Показать все теги
Глава славянской партии. Мы не знаем ни точной даты варяжского переворота в Киеве (972 или 971 год?), ни его обстоятельств. Но былинный эпитет «черный ворон» становится порукой тому, что их, несомненно, знала вся страна. Для варяжской партии вновь пробил час торжества. Но для Руси приход Свенельда к власти означал катастрофу. Обстановка требовала от славянской партии немедленных решительных действий.
Кто же должен был этими действиями руководить? Очевидно, глава славянской партии. Такой пост, правда, в летописи не фигурирует. Но в политической реальности державы он затмевал многие другие. Так, во времена Игоря главой славянской партии в державе был, как мы знаем, Мал. Затем главой славянской партии (а не варяжской) предпочла стать Ольга. А из того, как были разделены земли в 970 году между сыновьями Святослава, видно, что ту же славянскую партию предпочел и сам Святослав.
Но новый государь, Ярополк, оказался в руках варяжской партии. Кому же предстояло теперь возглавить славянскую партию? Что вообще для этого требовалось? Во-первых, сообразно понятиям времени,
высокая знатность. Во-вторых, реальная власть (как показывает пример Мала) по крайней мере, над одной землей. Это позволяло главе славянской партии пустить против варяжской партии в ход военную силу. И, в-третьих, очень важный психологический фактор — принципиальность и способность снискать в народе доверие и любовь. Без этого знатность не стоила и ломаного гроша.
Кто же теперь отвечал таким условиям? Наибольшей знатностью обладали два принца крови, два молодых Святославича — Олег и Владимир. Оба они были в лагере славянской партии, что было для нее, конечно, козырем. Так не мог ли один из них возглавить славянскую партию?
Нет, не мог. Владимиру в 971 году было всего 11 лет. Олегу — 11—12. В таком возрасте они еще не могли править сами. Княжить могли, но возглавлять борьбу — нет. А в подобной ситуации возглавить славянскую партию означало не просто занять почетный пост, а вступить в смертный бой. Это мог сделать лишь человек, способный принимать стратегические решения. Момент был критический, и потому зрелый возраст и политический опыт претендента на пост главы славянской партии были гораздо важнее княжеского ранга.
Единственным и неоспоримым претендентом на этот пост был только один человек во всей державе — Добрыня. И как сын Мала, наследник его политики. И как близкий родственник князей. Как глава Древлянского дома. Как хозяин Новгорода, обладатель огромной реальной силы. Но и как человек, уже закаленный жестокой школой испытаний еще в юности (былина не зря запомнила годы его рабства).
Поэтому, как только в Киеве произошел варяжский переворот, взоры всех русских естественно обратились к Добрыне. Возглавив славянскую партию, он проявил себя достойным политическим наследником и Мала и Ольги.
Свенельд наступает. Как же надлежало действовать в той обстановке? Проще всего, видимо, было бы немедленно двинуть армию Новгорода для спасения Киева. Но это удалось сделать только спустя 8—9 лет.
Такой срок «промедления» наглядно показывает, что армии, достаточной для освобождения Киева, у Добрыни вначале не было. Почему же Добрыне, несмотря
на все могущество Новгородской земли, пришлось начать борьбу без сильной армии?
Потому, что Святослав потерпел в дальнем походе полную военную катастрофу: не только сложил на чужбине голову, но и погубил там целиком свою армию в 60 тысяч русских воинов (цифра известна по византийским источникам).
А Свенельд, разумеется, не терял времени. Захватив власть в Киеве, он стал хозяином Полянской земли. Теперь на его пути к захвату власти во всей державе стояли ее федеральные земли. Это было серьезное препятствие: они имели права и оружие. Но часть их Свенельд, увы, мог быстро прибрать к рукам без боя, ибо мог от имени Ярополка сменить неугодных ему бояр-наместников в землях.
Как показывает ход гражданской войны, Свенельд именно это и сделал, начав, очевидно, со Смоленской земли, чем заблокировал Добрыне путь на Киев. Не подчиниться земли не могли (и сами земельные посадники тоже), ибо Ярополк был старшим сыном Святослава, и оспорить его право на престол было сразу невозможно: варяжский переворот в Киеве был замаскирован мантией легитимной монархии Ярополка. Это позволило Свенельду в короткий срок подчинить своей власти почти всю державу.
Добрыня организует сопротивление. Но Олег и Владимир были такие же Святославичи, как и Ярополк. Землями они владели по тому же мандату отца, что и сам Ярополк. Княжеский ранг делал их несменяемыми волей Ярополка. Если эти земли возражали против власти Свенельда, сломить их противодействие можно было только военной силой. Княжеские права Олега и Владимира были для славянской партии таким же бесценным козырем, как права Ярополка для варяжской.
Первым ответом Добрыни на захват Свенельдом власти в Киеве было создание новгородско-древлянской коалиции, которая стала осуществлять согласованные действия, сначала политические, а затем и военные.
Несмотря на тяжелое поражение в 977 году, коалиция, выдержав все испытания трагических 70-х годов, одержала в 980-м победу, преобразившую лицо Руси и навсегда покончившую с варяжским игом.
Для начала эти две земли, признавая Ярополка государем, могли отказаться выполнять приказы Свенельда, власть которого простиралась на ряд земель. Но она кончалась в двух шагах от Киева — на Ирпене. А какую опасность представляла для власти варягов в Киеве граница на Ирпене, мы уже хорошо знаем по более ранним событиям. Этот фактор сказался в полной мере и на сей раз.
Свенельд был хозяином в Киеве. Но грозная сила Господина Великого Новгорода нависала над Свенельдом на Ирпене.
Стратегическая обстановка в державе. По-видимому, именно так Добрыней были сразу же созданы исходные позиции для будущей гражданской войны в державе, которую варяжский переворот сделал неизбежной. Стратегически позиции эти значительно отличались от предшествовавших варяжско-русских войн внутри державы. Такой расстановки сил земель еще не было ни разу (что легко проверяется при сравнении). И то, что впервые за сто лет в антиваряжском лагере оказалась одна из земель русского Севера, в конечном счете, решило исход борьбы.
«Морской балкон» всей Руси на Балтике лежал, как мы помним, в пределах самой Новгородской земли. Утверждаясь в Новгородской земле, и Хрёрекр, и Хельги, и Ингвар могли свободно вербовать пиратских наемников со всей Балтики (и шире, со всей Скандинавии). Но на этот раз Свенельд был лишен такой возможности. Все пути на Север были отрезаны Добрыней.
Оставался, правда, один путь — через Полоцкую землю и дальше вниз по Западной Двине. Но Полоцк в тот момент был вне державы и до самого 980 года предпочитал нейтралитет в русских событиях, что исключало массовую вербовку варяжских пиратов через полоцкую территорию.
Блокируя Свенельду выход к Балтике, Новгород создал сильный военный флот, нейтрализовавший варяжских пиратов и позволивший Новгороду вести прямую торговлю с крепнущими скандинавскими королевствами (они были не в ладах с пиратами-викингами) и другими государствами Балтики и даже Северного моря.
Другой примечательной чертой Новгородской земли было то, что ее главный город находился в глубине ее территории и был вне прямого удара армии Свенельда. Киев же от Ирпеня был всего в 20 километрах. То есть Добрыня имел плацдарм на Юге для прямого давления на захваченный варягами Киев.
Как видим, стратегическая обстановка была для Добрыни несравненно выгодней, чем для его предшественников. И он мастерски ее использовал.
Вышгород. Об одном из первых важных политических шагов Добрыни после создания им новгородско-древлянской коалиции рассказала былина. Это вышгородская поездка Олега Древлянского. Но былинные сведения о поездке очень скудны, а летописные вовсе отсутствуют.
Где же находился Вышгород? На современной карте его нет. Тем не менее, я осматриваю его — в Киеве. В наши дни он вошел в городскую черту Киева, став его дальним районом возле плотины, перегородившей Днепр. Но на карте X века Вышгород был отдельным городом, важной крепостью — северным форпостом столицы. П. П. Толочко так характеризует эту древнюю крепость.
«Из ближайших к Киеву городов наибольшее значение имел Вышгород, впервые упомянутый летописью под 946 годом. Возник древний Вышгород в 15— 16 км выше Киева на правом высоком (до 80 м) выступе днепровского берега, у переправы через Днепр... С самого начала он строился как город-крепость; мощные земляные валы и глубокие рвы опоясывали центральную часть, защищали посад. Детинец занимал наиболее возвышенное место днепровского берега и имел размеры 350 X 250 м. Вокруг Вышгорода имелась система наблюдательных пунктов, дававших возможность контролировать подступы к Киеву»[1].
Название «Вышгород» означает «дозорная крепость на высоком холме». Однако Вышгород был не только дозорной крепостью, но также одной из великокняжеских загородных резиденций. Как мы помним, у него был эпитет «Вольгигорода», то есть «города Ольги». По летописным сведениям, он принадлежал княгине и был ее личным владением. Сейчас Вышгородский холм пустынен. Но земляные валы Вышгорода частично уцелели и производят внушительное впечатление.
Вышгородская встреча. Олег покинул Древлянскую землю и поехал в Полянскую — к брату в Вышгород. Для встречи с братом Олег покидает свою территорию.
Но хотя до Киева рукой подать, он не едет в Киев. Брат должен поехать к нему навстречу. Почему?
Это читается очень ясно: здесь и соблюдение протокола, и напряженность, и взаимное недоверие, и борьба за престиж (ведь за встречей явно следят и обе земли, и вся страна).
Олег делает шаг за свою границу, но только один шаг, не больше. Он едет в Полянский город, но только в ближайший к себе Полянский город, не дальше. Да, Олег признает брата государем, но ясно демонстрирует, что едет к нему не на поклон и что обстановку в Киеве считает неприемлемой.
Ярополк — старший брат и государь. И все же он принуждён пойти на уступки, поэтому он покидает для переговоров свою столицу и едет навстречу брату почти до самой его границы. Олег едет по чужой территории только 10 километров. Ярополк едет по своей, но вынужден проехать 15 километров, в полтора раза больше. Это, несомненно, демонстрация силы со стороны Олега.
При столь тщательном взвешивании вопросов протокола и престижа становится ясно, что о поездке на встречу со Свенельдом для Олега вообще не могло быть речи: он едет только на свидание между князьями да еще диктует старшему брату место встречи. Вместе с тем поездка эта, по былине, предвещает бой со Свенельдом и победу над ним. Мы видим, таким образом, что славянская партия разыгрывает свой козырь княжеских прав Олега, но что поездка направлена прямо против Свенельда. (То, что запомнилась именно Вышгородская встреча, показывает, что она сама по себе была приметным, переломным событием в назревании войны; памяти о предшествующих ей переговорах, а они, очевидно, были, былина не сохранила.)
Что встреча князей в подобной обстановке действительно предвещала бой, убедиться нетрудно. Она выглядит как поединок, пока мирный, пока в сфере протокола и престижа. Как дуэль между братьями? О нет, как дуэль между двумя партиями — славянской и варяжской. Она знаменует переход славянской партии в политическое контрнаступление.
Уж если обстановка встречи такова, то ясно, что Олег едет не просто на родственное свидание и даже не для выяснения семейной ссоры, а с какими-то серьезными требованиями к государю. Княжеский ранг Олега не дает возможности Ярополку уклониться от встречи. Олег едет, конечно, не один, а окруженный подобающей его рангу (и, следует думать, хорошо вооруженной) свитой, и он, несомненно, дает на Вышгородской встрече понять, что готов подкрепить свои требования силой оружия обеих союзных земель.
Если Ярополк вынужден выехать из Киева навстречу брату, роняя свой престиж, то это означает, что вся поездка Олега задумана для личного вручения «на княжеском уровне» какого-то требования Ярополку.
Никаких сведений о характере и ходе вышгородских переговоров между братьями-князьями не сохранилось. Но в другой былине Вольга говорит своему противнику (на сей раз с именем Салтан, но это явно все тот же Сантал):
Не бывать тебе на Святой Руси,
Не владеть тебе градом-Киевом.
Вряд ли эта былина относится именно к Вышгородской встрече, зато цитированная формула хорошо определяет общую цель будущей войны — свержение Свенельда.
А нельзя ли было добиться той же цели без войны? Формально, да. Потребовав от Ярополка отставки Свенельда. И в случае согласия Ярополка (реально, конечно, весьма маловероятном) конфликт был бы выигран без боя. Но и в случае отказа Ярополка такое требование не было пустой тратой времени: оно имело большой политический резонанс.
Не было ли требование отставки Свенельда вручено Ярополку Олегом как раз в Вышгороде? Не оно ли сделало эту встречу событием, запомнившимся былине? Весьма вероятно.
Мы не знаем, была ли Вышгородская встреча князей единственной. Не знаем и перипетий переговоров. Зато мы знаем, что, в конечном счете, переговоры закончились провалом: миром уладить конфликт не удалось, Ярополк (как, видимо, ожидалось) не пошел на отставку Свенельда и на возвращение к славянской политике Ольги и Святослава. И в порядок дня стала открытая война.
Но если Ярополк брал на себя ответственность за варяжскую политику Свенельда, это освобождало подданных от долга признавать старшего сына Святослава и дальше государем. А с момента, когда они торжественно заявили о низложении ими Ярополка за нарушение княжеского долга перед народом как «князя-волка» (по древлянской конституционной теории), перед ними вставал вопрос об избрании нового законного главы государства.
Первый контргосударь Добрыни. Сообразно понятиям века народная партия была не республиканской, а монархической (но в отличие от варяжской она выступала за конституционную монархию, а не за деспотизм). Это означало, что ее избранником мог стать только принц крови. Практически имелась альтернатива — Владимир или Олег. Кандидатура нового государя, естественно, обсуждалась думами обеих союзных земель патриотической коалиции. Но решающее слово в выборе одного из принцев крови принадлежало Добрыне.
Зная исход этой гражданской войны, а также эпопею Мала и его детей, невольно хочется решить, что выбор Добрыни пал на Владимира. На самом деле первым контргосударем против Ярополка Добрыня выставил Олега.
Летопись этого, конечно, не говорит. Зато былина прекрасно знает. Как в иносказательной форме предстоящей победы Олега над Свенельдом (означавшей бы его победное вступление на престол в освобожденном Киеве), так и в ряде других сведений.
Выбор может показаться странным. В отличие от Владимира Олег не был членом Древлянского дома (ибо не был потомком Мала), не был и племянником и воспитанником Добрыни. В отличие от Владимира он носил варяжское (в X веке отчетливо варяжское!) имя. Более того, в его жилах не было ни капли славянской крови. Тем не менее, новым государем от славянской партии был выбран именно он, ибо у Добрыни были на то веские причины.
Былина свидетельствует, что народом выбор Добрыни был и понят, и всецело поддержан. Более того, былина знает важную церемонию, связанную с провозглашением Олега в Древлянской земле государем всея Руси. Эпизод настолько значителен, что заслуживает особого рассмотрения.
