Показать все теги
(Глупого попа и в алтаре бьют)
29 октября 1914 года германо-турецкие морские силы внезапно напали на русские базы и порты Черноморского побережья – Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск, потопили несколько кораблей, транспортов и вспомогательных судов, обстреляли эти города, нанеся повреждения портовым сооружениям, военным объектам и промышленным предприятиям, и безнаказанно скрылись в Босфоре.
К тому времени в Европе без малого три месяца шла война между двумя военно-политическими союзами империалистических государств – с одной стороны блоком центральных держав, или Тройственным союзом (Германия, Австро-Венгрия и Италия), а с другой – Антантой (Франция, Великобритания и Россия) – «сердечным согласием» (фр.).
Полным ходом шли боевые действия, как на Западном фронте, где немцы, захватив Бельгию и Голландию, наступали в северной Франции, так и на других направлениях, в том числе и на Восточном фронте. Уже на востоке Пруссии была разгромлена немцами 2-я русская армия, а её командующий, генерал Самсонов, застрелился. Уже отполыхали сражения на Марне, Галицийская битва и операции в Польше. Уже Германия открыла эру подводной войны, когда её субмарина «U-9» 22 сентября в одночасье утопила в Северном море три броненосных крейсера англичан – «Кресси», «Абукир» и «Хог», а немецкая подлодка «U-26» 11 октября подорвала торпедой русский броненосный крейсер «Паллада», который погиб в устье Финского залива со всем экипажем в 573 человека.
С началом мировой войны турецкое правительство колебалось – чью сторону принять, но 3 августа объявило в стране всеобщую мобилизацию, завершившуюся 22 августа 1914 года. За кого выступать Турции решила Германия, и помог в этом выборе исключительный случай.
Начало войны застало в Средиземном море германскую Средиземноморскую дивизию под началом контр-адмирала Вильгельма Сушона в составе двух новейших крейсеров – линейного «Гебен» и лёгкого «Бреслау». Спасаясь от преследования французской и британской эскадр, немецкие крейсера 10 августа 1914 года прорвались в Черноморские проливы. С их прибытием в Стамбул германский посол в ультимативной форме предложил турецкому правительству фиктивно «купить» немецкие корабли, дав на размышление сутки. На следующий день сделка состоялась.
Линейный крейсер "Гебен"
16 августа на кораблях были подняты турецкие флаги, и они получили новые имена: «Гебен» стал «Явуз султан Селим», а «Бреслау» - «Медилли». В конце августа из Берлина в Стамбул по железной дороге через Румынию и Болгарию специальным поездом прибыло 840 немецких военных моряков во главе с вице-адмиралом Гвидо фон Узедомом. Последний вступил в должность генерал-инспектора береговых укреплений Босфора и Дарданелл. В. Сушон был произведен в турецкие адмиралы с назначением командующим всеми морскими силами Турции. На все турецкие корабли командирами были назначены немецкие офицеры, при этом турецкие командиры оставались на своих кораблях в качестве советников. Кроме того, на каждый турецкий корабль направлялось определённое количество германских унтер-офицеров и матросов. Так, на каждый миноносец прикомандировывались: 1 машинист, 3 человека - прислуги торпедных аппаратов, 10-15 матросов и кочегаров 1-й статьи.
Турецкие корабли находились в крайне запущенном состоянии (сплошная грязь, ржавчина, неисправные приборы и механизмы), а подготовка экипажа была совершенно неудовлетворительной. Немецкие моряки начали с того, что, работая день и ночь, заставили турок отскоблить и выкрасить корабли, отремонтировать неисправное оборудование и потребовали от воинов султана выполнять свои обязанности. Результаты этой титанической работы вскоре не замедлили сказаться: уже с середины сентября начались систематические выходы кораблей в Чёрное море.
До включения в турецкий флот «Гебена» и «Бреслау» он существенно уступал русскому Черноморскому флоту, имея в своём составе 2 старых броненосца, 2 крейсера, 2 минных крейсера, 8 эсминцев, 4 миноносца и 2 минных заградителя. В состав Черноморского флота входили 5 линейных кораблей додредноудного типа (эскадренные броненосцы), 2 старых броненосца, 3 крейсера, 1 посыльное судно (крейсерская яхта), 16 эсминцев, 4 миноносца, 8 минных заградителей и 6 подводных лодок.
Включение же в состав турецкого флота современного мощного линейного крейсера с его десятью дальнобойными 280-мм орудиями и лёгкого крейсера, развивавших скорость полного хода до 28 узлов против 15-16 узлов русской эскадры, коренным образом меняло соотношение сил в пользу германо-турецкого флота, который теперь мог диктовать условия боя русскому флоту.
Поступавшие из Стамбула в Петербург и, соответственно, в штаб Черноморского флота сведения от российского посла Гирса, морского агента (атташе) капитана 1 ранга Щеглова и военного агента полковника Шишкова свидетельствовали о том, что Турция лихорадочно заканчивает приготовления к войне, и в любой момент можно ждать её выступления.
3 (16) октября Гирс сообщил из Стамбула, что «..адмирал Сушон, поддерживаемый Энвер-пашой (министр Обороны Турции – прим. авт.), настаивает на выходе всей турецкой эскадры в Чёрное море с целью уничтожения русского флота». Несколько раньше через Щеглова стало известно о существовании плана внезапного нападения германо-турецкого флота на русское черноморское побережье, согласно которому немецкое командование решило нанести главный удар по Севастополю, для чего намечалось использовать крейсера «Гебен», «Бреслау», «Гамидие» и 6 эскадренных миноносцев.
Таким образом, командующему Черноморским флотом адмиралу А.А Эбергарду и его штабу уже в середине октября стало известно о готовившемся нападении на русские базы и порты Черного моря и, прежде всего, на Севастополь.
27 октября в 20 часов 25 мин. было получено радиосообщение с русского парохода, следующего в Стамбул, о том, что в 17 час. 30 мин. в 5 милях от входа в Босфор он встретился с крейсерами «Гебен», «Бреслау», «Гемидие» и шестью эсминцами, т.е., с группировкой, которая по ранее полученным штабом ЧФ сведениям выделялась для нанесения внезапного удара по Севастополю и другим русским портам. На следующий день, 28 октября в 10 час. 20 мин. в штабе ЧФ было получено донесение с парохода «Вел. Кн. Александр Михайлович» о встрече с крейсером «Гебен» и двумя эсминцами, шедшими курсом на север, и так как это было примерно на одном меридиане с Севастополем, то сомнений о цели их движения быть не могло.
Последняя телеграмма, полученная в штабе ЧФ перед нападением, поступила в 17 час. 30 мин 28 октября из МИДа. В ней сообщалось: «По достоверным сведениям Турция решила 28 октября немедленно объявить войну».
Спланированная адмиралом В. Сушоном операция должна была начаться в ночь на 29 октября с атаки на русские корабли в Одесской гавани. Удар же по остальным базам и портам намечалось произвести на рассвете того же дня.
27 октября германо-турецкие корабли вышли из Босфора и направились по назначению. «Гебен», «Бреслау» и «Гемидие» вскоре после выхода в Чёрное море были обнаружены двумя русскими разведывательными пароходами, совершавшими рейсы в Стамбул, о чём своевременно их капитаны доложили в штаб ЧФ. Адмирал Эбергард довольно странно отреагировал на эти донесения. Зная о том, что германо-турецкие корабли находятся на пути к русскому побережью, он дал разрешение на отправку из Севастополя в Ялту минного заградителя «Прут», который, имея полный запас мин (710 шт.), должен был перевезти из Ялты батальон 62-й пехотной дивизии. Правда, командующий флотом пытался принять некоторые меры, чтобы встретить неприятеля на подходе к Севастополю, для чего отдал приказ вывести основные силы флота в море и в течение дня держаться вблизи Севастополя.
Однако, 28 октября в штаб ЧФ поступил приказ Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича: «Не искать встречи с турецким флотом и вступить с ним в бой лишь в случае крайней необходимости». Получив такую телеграмму, Эбергард приказал вернуть эскадру в Севастополь и больше не предпринимать никаких попыток отреагировать на сообщение об обнаружении германо-турецких крейсеров, направлявшихся в сторону Севастополя.
Решение начать военные действия против России приняли адмирал В. Сушон и германский посланник в Стамбуле. Ни султан, ни турецкое правительство об этом решении ничего не знали. О нападении германо-турецкого флота на русские базы и порты в Чёрном море они узнали лишь тогда, когда нападение совершилось.
Эта крупномасштабная военная операция, как и предусматривалось планом, началась с Одессы. Турецкие миноносцы «Гайрет» и «Муавенет» под командованием начальника полуфлотилии корветен-капитана Рудольфа Фирле подошли к Одессе скрытно. 29 октября в 3 часа 20 мин. ночи, неся все ходовые огни, они обошли Воронцовский маяк, на котором был развернут наблюдательный пост, и вошли в гавань. Турецкие миноносцы были опознаны с русских кораблей только тогда, когда они подошли к канонерским лодкам «Донец» и «Кубанец». «Донец», не успев открыть огонь, затонул в результате попадания торпеды, выпущенной с эсминца «Гайрет». «Муавенет» открыл огонь по канлодке «Кубанец» и повредил её. Затем прошёл в нефтяную гавань, где обстрелял торговые суда и береговые объекты. После торпедирования «Донца» «Гайрет» обстрелял и повредил минный заградитеть «Бештау», на котором возник пожар. К счастью, с пожаром удалось справиться, иначе бы случилась более серьёзная беда, так как «Бештау» был загружен минами.
Около часа турецкие эсминцы ходили по акватории Одесского порта и обстреливали корабли, торговые суда и береговые объекты. Снарядами противника было повреждено 4 парохода, трамвайная станция и сахарный завод в городе, а в порту пробит один из нефтяных резервуаров, который, к счастью, не загорелся. После этого неприятельские миноносцы безнаказанно ушли.
Пока турецкие эсминцы атаковали Одесский порт, минный заградитель «Самсун» выставил на подходах к Одессе линию заграждения из 28 мин с интервалами 300-400 метров.
Первое сообщение о набеге турецких миноносцев на Одессу поступило в штаб ЧФ в 4 часа 15 мин. от дежурного парохода торгового флота, который донёс: «Турецкий миноносец взорвал «Донец», ходит в Одесском порту и взрывает суда». С получением этого донесения командующий флотом в 4 часа 48 мин. по флоту объявил: «Война началась».
Однако приказ о вскрытии мобилизационных пакетов на кораблях и береговых частях последовал только в 6 часов утра. Ещё более странным было то, что командующий флотом и его штаб, объявив по флоту о начале войны с Турцией, не сделали никаких распоряжений о повышении его готовности вообще и в Севастопольской крепости в частности к отражению возможной атаки противника.
Более того, когда начальник охраны рейдов Севастополя по собственной инициативе хотел включить инженерное минное заграждение, установленное на подходах к Севастополю, то командующий флотом воспрепятствовал этому, ссылаясь на ожидаемое возвращение заградителя «Прут» из Ялты. И если бы не инициатива того же начальника охраны рейдов, который вовремя предупредил командира крепостной артиллерии о возможности появления неприятельских кораблей у Севастополя, то и эта защита главной базы также оказалась бы не готовой к отражению нападения противника.
Первый сигнал об обнаружении луча прожектора неизвестного корабля, приближавшегося к Севастополю с юго-западного направления, поступил с наблюдательного поста на мысе Сарыч в 5 час. 30 мин. Но на это донесение в штабе флота не обратили никакого внимания, так как посчитали, что прожектор мог включить заградитель «Прут», имевший приказ возвратиться в Севастополь. В действительности же это был линейный крейсер «Гебен», который вскоре был обнаружен русским наблюдательным постом на мысе Лукулл, а затем тральщиками, производившими контрольное траление фарватеров.
В 6 час. 33 мин. «Гебен», следуя за тралами двух миноносцев («Ташос» и «Самсун»), подошёл на дистанцию всего 40 кабельтовых от входа в бухту и открыл огонь по Севастополю из артиллерии главного и противоминного калибров (10 орудий 280-мм и 12 – 150-мм). Русские крепостные батареи открыли по «Гебену» ответный огонь.
С 6 час. 35 мин. до 6 час. 40 мин. «Гебен», ведя огонь по городу и Севастопольскому рейду, маневрировал на минном заграждении, но так как оно не было замкнуто, то для германского крейсера всё обошлось благополучно. Приказ о включении заграждения был отдан сразу же после вхождения «Гебена» в район минного заграждения, однако выполнен был спустя 20 минут, когда корабль врага уже покинул опасную зону.
Обстрел Севастополя и его рейда «Гебен», стрелявший залпами, производил в течение 17 минут. За это время он выпусти 47 снарядов калибром 280 мм и 12 – калибром 150 мм. Большая часть из них упала в районе Морского госпиталя (мыс Павловский), угольной пристани, полотна железной дороги и Корабельной слободы. Два снаряда досталось крепостной батарее, остальные упали на внутреннем рейде.
По «Гебену» вели огонь восемь крепостных батарей (№№ 16, 2, 1, 4, 5 и 6 Северного отдела береговой обороны; №№ 9 и 10 Южного отдела), имевших в своём составе 24 – 280-мм и 254-мм, а также 20 – 243-мм и 152-мм орудий. Огонь батареями был открыт с дистанции 45-50 каб. И вёлся до предельной дальности стрельбы. Всего по «Гебену» было выпущено 360 снарядов. Дежурный блокшив – старый броненосец «Георгий Победоносец» - из-за плохой видимости в утреннем тумане успел сделать всего 3 выстрела. Броненосцы и крейсера эскадры, стоявшие на внутреннем рейде, огонь по неприятельскому крейсеру вести не могли из-за его отсутствия в зоне видимости.
Русские наблюдательные посты зафиксировали 2 или 3 попадания в «Гебен», после чего вражеский крейсер быстро отвернул, приказал миноносцам срочно убрать тралы, увеличить ход до 22 узлов и на зигзаге выйти из зоны обстрела. В 6 час. 50 мин. «Гебен» прекратил стрельбу и ушёл в море.
Так как о появлении «Гебена» у Севастополя не было дано оповещения по флоту, командир минного заградителя «Прут» лейтенант Рогузский, получив приказ о возвращении в Севастополь и ничего не зная о случившемся, на рассвете 29 октября шёл навстречу германскому линейному крейсеру. Никаких мер по обеспечению возвращения заградителя в Севастополь также не было принято. Единственным распоряжением, сделанным штабом флота в связи с серьёзной опасностью для «Прута», был приказ начальнику дивизиона эсминцев, находившихся в дозоре на подступах к Севастополю, поддержать «Прут» в случае появления противника.
Минный заградитель "Прут"
Получив приказ, начальник дивизиона капитан 1 ранга князь В.В. Трубецкой направился к «Пруту» и вскоре обнаружил его к югу от маяка Херсонес. В это же время появился «Гебен» в сопровождении двух турецких миноносцев. Начальник дивизиона, находившийся на головном эсминце «Лейтенант Пущин», решил на максимальном ходу атаковать «Гебен». За «Пущиным» в атаку на германский крейсер устремились «Жаркий» и «Живучий». «Гебен» открыл по ним огонь из шести 152-мм орудий и четвёртым залпом накрыл «Лейтенанта Пущина». На корабле вспыхнул пожар и вышла из строя прислуга носовой башни. Следующим залпом смело с мостика сигнальщиков, разбило штурманскую рубку и повредило привод штурвала. Эсминец также получил большую пробоину и стал погружаться в воду. Остальные два эсминца из-за сильного заградительного огня вынуждены были отвернуть и выйти из боя.
Отразив атаку русских дозорных эсминцев, «Гебен» в 7 час. 35 мин. открыл огонь по заградителю «Прут». Вскоре на нём возник пожар. В связи с угрозой взрыва минного запаса командир заградителя отдал приказ затопить корабль. На «Пруте» были открыты кингстоны и подорвано днище, и в 8 час. 40 мин. заградитель затонул. Часть команды на 2-х шлюпках отошла к берегу и позже была подобрана подводной лодкой «Судак», а 75 человек вместе с командиром корабля были взяты на борт турецких миноносцев. После этого противник продолжил движение к Босфору.
В ту же трагическую и постыдную для Черноморского флота ночь турецкий заградитель «Нилуфер» беспрепятственно подошёл к Севастополю и недалеко от входа в базу выставил поле из70 мин, а на обратном пути потопил пароход «Вел. Кн. Александр Михайлович».
Тогда же, в 6 часов утра, крейсер «Бреслау» выставил у входа в Керченский пролив заграждение из 60 мин, на котором в тот же день подорвались и затонули русские пароходы «Ялта» и «Казбек». После этого «Бреслау» и минный крейсер «Берк» направились для нападения на Новороссийск.
Для обстрела Феодосии на рейд этого порта подошёл турецкий крейсер «Гамидие».
Обстрел Феодосии и Новороссийска проводился по одинаковому сценарию. Подойдя на рейд этих портов, неприятельские крейсера спускали баркасы с вооружёнными матросами под командой немецких и турецких офицеров. Баркасы без препятствий швартовались к городским причалам, куда затем вызывались представители гражданских и военных властей, которым сообщалось об объявлении войны Турцией России и предлагалось эвакуировать население и воинские гарнизоны, на что отводилось 2 часа. Население, солдаты, казаки и полиция спешно бежали за город, а в назначенное время крейсера начинали обстрел портов, железнодорожных станций и промышленных объектов.
По Новороссийску было выпущено 300 снарядов, по Феодосии – 150. В Новороссийске были разрушены сооружения порта, цементные заводы и элеваторы. В Феодосии подверглись уничтожению портовые склады и краны, а на вокзале – водонапорная башня. Германо-турецкие корабли спокойно уходили к Босфору, а над Феодосией и Новороссийском высоко в небо поднимались густые клубы чёрного дыма…
Кроме того, при возвращении в Стамбул «Гамидие» потопил русские пароход и парусник, а «Гебен» в тот же день, 29 октября, захватил русский пароход «Ида».
Только в 3 часа пополудни, 29 октября, когда, закончив нападение на русские базы и порты, ушли неприятельские корабли, Эбергард вывел основные силы флота в море для поиска нападавших кораблей. Из опасения нарваться на турецкие мины, выход эскадры из Севастополя осуществлялся за тралами базовой тральной партии. Однако, трёхдневное крейсерство в юго-западной части Чёрного моря не дало никаких результатов: германо-турецкие корабли успели укрыться в Босфоре. 1 ноября русская эскадра возвратилась в Севастополь.
Командование Черноморского флота, застигнутое врасплох «внезапным» набегом противника, плохо ориентировалось в обстановке, и поступавшие в течение 29 октября сообщения о действиях германо-турецких сил в различных районах побережья сбивали его с толку. Таким образом, объединенный набег Германии и Турции на российское побережье прошёл без каких-либо для них потерь. Однако, распылив усилия для действий одновременно против нескольких, находившихся на больших расстояниях друг от друга объектов нападения, адмирал В. Сушон не смог существенно ослабить русский флот.
9 октября 2011 г.
Геннадий Рыжонок
Статья из альманаха «Морской архив», №1 (2), 2012
Председатель редакционного Совета Марков А.Г.
Главный редактор Маслов Н.К.
