ГлавнаяМорской архивИсследованияБиблиотека












Логин: Пароль: Регистрация |


Голосование:


Самое читаемое:



» » Дажьбог, прародитель славян
Дажьбог, прародитель славян
  • Автор: Prokhorova |
  • Дата: 04-01-2015 22:33 |
  • Просмотров: 4145

Солнце: бог, царь, предок и славянское племя

Однако великий солнечный миф не просто констатировал про­исхождение славян от Дажьбога — в нем была заложена гораздо более глубокая идея. Следует отметить, что в средневековой Руси бытовало представление о боге как деде и, в более широкой фор­ме, предке как таковом. Так, автор очередного поучения против язычества «Слово св. отец о посте устава церковного» влагал в уста христианского бога следующий монолог, обращенный к ка­тегорически не желающим придерживаться заповедей новой веры своим современникам: «А язь твои бгъ. яже твой црь. яже твой прадЪдъ. яже твой дЬдъ. яже твой оць. яже твое племя. Чему мя не оумЪеши чтити и не боишися мене?»704 Однако христианский бог был, согласно Библии, лишь царем, отцом небесным, но отнюдь не предком людей в собственном смысле этого слова, как это следует из слов автора поучения, и тем более никак не мог отождествляться с их племенем. Ветхозаветный бог творит человека из глины, но и он никак не может именоваться его прадедом, дедом и отцом. Подобное несоответствие данного фрагмента поучения с ортодок­сальной христианской традицией заставляет нас предположить, что автор «Слова о посте» воспользовался собственно древнерусскими языческими представлениями, чтобы донести до своей паствы идею величия бога новой религии. Совмещение у этого бога функций царя и первопредка всего народа опять указывает нам на Дажьбога, единственного из языческих божеств, обладавшего этими качества­ми. Обращает на себя внимание, что солнечное божество, согласно данному поучению, оказывается одновременно не только прадедом, дедом и отцом, т.е. тремя поколениями предков, что соотносится с неоднократно фиксировавшейся троичностью дневного светила, но вместе с тем и самим племенем, т.е. народом во всей его сово­купности. Не будем забывать, что, в отличие от жестко кодифици­рованных монотеистических религий, языческие мифы зачастую весьма подвижны и могут давать нам несколько вариантов одного и того же события или родословной.

О исключительной древности подобного восприятия бога свиде­тельствует и то, что похожий образ присутствует уже в проповеди Заратуштры, жившего, по оценкам современных ученых, на рубеже второго и первого тысячелетий до н.э. Обращаясь к своим последо­вателям, иранский пророк в конце 45 йасны обещает им защиту со стороны почитаемого ими верховного бога Ахура Мазды:

Против дэвов и против смертных,

Замысливших противное замыслить,

И от других,

кто правильно мыслят,

Спаситель, дома хозяин по Вере Святой,

Друг, брат или отец — Ахура Мазда705.

Как видим, в этом фрагменте бог, по словам Заратуштры, оказы­вается Спасителем, хозяином дома, другом, братом или отцом. Образ грядущего Спасителя объясняется общей эсхатологической устрем­ленностью учения создателя первой монотеистической религии. Что касается домохозяина, то это достаточно темный пассаж, по­скольку давший указанный выше перевод И.М. Стеблин-Каменский в своих комментариях к указанному месту по-разному трактует его. Однако заключительная часть предложения сомнений не вызывает: бог в нем выступает как друг и брат, т.е. соплеменник, или как не­посредственный предок — отец. Отсутствие в данном фрагменте образа бога-царя также легко объяснима: Заратуштра жил и пропо­ведовал еще в ту эпоху, когда у иранцев еще не сложилось развитой государственности, и власть принадлежала племенным вождям, а не объединявшему их царю. Если в исходном тексте иранский пророк действительно имел в виду бога как хозяина дома, то он ассоцииро­вал его с первичным носителем власти и авторитета в патриархаль­ном догосударственном обществе. Кроме того, оттенок властности присутствует и в облике грядущего Спасителя, который, согласно зороастрийскому учению, должен был окончательно победить Зло и установить царство Добра и Истины на всей Земле. С учетом рас­смотренных различий характеристики бога в проповеди Заратуштры и в древнерусском поучении против язычества более чем похожи. В обоих бог выступает не только как верховное существо, но одно­временно как предок (определяемый как три поколения в древнерус­ском тексте и просто как отец в иранском), племя (с детализацией как друг и брат в йасне) и в качестве носителя власти (достаточно слабо выраженной в иранском тексте и отчетливо в древнерусском, что обусловлено их созданием в различные исторические эпохи), что говорит о происхождении данного необычного понимания бо­жества из единого источника. В силу отсутствия других параллелей вряд ли можно говорить об общеиндоевропейском происхождении данного образа. Вместе с тем, поскольку проповедь Заратуштры не затронула кочевые ираноязычные племена, а у скифов, с кото­рыми в историческую эпоху контактировали славяне, подобного восприятия божества не зафиксировано, следует датировать время возникновения подобного своеобразного восприятия бога эпохой славяно-индоиранских контактов в восточной половине начавшейся распадаться индоевропейской общности.

Возвращаясь к «Слову о посте», отметим, что нарисованная в нем картина, когда бог одновременно оказывается и прадедом, и дедом, и отцом, и самим народом, находит свое неожиданное соответствие в данных древнерусского языка. Рассказывая под 983 г. о смерти двух варягов-христиан, отца и сына, убитых киевлянами за насмеш­ки над их богами, автор Лаврентьевской летописи использует один крайне любопытный оборот при описании с христианских позиций посмертной судьбы мучеников новой веры: «и си отЪника. приемше вЪненьць нбсныи съ стми мчнки и првдники»706. Ф.Г1. Филин, одним из первых обративший внимание на странное слово отЪника, от­метил, что оно обозначает отца и сына вместе, как одно понятие. Тот факт, что данный случай является единственным примером его употребления во всей древнерусской литературе, свидетельствует о чрезвычайной архаичности этого термина. Обозначавшее одновре­менно «отца и сына» др.-русск. отЪника оказывается разительной этимологической параллелью зафиксированному в рассмотренном поучении против языческого представления о боге как прадеде, деде и отце одновременно. Два абсолютно не связанных друг с другом примера, один из сферы этимологии, а другой из сферы религиозной борьбы христианства с язычеством, красноречиво говорят о наличии обусловившего их единого мирочувствования, причем мирочув- ствования настолько древнего, что оно оказывалось непонятным не только в современное время, но и в эпоху средневековой Руси, когда данное слово окончательно выходит из употребления. Разобраться в сути этого мирочувствования и времени его возникновения нам поможет этимология русского слова отец. О.Н. Трубачев установил, что в основе слав, огьсь лежит множественное значение «отцов», выведя следующую этимологическую цепочку: otbCb<att-iko-s<atta. Подчеркнув, что в старину каждый род знал своего предка, иссле­дователь так обосновал странное на первый взгляд множественное значение интересующего нас термина: «Это можно объянитъ тем, что при родовом строе каждый кровный родич по восходящей линии (т.е. реальный отец, дед, прадед) мог считаться отцом любого младшего кровного родича, т.е. реального сына, внука, правнука. Вернувшись к слав, otbcb и уже будучи знакомы с его этимологической структурой, мы можем придти к тому выводу, что первоначально члены рода употребляли термин otbcb как название ближайшего отца, который сам был в сущности “отцов” (<att-iko-s), т.е. происходил от старшего, общего отца (слав.оГь, и.-е. atta)»1{T1. Таким образом, становится по­нятным как изначально множественное число у славянского отец, обозначавшего собой всю совокупность предков, так др.-русск. отЬника, объединявшего в единое целое отца и сына, а если брать в более широком контексте, предков и потомков в их неразрывном кровном единстве. Данное архаичное представление и основанное на нем мирочувствование могли возникнуть у наших далеких предков только при родовом строе, т.е. еще в первобытную эпоху, и стано­вится анахронизмом уже в ХП веке, когда слово отЬника исчезает из оборота. Достаточно наглядно принцип отеника изображен на Збручеком идоле, на котором и люди, и небесные боги в своей со­вокупности образуют единство в составе космического Первобога, которому и посвящен данный идол.

Кроме того, в эпоху Средневековья мы видим еще одно прояв­ление данных воззрений, на этот раз в княжеской среде. Речь идет о неоднократно упоминающейся в летописях «отчей и дедней молит­ве» умерших предков, помогавшей их живым потомкам. Поскольку предки эти были неканонизированы, а сама эта молитва имела вне- церковное происхождение, то, как показал в своем исследовании

  1. JI. Комарович, эта «отчяя и дедняя молитва» имела не только отчетливо выраженное дохристианское происхождение, но явля­лась явным пережитком языческого родового культа, бытовавшего в среде Рюриковичей708. Интересно отметить, что зачастую в числе небесных заступников упоминается не два, а целых три поколения умерших предков-иокровителей того или иного князя. Так, напри­мер, при описании победы владимирского князя Михаила Юрьевича над Мстиславичами в 1176 г. Лаврентьевская летопись отмечает: «И поможе Бъ Михалку. и (брату его Всеволоду) оца и дЬда его млтва и прадеда его»709. В данном случае мы видим полное соответ- свие произносящих молитву за своего потомка предков с перечнем тех предков, с которыми отождествляется бог в «Слове о посте». Понятно, что представление о предках-защитниках ныне живущих людей, оказывающихся после смерти соединенными со своими богами и из потустороннего мира продолжающих оказывать покро­вительство своим потомкам, с которыми они неразрывно связаны кровными узами, в истоках своих зародилось в эпоху первобытного общества. Как данные этимологии, так и поучение против язычества однозначно фиксируют нерушимое единство отца и сына, предка и потомка, бога и порожденного им племени, в результате чего весь русский народ и оказывается одним коллективным «Дажбожьим внуком». Это подразумевает, что божественное начало незримо пре­бывает в славянском племени, которое не только оказывается за счет этого внутренне едино, но и составляет единое целое с солнечным божеством. Данный вывод полностью соответствует особенностям развития первобытного родового сознания, выделенным А.Е. Лу­кьяновым на основе сравнительного анализа индийской и китайской традиций: «Концентрированное родовое сознание выражается в системе природно-родовых первопредков. Каждое поколение вещей и людей имеет своего первопредка, который генетически связан с общим природно-родовым первопредком. При тождестве природы и человека общим первопредком выступает сам род и занимаемая им территория... Обобщающая сущность природно-родового перво­предка во всей полноте распространялась на каждого индивида и вещь и индивидуализировалась в них. (...) Таким образом, отдельно избранные природная вещь-первопредок и человек-первопредок становились явлениями всеобщего природно-родового обобщения.

Каждый индивид созерцал в них одновременно и неразрывно самого себя, весь род и природу в целом как телесную сущность и чувствен­ный образ, как идею жизни (понятие) и как имя»710. Данная аналогия позволяет нам лучше понять парадоксальную современным людям на первый взгляд мысль о боге не только как божестве, но одновре­менно и как кровном предке и даже племени в целом. О развитом у славян культе предка-родоначальника, связанного с потомками и занимаемой ими территорией, свидетельствуют как приведенный в этой главе пример Дедославля, политического и сакрального центра вятичей, так и упоминавшийся ранее вывол В.Л. Комаровича о не­делимости как княжеского рода Рюриковичей, так и всей Русской земли в целом. Если в случае с вятичами мы имеем дело с отдельным союзом племен, то, во втором случае, то же самое мирочувствование воспроизводится на более высоком уровне всего Древнерусского государства. «Более того, — подчеркивает далее А.Е. Лукьянов, — при тождестве человека и природы первопредок духовно и телесно был самим человеком и человеческим родом»711.

Не будем забывать, что бог-первопредок одновременно являлся и дневным светилом, согревавшим своими лучами с неба все живое на Земле, в силу чего через Дажьбога осуществлялось единство не просто всего славянского рода, но и неразрывное единство челове­ческого рода и всей окружающей его природы в ее даже не земном, а космическом проявлении. Наконец, поскольку само это представ­ление окончательно сложилось уже в период первичного деления общества, бог-первопредок оказывается уже и царем, символизи­ровавшим собой уже не только родовое, но и социальное единство возглавляемого им племени. Не лишним будет вспомнить, что, со­гласно славянскому переводу «Хроники» Иоанна Малалы, именно Дажьбог-Солнце фактически является первым царем, со времени правления которого люди начинают давать дань царям, т.е. царем по преимуществу. О степени укорененности подобного представления в народном сознании красноречиво свидетельствует записанная на Украине во второй половине XIX в. поговорка «Бог — батько, госу­дарь—дядько»712. Под воздействием социально-политических реалий в народном сознании уже произошло разделение и даже противопо­ставление друг другу бога-прародителя и государя по принципу их отношения к простым людям, однако их упоминание рядом в одном тексте и сохранившаяся связанность их друг с другом и народом родственными узами красноречиво свидетельствует об их былом единстве. Солярные черты славянских князей не оставляют сомнений в том, кто из богов являлся архетипом царя для земных правителей. Данное немаловажное обстоятельство лишний раз подтверждает, что изначально богом-царем-первопредком-племенем «Слова о посте» во всем его неразрывном единстве являлся именно языческий бог дневного светила, образ которого был использован автором поучения для того, чтобы передать пастве величие христианского бога в более привычных и понятных своим современникам образах.

Проанализированное языческое восприятие бога солнца, не уступающее по своей сложности и многогранности самым утончен­ным христианским исканиям в сфере богопознания, предполагает целый ряд основополагающих мировоззренческих выводов, которые наши языческие предки для себя сделали. Рассмотрим те выводы, которые вытекают из родовой ипостаси Дажьбога как человеческого первопредка, неразрывно связанного и воплощенного в них. Если взглянуть на это единство глобально, то славянское племя, взятое в цельнокупности всех его прошлых, нынешних и грядущих поко­лений, и породивший его бог-первопредок, будучи навеки связаны неразрывными узами кровного родства, вместе составляли ту гран­диозную двуединую пару, именовавшуюся некогда нашими предками отЬника, которая и творила историю мира. Из этого следует вывод о божественном происхождении славянского племени. Еще в XIX в. в русском народе бытовали отголоски его истинной, не извращенной библейскими догмами родословной: «О первобытных людях сохра­нено предание, что они были несравненно сильнее, долговечнее и больше ростом, чем теперешние. Отсюда такая приговорка: “встарь были люди божики, а мы теперь тужики, а поздней будут еще люди пыжики: двенадцать человек соломинку поднимать, так, как прежние люди поднимали такие деревья, что нонешним и ста человекам не поднять”»713. То, что русские крестьяне всего полтора столетия назад называли первое человеческое поколение божиками, является пря­мым и неоспоримым доказательством существования представления о происхождении славянского рода непосредственно от бога. Несмотря на все старания православной церкви, всеми силами внедрявшей в на­родное сознание ветхозаветный миф о происхождении человечества от Адама, отголоски своей подлинной, исконной родословной быто­вали в отельных частях нашей страны на протяжении почти целого тысячелетия. Следует отметить, что миф о нескольких поколениях человеческого рода, каждое из которых оказывается слабее и хуже предшествующего, имеет индоевропейское происхождение и в раз­вернутом виде встречается в индийской и греческой традициях. Таким образом, истоки мифа о постепенном вырождении человечества, отголоски которого были записаны у крестьян Орловской губернии, генетическое родство которого с рассмотренными преданиями не вызывает сомнения, сложились еще в эпоху индоевропейской общ­ности, т.е. как минимум в IV тысячелетии до н.э., и бытовали у них на протяжении пяти тысяч лет. Однако это означает, что и представление о божественном происхождении своего народа возникло у наших предков в период индоевропейского единства.

Отголоски этой идеи мы видим и в Животной книге духоборов— одной из христианских сект, возникшей в XVIII веке и сохранившей в своем вероучении ряд языческих пережитков. В 78-м псалме их книги говорится: «Отечество наше небесное — имел бы я себе христианом на земле; оттуда мы все с начатия приняхомши, все мы родихомши, всей мы божественны. Не есть нам земля отечество, а мы есть странники на земле. Тело наше земляное — не есть чело­век, а есть человек — душа в теле, — ум небесный, божественный; тело же наше возьмется в прах, а душа наша обратится в отечество свое, где нет ни смерти, ни беды, ни вины, ни плача, ни глада, ни жажды, тем вечный день, непрестанный свет!»714 Это представление о собственной божественности было чрезвычайно устойчиво среди членов этой секты, которые в 1827 г. прямо заявляли: «Бог есть дух; сей дух или Бог в нас; мы есмы Бог»715.

Еще одним примером обожествления людей является так на­зываемая «Пространная редакция второй повести о происхождении картофеля», датируемая началом XIX в.: «Быстъ в царст(в)е царя Анепсия во стране восточном [во елълинахъ] собрание. Божшмъ по­пущение мъ, а по диавольскому действу грехъ ради наших собрашая [шесть] мужей с прочими во свое капище и молишася своимъ богомъ и нарекоша сами себе с(вя)тыми и начата избирати между себе кому быть из нихъ богомъ и ц(а) ремъ [i поставиша свещу посред(и) капища i от коего загорится свеща, тому б(о)гом i царем быть] (вар.: i поставиша свещу посред(и) себя i от коего загорится свеща тому б(о) гом i царем быть) и начата единъ по единому кланяйся идоломъ. Преже всехъ нача кланятися из них стареишйй и ничто же бысть, потомъ вторый нача кланятися и тогда абие загореся свеща и поставили его по действу дияволю ц(а)р(е)мъ и б(о)г(о)мъ. И на­чата покланятися ему и почитати его»716. Текст данной повести достаточно интересен. С одной стороны, мотив избрания царем по возгоранию свечи неоднократно встречается в русских сказках, но там отсутствует мотив обожествления человека. Последний встре­чается нам в новгородской легенде про самообожествление Волхва, характеризуемого как «бесоугодного и чародея», который сам «в боги сел»717. Сочетание в одном лице бога и царя напрямую пере­кликается со «Словом о посте», однако считать данную «Повесть» непосредственным отражением языческих воззрений препятствует ее весьма позднее составление, хоть оно и не исключает опосредо­ванное попадание в нее языческих представлений. Исследовавший эту повесть А.И. Никифоров был склонен считать обожествление царя влиянием религиозных воззрений хлыстов, а впоследствии и скопцов. В качестве примера он отмечал, что в 1716 г. в Москве хлысты приветствовали своего христа Прокопия Лупкина воскли­цаниями «царь великий, бог великий!», а во время радений у них обычны выкрики «Царь Бог! Царь Бог!»718

Святость переносилась и на умерших предков. Хоть православная церковь и заставила людей отказаться от почитания их изображений, следы восприятия предков в качестве носителей святости встреча­ются у восточных славян вплоть до XIX в. Кладбища, где покоились их тела, в народе назывались священной землей или родительской, использовалось также название боженивка. Приходя на радуницу на могилы, белорусы поливали их медом и водкой, закусывали и звали умерших предков: «Святые радзицели, ходице к нам хлеба-соли кушаць!»719 В других местах, совершив дома ритуальное кормление душ умерших родителей, их провожали следующим характерным образом: «Так, по описанию П.В. Шейна, в Витебской губ. по окон­чании ужина на “дзяды” все вставали из-за стола, молились, а хозяин говорил: “Святые дзяды, ляцице цяпер до неба!” В других селах этой же губернии прощались с душами таким образом: “Святые дзяды! Вы сюды приляцели, пили и ели. Ляцице же цяпер до сябе! Скажице, чего еще вам треба? А лепш ляцице до неба! — Акыш, акыш!”»720 В то время как в легенде первое поколение людей называлось божиками, в личных именах практически всех славянских народов встречаются многочисленные случаи употребления корня бог в та­ких именах, как Божин, Богша, Богунка, Богдан, Богучарский, Бого­мил, Богуслав и т.п. Этот факт также свидетельствует о существовал у славян мифа о происхождении их от бога, однако не говорит, от какого именно. Тем не менее установить образ бога-первопредка оказывается возможно и на основании личных имен. В пятнадцатой главе были приведены многочисленные примеры бытования имени Дажьбог-Дабог в качестве личного у представителей всех трех частей славянского мира — западного, восточного и южного. Не будем забывать, что все эти случаи были письменно зафиксированы уже в христианскую эпоху, когда имя бывшего языческого бога оказы­вается запретным, и называть в честь него родившихся детей явно было предосудительно со стороны господствовавшей духовной и светской власти. Степень распространенности имени бога солнца во всем славянском мире разительно контрастирует с аналогичным показателем имен других языческих богов. Так, в отношении отца Дажьбога Сварога существует лишь гипотетическое предположение о единичном случае наречения в честь него человека на основании найденной в Болгарии надписи. В отличие от бога солнца Перун и

Волос были верховными богами в отечественной мифологии. Тем не менее примеры использования имен этих богов в качестве личных носят единичный и локальный характер. На фоне этого более десятка зафиксированных письменными источниками случаев использова­ния имени Дажьбога-Дабога во всех концах славянского мира, да еще в христианскую эпоху, представляется чем-то беспрецедентным и наглядно свидетельствует об исключительной популярности и значимости образа бога солнца среди славян. Данный факт крас­норечиво подсказывает нам, потомками какого именно бога были славяне. Рассмотренные выше абсолютно независимые друг от друга факты говорят нам о существовании у славян в языческую эпоху четко выраженного представления о божественном происхождении их племени, отголоски которого встречаются нам на протяжении всего Средневековья и даже в XIX в.

Дойдя в нашем исследовании до данного вывода, мы наконец можем дать ответ на поставленный еще в пятнадцатой главе вопрос, почему же из всех отечественных богов именно бог солнца стал для славян «дающим богом» по преимуществу. Действительно, Дажьбог как бог-первопредок дал славянам поистинне бесценный дар — не только саму жизнь для нашего народа, но и светоносное божествен­ное начало для всех образующих его людей. Бог солнца оказался для славян не только родителем по плоти, но и, что было самым важным, родителем по духу, сформировавшим ту уникальную душу народа, которая и делала принадлежащего к нему человека славянином в собственном смысле этого слова. Вот за эту-то возможность ему быть самими собой, светоносными детьми солнца, обретение собственной идентичности, за божественную душу, щедро наделенную им пра­родителем, наши предки и назвали бога дневного светила дающим богом. Большего дара, пожалуй, не смог бы дать славянам никакой другой бог. Как уже отмечалось в пятнадцатой главе, ответ на этот принципиальный вопрос может сказать многое не только о сущности конкретного божества, но и о народе, давшем ему такой многозначи­тельный эпитет. Найдя ответ на данный вопрос, мы видим, что наши далекие предки превыше всех материальных богатств, превыше даже побед на поле брани ценили богатство духовное, заключающееся в их внутреннем светоносном начале, полученном по праву кровного родства от своего божественного прародителя. Легко можно заме­тить, что чем дальше, тем больше богопознание шло параллельно с коллективным самопознанием славянами самих себя. Поскольку, как было показано выше, бог был неразрывно связан с порожденным им племенем, оба этих великих познавательных процесса являлись двумя сторонами одного явления: чем больше народ познавал своего род­ного бога, своего первопредка, тем глубже он познавал самого себя, и наоборот. Таким оказывается закон кровных уз, закон отЪника, в котором отец и сын выст упали как единое неразрывное целое.

Понятно, что именно это светоносное божественно-человеческое единство необходимо было любым способом уничтожить навязанной нашей стране в 988 г. чужеземной религии—без этого у нее не было бы ни единого шанса установить свое господство на Руси. Чтобы заставить наших далеких предков поверить в своего спасителя, христианству было жизненно необходимо любой ценой заставить славян забыть о своем божественном происхождении, похитить душу нашего народа, извратить его мирочувствование и безжалостно уни­чтожить нашу мифо-историческую память, навязав нам вместо этого свои библейские представления о происхождении всего человечества от Адама и его первородной греховности. Для достижения этой цели были хороши все средства: прежние отеческие боги были объявлены демонами, посвященные им святилища стирались с лица Земли, а остававшиеся верными исконной вере своих отцов люди подверга­лись безжалостному физическому и моральному террору. На Руси, как и по всей Европе, религия любви вколачивалась в головы новооб­ращенным огнем и каленым железом. Самую суть христианства при крещении языческих народов великолепно выразил епископ Ремигий в своем пастырском наставлении новообращенному королю франков Хлодвигу: «Покорно склони выю, Сигамбр, почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал». Хотя при Владимире в Киеве идол Перуна был не сожжен, а утоплен, суть от этого нисколько не менялась: новая религия требовала полной покорности и тотальной смены ценностей, подкрепляемой поруганием отеческих святынь. Про уничтожение идолов, на месте которых строились церкви, поведали нам летописи, а как при этом проповедники меняли сознание про­стых людей, красноречиво свидетельствует Новгородская псалтырь, датируемая концом X — первым 20-летием XI в., т.е. фактически эпохой Крещения. Под текстом псалмов на деревянной подложке восковых табличек археологам удалось разобрать текст, который заставляли произносить новообращенных в виде клятвенного заяв­ления об отречении от отеческих богов и заверения в верности новой религии: «Да будем работниками ему (Иисусу Христу. — М.С.), а не идольскому служению. От идольского обмана отвращаюсь. Да не изберем пути погибели. Всех людей избавителя Иисуса Христа, над всеми людьми приявшего суд, идольский обман разбившего и на земле святое свое имя украсившего, достойны да будем»721. По­нятно, что подобный кардинальный разворот на 180 градусов в во­просах высших ценностей в принципе не мог пройти безболезненно для души народа и целостности его самосознания. Органическое и самобытное развитие страны было безжалостно прервано, и народу были силой навязаны чуждые ему духовные ценности.

Интересно сопоставить выводы, сделанные мною на основа­нии изучения исторического материала, с выводами, сделанными крупным современным психологом Б. Хеллингером на основании изучения человеческой психологии в контексте семейных связей. Суть его открытия заключается в том, что между любым отдельно взятым человеком и членами его семьи существует «знающее сило­вое поле» или, как его еще называет Б. Хеллингер, «управляющая знающая Душа», которое или которая позволяет получать знания исключительно путем принадлежности к данной семейной системе, без всякого внешнего содействия, а подчас вообще невербальным способом722. Вывод, сделанный им на основании многолетних на­блюдений и работы, таков: «Чувство целостности появляется у человека, когда каждый, принадлежащий к его семейной системе, получает место в его сердце. В этом собственно и состоит смысл целостности. Только на основе этой полноты мы можем свободно развивать себя. Но если хотя бы одного члена семейной системы не хватает, человек будет чувствовать себя несовершенным»723. Как видим, и с точки зрения современных психологов без признания своих корней ни один человек не может достичь собственной целост­ности как основы для своего дальнейшего свободного развития. Если эти выводы верны на материале семьи, которую, в подавляющем большинстве случаев, Б. Хеллингер брал на глубину не более трех поколений, то тем более они оказываются значимы по отношению к целому народу. Если исключение из семейной системы просто отца или деда негативно сказывалось на судьбах последующих поколений, то тогда какой колоссальный ущерб должно было по­влечь за собой исключение из родовой системы бога-прародителя, бывшего, согласно господствовавшему тогда мифологическому мышлению, ее основателем? Очевидно, что подобная психологи­ческая травма была столь огромна, что с трудом даже поддается оценке. Косвенно о катастрофичных последствиях этого шага мы можем судить по тому, что его негативное влияние с большей или меньшей интенсивностью проявляется, как было показано выше, в судьбах различных поколений нашего народа вот уже на протяжении целой тысячи лет. Отречение от родных богов в 988 г. неизбежно повлекло за собой исключение из родовой системы ее исходного и потому самого важного звена, лишило всю систему целостности и устойчивости, равно как возможности свободного органичного развития, и сделало ее удобным материалом для манипулирования со стороны внешних сил.

М.Л. Серяков

Из книги «Духовная прародина славян»

Примечания

302 ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 2001, стб. 279.

503 Сахаров И.П. Сказания русского народа. Т. 2, кн. 7. СПб., 1849, с. 41.

504         Усов В.В. Русский народный православный календарь. Т. 2. М.,

1995, с. 78.

305 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 1. М., 1964, с. 482.

506 Топоров В.Н. Святость и святыеые в русской духовной культуре. Т. 1.М., 1995, с. 528—529.

507 Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.). Т. 1. М., 1988, с. 274.

508 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 1. М., 1975, с. 258.

509 Мифологический словарь. М., 1990, с. 169.

5,0   Килимник С. Украшський piK у народних звичаях в коричному освггленш. Киев, 1994, с. 81. (приношу свою благодарность К. Рахно, любезно указавшему мне этот источник и приславшему соответствующие фрагменты текста).

511 Там же, с. 82—83.

5,2   Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1976, с. 209.

513 Якобсон Р. Роль лингвистических показаний в сравнительной ми­фологии // VII Международный конгресс антропологических и этнографи­ческих наук. Т. 5. М., 1970, с. 609.

514 Мартынов В.В. Славянский, италийский, балтийский // Славяне. Этногенез и этническая история. JL, 1989, с. 38.

5.5   Абаев В.И. Скифо-европейские изглоссы. М., 1965, с. 136.

5.6   Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 1. М., 1964, с. 181—181. 517 КуличиЪ Ш., ПетровиН П.Ж., ПаптелиИ Н. Српски миталошки

речник. Београд, 1970, с. 101.

5,8   Топоров В.Н. Святость и святыеые в русской духовной культуре. Т. 1.М., 1995, с. 575, прим. 178.

519 Розов В. Украшсыа грамоти. Т. 1. К., 1928, с. 53—54.

520 Соболевский А.И. Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии // Сборник Отделения русского языка и словес­ности. Т. LXXXVIU, № 3. СПб., 1910, с. 252.

521 Первольф И. Варяги-Русь и балтийские славяне // ЖМНП, 1877, ч. СХСП, с. 83.

522 Петрушевич А.И. Историко-лингвистические рассуждения. Львов, 1887, с. 63.

523 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. I. М., 1964, с. 482.

524 Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 2. СПб., 1995, с. 79.

525 Сырку П. Славяно-румынские отрывки // ЖМНП, 1887, май, с. 3.

526  Иванов В.В., Топоров В.Н. Дабог // Мифы народов мира. Т. 1. М., 1991, с. 343.

527 ФаминцынА.С. Божества древних славян. СПб., 1995. с. 222.

528 Топоров В.Н. Святость и святыеые в русской духовной культуре. Т. 1.М., 1995, с. 528.

529 Иванов В.В., Топоров В.Н. Дабог // Мифы народов мира. Т. 1. М., 1991, с. 343.

530 ФаминцынА.С. Божества... СПб., 1995,с. 224—225.

531 ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001, стб. 79.

532 Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914, с. 90.

533 Повести Древней Руси. Л., 1983. с. 383.

534 Там же, с. 384.

535 Корш Ф.Е. Владимировы боги // Сборник Харьковского историко­филологического общества. Т. 18. Харьков, 1909, с. 54.

536 Мещерский Н.А., Бурыкин А.А. Комментарии к тексту «Слова о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве». Л., 1985, с. 457.

537 Барсов Е.В. «Слово о полку Игореве» как художественный памятник киевской дружинной Руси. Т. 1. М., 1887, с. 367.

538  Весшьш nicHi. Кн. 2. К., 1982, с. 218—219.

539 УкраГнсько-росшский словник. К., 1976, с. 254.

540 Ошуркевич О.Ф. nicHi з Волиш. Киев, 1970, с. 31—32.

541 Булашев Г. О. Украинский народ в своих легендах и религиозных воззрениях и верованиях. Вып. 1. Киев, 1909, с. 333.

542 Левкиевская Е.Е. Ирей // Славянские древности. Т. 2. М., 1999, с. 422.

543 СвятскийД.О. Очерки истории астрономии в Древней Руси. Ч. 1 // Историко-астрономические исследования. Вып. VII. М., 1961, с. 124.

544 Левкиевская Е.Е. Ирей... С. 423.

545 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения... Т. 2. М., 1868, с. 137.

546 Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962, с. 224.

547 Ковалевский А.П. Славяне и их соседи в первой половине X в., по данным аль-Масуди // Вопросы историографии и источниковедения славяно­германских отношений. М., 1973, с. 70.

548 Ковалевский А.П. Славяне и их соседи... С. 71.

549 Памятники истории Киевского государства. Л., 1936, с. 65.

550 ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001, стб. 11—13.

551 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 1. М., 1964, с. 347.

552 Седов В.В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинъя. М., 1970, с. 84—85.

553 Седов В.В. Древнерусская народность. М., 1999, с. 41.

554 Ковалевский А.П. Славяне и их соседи... С. 76, прим. 56 и 60.

555 Феофилакт Симокатта. История. М., 1957, с. 147.

556 Дринов М. Сочинения. Т. 1. Заселение Балканского полуострова славянами. София, 1909, с. 253.

557 Dvomik F. The maiking of Central and Eastern Europe. L., 1949, s. 283.

558 ЭССЯ. Вып. 20. М., 1994, с. 157,160.

559 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 9. М., 1982, с. 300.

560 Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.). Т. 5. М., 2002, с. 39.

561 ЭССЯ. Вып. 20. М., 1994, с. 159.

562 Кузьмин А.Г. Сведения иностранных источников о Руси и ругах // «Откуда есть пошла Русская земля». Т. 1. М., 1986, с. 677.

563 Тацит К. Соч. в 2 томах, т. 1. Анналы. Малые произведения. Л., 1969, с. 354.

564 ЭССЯ. Вып. 20. М., 1994, с. 160.

565 Заходер Б.Н. Каспийский свод... Т. 2. М., 1967, с. 120—121.

566 Новосельцев А.П., Пашу то В.Т., Черепнин Л.В., Шушарин В.И, Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965, с. 388.

567 Серяков М.Л. Дажьбог, прародитель славян. М., 2012, гл. 2 «Сол­нечная династия славянских князей».

568 Dowson J. A classical dictionary of Hindu mythology. L., 1961, p. 199.

569 Брагинский И.С. Из истории персидской и таджикской литератур. М., 1972, с. 54.

570 Там же, с. 59.

571 Геродот. История. М., 1993, с. 79.

572 Лысенко Н.Н. Асы-аланы в Восточной Скифии. СПб., 2002, с. 433, прим. 7.

573 Геродот. История. М., 1993, с. 188.

574 Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. М., 1977, с. 163.

575 Поэзия крестьянских праздников. Л., 1970, с. 486.

576 Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах (Основ­ные проблемы и переспективы) // Славянские древности. Этногенез. Мате­риальная культура Древней Руси. Киев, 1980, с. 25.

577Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 4. М., 1973, с. 565.

578 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 4. М., 1973, с. 292.

579 Загадки русского народа. Составил Д.Н. Садовников. М., 1959, с. 217.

580 Поэзия крестьянских праздников. Л., 1970, с. 484.

581 Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древ­ностей. М., 1974, с. 230

582 Соколова В.К. Весенне-летние обряды... М., 1979, с. 231.

583 Там же, с. 244.

584 Левкиевская Е.Е. Змора // Славянские древности. Т. 2. М., 1999, с. 341.

585 Афанасьев А.Н Поэтические воззрения... Т. 2. М., 1868, с. 103.

586 Мялль Л.Э. Мара // Мифы народов мира. Т. 2. М., 1991, с. 109—110.

587 Срезневский ИИ. Словарь древнерусского языка. Т. 2, ч. 1. М., 1989, с. 112.

588 Даль В.И. Толковый словарь... Т. 2. М., 1955, с. 298.

589 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения... Т. 2. М., 1868, с. 104.

590 Левкиевская Е.Е. Мара // Славянские древности. Т. 3. М., 2000, с. 178.

591 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 2. М., 1967, с. 571; Даль В.И. Толковый словарь... Т. 2. М., 1955, с. 298.

592 Повести Древней Руси. Л., 1983. с. 380.

593 Левкиевская Е.Е. Мара // Славянские древности. Т. 3. М., 2000, с. 179.

594 Маковский М.М. Сравнительный словарь... М., 1996, с. 147.

595 Там же, с. 330.

596 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 3. М., 1971, с. 602,629, 755.

597 Куличик Ш., ПетровиН П.Ж., ПаптелиН Н. Српски миталошки речник. Београд, 1970, с. 267.

398 Гаты Заратуштры. СПб., 2009, с. 23.

599 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М., 1989, с. 59.

600 Там же, с. 58.

601 Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. М., 1999, с. 296.

602 Там же, с. 316.

603 Пиндар. Оды // Вестник древней истории, 1973, № 4, с. 218.

604 Фрагменты... Ч. 1. М., 1989, с. 88.

605 Юнг К.Г. Аналитическая психология. СПб., 1994, с. 131.

606 Юнг КГ. Бог и бессознательное. М., 1998, с. 447.

607 Юнг КГ. Аналитическая психология. СПб., 1994, с. 131.

608 Юнг К.Г. Психология переноса. М., 1997, с. 163—164.

609 Там же, с. 186.

6.0   Там же, с. 184.

6.1   Юнг КГ. Психология переноса. М., 1997, с. 59.

6.2   Чешские и словацкие народные сказки. М., 1990, с. 21.

6.3   Там же, с. 22.

6.4   ЭССЯ. Вып. 4. М., 1977, с. 227.

615 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 4. М., 1973, с. 353.

6.6   Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения... Т. 2. М., 1868, с. 475—476.

6.7   Сахаров И.П. Сказания русского народа. Т. 2, кн. 7. СПб., 1849, с. 75—76.

6.8   Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения... Т. 1. М., 1865, с. 521— 522.

619 Гальковский Н.М. Борьба христианства... Т. 1. Харьков, 1916, с. 26.

620 Карский Е.Ф. Белорусы. Т. 3, ч. 1. М., 1916, с. 233.

621 Сахаров ИЛ. Сказания русского народа. Т. 1. СПб., 1841, с. 227.

622 Памятники литературы древней Руси. Конец XV—первая половина XVI века. М., 1984, с. 626.

623 Срезневский НИ. Словарь древнерусского языка. Т. 1, ч. 1. М., 1989, с. 802.

624 Там же, с. 743.

625 Даль В.И. Толковый словарь... Т. 1. М., 1955, с. 500.

626 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 1. М., 1964, с. 552.

627 Даль В.И. Толковый словарь... Т. 1. М., 1955, с. 500.

628 Шергин Б. У песенных рек. М., 1939, с. 58.

629 Сахаров И.П. Сказания русского народа... С. 17.

630 Куклин М. Свадебные обычаи у великорусов (Вологодской губ.) // ЭО, 1900, №2, с. 88.

631 Петров В. Мдологема «сонца» в украинских народных в1руваннях та в1зант1йско-гелл1шстичний культурный цикл // Етногрфчний вгсник. Кн. 4. Киев, 1927, с. 99.

632 Упанишады. Кн. 3. Чхандогья Упанишада. М., 1992, с. 101.

633 Памятники русского права. Вып. 1. М., 1952, с. 82.

634 Памятники русского права. Вып. 2. М., 1953, с. 126.

635 Бандтке Г.С. История государства польского. Т. 1. СПб., 1830, с. 18.

636 Щапов А.Н. Сочинения. Т. 1. СПб., 1906, с. 107.

637 Животная книга духоборцев. СПб., 1909, с. 179.

638 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения... Т. 1. М., 1865, с. 164—165.

639 Воинские повести Древней Руси. JL, 1985, с. 118.

640 Там же, с. 482.

641 Там же, с. 456.

642 Повести Древней Руси. JL, 1983, с. 386,403.

643 Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах... // Славянские древности. Этногенез... Киев, 1980, с. 14.

644 Там же, с. 14—15.

643 Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках греко-римских и визан­тийских писателей по VII в. н.э. // ВДИ, 1941, № 1, с. 248.

646 Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха. Вып. 5. СПб., 1899, с. 365.

647 Петров В. М1тологема «сонца»... // Етногрф1чний вкник. Кн. 4. Киев, 1927, с. 95.

648 Мишулин А.В. Древние славяне... // ВДИ, 1941, № 1, с. 253.

649 Щавелева НМ. Польские латиноязычные средневековые источники. М., 1990, с. 100.

650 Повести Древней Руси. JI., 1983. с. 396.

651 Трубачев О.Н. История славянских терминов родства. М., 1959. с. 170.

652 Там же, с. 174.

653 Срезневский ИМ. Словарь древнерусского языка. Т. 3, ч. 2. М., 1989, с. 1647,1648.

654 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 99.

655 Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах... // Славянские древности. Этногенез. Материальная культура Древней Руси. Киев, 1980, с. 17—18.

656 Трубачев О.Н. Ранние славянские этнонимы—свидетели миграции славян // Вопросы языкознания, 1974, № 4, с. 60.

657 Срезневский ИМ. Словарь древнерусского языка. Т. 3, ч. 1. М., 1989, с. 417.

658 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 99.

659 Там же, с. 100.

660 Даль В.И. Толковый словарь... Т. 4. М., 1955, с. 266.

661 Татищев В.Н. История российская. Т. 1. М.—JL, 1962. с. 112.

662 Повести Древней Руси. J1., 1983, с. 379.

663 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 56.

664 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения... Т. 1. М., 1865, с. 417.

665 Макаренко А. А. Сибирский народный календарь в этнографическом отношении: Восточная Сибирь, Енисейская губерния // Записки Русского Географического общества по отделению этнографии, 1913. Т. XXXVI, с. 86.

666 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 108.

667 ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 2001, стб. 794.

668 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 108.

. 669 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 59.

670 Фасмер М. Этимологический словарь... Т. 3. М., 1971, с. 673,664.

671 Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Т. 3, ч. 1. М., 1989, с. 405.

672 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 54.

673 Там же, с. 55.

674 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 55.

675 ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 2001, стб. 713.

676 Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция антич­ности. СПб., 2000, с. 53.

677 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М., 1989, с. 256.

678 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 25. М., 2000, с. 58.

679 Там же, с. 59.

680 Там же, с. 54.

681 Древняя Русь в свете зарубежных исто1шиков. Хрестоматия. Т. 2. М., 2010, с. 209 (Лев Диакон, кн. 9, 7).

682 ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001, стб. 403.

683 Повести Древней Руси. Л., 1983, с. 394.

684 Повести Древней Руси. Л., 1983, с. 411.

685 Былины. Л., 1984, с. 28,69.

686 Там же, с. 125.

687 Былины. Л., 1984, с. 363.

688 Повеста Древней Руси. Л., 1983, с. 395.

689 Русские народные песни, собранные П. Киреевским. М., 1848, с. 46.

690 ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 2001, стб. 58.

691 Воинские повести Древней Руси. Л., 1985, с. 463.

692 Повести Древней Руси. Л., 1983, с. 404,406.

693 Кашуба М.С. Народы Югославии //Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. М., 1973, с. 238.

694 Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 2 (VII—IX вв.). М., 1995, с. 285.

695 Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962, с. 155.

696 ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001, стб. 227.

697 ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 2001, стб. 546.

698 СтепановЮ.С., КазанскийН.Н. КомментарииИБенвенист Э. Сло­варь индоевропейских социальных терминов. М., 1995, с. 419.

699 Литаврин Г.Г. Славинии VII—IX вв.: Социально-политическая организация славян // Этногенез народов Балкан и Северного Причерно­морья. М., 1984, с. 195.

700 Свод... Т. 2 (VII—IX вв.). М., 1995, с. 41.

701 Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Т. 3, ч. 1. М., 1989, с. 408.

702 Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960, с. 71—72.

то*-704 Гальковский Н.М. Борьба христианства... Т. 2 // Записки им­ператорского Московского археологического института. Т. 18. М., 1913, с. 155.

705 Гаты Заратуштры. СПб., 2009, с. 114.

706 ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001, стб. 83.

707 Трубачев О.Н. История славянских терминов родства. М., 1959, с. 26.

708 Комарович В.Л. Культ рода... //ТОДРЛ, т. 16,1960.

709 ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001, с. 376.

710 Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия). М., 1992, с. 13.

7,1   Там же, с. 77.

712 Иващенко ПС. Религиозный культ южно-русского народа в его по­словицах. СПб., 1874, с. 8.

7,3   Трунов А.И. Понятия крестьян Орловской губернии о природе фи­зической и духовной // Записки РГО, 1869, т. 2, с. 39.

714 Животная книга духоборцев. СПб., 1909, с. 99.

715 Новицкий О. Духоборцы. Их история и вероучение. Киев, 1882, с. 240.

7.6  Никифоров AM. Русские повести, легенды и поверья о картофеле. Казань, 1922, с. 80—81.

7.7  Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988, с. 259.

7.8  Никифоров AM. Русские повести, легенды и поверья о картофеле. Казань, 1922, с. 35

719 Соколова В.К. Весенне-летние обряды... М., 1979, с. 122.

720 Виноградова Л.Н. Зимняя календарная поэзия... М., 1982, с. 219.

721 Зализняк А. А., Янин В.Л. Новгородская псалтырь начала XI века — древнейшая книга Руси // Вестник Российской Академии Наук, 2001 г., т. 71, №3, с. 208—209.

722 Хеллингер Б. Порядки любви. М., 2007, с. 345—346,122.

723 Там же, с. 190.

724 Юнг К.Г. Душа и миф. М., 1997, с. 316.

Читайте также: