Показать все теги
Первая пулемётная рота заняла двенадцать дзотов, располагавшихся в две линии, пересекавшие Бельбекскую долину у Камышловского моста и далее идущих по южным склонам Камышловской долины.
Справа располагалась 2-я пулемётная рота, а слева – пулемётная рота соседнего (Мамашайского) участка обороны. Дзот №11, стоявший на противоположном склоне селения Камышлы, находился на стыке со 2-й пулемётной ротой. В 600 метрах от дзота №11 –располагался дзот №12, затем на стыке Камышловской и Бельбекской долин – дзот №14, на восточном − №13, напротив него, на северном склоне Бельбекской долины – дзот №15, ещё севернее его, на самом верху, уже на равнине –дзот №16. Это первая линия дзотов.
Вторая линия шла примерно в одном – полутора километрах в сторону города. Дзот №27 – на северном склоне, а на южном склоне Бельбекской долины – дзот №29. Южнее, на отдельных высотках расположились дзоты №26 и №25, ближе, по линии высоковольтной передачи шли дзоты №24 и №23.
Что такое дзот? Это дерево-земляная огневая точка, а по сути − вырытая в земле большая и глубокая яма, в неё опущен деревянный сруб с двумя-тремя прорезями-амбразурами и дверью. Потом всё это засыпается землёй, ещё лучше камнем и раствором бетона. Вот и получился дзот. Их ставили в тех местах, откуда открывался большой обзор, хорошо просматривалась местность.
В каждом дзоте был пулемёт системы «максим» и расчёт из семи краснофлотцев. Кроме пулемёта, в каждом дзоте – три-четыре винтовки, которые уже много послужили в Осоавиахиме. Зато патронов было достаточно: начальник боепитания воентехник 3-го ранга Яроцкий А.И. на каждый дзот дал по 20-22 тысячи патронов, 200-250 штук гранат. В каждом расчёте было 150-200 бутылок с зажигательной смесью.
Краснофлотцы быстро устроились в дзотах.
Между штурмами
Между первым и вторым штурмами Севастополя командование батальона проводило массовую политработу. Да-да, ту самую работу, о которой сейчас говорят мало того, что с насмешкой, нет, с издёвкой, мол, бегали какие-то люди по окопам, собирали подписи, что бойцы будут сражаться до конца. Вроде оттого стояли насмерть, что боялись политработников. Надо же додуматься до такого! Как нужно не уважать своих отцов и дедов, чтобы сочинять такие небылицы.
В воспоминаниях Жигачёва, Садовникова, Кунатенко особенно выделено, что в батальоне было проведено перед боями комсомольское собрание. Вообще работе с личным составом уделялось очень большое внимание.
Этим делом занимался, главным образом, комиссар батальона, Старев С.К. После отъезда школы на Кавказ в батальоне была создана комсомольская организация. И перед боями решили принять в комсомол тех, кто ещё не был комсомольцем. Это событие оставило глубокий след в памяти людей, присутствовавших на собрании. Были назначены комсорги по взводам, редакторы боевых листков.
Вот отрывок из воспоминаний Жигачёва И.Ф.:
«За организаторской работой последовала богатая по содержанию практическая работа:
а) детальное изучение местности;
б) искусственная маскировка;
в) овладение в совершенстве пулемётом;
г) создание круговой обороны дзотов;
д) бдительное наблюдение за противником;
е) изучение доклада т. Сталина 6.11.1941г.
Вся эта работа велась под жужжание пуль, взрывы снарядов и мин. Такая работа проводилась на всех точках – дзотах, дотах и окопах всего батальона».
Итогом всей этой работы и стало комсомольское собрание. В 1-й пулемётной роте оно проходило в дзоте №25, на повестке стоял один вопрос – приём в комсомол молодых моряков Мудрика Василия, Радченко Владимира, Четверткова Ивана. Теперь вся 1-я пулемётная рота стала комсомольской. На этом собрании все краснофлотцы подписались под клятвой.
Вот как о таком же собрании в своём окопе вспоминает Кунатенко М.М.:
«После выступления матросов секретарь бюро поднялся с места, подвинулся ближе к фонарю, поднял лист бумаги и с большим подъёмом прочитал текст клятвы: «Дорогая Отчизна! Отдадим все свои силы, а если надо, то и жизнь во имя прекрасного будущего, во имя великой победы над врагом человечества. Клянёмся не пропустить врага в родной Севастополь». Клятву запомнили на всю жизнь, она стала для нас законом. Под клятвой все поставили свои подписи и укрепили её в землянке на видном месте. Была уже поздняя ночь. После собрания мы вышли проводить секретаря комсомольского бюро. Поднявшись по ступенькам, Сидельников (секретарь комсомольского бюро) вдруг радостно проговорил:
− Слышите? Наши корабли ведут огонь по укреплениям врага. После этих снотворных пилюль не проснуться больше фрицам.
Все увидели в стороне Севастополя большое мигающее красное зарево и услышали далёкую глухую артиллерию, канонаду. Сидельников крепко пожал нам руки, пожелал отличных успехов в боях и вместе с матросом Одинцовым будто растаял в темноте ночи».
* * *
Садовников М.Н., 1941г.
Садовников М.Н. с любовью и восхищением вспоминает своих лихих, находчивых, всезнающих и всем интересующихся краснофлотцев. Вот они подают ему идею: впереди в районе Дуванкоя проходит линия фронта. Она нестабильна. В результате ежедневных боёв и мелких стычек на «ничейной» земле остаётся наше и немецкое оружие. Так зачем ему пропадать? «Разрешите сходить его поискать», − обращаются храбрецы к командиру. Пришлось разрешить. Большой надежды на удачные поиски не было, но всё-таки…
В первый поход отправились пять человек, в том числе Григорий Доля. Поход оказался успешным: ребята принесли несколько винтовок, три карабина, даже две сабли и много патронов. Появился небольшой «склад боепитания». Вылазки продолжались несколько дней, до тех пор, пока двух человек из «команды снабжения» не ранило. Михаилу Николаевичу за это влетело от комбата. И всё-таки кое-чем они пополнились, в роте появился даже немецкий миномёт, а у командира роты пистолет ППШ, хоть его немного разворотило попавшей в него пулей, но Садовников пользовался им до ранения. На этом добывание оружия не кончилось, матросы добывали его, как могли. К концу ноября каждый боец имел личное оружие и умел им пользоваться.
Совершенствовалась оборона. Во всех дзотах были отрыты боковые окопы, углублены траншеи для входа, приступили к рытью землянок для жилья.
А в воспоминаниях Прохорского А.А., командира взвода 1-й стрелковой роты, говорится:
«Затишье после первого штурма было недолгим. В декабре, числа 10 и 15, дважды взрывали Камышловский мост (тут надо внести поправку, сделанную на полях рукописи отца кем-то из однополчан: «Мост взорвали в ноябре». Мост взорвали наши, чтобы немцы не могли им воспользоваться. – (Л.П.) Взрывали его часов в 20-21 вечера. Примерно так. Немцы, конечно, эти взрывы слышали хорошо. После каждого взрыва на наши головы летело несколько тонн снарядов. В первый раз во время такого обстрела в моём взводе были ранены два краснофлотца на наблюдательном пункте.
Ко второму взрыву мы уже подготовились –личный состав был в укрытии».
Вот так моряки на ходу постигали солдатскую выучку. И в воспоминаниях Жигачёва, Садовникова, Прохорского я нашла строчки: «Я же моряк, воевать на суше не привык» Нужда заставила – всему научились, сражались по геройски.
Второй штурм Севастополя (17-31-го декабря 1941 г)
После усиленной подготовки с воздуха артогнём, обстрела из миномётов, 17-го декабря начался второй штурм Севастополя. Всё содрогнулось от страшного грохота орудийных залпов, миномётной стрельбы, непрерывных взрывов авиабомб. Немцы перешли в наступление всеми видами современной техники. Воздух смешался с дымом, гарью, столбами пыли, не было никакой видимости. Телефонная связь поминутно рвалась из-за того, что осколки, пули рвали полевой провод, здесь сказалась ошибка: нельзя было растягивать телефонный провод на столбах и деревьях. Радиосвязи не было. И вот теперь дело страдало, связь переключили на посыльных.
В бой вступила 1-я пулемётная рота лейтенанта Садовникова М.Н. и старшего политрука Гусева. И первым оказался 13-й дзот ЭМШ.
Из воспоминаний Садовникова М.Н.
…Утро 17-го декабря 1941г. Доклад из дзота № 13: «Задержан старшина 2-ой статьи, который говорит, что немцы разбили стоящий впереди нас полк морской пехоты, а штаб взяли в плен». Докладываю комбату и получаю приказание: «Немцы начали наступление по всему фронту обороны, приготовиться к бою».
Немедленно вызываю к телефону командиров дзотов, сообщаю обстановку, объявляю боевую готовность.
Они ждали этого момента, поэтому спокойно доложили, что к бою готовы, усилили наблюдение.
Примерно в 10 часов 17-го декабря командир дзота №13 старший краснофлотец Романчук и командир дзота №15 старший краснофлотец Умрихин доложили, что по симферопольскому шоссе, по Бельбекской долине и её склонам к дзоту движется большая масса людей, все в чёрном, наверное, эсэсовцы. Так оно и оказалось: впереди гитлеровских частей шли эсэсовские подразделения без шинелей, в одних френчах.
Шинели им обещали выдать только в Севастополе. Приказываю подпустить их как можно ближе и открыть огонь из всех видов оружия.
Через некоторое время снова раздался резкий телефонный зуммер: «Немцы рядом, открываю огонь!..»
Потом доклады уже шли один за другим. Дзот атаковало больше роты гитлеровцев. Подпустив врага метров на пятьдесят, Романчук открыл огонь из «Максима». Тут же Шевкопляс ударил из трофейного пулемёта.
Зачастили винтовочные выстрелы. Первую атаку отбили, захлебнулась и вторая. Тогда фашисты выкатили противотанковое орудие и стали бить по амбразурам прямой наводкой.
Славно поработали матросы, не один десяток фашистов остался лежать на южном склоне Бельбекской долины. Но силы были неравны. Убиты комсорг дзота И.К.Шевкопляс и П.А.Андерсон, перебило руку командиру дзота П.Н.Романчуку, убиты ещё двое. Остались А.К Деркач и молодой матрос Александр Зинченко.
А немцы всё лезут и лезут. Повреждён пулемёт. Ранен в руку Деркач, и получил тяжёлое ранение Зинченко.
Последними усилиями они вынимают и выбрасывают замок от вышедшего из строя пулемёта, набирают, сколько могут, боеприпасов и отползают к кустам в тыл, в Камышловскую долину.
К концу дня в живых осталось трое: тяжелораненый командир и матросы Деркач и Зинченко. Зинченко вызвался уничтожить орудие, продолжавшее бить по дзоту. Романчук разрешил. Взяв связку гранат, краснофлотец пополз. Через несколько минут там, где стояло орудие, раздался раскатистый взрыв.
Расчёт дзота №13 успешно выполнил задачу, он на полдня задержал продвижение фашистов по южному склону Бельбекской долины. Из семи человек четверо погибли, самоотверженно выполняя свой долг, трое тяжело ранены (остались в живых, активно участвовали в боях на других фронтах А.К. Деркач и П.Н.Романчук).»
Схема расположения ДЗОТов 1-й пулеметной роты отдельного батальона ЭМШ в декабре 1941г.
ДЗОТ №14
Вечером в темноте командир дзота № 14 Пампуха и краснофлотец Коваленко ползком от трупа к трупу подсчитали убитых гитлеровцев, их в этом месте оказалось сорок девять. Не желая ползти дальше, Пампуха и Коваленко возвратились обратно, принесли с собой трофеи: несколько автоматов, мундир с убитого офицера, в кармане которого обнаружили приказ Гитлера: «Взять Севастополь за четыре дня». Как доказательство этого, мундир, пистолет и документы немецкого офицера были отправлены на КП батальона.
К вечеру 17-го декабря связь дзота №13 прекратилась. Обстановка была неясной. Послали связного – краснофлотца Коваленко. По пути он встретил раненого командира дзота №13 –Романчука, расспросил его, отправил в медсанбат, а сам попросил разрешения остаться в дзоте №14, у Пампухи. Они дружили давно, ещё с финской войны, вместе отпросились после неё служить на флоте.
Сломив сопротивление 13-го и 15-го дзотов, немцы ринулись по Бельбекской долине к морю. Пришла очередь вступить в бой дзотам № 14 и №21. К этому времени наши стрелковые части создали в долине оборонительную позицию. Особенно отличился в боях дзот № 14. Дзот весь день вёл бой, а к вечеру моряки обратили внимание, что в саду долины немцы тянутся к одиноким домикам. Что же в них находится?
Я позволил Пампухе сходить в разведку. Он взял с собой Коваленко и ещё двух матросов. Перед самым домом Коваленко настолько вплотную столкнулся с оберлейтенантом, что уже ни один из них не смог воспользоваться оружием. В этой безмолвной яростной схватке Коваленко свалил и прикончил врага его же ножом. Потом четверо моряков устроили внезапный налёт и перебили всех фашистов. У тех, оказывается, в одной халупе был здравпункт, в другой – морг, где они штабелями складывали трупы своих солдат.
После той стычки дзот №14 стал подвергаться бесконечным артналётам и бомбёжкам. Но Пампуха был хитёр, он ещё раньше установил связь с нашими артиллеристами и теперь лишь корректировал огонь по Бельбекской долине, по вражеским батареям.
С рассветом – снова артобстрел, бомбёжка и атаки одна за другой. Четыре дня непрерывного боя. Убит комсорг Володя Шевченко, краснофлотцы Турчак, Алёшин, Колпаков. И дзот постепенно погибал, в живых почти никого не осталось. 20-го декабря дзот разворотило окончательно. Иван Пампуха был ранен. При отходе на КП батальона он попал под снаряды и сложил голову. Удалось
подобрать лишь тяжело раненых краснофлотцев Курганского и Жаботинского.
ДЗОТ №15
Долго и упорно сражался дзот № 15. Он стоял на середине северного склона Бельбекской долины (почти напротив 13-го и 14-го дзотов) и держал под обстрелом долину и шоссе на Симферополь. В бой дзот вступил 17-го декабря около 10 часов. Очень он мешал продвижению фашистов. Атаки фашистов были безуспешными. Поддержка миномётов и крупнокалиберного пулемёта им не помогла. Дзот держался, не давая рвущимся вперёд гитлеровцам поднять головы. Было убито более полусотни немцев. Но и защитники несли потери: убит комсорг Пётр Гринько, двое ранено. Моряки ножами и штыками в каменистой земле вырыли могилу.
Стали хоронить – на руке Гринько часы. Идут. Решили оставить – пусть идут часы.
Наступило утро 18-го декабря. Командир 15-го дзота краснофлотец Умрихин доложил, что фашисты выкатили на шоссе противотанковое орудие и бьют из него по амбразуре дзота. Началась своеобразная дуэль моряков с пулемётом и расчёта немецкого противотанкового орудия. Метким пулемётным огнём короткими очередями моряки выводили прислугу орудия из строя и не давали возможности выполнить наводку. Один-два выстрела из орудия – и расчёт его убегает в укрытие. Но раненых и убитых у орудия становились всё больше и больше. Гитлеровцы убедились, что «орешек» пушке не по зубам.
Наступило временное затишье. А через некоторое время доклад: «На шоссе подошёл танк и остановился в расстоянии 300-400 метров от дзота. Двух моряков послал на его уничтожение».
Легко сказать – послал. Один из краснофлотцев с бутылкой зажигательной жидкости и связкой гранат буквально скатился из дзота по склону в долину и по канаве вдоль шоссе пополз к бронированной машине.
Второй, скатившись в лощину с левой стороны дзота, медленно и очень осторожно продвигался к цели.
У дзота начали рваться снаряды – это танк стал бить прямой наводкой. Мог ли устоять пулемёт против тяжёлой бронированной машины? Всё больше и больше разрушений в дзоте, разбит пулемёт, погиб командир дзота, оставшиеся тяжело ранены.
Дзот замолчал.
Фашисты ринулись в атаку. Когда они по склону стали приближаться к разбитому и умолкшему дзоту, под ногами у них начали рваться гранаты. Два израненных, умирающих краснофлотца, оставшихся в дзоте, продолжали вести бой. Они не в силах были бросать гранаты. Собрав остатки сил, моряки зубами выдёргивали чеки и с трудом выталкивали гранаты из амбразур. Гранаты катились по склону и взрывались. Фашисты снова отошли. А в это время, как салют умирающим, но не сдающимся защитникам Севастополя, прозвучал взрыв, и громадное тело танка охватило пламя. Одному из моряков всё же удалось приблизиться к танку, бросить в него связку гранат и бутылку с зажигательной жидкостью.
Фашисты уже не решались атаковать в лоб, они обошли дзот далеко стороной и сверху, со склона подобрались к дымящимся его останкам. Все защитники во главе с командиром, старшим краснофлотцем Умрихиным погибли.
ДЗОТ №16
Весь день, то затухая, то вновь ожесточаясь, шёл бой у 16-го дзота. Здесь на плато, на стыке с Мамашайским участком обороны, гитлеровцы первые же свои атаки начали под прикрытием танков. Командиры двух соседствующих дзотов – 16-го и 17-го – ещё заранее договорились и отработали совместные действия по отражению атак противника. Большие потери понесли фашисты на Дуванкойской возвышенности. Командир 16-го дзота старшина 2-й статьи Пузик хорошо подготовил личный состав к бою, организовав дополнительные огневые точки на флангах и впереди дзота. Передовые цепи фашистов быстро залегли после губительного огня краснофлотцев. Завязалась перестрелка. До следующего дня – 18-го декабря – немцы не смогли прорвать оборону на стыке двух взаимодействующих рот. Но вот появились немецкие танки. На каждый идущий на дзоты танк поползли по два бойца с гранатами и бутылками с зажигательной жидкостью. Это истребители танков. Двое вскоре погибли. Осталось двое моряков против двух тяжёлых бронированных машин, изрыгающих смерть.
Моряки ползли, стараясь не уклониться с пути танков. Вот уже 50 метров, 30, 20. Надо ждать и бить наверняка. Осталось 15-20 метров, и в танки полетели гранаты и бутылки. Замер один танк, дымным костромвспыхнул другой. Тут же заговорили пулемёты дзотов, вражеская пехота повернула назад.
Новая атака началась через несколько часов. И опять впереди пехоты шли танки. Но теперь местонахождение дзотов обнаружено. Танки остановились, не дойдя до подбитых, ещё дымящихся машин, и открыли огонь по амбразурам дзота. Вновь два моряка поползли навстречу танкам, но они погибли, так и не сумев приблизиться. Под прикрытием огня танков ринулась в атаку пехота. Разбит пулемёт, на исходе боезапас.
Раненый в голову командир 16-го дзота Георгий Пузик и ещё один боец отбивают атаку противника. Ещё одно прямое попадание снаряда – дзот окончательно разрушен. Два героя вынуждены отползти. После перевязки командир дзота Пузик продолжал сражаться ещё до 25-го декабря, пока не был вторично ранен.
ДЗОТ №11
«18-го декабря рано утром бой начался опять с сильного обстрела наших позиций, – вспоминает И.Ф. Жигачёв, командир батальона, − включая КП батальона. Опять появилось много раненых. Вступил в бой 11-й дзот. С наблюдательного пункта было видно, как немцы шли в атаку, как косили их краснофлотцы из пулемётов 11-го дзота, не давая продвигаться вперёд.
Поздно вечером комиссар Старев навестил гарнизон 11-го дзота вместе с начальником штаба, рассказал обстановку и поставил задачу на следующий день, решил вопрос о пополнении боезапаса, санитары снабдили бинтами».
