Показать все теги
Предыдущую часть читайте ЗДЕСЬ
Начало читайте ТУТ
Чем дышала крымскотатарская культура в 17 веке?
Давайте перейдем от внешней политики к внутренней жизни Крымского ханства в ту эпоху? Каковы были ее главные тенденции, что тревожило и что радовало правителей Крыма во второй половине 17 века? Какие внутриполитические процессы разворачивались в Крымском государстве и как складывались отношения ханской правящей династии со Стамбулом?
Основная тенденция того времени – это, безусловно, усиление и окончательное закрепление османского влияния над Крымом. Причины этого, думаю, я уже осветил достаточно подробно: Турция впервые в истории стала непосредственным игроком на украинской арене, и ей требовалось обеспечить себе максимальный контроль над Крымом, чтобы Гераи были не просто партнерами, но верными слугами в отстаивании османских интересов.
Наглядным примером является замена Мехмеда IV Герая на Адиля Герая в 1666 году: Мехмед IV Герай, собирая по всей Европе антимосковскую коалицию, громко заявлял о крымском преемстве прав Золотой Орды, он декларировал, что вернет Польше Украину, а Крыму – Казань, Астрахань и даже Сибирь (хотя даже Менгли Герай в 16 веке не претендовал на Сибирь, потому что это была часть Синей Орды, а не Золотой). Эта великодержавная риторика, в которой величию османского падишаха просто не оставалось места, раздражала Стамбул, как и намерение хана присоединить к Крыму новое вассальное государство в лице гетманской Украины – т.е. самовольно присвоить себе в Гетманщине такие же исключительные привилегии и прерогативы, какими султан обладал в Молдове и Валахии.
В итоге гордого и самостоятельного хана Стамбул заменил человеком, чьи права на крымский престол были крайне сомнительны: Мехмед IV Герай отправился в изгнание, а ханом стал Адиль Герай – представитель побочной, незаконной линии крымской династии, которую остальные члены ханского рода традиционно игнорировали и презрительно называли «Чобанами», т.е. «пастухами». Понятно, что такой человек целиком и полностью зависел от султана, и потому дерзких великоордынских лозунгов своего предшественника больше не озвучивал и возмущения по поводу перехода Дорошенко из крымского в турецкое подданство не высказывал. Вскоре, правда, он смертельно разругался с высшей знатью Крыма, в стране начался бунт, и султан отправил Адиля Герая в отставку.
Затем османам удалось найти более удачную кандидатуру, которая устраивала практически всех: Селима I Герая, который мудро правил страной, заслужил уважение подданных, верно служил султану, впоследствии еще трижды, с перерывами, занимал ханский престол и остался в истории как один из выдающихся правителей Крыма. Впрочем, у него тоже имелись свои соперники – как, например, Мурад Герай, сменивший его в 1678 году.
Мурад Герай, к слову, провел необычную реформу: настоящую юридическую революцию. Дело в том, что в Крыму издавна применялась двойственная юридическая система: ведущим компонентом крымского законодательства был общемусульманский шариат, а вспомогательным – система традиционных народных обычаев, которые в Крыму назывались «адат».
Мурад Герай отличился от всех прочих правителей Крыма тем, что решил кодифицировать эти традиционные обычаи и возвести их в статус единственного свода законов страны. Для придания авторитету этому решению было объявлено, что этот свод законов тождествен знаменитому кодексу империи Чингисхана – так называемому «тёре». Текста реального кодекса Чингисхана у хана, разумеется, не было, потому что едва ли этот кодекс вообще когда-либо существовал в виде структурированного текста, но, тем не менее, в Крыму при Мураде Герае такой свод был составлен. Хан образовал даже специальные судебные структуры, которые применяли исключительно кодекс «тёре». А обычная шариатская система утратила силу.
Надо заметить, что судебная система в Крыму была, во-первых, построена на клерикальной структуре, а во-вторых, по сути, независима от хана. Ведь крымские судьи низшего ранга, кади, подчинялись высшим придворным судьям, кади-аскерам, те отчитывались перед кефинским муфтием, тот отвечал перед стамбульским шейх-уль-ислямом, а над шейх-уль-ислямом не было никого, кроме султана.
В свете этого становятся понятны мотивы хана: Мурад Герай, будучи вполне лоялен султану во внешней политике, пытался вывести из-под влияния стамбульских клириков хотя бы внутренний суд в своей стране.
Однако османские улемы мягко разъяснили ему, что подобное действие при желании легко может быть истолковано как вероотступничество, и хан, во избежание осложнений, отменил свою реформу. То есть, несмелые попытки ханов сохранить независимость хотя бы во внутренних делах мы видим и здесь.
Если говорить о важнейших событиях внутренней жизни Крыма 17 столетия, то чрезвычайно важной и заметной переменой стали серьезные демографические изменения в населении страны. Дело в том, что в первой половине 17 века началась массовая иммиграция в Крымское ханство заволжских ногайцев. Это были бывшие жители Большой Ногайской Орды, лежавшей между Волгой и Эмбой. Большая Ногайская Орда была подчинена Москвой еще в середине 16 века и продолжала жить в своих степях, время от времени подвергаясь всяким утеснениям со стороны царских воевод. Но когда из глубин Азии к ногайским степям прикочевали многочисленные, крайне воинственные и резко враждебные ногайцам калмыки, то большая часть ногайских улусов двинулась на запад, ища спасения во владениях ханов. Эта миграция продолжалась почти сто лет, и в крымские владения переселилось не менее полутораста тысяч людей.
У заволжских ногайцев имелись родичи в крымских степях в лице представителей многочисленного и давно живущего в Крыму рода Мансур, но это родство было очень отдаленным, и пришельцы сильно отличались в этнографическом отношении от крымских степняков. Потому они были в полной мере иностранцами, с иной политической культурой и даже с иной системой хозяйствования: ведь заволжские ногайцы были классическими кочевниками, тогда как крымские степняки уже давно в большинстве осели и имели куда более разнообразную экономику. На полуостров беженцев не пустили: ханы расселяли их в степной полосе своих материковых владений вдоль берега Черного моря, что стратегически выглядело весьма выгодным в плане охраны крымских границ. Позже ханы создали там для ногайцев отдельные управленческие структуры со специальными наместниками, и в свое время мы еще коснемся темы этих кочевых орд в Причерноморье.
И, наконец, традиционный вопрос, которым мы подытоживаем каждое столетие, и которым завершим нашу программу, а именно культурная жизнь Крыма той поры. Чем, не побоюсь этого слова, дышала крымскотатарская культура в 17 веке? Дошли ли до наших дней какие-нибудь памятники той эпохи на полуострове?
Когда мы говорим о культуре тех времен, то тут куда больше поводов восхищаться, чем грустить. Ведь даже пресловутое усиление османского влияния, которое в политической жизни оборачивалось различными неприглядными сторонами, в сфере культуры имело совершенно иное значение – благотворное и продуктивное. Окончательно интегрировавшись в богатейший мир зрелой османской культуры, Крым не только почерпнул там творческие силы и идеи для собственного культурного развития, но и сам внес серьезный вклад в османское культурное наследие.
Ведь не забудем, что 17 век – это эпоха расцвета ханской поэзии. Надо сказать, что это и в целом была эпоха расцвета высокой литературы в Крыму; от этого периода известны имена многих книжных людей, писавших и учивших в Крыму: законоведов, суфийских философов, различных прочих ученых. И, пожалуй, не меньше можно назвать имен выходцев из Крыма, которые прославились за пределами полуострова, в разных уголках Османской империи.
Но ханская поэзия – наверное, наиболее яркая часть этого наследия. На протяжении 17 столетия в Крыму прославились поэты Газайи, Ремзи, Кямиль и ряд других. Газайи – тот и вовсе был не только поэтом, но и композитором, чьи произведения для тамбура являются признанной классикой османской музыки, а его стихи в свое время переводил даже Иван Франко.
Все эти псевдонимы ничего не говорили бы нам, если бы реальные имена их носителей не были, так сказать, вписаны в исторические скрижали: ведь Газайи – это на самом деле Гази II Герай, Резми – Бахадыр I Герай, под псевдо Кямиль и Хани выступал Мехмед IV Герай, а Ремзи – это был Селим I Герай. И все это созвездие венценосных поэтов дал именно 17 век.
Ну и что касается памятников той поры, то некоторые из них можно видеть в Крыму по сей день. Это, например, мечеть Муфти-Джами в Феодосии, напоминающая нам об эпохе османского присутствия на полуострове – ведь эта мечеть была построена в первой половине 17 века при резиденции кефинского муфтия, верховного религиозного авторитета на полуострове, суду которого в исключительных случаях подлежали даже сами ханы.
Но еще более красноречивыми иллюстрациями своей эпохи, являются, пожалуй, два других памятника 17 столетия: крепость Арабат на азовском побережье Крыма и караван-сарай Таш-Хан в городе Карасубазар, нынешний Белогорск.
И крепость, и постоялый двор для торговцев были основаны ранее 17 века, и существовали уже давно. Но именно в рассматриваемом нами столетии они были капитально перестроены и обрели совершенно новый вид, что пояснялось политической ситуацией того времени.
Дело в том, что малозаселенный азовский берег Крыма в первой половине 17 века стал излюбленным местом высадки донских казаков. Поскольку этот берег достаточно пустынен, донским отрядам порой удавалось незаметно высадиться там и тихо прокрасться в глубь полуострова, иногда даже довольно далеко: до самого Карасубазара и Старого Крыма. А надо сказать, что первый из этих городов был крупным экономическим центром страны, центром торговли, там находились богатые рынки и до десятка постоялых дворов, доверху набитых всяким добром, которое свозили туда приезжие торговцы. И вот, донским казакам порой удавалось застигнуть городскую стражу врасплох, напасть на Карасубазар и, разграбив его рынки, вернуться с добычей к морю и уплыть обратно на Дон.
Карло Боссоли. Карасубазар. Середина 19 века
Вот для борьбы с таким явлением Мехмед IV Герай в середине 17 века и перестроил заново Арабатскую крепость, значительно укрепив и увеличив ее, а также и снарядив тяжелыми пушками для обстрела приближающихся казацких флотилий. Одновременно с этим ханский визирь Сефер-Гази-ага перестроил и главный постоялый двор Карасубазара, превратив его в подобие настоящей крепости с башнями и железными воротами, чтобы грабителям не так-то легко было проникнуть внутрь и завладеть ценностями.
Впоследствии Арабатская крепость была еще раз капитально перестроена в самом начале 18 века, а от караван-сарая до наших дней остался лишь пятиметровый осколок стены в городском парке. Но тем не менее, эти два памятника, история которых тесно связана меж собой, являются красноречивыми свидетельствами эпохи, когда Крыму вновь довелось ощутить угрозу натиска внешних сил.
Битва за Вену
Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи ее писали преимущественно в черных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.
В прошлый раз мы закончили на Бахчисарайском договоре 1681 года, по которому Украина была разделена на две зоны влияния: русскую и османскую, причем Крым при заключении этого договора уже выступал не как самостоятельная сторона, а как посредник, что ли, между двумя империями. Временное подчинение Правобережной Украины стало знаковым этапом расширения турецкой экспансии в Европе, а какую роль в этой экспансии играл Крым – он был послушным исполнителем воли Стамбула или действовал по собственному усмотрению?
Чтобы прийти к ответу на этот вопрос, давайте окинем широким взглядом общую расстановку сил в Восточной и Центральной Европе на тот момент.
Установив по условиям Бахчисарайского мира свою номинальную сферу влияния на Правобережье, Турция вовсе не приобрела реальной власти над Украиной. Под непосредственным османским владычеством оказалось лишь Подолье с городом Каменец. А на остальной украинской территории, попавшей в сферу османского контроля, позиции османов зиждились исключительно на их соглашениях с Петром Дорошенко, который был для турок союзником лишь ситуативным и не слишком надежным, что прекрасно понимали и в Стамбуле, и в Варшаве, и в Москве. То есть, никаких реальных выгод, а уж тем более возможностей эксплуатации края формальное подчинение Правобережной Украины туркам не дало. Как, собственно, и Крыму.
Зато мирное соглашение на Днепре развязало османам руки в Европе. И там они решили попытаться осуществить свою давнюю мечту, к которой безуспешно подступались еще в XVI веке, а именно – захватить Вену. И вот, летом 1683 года, огромное османское войско осадило столицу Австрии. И потерпело там катастрофический разгром, чем Европа обязана, главным образом, полководческому таланту польского короля Яна III Собеского – в армии которого, к слову, имелся и украинский казацкий отряд.
Отбросив турок от Вены, коалиция европейских государств – известная в истории как Священная Лига – на протяжении последующих лет продолжила теснить османские силы на юг, освобождая от их присутствия обширные пространства Европейского континента. Из-под турецкой власти была освобождена Венгрия, часть Сербии, даже области в Греции. Весьма вероятно, что Священной Лиге удалось бы полностью очистить от турок и все Балканы – если бы в спину коалиции не ударила Франция, которая, в отличие от прочих стран, в силу собственных интересов не желала полного разгрома Турции и потому открыла на западе против Австрии, так сказать, второй фронт.
Вследствие этой, а также множества других причин победоносное шествие Священной Лиги затормозилось, и европейские державы стали переговариваться с Турцией о заключении мирного соглашения, которое зафиксировало бы новую обстановку и новые границы на карте. А обстановка в Европе действительно стала новой, поскольку разгром турок под Веной означал конец трехсотлетней турецкой экспансии на континенте. Потому что после этого разгрома турецкая политика в Европе стала представлять собой уже не напористое наступление, как прежде, а медленную, но непрерывную сдачу прежних позиций.
Вот такой, если очень вкратце, была международная обстановка в тот момент.
Ну а где же здесь Крымское ханство – спросите вы? Где в этих всех событиях Крым?
А вот он, Крым: мы видим его представителей в арьергарде османского войска, на третьих и четвертых ролях на полях этих сражений. Добившись в XVII веке окончательного и безраздельного господства над ханством, османы, конечно же, старались на полную мощь использовать военную силу Крыма для решения собственных проблем в Европе. При этом они были крайне недовольны тем, что крымские татары сражаются за султана без особого энтузиазма.
Очень ярким примером здесь может служить история хана Мурада Герая, за которым в турецких исторических сочинениях о венских событиях на многие годы закрепилось клеймо чуть ли не предателя. История его участия в Венской кампании, вкратце, такова.
Своим воцарением в Крыму Мурад Герай был всецело обязан османскому визирю Кара-Мустафе, который в свое время добился отстранения от власти Селима I Герая и замены его Мурадом Гераем. И теперь, когда этот визирь был назначен верховным командующим османских войск под Веной, хану настала пора оплатить свой, так сказать, долг перед Кара-Мустафой. Поэтому, когда визирь призвал его в Австрию на помощь, хан без малейших возражений пришел под Вену с немалым войском. Но там он встретил совершенно не тот прием, который ожидал: визирь обращался с его людьми плохо и использовал их, по сути, как пушечное мясо, затыкая крымскими отрядами дыры в своей обороне: он то бросал ханских всадников против артиллерийских орудий противника, против которых те не имели никаких шансов, то ставил их на охрану мостов, что было, опять-таки, верной гибелью для лучников – притом, что собственной артиллерией визирь с ханом делиться отказался.
Мурад Герай честно пытался помочь своему благодетелю. Одной из основных функций крымскотатарских войск в турецких кампаниях была оперативная разведка, и потому хан обладал широкой и довольно точной информацией о планах противоположной стороны. Основываясь на этих данных, он сообщал визирю, что к Вене спешат большие силы союзников и потому визирю следует изменить тактику. Но Кара-Мустафа относился к его предупреждениям пренебрежительно, обвинял хана в трусости, и его замечания во внимание не принял.
В итоге, когда Мурад Герай окончательно уяснил, что грядущее столкновение будет иметь просто-таки титанический масштаб, и что крымским татарам в нем делать нечего – особенно при полном равнодушии командующего к их участи и возможным потерям – хан принял непростое решение и заблаговременно увел большую часть своих людей из, так сказать, зоны поражения. И тем самым спас десятки тысяч жизней соотечественников от верной гибели в абсолютно бессмысленной для Крыма бойне.
Это ему обошлось дорого: во-первых, в устах турок за ним навсегда закрепилось клеймо предателя, а во-вторых, когда Кара-Мустафа, разъяренный и опозоренный своим провалом, искал истинных и мнимых виновников поражения, одним из таких виновников был объявлен хан. В итоге Мурад Герай был смещен с трона и отправлен в ссылку – причем ему еще повезло, потому что ряд высших офицеров османской армии, тоже обвиненных в трусости, визирь предал казни. Можно еще добавить, что султан, в конце концов, нашел истинного виновника поражения: им был объявлен сам Кара-Мустафа, и казнь незамедлительно постигла самого визиря.
Весьма схожие проблемы возникали и у преемников Мурада Герая – как, например, у Селима I Герая, от которого турки, снова-таки, требовали непосредственного, личного и активного участия в их продолжающихся битвах со Священной Лигой – и это при том, что на границы Крыма уже наступали русские войска. Хану пришлось очень туго, разрываясь между острой необходимостью помогать османам далеко на западе и защищать границы собственной страны на севере – тем более, что отсутствие хана в стране в такой критический момент вызывало вполне понятное возмущение знати. Хану, в результате, приходилось стоять с войском наготове на Дунае – посередине между Крымом и Стамбулом – чтобы не опоздать оттуда ни на балканские фронты, куда в любую минуту мог позвать султан, ни на Перекоп, где в любой момент могло развернуться русское наступление.
Словом, если говорить о роли Крыма в османской экспансии в Европе в конце XVII века – а точнее говоря, не в экспансии как таковой, а в обратном процессе, когда эта экспансия обратилась вспять и превратилась в отступление – то эта роль выглядит, во-первых, глубоко второстепенной и подчиненной, а во-вторых, весьма трагичной для Крыма.
Потому что, говоря глобально, Османская империя за предшествующий период сделала все, чтобы максимально подчинить себе Крым и крепко включить его в орбиту своей имперской политики. И вот когда, наконец, ей это удалось, и Крым оказался накрепко привязан к османской политике, эта политика потерпела крах и Османская империя пошла на дно – и потянула за собой Крым. Вначале медленно, затем – все быстрее. И ровно через сто лет после «венского разгрома» это совместное скольжение вниз закончится гибелью Крымского государства.
Походы на полуостров
В 1687 и 1689 году состоялись т.н. Крымские походы, во время которых впервые в истории не казацкие отряды, а московские регулярные войска подступили к воротам полуострова. Расскажите, пожалуйста, как проходили эти военные кампании, каковы были их последствия и, самое главное, почему Москва смогла от стратегической обороны перейти в стратегическое наступление в борьбе с Крымом?
Эти походы являлись продолжением только что описанных событий – то есть действий европейской международной коалиции по освобождению Юго-Восточной Европы из-под османского господства. Относительно Крыма как такового Европа враждебных планов не строила – в конце концов, это ведь не Крым захватил и два века оккупировал добрую четверть Европы. Однако Крым был вольным или невольным союзником турок, и поэтому он вместе с турками тоже попал, так сказать, под прицел европейской стратегии.
Интерес коалиции относительно Крыма был предельно прост: от ханства требовалось лишь то, чтобы оно прекратило оказывать османам военную помощь на европейских фронтах. Для этого даже вовсе не обязательно было воевать с Крымом. Польский король Ян III Собесский предложил хану Селиму I Гераю рассмотреть такой вариант, чтобы Крымское ханство стало независимым государством и прекратило воевать на стороне Стамбула. А в случае, если бы османы воспротивились независимости Крыма, король обещал, что на защиту ханства встанут армии Польши, Австрии и военный флот Венеции. Но Селим I Герай отказался от такого проекта. Потому крымско-османское военное сотрудничество было решено пресечь силой.
Однако воюющая на несколько фронтов Польша не могла взять целиком на себя задачу нейтрализации крымских сил. В войне с Крымом требовалась помощь России. И тогда Польша, вместе с прочими союзниками по коалиции, стала усиленно уговаривать Москву присоединиться к Священной Лиге.
У России не было непосредственных интересов в юго-восточной Европе, и судьба антитурецкой реконкисты волновала ее мало. Однако у Москвы были жизненные интересы на украинских территориях. Потому в Священную Лигу Россия не вступила, однако согласилась вместе с Польшей выступить против Крыма – потребовав, впрочем, за это весьма дорогую цену: а именно, официальное признание королем перехода под власть Москвы Левобережной Украины. Королю было очень непросто дать такое согласие, но поскольку в этой войне он рассчитывал отвоевать у Турции Молдову и Валахию, которые стали бы своего рода компенсацией за утрату Украины, то ради союза с русскими король пошел и на это. И русские стали готовить свое наступление.
В целом, наблюдая за обстоятельствами этого наступления на Крым, создается впечатление, что Россия вступала в ту войну как бы нехотя. И это понятно: ведь прямых причин конфликтовать с Турцией у нее, в отличие от европейцев, было мало, и похоже на то, что главным мотивом Москвы в этом походе были не столько завоевательные намерения в отношении Крыма, сколько стремление окончательно закрыть с Польшей вопрос об Украине. Не похоже даже, чтобы русские действительно верили, что им и впрямь удастся подчинить себе Крым. Это видно из риторики их выступлений и дипломатической переписки перед походом, которые включали настолько же грозные, сколь и заведомо невыполнимые на тот час планы и требования – как, например, требование о полном выселении татар с полуострова, звучавшее в русских ультиматумах, которые отправлялись в Стамбул.
Не слишком, кажется, в это верили и поляки – потому что с легкостью согласились с тем, что Крым в случае русского успеха останется в подчинении Москвы. Если бы падение Крымского ханства воспринималось Варшавой как сколь-нибудь реальная перспектива, едва ли бы Речь Посполитая отнеслась столь равнодушно к вопросу будущей принадлежности полуострова, потому что и у нее нашлись бы аргументы к владению Крымом, да еще и куда более веские, чем у Москвы. Но, повторюсь, главной задачей сторон было не покорение ханства, а пресечение крымской помощи туркам.
Первый поход на Крым 100-тысячной русской армии под командованием князя Голицына состоялся весной-летом 1687 года. Этот поход был во всех смыслах первым, потому что русские войска еще никогда не подступали так близко к вратам полуострова. Прежде мы много говорили о Крыме в 16 веке как о неприступной крепости, которая была защищена широкой полосой безлюдных степных пространств, лежавших между Крымом и Московией. Крымская легкая кавалерия могла легко преодолевать в обе стороны эти пространства, а тяжеловооруженное стрелецкое войско – наоборот, не умело. И это на протяжении многих лет позволяло Крыму громить Московское царство, совершенно не опасаясь за риск ответных ударов.
Но теперь ситуация сильно изменилась. Ведь с 1654 года, после присоединения Украины, русская граница продвинулась на сотни километров к югу. Украина была куда более близкой и удобной стартовой площадкой для наступления на Крым – причем теперь Москва могла распоряжаться еще и украинским военным ресурсом: шутка ли, в этом первом крымском походе на помощь царским солдатам было отряжено до 50 тысяч украинских казаков.
Но пользоваться этими преимуществами русские еще не научились. Поход 1687 года не удался, потому что устроители похода не наладили должным образом военных коммуникаций на дальнем марше, и войско, добравшись лишь до юга нынешней Запорожской области – то есть, не дойдя ни до Перекопа, ни до ханских днепровских крепостей – вынуждено было развернуться назад из-за безводья и бескормицы. Селиму I Гераю не пришлось даже сражаться с наступавшими: он просто уничтожил все колодцы и пастбища на их пути, что весьма поспособствовало неуспеху противника.
Через два года Голицын повторил поход и оказался чуть удачливее: на этот раз ему удалось подойти к самому Перекопу. Но штурмовать крепость сил он уже не имел, и вместо того попытался вступить с ханом в переговоры. Его требования были крайне скромны: ни о каком подчинении Крыма и выселении татар, разумеется, речи уже не шло (судя по всему, это изначально был, так сказать, экспортный вариант военной пропаганды). Князь всего лишь требовал от хана освободить всех украинских и русских рабов, содержащихся в Крыму, прекратить набеги на украинские и русские окраины, а также отказаться от многовековой практики требования дани с русского двора.
Хан намеренно медлил с ответом, тянул время и в итоге дождался, что в лагере Голицына сама собой повторилась прошлогодняя катастрофа: в отсутствие надлежащих коммуникаций от плохой сивашской воды в войске распространились эпидемии, начался падеж лошадей и скота, и Голицыну пришлось отступить снова.
Что до последствий похода, то они были незначительными. Крым, как видим, от этих походов не пострадал. Польша, которая надеялась, что отвлечение крымских сил на русских позволит ей успешнее действовать в Молдове, тоже не имела на этом фронте особых успехов. А европейская коалиция, подозреваю, и вовсе едва ли заметила временное отсутствие крымских татар на своих фронтах – потому что роль крымских татар там и без того не отличалась особой масштабностью. Некоторые выгоды получила, разве что, Россия, которая своим согласием ударить на Крым выторговала у Польши признание результатов раздела Украины. Да, впрочем, и это соглашение впоследствии было пересмотрено.
Олекса Гайворонский, Сергей Громенко
Продолжение читайте по ССЫЛКЕ
