ГлавнаяМорской архивИсследованияБиблиотека












Логин: Пароль: Регистрация |


Голосование:


Самое читаемое:



» » » Хорватское Демократическое Содружество Президента Франьо Туджмана в первые годы независимости Хорватии 1991 - 1995 гг.
Хорватское Демократическое Содружество Президента Франьо Туджмана в первые годы независимости Хорватии 1991 - 1995 гг.
  • Автор: Malkin |
  • Дата: 24-08-2014 19:22 |
  • Просмотров: 2409

Хорватское демократическое сообщество (ХДС) — крупнейшая партия в Хорватии с момента обретения ею государственной незави­симости. 30 мая 1990 г. состоялось конституирующее заседание из­бранного на многопартийной основе парламента - Сабора. 25 июня 1991 г., опираясь на результаты проведенного 19 мая того же года референдума, Сабор принял Декларацию о суверенитете и независимо­сти Республики Хорватия. ХДС является наследницей хорватского на­ционального движения. С этой, ныне правящей, партией справедливо ассоциируется обретение независимости и борьба за сохранение це­лостности хорватских этнических и административных территорий, доставшихся ей в наследство от бывшей СФРЮ, границ, в одночасье из внутрифедеративных превратившихся в межгосударственные.

Если под понятием "самоопределение" понимать только поли- тико-правовой акт создания национального независимого государст­ва, то сотрется грань между самоопределением и сепаратизмом. Поэтому национальное самоопределение необходимо рассматривать не только как единовременный политико-правовой акт, но и как имею­щий длительную историческую протяженность этнополитический и психологический процесс, находящий свое выражение в политических ло­зунгах, правовом принципе и психологической самоидентификации.

В течение XIX—ХХвв. хорватам довелось испытать на себе раз­личные формы национального политического самоопределения. С кон­ца XIX в. у них начала складываться национальная политическая си­стема, включавшая в себя политические партии, автономные и мест­ные органы власти и электорат. Как этно-территориальная общность они обладали территориально-политической автономией и в монархии Габсбургов (1868-1918) и в королевской Югославии (1939-1941). Их территория была разделена на несколько административных единиц в той же межвоенной Югославии. У них было псевдонациональное госу­дарство в период второй мировой войны. Наконец, в послевоенной Юго­славии Хорватия обрела статус одной из республик — члена федера­ции. В 1991 г. после распада СФРЮ осуществилась многовековая меч­та хорватов и цель их национального движения на протяжении двух веков - было создано независимое хорватское национальное государ­ство!.

Трагедия как самой идеи, так и истории создания такого госу­дарства состоит в том, что эта тенденция не нашла поддержки в Х1Хв. у России и Франции, а позже — и в Вене и Берлине. Она вновь была отвергнута державами-победительницами после первой мировой войны, поскольку Хорватия являлась частью побежденной союзницы Герма­нии - Австро-Венгрии. После второй мировой войны независимость Хорватии увязывалась в сознании победителей не только с тем фактом, что Независимое государство Хорватия А. Павелича практически вы­ступало на стороне держав Оси, но и с идеологией и политической практикой, направленной на создание моноэтничного государства.

Идея создания независимого хорватского национального государства долгое время не воспринималась ни европейской политикой, ни обще­ственным мнением, которые игнорировали факт создания еще в ходе войны хорватской государственности решениями Краевого антифашист­ского веча национального освобождения Хорватии (КАВНОХ), дейст­вовавшего в рамках Антифашистского веча национального освобожде­ния Югославии (АВНОЮ).

И вот Хорватия добилась независимости. Осуществилась мечта нескольких поколений хорватов и стратегическая цель их национального движения. Кем и как, какие политические силы стояли за этим? Почему рухнул югославизм — фундамент общего государства югосла- вян с 1918 г.?2.

В 1989-1991 гг. в Хорватии резко интенсифицировался процесс национального самоопределения, одной из характерных черт которого стало формирование новой национальной политической системы. Тогда стали возникать новые партии (некоторые из них заявили о себе как о продолжателях и наследниках старых хорватских партий в монархии Габсбургов и межвоенной Югославии - Хорватская партия права (ХПП), Хорватская крестьянская партия (ХКП)), оформляться различные тече­ния национальной и социально-политической идеологии. Венцом этого процесса и историческим итогом деятельности хорватского националь­ного движения к концу XX в. стало отделение Хорватии от Югославии и создание независимого хорватского национального государства. С дру­гой стороны, распад СФРЮ неизбежно породил проблему самоопреде­ления бывшей государствообразующей национальности-нации - сербов. С такой же проблемой после распада монархии Габсбургов и Россий­ской империи, а также СССР столкнулись, соответственно, австрий­ские немцы, венгры и русские.

В принятой 17 июня 1989 г. Программной декларации ХДС гово­рилось, что причина всеобщего общественно-политического, государ­ственного, экономического и морального кризиса, а также крайней обостренности межнациональных отношений - в исторической неуда­че коммунистической коллективистской доктрины м однопартийной си­стемы. Выход партия видела в демократическом преобразовании всей политической жизни.

Среди провозглашенных целей на первое место партия поставила установление правового и конституционного порядка, присущего пар­ламентской демократии и плюралистическому обществу. Этого можно было бы добиться на основе Всеобщей декларации прав человека ООН. "ХДС исходит из международного права и о взятых на себя СФРЮ обязательств, по которым любое государство, в том числе и ОР Хор­ватия имеют суверенное право избрать свою экономическую, полити­ческую, общественную и культурную систему в соответствии с волей собственного народа и без вмешательства, давления или препятствий извне", - отмечалось в декларации. Партия считала, что любой народ, независимо от места проживания, имеет право на сохранение и разви­тие своей национальной культуры и самобытности. Поэтому она вы­ступала за возобновление и расширение деятельности хорватских культурно-просветительских обществ в Боснии и Герцеговине, а так­же в Сербии, за восстановление деятельности сербского культурно­просветительского общества "Просвета" в Хорватии3.

В тот момент ХДС в своей деятельности исходила из реальностей и "придерживалась Конституций СР Хорватии и СФРЮ", "стремилась действовать в рамках Социалистического Союза Хорватии, с тем, что­бы преобразовать его в демократическую трибуну для выражения раз­личных мнений и интересов". При этом партия не скрывала своей це­ли — "освободиться от менторства Союза коммунистов". Наиболее важными из своих целей ХДС в тот момент провозглашала:

-      осуществление общих гражданских прав и политических свобод - свободы выражения убеждений, правовой защищенности и неприкосно­венности личности без различия национальной и религиозной принад­лежности и идейной и политической позиции;

-      гарантия неотъемлемого права на создание организаций в со­ответствии с их программами за исключением организаций, пропаган­дирующих насилие, расовую, национальную, религиозную и политико­идеологическую нетерпимость и ненависть;

— превращение профсоюзов в свободные организации трудящихся, независимые от государственного и политического контроля, а рабо­чего самоуправления - в реальное участие трудящихся в управле­нии;

— полную и безусловную свободу выражения религиозных убежде­ний, национальных чувств, осуществление права на свободное худо­жественное творчество. Ибо "свобода — самая большая ценность Хор­ватии, и только она обеспечит нам жизнь, достойную человека и оте­чества хорватов".

На рубеже 80—90-х годов, несмотря на свои антикоммунистические позиции, ХДС твердо придерживалось п своей Программной деклара­ции той точки зрения, что "отношения в государственном сообществе народов Югославии могут основываться только на уважении исторических прав хорватской нации, подтвержденных решениями ABHOIO и КАВНОХ о праве любого, в том числе и хорватского народа, на са­моопределение вплоть до отделения". Таким образом, уже тогда, хо­тя и в несколько завуалированной форме отделение было провозгла­шено конечной целью. Национальному сознанию многих народов, населяющих страны Центральной и Восточной Европы, после падения коммунизма в начале 90-х годов было свойственно идеалистическое отождествление возникновения национального независимого государ­ства с созданием демократической политической системы. И Хорва­тия не была в этом смысле исключением. Но осуществление лозунга и принципа национального самоопределения, как показал исторический опыт, не всегда ведет к демократии, а процесс самоопределения - не всегда утверждает у власти демократические силы.

Создается впечатление, что для руководителей я идеологов пар­тия национальное самоопределение превратилось в некое неизменное, раз и навсегда данное право этнической общности, неизменный мифо­логизированный и фетишизированный принцип. Но остается неясным, почему именно этническая общность стала обладать извечной приви­легией быть субъектом государственного права. Ведущая оппозицион­ная сила хорватского национального движения, так же как и правящие круги Белграда, рассматривала только этническую общность как субъ­ект государственного права, исходя из принципа "одна националь­ность - одна территория - одно государство - одна нация". Но по­добная ’точка зрения не была единственной в хорватском националь­ном движении.

20 мая 1989 г. состоялся учредительный съезд Хорватского со- циально-либерального союза (ХСЛС), превратившегося во вторую по силе партию в независимой Хорватии. Если верить опросам общест­венного мнения, по числу сторонников Союз постоянно преследовал ХДС, а в 1992 г. даже опережал его. XCJ1C возглавили Дарко Бекич и Звонко Леротич. Председателем Совета стал Славко Гольдштейн, а его заместителями - Владо Готовац и Франьо Зенко.

ХСЛС также стоял на позициях хорватской государственности, но его программные принципы в значительной мере отличались от ХДС. Либералы полагали, что "свободно только то общество, в кото­ром свободен и социально защищен каждый человек. Это означает, что человек является высшей ценностью". В своих основных правах он должен быть зашищен от идеологического и государственного при­нуждения, и "только на основе этих ценностей могут произойти изме­нения, которые бы вывели нас из нынешнего состояния и органически вернули в Европу", - говорилось в программе ХСЛС. В этом состоя­ло одно из принципиальных отличий ХСЛС от ХДС, который по тради­ции исходил не из принципа свободы индивидуума, а из права общно­сти. Но этот принцип выдерживался применительно к социально-поли- литическим отношениям, и далеко не всегда распространялся на отно­шения этнополитические4>

Своими целями ХСЛС провозглашал обретение физической и ду­ховной неприкосновенности личности, восстановление гражданских и политических свобод, правовой и социальной защищенности, свободу организаций в соответствии с убеждениями людей и их интересами.

К ним относились и право всех физических и юридических лиц на соб­ственность, на принадлежность к предпринимательскому слою. Пар­тия выступала за "противодействие осуществлению любой программы, которая выступает или реализует насилие, национальную, религиоз­ную и идеологическую, политическую или расовую нетерпимость", по­скольку "осуществляя свои права, инидивидуум не может лишать дру­гих людей таких же прав". Общей целью провозглашалось создание "правового государства, в котором закон будет высшей нормой по­ведения граждан" (в противовес "титовской" коммунистической Юго­славии).

Для достижения этих общих целей ХСЛС предполагал использо­вать политический плюрализм, создание многопартийной парламент­ской системы, юридическое закрепление равноправия всех форм соб­ственности, установление смешанной экономики с развитым мелким производством, а также самоуправление трудящихся на предприятиях в зависимости от формы собственности, свободное создание профсою­зов и отмену земельного макмимума. В итоге всех этих преобразова­ний должно было возникнуть "общество благосостояния, наподобие су­ществующих в самых передовых демократиях, которое создано эволю­цией и основано на предпринимательстве, образовании и науке, мо­ральной ответственности и труде, а не на революционном насилии", говорилось в программе ХСЛС.

Если часть нарождавшихся партий взяла курс на национальную независимость, то другие отождествляли с демократией югославизм, в котором видели возможность сохранения Югославии как формы на­ционального самоопределения и эволюционных экономических и поли­тических преобразований.

Одной из партий, представлявших югославистское течение, была партия Объединение за югославянскую демократическую инициативу (ОЮДИ). Ее создатели полагали, что на место "плохого", "неправиль­ного" югославизма может прийти "хороший", "справедливый" юго­славизм. Они не видели того, что все исторические формы и нацио­нальные разновидности югославизма исходили из идеи и психологии этнического национализма, что югославизм уже отыграл свою исто­рическую роль, что сохранение Югославии возможно было только без югославизма - на основе полиэтничного гражданского общества, ко­торое так и не сформировалось. Как, впрочем, нет в полном смысле слова гражданского общества и сейчас в новых независимых государ­ствах. Партия по традиции увязывала югославизм с демократией, не видя, что он исчерпал свой демократический потенциал и препятст­вует процессу национального самоопределения, по-прежнему проти­вопоставляла югославизм "национализму и сепаратизму"5.

Создание партии было провозглашено 2 февраля 1989 г. на философском факультете Загребского университета. Там же приняли и "Манифест за югославянскую демократическую инициативу" и устав партии. Ее председателем стал Бранко Хорват, заместителем — Пред- раг Матвеевич, а председателем Исполнительного комитета - Жарко Пуховски.

Партия "стремилась внести демократическую инициативу в поли­тическую жизнь Югославии" и исходила из следующих предпосылок: во-первых, "Югославия в данный момент существует как госу­дарство, которое не организовано, не легитимизировано демократиче­ски. Его конституционная форма и правовая система не создают ус­ловий для деятельности общественности, отражающей все разнообра­зие интересов и идей";

во-вторых, "нынешняя Югославия во многих политических делах является лишь результатом национально-государственных легитимных решений, принятых в прошлом, так что федеративное пространство, уровень его организации не имеет почти никакой субъективности, ко­торая проистекала бы из прямого волеизъявления ее граждан";

в-третьих, "Югославия функционирует посредством навязанной обществу политической и, в особенности, экономической системы, что делает невозможным осуществление гражданином собственных интересов и права на объединение с другими гражданами с целью улучшения материального, духовного и политического положения на принципах личной заинтересованности";

в-четвертых, "привилегии, которыми обладает государственно­партийное руководство, делают невозможным в Югославии установле­ние демократического суверенитета народа (puka)6, охватывающего всех граждан независимо от их национальных, профессиональных, ре­лигиозных, политических, социальных, культурных и иных различий.

ОЮДИ предполагало, что необходимы и возможны следующие ме­роприятия:

-     конституирование Югославии как демократического и федера­тивного сообщества, как сообщества граждан и федеральных единиц; предоставление конституционных гарантий гражданам в качестве ос­новной предпосылки демократических интеграционных процессов как на уровне федерации, так и на уровне федеральных и местных обра­зований; политическая реформа Югославии — федеративного сообщест­ва, созданного на принципах демократии посредством деятельности общеюгославского парламента; создание политических, культурных и правовых предпосылок для законодательно гарантированного полити­ческого плюрализма; сохранение законодательных гарантий участия каждого имеющего работу гражданина на управление учреждением или предприятием, в котором осуществляется его трудовая деятель­ность.

Очевидно, что югославизм ОЮДИ не имел ничего общего с "юго- славизмом" белградского коммунистического руководства и армей­ской верхушки, решившими любой ценой сохранить свою империю, пусть и в весьма усеченном виде. Но схожие с идеями ОЮДИ идеи су­ществовали и у части сербского национального движения. И хорват­ские, и сербские демократы-югослависты видели причины кризиса и распада в пороках самой "титовской" Югославии?,

Но была ли реальной демократизации социалистической Югославии и перевод ее на рельсы рыночной экономики и создания полиэтниче­ского гражданского общества? Возможность формирования объеди­ненной антикоммунистической и демократической "Ю-оппозиции" рас­сматривалась группой загребских аналитиков под руководством Ду- шана Биланджича и Славена Летицы. Они выделили две основые тен­денции в политическом развитии 1988-1989 гг. — "отход от класси­ческой большевистско-однопартийной риторики и преобладание граж­данских демократических и этноцентристских принципов в политиче- ческой стратегии подавляющего большинства организаций". Очень скоро эти тенденции сменились полным господством именно той са­мой "риторики" при подавляющем господстве "этноцентристких прин­ципов", практически независимо от социально-политической характе­ристики существующих партий и национальной принадлежности вновь образовавшихся государств.

Хорватские политические аналитики в качестве возможных на­правлений создания оппозиции и сохранения Югославии указывали на пересмотр концепций югославянского сообщества. Они считали, что "культурная (этническая, социальная и т.д.) гетерогенность югосла­вянских территорий вновь делает актуальным тезис о конфликтности и дезинтегративности Балкан". Новую парадигму единства, полагали они, нужно строить на новых рациональных и прагматических эле­ментах; не столько на общности "крови и территории", сколько исхо­дя из общности экономических и культурных интересов. Иными слова­ми, создание нормального полиэтничного гражданского общества означало отказ от югославизма как теории, основывающейся на прин­ципах этнической однородности и привилегий и прав этнической общно­сти. Вместо панславизма и романтического югославизма, полагали они, надо развивать югославизм, который основан на общности инте­ресов, являющейся элементом европейской экономической интегра­ций. По сути дела они стремились к созданию общего югославского демократического движения, которое могло бы путем реформ сохра­нить общее государство.

Не остался в стороне от дискуссий и еще существовавший тогда Союз коммунистов Хорватии (СКХ). Его идеологи пытались прими­рить противоборствующие тенденции, в очередной раз "расширить" рамки официальных догм. Вот что сказал Целестин Сарделич на за­седании ЦК СКЮ по проблемам межнациональных отношений в мае 1989г.: "В стратегии общественной реформы СКХ существуют четы- ры главных направления, имеющих решающее значение для развития межнациональных отношений - рыночная экономика, правовое госу­дарство, равноправная федерация и плюралистическая демократия.

Мы выступаем за развитие на современных принципах рыночной эко­номики как части мирового рынка, что обеспечит свободную экономи­ческую инициативу индивидуумам и коллективам на всей территории Югославии... Рыночная конкуренция, основанная на экономической свободе индивидуума и гарантированном законом равноправии раз­личных форм собствен -юсти - самое эффективное средство стимули­рования инициативы и творчества производителей, экономического про­гресса'^. в отличие от ХДС проблемы экономического переустрой­ства стояли у СКХ на первом месте.

Хорватские коммунисты выступали также за создание "совре­менного и эффективного правового государства, которое уважает свободное развитие рыночных процессов, но препятствует склады­ванию монополий и обеспечивает равноправный доступ к оби{естаенным , ресурсам, эффективную защиту прав и свобод человека, его правовую защищенность и равноправие всех членов сообщества". Коммунисты Хорватии выступали за становление "равноправной федерации — со­циалистического сообщества свободно объединившихся и равноправ­ных наций и национальностей, республик и областей". Федеративный принцип, полагали они, является основой взаимоотношений и совмест­ной жизни народов в СФРЮ. Они признавали лишь федерацию единст­венной формой национального самоопределения югославянских народов.

СКХ ставил своей целью создание "плюралистической демокра­тии, базирующейся на суверенности граждан — индивидуумов, на не­отъемлемости их политических прав и свобод, на свободе политической деятельности и создания политических организаций, на проведении прямых и тайных выборов при выдвижении нескольких кандидатов с альтернативным* программами, а также при равноправии и уважении различных интересов и позиций, при гарантии безопасности и прав каждой личности и меньшинств". Интересно, замечает С. Летица, что Ц. Сарделич использовал аргументацию об антинационалистическом потенциале плюрализма и тем самым поставил под вопрос классиче­скую позицию КПЮ и СКЮ, утверждавших, что последний ведет к фор­мированию партий по этническому признаку и национализму!О,

Политика СКХ относительно хорватской республиканской государ­ственности исходила из того, что "СР Хорватия — это общее отечест­во и государство хорватской и сербской наций, а также территория, на которой разворачивается деятельность других наций и националь­ностей, на ней проживающих". Она рассматривалась как часть СФРЮ — общего отечества и государства всех югославянских наций и нацио­нальностей. Сообщество хорватов и сербов в Хорватии, по словам Ц. Сарделича, есть непреложный факт, основывающийся на историче­ском осознании общности основных национальных интересов в течение длительного исторического периода. Хорватская нация реализует пра­во на собственную государственность в своем национальном государ­стве - СР Хорватия. Но хорваты, проживающие в других социалисти­ческих республиках и в то же время являющиеся частью хорватской нации, осуществляют свою государственность в рамках этих респуб­лик. Нигде в границах СФРЮ хорватская нация не может быть на­циональным меньшинством, которому покровительствует его нацио­нальное государство — СР Хорватия. Этот же принцип действует и в отношении других народов Югославии.

При обсуждении проблем хорватско-сербских отношений, надо иметь в виду, что подобное понимание государственности сформиро­валось не только в рамках коммунистической традиции. Иллиризм, например, был важной фазой не только хорватской, но и сербской национальной интеграции в хорватских областях. Хорватско-сербская историческая общность, равноправие хорватов и сербов в СР Хорва­тии, их братство и единство окрепли в ходе национально-освободитель­ной борьбы и социалистической революции, что нашло свое выражение в резолюции КАВНОХ, законным наследником которого и является СР Хорватия", - заключил Ц. Сарделич, сославшись на те же реше­ния периода национально-освободительной борьбы о государственно­сти Хорватии, что и его оппоненты из ХДС. Это историческое обоснование вошло в новую Конституцию Хорватии, принятую 22 декабря

1989                   г.11.

В конце концов противоречия между национальными движениями и республиканскими партийными элитами привели к знаменитому ухо­ду делегатов от СК Хорватии и СК Словении с XIV съезда СКЮ в ян­варе 1990 г. СКЮ практически прекратил свое существование. i

Таким образом, в конце 80-х годов в Хорватии существовали и идеи возрождения демократического югославизма, и попытки приспо­собить коммунистический вариант югославизма к новым условиям.

Но было ли возможно сохранение Югославии на принципах югославиз­ма? В реальности эти попытки оказались иллюзией: на смену "пло­хому" югославизму не пришел и уже не мог прийти "хороший". Шго- славизм уже не мог служить фундаментом государственности. Бо­лее того, он и стал одним из главных факторов, обусловивших рас­пад Югославии. Подобно принципу национального самоопределения, югославизм как концепция межэтнических и межнациональных отно­шений, как региональный вариант "славянской идеи", не имел неизмен­ного значения, раз и навсегда данного. Югославянская общность не могла заменить гражданское полиэтничное общество; югославизм остался в своей основе теорией этнической исключительности. Он ис­черпал себя исторически.

К сожалению, часто теории возможного мирного и демократи­ческого переустройства Югославии связывались с иллюзией "хороше­го" югославизма, тогда как единство страны можно было сохранить только избавившись от югославизма (как и от любого иного узкого этнического национализма — сербского, хорватского, боснийского и др.), отказавшись от принципа "одна этническая общность — одна тер­ритория - одно государство". Но сочетание социальных, экономиче­ских, этнических и политических процессов не позволило националь­ному сознанию югославянских народов осуществить это в наше вре­мя. Поэтому можно сказать, что в начале 90-х годов в Югославии один вид этнополитического национализма взял верх над другим его видом.

Началась открытая политическая борьба за статус Хорватии, за лидерство в осуществлении целей национального движения. В этом от­ношении Хорватия не отличалась от других стран Восточной и Цен­тральной Европы: на политической арене появился харизматический лидер - бывший "титовский" генерал, историк-диссидент Франьо Туджман и его партия-движение.

В 1992-1994 гг. Хорватия стояла на распутье: становиться ли моноэтничным тоталитарным государством, превращаться ли в мно­гонациональное государство (с этнотерриториальными образованиями внутри) или стараться создать полиэтничное гражданское общество на принципах демократии.

В начальный период независимости явно преобладали тенденции к созданию хорватского государства по принципу национальность—на­ция. Это привело к резкому обострению хорватско-сербских отноше­ний, ставшему основной проблемой жизни Хорватии и не разрешенно­му до сих пор.

Насколько возможно создание в Хорватии многонационального государства путем предоставления сербам широкой автономии в ка­честве временной, промежуточной формы национального самоопре­деления, шага на пути создания полиэтнического гражданского об­щества? Готово ли было к такому повороту хорватское национальное сознание? Обратимся к опросам общественного мнения, регулярно проводимым загребским еженедельником "Глобус". В глазах 79% рес­пондентов в феврале 1993 г. образ хорватского патриота выглядит таким: "истинный хорватский патриот любит свой народ, его прошлое, он готов защищать свободу и независимость своей родины; он ува­жает гимн, флаг и конституцию хорватского государства; о Хорватии и хорватах он думает и пишет в благоприятном и позитивном духе, готов не покидать Хорватию в момент опасности". Иной образ "хор­ватского патриота" собрал лишь 12% голосов: "настоящий хорват ува­жает законы республики, ее власти и президента; он трудолюбив и скромен, трудится ради процветания Хорватии, добровольно и свое­временно платит налоги и исполняет другие обязанности; он придер­живается христианских и религиозных правил в повседневной жизни". Результат опроса позволил социологам сделать вывод о том, что "представления хорватов о патриотизме сильно отличаются от "стан­дарта" стабильных и спокойных государств и народов. Им важнее, что люди чувствуют, а не то, что они делают" 12.

Добавим к этому и весьма завышенную самооценку хорватов: лишь немногие признали, например, возможность совершения хорватскими солдатами военных преступлений, в которых их обвиняют и сербы, и босняки, и представители ООН.

В такой ситуации очень трудно проводить рациональную политику. Трудно еще и потому, что в стране практически нет сложившейся пар­тийно-политической системы. Организации, называемые партиями, нельзя считать таковыми в западноевропейском смысле слова. Ско­рее, это были"обломки" старой политической и интеллектуальной эли­ты, создавшие свои группировки для единственной цели — борьбы за власть, которая по-прежнему является источником материального бла­гополучия. Учитывая обостренность национально-территориальной проблемы, оппозиционные организации стараются перехватить ини­циативу у президента и правящей партии, используя наиболее ради­кальные национальные и внешнеполитические лозунги.

Еще 14 февраля 1990 г. Сабор принял поправки к конституции, тогда еще СР Хорватии, узаконившей многопартийную систему. Пер­вые многопартийные выборы прошли в апреле того же года. После двух туров ХДС получило 41,5% голосов и 2/3 мест в палате депута­тов Сабора. Поддержавшие ХДС коммунисты-реформаторы во главе с Ивицей Рачаном быстро утратили влияние и на долгое время оказа­лись на задворках хорватской политики. (Хотя в 1995-1996 гг. наме­тилась тенденция к росту популярности наследников реформированно­го СКХ - социал-демократов.) Франьо Туджман был избран председа­телем Президиума Хорватии, фактически же он стал президентом.

В утвержденной 22 декабря 1990 г. новой конституции Хорватии говорилось о том, что "создание политических партий является сво­бодным, а политические партии строятся по территориальному прин­ципу". Запрещалась деятельность партий, "ставящих своей програм­мной целью или своей деятельностью создающих угрозу насилием де­мократическому конституционному строю, независимости, единству или территориальной целостности Республики Хорватия" 13.

После выборов в нижней палате представителей в августе 1992 г. ХДС получило 85 мест, Хорватский социально-либеральный союз — 13, остальные несколько партий — по 3—4 места. Эта расстановка сил с небольшими изменениями сохранилась, хотя иногда XCJ1C по со­циологическим опросам 1993-1994 гг. и опережал ХДС14.

К фракции ХДС принадлежало около 70 депутатов, хотя от нее и откалывались небольшие группы политиков (например, во главе со Стипе Месичем). Социал-демократическая партия (СДП), колебавшая­ся между оппозицией ХДС и ее поддержкой, имела 6 мест. Не склон­ная к компромиссу с "партией власти" Хорватская национальная пар­тия во главе с бывшей оппозиционной коммунистской С. Дабчевич-Ку- чар - тоже 6. Руководство Хорватской крестьянской партии (ХКП) и три ее депутата отвергали слухи о том, что они пользуются поддерж­кой ХДС.

Крупнейшая оппозиционная партия — XCJ1C увеличила свое пред­ставительство за счет "перебежчиков" до 16 депутатов. На крайне правом фланге, в имевшей 5 депутатов фракции Хорватской партии права Д. Параги, произошел раскол. Минимальным числом в палате депутатов представлены добившиеся успехов на местных выборах в феврале 1993 г. региональные партии - Далматинская акция (ДА) и Истрийский демократический сабор (ИДС). 13 сербских депутатов от Сербской национальной партии (СНП) попали в Сабор по решению вла­стей как представители сербского населения в Хорватии.

Одновременно проводились и первые прямые президентские вы­боры. Победу на них одержал Ф. Туджман, получивший 57% голосов, кстати, на 12% больше, чем его партия. Голоса между тремя наибо­лее солидными конкурентами распределились следующим образом: Д.Будиша - 21,7%, С. Дабчевич-Кучар - 6,02%, Д.Парага - 5,4% (10% проголосовали за четырех других кандидатов).

На выборах в августе 1992 г. ХДС получило больше мест, чем могли себе представить ее руководители. При этом важно отметить, что люди отличали политику ХДС в общегосударственном масштабе и на местном уровне, а личная популярность президента Ф.Туджмана превышала популярность его партии. Победы ХДС на выборах и ее приход к власти во многом проистекали из харизмы ее лидера, из то­го, что ХДС оказалась единственной партией, сумевшей отождествить себя с национальным движением хорватов, с обретением националь­ной государственной независимости.

Состоявшиеся в феврале 1993 г. выборы в палату жупаний - верхнюю палату Сабора и местные органы власти позволили социологам "Глобуса" утверждать, что "Будиша завоевывает Хорватию".

В самом деле, если сравнить результаты выборов в августе 1992 и в феврале 1993 г., то бросается в глаза рост влияния оппозиционных партий, причем не только ХСЛС, но и Хорватской крестьянской партии.

 

хд:с

'хслс

ХКП

СДП региональ­ные партии

прочие независи­мые депутаты

авг. 1992 февр. 1993

43,72

43,14

17,33

26,32

4,6

11,05

5,40 3,11 3,93 5,54

24,0 2,20 6,79 3,23

(Данные приводятся в %)15.

 

 

Стремясь осмыслить причины относительной неудачи ХДС на мест­ных выборах в феврале 1993 г., "Глобус" провел опрос, в ходе которо­го респондентам было предложено ответить на вопрос "Почему в моем городе ХДСпроиграла местные выборы?" Результаты получились та­кие:

-     снижение жизненного уровня - 13,1%;

-                      бездарность и низкий авторитет местных функционеров - 10,6%;

-     привилегии политических деятелей — 10,4%;

-                      контроль и насилие над средствами массовой информации —9,2%;

-     более качественные программы оппозиционных партий-8,9%;

-     наличие у оппозиции . лучших кандидатов — 7,8%;

-     общее недовольство ХДС- 6,6%;

-     коррупция местной администрации - 6,4%;

-     оккупация хорватских территорий войсками ООН - 6,1%;

-     рост безработицы - 4,9%;

-     бремя беженцев - 4,5%16.

После выборов раздались взаимные поздравления ХДС, ХСЛС и ХКП. В эту обойму не попала лишь региональная ИДС, одержавшая в своем регионе уверенную победу, и Далматинская акция, которая мо­жет быть удовлетворена голосами, полученными на выборах17. ХДС контролировала палату жупаний, победила в большинстве жупаний; Истрийский демократический сабор получил все, что хотел и смог, Далматинская акция превратилась в респектабельную партию, а ХСЛС и ХКП доказали, что обладают силой и постоянно растут.

Но ХДС оказалась и единственной партией, понесшей потери.

Она утратила правящие позиции в Пуле, Риеке, Пазине, Чаковце, Копривницах; партия потеряла два своих центра — Осиек и Сплит, в ко­торых победили либералы. Выборы обернулись для ХДС утратой влия­ния и популярности в крупнейших городах Далмации и Славонии, хо­тя она и сохранила свои позиции в Загребе. Кроме того, поражение ХДС потерпела и в Истрии, где поучила только три места в жупа- нийской купщине, а ИДС - 35 мандатов.

1  февраля 1993 г. ХДС потерпела первое серьезное поражение во внутренней политике. Но при этом был сделан важный шаг в ста­новлении новой хорватской государственности - конституирование второй палаты Сабора и местных органов власти.

Выборы в палату жупаний выявили поляризацию сил. Выделяются на общем фоне три партии - ХДС, XCJ1C и ХКП. На парламентских выборах в августе 1992 г. эти партии вместе получили 60,21% голо­сов, а в феврале 1993 г. - 80,51%.

Региональные партии не пользовались популярностью в общена­циональном масштабе. На голосование за ХДС не повлиял ни отказ Хорватской партии права от участия в выборах, ни слабость части оп­позиции. Но проблема регионализации экономической и политической жизни Хорватии постепенно стала выдвигаться на первый план.

Главная причина таких итогов, по мнению Мирьяны Касаповк, - внутренняя дифференциация в национальном движении, которое выд­винуло ХДС, с одной стороны, и которое направлялось и контролиро­валось этой партией—движением в течение трех лет, — с другой. Это движение в Хорватии возникло в 1990 г. перед первыми свободными выборами. По своим социальным характеристикам оно было похоже на аналогичные движения в других восточноевропейских странах, т.е. являлось ненасильственным, массовым, антикоммунистическим, де­мократическим, националистическим, откровенно или латентно попу­листским, эйфоричным. Движение и партия просуществовали вместе два года, так и не отделившись одно от другого18. ИДС в своем ре­гионе стало применять те же методы, что и ХДС в Хорватии в целом. Но эти движения различаются по своей природе, способу возникнове­ния, движущим силам и целям.

В Хорватии, разъясняла М. Касаповк, развивались два процесса: часть национального движения превращалась в правящую партию и пе­реходила в государственные структуры, а другая - разложилась на обособленные социальные группы. Усиление оппозиции зависело от степени разложения национального движения. При этом некоторые партии пытались стать движениями в движении: Хорватская нацио­нальная партия и Хорватская партия права пытались радикализиро­вать национальную риторику и политику.

После выборов 1990 г., считает политолог, в Истрии возникло полиэтническое антицентралистское и неидеологизированное, в ос­новном прагматическое движение, стремившееся сохранить и извлечь максимальную пользу из выгод региона Истрии в условиях военных тягот и социальных страданий в Хорватии, получить возможно боль­шую политическую самостоятельность в Хорватии. Регионализму про­тивостоит национальная идеология Республики Сербская Крайна(РСК). Большую проблему представляли инфляция и безработица.

Остро стояла проблема характера политического режима. Конеч­но, он не может быть демократическим в полном смысле слова по не­скольким причинам. Во-первых, этнополитическое самоопределение ведет к территориальному размежеванию, к психологическому кон­фликту новой "титульной" нации-национальности с соседями и нацио­нальными меньшинствами. Во-вторых, отсутствует развитая полити­ческая культура и психология. Собственно говоря, еще не выросли подлинные демократы и либералы — им просто неоткуда было взять­ся. Нынешних же можно называть таковыми лишь условно. Отсутст­вуют структурированные партии. У власти стоят люди, занимавшие и в коммунистической иерархии не последние посты. В ходе экономи­ческих преобразований — особенно в условиях внутренней и внешней войны — приходится использовать и насилие, и нерыночные методы.

Не говоря уже о борьбе элит и группировок за власть и собствен­ность при укоренившихся коммунистических представлениях о собст­венности и недостаточности соответствующей законодательной базы.

Хорватия, сочетая в себе авторитарный режим и открытость по отношению к Западу, не ищет "особых" национальных путей экономи­ческого развития, стремится соотнести свои специфические задачи с опытом других стран. Еще в 1989 г. в экономической части про­граммы ХДС говорилось о необходимости "развития народного хо­зяйства на принципах равноправия всех форм собственности, свобод­ного рынка товаров, рабочей силы и капитала, правовых гарантий частного предпринимательства'^ 1 . Будучи в рамках Югославии и ис­пользуя экономические проблемы в целях национально-политической борьбы, партия провозгласила "пересмотр размера отчислений из национального дохода Хорватии", явно имея в виду выплаты в обще­федеральный бюджет в пользу Сербии и других "отсталых" республик.

Экономика и недра рассматривались как собственность нации и го­сударства, а обладание ими - как часть национального самоопреде­ления. В тот момент общая экономическая программа ХДС практиче­ски ничем не отличалась от программ других оппозиционных партий национальной хорватской или югославистской ориентации. Она высту­пала за "развитие тех отраслей хозяйства, которые уменьшают уро­вень безработицы, за сотрудничество с иностранными предпринимате­лями, создание совместных предприятий, приведение в соответствие микро- и макроэкономических критериев, инициатив и планов, разви­тие производственных отношений, основанных на владении акционер­ным капиталом, развитии туризма, принятии мер к обузданию инфля­ции" 22.

Чем же объяснить успех ХДС, дважды победившей на парламент­ских и президентских выборах?

Такому успеху способствовала форма ХДС как партии-движения и большее понимание рядовыми избирателями ее лозунгов и целей, чем, например, программы интеллектуалов из ХСЛС. Несомненной попу­лярностью пользовался и сам Франьо Туджман — с одной стороны, бывший титовский генерал, а с другой — диссидент с многолетним ста­жем и профессиональный историк. Именно он стал харизматической фигурой в процессе обретения Хорватией независимости и перехода к рыночной экономике.

Конституцией, принятой 22 декабря 1990 г., вводились новые эко­номические, социальные нормы и отношения собственности. Это уже был открытый отказ от принципов социализма. Вопрос, однако, в том, как и насколько быстро, особенно в условиях войны и оккупации части территории, сможет пройти смена форм собственности и принципов функционирования экономической и финансовой систем.

Закон о Национальном банке (НБ) был принят в ноябре 1992 г.

НБ является независимым учреждением в проведении финансовой и внешней политики, ответственным за нее перед Сабором Хорватии. Национальный банк сразу же столкнулся с большими трудностями: война и ее последствия, задача превращения социалистической эконо­мики в рыночную, высокая инфляция, отсутствие резервов иностран­ной валюты. Сокращение инфляции до уровня, совместимого с уров­нем в основных западных странах, стало условием введения постоян­ной валюты.

Согласно выкладкам хорватских экономистов, рост совокупного общественного продукта остановился в 80-е годы и резко снизился в начале 90-х годов. Реально он сократился на 9% в 1990 г., на 23% - в 1991 г., на 20% - в 1992 г., на 4% - в 1993 г. Производство промыш­ленной продукции упало в 1990 г. на 11%, в 1991 г. — на 29%, в 1992 г. на 15% и только на 6% в 1993 г. Безработица составила в 1990 г. 9%, выросла до 15% в 1991 г., а к концу 1993 г. она повысилась до 18%.

В 1991 г. резко снизился уровень заработной платы; он начал расти со второй четверти 1993 г.23#

В этот период НБ и правительство Хорватии усилили свои пози­ции для проведения экономической политики, которая соответствует рыночно ориентированной открытой экономике. Удалось, например, сбить высокую инфляцию. Снижение инфляции с 50 до 8% в год было большим успехом. Однако такая политика привела к падению произ­водства.

Успех программы стабилизации зависел после проведенных ре­форм от других аспектов экономического курса. Финансовая политика сделала свое дело, и дальнейшие реформы нельзя оттягивать, заклю­чили экономисты.

Как же само общество оценило результаты политики президента и правительства первых лет независимости, проводимых преобразо­ваний, их темпов и форм? (Заметим, часто результаты опросов об­щественного мнения расходятся с результатами выборов, которые и являются главной оценкой деятельности политиков и политических партий.)

Почти 70% опрошенных считали, что за низкий уровень зарплаты ответственность несет правительство, а отрицали это 13,4%. Около 54% полагали, что рост забастовок является следствием роли государства в экономике и медленной приватизации. Более 51% респонден­тов ответили, что забастовки могут улучшить положение работающих; но 28,2% не согласились с этим. В то же время 68% занятых назвали всеобщую забастовку приемлемым средством борьбы. Подавляющее большинство - 60% считает, что правительство хочет ограничить пра­во на забастовку, а более 70% — убеждены, что власти должны выпол­нять требования бастующих. И, наконец, на общий вопрос: "Хуже или лучше вам живется по сравнению с тем, как жили 2—3 года назад?", респонденты дали социологам загребского еженедельника "Глобус" в марте 1993 г. такие ответы: гораздо лучше — 1,3%; в основном луч­ше - 4,0%; так же - 21,6% в основном хуже - 37,3%; гораздо хуже - 31,7%; затруднились с ответом - 4,1 %24.

Назначенный на пост главы правительства в апреле 1993 г. и сохранивший его до ноября 1995 г. Никица Валентич в интервью тому же "Глобусу" прямо заявил: "Я капиталист и буду бороться за хор­ватский капитализм". Н.Валентич сменил Хрвое Шаринича после от­носительно неудачных для ХДС выборов в местные органы власти и палату жупаний Сабора в феврале 1993 г. Кроме того, президенту и правящей партии необходимо было сменить команду, сменить имидж.

Н. Валентич потребовал полной поддержки со стороны своей пар­тии. "Без этого я превратился бы в камикадзе", — заявил премьер. Это было необходимо в связи с усилившимся давлением консерватив­ного крыла ХДС на правительство, главу которого считают предста­вителем либеральней фракции в партии власти. "Я убежденный либерал", — , сказал о себе новый премьер. Общественное мнение его причисляет к либералам, в то время как ко многим другим деятелям ХДС отноше­ние двойственное: одни их считают либералами, другие - консерва­торами.

Весной 1993 г. в ХДС возникла угроза раскола. Согласно опросу, опубликованному "Глобусом" 9 апреля, 35% респондентов считало возможным раскол партии, а 27% — невозможным. Чуть более трети не имели определенного мнения. При этом "либералы" пользовались гораздо большей поддержкой общественного мнения: за них выразило готовность проголосовать в случае отделения почти 49%, в то время как за "консерваторов" - только 14,5%25.

В тот момент ХДС не разделилась. Но "либеральная" и "консер­вативная" фракции продолжают существовать. Их соперничество во многом определяет и политику президента.

Н. Валентич предлагал войти в правительство членам других пар­тий, но как специалистам, а не как политикам. Вряд ли такое предло­жение могло удовлетворить оппозицию, хотя она и выступала за фор­мирование общенационального правительства (прежде всего, ХСЛС). Не устроила эта идея и коллег Н.Валентича по партии.

Приоритетными целями Н. Валентич провозгласил сокращение ин­фляции, решение проблемы собственности, быстрой приватизации. "Я искренне и глубоко верю в капитализм. Я верю только в частную соб­ственность и постараюсь как можно быстрее приватизировать Хорва­тию. Без нее у Хорватии нет никаких шансов. Я привлеку иностранный капитал, который купит предприятия. Но надо защитить и мелких про­изводителей. Предприятия, находящиеся в собственности государст­венных фондов, должны быть разделены между работающими на них людьми. Приватизация - наша конечная цель", - заключил премьер свое интервью "Глобусу".

Проблема приватизации осложнялась прежде всего своим объемом и нехваткой государственных средств. Граждане требовали возврата собственности, оцениваемой в восемь миллиардов марок. Нужно было денационализировать 1795 предприятий, 50 тыс. земельных наделов,

204                   судна, 19 рудников. Бывшие хозяева потребовали возвращения до­мов, автомобилей, драгоценностей и т.д. Было предъявлено 2 тыс. ис­ков, а рыночная цена имущества, подлежащего возврату, была в три раза больше суммы, которую в валюте государство уже задолжало гражданам2б. Кроме того, многие здания и предприятия или были раз­рушены, или находились на некотролируемой правительством Хорватии до августа 1995 г. части территории самопровозглашенной Республики Сербская Крайина.

В начале 1995 г. опросы общественного мнения показывали вы­сокую популярность и президента Ф.Туджмана, и ХДС (более 30%). Ведущая оппозиционная партия - ХСЛС и ее лидер Д. Будиша относи­тельно стабильно получали в этих опросах 25-30%.

Общественное мнение, однако, противоречиво и непостоянно. Вы­ше уже приводились данные о причинах недовольства положением в стране и политикой правительства в феврале 1993 г. В марте 1994 г. общество относилось к его деятельности с достаточной долей критич­ности- : только 5,7% опрошенных оценили его деятельность на "отлич­но", в то время как 16,2% — на "хорошо", 27,3% — на "удовлетвори­тельно". А у 17,3% премьер получил "неуд". В июне 1994 г. были на­званы следующие причины недовольства: Хорватия полностью не осво­бождена - 85,5%; снизился жизненный уровень - 85,4%; нежелание иностранных государств оказать помощь - 39,5%; неспособность ру­ководства - 47,6%; ошибочная экономическая политика - 56,2%; рост преступности - 75,3%27.

Но нельзя не сказать, что кабинету Н.Валентича удалось добить­ся значительных успехов. Помимо экономических показателей об этом говорит и отмеченный выше факт, что глава правительства в 1994 г. был назван лучшим премьер-министром страны с момента об­ретения ею независимости. Так считали 55% опрошенных, лишь 1,2% назвали лучшим его непосредственного предшественника. В июне 1994 г. в списке "самых уважаемых политиков" Н.Валентич оказался рядом с президентом. По-видимому, на подобную оценку его премьер­ства повлияло становление национальной экономики, прекращение бое­вых действий, последствия принятых ранее непопулярных, но необхо­димых решений.

В многонациональных государствах для оценки идеологии и дея­тельности партий существуют две шкалы — социально- и национально­политическая. Очень часто они могут не совпадать. Например, сторон­ники рыночной экономики и экономического либерализма, даже сто­ронники демократии и республиканцы могут занимать в национальном вопросе позиции жесткого централизма и этнического национализма, что в конечном счете ведет к нарушению тех прав и принципов, за ко­торые они сами выступают. С другой стороны, консерваторы, пони­мая, что принципы социально-политической демократии не всегда со­храняют демократический характер политики властей в области меж­этнических отношений, могут выступать за более плавный переход от многонационального государства к полиэтничному, за сохранение на определенном этапе законодательных прав этнических и националь­ных меньшинств.

Критика правительства даже с самыми лучшими намерениями часто вызывает негативную реакцию властей. Практически полный правительственный контроль установлен над ТВ, радио, что особенно болезненно, поскольку газеты в розницу очень дороги. Но и положе­ние прессы немногим лучше28.

Перед Хорватией стоит и иная проблема: как сохранить целост­ность в границах, из федеративных межреспубликанских превратив­шихся в государственные, как удержать территории и решить пробле­му взаимоотношений с проживающими на них сербами, которые также заявляют о своем стремлении и праве на самоопределение "вплоть до отделения" и которые готовы отстаивать это право всеми возможны­ми средствами, включая военные.

Сербская проблема, как неоднократно заявлял руководитель Серб­ской национальной партии в Хорватии Милан Джукич, выходит за рам­ки так называемой Сербской Крайины - территории Хорватии, на ча­сти которой сербы составляли этническое большинство и которые те­перь практически покинуты хорватами. Фактическим отделением этих территорий от Хорватии в результате боевых действий и самопровоз- глашения независимости этих "краин" - Республики Сербская Крайи- на - и объявления о ее объединении с Сербской республикой Боснии и Герцеговины и продиктовано решение Загреба не продлевать мандат сил ООН, принятое в январе 1995 г. Силы ООН, по мнению международно­го сообщества, препятствовали военному столкновению и, по мнению хорватских властей, мешали воссоединению Хорватии в этим же сооб­ществом признанных границах.

Антивоенное движение в Хорватии очень слабо, поскольку дейст­вия Белграда и Югославской народной армии в 1991-1992 гг. нельзя не признать агрессией. Невозможно забыть бои за Вуковар и Осиек,, многомесячную блокаду и обстрелы Дубровника. Но и хорватская сто­рона перешла грань, отделяющую оборонительную войну от стремления любой ценой подавить национальное движение сербов, живущих в стра­не2^

По новой конституции Республика Хорватия является "единым и неделимым демократическим и социальным государством". Власть в нем "исходит от народа и принадлежит народу как обществу свобод­ных и равноправных граждан". При этом свобода, равенство, нацио­нальное равноправие, миролюбие, уважение прав человека, неприкосновенность собственности, господство права и демократическая мно­гопартийная система являются высшими ценностями ее конституцион­ного строя. Гражданам Хорватии гарантируются все права, и они поль­зуются всеми свободами независимо от их расы, цвета кожи, пола, языка, вероисповедания, политических и иных убеждений, националь­ного или социального происхождения, имущественного положения, об­разования, общественного положения и других особенностей. Все они равны перед законом.

Республика Хорватия по конституции 1990 г. "утверждается как национальное государство хорватского народа и государство пред­ставителей иных народов и меньшинств, являющихся его гражданами: сербов, мусульман, словенцев, чехов, словаков, итальянцев, венгров, евреев и других". Таким образом, представители всех народов и на­циональных меньшинств обладают равными правами. Конституция гла­сит, что им гарантируется свобода своей национальной принадлежно­сти, свобода употребления своего языка и письменности и культурная автономия. Но официальным языком является хорватский, а письмом - латинский алфавит. В конституции не зафиксировано право на образо­вание представителей меньшинств на родном языке.

Запрещаются и подлежат наказанию призывы или побуждения к войне или использованию насилия, к национальной, расовой или рели­гиозной ненависти, к любому виду нетерпимости 30.

Практически вся оппозиция, в том числе и партии называющие себя "демократическими" и "либеральными", выступала за военное решение проблемы Сербской Крайины, отказывалась видеть "серб­скую проблему" в Хорватии в целом. Принятая 25 июня 1991 г. Дек­ларация о правах сербов и других национальных меньшинств предо­ставляла право пропорционального участия всех национальностей в органах государственной власти и местного самоуправления. Серб­ским депутатам было выделено 13 мест в палате депутатов и еще 5 — представителям других национальностей 31.

Лидеры ХСЛС часто выступали даже с более резкими речами, чем президент и правительство по "сербской проблеме" в Хорватии и о принципах и условиях общего мирного урегулирования с Югосла­вией и Боснией. Видимо, годы войны сделали свое дело, и партия не может не учитывать господствующие настроения тем более, если она хочет прийти к власти. А в национальном вопросе сейчас ХДС можно было обойти только используя более радикальную в национально-поли­тическом отношении риторику. (Ситуация изменилась в 1995—1996 гг.: сейчас XCJ1C занимает более умеренную позицию в "сербском вопро­се".) На позиции XCJ1C и других оппозиционных хорватских партий не могла не сказаться и хорватская национальная традиция и полити­ческая культура последних пятидесяти лет, построенные на насилии и нетерпимости.

Проблемы самоопределения бывшей государствообразующей на­циональности, автономии этнических меньшинств в полиэтническом и многонациональном государстве сплелись в один тугой узел. Превра­тится ли Хорватия в многонациональное государство и полиэтнич- ное гражданское общество? Это возможно при отказе в принципе от признания этнических общностей субъектами государственного пра­ва. Но на это не пойдут ни хорваты, ни сербы.

Во многом можно согласиться с обоснованной, хотя и не очень оптимистичной точкой зрения председателя Сербской демократической партии и заместителя председателя Сабора Милана Джукича: "Самая крупная ошибка политики хорватского государства состоит в том, что оно допустило актуализацию тезиса о том, что все сербы в Хор­ватии проживают лишь на территории Сербской Крайны. Но сербский вопрос в Хорватии не сводится к проблеме Крайины,а состоит из дру­гих проблем, которые необходимо обсуждать с официальными предста- вите.рми страны"32_

Конечно, территории самопровозглашенного государственного об­разования, называемого Республика Сербская Крайина, никогда не вхс дили в состав сербского государства. Но сербы — и как общность, и как национальное меньшинство, и как граждане должны иметь равные права с хорватами. "Сербы сыграли большую роль в борьбе за целост­ность и суверенитет Хорватии. А власти сначала не обращают внима­ния на сербов за пределами Крайины, а когда надо — используют их",- с горечью продолжал М. Джу кич.

Вторая ошибка, по его мнению, состояла в ведении переговоров с крайинскими сербами. Надо было вести переговоры о решении кризиса в Крайние, а разрешения проблемы можно добиться тогда, когда в РСК будут распущены террористические формирования, члены кото­рых не являются гражданами Хорватии. После этого можно обсуж­дать восстановление хорватской государственной системы в Крайине.

СДП осудила военные акции Хорватии по освобождению силой нескольких областей. Она была убеждена, что это не приведет к раз­решению конфликта. "Мы понимаем, сколь необходимо для Далмации восстановление нормальной связи с Хорватией, но против применения силы'1, - говорил М. Джукич в 1993 г. Да и мировое сообщество не поддержало бы ввод хорватской армии под защитой "голубых касок". Такая политика, справедливо считает он, подрывает доверие сербов к хорватскому государству. А это приведет к возникновению теорий о роли сербов как "конституирующей нации" в Хорватии, к требованию территориально-политической автономии". Вполне очевидно, что по­ка нет гражданского общества, нет и мира, а мир невозможен на осно­ве перераспределения территорий и полномочий между этническими общностями, признанием их собственниками территории и субъектами государственного права и на отрицании (или признании вторичности) прав личности. В таких условиях невозможно ни мирное разрешение конфликта, ни формирование и функционирование полиэтнической и многопартийной демократической системы.

Сербская демократическая партия находится в очень трудном поло­жении "чужого среди своих и своего среди чужих". Хорватская поли­тическая элита без энтузиазма относится к ее существованию. С дру­гой стороны, и ХДС, и оппозиция пытались перетянуть ее на свою сторону, сделать дополнительным козырем в собственной политиче­ской игре. Но, как отметил М. Джукич, его партия не хотела бы всту­пать ни в какие коалиции с оппозицией, поскольку в этом случае "пре­вратилась бы в ее рабов". Используя СДП, оппозиция могла бы атако­вать правящую партию. В этом и состояла причина того, что СДП не присоединилась к бойкоту заседаний Сабора, устроенного хорватски­ми оппозиционными партиями летом 1993 г. СДП,как парламентская партия стремится вести диалог по всем вопросам в Саборе с прави­тельством. Оппозицию СНС собирается защищать и поддерживать лишь тогда, когда увидит, что их интересы близки, когда это пойдет на бла­го граждан Хорватии, в том числе и сербам. "Если выполнить резолюцию Совета Безопасности 769, подтверждающую международно при­знанные границы Хорватии, Крайины останутся частью Хорватии, а их жители свяжут свои судьбы с судьбой Хорватии", — считал М. Джукич.

Но СДП выступила против хорватской оппозиции, поддержавшей военный путь окончательного решения проблемы Крайины. По ее мне­нию, это привело бы к гибели 120-150 тыс. сербов. Среди оппозицио­неров чаще всего разговор идет о военном решении. А СДП против такого решения, поскольку война не приведет и не может привести к разграничению двух международно признанных государств и возвра­щению оккупированных территорий. Хотя и Хорватия не может беско­нечно мириться с изоляцией или отторжением части ее территории.

Но новая война поставила бы под угрозу все достижения Хорватии, добытые с таким трудом в последние годы не только внутри страны, но и на международной арене. Это доказала и ограниченная акция по "восстановлению конституционного строя", проведенная властями Хор­ватии в начале мая и августе 1995 г. Прекращение переговоров с Книном, ох­лаждение отношений с мировым сообществом, срыв туристского сезо­на после обстрелов Загреба и Дубровника, потеря ожидавшихся и столь необходимых валютных поступлений, обвинения в нарушениях прав че­ловека - вот только некоторые результаты этой акции. Экономический смысл победы в такой война теряется, утрачивается смысл -конфлик­тов как таковых. Ибо "победители", если таковые будут, получат выж­женную землю, разрушенные заводы, всеобщую нищету собственного народа.

Данная статья была завершена весной 1995 г. До момента ее появления в печати произошли значительные изменения обстановки во всех странах-участицах конфликта. Прекратила свое существова­ние самопровозглашенная Республика Сербская Крайина. Подписано соглашение об урегулировании сохранившейся ее части - территории Восточной Славонии. Подписаны документы общего мирного урегули­рования в Дэйтоне. Значительно изменился закон о национальностях и избирательный закон в Хорватии. На его основании прошли досроч­ные выборы в Сабор и органы местного самоуправления. Анализ этих документов и этнополитических процессов весны-зимы 1995 г. - пред­мет дальнейшего исследования.

С.А. Романенко

Из сборника «Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов»

Российская Академия наук, Институт славяноведения и балканистики, Москва, 1997

Примечания

1   См. например: Формирование независимых национальных го­сударств на Балканах (конец XVIII - 70-е годы XIXв.). М., 1986; Бал­каны в конце XIX- начале XX века. М., 1991: Вейс I. Povijest insti- tucija dr^avne vlasti kraljevine Hrvatske, Slavonije i Dalmacije. Zagreb, 1985; SidaJc Gross M.,' Karaman Sepic D. Povijest hrvatskog naroda 1860—1914. Zagreb, 1968; Jelavich B, and Ch. The Establishment of the Balkan National States 1804—1920. Seattle, London, 1977; И др.

2 См.: Романенко С.А. Югославия: от "братства и единства" к войне и распаду //Очаги тревоги в Восточной Европе. (Драма нацио­нальных противоречий). М., 1994; Романенко С.А. Австро-Венгрия или Югославия? //Австро-Венгрия. Исторический опыт многонациональ­ного государства. М., 1994; Биланджич Д. и др. Хорватия между вой­ной и самостоятельностью. Загреб, 1991; Roots of Serbian aggression/ Ed. Covic B. Zagreb, 1993; The Demise of Yugoslavia ;//East European Politics and Societes. Fall, 1992. Vol.. 6, № 3; Ramet S.P. Nationalism and Federalism in Yugoslavia 1962—1991. 2-nd ed. Bloomington and In­dianapolis, 1992; Cuvalo A. The Croatian National Movement, 1966—1972. Columbia University Press, 1990; Pawlovitch S.K. The Improbable Sur- vior. Columbia, 1988; Geis I. Der Jugoslawien krieg. Frankfurt am Main,

1993.

3 Programska deklaracija Osnjiva£ke skup^tine Hrvatske demo- kratske zajednice ,//^to jest i ^to ho^e HDZ. S. 16—24; Tutman F. 0 pro- vijesnoj nuznosti i protuslovlju samoodredenja i integracije europskih naroda. Ibid. S.72—76; Sibl M. Narodni suverenitet i pravo na saoodre- denje. Ibid. S. 51—52; Milardovic' A. Nove stranke Hrvatske ’90. Bilje, travnja 1990. S. 106—112.

4                                                    v

Cm.: Letica S. Cetvrta Jugoslavia. Zagreb, 1989. S. 313—315;

Milardovic A. Op. cit. S. 83—89.

5    Letica S. Op. cit. S. 311—313; См. также: Matvejevic P. Jugo- vlavenstvo danas. Drugo izd. Beograd, 1984.

6 В хорватском языке существуют два понятия — "puk" и "narod", которые на русский язык переводятся как "народ". Первое означает социальную характеристику, второе - этнополитическую. Авторы про­граммы ОЮДИ использовали понятие "puk".

7 См. напр.: Романенко С.А. Югославия: от "братства и единст­ва" к войне и распаду... С. 273-275.

8 Letica S. Op. cit. S. 320—323.

9        Ibid. S. 280-285.

10      Ibid. S. 281.

11 Ustav Republike Hrvatske, IV ird. Zagreb, 1992. S. 7_8

12 Globus. Zagreb. 1993. 12.11.

13 Ustav Republike Hrvatskw. S. 9. Законы, регулирующие меха­низм выборов в Хорватии см.: Milardovic A. Op. cit. S. 19-38.

14 Globus. 1994. 17. VI; Kompas. . Zagreb. Ozujak 1992.

15 Globus. 1993. 12.11.

16      Globus. 1993. 19.11.

17      Globus. 1993. 12.11.

18      Globus. 1993. 19.11.

19      Globus. 1993. 11.VI.

20 См. материалы социологических опросов, публиковавшихся еженедельников “ Globus” в 1993-1994 гг.

21 Sto jest i sto hoce HDZ. S. 17.

22      Ibid. S. 23; Globus. 1993 . 09.IV.

23                       Выводы и данные взяты в следующих изданиях: Janfcov L. Mo­

netary policy and iflation in Croatia. Institut za razvoj i medunarodne odnose ;// Reform Round Table Worling Paper. Zagreb, 1994.                                                           10;

Cmkovic-Pozaic S. Unemployment and labor market flexibility in the transition to a market economy: The case of Croatia. Institut za razvoj i medunarodne odnose ://Reform Round Table Working Paper. Zagreb. 1994. № 12; Tadic V. 'Agricultural reform in Croatia. Institut za razvoj i medunarodne odnose // Reform Round Table Working Paper. Zagreb,

  1. №11.

24      Globus. 1993. 12.III.

25 Globus. 1993. 09.V.

25      Globus. 1993. 09.V.

26      Globus. 1994 . 25.111.

28 См.: Банац И. Трудные дни Хорватии // Сегодня. 1994. 25.1; Facts about the Media in Croatia. Zagreb, 1993.

29 См.: Roots of Serbian agression. Zagreb, 1993.

30 Ustav republike Hrvatske. S.9—11, 15.

311 См.: Билаиджич Д. и др. Хорватия между войной и самостоя­тельностью. С. 50-70; Povelja о pravima Srba i drugih nacionalnosti u Republici Hrvatskoj u Ustavni zakon о ljudskim pravima i slobodama

i                     о pravima etnitfkih i nacionalnih zajednica ili manjina u Republici Hrvatskoj. In: Milardovit A. Ookumenti о drzavnosti Republike Hrvatske. Zagreb, 1992. S. 91-92, 94-109; Меморандум правительства CP Юго­славии о нарушении прав человека и гражданских прав сербского на­рода в Республике Хорватия. Опубликован в качестве официального документа Генеральной Ассамблеи ООН и ЭКОСОС (А/50/ 92 и Е/1995/15) 7 марта 1995 г.

Globus, 1993. 14.VI. См. также: Да%& М. Српска Красина. Ис- Topnj ски темелэ и наставак. Книн, 1994; Програмски цшьеви српске демократске странке. In: Milardovic A. Nove stranke Hrvatske. S.157- 160

Читайте также: