Показать все теги
Андрей Васильев, специально для сайта "Тайны истории"
Суфизм в Крыму
Суфиями первоначально называли мусульман-аскетов, носивших грубую шерстяную одежду – «суф». Суфизм бросал вызов роскоши и лицемерию знати, политиков, официального духовенства. Суфии проповедовали отказ от всех земных радостей, богатства, роскоши и изнеженности, свойственных дворам восточных владык.
Один из первых мусульманских мистиков Ибрахим ибн Адам дал определение трем фазам аскезы: 1) отказ от мира, 2) отказ от удовольствия узнать о своем отказе от мира, 3) столь полное презрение к миру, что он просто не принимается во внимание. i
Суфизм – это эзотерическое мировоззрение в рамках ислама, представители которого считают возможным посредством личного психологического опыта непосредственное духовное общение (или даже соединение) человека с Богом. Мистическое внеопытное знание (гнозис) достигается, как считают суфии, путем экстаза и озарения.
Хотя суфизм – чисто исламское явление он вобрал в себя предшествующие традиции мистического восточного христианства, зороастризма, буддизма, неоплатонизма и язычества. Официальные толкователи закона всегда относились к суфиям с подозрением, но, поскольку в исламе отсутствуют понятия ортодоксии и ереси в христианском смысле этого слова, суфиям в основном удавалось уживаться с духовными и светскими властями. В этом отличие ислама от христианства, где подобного рода течения почти всегда признавались опасными для официальной церковной идеологии, а их последователи изгонялись из церкви.
Колоссальное влияние на развитие суфизма оказали два мистика: перс Абу Йазид аль-Бистами (ум. 874) и багдадец Абу-л-Касим аль-Джунайд (ум. 910). Бистами пропагандировал восторг, экстаз и «опьянение любовью к Богу». По его мнению, путь строжайшей аскезы должен привести к «самоуничижению» человека перед Богом, к ощущению абсолютного исчезновения собственного «я», когда личность человека растворяется в Боге. Это состояние получило у персидского мистика название «фана», а его школа называлась школой «опьянения» и «экстатического восторга».
Аль-Джунайд, признавая положительные аспекты учения Бистами, считал, однако, что состояние фана, когда теряются все личностные характеристики, эмоции и реакции, это лишь промежуточный этап Пути. За ним должно последовать «второе трезвение»: преображение человеческого «я», восстановление полного контроля над собой и над своими экстатическими состояниями и новая жизнь в Боге.
Впоследствии большинство суфийских братств ориентировались на школу Джунайда, хотя среди суфиев были и последователи учения Бистами.
Исследователи выделяют несколько этапов исторического развития суфизма. На первом наставники-мистики (в основном странствующие) и их ученики формировали общины с целью совместных поисков озарения. Они разрабатывали индивидуальные и коллективные методы созерцания, а также упражнения с целью вызвать экстатические состояния. На этом этапе суфизм представлял собой конгломерат неформализованных групп и сообществ немногочисленных аскетов и интеллектуалов.
Постепенно на основании взглядов наиболее авторитетных учителей стали формироваться школы, объединенные преемственностью от того или иного святого. В дальнейшем на их основе появляются суфийские организации: братства или ордены со своими уставами, структурой и иерархией подчинения. Во главе орденов стоят наставники-шейхи, а духовную свободу занимает жесткое подчинение. На этом этапе суфизм становиться народным движением. В ордена, в поисках удовлетворения потребности в духовной жизни устремляются тысячи и десятки тысяч мусульман. ii
Последнее с горечью констатировал в XI веке философ Ахмад аль-Газали, утверждая, что «все шло должным образом, пока простой народ не начал подражать им (суфиям – АВ), и тогда доброе перемешалось с гнилым и нарушилась вся система». iii
Жертвенное служение Богу – основа мистического Пути суфия. Рассказывают, что один из суфийских наставников со своими учениками увидел как-то на дороге отрубленную голову. На лбу ее были написаны слова из Корана: «Он теряет и этот мир, и загробную жизнь». Суфий поднял эту голову и поцеловал ее. Когда путники спросили его, кто был этот человек, он ответил: «Это голова дервиша, который отказался от обоих миров ради Бога».
Неудивительно, что именно суфии вели активную миссионерскую работу, обращая в ислам соседние племена и народы, не мечом, а силой слова и аскетическими подвигами. Известно, что четвертый золотоордынский хан Берке принял ислам именно от суфийского шейха Сайф ад-дина ал-Бахарзи. Источники сообщают, что повелитель огромной державы, три дня простоял, преисполнившись смиренности и кротости, у дверей шейха, и только затем был допущен к нему.
Проникновение суфизма в Крым приходится на бурный и кровавый XIII век. Это было время массовой миграции на Запад из Средней Азии, Афганистана, Ирана и Ирака, подвергшихся нападению монголов. Среди мигрантов были и представители различных суфийских братств. Многие из них нашли прибежище при дворе сельджукских султанов Рума в Малой Азии. Румский султанат был тесно связан политическими и экономическими связями с Таврикой. В частности, его султаны вели кровопролитные войны с христианской Трапезундской империей (в чью зону влияния в первой половине XIII века входили бывшие византийские владения в Крыму) за обладание богатым портовым городом Сугдея (Судак).
Суфии пользовались покровительством сельджукских султанов. Один из них Изеддин Кейкавус II (1238?–1278) был учеником прославленного суфийскго поэта Джелаладдина Руми. С именем этого султана связаны первые письменные упоминания о распространении в Крыму суфизма. Этот правитель, вынужденный бежать из Малой Азии в результате неудачных войн с монголами, получил в 1264 годах от золотоордынского хана Берке право жить в городах Солхат (Старый Крым) и Сугдея. Вместе с ним на полуостров, прибыла группа дервишей во главе с известным странствующим проповедником (баба) Сары Салтуком (ум. 1293).
Согласно преданию, изложенному в турецкой поэме «Салтук-намэ», он отправился со священной миссией проповеди ислама в Малой Азии и Восточной Европе по благословлению шейха Ахмеда Есеви, с именем которого связано появление одного из самых влиятельных тюркских суфийских братств. Сары Салтук жил в Кефе (Феодосия) и Солхате (Старый Крым). После смерти своего покровителя Кейкавуса он покинул Крым и некоторое время проповедовал на территории современной Румынии, где и умер в 1293 году. Учениками Сары Салтука были известные подвижники Барак Баба Крымский, Кемаль Баба и Чобан Ата.iv Два последних похоронены в Старом Крыму и их почитаемые среди местного населения могилы сохранялись до XIX века. v
Удивительное открытие, проливающее свет на историю крымского суфизма, было сделано в начале прошлого века. Директор Восточного музея в Ялте Якуб Кемаль обнаружил в окрестностях Судака рукопись сочинения некоего Абу-Бакра ибн Юсуф ал-Хасана ал-Васити под названием «Светильник в вопросах суфизма» («Китаб аль-масабих фи-т-тасаввуф»).
Сама рукопись была написана в 1284 году и представляла собой копию трактата, оригинал которой исследователь датировал серединой XIII века. Судя по имени автора, он был выходцем из иракского города Васити, который наряду с Багдадом был одним из центров месопотамской суфийской школы.
Названия глав рукописи: «Откуда произошла суфийская наука», «Суть суфизма», «Почему суфии так зовутся», «Преимущества тех, что живут в обителях», «Про священную музыку (сема)», «Молитва и её польза», «Про еду: что в ней полезного и что вредного. Как необходимо питаться», «Как пробуждаться ото сна и работать в ночи», «Дневная работа, распорядок дня», «Послушник (мюрид) и старец (шейх)», «Человеческое самопознание и суфийское откровение», «Что такое халь (экстатическое состояние), макам (мистическая стадия) и курб (мистическая близость)» – заставляют предположить, что она была написана в популярном жанре суфийского руководства. vi
С XV века суфийские братства и обители пользуются непосредственным покровительством крымских ханов из династии Гераев. Период существования Крымского ханства можно с полным основанием назвать золотым веком суфизма на полуострове. В это время широко распространяется суфийские идеи, формируется организационная сеть дервишеских орденов, развивается крымская суфийская литература.
Суфизм никогда не был монолитным учением. Средневековые суфии считали, что, поскольку «дорог к Богу не меньше, чем душ, существуют тысячи путей и тысячи религиозных орденов».vii Настоящий же мистический Путь – это сведенные воедино индивидуальные мистические учения и практики разных братств и тарикатов.
Суфийские ордены в Крыму
Ценнейший исторический источник по истории суфизма в Крыму – книга турецкого путешественника Эвлии Челеби, который был на полуострове в 1666-1667 годах. Посещая крымские города, он скрупулезно описывал суфийские обители – текие и указывал на братства, к которым они принадлежали.
Среди распространенных в Крыму братств Эвлия Челеби называет ордена: хельветия, джальветия, кадирия, гульшения. Кроме того, он пишет о существовании местных орденов колечли и чуюнджили. Из других источников также известно, что в Крыму действовали братства мевлевия и саадия.
Когда Челеби писал свою книгу больше всего дервишеских монастырей – текие -9 действовало в Бахчисарае, 7 текие путешественник отмечает в Кафе (Феодосия), 4 в Карасу-базаре, 3 в Гезлеве (Евпатория), 3 в Ак-Мечети (Симферополь), 2 в Старом Крыму, 1 в Керчи.
Всего же, по информации автора в Крыму проживало до 40 тысяч «мужей единобожия и экстаза». И хотя эта цифра представляется явно завышенной, нет никаких сомнений, что суфизм был очень популярен в Крымском ханстве. При этом на полуострове существовали не только текие, но и целые села, населенные суфиями. viii
Другой автор Сеййид Мухаммед Риза пишет о четырех суфийских шейхах, которых он называет «четырьмя столпами государственного трона и блюстителями правительственных дел крымской области». Эти четыре шейха – шейхи из селений Качи (орден хельветия), Колеч (колечлия), Чуюнчи (чуюнджили) и Ташлы. Звания шейхов были наследственными, и самый старший в роду становился настоятелем текие, которые находились в этих селениях. Указанные четыре тариката пользовались большими привилегиями, обладали землями и получали щедрую помощь от крымских ханов. Многие суфии выполняли государственные поручения и занимали важные должности.
Так, большим авторитетом пользовалась шейхская династия, основателем которой был Абдулла-Афиф-эд-дин, родом из Кыпчакской степи. Его внук, носивший тоже имя был муфтием Кафы, а затем уединился в текие в селе Сейид-Эли где вел праведную жизнь и писал стихи. Сын последнего Азиз-эфенди первоначально жил в отцовском текие, но затем почти насильно был вынужден принять должность кадиаскера (военного судьи) при дворе хана Хаджи Герая II (1682-1684). Шейх Муртаза-эфенди, глава ордена чуюнджили участвовал в посольстве, отправленном ханом Селим Гераем в Стамбул в 1695 с донесением об опасной ситуации, которая сложилась у границ крымских владений. Известен при дворе был суфий Раммал-ходжа, много путешествовавший по миру и проведший «в пещерах Иерусалимских гор много сорокадневных молитвенных бдений» и другие. ix
Судя по всему, наибольшим весом в Крымском ханстве обладал турецкий орден мавлавийя, известный как братство «кружащихся дервишей».
Орден мавлавийя
Основателем ордена был Джалаладдин аль-Руми (1207-1273) поэт-мистик персидского происхождения, бежавший от монголов в Малую Азию. Джалаладдин преподавал юриспруденцию и каноническое право и был уже состоявшимся человеком и богословом, когда при дворе сельджукского султана повстречал бродячего дервиша Шамса из Тебриза. Существует много версий их встречи. Каждая из них с большей или меньшей долей драматизма живописует обращение Руми: знаменитый правовед и богослов становится одним из величайших мистиков и, может быть, самым гениальным религиозным поэтом ислама.
Дервиш ордена мавлавийя
В основе учения Руми лежат музыка и танец: "В музыкальных каденциях, – говорил Руми, скрыта тайна; если бы я ее открыл, она перевернула бы мир". Музыка пробуждает дух, заставляя его вспомнить о своем подлинном отечестве и напоминая ему о конечной цели. "Все мы причастны телу Адама, – пишет Руми, – и мы слушали эти мелодии в раю. Хотя вода и глина посеяли в нас сомнение, мы все-таки что-то припоминаем". x
Танец для последователей школы Руми символизирует вращение сфер Вселенной. Помещение, где кружатся в танце дервиши, является символом космоса, "планеты вращаются вокруг солнца и вокруг своей оси. Барабаны служат напоминанием о трубах Судного Дня. Круг танцующих разделен на два полукружья, одно из них представляет арку нисхождений, или инволюцию душ в материю, а другое – арку восхождений душ к Богу". xi
Суфии обнаружили, что музыка с ее неопределенностью и отсутствием зрительных образов обладает способностью извлекать из глубин человека самые сокровенные эмоции, а в сочетании со священными словами и ритмическими движениями обретает власть над его волей. Экстатическое состояние достигалось при помощи трех физических упражнений – танца, вращения и прыжка, причем каждое из них имело своей символический смысл.
Танец указывал на обращение духа вокруг цикла вещей с целью достичь эффекта получения откровения и познания тайны – гнозиса. Вращение передавало отношение между духом и Богом. Прыжки свидетельствовали о необходимости перейти из человеческого состояния в состояния объединения с Богом.
Целью соединения определенных телодвижений с молитвой под музыкальный аккомпанемент было достижение состояния экстатического транса (ваджд, что может переводиться как «потеря сознания»). Все это делалось, чтобы вызвать особое ощущение, при котором потеря сознания приводила к «соединению», эмоциональному тождеству ищущего и искомого. xii
Орден мавлавийя был в первую очередь объединением аристократов и образованных людей, поэтому не удивительно, что он находил поддержку и покровителей сильных мира сего. В частности, его покровителями и членами были крымские ханы Ислам Герай II (1584-88), Мехмед IV (1641-44, 1654-67), Хаджи Селим Герай I (1671-78, 1684-91, 1692-99, 1702-04). xiii
Центром этого ордена в Крыму была обитель на территории городища Эски-юрт, (Бахчисарай), где находились мавзолеи крымских ханов. Предполагается, что она была построена или обновлена во времена хана Мехмеда IVxiv, который лично принимал участия в радениях дервишей, а умер простым суфием в Дагестане.
Позже в XIX-веке здесь обосновались дервиши из близкого к мавлави ордена саади.xv В 1914 году для ордена было построено новое текие, выполнявшее функции мечети, которая в 1950 году была разрушена, а на ее месте построен городской рынок Бахчисарая.
Молитвенные собрания дервишей в этом текие на рубеже XIX-XX веков описаны в литературе, в частности в статье Михайло Коцюбиньского «Под минаретами». Согласно этим описаниям в начале XX века в Бахчисарае жило около 200 дервишей, примерно 40 из них принадлежали к ордену мевлевия. xvi
Россиянин Михаил Шевляков (человек чуждый мистическому складу ума) так описывал богослужение в мечети на улице Азиз в Бахчисарае:
"Вертящиеся дервиши, несомненно, произведут очень сильное впечатление… Богослужение дервишей заключается в произнесении громких гортанных звуков и в покачивании на месте всем туловищем и отдельно головой, с таким ежеминутно нарастающим ожесточением, что с зрителями вчуже случаются обмороки и едва ли вообще кто может наблюдать за этими людьми без головокружения и страшного подъема нервов. Их возбуждение легко передается наблюдающим, и если сами они не валятся долгое время с ног, так потому только, что стоят в тесном кружке и крепко держат друг друга за руки.
Но всё-таки, в конце концов, они не выдерживают своих тяжелых движений и падают на каменный пол, где, сидя, поджав ноги, продолжают себя истязать раскачиванием головы из стороны в сторону до полного изнеможения. А у иных даже появляется у рта пена. И когда доведут себя до состояния полной невменяемости, и когда их отрывистое песнопение, заключающееся, кажется, в одном "алла-алла-алла", постепено замрет под сводами древней мечети, наступает пятиминутный отдых. А затем снова поднимаются и опять становятся в кружок для того, чтобы вновь начать "вертеться".
После третьего самоистязания, когда экзальтация их достигает высших пределов, а лица становятся белыми и глаза наливаются кровью, в мечеть начинают вносить тяжело хворающих мусульман. Их по очереди кладут на пол, в центр кружка. Дервиши снимают с себя мокрые от обильного пота халаты и набрасывают их на болящих, и затем с большим экстазом продолжают выкрикивать свое "алла-алла-алла" и вертеться до нового изнеможения.".xvii
Считается также, что ордену мевлевия могло принадлежать чудом сохранившиеся до наших дней почти в первозданном виде текие в Евпатории. xviii
Пирамидальное здание обители в центре города высотой более 10 метров напоминает о египетских суфийских монастырях. По периметру квадратного зала под куполом, предназначенного для коллективной молитвы сохранились 19 келий. В каждой келье небольшое световое окно и отдушина. Благодаря хорошей акустике и высоте купола, голоса радеющих дервишей были слышны на далеком расстоянии от обители. Рядом с текие находились подземные сооружения – склепы (чиллехане) для скрытой молитвы, где в уединении суфии подвергали себя испытанию одиночеством.
Халва – аскетическое уединение – практиковалась во всех орденах, но особенно прославилось строгим аскетизмом братство хальветия.
Орден хальветия
В отличие от братства мевлевия тарикат хельветия был народным орденом. Он славился строгостью при обучении дервишей, аскетизмом и одновременно поощрением индивидуальных способностей учеников.
Время основания тариката неизвестно. Предание возводит его к полумифическим аскетам странствующему дервишу Ибрахиму аз-Захиду (умер около 1290-1300), Мухаммаду аль-Хальвати и Умару ал-Халвати (ум. 1397). Последний считается официальным основателем братства, поскольку именно он сформулировал правила для тех, кто решил следовать за ним.
Орден хальветия никогда не имел единого центра или единого главы и от него происходит множество дочерних орденов и братств. Он был распространен в Ширване, Азербайджане, Сирии, Египте, Йемене и Турции.
Главное внимание учителя ордена уделяли суровому аскетизму (зухд) и уединению (халва). Большое влияние на этот тарикат оказало учение маламатийя. Сторонники последнего считали, что истинный подвижник должен отвергать все показанное, скрывать свои успехи в духовной жизни и добрые поступки. В основе учения лежит догмат о полной ничтожности человека перед Богом и стремление полностью очистить себя от мира и его страстей. xix
Во многих орденах практиковалась очистительное сорокадневное уединение – пост. Однако наиболее строгим он был в ордене хальватия. Подвижник должен был пребывать в течение сорока дней в особой келье в братском корпусе. Эта келья была абсолютно темной и такой тесной, что в ней нельзя было лечь, и ее обитатель вынужден был спать в молитвенной позе. Все сорок дней подвижник должен был творить зикр (молитву), изредка он мог покинуть комнату для беседы с наставником, омовения и участия в коллективных молитвах. В других случаях покидать комнату и разговаривать абсолютно запрещалось. Количество пищи (как правило, медовый шербет и лепешка), которую давали аскету, постепенно сокращали, последние три дня голодовка была полной. xx
Если верить Эвлии Челеби то этот тарикат был очень популярен в Крыму. В частности к к нему принадлежал почитаемый подвижник Якуб-эфенди, чья могила – азиз находилась в крепости Инкерман. Этот Якуб-эфенди достиг степени кутба (букв. «ось», «точка опоры») - высшего ранга в иерархии суфийских святых и был основателем цепи духовной преемственности текие в селение Качи (ныне с. Айвовое) – одного из «четырех столпов» Крымского ханства. xxi Во времена Челеби настоятелем текие был Хызр Шах-эфенди, «султан святых нищих суфиев», внук Хусейна-эфенди из Сиваса, ученика Якуба, азиз которого находился в Качи. xxii
Другое текие этого братства находилось в окрестностях Бахчисарая около пещерного города Чуфут-кале при могиле легендарного святого Гази Мансура. xxiii По легенде оно было построено в XV веке ханом Менгли Гераем Ixxiv и пользовалось покровительством правителей Крымского ханства. Текие просуществовало до 1930-х годов прошлого века.
К духовным потомкам ордена хальветия по линии дервиша-султана Халила причисляли Бахааддина ан-Накшбанди, основателя ордена накшбандийя.
Орден Накшбандийя
Этот удивительный орден сформировался в середине XIV века в Средней Азии. Он носит название в честь Мухаммада Бахоуддина Накшбанди (1318-1389), таджика по происхождению. Однако духовная цепь преемственности возводится к Йусуфу ал-Хамадани (ум. 1140), который впервые сформулировал корпус правил, лежащих в основе этого траиката.
Согласно традиции, свое духовное посвящение Бахауддин получил от суфийского мудреца Абдул Абд Ал-Халика Гиждувани. Накшбанди увидел Гиждувни во сне, и тот велел ему стать учеником бухарского шейха Саид Кулола.
Члены братства Накшабнийя считали не только допустимым, но и обязательным вступать в контакт с властями, чтобы, «завоевав их души», влиять на политику в отношении народа и делать добрые делаxxv Сам Накшбанди был приближенным султана-дервиша Халила. Однако после падения последнего разочаровался в мирских успехах, возвратился в бухарскую деревню и жил в отшельническом уединении с учениками. Подобно маламати ученики аскета жили без показных и отвлекающих обрядов, считая что «внешнее для мира, а внутреннее – для Бога». xxvi
Менее, чем за сто лет братство приобрело колоссальную популярность и распространилось на огромные территории от Каира и Боснии до Ганьсу и Суматры и от Поволжья и Северного Кавказа до юга Индии и Хиджаза. xxvii
Отличительной чертой этого ордена (тариката) являлась практика тихого зикра (зикр-хафи) со специфическим методом концентрации на дыхании, абсолютно непохожая на экстатические практики танцующих дервишей – последователей Руми. По традиции ордена Пророк открыл правила тихого зикра Абу Бакру во время уединения в пещере.
Их уделом была тихая молитва, иногда совместная, иногда в отдельных кельях. В отличие от танцующих дервишей они не привлекали внимания путешественников своими ритуалами, поэтому о них известно крайне мало. У этих дервишей отсутствовал показательный обряд при молитве и о них не упоминает почти никто из западных путешественников. Но, несмотря на это, среди татар они пользовались едва ли не самым большим уважением среди представителей суфийский орденов.
«Дервиши-молчальники» считали, что громкий зикр как средство достижения экстатического состояния это удел новоначальных – практикантов, делающих первые шаги к Богу. Для более «продвинутых» адептов существует тихая или молчаливая молитва. Этот зикр до сих пор практикуется во многих местах Средней Азии и Кавказа.
Вот как описывает «молчаливый зикр» среднеазиатских отшельников один из современных исследователей этой практики:
«Согласно Накшбандийской Традиции, на теле человека находится несколько точек – латаифов (латаиф или латифа буквально переводится как «тонкость» и означает точки тонкости восприятия, где сознание способно перейти в более тонкие слои). Некоторые латаифы повторяют чакры индийских йогов (нафси, хафи и ахфа), но латаифы не располагаются строго вертикально вдоль позвоночника, а образуют как бы крест в области груди, где расположены симметрично. Во время зикра адепт концентрируется последовательно на этих точках, запирая дыхание, и переходит с одной точки на другую, переводя свое сознание с одного уровня на другой. В основе формулы зикра лежит традиционная шахада «Ля иляха илль-Аллах» (Нет Бога, кроме Аллаха). Все этапы концентрации проводятся с задержкой дыхания. Постоянно практикуя, адепты все больше и больше увеличивают время задержки дыхания».
Интересно, что сама практика «тихого зикра» находит свою аналогию в «умной молитве» православных эзотериков – исихастов, и способы концентрации и молитвенной практики у мусульманских и христианских мистиков очень схожи.
В литературе описано 8 принципов «внутреннего» или «тихого» зикра.
1. Хуш дар дам – приемы контроля дыхания.
«Мудрый искатель должен охранять свое дыхание от невнимательности при вдохе и выдохе, тем самым всегда удерживая свое сердце в Божественном Присутствии; он должен оживлять свое дыхание поклонением и служением и направлять это поклонение своему Господу полным жизни, ибо при каждом осознанном вдохе и выдохе дыхание живо и связано с Божественным Присутствием. Всякое дыхание, если вдох и выдох совершаются с невнимательностью - мертво, отсоединено от Божественного Присутствия». Сходные мнения можно найти и у более ранних мистиков. Так аль-Бистами сказал: «Для гностиков вера – это соблюдение дыхания», а Абу Барк аш-Шибли утверждал, что «мистический путь – это контроль над интеллектом и соблюдение дыхания».
2. Назар бар кадам – наблюдение за шагами.
Это означает, что ищущий, ступая, должен обращать глаза к ногам. Куда он готовится поставить ногу, там должен быть взор. Не позволяется бросать взор то туда, то сюда, направо, налево и т.д., потому что ненужные взгляды закрывают сердце. Большинство завес на сердце созданы картинами, пересылаемыми от глаз к разуму. Так происходит это ежедневно; эти завесы могут принести сердцу неприятности «завихрений», оттого что в уме отпечатываются разного рода страсти. Эти образы – как завесы на сердце.
3. Сафар дар ватан - путешествие на родину.
Совершать путь к родной земле. Это значит, что идущий совершает путь из мира творения к Творцу. Передают, что Пророк Мухаммад сказал: «Я иду к своему Творцу от одного состояния к лучшему состоянию и от одной стоянки к более высокой стоянке». Идти надо от желания запретного к жажде Божественного Присутствия.
4. Халват дар анджуман – одиночество в толпе.
«Халват» – уединение. Этот принцип означает внешне быть с людьми, а внутренне оставаться с Богом. Внутреннее уединение – это уединение среди людей. При этом сердце ищущего должно присутствовать со своим Господом и отсутствовать у творений, хотя внешне, физически человек находится в кругу людей. Сказано: ищущий так глубоко будет погружен в тихий зикр в своем сердце, что даже если он попадет в людскую толпу, он не услышит их голоса. Состояние зикра поглощает его и заставляет его не осознавать ничего, кроме его Господа.
5. Ядкард – поминание.
Ядкард – это совершение зикра языком и сердцем, вслух или про себя. Накшбанди утверждал: «Цель молитвы – добиться того, чтобы сердцем всегда ощущать Божество, ибо сама практика зикра исключает невнимание».
6. Базгашт – возвращение.
Самообладание: во время зикра мысли не должны рассеиваться.
7. Нигахдашт – внимательность.
Нигах означает зрение. Это значит, что ищущий должен смотреть за своим сердцем и охранять его от проникновения дурных мыслей.
8. Яддашт – воспоминание.
Это требует того, чтобы ищущий постоянно хранил свое сердце в Божественном Присутствии Бога. Это позволяет ему осознать и проявить Свет Сущности Единственности.xxviii
Существует мнение, что неоднократно упоминаемое в источниках братство крымское колечлия было ответвлением тариката накшбандия. xxix
В XIX веке центром этого ордена было текие рядом с мечетью Ени-Джами в Симферополе.xxx «Удалившиеся от земной суеты дервиши целый день проводят в молитве, но само моление происходит не совместно, как у кричащих дервишей, а каждый запирается в отдельной келье, в которой имеется маленькое оконце. Кельи между собой не сообщаются. Здесь в этой келье, не видя и не чувствуя близости даже своего соседа, дервиш-молчальник углубляется в молитву», - писал современник. xxxi
В 60-х годах позапрошлого столетия «молчальники» по неизвестным причинам перебрались из Симферополя в Бахчисарай, где тоже существовала обитель этого братства. О дальнейшей их судьбе ничего неизвестно.
Орден Йасавийя
Еще один орден существовавший в Крыму обязан своим возникновением Ахмаду Ибрахиму Али из Йаси (Владыке Туркестана – Хазрарт – аль- Туркестан, ум. 1166). Этот орден проповедовал ислам среди тюркских народов.
Йасавийя была тарикой странников и проповедников. Как отмечают исследователи, она была не столько орденом в суфийском понимании этого смысла, сколько Путем святости и религиозной практикой. Странники-проповедники распространили это учение от Туркестана до Малой Азии и Крыма.
В XVII веке путешественник Эвлия Челеби был очень удивлен, увидев в Крыму в Кафе-Феодосии членов этого ордена, который к тому времени сохранялся в регионах сохранивших кочевническое наследие:
«Практикуемого здесь зикра Божьего и "единства пилы" нет больше нигде. Потому что святой Дамад-эфенди был таким вождём-руководителем рода (носящих) рубище, что от его духовного воздействия влюблённые друзья пьянели и выходили из себя от любви к Богу. Вот такое это удивительное текие». xxxii
Зикр «скрежечущая пила», введенный аль-Йасави представлял собой особую психопрактику, произнесения звуков «Ха-Хи». При этом звук «Ха» произносился с глубоким выдохом, а звук «хи», как можно тише. Произведенные при этом звуки напоминали звук пилы. Этот зикр построен на технических приемах контроля за дыханием и особой дикции, получивших развитие после знакомства с практиками йоги. xxxiii
Согласно легенде, возникновение «зикра пилы» было связано с мученической смертью пророка Закарийи. Спасаясь от преследовавших его врагов, пророк спрятался внутри толстого дерева. Враги же, догадавшись об этом, распили дерево вместе с Закарийей. Ужасные звуки пилы, крики и хрипы умирающего пророка имитируются аскетами, практикующими этот вид зикра.
Как писал русский исследователь начала XX, присутствовавший на ритуалах зикра в туркестанских общинах, он совершается в течение двух-трех часов и производит "сильное впечатление выдохами во время произнесения молитвенных формул; они достигают полной иллюзии; создается впечатление такое же, как когда пила врезается в ствол дерева и как при вынимании из дерева она звякает. Умиленные хикметами Ходжи Ахмеда закиры плачут и обнимают соседа, склоняя на грудь ему голову. Заканчивается зикр чтением (молчаливым) суры "Фетиха".xxxiv
Ханы-суфии
В Крыму суфизм, как и в некоторых других регионах мусульманского мира, был поистине народным движением. Для обычного человека Средних веков суфийские практики являлись средством получения душевного успокоения в рамках общины. Молитвы, эзотерические и магические обряды суфийских орденов успокаивали души и страсти, умиротворяли и исцеляли психические и телесные недуги. Тогда как для некоторых это было и средством оппозиции обществу с его несправедливостью и недостатком духовности, попыткой приобщиться к вневременному опыту.
В отличие от законников, суфии никогда не стеснялись обращаться к простым людям и те платили им взаимностью. Но не только татарские бедняки были сторонниками идей суфизма. Были среди них и крымские ханы.
Пожалуй, самый известный из них Мехмед Герай хан IV, получивший прозвище «суфий». Этот один из самых известных ханов XVII столетия прославился как очень религиозный человек. Он был членом братства мавлавийя – ордена вращающихся дервишей и принимал участия в их молитвенных собраниях в Бахчисарае. Из источников известного, что этот хан был «знатоком тайных наук», «аскетом», постоянно творил зикр и носил суфийский головной убор.
В 1666 году турецкий султан низложил Мехмед Герая с престола, и тот отправился в Дагестан, где закончил жизнь обычным дервишем. Мехмед Герай прославился не только как аскет, но и как автор проникнутых искренним религиозным чувством, полных скорби и тоски стихотворений. Недавно его стихи стали доступны на русском языке:
Не стряхнула душа мученья утрат,
Скорбь поставила "шах", и забрезжил мат,
Словно челн на волнах, и мрачен закат.
Что благие ветра не подуют, решил?
Что случилось, душа, что стало с тобой?
Что рыдают глаза кровавой слезой?
Радость ту, что имел, утратил с собой.
Что опорой она не станет, решил?
Сокрушаясь, обманут в служенье своем,
Душу выжег себе жестоким огнем.
Этот мир вот такой: печаль день за днем.
Жизнь прошла, ничего не сделав, решил?xxxv
Другой хан-суфий Ислям II Герай (1584-1588) прославился сначала как мистик и аскет и только потом стал ханом. В свое время отец отправил Исляма Герая в Стамбул в качестве заложника, где тот 30 лет прожил при султанском дворе. В 1574 г. покинул турецкую столицу, переселившись в Конью, где при гробнице Руми был центр ордена мевлевия. Десять лет он прожил в обители дервишей, погрузившись в глубины суфийского учения. Будучи дервишем, занимался исключительно духовным совершенствованием и был далек от всякой политики, но в 1584 году указом падишаха был назначен крымским ханом. xxxvi
К тарикату мевлевия принадлежал хан Хаджи Селим Герай I (1671-1704, с перерывами). Есть основания говорить о принадлежности хельветия хана Менгли Герая II (1724-30, 1737-40), номинальный хан Шехбаз Герай (1787-89) и принц Халим Герай были членами братства накшбендия. xxxvii
Крымский суфизм и христианство
Мистические практики суфизма во многом смыкались с эзотерическим христианством. И хотя суфизм это чисто мусульманское явление и его практика невозможна вне уммы, между эзотериками разных конфессий всегда намного больше общего, чем между представителями внешних экзотерических форм религии.
Достаточно сказать, что само слово зикр (поминание) находит точный аналог в эзотерической молитвенной практике сирийских христиан «духрана» (память) и этот термин долгое время использовался у суфиев наравне с термином «зикр».
Христианские влияния прослеживаются и у многих суфийских мистиков. Так, ибн-Араби, автор «Гемм мудрости» утверждал Богочеловеческую природу Иисуса как предел совершенства, доступного для тварных существ, полагая, что его совершенство выше совершенства Мохаммеда (несмотря на совершенство пророчества Мохаммеда над пророчеством Иисуса). «Он и Слово Божие, и дух Божий, и раб Божий. Такого нет ни у кого из обладающих чувственно постигаемой формой существ», - утверждал ибн-Араби xxxviii
Несомненно, сходство между некоторыми видами зикра и молитвенным методом Никифора Исихаста. Любопытно, что на миниатюрах к христианской «Лествице», обнаруженных в одной из средневековых рукописей, молящиеся умной молитвой монахи изображены сидящими «по-турецки». xxxix
В письменных источниках по крымскому суфизму есть несколько весьма интересных свидетельств о взаимопроникновении суфизма и христианства. В 1332 году Крым посетил арабский путешественник Ибн-Баттута. Он прибыл из Синопа в Керчь, посетил Кафу (Феодосию), Судак, Солхат (Старый Крым).
Ибн-Баттута родился в Марокко и принадлежал к берберской семье (а берберы фанатично ненавидели христиан), поэтому он был крайне удивлен тем, что наблюдал в Крыму. Вот как он сам пишет об этом:
"Мы добрались (морем из Синопа) до гавани, называемой Керчью... Я увидел церковь, направился к ней, застал в ней монаха, и на одной из стен церкви увидел изображение мужчины арабского, в чалме, опоясанного мечом и с копьем в руке. Перед ним горела лампада. Я сказал монаху: "Что это за изображение?". Он ответил: "Это изображение пророка Али".
Позже, побывав в Старом Крыму, путешественник познакомился с суфийским шейхом Эльхорасани (из Хоросана), у которого было свое теккие. Шейх, на поклон к которому приходило множество кадиев и правоведов, сообщил ему, что «за чертою этого города живет монах христианский в монастыре, служа в нем Богу, да усердно постясь». «Он (шейх) очень желал от меня, чтобы я сопутствовал ему при посещении его (монаха), но я отказался. Потом я раскаивался, что не видел его», - пишет путешественник. xlСвидетельство Ибн-Баттуты указывает на то, что христианские и мусульманские мистики поддерживали контакты друг с другом.
Некоторые авторы видят в этом лишь «начальный» этап распространения ислама в Крыму, но из источников известно, что и 300 лет спустя, когда Крым был полностью мусульманским, в нем жили весьма «странные» суфии.
В 1666 году турецкий путешественник Эвлия Челеби был шокирован встречей с крымским суфием представителем местного братства чуюнчили, шейхом которого был Мехмед-эфенди из селения Чуюнчи в Восточном Крыму.
"В теккиях Мухаммеда-эфенди есть суфии с мисваками, свисающими с колпаков и с бритыми усами. Вот такие это странные личности непристойного вида. Сей ничтожный даже спросил у одного из них: "Человек! Да мусульманин ли ты?". Он ответил: "Нет, я суфий". Я сказал: "Эй, значит, ты и есть мусульманин!" Рассердившись, он ответил: "Нет, о человек, я суфий, говорят тебе - суфий!". Этот бедняк сказал: "Если ты суфий, скажи, кто были отец и мать нашего святого Пророка?" Он сказал: "Не знаю, кто были его мать и отец, и ошибочно отвечать тебе не буду. Но мать человека Исы, пророка казаков, с которыми мы воюем, - мать Мерьем, и наши казаки говорят, что его отец добрый и любят его". xli
Тесно связано с распространением суфизма в Крыму почитание так называемых «азизов». «Азизами» татары называли гробницы святых, которые были местами поклонения и чудесных исцелений от разных болезней. Как утверждал в работе «Крымские азизы» татарский просветитель Исмаил Гаспринский, многие из них были почитаемы еще в христианские времена, и «греки, принявшие ислам, сохранили память об издревле почитаемых местах и приучили остальное население к такому же почитанию, хотя и в измененном, исламизированном виде».
Высказывалось даже предположение, что «азиз» - это искаженное греческое слово «айос» - Святой.
Одним из самых почитаемых «азизов» был азиз на территории бывшего христианского Косьмо-Дамианского монастыря, известного своим чудотворным источником - Саглык-су азизи. Считалось, что человек, выкупавшийся, в этом целебном источнике получал исцеление от меланхолии – «душевной тесноты», как выражались татары. Другой азиз находился на горе над территорией инкерманского пещерного монастыря. Уже в начале 20 века легенда об этом святом была забыта, хотя и сохранялось место поклонения, огороженное оградой из невысоких камней «древней кладки».xlii Азиз в селе Высокое представляет собой развалины древнего православного храма Успения Богородицы.
Суфизм стоял у истоков некоторых оккультных наук, которые позже были заимствованы христианскими мистиками. Именно с арабского востока пришла в Европу герметизм и алхимия. xliii
Из источников известно, что крымские суфии были весьма искушены в «науке кяфа», как называли тогда алхимию. Эвлия Челиби, считавший до посещения Крыма алхимию чистым шарлатанством, встретился в Кафе с неким Ибрахимом-эфенди, достигшего высокой степени совершенства на пути тайных наук и мистики. Знакомство с этим эзотериком заставило турецкого путешественника признать, что алхимия «несомненная наука и несомненная истина, несомненный источник познания». xliv
Секретный отдел ВЧК и крымские суфии
С XIX века суфийские ордена со всех сторон подвергаются нападкам и преследованиям. Главным образом это было связано с проникновением на восток форм западного рационалистического и секулярного мышления. При этом атаки на суфиев шли не только со стороны мусульманских «западников», но и со стороны тех, кто декларировал необходимость возвращения к истокам закона (ваххабиты).
Волна гонений начинается во многих странах и не прекращается до сих пор, убеждения суфиев оказываются под запретом, практика орденов осуждается, дервиши становятся предметом насмешек и иногда расплачиваются жизнью за свои убеждения. Крымские ордена были тесно связаны с Турцией, где прогресситские течения постепенно берут вверх с середины XIХ столетия. Один из османских политических деятелей этого периода утверждал, что пока существуют суфийские братства «цивилизации нет хода в Турцию». В 1925 году суфийские ордена в кемалистской республике были официально запрещены. Преследованиям подвергались суфии на Ближнем Востоке и в Северной Африке.xlv
Между тем, в Крыму суфийские братства продолжали существовать и в XX веке, хотя количество их уменьшилось. Им удалось пережить первые годы большевистского правления, хотя и ненадолго. Советская власть даже пыталась использовать суфиев в своих целях…
5 мая 1921 году постановлением Малого Совнаркома при ВЧК был создан так называемый 8-й спецотдел, официальной сферой деятельности которого была криптография. Этот отдел, подчинявшийся непосредственно Центральному комитету партии занимался радио и радио-технической разведкой, дешифровкой телеграмм, пеленгацией, радиоперехватом, разработкой шифров. Но этот отдел занимался не только охраной государственных тайн. В сферу его деятельности входили эксперименты по передачам мыслей на расстояние, поиск альтернативных (в том числе магических) источников энергии и следов древних цивилизаций. А одному из его сотрудников было даже поручено поймать «снежного человека». Возглавлял отдел Глеб Бокий, еще до революции бывший членом оккультного общества мартинистов.
Одним из консультантов отдела был ученый мистик Александр Барченко. В 1926 году в Крым прибыла группа консультантов отдела по криптографии. Они поселились в Бахчисарае на улице Азиз. По одной из версий – задачей Барченко и его единомышленников было исследование крымских «пещерных городов» с целью найти следы доисторической цивилизации, в существование которой верили Барченко и его единомышленники. По другой версии, ее участники искали загадочный «камень с Ориона» - Святой Грааль, представлявший им в качестве колоссального источника энергии, изобретенного древними.
Сам Барченко в ходе допросов признавал, что у него была еще она цель – установить контакт с представителями крымских суфийских братств. Этот контакт должен был быть установлен в рамках подготовки в Москве съезда религиозно-мистических обществ России и Востока, в котором должны были принять участие среди прочих хасиды, исмаилиты, караимы, суфийские дервиши, тибетские ламы, а также представители русских сект старообрядцев, кержаков и голбешников. "В этих условиях, -
отмечал позже Барченко на допросе, - я выезжал из Москвы в разные районы Союза: в Крым, в Ленинград, на Алтай, в Уфу, в бывшую Самарскую губернию, а также в
Кострому". xlvi
Чем закончились контакты Барченко с крымскими суфиями мы не знаем. Однако известно, что впоследствии сын шейха бахчисарайского ордена саадия встречался в Москве с видным чекистом и руководителем отдела по криптографии Глебом Бокием…
В 1937 году Александр Барченко был арестован и год спустя расстрелян. Большинство документов по его делу уничтожено.
Примечания
i Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том Ш. От Магомета до реформации. Москва: «Критерион», 2002, - с. 116.
ii Дж. С. Тримингэм. Суфийские ордены в исламе. Москва: София ИД «Гелиос», 2002. – с.131-132.
iii Цит. по: Дж. С. Тримингэм Указ. соч. – с.232.
iv Абдульвапов Н. Суфизм и начальный этап активного распространения ислама в Крыму//Культура народов Причерноморья №79 – с.143-144.
v Маркевич, Арсений. Поездка в Старый Крым // ИТУАК. – № 6. – 1895. – С. 71
vi Абдульвапов Н. Там же. – с. 146-147.
vii Цит. по: Дж. С. Тримингэм Указ. соч. – с.102.
viii Челеби Эвлия. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667). Перевод и комментарии К.В. Бахревского. – Симферопль, 1999 – с.99.
ix Смирнов С.Д. Крымско-татарские грамоты//ИТУАК. - №50 – 1913 – 145-154.
x Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том Ш. От Магомета до реформации. Москва: «Критерион», 2002, - с. 136-137.
xi Там же – с.137.
xii Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. 235.
xiii Н. Абдульвапов Актуальные проблемы изучения истории суфизма в Крыму // Ученые записки ТНУ. – Симферополь. – 2005. – Т.18 (57). – № 3: Серия «Филология». – С. 179-192.
xiv Абдульвапов Н. Суфизм и начальный этап активного распространения ислама в Крыму//Культура народов Причерноморья №79 – с.142
xv Смирнов С.Д. Указ.соч. – с. 143.
xvi Волошинов И.М. Крым путеводитель Симферополь, 1914 – с.392.
xvii Шевляков М. В. Крымская Азия (Бахчисарайские впечатления) // Исторический вестник. - 1909. - Т. CXVII. - С. 180-182.
xviii Яшлавская А. Гезлевские Текие-дервиш. – Евпатория. – 2006. – с.9.
xix Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. 102-103.
xx Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. – с. 353.
xxi Челеби Эвлия. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667). Перевод и комментарии К.В. Бахревского. – Симферопль, 1999 – с.27.
xxii Там же – с.25.
xxiii Абдульвапов Н. Суфизм и начальный этап активного распространения ислама в Крыму//Культура народов Причерноморья №79 – с.142
xxiv Журьяри И. Поездка в ближайшие окрестности Бахчисарая // ИТУАК. – № 9. – Симферополь, 1890. – с. 111.
xxv А.Кодар. Среднеазиатский суфизм в системе степного знания: http://www.tyurk.ru/file4_1.shtm
xxvi Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. – с. 91
xxvii Ислам. Энциклопедический словарь. - М., Наука, 1991, сс. 186-187
xxviii Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. – с. 238-239.
xxix Бахревский В.Е. Суфизм в Крыму// Бахчисарайский историко-археологический сборник. — Симферополь: Таврия, 1997. — Вып. 1.- стр. 395-401
xxx Тамамян Н.В., Катунин Ю.А. Текие «Ени-Джами», как центр суфизма Ак-Мечети// Культура народов Причерноморья №82 – с. 112-113.
xxxi Волошинов И. Текие «Ени-Джами» дервишей-молчальников в Симферополе // ИТУАК. – 1918. – №54.
– С. 357.
xxxii Челеби Эвлия. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667). Перевод и комментарии К.В. Бахревского. – Симферопль, 1999 – с.92.
xxxiii Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. – с. 233
xxxiv Гордлевский В.А. Ходжа Ахмед Ясеви // Гордлевский В.А. Избр. соч. М., 1962. Т. 3. – с.367.
xxxv Грёзы любви. Поэзия крымских ханов и поэтов их круга. - сост. Н. Абдульваап.- Симферополь: 2003 – c.26
xxxvi Гайворонский О. Повелители двух материков. Том 1. Крымские ханы XV-XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды. – Киев-Бахчисарай, 2007 – с.295-296.
xxxvii Н. Абдульвапов Актуальные проблемы изучения истории суфизма в Крыму // Ученые записки ТНУ. – Симферополь. – 2005. – Т.18 (57). – № 3: Серия «Филология». – С. 179-192
xxxviii Смирнов А.В. Христианские мотивы в религиозно-философских концепциях суфизма и исмаилизма //Ислам и проблемы межцивилизационных взаимодействий. – Москва, 2004 – с.271.
xxxix Иоанн Мейендорф. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение.// Subsidia Byzantinorossica, 2, 1997 – с. 196.
xl Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — С-Пб, 1884. — Т. I. — С.280-290
xli Челеби Эвлия. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667). Перевод и комментарии К.В. Бахревского. – Симферопль, 1999 – с.69.
xlii Исмаил Гаспринский Крымские Азизы// Восточный сборник Общества русских ориенталистов. 1913 – с.214-216.
xliii Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том Ш. От Магомета до реформации. Москва: «Критерион», 2002, - с. 141-142.
xliv Челеби Эвлия. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667). Перевод и комментарии К.В. Бахревского. – Симферопль, 1999 – с.94-95
xlv Дж. С. Тримингэм. Указ. соч. – с. 287.
xlvi Допрос А.В.Барченко от 10 июня 1937 г. // Шишкин О. Битва за Гималаи. М., 1999. С.374
