Показать все теги
Кандидат исторических наук Ю.Ф.Зудинов
Из сборника «Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов»
Российская Академия наук, Институт славяноведения и балканистики, Москва, 1997
В первой половине 90-х годов, оценивая внутриполитическое положение в Болгарии, отдельные местные и зарубежные политики и публицисты употребляли термин "остров стабильности" на Балканах. Подобную характеристику можно признать справедливой, если, например, иметь в виду ситуацию в бывшей социалистической Югославии. Да и свержение тоталитарного режима в Болгарии произошло относительно безболезненно. На пути от тоталитаризма к демократии Болгария, как правило, решала свои проблемы не печально известным "балканским", а вполне цивилизованным "европейским" способом. В этом смысле у болгарского президента Ж. Желева были основания утверждать, что переход к демократии и рыночной экономике осуществлялся мирно, без эксцессов. В марте 1995 г. Ж.Желев заявил о своей гордости, как главы государства, тем фактом, что Болгария является свободной страной по всем европейским и мировым стандартам, выразил уверенность, что болгарский народ будет и впредь самостоятельно распоряжаться собственной судьбой2.
Не оспаривая в принципе оправданности приведенных оценок, нельзя не отметить их во многом общий, весьма относительный характер. В политическом лексиконе посткоммунистической Болгарии, как и других восточноевропейских государств, активно используются понятия "гражданский мир" и "гражданское согласие". На бытовом уровне, в массовом сознании они иногда воспринимаются как идентичные, смешиваются, особенно у людей, не искушенных в философских, политологических и иных "высоких" категориях. Но по своему сущностному содержанию эти понятия, отражая как данное состояние общества, так и одну из главных целей его развития, далеко не равнозначны. Первое предполагает прежде всего отсутствие таких форм политического противостояния, как "огнестрельные" баррикады, всеобщая политическая стачка, стремление к устранению (в крайнем случае — физическому) политических оппонентов и т.п. Второе понятие означает наличие так называемого "общественного договора" относительно главных ориентиров, целей развития, использование цивилизованного диалога для преодоления различий в выборе средств, методов их реализации. Что касается "мира", то, как уже говорилось, в Болгарии он во многом уже обеспечен, хотя некоторые "мины" здесь еще не совсем обезврежены. Но по поводу достижения "согласия" положительные утверждения кажутся преждевременными. В пользу такой точки зрения можно привести немало суждений, основанных на реальных фактах. В начале обозначим некоторые из них, с последующей конкретизацией и иллюстрацией.
Внутриполитическая ситуация в Болгарии развивалась достаточно бурно, противоречиво. Она определялась (и определяется) наличием в стране множества острых, прежде всего социально-экономических проблем и различными, иногда прямо противоположными подходами к их решению. Эти расхождения получили многоканальный "рупор" для своего озвучивания. В стране в полной мере проявил себя плюрализм — только в 1993 г. было зарегистрировано свыше 20 новых общественно- политических формирований; их общее количество достигло примерно 150,и процесс их создания продолжается.
Однако, как отмечалось в газете "Дума" (орган социалистов), большинство нынешних болгарских партий не имеют социальной основы, и, следовательно, они никого не представляют и ни перед кем не несут ответственности. Но они служат ширмой для анонимной, но всесильной партии государственных чиновников и их частных компаньонов по эксплуатации "общенародной собственностти"^ (естественно, такие "партии" официально не регистрируются). Подобное утверждение может показаться излишне категоричным, односторонним и даже "обидным" для многих партий. Можно, однако, привести другое, более выдержанное в "академическом духе” мнение политолога Р. Димитрова, который считает, что возникшие в стране политические партии являются "не выразителями массовых интересов, а сословными корпорациями по самопроявлению культурно-политических элит"5.
Реальная жизнь показывает, что немало молодых болгарских партий являют собой так называемые партии — "фантомы", которые возникают, исчезают, объединяются, дробятся и т.д. — и все это сравнительно за короткие промежутки времени, не оставляя заметного следа на политическом небосклоне, не оказывая существенного влияния на основные общественные процессы, хотя и превнося в политическую повседневность определенный, в какой-то мере даже "экзотический" колорит. Разумеется, отдельные мелкие партии или их коалиции, создаваемые чаще всего в период очередной избирательной кампании, способны привлекать на свою сторону какую-то часть электората. Но и в этом случае нельзя говорить, по крайней мере в настоящий момент, о наличии у них солидной и устойчивой социальной базы — ведь даже такой один из традиционных "китов" болгарской партийной системы, как Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС), распался примерно на десяток самостоятельных организаций, каждая из которых претендует на представительство интересов работников аграрного сектора.
В орбиту политической борьбы оказались втянуты профсоюзы, другие, казалось бы, аполитичные по своей сути общественные организации. Подобные явления в известной мере нейтрализуют, превращают в формальность нормативные акты о деполитизации и департизации государственных учреждений, о запрете создания партийных организаций по месту работы. Отсутствие последних частично компенсируется наличием здесь профсоюзных или иных организаций.
Тот факт, что деятельность профсоюзов и других общественных формирований активно политизируется, объясняется и открывшимися новыми возможностями заявить о себе, и необходимостью в нынешние нелегкие для значительной части населения времена использовать различные средства для защиты интересов тех или иных соц иальных групп и слоев. В частности, когда главным собственником, пусть и номинальным, остается государство, профсоюзы, представляющие интересы основной массы лиц наемного груда, должны конфликтовать или сотрудничать с властными структурами, вообще выступать "за" или "против" находящихся в данный момент у власти политических сил, взаимодействовать с одними и бороться с другими партиями, т.е. так или иначе "окунаться" в политику.
Таким образом, гражданам сегодняшней Болгарии предоставлены широкие институциализированные и иные, предусмотренные современными демократическими нормами возможности для проявления общественной активности, выражения своих идеологических и политических привязанностей или антипатий. Среди этих возможностей одна из основных — существующая на практике многопартийность. Выбор здесь действительно богат и одновременно довольно затруднителен для не особо "избалованных" демократией людей. К тому же большинству партий и движений пока отведена на политической арене роль аутсайдеров, младших партнеров и т.п., да и жизнеспособность некоторых из них вызывает сомнения.
В силу определенных объективных и субъективных условий и традиций на политическую жизнь Болгарии в нынешний переходный период в решающей степени воздействует острое, во многом конфронтационное соперничество между Болгарской социалистической партией (БСП), являющейся преемницей компартии и антикоммунистическим Союзом демократических сил (СДС). Главным образом благодаря противостоянию этих антиподов, в болгарском политическом спектре явно преобладают два цвета: "красный", под знаменами которого выступают сторонники социалистического выбора (в основном — в варианте "демократического" или "обновленного" социализма) и "синий", олицетворяющий приверженцев либеральных ценностей.
Необходимо подчеркнуть, что данное двухцветное деление отнюдь не абсолютно. Внутри многих партий имеют место свои конфликты, противоречия; здесь есть и "более красные", и "недостаточно синие" и т.д. В политическом спектре присутствуют самые разные оттенки, которые представляют националистов, монархистов и др. Большинство партий и движений не играют, как уже отмечалось, существенной самостоятельной роли на политической сцене, но "списывать", игнорировать их при оценке социально-политической ситуации было бы ошибочным хотя бы потому, что за них голосует в совокупности примерно треть избирателей, принимающих участие в голосовании и которые по разным причинам не доверяют "гигантам" - БСП или СДС.
Но роль малых партий и движений на сводится только к участию в "дележе" электората, что само по себе не так уж и мало. Вполне очевидно, что привлекая к себе часть избирателей они, даже не преодолев установленный четырехпроцентный барьер и, соответственно, не проведя непосредственно своих представителей в парламент, тем не менее косвенно формируют его состав, ибо отданные им голоса могут обернуться решающей потерей для кандидатов других партий. Здесь, однако, встает весьма актуальная проблема — потери нередко несут сравнительно близкие по "духу", по идеологии и, напротив, выигрывают принципиальные противники, в результате чего углубляются разногласия среди потенциальных союзников.
Некоторые из малых партий, выступая в качестве партнера какой- то одной ведущей политической силы, получают депутатские мандаты; другие добиваются их самостоятельно или же создают избирательные блоки, коалиции из себе подобных, получая тем самым возможность влиять на формирование органов власти и ее практическое осуществление. Более того, когда ни у БСП, ни у СДС нет подавляющего преимущества друг перед другом (конкретнее - квалифицированного большинства в парламенте), может, как показала практика, возникнуть ситуация, при которой определенная третья политическая сила, многократно уступая им в "весе", приобретает роль своеобразного балансира, способного склонить чашу весов в ту или иную сторону.
Соотношение между организованными политическими силами, степень их представительства в органах власти отражает состояние электората, который в основном также' оказался расколотым на два крупных полярных лагеря при наличии значительной доли колеблющихся, мечущихся, разочаровавшихся, пассивных и др. Характерно при этом, что пока не находят массовой поддержки в обществе партии и движения, претендующие на роль политического центра. Проблема заключается как в многочисленности и взаимном противостоянии этих претендентов, в различиях в толковании ими соответствующих "центристских" ценностей, так и, что важнее, в неразвитости, отсутствии массовости так называемого "среднего класса" — главной социальной опоры центризма.
Думается, однако, что двухполюсная конфигурация в расстановке политических сил Болгарии не дает достаточных оснований говорить о формировании в стране двухпартийной системы западного образца (США, ФРГ, Англия), когда у власти находятся периодически сменяющие друг друга "гиганты”, а другим политическим силам отводится место "подыгрывающего" партнера, или же они служат своеобразным "клапаном" для выпуска энергии недовольства проводимой правящими кругами политикой. Такая система, по распространенному мнению, подтвержденному мировой практикой, способна обеспечить общественно-политическую стабильность, незыблемость основ социально-экономического строя, известную преемственность главных направлений политики, не исключая, конечно, ее корректировки. Одновременно эта система предполагает, что ведущие политические силы исповедуют основные принципы центризма, избегают крайностей, экстремизма. Они имеют во многом схожую социальную базу, в которой различные отряды среднего класса являются важнейшими элементом.
В Болгарии отсутствуют и традиции, и многие необходимые предпосылки и условия для оформления, "наладки" и нормального функционирования механизма двухпартийности. Для их создания необходимо, помимо всего прочего, время и одним из первых шагов в этом направлении было бы существенное сближение противоположных политических лагерей. В принципе такое сближение не исключено, но на практике в близкой перспективе оно вряд ли возможно. Слишком велики и нередко весьма демонстративны различия между главными политическими силами страны в оценках прошлого и настоящего, в видении будущего, в самооценках и в характеристиках оппонентов. Первичное, самое общее и вместе с тем широко распространенное в массовом сознании и активно используемое отдельными представителями политических верхов разграничение этих сил по признаку "коммунисты" - "антикоммунисты" не допускает "по идейным соображениям" открытую взаимную констатацию совпадения точек зрения по каким-то конкретным вопросам. Возможности для конструктивного диалога между соперниками сужают взаимные обвинения, нежелание уступок, различные некорректные, мягко выражаясь, высказывания, подобные прозвучавшему в выступлении одного из функционеров БЗНС на митинге в Софии: "Коммунисты необходимы нам, как в жизни человека нужны паразиты - вши, блохи, чтобы напоминать ему о необходимости мыться и переодеваться. Таким образом, если Болгарии и суждено обрести какую-либо разновидность двухпартийной системы, то для создания соответствующих объективных и субъективных условий и факторов потребуется немало усилий. Представляется также, что в Болгарии вряд ли будет предпринята попытка использования новейшего российского опыта строительства двухпартийной системы "сверху".
Что касается рядовых болгарских граждан, то для формирования их политических пристрастий стратегические программы, идеология, конечные цели, декларируемые различными партиями, движениями, коалициями и т.д. отнюдь не всегда имеют решающее значение, тем более, что противоборствующие стороны в своих лозунгах зачастую используют одну и ту же, во многом клишированную терминологию: "правовое государство", "гражданское общество", "благоденствие и процветание народа и государства" и т.п. Симпатии или антипатии сегодняшнего избирателя в немалой степени зависят от сиюминутного имиджа данного политического лидера и возглавляемой им организации, от наличия или отсутствия массовой веры в их способность эффективно, быстро и социально приемлемо решить наиболее острые текущие проблемы, от соотношения между словом и делом политиков, находящихся у власти. При этом общество нередко проявляет и "короткую память”, и "социальное нетерпение", и другие подобные социально-политические феномены в самых различных сочетаниях. Оно становится с течением времени все более плохо восприимчивым к ссылкам (оправданиям) на тяжелое наследие, доставшееся от предшествующих режимов и правительств, к призывам типа "необходимо потерпеть" и т.д.
Разумеется, не способствуют укреплению политической стабильности имеющие место и становящиеся достоянием гласности противоречия, трения во взаимоотношениях между высшими властными структурами - парламентом, президентом и правительством, так и внутри этих структур. В принципе в этом нет ничего экстраординарного - в условиях плюралистической демократии отдельные лидеры различной политической ориентации вполне естественно могут иметь и выражать
собственное, не совпадающее с другими видение проблем, которые тем не менее необходимо решать совместными усилиями. Но нередко эти различия в ущерб здравому прагматизму излишне политизируются, идеологизируются, односторонне (но по-разному) интерпретируются средствами массовой информации, что затрудняет поиск оптимальных решений и в конечном счете отрицательно воздействует на эффективность деятельности этих структур, подрывает их авторитет, будоражит общественное мнение. Как следствие — возникновение новых факторов, усиливающих политическое противостояние, усугубляющих раскол общества. Данные явления в современной Болгарии можно отнести к разряду обычных.
Если судить о внутриполитической обстановке по таким показателям, как стабильность персонального состава высших органов власти, реальная, по сравнению с нормативной, продолжительность сроков их функционирования, то и в этом отношении Болгария отнюдь не является примером "тихой гавани". Так, в период 1990—1994 гг. в стране трижды проводились выборы в высший законодательный орган - Народное собрание. Это означает, что по крайней мере первые два состава парламента досрочно сложили свои полномочия, а использует ли полностью свой мандат (согласно Конституции РБ — 4 года) нынешний депутатский корпус - вряд ли можно объективно и уверенно утверждать. По поводу жизнеспособности нового парламента звучат самые различные мнения, пророчества общественно-политических деятелей, публицистов, специалистов-политологов и т.д. Однако соотношение оптимизма и пессимизма во всех этих суждениях зависит не только от компетентности, но и от идейно-политической заангажиро- ванности их авторов.
Чуть ли не перманентный процесс кампаний парламентских выборов является, бесспорно, важной характеристикой политической жизни. Но, думается, еще большего внимания заслуживает то обстоятельство, что каждый раз выборы влекли за собой серьезные принципиальные изменения в расстановке политических сил в Народном собрании, в других властных структурах. В данном случае необходимо помнить о той роли, широких функциях, которыми обладает Народное собрание в управлении страной, ибо по Конституции Болгария - парламентская республика и данное положение Основного закона - отнюдь не декларация. К сказанному можно добавить, что в эти годы и состав местных органов представительной власти менялся в персональном и партийнополитическом отношении довольно существенно.
В целом итоги избирательных кампаний заметно трансформируют весь политический ландшафт. Они свидетельствуют о реальном возвышении или, напротив, вынужденном отступлении различных политических сил и их лидеров, представляют большие шансы или же отодвигают на обочину тех или иных деятелей с их программами, амбициями и т.д. В этой связи один из важных вопросов заключается в том, надежно ли застрахованы победители от "головокружения от успехов", чтобы проводить трезвую, взвешенную политику, и способны ли неудачники извлечь необходимые уроки; смогут ли одни избежать стремления "добить" соперника, а другие — непременно и в первую очередь "отомстить обидчику", не проявляя особой разборчивости в выборе средств. Болгарский опыт показывает, что не всем, не всегда и не во всем это удается.
За указанный период трижды избирался и президент Болгарии (дважды эта процедура осуществлялась парламентом и один раз — путем всенародного голосования). Эти кампании также стимулировали оживление политической жизни в самых различных, включая и неприглядные, ее проявлениях: массовые альтернативные митинги и другие подобные акции, публичные дебаты, "война" в средствах массовой информации, формирование блоков и расколы, взаимные обвинения и подчеркивание чужих грехов, в том числе и с помощью исторических экскурсов и "вынесения сора", "разгребания грязи", закулисные соглашения и др.
Еще большей динамикой отличались подвижки в верхнем эшелоне исполнительной власти. В названные годы в стране сменилось пять правительственных кабинетов, причем если говорить о их партийнополитической опоре, то амплитуда этих подвижек была впечатляющей. Отдельные кабинеты возглавлия и социалисты, и радикальные либерал- демократы (из СДС); были кабинеты и коалиционный, и надпартийный, и служебный. Наконец, в январе 1 995 г. правительство вновь возглавили социалисты, включив в его состав представителей своих нынешних союзников и беспартийных. Указанная череда сменяющих друг друга кабинетов также свидетельствует о подъеме или снижении влияния различных политических сил.
Процесс перемен не обошел, естественно, стороной и многие политические партии, движения и т.д., он коснулся и персонального состава их руководства, и определенных программно-целевых установок.
В частности, в БКП (затем - БСП), СДС и ряде других организаций появились новые лидеры. В основе этого процесса лежат как объективные, так и субъективные причины. Не все политические деятели, даже стоявшие у истоков демократических преобразований в стране, оказались готовыми к испытаниям переходного периода, к тем разнообразным и глубоким коллизиям, которые сопутствуют ломке старых общественно-политических и социально-экономических структур. Некоторые переоценили свои возможности и способности, другие довольно скоро убедились в несовпадении своих замыслов, прогнозов с реальной направленностью и динамикой перемен в важнейших сферах жизни общества. В итоге в течение сравнительно короткого срока ряд лидеров "первого демократического призыва" как бы отошел в тень, уступив дорогу молодым, более энергичным и "современным". Разумеется, не все "старики" пошли на это добровольно, равно как не всегда амбиции молодых реализовывались на основе "всеобщего удовлетворения". Имели место и трудно достигаемые компромиссы, и личностные конфликты, и размежевания по линии "догматики", "консерваторы", с одной стороны, и "реформаторы", "новаторы" (они же, по терминологии оппонентов — "отступники", "перебежчики") — с другой.
Эти и им подобные характеристики, высказываемые, может быть, в более мягкой форме, не всегда являются "сотрясением воздуха", выражением полемического запала или митинговых страстей, но в ряде случаев выглядят вполне обоснованными; одновременно они свидетельствуют и об определенных чертах политической культуры.
Иными словами, в современной политической жизни Болгарии можно найти немало примеров, когда вчерашние союзники, единомышленники (будь то отдельные деятели, или же целые организации) превращаются в соперников, причем иногда использующих в борьбе между собой не только "джентельменские способы". Это можно наблюдать и среди тех, кто уже находится (или находился) у власти, и тех, кто стремится "войти" в нее. Такие явления в большей или меньшей степени присущи и другим посткоммунистическим странам и, очевидно, они неизбежны, особенно в период глубокого общественного перелома. Но вместе с тем они в известной мере оправдывают те нелестные характеристики, которыми определенная часть общества "награждает" политику как сферу человеческой деятельности. Однако, с другой стороны, отмеченные явления — это лишь одна и далеко не самая главная сторона сложного процесса формирования новой политической элиты - важного элемента общественной структуры.
Комплекс разнообразных, сложных и противоречивых проблем, создает и подпитывает почву и для парламентских и правительственных кризисов, разногласий между ветвями власти, и для возникновения новых политических формирований, противоборства или сотрудничества между ними, выдвижения множества альтернативных программ, проектов, рецептов по преодолению кризисных явлений в обществе и т.д. Все это составляет как бы внешнюю оболочку радикальных качественных изменений общественной системы в целом, их отражение в различных формах политической борьбы.
Разумеется, социально-политические процессы оказывают неоднозначное воздействие на жизнь современного болгарского общества, отдельных его отрядов. Соответственно и результаты этих процессов воспринимаются и оцениваются по-разному, нередко - с противоположным знаком. Это зависит не только от степени доступности материальных и иных жизненно важных благ, хотя для большинства населения этот фактор является определяющим. Вместе с тем для значительной части граждан, особенно общественно активных, немалую роль играют здесь собственные идейные воззрения, принадлежность (пусть лишь только духовная) к правящим или оппозиционным кругам и т.п., что и определяет их отношение к данной политике и конкретным политикам. Конечно, многие из этих оценок независимо от обусловливающих их факторов весьма субъективны и далеко не всегда справедливы, хотя они могут выражаться не только "рядовым обывателем", но и профессиональным политиком. Но это также является одной из черт политической жизни и борьбы.
Опыт Болгарии подтверждает наличие неразрывного диалектического, пусть и не всегда непосредственного взаимодействия и взаимовлияния между различными сферами общественной жизни, как и их относительную самостоятельность. Это, естественно, касается и политики, ее различных организационных форм - партий, движений и др. Оптимальный вариант - это не только поступательное и однонаправленное, но и синхронное развитие всех общественных сфер, но на практике такое встречается нечасто, а на переходных этапах (каковой переживает сегодня Болгария) вообще вряд ли достижимо. Какие-то процессы протекают более динамично, где-то наблюдается отставание, застой. Различие в темпах во многом обусловлено спецификой отдельных сфер, но если оно выходит за допустимые рамки, то, как опять-таки показывает болгарский пример, создается почва для обострения общественных противоречий и конфликтов, которые могут неблагоприятно отразиться не только на отстающих, консервативных, но и сравнительно благополучных, в смысле динамизма, сферах (к числу последних относится политика).
Нынешних политический спектр Болгарии - продукт постто- талитарного развития страны со всеми его плюсами и минусами. Вместе с тем он не только отражает состояние общества в данный отрезок времени, но и позволяет судить об его возможных перспективах, существующих здесь альтернативных вариантах. С этой точки зрения представляется обоснованным интерес к ретроспективному освещению вопросов формирования названного спектра, его прямых и обратных, непосредственных и косвенных связей с другими сферами общественной жизни, что позволит полнее и объективнее оценить его созидательный и разрушительный потенциал.
* *
При всей противоречивости общественных процессов, протекавших в Болгарии в первой половине 90-х годов, и неоднозначности их практических результатов к наиболее значимым позитивным переменам следует, бесспорно, отнести формирование каркаса демократической политической системы, возникновение и укрепление неотъемлемых атрибутов демократии: многопартийность, свободная пресса, независимые общественные организации и др. В этом смысле даже такие явления, как досрочные парламентские выборы, отставка правительства и т.п., которые в определенных аспектах вполне справедливо можно расценивать как негативные, все же в первую очередь свидетельствуют о наличии реальной, а не фиктивной политической демократии. При желании применительно к последней можно назвать немало сопутствующих ей отрицательных явлений: например, не секрет, что в политику, помимо прочих, пошли и амбициозные, но некомпетентные, и даже нечистоплотные в морально-нравственном плане люди; отдельные деятели, организации, часть голосов избирателей продаются и покупаются; печатные издания свободны в смысле отсутствия политической цензуры, но они или являются органом какой-то организации или, не приспособившись к рыночным условиям, ищут спонсоров, т.е. почти всегда присутствует тот, кто "заказывает музыку", что соответствующим образом отражается на качестве, объективности публикуемой информации.
Перечень подобных примеров можно продолжить. Они нередко указывают на действительно существующие теневые стороны процесса демократизации. Но они в значительной мере порождены преходящими причинами^ вопрос заключается в сроках и методах их устранения. Например, возможности, предоставляемые демократическими преобразованиями в различных сферах человеческой деятельности, не всегда очерчены достаточно четкими и строгими юридическими рамками, а уже существующая правовая база не работает должным образом. Для многих граждан, и не только для "рядовых обывателей" демократия еще не ассоциируется с законностью, а для некоторых она вообще стала едва ли ни синонимом вседозволенности. К сожалению, определенная часть власть предержащих, громогласно вещающих о своей приверженности демократии, правовому государству, отнюдь не является образцом законопослушания.
Иногда к демократии предъявляют явно завышенные, можно сказать, идеализированные требования, не сообразованные с очевидным фактом, что декларируемая демократия неизбежно и весьма существенно отличается от реальной ,и это отличие тем более велико, если последняя находится на начальной стадии своего становления. К тому же даже самая развитая демократия (в том виде, в каком она сегодня функционирует в традиционно демократических государствах) отнюдь не является панацеей от всех недугов общества. Более того, по сравнению с другими типами общественного устройства она более отчетливо обнажает многие из этих недугов, тем самым вольно или невольно, как бы проецируя их на себя, придавая им (в глазах некоторых) признаки своей имманентной сущности.
Следует отметить и другое. В Болгарии, как и в ряде других пост- тоталитарных государств, демократия унаследовала немало негативного, проявляющего высокую живучесть. Но списывать весь "негатив" только или в основном на коммуно-тоталитаризм (а такие попытки имеют место) означает возврат к известному тезису о "родимых пятнах", служащему маскировкой бездеятельности, непрофессионализма, коррумпированности представителей нынешних властей. Не секрет, что в сегодняшних условиях ряд негативных явлений в чем-то подпитывается, принимает более гибкие, современные формы, а в чем-то и усиливается (например, отмывание "грязных денег", отдельные виды преступности, включая организованную, и др.)8.
Сказанное выше - далеко не полный реестр издержек, нежелательных побочных явлений демократических преобразований. И все же, вопреки всему, можно утверждать, что демократия как форма общественно-политических отношений в Болгарии состоялась и ее качественные преимущества перед тоталитарными формами вряд ли нуждаются в доказательствах. Вместе с тем радикальным сдвигам в политической сфере, в деле предоставления гражданам свободы выбора, волеизъявления не сопутствовали адекватные, с точки зрения глубины, масштабности и позитивной результативности, перемены в социально- экономической сфере: прежде всего создание реальных предпосылок и возможностей, позволяющих обеспечить нормальные (в социально- бытовом смысле) условия жизни большей части населения.
Болгарские и зарубежные политики, теоретики и практики в области экономики и финансов неоднократно отмечали запоздалость старта хозяйственных преобразований в стране, их медленные темпы, непоследовательность осуществления или ошибочность избранной стратегии и др.9. При всем разбросе высказываемых здесь конкретных оценок, расстановке акцентов часто прямо или косвенно выражалось мнение, что экономическая реформа стала заложницей политического противостояния, в результате чего она оказалась как бы отодвинутой на второй план, до нее просто "не доходили руки".
С одной стороны, ни одна сколько-нибудь влиятельная общественно-политическая сила, будь она правой, левой или центристской ориентации, правящей или оппозиционной, не отрицает необходимости реформирования экономики. Все правительства, сменившие друг друга за последнее пятилетие, неизменно подчеркивали свою приверженность рынку, приватизации как важнейшим условиям вывода страны из социально-экономического кризиса. Конечно, у них были серьезные различия относительно приоритетов и темпов реформ, методов их осуществления и др. Но, не вдаваясь в оценку плюсов и минусов разных подходов (они отличались, в частности, соотношением в них либерального и социального), следует отметить, что ни одному из правительств в силу различных причин не удалось реализовать своих замыслов. Это было невозможно просто физически ввиду кратких сроков пребывания каждого из них у власти. Кроме того, много времени и сил отнимала борьба с политическими оппонентами в парламенте и вне его, улаживание внутренних разногласий, попытки найти компромисс между идейно-политическими платформами представляемых партий и движений, предвыборными обещаниями, с одной стороны, и необходимостью проведения непопулярных, отталкивающих электорат мер - с другой. Порой эти задачи оказывались неразрешимыми, что обусловливало правительственные кризисы. Борьба между парламентскими фракциями и внутри их тормозила разработку законодательных актов, необходимых для проведения реформ.
Таким образом, общественно-политический ландшафт посттотали- тарной Болгарии, современное состояние ее политического спектра складывались в обстановке непрекращающейся борьбы различных сил
и углубляющегося социально-экономического кризиса. Борьба эта с большей или меньшей интенсивностью развернулась на всех уровнях — в столице и в провинции, в верхних эшелонах власти и в низовых управленческих звеньях, втягивая широкие массы населения, принимая различные формы (к счастью, исключая вооруженные столкновения).
В ходе этой борьбы одни политические силы на какой-то момент одерживали верх, иногда впадая при этом в преждевременную эйфорию, другие отступали, стараясь быстрее перегруппировать свои ряды, привлечь новых союзников и т.д., дабы подготовиться к "новым боям". Одним из главных ее средств была фронтальная, острая, в ряде случаев - довольно некорректная критика соперника, стремление к его максимально возможной дискредитации. Весьма примечательно при этом, что данная борьба пока ни разу не дала какой-то одной из основных противоборствующих сил подавляющего превосходства, чтобы вытеснить противника на обочину политической жизни, хотя подобные планы, явно или завуалированно, вынашивались, Отсутствие очевидного "гегемона" - одна из специфических черт общественно-политических процессов в Болгарии в последние годы.
Нельзя сказать, что противоборствующие стороны полностью исключили из своих взаимоотношений "мирные средства" и не предпринимали попыток о чем-то договорится, придти к какому-то соглашению. Каждый лагерь нуждался в "неэкстремистском" имидже, должен был периодически демонстрировать свою склонность к конструктивному диалогу и при случае подчеркнуть отсутствие таковой у соперника. Кроме того, здесь преследовались самые различные, с учетом ситуации, тактические и стратегические соображения, в том числе желание лучше узнать сильные и слабые стороны оппонента, добиться от него определенных уступок и т.п.
В первой половине 90-х годов были предприняты практические шаги и достигнуты определенные договоренности в рамках переговоров различных политических сил, о чем подробнее будет сказано ниже. Главными действующими лицами этих мероприятий были БСП и СДС, хотя круг участников мог быть и шире. Конкретные результаты этих переговоров расценивались их участниками, общественностью по-раз- ному. Уступки одной стороны рассматривались и как демонстрация доброй воли, стремление достичь компромисса во имя гражданского мира, и как вынужденный шаг, проявление, по мнению некоторых, не- допустимой слабости; другая сторона, добившаяся уступок, видела в этом подтверждение правильности своей линии, эффективности тактики давления и т.д.
Расстановка политических сил, степень их влияния в каждый отдельный отрезок времени наиболее отчетливо прослеживаются по результатам парламентских выборов, если они, разумеется, действительно являются свободными и демократическими. Поскольку в Болгарии такие выборы, как уже отмечалось, проводились трижды, они могут служить своеобразными вехами, обозначающими специфические этапы сложных процессов общественно-политической жизни страны в рассматриваемый период. Конечно, не только избирательные кампании составляют содержание этих процессов - оно гораздо богаче и включает в себя самые различные явления, события, которые приближают или отдаляют отдельные политические силы от их главной цели - завоевания или сохранения власти.
Для Болгарской компартии в конце 1989 г. самой актуальной стала задача убедить общество в своей способности и в искренности намерений порвать с тоталитарным прошлым, обеспечить демократическое развитие страны и выход из социально-экономического кризиса. Известно, что после свержения режима Т. Живкова (ноябрь
г.), осуществленного путем верхушечного переворота, БКП определенное время оставалась субъектом власти (конечно, о прежнем всевластии речь не шла). Но она сразу же столкнулась с качественно новой ситуацией. Во-первых, в течение короткого времени в стране возникла организованная антикоммунистическая оппозиция, ядром которой стал СДС - коалиционный блок примерно полутора десятка различных организаций; всего же к концу 1989 г. было зарегистрировано свыше 80 партий, движений и др., в подавляющем большинстве - антикоммунистической ориентации:. Во-вторых, БКП лишилась практически всех своих союзников. Функционировавшие при тоталитарном режиме в качестве младших партнеров, "приводных ремней", "резерва партии" и т.д. БЗНС, Отечественный фронт, профсоюзные, молодежные и другие организаций в новых условиях не замедлили заявить о своей независимости, дистанцироваться от БКП.
Буквально в считанные месяцы серьезные качественные перемены произошли в самой правящей партии. Сначала явочным порядком, а затем и на "законных основаниях" в БКП стали оформляться различные внутрипартийные платформы, течения, фракции. На XIV (внеочередном) съезде партии (январь - февраль 1990 г.) в новом уставе был зафиксирован отказ от принципа "демократического централизма" (заменен на более мягкий, аморфный принцип "демократического единства"). В принятом съездом "Манифесте" была провозглашена задача обновления партии на базе ценностей демократического социализма. Будущее общественное устройство виделось в обеспечении политического плюрализма и парламентской демократии, создании правового государства, формировании социально ориентированной рыночной экономики и т.д.Ю. Вскоре по результатам общепартийного референдума в названии партии определение "коммунистическая" было заменено на "социалистическая". Была даже введена новая нумерация партийных съездов — за точку отсчета был взят 1 съезд болгарских социал-демократов в 1891 г.; таким образом за XIV съездом БКП последовал XXXIX съезд БСП (сентябрь 1990 г.), который подтвердил намерение превратить партию в органическую часть прогрессивного мирового и европейского левого движения, подчеркнул, что Болгария не сможет идти в ногу со временем, если в стране не будет сильной партии, выражающей ценности демократического социализма - мир, свобода, демократия, справедливость и солидарность между людьми, общественными группами и народами (по существу в данном случае были изложены ценности, исповедуемые Социнтерном, стремление вступить в который декларировала БСП). Принципиально важным было заявление съезда об объективной необходимости оппозиции, ибо без нее невозможны демократия, переход от тоталитаризма к подлинному парламентаризму! 1.
Формально взгляды БСП относительно будущего общественно-государственного устройства во многом совпадали с лозунгами оппозиции . Например, СДС также выступал за многопартийную систему, гражданское общество, правовое государство. Различия, однако, были более существенными, глубокими и касались, в частности, путей и средств реализации указанных целей. СДС с самого начала рассматривал себя как всенародное антикоммунистическое движение, задачей
которого являлась ликвидация "деспотической власти коммунистической партии". Перспектива демократического социализма расценивалась Союзом как утопия, как новая попытка опять втянуть общество в социальный эксперимент вместо искусственно прерванного цивилизационного процесса и приобщения к мировому прогрессу^. Предложение войти в коалиционное правительство еще до проведения новых парламентских выборов было СДС отвергнуто.
Будучи в то время внепарламентской оппозицией и не обладая рычагами власти, СДС для оказания давления на последнюю достаточно эффективно применял массовые "уличные" формы борьбы (демонстрации, митинги), на которых, в частности, использовались лозунги типа "БКП - мафия, убийцы!", раздавались требования суда над компартией, объявления ее преступной организацией (позднее подобные требования были перенесены и на БСП).
Вместе с тем СДС получил и другую, весьма существенную возможность воздействовать на власть, в том числе на принятие законодательных решений. По инициативе Союза, поддержанной реформаторскими силами внутри БКП, в январе — марте 1990 г. был проведен национальный круглый стол (ИКС) по обсуждению важнейших социально- экономических и политических проблем. Его основными участниками были парламентские партии (БКП и БЗНС) и СДС, к которым затем присоединились профсоюзные, женские и молодежные организации. Принципиальное значение имел вопрос о статусе ИКС, рамках его полномочий. В итоге он превратился (и в этом — несомненный успех оппозиции) в некий надпарламентский орган, решения и рекомендации которого ложились в основу законотворческой деятельности Народного собрания. На НКС достигли договоренностей по основным положениям Конституции и др., что и было зафиксировано в соответствующих нормативных актах. Можно сказать, что работа НКС, ее результаты положили начало дележу власти между правящей партией и оппозицией еще в условиях функционирования старой управленческой системы. Уже тогда оппозиция в лице СДС уверенно заявила о себе как о весомой политической силе, с которой власти вынуждены были считаться.
Особое место в политическом спектре Болгарии заняло Движение за права и свободы (ДПС) - организация, возникшая в начале 1990 г. и выражающая интересы местных турок и мусульман, доля которых в
населении страны составляет около 10%^. Специфика социальной базы ДПС обусловила его в известной мере двойственное, щекотливое положение на политической арене, отношение к нему общественного мнения, других организаций. Болгарское законодательство запрещает создание политических партий на этнической, расовой или религиозной основе; религиозные общности и институты, как и религиозные убеждения не могут использоваться для политических целей; объединения граждан "не могут ставить перед собой политических целей и осуществлять политическую деятельность, присущую только политическим партиям" 14_ Таким образом, для полноценного и самостоятельного (вне каких-либо блоков, коалиций) участия в практической политической деятельности, в формировании властных структур организации необходимо обретение статуса политической партии. В качестве таковой ДПС дважды ( в 1990 и 1991 гг.) добивалось временной регистрации; в апреле 1992 г. оно было признано Конституционным судом легитимной партией.
Естественно, лидеры Движения отрицают его одностороннюю этно-религиозную ориентацию, высказываются за равноправие всех граждан, конфессий, против национализма, шовинизма. При этом, однако, общеизвестны взаимные, подтверждаемые различными способами симпатии между Турцией и ДПС, приверженность руководства последнего турецкой модели развития.
Немалая часть болгарской общественности отрицательно относится к деятельности ДПС; сам факт его регистрации вызвал протест со стороны ряда организаций, политических деятелей, включая депутатов парламента. Бесспорно, в данном случае играет роль историческая память, формирующая специфическое отношение многих болгарских граждан к проникновению и присутствию в жизни страны "турецкого элемента", проводником которого и видится ДПС. В определенных патриотических кругах выражается мнение, что и сегодня продолжается "отуречивание" Болгарии, ее населения и в этом заключается самая большая опасность для страны. Высказывались и такие откровенно резкие суждения, согласно которым "...ДПС не является лояльной организацией по отношению к болгарскому государству. Это — новая протурецкая организация, которая является ставленником Анкары и защищает чуждые для нашей страны интересы". Однако определенный настрой общественного мнения, все сложности и перипетии общественно-политической жизни не помешали ДПС превратиться в начале 90-х годов в третью по значению политическую силу в Болгарии. Руководство Движения неоднократно подчеркивало свои антикоммунистические взгляды. Но парадоксы практической политики таковы, что в некоторых случаях, с учетом конъюнктуры и преследуя конкретные цели, ДПС выступало "в одной упряжке" с БСП, против СДС. Претендуя на роль организации центристского толка,
ДПС вместе с тем считает, по словам его лидера А. Догана, что и левое политическое пространство нельзя оставить БСП.
По договоренности между участниками НКС на июнь 1990 г. были назначены выборы в Великое народное собрание (ВНС) — так, согласно болгарской традиции, называется высший представительный законодательный орган, главной задачей которого является принятие Конституции страны. Подготовка к выборам обострила политическую борьбу, поляризацию общества. БСП строила избирательную кампанию в расчете на свою, хотя и убывающую массовость, на сохранившиеся организационные партийные структуры и достаточно прочные позиции в центральных и местных органах власти, на определенный ореол инициатора разрушения тоталитарного режима. Она призывала к взаимодействию, в том числе и в послевыборный период, всех заинтересованных в строительстве демократического социального государства, выдвинув не отягощенный идеологическими и классовыми признаками лозунг "Болгария превыше всего!"
Избирательная кампания СДС характеризовалась прежде всего глобальным отрицанием социалистического прошлого, резкой критикой деятельности БКП как правящей партии, принципиальным отказом от какого-либо сотрудничества с БСП.
Результаты социологических исследований, проводившихся незадолго до выборов, прогнозы некоторых политологов предсказывали победу БСП. Однако лидеры СДС были настроены весьма оптимистично, если не сказать - излишне самоуверенной Но повышенная эмоциональная агрессивность, сочетаемая с примитивным антикоммунизмом, оттолкнула, по-видимому, от Союза часть избирателей и вместе с тем стимулировала сплочение сторонников социалистов.
В выборах приняли участие 40 политических партий, объединений, движений, из них 16 - в едином блоке СДС. На 400 депутатских мандатов претендовали 3090 кандидатов. Места в ВНС распределились следующим образом: БСП-211; СДС - 144; ДПС — 23; БЗНС — 16; по мандата получили Отечественный союз и независимые кандидаты, по 1 - Отечественная партия труда и Социал-демократическая партия (немарксисты)19.
Результаты выборов породили множество неоднозначных оценок, прогнозов. Победа БСП выглядела, с одной стороны, вполне убедительной, но до квалифицированного большинства (267 депутатов), необходимого для проведения своих решений по конституционным и некоторым другим принципиальным вопросам, полученных мандатов явно недоставало. Выборы подтвердили широкое распространение среди населения левых, социалистических идей, но одновременно продемонстрировали наметившийся раскол избирателей на "городских" и "сельских". Именно последние во многом обеспечили успех БСП, в то время как в большинстве крупных индустриальных и культурных центров она проиграла оппозиции.
Для многих лидеров СДС итоги выборов стали неожиданным и чувствительным ударом. Но вместе с тем Союз приобрел новое качество превратившись из внепарламентской в парламентскую оппозицию, уверенно обеспечил свою легитимность как влиятельной, второй по значению политической силы страны. Успешным было участие в выборах ДПС, руководство которого исключило, по крайней мере в тот момент, вступление в парламентскую коалицию с БСП. Лидер БЗНС
В.Вылков заявил, что из неудачи его партии, которая намерена придерживаться центристских позиций, не следует делать трагедии.
Итак, по итогам первых после более чем сорокалетнего перерыва свободных демократических выборов БСП осталась правящей партией- такого ни в одной другой восточноевропейской стране не наблюдалось. Однако, как показал дальнейший ход событий, БСП не смогла извлечь из своей победы особых преимуществу, напротив, стала утрачивать политическую инициативу, влияние в управленческих структурах, авторитет в обществе. Серьезным ударом по позиции и престижу БСП явилось избрание парламентом в августе 1990 г. на пост президента страны лидера СДС Ж.Желева. Голосование депутатов-социалистов за кандидатуру своего главного политического соперника встретило негативную реакцию у многих членов БСП, у граждан, поддержавших ее на выборах, у некоторых членов партийного руководства. Объяснения подобному "казусу", согласно которому парламентская группа БСП руководствовалась "чувством ответственности перед нацией", намерением партии подтвердить "свой окончательный отказ как от юридической, так и от фактической монополии на власть", стремлением придать новый импульс процессу упрочения гражданского мира и согласия, были довольно расплывчаты и далеко не всех удовлетворили, тем более, что к тому времени партия никакой — ни юридической, ни фактической - монополией на власть уже не обладала, а "новый импульс" также вряд ли состоялся. Достаточно распространенным было мнение, что СДС и БСП договорились о применении формулы "ваш президент" - "наш премьер-министр", которая, однако, по ряду причин не оказалась долговечной. Позднее один из лидеров БСП А. Луканов признал, что в г. имел место "торг" с Ж.Желевым, который в случае избрания его президентом обязался с уважением относиться к своим политическим противникам 20.
Между тем противоборство между социалистами и оппозицией не слабело. Руководство БСП считало, что ввиду огромных трудностей, которые переживала страна, необходимости проведения небывалых по масштабам политических и хозяйственных реформ^Болгария нуждается в коалиционном многопартийном правительстве, опирающемся на парламентский консенсус и широкую общественную поддержку. Однако СДС заявил о нежелании участвовать в какой-либо форме в коалиции с БСП21.
Впоследствии СДС не без воздействия президента Ж.Желева несколько смягчил свою позицию, согласившись участвовать совместно с другими парламентскими группами в разработке правительственной программы и войти в состав кабинета при следующих условиях: программа должна базироваться на платформе Союза; его представители - доминировать в правительстве, в которое при этом не могут включаться лица, занимавшие посты в партийно-государственных структурах до ноября 1989 г. Выдвижение подобных требований в отношении правящей партии было по меньшей мере некорректным; к тому же последнее из них непосредственно относилось к премьер-министру А.Луканову, которому было поручено президентом формирование правительства. Принятие указанных условий означало бы для БСП капитуляцию. Тем самым вопрос о коалиционном правительстве зашел в тупик.
Кабинет министров, сформированный А.Лукановым, представил программу, на авторство которой, по замечанию премьера, не могли претендовать ни СДС, ни БСП, ни кто-либо другой, ибо в ней содержались "универсальные рецепты по переходу к рыночной экономике"^ Следует подчеркнуть, что данная программа получила положительную оценку как болгарских (включая сторонников СДС), так и зарубежных специалистов, в том числе экспертов из США и МВФ23. Однако и в этот момент борьба оппозиции с БСП не ограничивалась только правительственной программой, а по-прежнему велась "по всему полю", охватывая не только социально-экономическое, но и политическое, и идеологическое пространство. Председатель парламентской фракции СДС П. Берон заявил, например, что БСП вообще не имеет права возглавлять процесс реформ. В политической декларации этой фракции говорилось: БСП должна признать, что она "единственно ответственна за катастрофическое экономическое положение страны", и принять "всю историческую вину за нынешнее экономическое состояние"; в течение краткого срока должны быть предприняты меры по выявлению персональной вины с представлением необходимых документов соответствующим органам и т.д.
В ответной декларации парламентской группы социалистов указывалось на стремление СДС устранить БСП из политической жизни не посредством демократических выборов, а путем осуждения всей партии; в политике Союза отмечалась тенденция блокировать или откладывать решение экономических проблем выдвижением различных политических условий; констатировалось, что не правительственная программа сама по себе смущает СДС, а тот факт, что ее будет осуществлять социалистическое правительство. При этом говорилось о заинтересованности БСП в безотлагательном решении вопроса об ответственности и виновниках за социально-экономический и нравственный кризис в стране, о политической ответственности партии за состояние общества, но категорически возражалось против того, чтобы вина конкретных лиц была перенесена на всю партию.
Что касается позиции БЗНС, то и он высказался за правительство, опирающееся на самую широкую политическую базу, но при доминировании в его составе оппозиционных сил. По мнению аграриев, социалистическое правительство не пользуется доверием, не контролирует общественные процессы и не в состоянии предпринять решительные меры по демонтажу тоталитарной системы26_
В условиях, когда на первый план вышел вопрос, какая политическая сила должна и способна возглавить процесс преобразований общества, своеобразную позицию занял президент Ж.Желев. Он считал, что страна вступила в такой период, когда "одноцветное" правительство, кто бы его ни сформировал — БСП или СДС — не сможет овладеть ситуацией; страна нуждается в сильном правительстве, поддерживаемым парламентом; таковым может стать так называемое "программное правительство", которое возьмет обязательство осуществить основные экономические и политические реформы в течение определенного времени; данное правительство может быть коалиционным, но доминировать в нем должна БСП. Обосновывая свою точку зрения, президент заявил, что если бы оппозиция "была чуть умнее", она согласилась бы с вариантом правительства, в котором доминируют социалисты. В этом случае восторжествовала бы историческая справедливость, ибо, в конце концов, в нынешнем своем состоянии страна оказалась по вине БСП,и пусть его последствия преодолевает ее правительство.
Если же СДС попытается создать сейчас свое правительство, то оно будет сметено, а БСП займет удобную нишу оппозиции?. Таким образом, излагая свою оценку ситуации, президент достаточно ясно выразил сожаление по поводу некоторой недальновидности, излишней прямолинейности оппозиционных сил.
Таким образом, первые свободные выборы в посттоталитарной Болгарии не только не ослабили политическую конфронтацию, но и при- 36 дали ей новый импульс, вынеся ее на парламентскую трибуну. Во второй половине 1990 г. борьба вокруг состава правительства и его программы стала для оппозиции "направлением главного удара", а для социалистов - "основной линией обороны". Деятельность ВНС, хотя и протекала весьма бурно, но во многом была лишена конструктивного содержания, заполняясь бесплодными дебатами, взаимными обвинениями и т.п. Вновь оживились "уличные" формы борьбы, инициированные оппозицией. И в парламенте, и на митингах лидеры СДС заявляли
о своей готовности взять власть. Против социалистов выступили ведущие профсоюзные объединения страны. Конфедерация труда "Под- крепа" призвала ко всеобщей стачке с требованием отставки правительства, а Конфедерация независимых синдикатов начала собирать подписи о вотуме общественного недоверия ВНС28.
Возросшая активность оппозиции опиралась на изменения в общественном настроении, на падение авторитета БСП в условиях продолжающегося социально-экономического кризиса. Так, по данным социологических исследований, если бы новые парламентские выборы состоялись в октябре - ноябре 1990 г., то социалистам отдали бы голоса около 31% избирателей (против 47,2%, полученных БСП в'июне)29. Соответственно возросло влияние оппозиции, и ее, разумеется, не устраивало существующее соотношение сил в парламенте, которое уже не отражало политических симпатий населения.
Президент Ж.Желев оценил обстановку в стране как взрывоопасную и призвал руководство СДС и БСП подняться над узкопартийными интересами и приступить к поиску компромисса. По инициативе президента состоялись политические консультации, на которых было достигнуто соглашение о формировании правительства на коалиционной основе; соответственно, кабинет А.Луканова подал в отставку. Многие, в том числе и западные корреспонденты, связывали падение социалистического правительства с внепарламентским нажимом. Сам А. Луканов объяснял свою отставку отсутствием достаточной поддержки парламентом и обществом хозяйственной реформы, соглашением о создании коалиционного правительства, отметив, что он всегда был сторонником идеи многопартийного кабинета. Он заявил также, что со времени парламентских выборов страна находилась в перманентном политическом кризисе, что парализовало возможность конструктивных действий власти на всех уровнях.
Думается, однако, что отставка социалистического правительства - это лишь частный, хотя и весьма значимый случай в общем процессе снижения влияния БСП. Глубинной причиной этого являлось, по крайней мере в то время, отсутствие опыта, неготовность левой партии осуществлять "правую" политику (приватизацию, переход к рынку), а также практическая невозможность преодолеть противоречия между социалистической партийной программой, предвыборной платформой и необходимостью предпринимать жесткие социально-экономические меры. Может быть, именно это и побудило в первую очередь социалистов не удерживать высшую исполнительную власть, а разделить ответственность за ее деятельность с другими политическими силами.
В коалиционном правительстве, которое возглавил беспартийный профессор Д. Попов, ключевые министерские портфели были поделены между социалистами и оппозицией. Однако СДС достались экономические министерства, что позволило начать в стране хозяйственную реформу в "шоко-монетарном" варианте. Его последствия (падение жизненного уровня значительной части населения) были известны по опыту других государств, и, вероятно, у БСП в данном случае имелся определенный резон передать дело осуществления реформ своим оппонентам.
Успешное оттеснение социалистов от власти выявило, помимо всего прочего, и существенные расхождения между организациями, входящими в СДС. Антикоммунизм, отрицание прошлого и т.п. в новой политической ситуации утрачивали прежнюю объединительную силу; все очевиднее становилась высокая социальная цена реформ, что также вызывало разногласия между членами Союза. Так, профсоюз "Подкрепа" обвинил правительство в неудовлетворительном решении вопросов борьбы с растущей безработицей, социальной защиты населения.
Солидные трещины обнаружились и в парламентской фракции СДС, что особенно проявилось в ходе работы над новой Конституцией. Всего в ВНС поступило 16 конституционных проектов, причем некоторые из
них представили отдельные партии, входящие в СДС. Вместе с тем около 40 депутатов от СДС и 23 - от ДПС бойкотировали обсуждение Конституции, считая, что ее невозможно принимать в парламенте, где большинство принадлежит экс-коммунистам; поэтому ВНС должно самораспуститься, после чего следует провести новые выборы. Руководящий орган СДС — Национальный координационный совет (НКС), в котором большое влияние имели деятели радикального толка, поддержал бойкот. Однако входящие в Союз более умеренные организации - Болгарская социал-демократическая партия (БСДП), БЗНС "Никола Петков" и некоторые другие осудили подобную акцию, проявив тем самым определенную готовность вести самостоятельную, отличную от СДС, линию.
Принятая в июле 1991 г. новая Конституция РБ не могла, конечно, полностью удовлетворить все стороны. Так, БСП не удалось провести формулировку, определяющую Болгарию как "социальное" госу- сударство; СДС было недовольно ограниченными полномочиями президента. Тем не менее Великое народное собрание выполнило свое основное предназначение на осень 1991 г. были назначены парламентские и местные выборы.
Между тем внутренние противоречия в СДС обретали организационные формы. Образовался праворадикальный блок, основу которого составили Радикально-демократическая партия (РДП), Демократическая партия (ДП), Объединенный демократический центр (ОДП); этот блок вначале именовался СДС (движение). Вскоре оформился СДС- Нентр, ядром которого стали БСДП и БЗНС "Н.Петков". Наконец, была создана третья группировка - СДС-либералы, куда вошли партия "зеленых", федерация клубов за демократию и др. Разногласия между названными группировками касались широкого круга тактических и стратегических проблем: борьба и взаимодействие с другими политическими силами, выбор вариантов перехода к рыночной экономике, взаимоотношения внутри СДС и др. Так, СДС (ц) выступило против экстремизма и крайнего радикализма в политической жизни, за сотрудничество со всеми, кто последовательно отстаивает принципы свободы и демократии. СДС(д) высказалось за более тесное организационное сплочение Союза, превращение его в единое общенациональное движение, в то время как СДС(л) и СДС(ц) считали, что Союз должен остаться коалицией самостоятельных партий, каждая из которых сохраняет собственное лицо. По мере приближения выборов разногласия не только не утихли, но, напротив, подогреваемые растущими амбициями отдельных лидеров, привели к полному разрыву. Все три указанные группировки выступили на выборах с самостоятельными бюллетенями .
Избирательная кампания внесла в политическую борьбу определенные нюансы, поставив на первый план выдвижение популярных, соответствующих моменту лозунгов, поиск союзников и т.п. Руководство СДС призывало к прекращению внутрисоюзной борьбы, объединению усилий всех демократов против виновника "национальной катастрофы Болгарии - БКП/БСП" 31. Интенсивная подготовка к выборам велась и на левом фланге. БСП стремилась обеспечить себе имидж обновленной, реформаторской партии, готовой к сотрудничеству со всеми силами, целью которых является достижение гражданского мира и национального единения, создание социальной рыночной экономики, борьба с беззаконием и спекуляцией, утверждение сильного местного самоуправления и т.п. БСП удалось создать довольно "пестрый" избирательный блок, куда вошли Отечественная партия труда, Болгарская либеральная партия, Христианское женское движение и др., которым лишь участие в едином избирательном списке с крупной влиятельной партией давало шанс попасть в парламент. Характерно, что в этот блок не вошли организации, расположенные в политическом спектре левее БСП. Среди них - Болгарская коммунистическая партия, Болгарская коммунистическая партия (марксисты), Болгарская рабоче-крестьянская партия и др. Все они в той или иной форме и степени обвиняли БСП в отступничестве от марксизма-ленинизма, от идеалов коммунизма, но и сблокироваться в единый избирательный блок они также не смогли.
В парламентских выборах в октябре 1991 г. приняли участие 38 различных партий и коалиций, но только трем удалось получить депутатские мандаты. Из 240 мест в Народном собрании большинство досталось СДС - 110. На втором месте оказался блок, возглавляемый БСП - 106 и на третьем ДПС - 24 мандата. Парламентская фракция СДС включала представителей 10 партий, движений, политических клубов, среди которых Радикально-демократическая партия получила 15 депутатских мандатов, Демократическая партия — 14, Объединенный демократический центр — 10 и т.д. Во второй по величине фракции, принявшей наименование Парламентский союз за социальную демократию, 93 депутата были членами БСП, 3 - членами Отечественной партии труда, 5 - беспартийные; по 1 мандату получили представители пяти других организаций.
Один из результатов выборов состоял в том, что вне парламента остались партии и движения, за которые в общей сложности проголосовали около 30% избирателей. Среди неудачников оказались БЗНС, получивший 3,7% голосов, БЗНС "Н. Петков" - 3,5%, СДС(ц), возглавляемый БСДП - 3,3%, СДС(л) - 2,85%. Из левокоммунистических организаций больше всех голосов (0,71%) получила новая БКП. Примечательно, что потерпели поражение аграрные партии и социал-демократы, которые относятся не к новым политическим формированиям, а имеют богатые исторические традиции. Подтвердилось также, что ни одна партия в отдельности не в состоянии одолеть БСП; для этого нужна мощная коалиция.
Естественно, главным итогом выборов явился успех СДС, что можно было оценить как завершение в Болгарии несколько затянувшейся "бархатной" революции. Некоторые авторы предполагают, что победа СДС была бы более внушительной, не окажись в его рядах раскольники. Для таких суждений есть определенные основания. Но, с другой стороны, было бы довольно наивно рассчитывать, что в формированиях, подобных СДС, включающих в себя партии и движения, сохраняющие организационную самостоятельность, имеющие свои программы, лидеров и т.п., можно длительное время обеспечивать единство. Кстати, БСП также не представляла собой некий монолит. Кроме того, по некоторым данным еще за два месяца до выборов рейтинг БСП по крайней мере был не ниже, чем у СДС, и социалисты вполне могли рассчитывать на успех. Но события в Москве в августе 1991 г. и замедленная и неадекватная реакция на них руководства БСП оттолкнули от партии часть ее электората, прежде всего из кругов интеллигенции.
Успешными для СДС были президентские выборы в январе 1992 г. Его кандидат Ж.Желев получил около 53% голосов избирателей, а поддержанный БСП кандидат - примерно 47%. Но эта победа была достигнута во многом благодаря личной популярности Ж.Желева. Можно также добавить, что на местных выборах, проходивших одновременно с парламентскими. СДС значительно уступил БСП. В целом избирательные кампании 1991—1992 гг. подтвердили биполярную конфигурацию политического спектра в Болгарии, соответствующее состояние электората. СДС не удалось решить одну из главных стратегических задач - вытеснить БСП на периферию политической арены. Болгарские преемники бывшей правящей компартии не разделили судьбу своих собратьев из других стран Восточной Европы. Все это не предвещало прекращения в Болгарии политической конфронтации, в которой выступают соперники примерно равной "весовой категории" и ни один из них не имеет подавляющего преимущества.
СДС, хотя и победил на парламентских выборах, не получил абсолютного большинства. Тем не менее его руководство утверждало, что они пришли "всерьез и надолго". В окружении и среди почитателей лидера СДС Ф. Димитрова его стали называть "болгарский Кеннеди", который откроет для страны "политику новых рубежей". Однако на практике при сложившейся в парламенте расстановке сил вновь встал вопрос о коалиции. Еще до выборов СДС и ДПС исключили возможность сотрудничества с БСП. В итоге было сформировано "одноцветное" правительство СДС во главе с Ф. Димитровым, которое могло функционировать только опираясь на поддержку фракции ДПС.
Кабинет Ф. Димитрова находился у власти сравнительно недолго - около года. Его деятельность, в частности, характеризовалась резкой активизацией процесса декоммунизации. Были осуществлены масштабные кадровые чистки государственного и хозяйственного аппарата, других управленческих структур, удаление оттуда бывших партийных функционеров и сотрудников госбезопасности. В ноябре 1992 г. группа депутатов от СДС внесла в парламент законопроект о запрете БСП, который предусматривал роспуск всех партийных организаций
социалистов и конфискацию их имущества. Однако к тому времени положение СДС в парламенте уже пошатнулось и названный проект не был принят.
Большую остроту приобрел вопрос о сотрудничестве общественных и политических деятелей с органами госбезопасности. Но здесь сыграл "закон бумеранга", ибо публичные обвинения в таком сотрудничестве прозвучали не только против крупных функционеров БСП, но и в отношении лидера ДПС А. Догана, патриарха Максима, главного муфтия Генджева, видного деятеля СДС Х.Сыбева и, наконец, самого Ф. Димитрова. Множество граждан стало обзаводиться удостоверениями о своей непричастности к бывшей службе госбезопасности. Подобная практика была прекращена в начале 1993 г. уже при другом правительстве.
Против некоторых аспектов деятельности руководства СДС выступил президент Ж. Желев. Он выразил тревогу в связи с неприятием правительством критики в свой адрес, его попытками монополизировать истину, толкование демократической идеи. Стремление кабинета Ф. Димитрова, отметил президент, воевать со всеми несогласными с его политикой, приведет к изоляции СДС, к потере им части своих сторонников, к сужению социальной базы реформ. Желев возражал также против жестких форм декоммунизации, выступив за "антикоммунизм с человеческим лицом". Он подчеркнул необходимость национального согласия и взаимопонимания по основным вопросам успешного и ускоренного осуществления экономических и политических реформ. В ответ в адрес президента звучали, главным образом от представителей правого крыла СДС, обвинения и упреки в "излишнем либерализме", в попытке "коллаборцианизма с коммунистами" и т.д.32.
Однако многие оценки президента получили поддержку не только среди политических противников СДС, профсоюзов, но и у его парламентского партнера - ДПС, внутри самого Союза и его фракции в Народном собрании. В частности, ряд известных общественно-политических деятелей, стоящих на демократических позициях, выразили тревогу, что под предлогом воздания справедливого возмездия за прошлые преступления в стране вновь закрутится маховик репрессий, возродится тоталитаризм.
Кабинет Ф. Димитрова, как и предшествующие правительства, не сумел преодолеть ухудшения состояния социально-экономической сферы. Этого не смогло сделать и сменившее его в конце 1992 г. правительство JI. Берова — беспартийного профессора, экономического советника президента, которое ушло в отставку в сентябре 1994 г., после чего на декабрь того же года были назначены досрочные парламентские выборы. Поскольку идея досрочных выборов давно витала в воздухе, политические силы, не дожидаясь официального решения, заранее готовились к очередной избирательной кампании.
* *
Как правило, в условиях демократии, когда коммуно-тоталитаризм уже сокрушен, неблагоприятная социально-экономическая ситуация способствует обогащению политического спектра. Появляются новые формирования, предлагающие свои, на их взгляд, самые верные и эффективные пути решения актуальных проблем развития общества. Но обостряется и соперничество между ними, поскольку множится число претендентов на примерно одну и ту же политическую нишу. Здесь, как говорится, много званых, да мало избранных.
В Болгарии в первой половине 90-х годов, как уже отмечалось, функционировало несколько аграрных партий, причем располагались они в разных (правых, левых, центристских) частях политической арены и, соответственно, там же и искали себе союзников. Действовали три партии, называвшиеся социал-демократическими, но наиболее известной среди них являлась (и является) "историческая" БСДП, член Социнтерна, возглавляемая патриархом болгарской политической сцены П. Дертлиевым. Кроме того, на овладение социал-демократическим "пространством" активно претендует БСП, чему не менее активно противятся "классические" социал-демократы. Функционировали несколько организаций монархистов, коммунистов-ортодоксов и др.
Перемены, вылившиеся и в определенные потери, затронули и парламентские партии, а отколовшиеся от них группировки в 1993-1994 гг. создали новые политические формирования. В частности, возникли: Гражданское объединение за республику (ГОР), которое возглавил А. Томов, один из лидеров-реформаторов БСП; Новый союз за демократию (НСД) во главе с Д. Луджевым, министром обороны в правительстве СДС, но покинувшим впоследствии Союз. Обе эти организации объявили о намерении создать альтернативу СДС и БСП, в чем они смыкались с социал-демократами. Так, на ХХХХ съезде БСДП (июнь 1994 г.) отмечалось, что СДС и БСП несут вину за провал демократических реформ и дискредитацию демократии вообще, а их лидеры приняли активное участие в дележе власти и разграблении национального богатства; БСДП намерена создать центристскую коалицию политических сил, доказавших свою демократическую сущность; социал-демократы полны решимости сформировать альтернативу двухполюсной политической модели, которую олицетворяют СДС и БСП. В свою очередь лидеры ГОР и НСД демонстрировали склонность к созданию вместе с социал-демократами альтернативного политического центра. Как заявил А. Томов, Болгария созрела для формирования широкой альтернативы СДС и БСП — раньше в стране "была одна партия и одно государство, а сейчас - две партии и никакого государства"33#
Появилась и альтернатива, казалось бы, незыблемому ДПС - она возникла в лице Турецкой демократической партии (ТДП) и Партии демократических перемен (ПДП). Импульсом к этому послужили претензии отдельных деятелей ДПС на самостоятельную роль, неприятие ими некоторых действий А. Догана, в частности, его "левизны", проявившейся в совпадении позиций парламентских франций БСП и ДПС. Действительно, правительство Л. Берова пережило несколько попыток вотумов недоверия благодаря этим фракциям, вопреки резко отрицательному отношению к нему фракции СДС. Но здесь имели место "тактические маневры", конъюнктурные соображения; ни о каком принципиальном сближении, совпадении стратегических целей БСП и ДПС речь не шла.
Бесспорно, готовясь к выборам, политические силы были обязаны учитывать массовые настроения, их динамику. А эти настроения после довольно краткосрочного "романтического" или "эйфорического" периода перехода от тоталитаризма к демократии менялись достаточно радикально. Так, по данным социологического опроса, весной 1992 г. количество граждан, положительно оценивающих 45 лет социалистического развития страны, впервые после 1990 г. превысило число, критически относящихся к этому периоду. Сторонников социалистическо-
го развития оказалось среди голосующих за БЗНС - 25%, ДПС - 16,7%, СДС - 6,1%. Внушительным было и психологическое сопротивление такому ключевому моменту перехода к рыночной экономике, как приватизация: 41% считали, что она не нужна, 30% - колебались в выборе ответа и только 29% отнеслись к ней положительно. Явно "антирыночным" было мнение 63% респондентов, которые сочли, что максимальная зарплата не должна превышать минимальную более чем в три раза34.
В основе таких настроений - не только традиционный "левый менталитет" многих болгарских граждан, но, в первую очередь, ухудшение материального положения значительной части населения. К концу 1994 г. примерно 85% граждан оказались у черты бедности. По данным национального статистического института за четыре года реформ болгары обеднели примерно на 56%^. Естественно, это способствовало и "левению" масс, и усилению их негативного отношения к политикам независимо от их политической ориентации. Как заявил один софийский пенсионер: "Детские сады закрываются, преступность процветает, наши фермы нас больше не кормят... Наши политики - воры. Это - не демократия"36.
Политики различной ориентации каждый по своему объясняли провалы в социально-экономической сфере. Демократы, или причислившие себя к таковым, обычно говорили о вине вчерашних и нынешних коммунистов (социалистов), которые привели страну к разрухе, а сегодня блокируют осуществление реформ. Президент Ж. Желев в определенной мере разделял тезис об ответственности БСП, одновременно сетуя, что в стране так и не было сильного правительства, а она нуждается в кабинете, способном на "диктатуру в экономической области", чтобы покончить с хаосом и довести до конца начатые рефор- мы37. Со своей стороны, социалисты обвиняли демократов, прежде всего СДС. На страницах "Думы" был опубликован ряд материалов под общим заголовком "В Болгарии проводится самая авантюристическая экономическая реформа". Как отмечал профессор И. Ангелов, часто ставят в пример Польшу, Венгрию, Чехию, Словакию, говоря, что там успех реформ достигнут благодаря строгому следованию рекомендациям МВФ и Всемирного банка. На самом деле это не так.
Правительства этих стран по-разному использовали модель МВФ. Они проявили высокую управленческую культуру, сообразовывались с местными условиями, вели национально-ответственную политику, учитывая интересы своих государств. И лишь болгарские правительства в 1991-1994 гг. применяли указанные рекомендации слепо, сервильно- послушно38. А. Луканов заметил, что он, как и миллионы болгар, не ожидал, что после ноября 1989 г. страна придет к нынешнему состоянию - глубочайшему спаду в экономике, деградации всей общественной жизни. Первопричина этого — избранная основными оппонентами социалистов линия ненависти и противостояния.
Интересное суждение высказал старейший социал-демократ, почетный председатель БСДП А. Москов: "Стремление к мгновенному введению частнокапиталистической рыночной системы выдвинуло на первый план личности, жадные к власти и обогащению. К управлению пришли неподготовленные, некомпетентные люди, проявившие себя лишь в ожесточенных антикоммунистических криках, но быстро усвоившие искусство и менталитет коммунистической бюрократии".
Вполне естественно, что социально-экономические проблемы, пути и средства их решения в процессе дальнейших демократических и рыночных преобразований заняли одно из центральных мест в новой избирательной кампании, в предвыборных программах. Задолго до объявления даты выборов различные партии и другие общественно- политические объединения начали работу по поиску союзников, сколачиванию блоков, коалиций, стремясь приумножить ряды своего электората. Эта работа велась партиями всего политического спектра. Помимо общности или близости целей и взглядов, немалую роль играли здесь и амбиции отдельных лидеров, которые желали видеть себя и своих "сопартийцев" в верхней части общего (коалиционного) избирательного списка.
Активно велись консультации между СДС и БЗНС, возглавляемого А.Мозер. В феврале 1994 г. лидеры этих организаций договорились о сотрудничестве для победы на выборах. Как заявила А. Мозер, БЗНС готов управлять страной совместно с СДС, так как они "обречены" на сотрудничество и на выборах могут собрать как минимум 60% голосов. При этом в планируемой демократической коалиции не находилось места "центристам", поскольку, по мнению руководства БЗНС, их естественным союзником является БСП^!. Однако до практического зоздания предполагаемой коалиции дело не дошло. Вместе с тем в СДС усиливались внутренние противоречия, как между отдель-' ными деятелями, так и входящими в него организациями. Осенью 1994 г. из Союза вышла Демократическая партия - одна из важнейших его составляющих. Это порождало опасения, что "синяя коалиция" не сможет вернуться к власти. Однако СДС, по крайней мере внешне, не терял оптимизма. Ф. Димитров заявил, например, что Союз разработал ряд эффективных мер по оздоровлению страны, а если же победят левые, то она будет тонуть все глубже.
С размахом вела поиск партнеров БСП, осуществляя зондаж среди многих партий, движений. Это давало повод для различных комментариев. Так, оценивая встречу представителей БСП и Либерально-консервативного союза, лидер БСДП поставил вопрос: неужели БСП так изолирована в обществе, что ищет союза с либерал-консерваторами? Если такая коалиция возникнет, то социалисты покажут, что они не являются левой партией. Отвечая на подобные вопросы Ж.Виденов заявил, что лишь после выборов можно будет думать о сотрудничестве с либералами, правыми, правоцентристами и т.д.42_ в конечном счете возникла возглавляемая БСП коалиция, куда вошли также БЗНС "А. Стамболийский" и политический клуб "Экогласность", или как их иногда называли, "агрокоммунисты" и "покрасневшие" экологи. Как отметил лидер "красного" БЗНС С.Шиваров, аграрии и социалисты ошиблись в 1989 г., когда прекратили свое естественное, длившееся почти век^сотрудничество. Вошедшие в коалицию организации объединяет цель выведения Болгарии за короткое время из кризиса, не обманывая людей пустыми обещаниями относительно помощи из Европы, Америки и т.д.; была выражена готовность восстановить традиционные отношения с Россией, Украиной и др,, вернуть их рынки, оживить производство, обуздать безработицу, предоставить социальные гарантии тысячам семей; утверждалось, что у них есть воля и решимость всем дать хлеб, работу, обеспечить безопасность БСДП, резко критикуя и БСП и СДС, также готовилась к выборам. Вместе с тем, признал П. Дертлиев, как в материальном, так и в организационном отношении избирательная кампания в одиночку была для партии не по силам. Предложения об объединении усилий были направлены двум БЗНС, возглавляемым А.Мозер и С.Шиваровым, однако не встретили положительного отклика; те предпочли другие коалиции. Но и БСДП в итоге не осталась без партнеров.
Активно вело избирательную кампанию ДПС, причем А. Доган планировал провести в Народное собрание 25-30 депутатов. Но в этот раз за электорат ДПС боролись также Партия демократических перемен (ПДП) и Демократическая партия справедливости.
В выборах в декабре 1994 г. приняло участие свыше 75% зарегистрированных избирателей. На места в Народном собрании претендовали 48 партий и коалиций, а также 8 независимых кандидатов. На одно депутатское место пришлось около 20 претендентов ( на выборах г. - около 15).
Лишь 5 организаций и объединений сумели преодолеть 4-х процентный барьер. Голоса избирателей распределились следующим образом: коалиция, возглавляемая БСП - 43,5%; СДС - 24,23%; объединение Народный союз, куда входят БЗНС (А. Мозер) и Демократическая партия - 6,5%; ДПС - 5,44%; Болгарский бизнес-блок (БББ), ориентирующийся на средних и мелких предпринимателей, - 4,72%. Таким образом, к трем "действующим лицам" в предыдущем парламенте, в новом добавилось еще два - Народный союз и БББ.
Немного не дотянула до заветного барьера коалиция Демократическая альтернатива за республику (ДАР), которая объединила БСДП, ГОР и Альтернативную социалистическую партию. ДАР получил 3,79% голосов. Определенной неожиданностью явилось то, что вслед за этой коалицией по числу полученных голосов идет ортодоксальная Болгарская компартия, возглавляемая В.Спасовым - 1,51%. Казалось бы, показатель не велик, но он более чем вдвое превысил результат БКП на предыдущих выборах. Кроме того, как отмечал еженедельник БСДП "Свободен народ", БКП "подняла на смех" такую организацию, как Новый выбор, созданную бывшими видными деятелями СДС Д. Луджевым и И. Пушкаровым, которая не испытывала нехватки денег, была поддержана популярнейшим футболистом X. Стоичковым, но получила всего 1,5% голосов. Аналогичная судьба постигла ("поднят на смех") и открыто поддержанный некоторыми финансовыми группами Патриотический союз - 1,43%44. Другие коммунистические группировки, выступавшие в коалиции Объединение за социализм, получили 0,12% голосов. Монархические объединения получили в совокупности 3,16% голосов, в том числе федерация Царство Болгария - 1,41%. На долю всех независимых кандидатов пришлось в общей сложности 0,24%.
Поскольку голоса, полученные партиями, не прошедшими в парламент, распределяются пропорционально между представленными в нем политическими силами, возглавляемая БСП коалиция приобрела в Народном собрании абсолютное большинство - 125 мест из 240. СДС получил 69 мест, Народный союз - 18, ДПС - 15 и БББ - 13 мест.
Исход "битвы гигантов" - БСП и СДС заранее прогнозировался. Не все, однако, предвидели масштабы победы социалистов и, соответственно, поражения "синих". В декабре 1994 г. за БСП проголосовало 2365,5 тыс. избирателей, что примерно на 427 тыс. больше, чем на выборах 1991 г. СДС завоевала 1247 тыс. голосов, потеряв по сравнению с предыдущими выборами примерно 643 тыс. Ощутимую неудачу потерпело ДПС. Уменьшение поданных за него голосов примерно на 135 тыс. нельзя отнести только за счет включения в борьбу ПДП-и Демократической партии справедливости - обе они собрали примерно 38% голосов из числа потерянных ДПС.
Многие общественно-политические деятели, обозреватели, аналитики сходятся во мнении, что, помимо общей социально-экономической ситуации, СДС, точнее - его руководство во главе с Ф. Димитровым, сам способствовал своему поражению. Крикливый антикоммунизм СДС, предупреждал "Свободен народ", не является панацеей, которая сокрушит БСП. Напротив, вся деятельность Ф. Димитрова и его ":ничт0жного окружения" содействует укреплению позиций социали- стов45_ в другом номере этого еженедельника отмечалось, что главная заслуга в победе БСП принадлежит нынешнему руководству СДС и прежде всего Ф. Димитрову, который всей своей деятельностью добился возвращения бывших коммунистов, и отчаявшийся, брошенный в нищету народ оказал им доверие46. Как заявил лидер профсоюза "Подкрепа" К.Тренчева, "синие" сами виновны в своем поражении, и еще два года назад мы предупреждали, что слева происходит консолидация, а справа — фрагментация. Болгарская демократия пожала горькие плоды "лидерского индивидуализма". Результаты выборов в декабре 1994 г. внесли серьезные перемены в расстановку политических сил, но мало повлияли на сложившиеся ранее взаимоотношения между ними. БСП декларирует свое стремление к конструктивному сотрудничеству с различными парламентскими и внепарламентскими силами, но пока что эти призывы в основном повисают в воздухе. СДС отнюдь не сложил оружия. Как заявил Ф.Димитров, сражение проиграно, но армия сохранена и борьба продолжается48> Правда, командовать пришлось уже не ему, ибо в СДС произошла смена руководства. Внутри Союза проходят противоречивые процессы. В апреле 1995 г. ряды СДС покинула Радикально-демократическая партия, которая в значительной степени формировала имидж Союза (в РДП преимущественно входят представители научной, технической и творческой интеллигенции). Партия мотивировала этот шаг стремлением сохранить свою самобытность, не раствориться в СДС. Существует опасение, что пример РДА окажется заразительным, тем более, что новое руководство СДС взяло курс на укрепление его организационных структур, на превращение Союза из "синей" коалиции в "синюю" партию.
СДС не изменило резко отрицательного, конфронтационного отношения к БСП,к возглавляемому социалистами правительству. Утверждается, что возвращение БСП к власти чревато восстановлением "реального социализма". В свою очередь БСП, как декларировалось в ее предвыборной платформе, не ставит своей целью очередную "смену системы" возвращение к временам пяти- или пятидесятилетней давности.
Оппозиционным БСП силам не удалось взять реванш на выборах в местные органы власти в октябре — ноябре 1995 г. Напротив, позиции социалистов в этих органах усилились, что позволило им создать политически более однородную вертикаль, связывающую законодательную и исполнительную власть в центре и на местах. Однако год спустя, в условиях серьезно ухудшившийся социально-экономической ситуации БСП потерпела крупное поражение на президентских выборах. Во втором (решающем) туре ее кандидат набрал 38%, а кандидат правоцентристских сил- 62%. Избиратели голосовали не столько "разумом", сколько "желудком"
В целом в Болгарии к середине 90-х годов сохранилась в основном биполярная политическая модель и пока не удалось сблизить ее полюса. Осталась нереализованной идея создания широкой алтернативы двум главным политическим силам страны.
Примечания
В беседе с корреспондентом ИТАР-ТАСС лидер Болгарской социалистической партии, премьер-министр страны, Ж. Виденов отметил, в частности, что Болгария, как "остров стабильности" на Балканах, может совместно с Россией приносить пользу в общих миротворческих усилиях по урегулированию кризиса в бывшей Югославии // Компас. 1995. « 12. С. 26. Дума. 1995. 3.III.
См.: Континент. 1993. 8. III; Дума. 1993. 31.XII.
- Дума. 1994. 4.VI. Приведенная оценка болгарской многопартийности прозвучала в докладе Ж. Виденова на XXXXI съезде БСП.
^ Цит. по: Светлорусова Л. Болгарские социал-демократы как часть политической оппозиции // Восточноеропейские страны: 90-е годы. Реферативный сборник. Выпуск 3., 1993. С. 8.
Отечествен вестник. 1993. 12.VII.
Дума. 1993. 31.XII.
^ В интервью российской газете "Сегодня" президент Болгарии Ж.Желев отметил, в частности, что в стране наблюдается рост преступности и появление мафиозных структур //Сегодня. 1994. 4.V.
Отечествен вестник. 1994. 1.VI и 7.VI.
Ю Работническо дело. 1990. 5.11.
Дума. 1990. 23.IX.
См.: Демокрация. 1990. 28.IV. и 1992. 13.IV.
14
По данным переписи населения Болгарии, проведенной в декабре 1992 г., в качестве этнических турок зарегистрировались 9,7% граждан страны; 9,8% родным языком назвали турецкий, а 12,7% причислили себя к мусульманской религиозной общности.
1^ См.: Конституция на република България (ст. 11, п. 4; ст. 12, п. 2; ст. 13, п. 4) // Държавен вестник. 1991. 13.VII.
См.: Дума. 1991. 16.V; Свободен народ. 1991. 25.IX.
1 ?»
Късметсизов М. "Съвети" на Доган //Зора. 1993. № 5. С. 5.
1"^ См.: Василева А. ДПС ще стане центристска партия, утвержда- ва А. Доган //24 часа. 1992. 20.IV.
Ю Известия. 1990. 26.V.
Политически лист (приложение к газете "Отечествен вестник" от 11.VII. 1990).
См.: Отечествен вестник. 1993. 10.VII и 1994. 3.VI.
Демокрация. 1990. 14IX.
См.: Дума. 1990. 26.Х. Демокрация. 1990. 30.X.
См.: Дума. 1990; 25.X, 2.XI; Демокрация. 1990. 26.X; Шабуни- наВ.И., Валева Т.Э. Республика Болгария //Опыт общественно-эко- номических преобразований в странах Восточной Европы. Часть 1.
М., 1991. С. 57.
Демокрация. 1990. 26.Х.
2^ Демокрация. 1990. 19.Х. и 26.XI.
2^ Земеделско знаме. 1990. 15.XI.
Дума. 1990. 12.XI.
О масштабах профсоюзных акций сообщались противоречивые данные. Так, по данным "Подкрепы", в стачке участвовало около 1 млн. человек, по официальнчм сообщениям Совета министров — около
40 тыс. человек // Дума. 1990. 28 и 30.XI.
См.: Демокрация. 1990. 19.Х. и 26.XI.
Дума. 1990. 9.XII.
Демокрация. 1991. 25.VII.
См.: Известия. 1992. 2.IX. и 14.IX; Дума. 1992. 23.IX.
Труд (София). 1994. 20.VI.
3^ См.: 24 часа. 1992. 14.IV; Новые политические партии и политическая борьба в странах Восточной Европы. Специализированная информация. М.: ИНИОН РАН, 1994. С. 19-20.
35 Дума. 1994. 31.XII.
3® Московская правда. 1994. 18.XI.
Известия. 1994. 9.IX.
Дума. 1994. 1.XII.
См.: Там же. 1994. 14.ХП.
Свободен народ. 1994. № 48. С. 2.
См.: Отечествен вестник. 1994. 23.11. и 7.VI; Демокрация.
1994. 23.11.Отечествен вестник. 1994. 22.11.
Дума. 1994. 16.XII.
^ Свободен народ. 1995. № 1-2. С. 3.
45 Там же. 1994. № 49. С. 2.
Дума. 1994. 21.XII.
Там же. 1995. 7.III.
4^ Независимая газета. 1996. 29.X и 5.XI.
