Разделы:
Темы:
Англия, ВОВ, Германия, Грузия, Древняя Русь, Египет, Крым, Польша, Рим, Русь, Севастополь, Украина, Франция, Херсонес, Холокост, Япония, адвокаты, арии, биографии, вторая мировая война, диссиденты, евреи, зороастризм, катастрофы, крымские татары, масоны, мировое правительство, монархи, монголы, орда, пирамиды, пираты, разведка, раскопки, ритуалы, террористы, тюрки, философы, христианство, художникиПоказать все теги
Голосование:
Самое читаемое:
Тайны истории » » » Египетская эпопея Севморзавода
Египетская эпопея Севморзавода
администрация не стремилась к ней. Обучение и приучение арабских рабочих все же шло сравнительно успешно, так как простые египтяне трудолюбивы по своей природе.
Обучение ИТР оказалось более трудным и менее успешным. Большая часть интеллигенции чуралась практической производственной работы с необходимостью непрерывно напрягаться в условиях шума и постоянной жары и тесноты судовых машинных отделений. И тут собранность, терпение и привычная добросовестность советских специалистов были лучшими учителями и примером. При этом наши сохраняли бодрость и приветливость.
Египетские рабочие весьма успешно осваивали типовые операции, конструкцию механизмов и узлов, методы дефектования, допуски износов, применяемые материалы.
Мы передали администрации верфи для перевода на арабский язык производственные инструкции, написанные т.т. Голошумовым, Мухомедиевым, Соловьевым, Беловым, Кокошкиным, Чесноковым, Зарапиным, Стороженко, Черным, Хромченко.
За годы нашего пребывания на Александрийской судоверфи судоремонтные участки цехов № 7,15 и 18 выросли по численности рабочих до 300 человек с уровнем квалификации от 2 до 4 разрядов по советской сетке. Заметное влияние на повышение знаний и психологическое (промышленное) созревание рабочих и ИТР оказали командировки на практику на Херсонский судостроительный завод.
Обучение ИТР и административного персонала велось в виде лекций.
Я, в частности, вел занятия по внутризаводскому планированию производства, говорил об «административном цикле», о типах графиков (от ленточных до сетевых), о системах оплаты труда, о калькуляции себестоимости продукции, о мировой практике управления производством – от Тейлора и Форда до советского института труда. Занятия проходили с ИТР завода в нерабочее время в арендованном в городе помещении. Это было ближе для всех участников, так как Тарсана Бахарея находилась далеко на востоке Залива. Обязательно присутствовало все руководство завода, включая директора м-ра Эффата. Обычно занятия велись на английском языке (у меня был отличный молодой переводчик, высокой культуры и знания языка).
Как-то он не явился. Решили, что я буду говорить по-немецки, а на арабский будет переводить недавно вернувшийся из Германии инженер. Не обошлось без конфуза: мы застряли на понятии «узкие места производства». Я сказал «enge Platz», а мой напарник - не производственник – понял слово Platz в другом его смысле – площадь. Получилась явная несуразица. Пока я не сказал «der Engpaβ». Потом мне показалось, что моя длинная фраза переведена слишком коротко. Я выразил сомнение в точности перевода и рискнул – для разрядки – рассказать анекдот. Будто бы наш специалист читал 45-минутную лекцию в Китае. Переводчик предложил лектору говорить непрерывно 15 минут, потом перевел одним звуком «ГО», опять вежливо попросил лектора говорить 15 минут и опять перевел «МО». По окончании лекции переводчик сказал «ХО», дружные аплодисменты, поклоны, улыбки. Когда лектор в консульстве рассказал это, его поздравили и объяснили: «ГО» - значит, начал трепаться, «МО» - продолжил трепаться, «ХО» - кончил трепаться. Не подобный ли случай произошел у нас?
Аудитория дружно смеялась, особенно искренне и громко хохотал директор (он в свое время 7 лет проработал в Китае в качестве инспектора Ллойда). Директор, насмеявшись, очень настойчиво и убедительно уверял, мол, нет, у нас все правильно.
С начала 1971 г., когда укомплектовались цеховые инженерные службы, занятия с рабочими они начали вести по программам, составленным советскими коллегами.
Постепенно, по мере развития судоремонтного производства, роста численности и квалификации наших коллег, росли и ширились обязанности советских специалистов. Бригадиры Лисицкий, Кокошкин, Костенко, Козлов, Колот, Разин, Иванов заняли должности мастеров и старших мастеров, мастера Черный и Мухомедиев – начальников цехов, мастер Зарапин – строителя. Все наши ИТР трудились на инженерных должностях, все рабочие – бригадирами. Первые два года «оперативки» ежедневно проводил я. Отрабатывались, входили в систему стиль, темп, дисциплина, личная ответственность. Поначалу участники воспринимали такой «гнет» обременительным. Постепенно, однако, стиль четкости, обязательности, контроля стал восприниматься как эффективный способ получения нужного результата. Повседневные усилия оказались плодотворными, работа – интереснее.
Начиная с середины 1971 г. м-р Самуил стал самостоятельно вести оперативные совещания и практически организацию ремонта всех гражданских судов, а м-р Фуат Базиль – кораблей Египетских ВМФ. Ремонт кораблей Советских ВМФ контролировался обеими сторонами.
Оперативное управление судоремонтным производством включало в себя обязательный постоянный контроль и организацию исполнения решений, принимавшихся на оперативных совещаниях. Вся система работала благодаря активному участию в ней всех советских специалистов – судоремонтников: и рабочих, и ИТР.
Мы добросовестно выполняли свои контрактные обязательства и не забывали при этом об общественной жизни. Активно участвовали в профсоюзных и месткомовских организациях т.т. Зарапин, Голота, Стороженко, Кокошкин, Назаревич, Чесноков, Лисицкий, Удоденко и др. Пропагандистами были т.т. Голошутов, Белов, Жигульский. Дважды группа устраивала «вечера дружбы» с арабскими коллегами, читали лекции в советском культурном центре перед арабской аудиторией, приобщали ее к знакомству с советской прессой и т.д. и т.п. Участвовали, конечно, в художественной самодеятельности, спортивных мероприятиях и члены семей нашей группы, все вместе знакомились с историческими достопримечательностями страны.
В памяти навсегда осталось посещение пирамид.
Смотрю на пирамиды - потрясающе! Сфинкс. Тысячелетия люди всматриваются в его лик, недоумевают, спорят, высказываются.
Вот и моя очередь.
Среди громад - могильных памятников - пирамид - такая странная, такая огромная фигура - мощное тело царя зверей и голова царя разума - человека. Высшее соединение силы и разума, воплощение жизни. В самом деле, как мыслил мудрец, духовник, жрец, художник того сказочно одухотворенного мира? Он хотел противопоставить монументальность, незыблемость явлений бытия - смерть и жизнь, представить их контрастно и едино - на одной площадке.
Ему это удалось...
В 1970 г. в связи с расширением объема и номенклатуры судоремонтных работ возникла необходимость увеличения числа наших специалистов на верфи. (Напряженный график работы наших специалистов коротко характеризуется количеством сверхурочных смен – их было более 1500). Арабская администрация, скрупулезно считавшая свои расходы, охотно поддержала такой шаг. С апреля по август 1971 г. дополнительно прибыли 24 наших коллеги из Севастополя.
И все бы хорошо. Но!
Вот хвалю я прилюдно директору мастера Фуат Базиля, мол, знающий, энергичный. Тут же - в присутствии всех директор злобно на него набрасывается (по-арабски, слов мы не понимаем, но все видим). Фуат виновато прячет глаза, склоняет голову, над которой гремят ругательства и угроза. Э!... Вот оно что!
Вот военные, окончившие училища в Ленинграде, по возвращении назначаются завскладами, заведующими автомастерскими. Вот инженер, недавно вернувшийся из Германии, где пробыл 16 лет и потому стал мне особенно удобным для работы без переводчика, по¬началу приветливый, даже угощавшийся с женой у меня в гостях и громко хваливший русскую кухню, на следующий день вдруг стал бе¬шено враждебным.
Значит, в квартире был «жучок», наш разговор записан и расшифрован?
«Вот как, значит, кто-то внимательно следит и действует», - думаю я. Это были первые признаки ухудшения отношений между Египтом и Советским Союзом.
Наше положение было с самого начала двойственным. С одной стороны – мы были консультантами без каких-либо административных прав и возможностей. С другой – мы несли ответственность за качество и сроки выполнения работ, особенно на судах и кораблях советских заказчиков. От всех нас требовалась гибкость в отношениях с арабскими коллегами. Успех дела достигался честным личным отношением с ними, воспитанием взаимного уважения, авторитетом, достигнутым трудом, знаниями и другими качествами советских специалистов. Не все далось сразу. Были нервозности. Но настойчивость, терпение, покладистость, добросовестность и благорасположение, бескорыстность, честность советских специалистов и встречные симпатии в конце концов давали хорошие результаты.
Заключение.
Быстро пролетели три года. Точно в срок – день в день – 30 мая 1972 г. наша группа грузится на теплоход «Армения». Именно грузится, ведь у каждого десяток сумок, чемоданов, коробок – подарки родным и близким от тутошнего громкоголосого, пестрого, обильного на «ширпотреб» базара.
Море оказалось зеркально гладким и блестящим. На душе была радость от возвращения домой с осознанием выполненного долга. И печаль – нас никто не провожал от Тарсана Бахарея. Подчеркивалась политическая независимость? Дело в том, что в 1970 г. Президентом Египта стал Анвар Садат, который практически сразу же после прихода к власти стал отходить от проводившейся Абдель Насером политики арабского национализма и арабского социализма. Да, мы были подчеркнуто советскими. А иными быть не могли. И реакционная суть новой египетской власти проявилась и здесь, в малом, казалось бы, событии. А ведь мы все честно потрудились во имя дружбы наших народов.
В море мы встретили Средиземноморскую эскадру ЧФ. Медленно, величественно корабли выполняли эволюцию. На флагмане реял флаг адмирала Горшкова.
Пирей, Афины, Стамбул, Констанца – и мы дома. Тут тоже обошлось без торжеств. Но это было уже дома.
В памяти остались приветливость коллег, дружная работа товарищей – севморзаводцев, знакомство с достопримечательностями великой культуры древнего Египта.
В своем письменном отчете я сухо, с цифрами и фактами показал, как плохо советской стороной выполнялись контрактные обязательства по обеспечению материалами, по ротации специалистов, как некрасиво верфь перегружалась «почетными гостями», алчными на подарки и угощения. Как некрасиво вел себя представитель ГИУ-ГКЭС. В каком неприглядном виде выглядели мы в глазах простых людей Египта из-за порочной системы оплаты нашего труда советской стороной.
Оплата.... Мы получали вдвое больше, чем дома. Однако, втрое меньше, чем Египет оплачивал труд каждого из нас нашему государству. Объяснялось это тем, что мы имели бесплатный медпункт, консульское обеспечение, страховку. В деньгах это выглядело так: Египет платил 300 фунтов, оплачивал квартиры (порядка 50 фунтов), обеспечивал транспорт для доставки на работу и обратно; оплачивал больницам наше лечение в стационаре, если кто-то из нас заболеет. Нас - руководящий состав ИТР - часто приглашали в рестораны, на экскурсии.
Чем не жизнь?
Однако, многое огорчало.
На руки нам выдавали 100-120 фунтов. Когда моя жена уезжала к детям - месяца по 3 в год - я получал 80 фунтов, меньше своего переводчика (дела велись на англий¬ском, многие египтяне им владели). Личная задача всех советских граждан, командированных на 3 года, - скопить 1,8 тыс. сертификатов для покупки дома легковушки (то есть по 50 фунтов в месяц, половину зарплаты). Поэтому все «жмотничали». Ни чистильщики обуви, ни парикмахеры, ни содержатели закусочных, ни таксисты, ни мелкие лавочники - продавцы сладостей и орешков - ни - т.д. от нас не имели ни пиастра. Нас видели и тихо возмущались в «народных» продовольствен¬ных магазинах, созданных Насером специально для малоимущих - там продукты бы¬ли дешевле.
Постепенно население стало воспринимать нас как бедных, нахлынувших сюда
для наживы. И что это была за пропаганда социализма, к которому призывал курс
новых руководителей Египта?!
То ли дело англичане, долго жившие в Египте до нас! Это были гордые, надменные не мело¬чащиеся, принимавшие всякие мелкие знаки подхалимства и услуг, оплачивавшие все. И то, что они иногда употребляли свои стэйки, так на то они и вершители порядка. Одевались, держались аристократами.
Обидно было и за наших ИТР. Ну, языков не знали. Я объяснял это египтянам так: наша страна огромна, у нас много работы дома, нам нет надобности связываться с иностранцами; мы здесь на короткий срок и больше никогда не будем за граница¬ми, и вообще, русский язык - богат, он лучше английского. Говорил я по-немецки, поэтому слушали. Вежливые слушатели слегка соглашались.
Но как же все это вредило имиджу страны социализма.
По возвращении в Советский Союз работа наших специалистов была по достоинству оценена. Трое членов группы получили Советские ордена, шесть – медали. Я уже не говорю о 47-ми грамотах, 8-ми благодарностях, о том, что 12 человек были занесены на Доску и в Книгу Почета, очень многие получили благодарности от командования Советского ВМФ.
И все же самой сильной и светлой стороной нашего пребывания в Египте был бескорыстный творческий труд всех членов шеф - бригады Севморзавода. Молодцы!
21.11.2011 г
Николай Удоденко
Читайте также:
Обучение ИТР оказалось более трудным и менее успешным. Большая часть интеллигенции чуралась практической производственной работы с необходимостью непрерывно напрягаться в условиях шума и постоянной жары и тесноты судовых машинных отделений. И тут собранность, терпение и привычная добросовестность советских специалистов были лучшими учителями и примером. При этом наши сохраняли бодрость и приветливость.
Египетские рабочие весьма успешно осваивали типовые операции, конструкцию механизмов и узлов, методы дефектования, допуски износов, применяемые материалы.
Мы передали администрации верфи для перевода на арабский язык производственные инструкции, написанные т.т. Голошумовым, Мухомедиевым, Соловьевым, Беловым, Кокошкиным, Чесноковым, Зарапиным, Стороженко, Черным, Хромченко.
За годы нашего пребывания на Александрийской судоверфи судоремонтные участки цехов № 7,15 и 18 выросли по численности рабочих до 300 человек с уровнем квалификации от 2 до 4 разрядов по советской сетке. Заметное влияние на повышение знаний и психологическое (промышленное) созревание рабочих и ИТР оказали командировки на практику на Херсонский судостроительный завод. Обучение ИТР и административного персонала велось в виде лекций.
Я, в частности, вел занятия по внутризаводскому планированию производства, говорил об «административном цикле», о типах графиков (от ленточных до сетевых), о системах оплаты труда, о калькуляции себестоимости продукции, о мировой практике управления производством – от Тейлора и Форда до советского института труда. Занятия проходили с ИТР завода в нерабочее время в арендованном в городе помещении. Это было ближе для всех участников, так как Тарсана Бахарея находилась далеко на востоке Залива. Обязательно присутствовало все руководство завода, включая директора м-ра Эффата. Обычно занятия велись на английском языке (у меня был отличный молодой переводчик, высокой культуры и знания языка).
Как-то он не явился. Решили, что я буду говорить по-немецки, а на арабский будет переводить недавно вернувшийся из Германии инженер. Не обошлось без конфуза: мы застряли на понятии «узкие места производства». Я сказал «enge Platz», а мой напарник - не производственник – понял слово Platz в другом его смысле – площадь. Получилась явная несуразица. Пока я не сказал «der Engpaβ». Потом мне показалось, что моя длинная фраза переведена слишком коротко. Я выразил сомнение в точности перевода и рискнул – для разрядки – рассказать анекдот. Будто бы наш специалист читал 45-минутную лекцию в Китае. Переводчик предложил лектору говорить непрерывно 15 минут, потом перевел одним звуком «ГО», опять вежливо попросил лектора говорить 15 минут и опять перевел «МО». По окончании лекции переводчик сказал «ХО», дружные аплодисменты, поклоны, улыбки. Когда лектор в консульстве рассказал это, его поздравили и объяснили: «ГО» - значит, начал трепаться, «МО» - продолжил трепаться, «ХО» - кончил трепаться. Не подобный ли случай произошел у нас?
Аудитория дружно смеялась, особенно искренне и громко хохотал директор (он в свое время 7 лет проработал в Китае в качестве инспектора Ллойда). Директор, насмеявшись, очень настойчиво и убедительно уверял, мол, нет, у нас все правильно.
С начала 1971 г., когда укомплектовались цеховые инженерные службы, занятия с рабочими они начали вести по программам, составленным советскими коллегами.
Постепенно, по мере развития судоремонтного производства, роста численности и квалификации наших коллег, росли и ширились обязанности советских специалистов. Бригадиры Лисицкий, Кокошкин, Костенко, Козлов, Колот, Разин, Иванов заняли должности мастеров и старших мастеров, мастера Черный и Мухомедиев – начальников цехов, мастер Зарапин – строителя. Все наши ИТР трудились на инженерных должностях, все рабочие – бригадирами. Первые два года «оперативки» ежедневно проводил я. Отрабатывались, входили в систему стиль, темп, дисциплина, личная ответственность. Поначалу участники воспринимали такой «гнет» обременительным. Постепенно, однако, стиль четкости, обязательности, контроля стал восприниматься как эффективный способ получения нужного результата. Повседневные усилия оказались плодотворными, работа – интереснее.
Начиная с середины 1971 г. м-р Самуил стал самостоятельно вести оперативные совещания и практически организацию ремонта всех гражданских судов, а м-р Фуат Базиль – кораблей Египетских ВМФ. Ремонт кораблей Советских ВМФ контролировался обеими сторонами.
Оперативное управление судоремонтным производством включало в себя обязательный постоянный контроль и организацию исполнения решений, принимавшихся на оперативных совещаниях. Вся система работала благодаря активному участию в ней всех советских специалистов – судоремонтников: и рабочих, и ИТР.
Мы добросовестно выполняли свои контрактные обязательства и не забывали при этом об общественной жизни. Активно участвовали в профсоюзных и месткомовских организациях т.т. Зарапин, Голота, Стороженко, Кокошкин, Назаревич, Чесноков, Лисицкий, Удоденко и др. Пропагандистами были т.т. Голошутов, Белов, Жигульский. Дважды группа устраивала «вечера дружбы» с арабскими коллегами, читали лекции в советском культурном центре перед арабской аудиторией, приобщали ее к знакомству с советской прессой и т.д. и т.п. Участвовали, конечно, в художественной самодеятельности, спортивных мероприятиях и члены семей нашей группы, все вместе знакомились с историческими достопримечательностями страны.
В памяти навсегда осталось посещение пирамид.
Смотрю на пирамиды - потрясающе! Сфинкс. Тысячелетия люди всматриваются в его лик, недоумевают, спорят, высказываются.
Вот и моя очередь.
Среди громад - могильных памятников - пирамид - такая странная, такая огромная фигура - мощное тело царя зверей и голова царя разума - человека. Высшее соединение силы и разума, воплощение жизни. В самом деле, как мыслил мудрец, духовник, жрец, художник того сказочно одухотворенного мира? Он хотел противопоставить монументальность, незыблемость явлений бытия - смерть и жизнь, представить их контрастно и едино - на одной площадке.
Ему это удалось...
В 1970 г. в связи с расширением объема и номенклатуры судоремонтных работ возникла необходимость увеличения числа наших специалистов на верфи. (Напряженный график работы наших специалистов коротко характеризуется количеством сверхурочных смен – их было более 1500). Арабская администрация, скрупулезно считавшая свои расходы, охотно поддержала такой шаг. С апреля по август 1971 г. дополнительно прибыли 24 наших коллеги из Севастополя.
И все бы хорошо. Но!
Вот хвалю я прилюдно директору мастера Фуат Базиля, мол, знающий, энергичный. Тут же - в присутствии всех директор злобно на него набрасывается (по-арабски, слов мы не понимаем, но все видим). Фуат виновато прячет глаза, склоняет голову, над которой гремят ругательства и угроза. Э!... Вот оно что!
Вот военные, окончившие училища в Ленинграде, по возвращении назначаются завскладами, заведующими автомастерскими. Вот инженер, недавно вернувшийся из Германии, где пробыл 16 лет и потому стал мне особенно удобным для работы без переводчика, по¬началу приветливый, даже угощавшийся с женой у меня в гостях и громко хваливший русскую кухню, на следующий день вдруг стал бе¬шено враждебным.
Значит, в квартире был «жучок», наш разговор записан и расшифрован?
«Вот как, значит, кто-то внимательно следит и действует», - думаю я. Это были первые признаки ухудшения отношений между Египтом и Советским Союзом.
Наше положение было с самого начала двойственным. С одной стороны – мы были консультантами без каких-либо административных прав и возможностей. С другой – мы несли ответственность за качество и сроки выполнения работ, особенно на судах и кораблях советских заказчиков. От всех нас требовалась гибкость в отношениях с арабскими коллегами. Успех дела достигался честным личным отношением с ними, воспитанием взаимного уважения, авторитетом, достигнутым трудом, знаниями и другими качествами советских специалистов. Не все далось сразу. Были нервозности. Но настойчивость, терпение, покладистость, добросовестность и благорасположение, бескорыстность, честность советских специалистов и встречные симпатии в конце концов давали хорошие результаты.
Заключение.
Быстро пролетели три года. Точно в срок – день в день – 30 мая 1972 г. наша группа грузится на теплоход «Армения». Именно грузится, ведь у каждого десяток сумок, чемоданов, коробок – подарки родным и близким от тутошнего громкоголосого, пестрого, обильного на «ширпотреб» базара.
Море оказалось зеркально гладким и блестящим. На душе была радость от возвращения домой с осознанием выполненного долга. И печаль – нас никто не провожал от Тарсана Бахарея. Подчеркивалась политическая независимость? Дело в том, что в 1970 г. Президентом Египта стал Анвар Садат, который практически сразу же после прихода к власти стал отходить от проводившейся Абдель Насером политики арабского национализма и арабского социализма. Да, мы были подчеркнуто советскими. А иными быть не могли. И реакционная суть новой египетской власти проявилась и здесь, в малом, казалось бы, событии. А ведь мы все честно потрудились во имя дружбы наших народов.
В море мы встретили Средиземноморскую эскадру ЧФ. Медленно, величественно корабли выполняли эволюцию. На флагмане реял флаг адмирала Горшкова.
Пирей, Афины, Стамбул, Констанца – и мы дома. Тут тоже обошлось без торжеств. Но это было уже дома.
В памяти остались приветливость коллег, дружная работа товарищей – севморзаводцев, знакомство с достопримечательностями великой культуры древнего Египта.
В своем письменном отчете я сухо, с цифрами и фактами показал, как плохо советской стороной выполнялись контрактные обязательства по обеспечению материалами, по ротации специалистов, как некрасиво верфь перегружалась «почетными гостями», алчными на подарки и угощения. Как некрасиво вел себя представитель ГИУ-ГКЭС. В каком неприглядном виде выглядели мы в глазах простых людей Египта из-за порочной системы оплаты нашего труда советской стороной.
Оплата.... Мы получали вдвое больше, чем дома. Однако, втрое меньше, чем Египет оплачивал труд каждого из нас нашему государству. Объяснялось это тем, что мы имели бесплатный медпункт, консульское обеспечение, страховку. В деньгах это выглядело так: Египет платил 300 фунтов, оплачивал квартиры (порядка 50 фунтов), обеспечивал транспорт для доставки на работу и обратно; оплачивал больницам наше лечение в стационаре, если кто-то из нас заболеет. Нас - руководящий состав ИТР - часто приглашали в рестораны, на экскурсии.
Чем не жизнь?
Однако, многое огорчало.
На руки нам выдавали 100-120 фунтов. Когда моя жена уезжала к детям - месяца по 3 в год - я получал 80 фунтов, меньше своего переводчика (дела велись на англий¬ском, многие египтяне им владели). Личная задача всех советских граждан, командированных на 3 года, - скопить 1,8 тыс. сертификатов для покупки дома легковушки (то есть по 50 фунтов в месяц, половину зарплаты). Поэтому все «жмотничали». Ни чистильщики обуви, ни парикмахеры, ни содержатели закусочных, ни таксисты, ни мелкие лавочники - продавцы сладостей и орешков - ни - т.д. от нас не имели ни пиастра. Нас видели и тихо возмущались в «народных» продовольствен¬ных магазинах, созданных Насером специально для малоимущих - там продукты бы¬ли дешевле.
Постепенно население стало воспринимать нас как бедных, нахлынувших сюда
для наживы. И что это была за пропаганда социализма, к которому призывал курс
новых руководителей Египта?!
То ли дело англичане, долго жившие в Египте до нас! Это были гордые, надменные не мело¬чащиеся, принимавшие всякие мелкие знаки подхалимства и услуг, оплачивавшие все. И то, что они иногда употребляли свои стэйки, так на то они и вершители порядка. Одевались, держались аристократами.
Обидно было и за наших ИТР. Ну, языков не знали. Я объяснял это египтянам так: наша страна огромна, у нас много работы дома, нам нет надобности связываться с иностранцами; мы здесь на короткий срок и больше никогда не будем за граница¬ми, и вообще, русский язык - богат, он лучше английского. Говорил я по-немецки, поэтому слушали. Вежливые слушатели слегка соглашались.
Но как же все это вредило имиджу страны социализма.
По возвращении в Советский Союз работа наших специалистов была по достоинству оценена. Трое членов группы получили Советские ордена, шесть – медали. Я уже не говорю о 47-ми грамотах, 8-ми благодарностях, о том, что 12 человек были занесены на Доску и в Книгу Почета, очень многие получили благодарности от командования Советского ВМФ.
И все же самой сильной и светлой стороной нашего пребывания в Египте был бескорыстный творческий труд всех членов шеф - бригады Севморзавода. Молодцы!
21.11.2011 г
Николай Удоденко
Статья из альманаха «Морской архив», №1 (2), 2012
Председатель редакционного Совета Марков А.Г.
Главный редактор Маслов Н.К.
