Показать все теги
ЧЕТЫРЕ СТУПЕНИ В ГЛУБЬ ЧЕТЫРЕХ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ
Архитектура - тоже летопись мира:
она говорит тогда, когда уже молчат и песни и предания.
Н. В. Гоголь
В поле зрения для исследователей степных культур в XIX — начале XX в. попадали прежде всего могильники. Это происходило потому, что, во-первых, курганы и каменные ограды легко обнаруживаются при разведках, во-вторых, потому, что в погребениях археологи часто находят целые сосуды, оружие, украшения, которые сразу заполняют музейные витрины.
Поселениями же древних людей дореволюционная наука почти не интересовалась.
Новый этап в археологии начался в 30-е годы. Археологи, овладев марксистской теорией, осознали, что развитие общества определяется уровнем развития производительных сил, на базе которых складываются производственные отношения.
И именно археология, изучая орудия труда, может дать ответ на вопрос о том, каковы были производительные силы в определенные эпохи. Интерес овладевших марксистской методологией советских историков к изучению социально-экономических процессов древних обществ обусловил обращение археологов к широким раскопкам поселений. Пионером в этой области была О. А. Кривцова-Гракова, исследовавшая в предвоенные годы комплекс памятников на р. Тобол у Алсксеевки: поселение, относящийся к нему могильник и жертвенное место.
Такой комплексный метод был очень прогрессивен, поскольку позволял от истории вещей перейти к истории людей, воссозданию их хозяйственной деятельности и социальных взаимоотношений.
Значение раскопок поселений и исторических реконструкции было осознано советскими археологами на много лет раньше, чем нашими зарубежными коллегами. Популяризатором достижений советской археологической школы и проводником нового метода на Западе стал выдающийся английский ученый Г. Чайлд.
За последние сорок лет советскими археологами было изучено уже более 150 андроновских поселений. От исследования отдельных комплексов мы перешли к сплошному изучению микрорайонов, позволившему ставить и решать проблемы древней демографии. Первым опьпом в этом направлении явились руководимые мною раскопки комплекса андроновских памятников Еленовского микрорайона в Южном Зауралье. Теперь экспедицией, возглавляемой ведущим андро- новедом Г. Б. Здановичем, проводится сплошное обследование памятников целого Североказахстанского локального варианта.
В развитии андроновской культуры выделяется три этапа: ранний — XVII—XVI вв. до н. э., развитой — XV—XIII вв. до н. э. и поздний —XII—IX вв. до н. э. На протяжении этого времени в домостроительстве, как и в других областях жизни андроновцев, прослеживается существенный прогресс.
Древнейшими среди известных нам являются поселения петровского типа, выделенного Г. Б. Здановичем и датируемого нами XVII—XVI вв. до н. э.
Как выглядит древний поселок? Помните стихи В. Шефнефа?
Где ядра понапрасну тратил враг,
Где воины не ведали измены,
Теперь полынь и яркоцветный мак Без боя взяли рухнувшие стены.
Пусть крепость неприступная была,
Но время двинулось само па приступ,
И ров заглох, и бастиона выступ Мечтательная зелень обвила...
На задернованной поверхности былые рвы и углубления жилищ выглядят, как незначительные западины. Но после раскопок удается расчистить рвы и выявить котлованы домов.
Андроновские поселки располагались по берегам небольших речек, рядом с широкой луговой поймой. Обычно в них насчитывается 10—20 сооружений, но есть и небольшие с 4 постройками. Дома располагались по одной линии вдоль, а иногда двумя рядами по сторонам улицы шириной 7—10 м. Известна и кольцевая планировка, когда в центре поселка оставалась площадь, служившая загоном для скота в зимнее время.
Петровские поселки Новоникольское I, Боголюбове, Петровка II в Северном Казахстане, Кулевчи III в Зауралье быи окружены рвами шириной 3,5 м глубиной 1,5—2,5 м. Вынутая из рва земля образовывала вал, на котором был установлен частокол, а для проезда во рву была оставлена перемычка такой ширины» что в ворота свободно могла въехать телега или колесница.
Раз население должно было воздвигать оборонительные сооружения, — значит, обстановка в степи была напряженной и петровцы подвергались нападению врагов. Позже андроновские поселения оставались неукрепленными, видимо, опасность нападений и угона стад уменьшилась и межплеменные взаимоотношения стали более мирными.
Изменился и тип дома. Петровские дома были слабо углубленными в землю и небольшими: площадью по 25—100 м2. Андроновские же дома X \ X111 вв. до н. э. представляли собой большие прямоугольные полуземлянки площадью 100—150 м2, а часто 200—300 м2, заглубленные в землю на 0,6—1 м, иногда даже на 1,2—1,5 м.
Если грунт прочен, а раскопки ведутся очень тщательно, то на стенках котлована можно заметить вертикальные бороздки шириной 8—13 см — следы орудия, которым он копался. Это были или каменные мотыги или чаще роговые и бронзовые инструменты, кирки и тесла вроде среднеазиатской теши.
Вынутая из котлована земля укладывалась снаружи вдоль стен, образуя бруствер, повышавший высоту жилища примерно на 1 м. Эта конструкция очень рациональна. Она отлично приспособлена к природным условиям степей и гор и надежно обеспечивает защиту от влаги и ветра, сохраняя тепло в доме.
Главным строительным материалом служило дерево: береза, сосна и кедр (сибирская сосна или лиственница). Дерево хорошо сохраняется в могилах — «домах мертвых», — бывших миниатюрной копией жилища. На бревнах отчетливо видны следы лезвий бронзовых топоров, стругов и тесел, которыми прекрасно владели андроновские плотники, умевшие скреплять сруб различными способами: «в обло», «в лапу», «в перевязку», но чаще укладывавшие немцы ложного сруба без «перевязки», крепя конструкцию вертикально врытыми столбами. Тип жилищ различен в лесостепных и степных и горных районах. В лесостепи, где было много дерева, на полу дома прослеживается множество круглых ямок диаметром 0,25 — 0,4 м — углублений от столбов, обычно идущих правильными рядами — параллельно вдоль длинных стен и по центру в один, два или три ряда, а по краю котлована иногда виден толстый углистый слой. По этим остаткам можно восстановить кострукцию жилища (рис. 7). Оно было каркасно-столбовым. Вдоль стен были поставлены столбы, крепившие венцы горизонтально уложенных без крепления бревен или плах или обмазанный глиной плетень. На высокие столбы, вкопанные в ряд по центру дома, опиралась балка — конек, державшая поперечные стропила перекрытия — курицы, другим концом опиравшиеся на стену. Так что крыша дома была двускатной.
Точно такие жилища были распространены и в других культурах евразийской степи и лесостепи — срубной, абашевском и более западных.
В степных и горных районах Казахстана и Средней Азии, богатых камнем, в качестве строительного материала, наряду с деревом, широко использовали камень. В Еленозском микрорайоне нами найдены плиты, заготовленные для строительства три с половиной тысячелетия назад. Каменоломня находилась на берегу реки, где имеются естественные выходы легко слоящихся пород песчаника. Плитняк откалывали тяжелыми каменными молотами, слегка подравнивали, а затем плиты доставляли в поселок и вкапывали вертикально по внутреннему периметру котлована жилища для крепления стенки от оползания. Поверх стены с каменной облицовкой горизонтально укладывали ряд плит с напуском внутрь котлована, а уже на них возводили деревянное перекрытие. Какова же была его конструкция?
М. П. Грязнов предположил, что жилища перекрывались пирамидально-ступенчатым сводом. На стены дома укладывалась квадратная рама в один венец, срубленная из очень больших бревен, следующий венец, укладывавшийся на нижнюю раму, был немного меньше, третий — еще меньше, так что они составляли сужавшуюся кверху пирамиду, в центре которой оставлялось отверстие, служившее дымоходом. Мы предполагаем более усложненный вариант чор-хона, когда образующие ступенчатый свод бревна накладываются по диагонали, срезая углы. Это дает большую экономию дерева, что очень важно в бедных строительными ресурсами степных районах. Правильность предложенной нами реконструкции вскоре подтвердилась открытием на поселении Биш- куль обгоревшей деревянной рамы кровли андроновского дома.
Двускатная коньковая крыша, и пирамидально-ступенчатый свод покрывались ветками, тростником, циновками, обмазывались глиной и засыпались землей и золой для тепло- и влагоизоляции.
Для обогрева, освещения и приготовления пищи на полу дома сооружалось несколько очагов. Чаще всего это была круглая или овальная ямка диаметром 0,5—0,8 м и глубиной 0,15—0,4 м, обычно выложенная плоскими камешками и заполненная углем и золой. На камнях очага или рядом с ним стояли сосуды для приготовления пищи, тут же находилось н заготовленное хозяйкой топливо — кости животных - дающие при горении долго сохраняющийся жар и ровную температуру. В качестве топлива андроновцы использовали также кизяк и дерево (кедр, березу, липу), что стало известно благодаря лабораторным анализам угля.
Иногда на полу раскладывались недолго горевшие большие костры диаметром 0,7—3 м. Известны и прямоугольные очаги, сложенные из тщательно пригнанных белых каменных плиток, вкопанных на торец. Обычно в доме очаг такой конструкции располагается в центре, он тщательно подметен и рядом нет ни керамики, ни кухонных отбросов, — видимо, это был культовый центр семьи, где совершались церемонии.
Пол был земляной, иногда покрытый глиняной обмазкой, каменными плитками или деревянным настилом.
Вход в андроновские дома обычно располагался с подветренной торцовой юго-западной стороны или был обращен к реке. Он представлял собой коридор шириной 1—2 м, длиной 2—3 м, понижавшийся в виде пандуса, иногда с порогом и несколькими ступеньками, выложенными каменными плитками. Вдоль наклонного коридора были вкопаны деревянные столбы, поддерживавшие перекрытие тамбура, или стояли большие каменные четырехгранные столбы - пилоны.
Интерьер лидропопских домов был очень скромен. В некоторых случаях внутренняя площадь разделялась на две части, пол в одной из них был несколько заглублен. Судя по этнографическим параллелям, это может быть были мужская и женская половины, а скорее всего — летнее и зимнее жилище, где в мороз содержался скот.
В полу были выкопаны ямы, иногда обмазанные глиной, служившие для хранения зерна. Экспериментами подтверждено, что оно не гниет в таких хранилищах по нескольку лет.
Устраивались и ямы-колодцы, доходившие до водоносного слоя на глубине 3—5 м. Их стенки были укреплены каменными плитками, плетнем или деревянными плахами. Не ясно, служили ли они водосборными отверстиями, как обхин в памирских домах, или собственно колодцами для получения воды в зимнее время.
Иногда вдоль стен устраивалась глиняная суфа или деревянные нары, а у очага — небольшое глиняное возвышение (в памирских домах это сидение патриарха).
Внутренние перегородки отсутствовал, только изредка у торцовой стены отгораживалось маленькое помещение — кладовая, богатая хозяйственными находками.
Довольно часто два соседних жилища соединялись подземным коридором в один комплекс. В жилищах XV—XIII вв. до п. э. нередко сооружались наружные хозяйственные пристройки.
Своего апогея техника домостроительства достигла в эпоху поздней бронзы в XII—IX вв. до н. э. в Центральном Казахстане. К этому времени здесь утверждается тип четко распланированного многокамерного жилища правильной прямоугольной формы, сложенного из массивных хорошо обработанных каменных блоков. Такие комплексы, объединяющие до пятн-семн помещении и достигающие площади 500 кв. м и более, есть на поселениях Бугулы I, II, III и Акбаур. Это самые большие дома, известные в культурах евразийских степей бронзового века.
На протяжении своей почти тысячелетней истории андроновцы совершенствовали тип своего жилища, эволюционировавшего от небольших малоуглубленных домов петровского времени к монументальным жилищам эпохи финальной бронзы. Выработанный ими тип дома был идеально приспособлен к экологическим условиям степных и горных районов их обитания. Раскопки дома завершены, студенты-архитекторы дают мне его план и реконструкцию. Рабочий день закончен, и я остаюсь одна на раскопе. Медленно спускаюсь по четырем ступеням в дом, держась за каменные пилоны, до блеска отполированные бесчисленными прикосновениями рук андроновцев три с половиной тысячелетия назад.
Внимательно смотрю сделанную архитекторами реконструкцию и вспоминаю... Еще будучи студенткой, каждый год, проработав два месяца в археологической экспедиции, я отправлялась с этнографами и фольклористами на Памир, где еще сохранились пережитки древнейшей традиционной культуры индоиранских народов. Там-то, на Памире, в маленьких ущельях горных рек, в Хуфе, Вахане, Шугнане, Каратегине и Царвазе я видела дома, совершенно аналогичные андроновским. Такие же дома есть и в высокогорных долинах Афганского Бадахшана, и на Гиндукуше, в Читрале, у перевалов, ведущих в Индию.
В каждой долине сейчас живет один маленький народ, говорящий на особом очень архаичном языке или диалекте индоиранской языковой семьи. Скандинавский лингвист Г. Моргенстьерне, многие годы изучавший языки Северо-Западного Индостана, полагает, что эти народы очень рано оторвались при миграции индоиранцев от основного массива племен, еще до прихода индоариев в Индию, и расселившись в изолиро - ванных труднодоступных ущельях, сохранили реликтовые черты языка и культуры древнейшего периода.
Дом памирского типа — это большое прямоугольное помещение площадью 75—120 кв. м с опирающимся на четыре столба перекрытием чор-хона со свето-дымовым отверстием в центре, называемым «руз» — «день» и закрываемым на ночь. В шугнанском языке перекрытие называется «видун», опорные столбы — «сетан», а главный столб у очага — «ша-сетан» — т. е. «шахский (царский) столб». Но ведь все это — древнейшие общие индоиранские термины! Они известны и в Авесте иранцев, и в записанных на санскрите ведических текстах древних индийцев. Иранское название жилища восходит к глаголу «кан» — «копать», т. е. отражает дом типа полуземлянки. Шугнанское «видун» происходит от глагола «создавать», «возлагать», из чего образуется древнеиранское «видана»- «перекрытие». А шугнанекое «сетаи» — эквивалентно индоиранскому «стуна» - «столб, колонна». Есть и общий индоиранский термин «мит — «опора» — от корня «ме» — «мерить, строить». Раз общи строительные термины, — значит общи были и типы домов древнеиндоиранских народов!
И действительно, в Авесте, в Ардвисур яште (V, 101), посвященном богине воды и плодородия Анахите, говорится: «У каждого потока стоит надежно выстроенный дом, светлый, с сотней световых отверстий, хорошо сделанный, с тысячью столбов, крепкий, с десятью тысячами опорных столбов». Это описание дома Анахиты полностью соответствует типу андро- новского жилища. Прямой иллюстрацией ему служит реконструкция большого дома центральноказахстанского поселения Атасу, предложенная академиком А. X. Маргуланом.
Не менее интересны и данные о домах ведических индо- ариев. В Атхарваведе (III, 12, 1) есть заговор, посвященный божеству-покровителю дома («господину места») Вастошпати:
1 Вот здесь я закладываю прочное жилище Да стоит оно в мире, кропя жиром!
Да войдем мы в тебя, о жилище,
Со здоровыми мужами, с прекрасными мужами, с невредимыми мужами!
2 Вот здесь стой прочно, о жилище,
Богатое ! спябогатое богатое радостями. .
IX 3 Кто тебя, о жилище, отмерил,
Собрал лесные деревья.
Тот сделал тебя для потомства,
13 Коровам, лошадям поклон,
Тому, что рождается в жилище!
14 Ты прикрываешь огонь внутри,
Людей вместе со скотом.
Т. Елизаренкова переводит термин «чаллэ — «хижина», но мы принимаем перевод Л. Рену — «жилище», поскольку речь в тексте идет о большом монументальном доме.
В тексте (IX, 3) упоминаются подпорки, опоры, стропила, перекрытия, жертвенник, очаг для огня, место для женщин (7). Французский ориенталист Л. Рену проанализировал древнеиндийские тексты, связанные с домостроительством, в которых говорилось, что индоарии, прежде чем строить дом, выбирают хорошее место, рисуют на земле Пурушу — легендарного первого человека, принесенного в жертву. Далее отмеряют от Пуруши прямоугольник, очерчивая на земле границы будущего жилища, ориентированного по сторонам света. Длина дома шагов, ширина 8—10—12 шагов (т. е. общая площадь примерно 100 кв. м). Затем котлован, утрамбовывая вынутую землю по его краям. Далее — на полу роют ямки, в которых воздвигают деревянные опорные столбы (стуна) — по периметру дома и в центре. Иногда же в текстах упоминается четыре центральных опорных столба, поддерживающих прямоугольную раму перекрытия, как в памирском доме, один из столбов, как и там, называется «стуна раджа» («царский столб»). Фигурирует и световое отверстие, именуемое «день». В качестве кровельного материала названы прутья хвороста, камыш, циновки, лишь в поздних текстах — солома. В доме есть два типа открытых очагов: хозяйственный — круглый и культовый — прямоугольный.
Итак, судя по текстам и упоминаемым в них терминам, ведические арии, придя в Индию, сооружали большие прямоугольные заглубленные в землю дома столбовой конструкции, совершенно аналогичные. Где же сложился этот тип жилища?
На территории Старого Света еще в эпоху энеолита в тыс. до н. э. выделились две большие зоны, где развивались принципиально различные традиции домостроительства: и среднеазиатская и центральноевразийская.
Дом центральноевразийского типа (к которому принадлежит андроновское жилище) распространен в средних широтах от Центральной Европы до Западной Сибири. Он деревянный или каркасно-столбовой, часто заглубленный в землю, с пирамидальной или двускатной коньковой крышей и открытым очагом. Дом большой, однокамерный предназначен для обитания большой семьи. Этот тип хорошо известен и по раскопкам в Центральной Европе и Казахстане, и по глиняным моделям жилищ, найденным в энеолитических слоях Подунавья и
Дом яндопспедеазкатского типа — глинобитный или кирпичный — наземный с плоской крышей и закрытой печью-тандыром, с внутренним двором, вокруг которого расположено несколько маленьких комнат, предназначенных для проживания отдельных малых семей.
В Индии в III тыс. до н. э. в культуре Хараппа уже были двухэтажные кирпичные дома, даже с системой водоснабжения и канализации.
Зарождение обоих основных типов жилищ обусловлено экологическими причинами. В центральноевразийской зоне обилие осадков и наличие дерева привело к созданию жилища с деревянными конструкциями и двускатной или пирамидальной кровлей. В Передней же Азии сухой климат и отсутствие дерева побудили население строить дома из глины с плоской крышей.
Размеры жилищ и их внутренняя планировка диктовались социально-экономическими условиями. В Передней Азии у древних земледельцев рано обособились малые семьи, для которых предназначались дома с отдельными маленькими комнатами, а у скотоводов степей сохранялась большая семья, ведущая общее хозяйство, и для нее был необходим большой однокамерный дом. Однако, будучи выработаны в эпоху энеолита под влиянием условий определенного культурно-хозяйственного типа, домостроительные навыки в дальнейшем стали традиционными чертами культуры у конкретных народов и переносились в иную географическую зону при миграции.
Описанные в ведической литературе и Авесте дома древних индоиранцев не имеют ни аналогий, ни истоков в архитектуре земледельческих цивилизаций ни Индии, ни Ирана, ни Передней Азии, а соответствуют домам центральноевразийского типа, откуда, следовательно, и пришли их строители.
Интересно, что в некоторых районах Индии архаичный тип большого дома с двускатной коньковой кровлей сохранился и до сих пор. Работая в этой стране в 1978 и 1980 гг., я видела такие жилища. В них проживают раджпуты, гуджары, канканские брахманы — представители особых этно-кастовых групп, которые возводят свою родословную к ведическим ариям. Поскольку их дома строятся в различных географических зонах, повсеместно сосуществуя в поселках с домами индопереднеазиатского типа, восходящими к хараппским, то, специфика их жилищ обусловлена не экологическими причинами, а древними домостроительными традициями, чуждыми создателям цивилизации Хараппы и принесенными индоариями извне с северной прародины.
Различие двух традиций прослеживается по всем показателям (табл. 3).
Таблица 3
Древний тип большого дома сохранился и в другом конце индоиранского ареала — на Кавказе у осетин — потомков скифов и сарматов. Как установлено выдающимся советским иранистом В. И. — исследователем осетинского языка и фольклора, — строительная терминология осетин — древняя индоиранская. Конструкция же дома восходит к скифской, а через нее — к более древней — срубно-андроновской. Итак, в этнографии различных современных народов, говорящих на иранских и индийских языках, сохранился сходный тип жилища, не имеющий праобразов в древних культурах Индии, Ирана, юга Средней i Кавказа, но восходящий к дому пастушеских племен евразийских степей II тыс. до н. э. Сходны были и ритуалы, сопровождавшие строительство жилища. Возведение андроновского дома начиналось с торжественного акта: в жертву приносились два-три сосуда, наполненных молоком, a ще бык или баран. Их мясо участники церемонии съедали, а голову и ноги со шкурой, символизировавшие убитое животное, и горшки закапывали в ритуально важных местах будущего жилища — под опорным угловым столбом, под порогом входа или у очага. Такой же обряд совершали еще недавно ираноязычные горные таджики на Памире и осетины на Кавказе.
Известны и случаи заклания андроновцами людей, особенно часто — маленьких детей, которых хоронили под полом дома или в особой пристройке. Этот обряд находит объяснение в верованиях древних индийцев: по их представлениям вселенная была создана из частей тела первого человека Пуруши. А ведь дом — это микрокосм, миниатюрная модель вселенной. Значит при его строительстве необходима такая же жертва.
Ведические арии в Индии отказались от кровавого обряда, Пурушу просто рисовали на месте будущего жилища. Но обряд ритуального убийства сохранился при сооружении храмов и царских дворцов в некоторых областях южной Азии вплоть до XX в .
Важнейшим и наиболее трудным моментом строительства считалось возведение кровли. В Атхарваведе (III, 12, 6) оно сопровождается специальным заклинанием:
Правильно влезай на столб, стропило!
В современной Индии при возложении конька кровли («пашита») устраивается пир, так же как в Осетии и на Памире, где балку окропляют кровью приносимого в жертву баана. Важную роль играет опорный «царский» столб. Это символ мировой оси, осуществляющий, по представлениям древних пндоиранцев, связь мира людей с небесной сферой, древо жизни, обеспечивающее процветание семьи. В память о старых преданиях в современных жилищах в Осетии, на Памире и Гиндукуше этот столб часто покрывают богатым растительным орнаментом, а в день весеннего праздника нового года — юурузо — его украшают цветами шиповника. Обычно возле столба восседает патриарх, а в дни свадьбы на этом почетном месте помещают жениха и невесту.
Особым ритуалом, общим у разных индоиранских народов, сопровождалось и вселение в дом. Первой в него входила хозяйка, внося наполнении до краев сосуды, затем торжественно возжигали очаг от огня из прежнего жилища, произнося заклинания:
Поклон переселяющемуся огню,
Поклон и твоему Пуруше
Атхарваведа IX, 3, 12.
Домашний очаг считался семейной святыней, вокруг него обносили умершего перед похоронами, обводили невесту, вводя ее в дом, над ним давали торжественную клятву, а угроза разрушить очаг и до сих пор считается самым страшным проклятием в Осетии. Хозяин и хозяйка дома совершали у очага жертвоприношения. В Индии, как и у андроновцев, было два типа очагов: женский — круглый хозяйственный и мужской — прямоугольный культовый.
В индийских законах Ману предписывалось золу из очага не выбрасывать на ветер. Этот обычай был известен и скифам, и андроновцам; потому они рядом с жилищами сооружали особые зольники. У андроновцев зола ссыпалась в специальный ров или яму, реже в кучу.
Все эти обряды, связанные с жилищем и очагом, совершались в надежде гарантировать здоровье, благополучие и богатство семьи.
И в Индии, и на Памире, и в Осетии в больших домах проживают большие патриархальные семьи, объединяющие родителей и их взрослых женатых детей и внуков. В такой семье, сообща работающей и ведущей общее хозяйство, насчитывается от 40 до 80 и даже 100 членов. Во главе семьи стоит отец, называемый на санскрите «дампати», а в Авесте — «нманопати», — «господин дома» (от индоевропейского «потис» — «пати» — «дееспособный», «господин») и его жена — «нманопатни», у осетин называемая другим древнеиранским термином — «афсин» — «хозяйка».
В «Нартах» — сказаниях о героях — предках осетин хозяйкой большой семьи выступает родоначальница нартов Сатана, и все 100 ее сыновей живут с ней в одном доме. Более реалистично описан большой дом нарта Бурофарныга Бората, в котором обитает его семья — семь женатых сыновей и принадлежащее семье стадо.
Индоевропейским словом «дом» обозначается не только жилище, но и семья, и ее имущество, которым владеют сообща. Хозяину принадлежит власть в доме, он совершает се - жертвоприношения и устраивает общие празднества. Хозяйка (афсин) тоже занимает в семье высокое положение. Она вместе с мужем участвует в религиозных церемониях, дает советы детям, распоряжается запасами в кладовой. Такова роль хозяйки и у племен Средней Азии, в том числе и Киргизии. Им тоже был известен термин «афшин», а в их леендах рассказывалось о замечательных правительницах Зарине, Спаретре и Томирис.
На Памире, Гиндукуше и в Осетии в одном селении живут сородичи, носящие одну фамилию - члены одной патронимии или рода. Патронимия, называемая в Авесте «нафа», объединяет до 100 взрослых мужчин. Ее члены сообща владеют землей и пастбищами, оказывают друг другу взаимопомощь, устраивают общие праздники и имеют общее святилище и кладбище.
Не менее пятнадцати домов-семей составляют вис — род. Род занимает родовое или целое ущелье. Он управляется народным собранием во главе с выборным.
Такая структура была известна не только индоиранцам, но и другим индоевропейцам: помните старое русское слово «весь», означают деревню и се угодья?
Несколько родов составляют племя. Соплеменники говорят на одном языке и живут в одной или в нескольких соседних долинах, совместно защищая свою территорию от нападений врагов.
По аналогии с этими данными можно полагать, что в ан дроновском доме жила одна семья из 30—50 и более человек, поселение объединяло патронимию; большой поселок мог принадлежать и целому роду, причем каждое поселение имело свое родовое кладбище (эти пары четко выделены, например, в Еленовском микрорайоне). Один микрорайон, в коором группируются памятники по малым речкам, — это место обитания рода, а группа микрорайонов, составляющая локальный вариант — это территория отдельного племени (рис. 8). Памятники локальных вариантов характеризуются рядом отличительных черт, отражая специфику племенной культуры, а территория локального варианта отделена от земель других племен значительным незаселенным пространством, как и у современных народов.
