Показать все теги
НЕ В СПОРЕ РОЖДАЕТСЯ ИСТИНА
Прогресс науки постоянно сковывался тираническим влиянием определенных концепций, когда их начинали рассматривать в виде догм. По этой причине необходимо периодически подвергать глубокому исследованию принципы, которые стали приниматься без обсуждения.
Луи де Бройль
В споре рождается истина — говорили мудрецы древности. Академик Ухтомский однажды сказал иначе: научная истина рождается не в споре, а в процессе долгого целеустремленного труда.
Огромная работа проделана андроноведами за шестьдесят лет с момента выделения культуры. Именно на андроновском материале впервые отрабатывалась передовая методика советской археологической науки воссоздания хозяйства, демографии, социального строя общества. Ставились и решались проблемы взаимоотношения андроновцев с представителями родственных культур — срубной и абашевской и с иноэтническими племенами охотников и рыболовов Сибири и земледельцев Средней Азии. Сплошными маршрутами были пройдены гигантские районы Урала и Казахстана, впервые были открыты древнейшие памятники на высокогорьях Тянь-Шаня и Памира и в пустынях Средней Азии. Предложены новые методы изучения горного дела и металлургии, гончарства, петроглифов. Эти достижения войдут в золотой фонд археологической науки.
Но еще не нашли своего окончательного разрешения вопросы типологической классификации и хронологии выделяемых типов памятников. Хотя большие успехи достигнуты в разработке региональных хронологических схем, сейчас пришло время от схем, предложенных для отдельных микрорайонов, локальных вариантов и регионов, перейти к созданию единой системы классификации памятников всего андронов- ского ареала,
Андроновские могильники, в которых захоронения совершались по обряду кремации, выделяются археологами в особый федоровский тип. Время, когда в степях Урала, Казахстана, Тянь-Шаня, Памира и Западной Сибири пылали погребальные костры, все еще точно не определено, ведь в большинстве федоровских могил нет вещей, кроме посуды.
Многие андроноведы полагали и полагают, что памятники федоровского и алакульского типов отражают разные этапы развития единой андроновской культуры. По мнению К. В. Сальникова и М. Н. Комаровой, разделяемому казахскими археологами А. X. Маргуланом, К. А. Акишевым, А. М. Оразбаевым, А. Г. Максимовой, исследователями Сибири Г. А. Максименковым, А. И. Мартыновым, ученым из Киргизии П. Н. Кожемяко и другими, древнейшим был федоровский тип, на смену ему пришел алакульский. В последнее же десятилетие на крайней периферии андроновского ареала — в лесостепном Зауралье, в Восточном Казахстане, в Западной Сибири были открыты федоровские могильники, в которых представлены орудия и украшения, относящиеся к XIII—XII вв. до н. э. Из этого некоторые исследователи во главе с Г. Б. Здановичем и Н. А. Аванесовой сделали заключение, что все федоровские комплексы должны датироваться лишь этим временем, отражая поздний этап развития единой андроновской культуры.
Но углубленный анализ федоровских могильников и особенно посуды позволяет прийти к иному выводу. Кремация сочетается в могилах с определенными типами конструкций: круглыми и прямоугольными каменными оградами, часто сложенными цистовой кладкой, и с определенным типом керамики. В главе о гончарстве мы уже говорили, что федоровская посуда изготовлена иной техникой, чем алакульская, что обусловливает особенность формы горшка с округлым плечом, отличен и принцип построения орнамента по косой сетке.
Среди федоровских комплексов удается выделить две разновременные группы (рис. 28). Ранняя представлена прежде всего в Центральном Казахстане и на Урале. Для нее характерны курганы с оградами цистовой кладки из плоских плит, горизонтально сложенных в несколько рядов, реже — из плит, поставленных на ребро, и одиночные могилы в центре, в которых найдены пепел, ребра лошади или барана и сосуды с округлым плечом и маленьким дном, иногда круглым, уплощенным при помощи кольцевого поддона. Горшки имеют правильную трехчастную форму, богатый декор расположен строго по зонам. Посуда эта очень архаична по технике и сохраняет энеолитические традиции. Вещей в погребениях практически нет. Погребальный обряд соответствует ведическому. Как датировать этот комплекс? Есть основания отнести его к раннему времени не позднее X i вв. до н. э. На это указывают: 1) архаическая техника формовки посуды; 2) единичные находки ножей, аналогичных алакульским, в федоровских могилах Урефты, Малый Койтас, Семипалатинские дюны; 3) обнаружение федоровских погребений с трупосожжением под насыпью алакульских курганов (Субботино); 4) случаи помещения алакульских горшков в федоровских могилах (Кинзерский, Исаково и другие); 5) выявление единичных федоровских трупосожжений, сосудов, металлических изделий в Западной Сибири на памятниках предандроновских культур в Ростовке, Самусе, Преображенке, датируемых XV— XIV вв. до н. э.; 6) наконец, появление андроновских могил с трупосожжением, иногда содержащих горшки с федоровскими орнаментами, в могильниках западных культур: абашевской на Урале и срубной в Приуралье, Поволжье и даже Поднепровье, точно датируемых XV XI \ вв. до н. э.
Вторую, более позднюю группу федоровских могильников составляют те, в которых вместо одиночных захоронений появились ограды с многочисленными пристройками, вместо больших прямоугольных могил со срубами или цистами — овальные ямы без дерева и ящики на горизонте. Существенные изменения претерпела керамика. Сосуды утратили строгую вазообразную форму, дно стало шире, плечо низко опустилось. Зональность орнамента больше не осознавалась мастерицами и они стали смещать зоны вниз, нарушать раппорт декора, создавать «негативные» композиции, в которых заштрихован не основной элемент, а фон. Именно в этих могилах с такой керамикой и найдены богатые наборы бронзовых украшений, псалий, ножей с упором, которые датируются XIII—XII вв. до н. э. Именно эта керамика выявлена Г. Б. Здановичем на поселениях Северного Казахстана под слоем финальной бронзы и М. А. Итиной в Хорезме в слоях, перекрывающих тазабагъябские памятники.
Позднефедоровские могильники распространены на очень широкой территории: в Западной Сибири и на юге Средней Азии. Можно предположить, что культура федоровских племен сформировалась, скорее всего, в Казахстане. Здесь, на энеолитических стоянках в районе Караганды, найдена посуда, предвосхищающая федоровскую. Здесь же, а также на Урале, в Северном и Восточном Казахстане открыты и древнейшие трупосожжения, датирующиеся III тыс. до н. э. Федоровское население постепенно стало расширять свою территорию, продвигаясь на восток — в Сибирь и на юг — в Среднюю Азию.
Стимулом для передвижений федоровских племен на восток и юг, вероятно, явилось расселение с запада по территории Казахстана другой группы андроновских племен — алакульцев.
Как ранний этап алакульской линии развития следует рассматривать памятники петровского типа. Для петровцев и алакульцев характерен обряд трупоположения в могилах с деревянными конструкциями, а у алакульцев степной полосы — также с каменными ящиками внутри каменной ограды из вертикально вкопанных плит (рис. 29). Петровская и продолжающая ее традиции алакульская посуда сформована отличным от федоровской способом: на матерчатом шаблоне или из трех колец, наложенных со скосом внутрь. Это обусловливает наличие ребра у двухчастных по вертикали петровских горшков и уступа на плечике у трехчастных алакульских. Орнамент тех и других построен по прямой сетке. Типично захоронение при погребениях целых скелетов и черепов и ног лошадей, коров и мелкого рогатого скота (в алакуль- ских могилах преобладают именно фракционные жертвы), а также наборов оружия, ножей, а в женских могилах- украшений.
Петровский тип датируется ХII - XVI вв. до н. э. на основании: 1) стратиграфии поселений, где культурный слой петровского времени перекрыт алакульским; 2) архаичной техники формовки петровской керамики; 3) архаичной формы и техники изготовления металлических вещей, сделанных еще не из бронзы, а из меди и стоящих в начале ряда типологического развития андроновских ножей, тесел, копий, украшений; 4) аналогий на памятниках западных культур абашевской, мпоговаликовой керамики и срубной I (бережновского) этапа, где мы находим прототипы некоторых петровских изделий и обрядов; 5) наконец, аналогии псалиям для запряжки коней в колесницы не только в культурах южнорусских степей, но и в Подунавьс и даже в Микенах, в Греции, что позволяет надежно датировать петровские комплексы по европейской хронологической шкале (рис. 30).
В традициях погребального обряда, гончарстве и инвентаре прослеживается тесная генетическая преемственность между петровскими и алакульскими памятниками. Последние датируются Х-IV вв. до н. э. на основании: 1) генетической связи с петровскими; 2) по бронзовым изделиям и костяным псалиям, представляющим типологическую эволюцию петровских и отражающим более высокий этап развития технологии; 3) по очень широкому кругу аналогий, устанавливаемых по типам металлических изделий и псалиям с культурами позднеабашевской и срубной II (покровского) и III этапов и более западными вплоть до Подунавья — с одной стороны, с другой стороны с восточными культурами вплоть до Китая, в столице Аньян найдены копья и колесницы, аналогичные андроновским; 4) по смешанным срубноалакульским памятникам в Приуралье и 5) по находкам сосудов, подражающих алакульским, в срубных могилах Поволжья и Украины.
По-видимому, можно выделить и позднюю группу алакульских памятников, переходную к эпохе финальной бронзы (рис. 29). Для них характерны: ограды с пристройками, овальные могилы без деревянных конструкций, отсутствие богатых жертвоприношений животных и горшки более вытянутых пропорций с нарушенной зональностью обедненного декора, а также горшки с налепными валиками, находки которых в могилах единичны (Алексеевка), но на поселениях весьма многочисленны. Эта керамика становится господствующей в комплексах XII IX вв. до н. э., что позволяет позднеалакульские комплексы отнести к XIII в. до н. э. Территория алакульских памятников по сравнению с петровскими значительно мире — они занимают всю степную и лесостепную область от Урала вплоть до границ Восточного Казахстана, Семиречья и часть Средней Азии, располагаясь на Урале и большей части Казахстана и в Средней Азии чересполосно с федоровскими (рис. 31).
Из этого археологического экскурса следуют весьма важные исторические заключения.
Во-первых, памятники федоровского и аликульекого типов оказываются синхронны друг другу.
Во-вторых, раз этнографами установлено, что погребальный обряд и гончарство — главные признаки определенной этнической культуры, то выявленные между алакульскими и федоровскими памятниками различия в традициях гончарства и погребального обряда в свете данных этнографии не позволяют рассматривать их как два последовательных этапа единой андроновской археологической культуры, а подтверждают правомерность выделения их как двух самостоятельных культур близкородственных, но все же различных этнических групп единой этно-культурной общности.
В-третьих, картина взаимодействия федоровского и алакульского населения дает основание предполагать, что первоначальной территорией формирования федоровской культуры была область Центрального Казахстана, алакульской — западные районы андроновского ареала по соседству с племенами срубной культуры, по ряду черт погребального обряда близкой к алакульской.
В результате постепенного расселения алакульских племен на восток часть федоровских племен продвинулась дальше на восток — в Западную Сибирь, федоровские памятники которой по времени позже казахстанских. Но при этом значительное количество федоровского населения осталось на своей исконной территории. Причем межплеменные взаимоотношения, видимо, были дружественными, так как в XV— XIV вв. до н. э. исчезают укрепленные поселки.
С этого момента бурно идет процесс установления тесных межплеменных контактов и скрещивания.
В результате процессов ассимиляции в некоторых районах складываются памятники смешанных типов, сочетающие в гончарстве и погребальном обряде федоровские и алакульские элементы (рис. 8). В Западном Казахстане формируются памятники кожумбердинского типа, выделенного О. А. Кривцовой-Грековой и нами, в Северном — амангель- динского, выделенного Г. Б. Здановичем, в Центральном — атасуского, в Южном — тауринского, в Семиречье же — семи- реченского, выделенного нами и признанного И. Кожомбердиевым и Н. Г. Галочкиной. В эпоху энеолита в Семиречье, как и на Памире, обитали племена охотников гиссарской культуры. В третьей четверти II тыс. до н. э. высокогорья Тянь-Шапя, включая Таласскую долину на западе и котловину Иссык-Куля на востоке, были впервые освоены андронов- скими пастухами, первоначально пригонявшими скот летом из Центрального Казахстана на богатые луговые пастбища, а затем и осевшими в плодородных долинах Киргизии (рис. 32).
На берегу Иссык-Куля найден великолепный богато орнаментированный федоровский горшок, у г. Фрунзе, в Пригородном, открыто погребение с федоровским сосудом, самый яркий комплекс происходит из могильника Арпа. Здесь, на высоте 3000 м над уровнем моря, рядом с богатым летним пастбищем в густой траве виднеются курганы, сложенные из земли и галечника, с каменными прямоугольными и круглыми оградами. Внутри них А. Н. Бернштам обнаружил могилы с пеплом сожженных покойников. Из поставленных умершим горшков два отлично сохранились. Они украшены зубчатым штампом, особенно хорош один, опоясанный по плечику волной бегущего меандра. В могилах были найдены и бронзовые бусы. Одна бусинка с выступами представляет особый интерес — такие украшения в других районах были распространены около XIV в. до н. э., значит, так можно определить время прихода пастухов на высокогорья.
Примерно в тоже время появляются в Киргизстане и алакульские племена. На территории могильника у средневековой Беловодской крепости в выбросе из захоронений В. П. Мокрыниным найдены черепки от алакульских сосудов с поселения, культурный слой которого разрушен более поздним могильником. И технология изготовления, и реконструируемая форма сосудов, и скромный орнамент, нанесенный преимущественно гладким штампом, не оставляют сомнения в их принадлежности к алакульскому типу. Их время определяется тем, что в комплексе нет ни одного черепка с налепными валиками XII-IX вв. до н. э. Значит, наш комплекс древнее.
Самую многочисленную группу в Киргизии составляют могильники семиреченского типа. Это Таш-Тюбе II, Таш- Башат, Беш-Таш, Джазы-Кечу (Каракмат), Тегирмен-сай, Кулан-сай, Кызыл-сай, Джал-Арык II, Чон-Кемин и др. (рис. 33, 34). Они были открыты П. Н. Кожемяко, а теперь исследуются И. Кожомбердиевым, Н. Г. Галочкиной и др. В этих могильниках в погребальном обряде и в гончарстве сочетаются элементы и федоровской, и алакульской традиций. Могилы в виде прямоугольных и круглых оград часто смыкаются друг с другом, что типично для позднефедоровских комплексов. В центре находится грунтовая яма или ящик, сочетаются два ритуала — и федоровское трупосожжение, и алакульское трупоположение. Особенно своеобразна керамика семиреченских могильников: сосуды сделаны двумя способами, поэтому у одних горшков есть уступчик, у других он сглажен, горшок в некоторых случаях сформован архаичным федоровским способом, начиная с круглого донышка (рис. 10). Наружная поверхность не залощена, орнамент бедный, грубый, а на большей части посуды он вообще отсутствует.
Разные исследователи эти комплексы определяли и датировали различно. Так, П. Н. Кожемяко на основании обряда трупосожжения отнес их к федоровскому типу и датировал ранней эпохой. А. Абетеков, Ю. А. Заднепровский, М. П. Гряз- нов по характеру керамики (наличие уступа, бедный декор) признали могильники алакульскими. В 1970 г. мы предложили выделить их в особый семиреченский тип, датировать примерно XIII в. до н. э., потому что в них найдены однолезвийные ножи и украшения, характерные именно для этого времени.
Как же сформировался этот тип? Органическое сочетание федоровских и алакульских черт не оставляет сомнения в том, что эти памятники отражают культуру смешанного населения, воспринявшего отдельные элементы от тех и других предков.
Такие же синкретические памятники открыты и на других территориях.
Особенно выразительную группу составляют памятники кожумбердинского типа, расположенные географически в Западном Казахстане, административно — в Западноказахстанской и восточной части Оренбургской обл. От алакульских предков кожумбердинские племена заимствовали обряд трупоположения и наличие уступа на плечике большинства сосудов, от федоровских — обычай класть в могилу с ингумацией пепел (видимо, сожженных при захоронении животных), сосуды без уступа и вазообразную, изысканную форму горшков, сближающуюся с федоровской (рис. 20). Наиболее интересен очень богатый орнамент кожумбердинской посуды. Он выполнен и по прямой, и по косой сетке (причем иногда оба принципа сочетаются в декоре даже одного горшка!).
Сторонники выделения последовательных этапов развития андроновской культуры полагают, что эти памятники отражают момент перехода от одного этапа к другому. Сторонники расчленения андроновской культуры на две разноэтничкые видят механическое случайное попадание в алакульские могилы чуждых федоровских горшков. Многолетнее тщательное изучение в Еленовском микрорайоне многочисленных комплексов поселений и относящихся к ним могильников показало, что обе эти гипотезы не верны. В действительности кожумбердинское население образовалось в результате скрещения двух племен. Сложившаяся синкретическая культура нового племенного образования длительное время развивалась в Западном Казахстане, сохраняя только ей присущие черты. Чтобы подтвердить этот вывод, нами с Я. А. Шером впервые был применен статистический анализ керамики комплексов и введен математический критерий достоверности, подтвердившие правильность заключений.
Кожумбердинские памятники сформировались не позже ХI XIV вв. до н. э. и развивались вплоть до эпохи финальной бронзы. Древнейшие (Ушкатта, Близнецы, Тасты-Бутак) датируются по металлическим изделиям и псалиям, аналогичным алакульским и срубным II этапа. В более поздних (Атакен-сай, Новоаккермановка) маленькие плоские ограды смыкаются, могилы неглубокие, сосуды грубые, зональность орнамента нарушена, что типично для комплексов XIII в. до н. э. Прослеживаемая преемственность позволяет ставить вопрос о выделении их в особую синкретическую культуру определенного племени. Те же процессы ассимиляции в разное время протекали в других районах андроновского ареала, приводя к формированию синкретических памятников, имеющих в каждом варианте свои специфические особенности.
Какие же исторические следствия вытекают из этих фактов? Гигантская андроновская территория не монолитна, на ней выделяется большое число типов памятников, каждый из которых отражает живую этнографическую культуру конкретных племен. В целом они составляют нерасторжимую цепочку близкородственных комплексов, в культуре которых определяющими являются не различия, а черты сходства (единство многих типов погребальных конструкций, ориентировки могил, трехчастная конструкция горшка, трехзонное расположение декора, одинаковые мотивы орнамента), четко отделяющие все андроновские памятники от памятников других археологических культур. Это дает основания объединять все типы в единую андроновскую общность, отражающую подлинные этнографические культуры близкородственных племен. Такое толкование андроновской общности было предложено выдающимся советским археологом А. А. Формозовым ещё в 1951 г. и полностью подтвердилось в результате последующих исследований.
Какова же была этническая принадлежность андроновских племен?
В 1947 г. исследователь Урала и Сибири, знаток археологии, этнографии и фольклора финноугорских народов, В.Н. Чернецов высказал предположение, что единой андроновской культуры или общности одного народа не существовало . носителями алакульской культуры были иранские племена, а федоровской — угры. На чем основывал он свои вывод? Перу В. Н. Чернецова принадлежит классическое исследование орнамента обских угров, в котором он показал, что отдельные элементы и целые композиции угорского орнаментального комплекса восходят к федоровскому. Из этого он сделал заключение о родстве угров и андроновских племен федоровского типа. Его гипотеза была поддержана М. Ф. Косаревым[3], В. С. Стоколосом, Т. М. Потемкиной[4] и породила длительную дискуссию.
Как же завершается эта дискуссия сегодня?
Новейшие материалы опровергают вывод об угорской принадлежности федоровцев.
С.В. Иванов показал, что часть элементов андроновского орнаментального комплекса интернациональна, другие же заимствованы от андроновцев не только уграми, но и народами других языковых семей, сменившими в Сибири, Казахстане и Средней Азии самих андроновцев или их ираноязычных потомков саков.
Не только отдельные элементы, но и целые специфические композиции до сих пор бытуют в прикладном искусстве тюркоязычных народов: киргизов, казахов, якутов и ираноязычных — горных таджиков. Работая в Индии и даже в очень далекой от вершин Тянь-Шаня Шри Ланке, я смогла выявить и там пережитки федоровской орнаментации у сингалов — маленького народа, очень давно переселившегося из Северной Индии на остров Цейлон и сохранившего многие архаичные черты культуры древних индоариев.
Значит, присутствие федоровского орнаментального комплекса у народов, пришедших на исконную андроновскую территорию, свидетельствует лишь о культурном влиянии на них андроновцев и их потомков и их участии в этногенезе пришельцев. Иное дело — появление андроновской орнаментации в Индии, где она не имеет истоков в местных энеолиических культурах и, следовательно, принесена с севера индоариями при их миграции.
Ни общий уровень развития федоровцев, ни практикуемый ими обряд кремации не соответствуют культуре угров, которые, судя по языковым данным, жили в лесной зоне и вели охотничье хозяйство.
О том, что федоровцы были индоиранцами, мы знаем и по другим данным. Н. Л. Членова, изучив древние названия рек (гидронимы), показала, что реки с индоиранскими названиями встречаются не только на алакульской, но и на федоровской территории. К тому же, многочисленные федоровские могильники открыты в Средней Азии, в том числе на Тянь-Шане и на Памире, где никогда не обитали финноугорские народы и все географические названия или тюркские или индоиранские, оставленные более древним населением этих мест — саками и их предками андроновцами.
Ответить на вопрос, каким конкретным индоиранским племенам или объединениям соответствует каждый тип памятников андроновской общности, невозможно, т. к. не только неизвестны этнографические особенности культуры отдельных племен, но даже и их названия.
Современная лингвистика делит древнюю индоиранскую общность на индоариев и иранцев. В действительности деление было уже в предведическую эпоху более дробным, т. к. в Махабхарате упоминаются многочисленные племена, язык которых индоариям понятен, хотя они не входят в арийскую общность.
В свете приведенных данных на роль предков различных племен индоиранской общности, уже распавшейся в начале I тыс. до н. э. и составлявшей индоиранский языковой континуум, вероятно, могут претендовать племена андроновской общности, в том числе федоровские, семиреченские и таутаринские, для которых характерен обряд кремации, специфичный для индоариев. Представителей других индоиранских племен, вероятно, можно видеть в создателях срубной культуры, генетически связанной с ираноязычными скифами и савроматами, а также тазабагъябской, сложившейся в результате срубно-андроновского симбиоза, и, быть может, вахшекой культуры Таджикистана, испытавшей воздействие федоровского населения Памира.
