Показать все теги
Известно, что в XV-XVII в. в России проживало около 200 потомков Чингис-хана. Условно всех их можно назвать служилыми Чингисидами [Беляков, 2007а]. Самим фактом своего происхождения эти потомки прежних сюзеренов русских земель были обречены занимать и занимали особое положение на своей новой родине. В государственной иерархии они следовали сразу за Калитичами (позднее Никитичами — московскими царями, потомками боярина Никиты Романовича Юрьева) и стояли выше бояр.
Факт родства с ними русской знати мог значительно повысить ее статус и нарушить обычный местнический счет (тем более что в родстве и свойстве с Чингисидами находились московские великие князья и цари). Происходило ли это в действительности? Помимо этого некоторые служилые цари и царевичи и их потомки могли реально претендовать на тот или иной престол. Влияло ли это на разрешение Москвой браков Чингисидов-мусульман? Чтобы ответить на поставленные вопросы, следует разобрать все известные нам случаи таких браков. Необходимо по отдельности рассмотреть случаи заключения браков крещеными и некрещеными Чингисидами. Необходимо подчеркнуть, что здесь фиксируются в первую очередь браки, заключенные в России с ведома и разрешения московского царя (великого князя)[1].
Браки некрещеных Чингисидов
Первые сведения по данному вопросу относятся ко второй половине XV в. Тогда по праву левирата после смерти в 60-х годах казанскоro хана Махмуда б. Улуг-Мухаммеда его вдова вышла за брата мужа, царевича Касима, официально проживавшего в Касимове (тогда еще Городце Мещерском)[2]. Можно предположить, что данное событие не сыграло какой-либо заметной роли в развитии московско-казанских взаимоотношений. Дело в том, что после смерти Касима, летом 1469 г., она была отпущена в Казань к своему сыну Ибрагиму б. Махмуду [ПСРЛ, 2000а: 122; ПСРЛ, 2001а: 156, 157]. Женщины еще не начали играть в политике ту роль, которая отмечается в XVI в. Замечание М.Г.Худякова о том, что спор за казанский престол в 1467 г. между Касимом и Ибрагимом — это не только спор дяди и племянника, но и отчима и пасынка, следует признать верным [Худяков, 1991: 37]. Но династические соображения в казанском престолонаследии, скорее всего, не являлись главенствующими, по крайней мерс на том этапе. Роль местного нобилитета в вопросах формирования политики управления Казанским ханством до настоящего времени явно недооценена (см. [Беляков, Моисеев, 2004]).
В 1519г. казанским царем стал касимовский царевич Шах-Али б. Шсйх-Аулиар. Для подкрепления его прав на престол за него выдали вдову предыдущего хана, Мухаммед-Амина, — Фатиму, дочь ногайского бия Мусы б. Ваккаса, сестру бия Юсуфа [Всльяминов-Зср-нов, 1863:247-254].
Очередной случай династического брака связан с именем дочери мирзы (впоследствии бия) Юсуфа, Сююн-бике. Ногайский компонент играл немаловажную роль во всех событиях на территории Дешт-и Кипчака [Трепавлов, 2001]. Женитьба того или иного хана, в первую очередь казанского, на дочери одного из ведущих ногайских аристократов, как правило, выступала фактором стабилизации отношений на ногайском направлении [Беляков, Моисеев, 2004: 32-34].
Борьба за Казань в правление Василия III увенчалась успехом для Москвы. В 1532 г. на казанский престол возвели царевича Джан-Али б. Шейх-Аулиара, брата Шах-Али, который до этого «правил» Касимовским «царством» в 1521-1532 гг. В выборе его на трон Казани не последнюю роль сыграли просьбы местной знати прислать именно его, а не Шах-Али. В ту пору Джан-Али было 16 лет (казанцы предпочитали иметь молодых ханов). Противник его, Сафа-Гирей б. Мснгли-Гирсй, бежал к своему тестю Мамаю б. Мусс в Ногайскую Орду. Перед казанским правительством царевны Ковгоршад — сестры хана Мухаммед-Амина и единственной некрещеной представительницы династии Улуг-Мухаммеда — стояла важная задача — нейтрализовать возможные интриги Сафа-Гирея. Поэтому Мамаю нашли достойный противовес. За юного казанского хана выдали дочь его брата Юсу-фа — Сююн-бике. Это произошло с ведома русских властей и для того, говоря словами летописца, «...чтобы земля Казанская в упокое была». Казанцы выбрали в невесты дочь мирзы, кочевавшего обычно на территории современного Казахстана, для того чтобы снизить степень ногайского влияния на казанские дела.
Первоначально ничто не предвещало осложнений. Но в 1535 г., когда Юсуф кочевал «блиско Казани» с Мамаем, от приближенного дочери он узнал, что «Яналсй царь ее не любит». Тогда Юсуф послал к казанским князьям, чтобы «Яналея царя с Казани сослали, а дочерь его ему отдали». 25 сентября 1535 г. Джан-Али убили, а на престол снова взошел Сафа-Гирей. Переворот в Казани являлся следствием сговора двух ногайских мирз. Между Мамаем и Юсуфом существовала договоренность, смыслом которой была поддержка последним смещения Джан-Али в обмен на определенные гарантии для Сююн-бике. Сююн-бике второй раз вышла замуж, на этот раз за Сафа-Гирея. От этого брака родился Утемыш-Гирей (в будущем — Александр Сафа-киреевич), также побывавший казанским ханом.
В результате резко обострившейся ситуации после смерти Сафа-Гирея казанский нобилитет принимает решение выдать Сююн-бике с сыном Москве. 11 августа 1551 г. на Казанском устье князь П.С.Се-ребряный с детьми боярскими встречал плененную царицу. Вечером того же дня они находились в Свияжске. 5 сентября 1551 г. мы видим их в Москве.
С сентября 1551 г. ногаи начали политику лавирования в отношениях с московскими дипломатами. В начале 1552 г. русские власти сообщали в Ногайскую Орду, что вывезли Утемыша «за отца своего грубость» и что Сююн-бике «к нам же приехала». По словам русских Дипломатов, Шах-Али у себя ее держать не захотел. Иван Грозный пожаловал ее «платьем и ествою», Утсмыш-Гирея ей кормить дали, пообещав «устроить его юртом», когда подрастет. Особо подчеркивалось, что из-за Сафа-Гиреевой «грубости» им «в таком нашем жалованье быти непригоже» [Посольские, 2006: 76]. Все эти объяснения были адресованы в первую очередь Юсуфу и его сыновьям. Еще в 1551 г. послы Юсуфа объясняли его неприязненность к России тем, что Иван Грозный воюет с Казанью, где ханом является внук Юсуфа Утемыш-Гирей [Посольские, 2006: 62].
С мая 1552 г. все усилия ногайской дипломатии оказались сконцентрированы на стремлении вернуть Сююн-бике и Утемыш-Гирея в Ногайскую Орду [Посольские, 2006: 86, 87, 90-92, 96]. Русская сторона отказывала в этом, ссылаясь на то, что она ныне замужем за Шах-Али. В Москве мотивировали эту акцию нормами «вашего (т.е. ногайского) закона» и тем, что ранее сам Юсуф просил выдать ее за Шах-Али [Посольские, 2006: 93]. По летописям, Сююн-бике выдали за Шах-Али, по его челобитью, в мае 1552 г. [ПСРЛ, 20006: 184; ПСРЛ, 1965: 78,176].
Последнее упоминание Сююн-бике в дипломатической переписке относится к февралю 1554 г. [Посольские, 2006: 138, 152, 153]. В Казанской истории упоминается, что она присутствовала при крещении сына в январе 1553 г. [Казанская, 1954: 172]. Вероятно, она умерла не ранее 1554 г.; более точно установить дату ее смерти невозможно.
Известно, что у Шах-Али была еще одна жена — Буляк-шах-бикем, дочь касимовского сеида Джуруджия [Вельяминов-Зернов, 1863: 252, 527; Герберштейн, 1988: 172, 173]. Скорее всего, у него имелись и другие жены, но имена их нам не известны.
В этот же период мы еще раз встречаемся с применением левирата в политических целях. 24 мая 1555 г. в Астрахань, к новому хану, ставленнику Москвы Дервиш-Али б. Шейх-Хайдару, отправили жен и дочерей свергнутого предыдущего хана, Ямгурчи б. Бердибека, «Тевкель царицу и з дочерью, да другую царицу Ганзаду (Кандазу), цареву Шавкалову дочь» [ПСРЛ, 20006: 252-253, 259]. Это было предпринято для того, чтобы подчеркнуть права Дервиш-Али на трон.
Абдулла (Кайбула) б. Ак-Кобек выехал в Москву в мае 1552 г., тогда же его женили на дочери Джан-Али [Вельяминов-Зернов, 1863: 393— 397, 525; Посольские, 2006: 88]. Впоследствии этот брак сыграет определенную роль при выборе очередного касимовского царя. В 1584 г. им становится Мустафа-Али б. Абдула, внук Джан-Али (?). Известно, что после смерти Шах-Али, не оставившего наследников, Иван Грозный предлагал крымскому хану Девлет-Гирею женить одного из своих сыновей или внуков на дочери прежнего касимовского царя (родственнице царя Шах-Али, Маг-султан?) и обещал в приданое Касимов (правильнее — титул касимовского царевича) [Вельяминов-Зернов, 1863: 486]. Брак не состоялся, и очередным царем в Касимове стал Саин-Булат б. Бекбулат.
Будучи царем, Мустафа-Али женился на дочери романовского мирзы Али б. Кутума, Султан-бике — двоюродной племяннице Сююн-бике.
Султан-бикс предстояло сыграть особую роль в истории Касимова. Дело в том, что по праву левирата благодаря браку с ней титул царя Касимовского получили Ураз-Мухаммед б. Ондан (1600 г.) и Арслан б. Али(1614г.)[РГАДА, ф. 141, on. 1, 1626 г., д. 59, л. 19-21,89-93].
Имеется информация о браках еще троих некрещеных детей Абду-лы. Арслан-Али был женат на некой Ураз-Султан [Документы, 1994: 336]. Его дочь Ахтанай (после смерти супруга принявшая православие и ставшая Ульяной) — это жена романовского мирзы Эля (Иля) б. Юсуфа [Документы, 1994: 348; РГАДА, ф. 141, on. 1, 1622 г., д. 9, л. 118-120]. Девлети-ханым являлась супругой сеида Тек-Бека [Вельяминов-Зер-нов, 1866: 39,40]. Другая дочь Абдуллы (имя не установлено) в 1591 г. была выдана замуж за крымского мирзу Пашая Дербышева князя Куликова, находившегося в России в роли почетного заложника. Сохранилась роспись продуктовой выдачи на их свадьбу. Из приказа Большого дворца дали: 2 яловых коровы, 5 гусей, 5 утят, 20 кур, 2 четверти муки «толченые», 30 пудов меда, 5 ведер меду обарного, 5 ведер меду боярского, 10 ведер вина (водки), 5 ведер уксуса «в дворцовое ведро», на пиво — 10 четвертей солода ячного, «а вару и хмелю на пиво по указу», 20 рублей деньгами [РГАДА, ф. 134, on. 1, 1630 г., д. 1, л. 433-434]. Известно, что в 1619/20 г. крестился Аблай-мирза Пашай-мирзы сын, в крещении — князь Борис Куликов [РГАДА, ф. 134, on. 1, 1622 г., д. 1,л. 92; ф. 131, on. 1, 1619 г., д. 7].
В 1585 г. в России оказался крымский царевич Мурад-Гирей б. Мухаммед-Гирей. У него было много жен. Зимой 1586-87 г. он женился на дочери шамхала [РГАДА, ф. 127, on. 1, 1586 г., д. 1, л. 16, 17, 50; Русско-чеченские, 1997: 27]. Также женой Мурад-Гирея являлась дочь ногайского мирзы Хана б. Гази [РГАДА, ф. 123, on. 1, 1590 г., д. 5, л. 10 об.]. Еще одной его женой была Алтын-ханым, и дочь ногайского мирзы Саид-Ахмеда [РГАДА, ф. 127, on. 1, 1587 г., д. 5, л. 28]. Около 1588 г. этот царевич взял в жены супругу своего умершего брата, хана Саадет-Гирея, Ертуган. Известно имя еще одной жены Мурад-Гирея — некоей «Анзакои царицы» [РГАДА, ф. 123, on. 1, 1590 г., д. 5, л. 20].
Приведенный выше случай, когда служилый Чингисид взял себе супруг из соседних государств, уникален в истории России. Объяснение ему следует искать в особом статусе Гиреев в России второй половины XVI в. и их относительной самостоятельности. В тот период Москва с помощью Чингисидов вела очень активную политическую игру на Северном Кавказе, в которую оказались втянуты Большие и Малые Ногаи, шамхальство, Крым, Персия, Турция, Грузия и другие стороны. Подобные браки преследовали несколько целей. В первую очередь, конечно же, поиск союзников и укрепление влияния в борьбе за крымский престол. Брак на вдове брата заключался по праву левирата, и с ним у Гирея появились дополнительные права на титул крымского хана.
Выше говорилось, что касимовский царь Ураз-Мухаммед б. Ондан был женат на Султан-бике. Судя по всему, у него имелись и другие жены. Но о них источники молчат. Постепенно к Ураз-Мухаммеду в Россию выехали его мать, тетки, сестры (возможно, и двоюродные). Упоминается царский шурин Ахмед-мирза Алеев. Это романовский служилый татарин, брат Султан-бике. Одну из сестер выдали за самаркандского (шарманшанского) царевича Шихима (Шейх-Мухаммеда б. Мухаммеда), другую — за мирзу Сафар-Али Изламова (скорее всего, из крымских мирз двора царевича Мурад-Гирея) [Рахимзянов, 2000: 92]. В 1626 г. в Ярославле упоминается младшая супруга шарманшанского царевича царица Ханым с дочерью [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1626 г., д. 4, л. 4]. Таким образом, мы можем утверждать, что у Шихима имелись и другие жены [Беляков, 20076].
Право левирата в брачной политике оставалось действенным и в XVII столетии. У последнего касимовского царя Арслана б. Али, помимо упомянутой выше Султан-бике, были и другие жены. Это Фатима-Султан, дочь касимовского сеида Ак-Мухаммеда сеид-Белек сеид-Шакулова (брак заключен около 1605 г.) [Вельяминов-Зернов, 1866: 174, 175; Беляков, 2006а: 20]; Карачай (Карачаца), дочь абыза Ибердеея, вдова сибирского служилого царевича Азима (Хадумма, Хаджима) б. Кучума (брак заключен не ранее 1615 г.) [РГАДА, ф. 141, on. 1, 1615 г., д. 4, л. 18]; Наг-Султан (Нагел) Карамышева, дочь Мусаитова, родная сестра сибирского татарина Исинея Карамышева (касимовский воевода между 1610-1613 гг.) и родственница Бахтураза Карамышева, зятя сибирского царевича Мухаммед-Кули б. Атаула (брак заключен в 1613/14 г.). До этого она была замужем за Мамай-мирзой Семендеревым; во всяком случае, сын этого мирзы в 1634 г. называет ее своей матерью. По-видимому, мать этой женщины происходила из рода пророка Мухаммеда. В одном из татарских документов она именуется сеит царицей Нагал-салтан [РГАДА, ф. 1209, оп. 4, д. 5980, л. 493-516; д. 6002, л. 7 об.].[3]
Нельзя не отметить достаточно зрелый возраст царицы Наг-Султан. Ее сын от первого брака в 1608 г. уже получил вотчину из поместья за службу. В 1619/20 г. московский царь по неизвестным причинам сослал Исинея Карамышева в Нижний Новгород. Тогда же Арслан отправил жену к родственникам в Ярославль". Но развода, кажется, не последовало.
Имеются косвенные данные, позволяющие считать пятой супругой царя Арслана б. Али мать прежнего касимовского царя Ураз-Мухам-меда. В разных документах царевна Ай-ханыш называется то дочерью, то падчерицей Арслана. Имеется упоминание, когда она же названа дочерью «ногайского царя Ондана» или «царевича Онданова дочь» [Беляков, 2006а: 20; РГАДА, ф. 134, on. 1, 1630 г., д. 1, л. 7]. В таком случае данный брак заключили в 1613/14 г. Это закрепляло права сибирского царевича на титул касимовского царя.
К сожалению, не по всем служилым Чингисидам имеется достаточно полная информация. Зачастую она ограничивается констатацией факта заключения брака в России. В 1613/14 г. в Ростове женился царевич Молла б. Кучум. На свадьбу царевичу единовременно выдали 90 руб., сумму, равную годовому окладу [РГАДА, ф. 134, on. 1, 1630 г., л. 41]. В 1618 г. в Ярославле (?) его брат Алтанай женился на дочери царевича Мухаммед-Кули б. Атаула. На свадьбу ему дали подмогу, равную годовому окладу в 150 руб. [РГАДА, ф. 131, on. 1, д. 10, л. 6]. Это не был единственный брак царевича. Во второй половине XVII в. в документах упоминаются две его вдовы: Джан-тата, Алеева мурзина дочь [РГАДА, ф. 130, on. 1, 1678 г., д. 1], Девлет-пача Смолянова (предположительно из крымских мирз, выехавших в Россию вместе с царевичем Мурад-Гиреем в 1585 г.) [РГАДА, 131, on. 1, 1671 г., д. 1, л. 3]. В свою очередь, незадолго до декабря 1618 г. (год смерти) Мухаммед-Кули женился на дочери касимовского царя Арслана б. Али и Фатимы-Султан, Алма-бике [РГАДА, ф. 141, on. 1, 1626 г., д. 59, л. 89-93] и падчерице Арслана, сестре Ураз-Мухаммеда б. Ондана, Ай-ханыш [РГАДА, 141, on. 1, 1624 г., д. 1; ф. 134, on. 1, 1630 г., л. 7, 31; Беляков, 2005].
В 1628/29 г., очевидно по инициативе и выбору московского царя, принимается решение о женитьбе ургенчского царевича Авган-Мухам-меда б. Араб-Мухаммеда на Алтын-сач — падчерице касимовского царя Арслана б. Али и дочери сибирского царевича Азима б. Кучума, и на Карачай (Карачаца) — дочери абыза Ибердея. На свадьбу были выданы 240 руб., много одежды, еды и питья [РГАДА, ф. 134, on. 1, 1630 г., д. 1].
Следующие известия относятся к середине XVII в., когда сибирский царевич Алтанай б. Кучум женил своих сыновей. Иш-Мухаммед б. Алтанай (Алексей Алексеевич) первый раз женился в 1649 г., на свадьбу ему дали 50 руб. [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1649 г., д. 1]. После смерти супруги он в 1650 г. женился второй раз на некой Султан-бике; на этот раз на свадьбу дали только 30 руб. [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1650 г., д. 2; 1654 г., д. 3]. После принятия православия ее стали звать, судя по всему, Анастасией Васильевной. Она была «приезжая боярыня» цариц Марии Ильиничны и Натальи Кирилловны [Любимов, 1915: 66. 67]. Дост-Мухаммед б. Алтанай (Петр Алексеевич) женился впервые до принятия православия в 1653 г. [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1653 г., д. 7]. К 1656 г. он уже овдовел. Документы однозначно указывают на то, что разрешение на брак давал лично московский царь [Любимов, 1915: 66, 67; РГАДА, ф. 131, on. 1, 1653 г., д. 7, л. 1 об.].
Царица Молдур, дочь Кучума и ханши Сюйдеджан, в Ярославле вышла замуж за Девлет-мирзу Еналея Шейдякова. Это произошло после ее переезда из Касимова в Ярославль в 1627 г. Она овдовела в Великий пост 1646г. [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1650г., д. 6, л. 1; 1652г., д. 9, л. 3; ф. 141, оп. 3, 1646 г., д. 113а, л. 73]. По-видимому, генеалогию ее супруга следует представить так: Девлет б. Джан-Али б. Туган. Джан-Али выехал из Ногайской Орды и погиб под Москвой, когда там стояли поляки и «Вор». Быть может, это связано с избиением в декабре 1610г. в Калуге татар, в том числе и ногайских, последовавшим за убийством Лжедмитрия II Петром Урусовым. В Москве известны еще сын Джан-Али Зорбек (Федор) и его младшие братья Каштан и Али, испомещенные в Ярославле [Трспавлов, 2003: 230, 231; Расспросные, 2000: 174, 175]. Царица Нал, дочь Кучума и ханши Лилипак, вышла замуж за мирзу Дин-Али [Любимов, 1915: 63]. Скорее всего, это также ногайский или крымский мирза из ярославских кормовых татар.
На этом наша информация заканчивается. Правда, документы дают нам право утверждать, что состоялась свадьба еще и у царевича Джан-сиера (Хансюера) б. Али. Он попал в Россию ребенком, здесь же у него родился сын Джанбек (Калинник Джансюерев) [РГАДА, ф. 131, 1633 г., д. 14]. К тому же упоминается, что в Соликамске у него была незаконнорожденная дочь [РГАДА, ф. 131, 1631 г., д. 2, л. 2].
Скорее всего, вступали в брак и иные Чингисиды, известные нам, но упоминания об этом не найдены.
Приведенные данные позволяют сделать некоторые выводы. Для служилых царей и царевичей, продолжавших исповедовать ислам, было весьма непросто найти себе партнера для брака — в первую очередь из-за ограниченного выбора. Невесту или жениха, за редким исключением, можно было найти только в проживающих в России семьях служилых Чингисидов, знатных ногайских, крымских, позднее — сибирских мирз, а также сеидов. Постоянно прибывающая ногайская знать занимала достаточно видное положение на новой родине — особенно в XVI в., когда крещеные князья Шейдяковы неоднократно назначались полковыми воеводами и наместниками (см. [Трепавлов, 2003: 328, 329]). Для заключения брака, судя по всему, требовалось разрешение царя. По крайней мере это однозначно относится ко всем служилым царям. Иногда правительственные чиновники сами подбирали нужных кандидатов. При этом зачастую разрешение на брак рассматривалось как особое пожалование московского царя.
Начиная с XVI в. Москва достаточно ясно осознает силу правила левирата в брачной политике и активно применяет его, порой даже преувеличивая значение данного института или же слепо следуя степной практике.
Можно предположить, что для всего XVI и начала XVII в. Чинги-сиды почти обязательно должны были брать в жены дочерей сеидов[4]. Помимо упомянутых случаев можно отметить жену царевича Тохта-мыша, двоюродного брата Шах-Али б. Шейх-Аулеара, дочь некоего сеида, с которой он развелся в 1560 г. [Всльяминов-Зернов, 1863: 427]. В мусульманском мире всегда особо почитали потомков Пророка. Чингисиды признавали сеидов первенствующим родом уже в XIV в. В сознании мусульман они часто отождествлялись со святыми и считались главными носителями религиозных идей. Все дети от браков представителей иных родов с дочерями сеидов приобретали права сеидов. Поэтому Чингисиды неохотно выдавали своих дочерей за людей из другого слоя. Возможно, в России XVI — начала XVII в. сеиды являлись главами некоторых корпораций служилых татар (городецкие татары в Касимове также именовались сеитовым полком). В Казани в периоды междуцарствий вся полнота власти принадлежала старшему сеиду.
Это наталкивает на ряд выводов. Быть может, имена некоторых из Чингисидов прочитываются нами неправильно. Это относится к таким именам, как Сеид-Бурхан, Сеид-Ахмед. Возможно, сеид следует рассматривать не как часть имени, а как указание на то, что этот человек относится к главенствующему роду по матери. В таком случае имя должно звучать как сеид Бурхан или Бурхан-сеид. По крайней мере это выглядит вполне логично на примере касимовского царевича Сеид-Бурхана б. Арслана б. Али.
Также было престижно жениться на Чингисидках. Родство по женской линии с «золотым родом» давало почетный титул гурган — «зять ханского рода», хотя гурганы и их потомки не могли претендовать на престолонаследие. В Средней Азии данное прозвище стало особенно известным с тех пор, как его принял эмир Тимур. Его примеру последовали и многие потомки (Мираншах, Шахрух, Улугбек и др.). Это дало повод называть династию Тимуридов Гурганидами [Султанов, 2006: 21,23, 24, 103].
Неизвестно, насколько в Москве разбирались в тонкостях положения браков с Чингисидами. По крайней мере, часть служащих Посольского приказа, специализирующихся на восточном направлении, скорее всего, владела данной информацией. Это может быть интересно в свете освещения браков крещеных Чингисидов. В целом следует признать, что потомки Чингис-хана мусульманского вероисповедания в России сохранили присущий им статус. Заключаемые ими браки в целом соответствовали бракам, заключаемым их родственниками за пределами России.
Следует отметить, что родственные связи оказались одним из главных принципов, по которым служилые Чингисиды и знатные татарские мирзы распределились по своим политическим пристрастиям в Смутное время между Москвой и Вторым ополчением, с одной стороны, и Тушинским лагерем, с другой [Беляков, 20076].
Браки крещеных Чингисидов
Браки крещеных служилых Чингисидов имели свои особенности. Дело в том, что жен они могли брать из знатнейших московских родов и даже родниться с царем (великим князем). Это, в свою очередь, оказывало определенное влияние на статус, в первую очередь местнический, той или иной семьи. В XVI в. чтобы не допустить этого, предпринимались определенные меры.
Первый такой брак зафиксирован в 1506 г. 25 января великий князь Василий III выдал свою сестру, великую княжну Евдокию, за казанского царевича Петра Ибрагимовича (Худайкулу б. Ибрагима). Венчал их архимандрит Спасского монастыря Афанасий в Успенском соборе Московского Кремля [ПСРЛ, 20006: 2; ПСРЛ, 2001а: 445, 446; ПСРЛ, 20016: стб. 375; ПСРЛ, 2005: 376]. М.Г.Худяков ошибочно указал дату 1505 г. [Худяков, 1991: 48, 49]. В литературе укрепилось мнение, что Василий III рассматривал своего зятя до рождения Ивана Грозного как наследника. Тем самым Петр Ибрагимович занял несравненно более высокое положение, нежели остальные подданные московского великого князя. После смерти Петра некоторое время в качестве наследника рассматривался его зять, князь Ф.М.Мстиславский [Зимин, 1972: 99].
В первой половине XVI в. крещеный казанский царевич Федор Молектагирович (Молейгдарович, Даирович) женился на Евдокии Долго-ляцкой, дочери некой Анны (Воротынской?) [Штайндорф, 2002: 92]. Источники больше не упоминают фамилию Долголяцких. Быть может, это по каким-то причинам искаженное «Ляцкие»? Если это так, то тогда женой царевича могла оказаться только дочь Ивана Васильевича Ляцкого. Но данные построения слишком ненадежные. Во вкладной книге Троице-Сергиева монастыря упоминается вклад некой княгини Евдокии по своему покойному мужу, князю Федору царевичу и вклад Ивана Грозного по княгине. Скорее всего, это все тс же Федор Мелектагиро-вич и Евдокия Долголяцкая [Вкладная, 1987: 112].
Кроме Петра и Федора, известны и другие крещеные казанские царевичи: Василий, Иван, Лев, Василий (?) [Разрядная, 1966: 53]. Вес они, по-видимому, являлись детьми Мелик-Тагира б. Ибрагима. Скорее всего, они также были женаты, но имена их жен неизвестны. Судя по всему, им подбирали спутниц по тем же принципам, что и другим Чингисидам.
11 июня 1530 г. Анастасию Петровну, первую дочь царевича Петра Ибрагимовича, выдали замуж за князя Федора Михайловича Мстиславского (по другим данным, это произошло еще в 1529 г.) [Зимин, 1988: 128]. Их внучка, Анастасия Ивановна, станет супругой царя Симеона Бекбулатовича.
В 1538 г. за князя Василия Васильевича Шуйского выдали вторую дочь Петра Ибрагимовича — также Анастасию [Зимин, 1986: 26]. Их дочь Марфа станет женой Гедиминовича, князя Ивана Дмитриевича Вельского.
5 ноября 1554 г. Иван IV женил казанского царя Симеона Касаеви-ча (Ядгар-Мухаммеда б. Касая) на дочери Андрея Михайловича Клеопина Кутузова и Авдотьи Семеновны Воронцовой, Марии. Сестры Марии были замужем за князьями Федором Андреевичем Куракиным и Василием Федоровичем Лопатиным-Оболенским [Зимин, 1988: 202, 260; ПСРЛ, 20006, 235]. Сохранился свадебный разряд. В нем указана совсем иная дата — 5 октября 1553 г. Роль тысяцкого на свадьбе исполнял «слуга» князь М.И.Воротынский, дружками являлись окольничий И.Я.Чоботаев и казначей Ф.И.Сукин [Бычкова, 1986: 116-121].
2 июля 1555 г. астраханского хана Ямгурчи б. Бердибека сместили с престола. Его жен взяли в степи в плен и отправили в Москву. По дороге ханша Ельякши родила царевича Ярашта [ПСРЛ, 20006: 243]. В этом же году Ельякши крестили под именем Ульяны и выдали за За-хария Ивановича Плещеева. Царевича крестили под именем Петр и отдали «кормити матери до его возмужания» [ПСРЛ, 20006: 253]. Он, скорее всего, умер в младенчестве. По его матери Ульяне 12 ноября 1565 г. дал вклад 50 руб. в Троице-Сергиев монастырь боярин А.Д.Басманов [Вкладная, 1987: 42]. Ельякши, кажется, не происходит из Чингисидов. Но как бьшшую жену Ахматовича (чингисида из Астраханской династии) ее можно внести в данный список.
В самом начале 70-х годов XVI в. царь женил астраханского царевича Михаила Кайбуловича (Муртазу-Али 6. Абдула) на дочери Ивана Большого Васильевича Шереметева. Сохранился свадебный разряд [Бычкова, 1986: 110, 111]. Интересно, что ее сестра Мария выдана замуж за кн. Василия Агишевича Тюменского. Был еще брат Еремей. Но он еще в молодости удалился в Кирилло-Белозерский монастырь. Эта обитель являлась родовой усыпальницей их семьи. Скорее всего, именно там следует искать могилу Михаила Кайбуловича и его детей. Двоюродная сестра супруги царевича Михаила, Елена, дочь Ивана Меньшого Васильевича Шереметева, была замужем за царевичем Иваном Ивановичем [Веселовский, 1969: 161]. Вдова царевича Михаила в 1581 г. известна как инокиня Агафья [Вельяминов-Зернов, 1864: 87]. Мирское имя царицы не сохранилось в источниках. А.В.Лаврентьев на основании ошибочного сообщения «Московского летописца» указывает, что Михаил был женат на Анастасии Ивановне Мстиславской, которая после смерти первого супруга вышла за Симеона Бекбулато-вича [Лаврентьев, 2005: 73; ПСРЛ, 1978: 226]. Следует признать, что это заблуждение, судя по всему, было достаточно распространенным в XVII в. (см. [РГАДА, ф. 201, on. 1, д. 84, л. 219]).
В начале 70-х годов XVI в. Иван IV женил своего племянника по второй супруге, Марии Темрюковне, царя Касимовского Симеона Бек-булатовича, на своей внучатой племяннице Анастасии Ивановне Мстиславской, правнучке царевича Петра Ибрагимовича [Худяков, 1991: 48, 49]. Если верить «Московскому летописцу», то на свадьбе Иван IV занимал отцово место, его сын Иван Иванович являлся тысяцким. Роль дружек жениха выполняли князья В.В.Голицын и П.И.Та-тев, дружек невесты — князь И.В.Шереметев и князь Д.И.Хворос-тинин. Их жены были свахами [ПСРЛ, 1978: 226].
Не ранее 1600 г. сибирский царевич Андрей Кучумович (Абу-л-Хайр б. Кучум) женился на княжне Ирине Федоровне Ноготковой-Оболенской, дочери боярина князя Федора Андреевича Ноготкова-Оболен-ского и княгини Марии Семеновны, урожденной Косткиной. Интересно, что тесть царевича являлся одновременно и его восприемником при крещении [Любимов, 1915: 60; Анхимюк, 2003: 396]. Следует отметить, что это уникальный случай. Православная церковь запрещала браки между ближайшими родственниками, в том числе и по крещению. Другим зятем князя Федора стал Иван Иванович Бутурлин [Павлов, 1992: 173].
В феврале (не ранее 10-го) 1623 г. астраханский царевич Михаил Кайбулин (Кутлуг-Гирей б. Арслан-Али) женился на Марии Григорьевне Ляпуновой, дочери Григория Петровича Ляпунова и Алены, дочери Булгака (Анисима) Андреева Таптыкова, происходившего из старинного рода рязанских бояр Таптыковых, и Алены Гавриловны, урожденной Ромодановой [Сметанина, 1995: 67, 68; Азовцев, 2003: 34]. Сестра Алены Мария была замужем за Тимофеем Васильевичем Гряз-новым [Антонов, 2002: 219]. По другим данным — за Петром Денись-евым (другим браком?) [Сметанина, 1995: 68]. Известно, что у Марии было два брата: стольник Василий Григорьевич и московский дворянин Федор Григорьевич [Боярская, 1999: 47, 122].
Сохранилась роспись выдачи одежды, еды и питья из казны на бракосочетание царевича. Эта дача беспрецедентна для Чингисидов в XVII столетии, хотя, по-видимому, обычна для XVI в. Помимо подмоги в размере годового оклада (250 руб.) молодым дали одежды и ювелирных украшений (серьги и ожерелья, в том числе и немецкой работы) более чем на 650 руб. (или 850 руб., подсчеты показывают цифру меньшую, нежели приведена в справке), нижнее белье из царских мастерских, шитое золотом и серебром, более чем 100 ведер питья (питьевые меды, водка, привозные вина), а также иные продукты, пряности и экзотические фрукты [РГАДА, ф. 134, on. 1, 1630 г., д. 1, л. 41-49]. Также сохранился список свадебных подарков [РГАДА, ф. 396, оп. 2, кн. 208а, л. 226 и сл.]. Общие расходы на свадьбу из казны составляли более 2000 рублей.
Можно предположить, что на свадьбе (в неофициальной части) присутствовал дядя царевича касимовский царь Арслан б. Али. По крайней мере в это время упоминается его приезд в Москву [Беляков, 2006а: 22; Дворцовые, 1850: стб. 553; Собрание, 1822: № 61]. Вряд ли это простое совпадение.
Сохранился свадебный разряд. В отцовом месте у жениха был боярин Федор Иванович Шереметев, в материнском — вдова Юрия Григорьевича Пилемова, Анастасия. В отцовом месте у невесты указали присутствовать окольничему Федору Леонтьевичу Ворону Бутурлину.
Тысяцким был Иван Петрович Шереметев. Дружками у царевича являлись дьяки Демснтий Образцов и Иван Михайлов с женами. Со стороны жены — дьяк Венедикт Матвеевич Махов и подьячий Дворцовой избы Иван Дмитриев с женами. Московский царь, представители его семьи и крещеные Чингисиды отсутствовали на свадьбе [Дворцовые, 1850: стб. 538-543].
На этом закончилась серия браков, начатая свадьбой Симеона Ка-саевича. Это были государственные мероприятия, хотя сохранились разряды только двух свадеб [Бычкова, 1986: 104-138]. Они имеют общие черты. Во-первых, невесты подбирались царями или в некоторых случаях, быть может, одобрялись ими. Во-вторых, невесты в большинстве случаев происходили из семей старинной первостепенной московской знати. Исключение составляет Мария Ляпунова. Ляпуновы относились к крепким рязанским родам и набрали силу благодаря событиям Смутного времени. В-третьих, невесты по преимуществу происходили из вымирающих родовых ветвей. Из общего ряда выбивалась только Мария Ляпунова.
В мае 1635 г. князь Калинник Джансюеревич женился на дочери князя Василия Козловского Марии [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1635 г., д. 2, л. 1; ф. 210, оп. 6, д. 138, л. 54 об.]. По московскому списку в это время известны два дворянина Козловских — Василий Григорьевич и Василий Иванович [Боярская, 1999: 99, 104]. На свадьбу Калиннику дали запасов: по 5 пудов меда пресного и паточного, ведро «романеи», 5 ведер вина горячего и осьмину крупчатой муки [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1649 г., д. 4, л. 4]. Имеется информация, что вторым браком он был женат на княжне Аграфене Алексеевне Голицыной, дочери боярина князя Алексея Андреевича Голицына и княгини Ирины Федоровны, дочери окольничего князя Федора Андреевича Хилкова [Любимов, 1915: 69: Сергеевич, 1853: 125]. Мария упоминается в 1685/86 г. как вдова князя Калинника. Судя по документам, это все та же княгиня [РГАДА, ф. 210, оп. 6, д. 138, л. 54 об.]. Поэтому сведения о браке с Голицыной сомнительны.
В феврале 1637 г. дочь сибирского царевича князя Андрея Кучу-мича и княгини Ирины Федоровны (урожденной Ноготковой-Обо-ленской) выдали за родственника царя Михаила Федоровича по женской линии, комнатного стольника Василия Ивановича Стрешнева (для него это был второй брак) [РГАДА, ф. 1209, оп. 4, кн. 6013, л. 82 об.-87, 263-270; ф. 396, оп. 2, д. 221, л. 106 об., 107]. С 6 января 1634 г. он значился как окольничий, с 28 сентября 1645 г. — как боярин [Боярская, 1999: 22, 24; Правящая, 2006: 313, 326]. Брак, кажется, был бездетным.
Князь Василий Ишимович (Аблай б. Ишим) был женат на княгине Евфимии. Свадьба была сыграна, скорее всего, в 1648 г., когда он приехал в Москву из Кирилло-Белозерского монастыря. В 1649/50 г. он уже упомянут как покойный [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1695 г., д. 1,л. 23].
Сибирский царевич Василий Андреевич, сын Андрея Кучумовича, был женат на княгине Ульяне Филипповне [Любимов, 1915: 65; РГАДА, ф. 210. Столбцы приказного стола, д. 1022, л. 18].
Касимовский царевич Василий Арасланович (Сеид-Бурхан б. Арс-лан) после 1653 г. был женат на княгине Марии Никифоровнс, дочери дворянина (по московскому списку) Никифора Юрьевича Плещеева и его супруги Марфы [Шишкин, 1999: 106, 124, 125]. Братьев у Марии Никифоровны не было. А.Олеарий сообщает, будто в 1636 г. царь Михаил Федорович обещал в жены юному Сеид-Бурхану свою дочь, если тот согласится принять православие [Олеарий, 2003: 304]. После крещения в 1653/54 г. касимовскому царевичу вновь якобы предлагали царевну Ирину Михайловну, и как будто даже была достигнута обоюдная договоренность, но брак так и не состоялся [Шишкин, 1999: 106].
Н.Ю.Плещеев впервые упоминается в жилецком списке 1602/03 г. [Станиславский, 2004: 258]. Затем он — стольник у Лжедмитрия II. В 1608 г. упоминается в Муроме [Тюменцев, 1999: 550]. Неоднократно посылался на воеводства: Оскол (1624—1626 тт.), Верхотурье (1629-1631гт.), Путивль (1637-1639 и 1648-1649 гг.) [Барсуков, 1902: 41, 189, 217]. По данным О.А.Шватченко, в 1646 г. он был стольник.
Этот брак нельзя назвать особо удачным. Он не вводил царевича в круг высшей московской знати. Но его тесть владел значительным числом вотчин во Владимирском, Костромском, Московском, Ростовском, Суздальском и Юрьевском уездах (всего 153 двора и 420 крестьян), которые, по-видимому, впоследствии достались царевичу [Шват-ченко, 1996: 148, 149].
В 1656 г. сибирский царевич Петр Алексеевич (Дост-Мухаммед б. Атаул) женился на Анастасии Васильевне Нагой, дочери стольника Василия (Кондратия) Ивановича и Прасковьи Федоровны (Васильевны?) Нагих. Сестра Анастасии, Анна, была супругой князя Петра Эль-мирзина Черкасского [Вкладная, 1987: 71, 281; РГАДА, ф. 131, on. 1, л. 16]. Братьев у Анастасии Васильевны не было. Причины брака, возможно, были экономическими. В 1646 г. за вдовой Прасковьей Васильевной значилось в вотчинах 508 дворов с 1412 крестьянами [Шватчен-ко, 1996: 148].
Быть может, сибирский царевич Алексей Алексеевич был женат и третий раз. В поминальной записи его сына, царевича Василия Алексеевича, указаны инок схимонах князь Макарий и инокиня схимонахиня Таисия, которых можно отождествить с родителями его супруги [Любимов, 1915: 79].
Сибирский царевич Григорий Алексеевич был женат на Анне Григорьевне (фамилия неизвестна) — «приезжей боярыне» царицы Натальи Кирилловны [Любимов, 1915: 70].
Сибирский царевич Василий Алексеевич был женат на Анне Семеновне Грушецкой, сестре царицы Агафьи Семеновны (супруги царя Федора Алексеевича) и Феклы Семеновны Урусовой, дочери московского дворянина Семена Федоровича Грушецкого и его жены Марии Ивановны, урожденной Заборовской. Другая сестра Анны вышла замуж за боярина Урусова. Вторично царевич женился на княжне Хованской. Княжны Мария и Прасковья Михайловны Куракины являлись племянницами царевича [Любимов, 1915: 71]. М.И.Грушец-кая являлась сестрой думного дьяка С.И.Заборовского, который, по-видимому, заменял племянницам умершего отца [Демидова, 1996: 185].
Сибирский царевич Дмитрий Алексеевич был женат на Ксении Долгоруковой, дочери боярина князя Владимира Дмитриевича Долгорукова и его первой жены, княжны Марьи Васильевны, урожденной Пушкиной [Любимов, 1915: 71, 72; Шватченко, 1996: 90].
Княжна сибирская Прасковья Алексеевна была замужем за стольником царицы Натальи Кирилловны Иваном Яковлевичем Волынским [Любимов, 1915: 72].
Касимовский царевич Никифор Васильевич был женат на некоей княгине Анне Григорьевне [Вельяминов-Зернов, 1866:416].
Касимовский царевич Михаил Васильевич тоже был женат на какой-то княгине Анне Григорьевне [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1695 г., д. 1, л. 21, 23; ф. 9, отд. 2, д. 92, л. 21]. Кажется странным слишком частое упоминание среди жен царевичей княгинь по имени Анна Григорьевна. Быть может, здесь произошла какая-то путаница.
Касимовский царевич Семен Васильевич женился в 1690/91 г. на княжне Марии Трубецкой, дочери боярина князя Юрия Петровича Трубецкого [РГАДА, ф. 210, Столбцы Белгородского стола, стб. 988, л. 100; ф. 1209, on. 1, кн. 231, л. 101; ф. 522, on. 1, д. 83, л. 33-37]. После смерти Семена Васильевича (1691/92 г.) царица вторично вышла замуж (в 1694/95 г.) за стольника князя Василия Лукича Долгорукова [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1695 г., д. 1; Черников, 2003: 223].
Княжна касимовская Евдокия Васильевна с 1683/84 г. была замужем за комнатным стольником Петра I боярином (с 1689/90 г.) Мар-темьяном Кирилловичем Нарышкиным [Любимов, 1915: 72]. В приданое за свою сестру царевичи Иван и Семен Васильевичи отдали с. Беляково и «пустошь что была деревня Власова» Касимовского уезда (25 дворов крестьянских, 25 крестьян, 28 детей крестьянских, 22 двора бобыльских, 22 бобыля, 13 детей бобыльских, 76 недорослей) [РГАДА, ф. 159, оп. 2, д. 2080, л. 9, 11]. Правда, уже на следующий год поместье было «поворочено». За него дали что-то другое, возможно, деньги. В 1695 г. оно значилось за царевичем Иваном Васильевичем [РГАДА, ф. 131, on. 1, 1695 г., д. 1,л. 32,33].
Княжна касимовская Домна Васильевна была замужем за генерал-майором князем Юрием Яковлевичем Хилковым [Любимов, 1915: 73, 74].
Князь Богдан Калинникович, стольник, был женат на княжне Елене Барятинской, дочери патриаршего стольника (?) князя Никиты Васильевича Барятинского и княгини Матрены Елизаровны (в первом браке — Рыловой). Княжна получила от отца в приданое 63 четверти в деревне Ратной-Шелаевой и пустошах Красной Слободке и Вошки-ной Ростовского уезда [Любимов, 1915: 74].
Князь Федор Калинникович, стольник, был женат на некоей Евдокии Герасимовне. Известно, что она родилась в 1689 г. и умерла 16 сентября 1740 г. Погребена в селе Брынкове Рузского уезда [Любимов, 1915: 74].
Царевич касимовский Василий Иванович был женат на Анастасии Федоровне (Александровне) Салтыковой, сестре царицы Прасковьи Федоровны (Александровны), супруги Ивана V Алексеевича [Любимов, 1915: 76; Веселовский, 1975: 187, 188; Соловьева, 2006: 695; Седов, 2006: 386].
Собранные данные позволяют выявить некоторые закономерности. Во-первых, Чингисиды в подавляющем числе случаев женятся и выходят замуж за представителей титулованной знати. Исключениями, как правило, были браки с близкими родственниками московских царей. Во-вторых, из практики исчезает прежнее требование к супругам Чингисидов — происходить из пресекающихся родов. В-третьих, среди царевичей и князей появляется дифференциация по степени престижности и возможности породниться с ними. Князья, принявшие православие в первой половине XVII в., и их потомки, как правило, уступают в своем положении крестившимся после 1653 г. Это наиболее явно выражается в положении отцов русских невест на служилой иерархической лестнице и, как следствие, на их финансовом положении.
Что касается обязательного разрешения московского царя на заключение брака, то данные об этом отсутствуют. Скорее всего, оно не требовалось или же было формальным.
Находиться в родстве со служилыми царями и царевичами считалось престижным, хотя и не означало повышения благосостояния. За редким исключением, крещеные Чингисиды не обладали крупными земельными пожалованиями. В ряде случаев у нас имеются основания предполагать, что причиной заключения того или иного брака являлось стремление царевича поправить свое материальное положение.
К концу XVII в. виднейшая московская знать успела породниться с потомками Чингис-хана в России. Но, несмотря на тесные генеалогические переплетения, служилые царевичи по-прежнему стояли несравненно выше всех представителей служилого сословия. В 1679 г. боярин князь М.А.Голицын неудачно пытался местничать с сибирским царевичем Григорием Алексеевичем по случаю назначения на участие в крестном ходе [Эскин, 1994: 207].
После Михаила Кайбулина, кажется, перестали играть свадьбы царевичей, акцентируя их государственное значение. Деньги на свадьбы или натуральные выдачи царевичи получали до начала 50-х годов XVTI в.
Таким образом, после завершения процесса крещения служилых царевичей в середине XVII в., которое можно признать насильственным[5], был сделан очередной шаг к их слиянию с придворной знатью. В XVIII в. прежние генеалогические связи продолжают играть замет-1гую роль в жизни князей Сибирских (так именуются Кучумовичи с 1718 г.). К примеру, Федор Васильевич, внук Алексея (Иш-Мухам-меда), женился на Марии Сергеевне Урусовой [РГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 118, д. 65344; Любимов, 1915: 75]. Но это выходит за рамки данного исследования.
Здесь необходимо поставить еще несколько проблем, решение которых ждет своего исследователя. Насколько действенными были контакты между служилыми Чингисидами и их русскими родственниками и свойственниками? Насколько успешно они инкорпорировались в среду русской знати? В настоящее время мы можем привести только один пример подобного исследования. В.И.Ульяновскому удалось значительно расширить наши представления о биографии Симеона Бекбула-товича конца XVI — начала XVII в. Исследователь впервые изучил такую проблему, как место опального царя в среде московской элиты периода правления царя Федора Ивановича и Бориса Годунова, и сделал первые шаги по ее решению [Ульяновский, 1993: 275-299; Ульяновский, 2006: 107-152]. Установление генеалогических связей крещеных служилых царевичей — первый шаг к решению данной задачи.
А.В. Беляков (Рязань)
Из издания «Тюркологический сборник 2007-2008. История и культура тюрских народов России и сопредельных стран»
Литература
Азовцев, 2003 — Азовцев А.В. Личные имена Рязанского уезда конца XVI в. (по материалам писцовых книг) // Рязанская старина. 2002. № 1. Рязань, 2003.
Антонов, 2002 — Антонов А.В. Частные архивы русских феодалов XV — начала XVII века // Русский дипломатарий. Вып. 8, М., 2002.
Анхимюк, 2003 — Анхимюк Ю.В. Разрядная книга 1598-1602 годов // Русский дипломатарий. Вып. 9. М., 2003.
Барсуков, 1902 — Барсуков А.П. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия. СПб., 1902.
Беляков, 2005 — Беляков А.В. Участие сибирского царевича Алтаная ибн Кучума в событиях Смутного времени и его судьба // Мининские чтения: 2004. Нижний Новгород, 2005.
Беляков, 2006а — Беляков А.В. Араслан Алеевич — последний царь Касимовский // Рязанская старина. Вып. 2-3. Рязань, 2006.
Беляков, 20066 — Беляков А.В. Политика правительства Ивана III по отношению к Чингисидам в России // Труды кафедры истории России с древнейших времен до XX века. СПб., 2006.
Беляков, 2007а — Беляков А.В. Чингисиды в России XV-XVI веков // Архив русской истории. Вып. 8. М., 2007.
Беляков, 20076 — Беляков А.В. Ураз-Мухаммед ибн Ондан // Мининские чтения: 2006. Нижний Новгород, 2007.
Беляков, Моисеев, 2004 — Беляков А.В., Моисеев М.В. Сююн-бике: из ногайских степей в касимовские царицы // Материалы и исследования по рязанскому краеведению. Т. 5. Рязань, 2004.
Боярская, 1999 — Боярская книга 1639 г. М., 1999.
Бычкова, 1986 — Бычкова М.Е. Состав класса служилых феодалов России в XVI в. М., 1986.
Всльямииов-Зернов, 1863 — Вельяминое-Зернов В.В. Исследование о касимовских
царях и царевичах. Ч. 1. СПб., 1863. Вельяминов-Зернов, 1864 — Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских
царях и царевичах. Ч. 2. СПб., 1864. Вельяминов-Зернов, 1866 — Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских
царях и царевичах. Ч. 3. СПб., 1866. Веселовский, 1969 — Веселовский СБ. Исследования по истории класса служилых
землевладельцев. М., 1969. Веселовский, 1975 — Веселовский СБ. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975. Вкладная. 1987 — Вкладная книга Троице-Ссргисва монастыря. М., 1987. Герберштейн, 1988 —Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. Дворцовые, 1850 —Дворцовые разряды. Т. I. СПб., 1850.
Демидова, 1996 —Демидова Н.Ф. Федор Алексеевич // Первые Романовы на российском престоле. М., 1996.
Документы, 1994 — Документы Печатного приказа (1613-1615) / Сост. С.Б.Весе-ловский. М., 1994.
Зимин, 1972 — Зимин А.А. Россия на пороге нового времени. М., 1972.
Зимин, 1986 — Зимин А.А. В канун грозных потрясений. М., 1986.
Зимин, 1988 — Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988.
Исхаков, 1998 — Исхаков ДМ. От средневековых татар к татарам нового времени.
Казань, 1998. Казанская, 1954 — Казанская история. М.; Л., 1954.
Лаврентьев, 2005 — Лаврентьев А.В. Епифань и Верхний Дон в XII-XVIIbb.
Очерки истории русской крепости на Куликовом ноле. М., 2005. Любимов, 1915 — Любимов СВ. Опыт исторических родословий. Гундоровы,
Жижемские, Несвицкис. Сибирские, Зотовы и Остерманы. Пг., 1915. Олсарий, 2003 — Олеарий А. Описание путешествия в Московию. Смоленск, 2003. Павлов, 1992 — Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе
Годунове (1584-1605 гг.). СПб., 1992. Посольские, 2006 — Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой
(1551-1561 гг.). Казань, 2006. ПСРЛ, 1965 — Полное собрание русских летописей. Т. 29. История о Казанском
царстве. М., 1965.
ПСРЛ, 1978 — Полное собрание русских летописей. Т. 34. Пискаревский летописец. М., 1978.
ПСРЛ, 2000а — Полное собрание русских летописей. Т. 12. Патриаршая, или Никоновская, летопись. М., 2000.
ПСРЛ, 20006 — Полное собрание русских летописей. Т. 13. Патриаршая, или Никоновская, летопись. М., 2000.
ПСРЛ, 2001а — Полное собрание русских летописей. Т. 8. Воскресенская летопись. М., 2001.
ПСРЛ, 20016 — Полное собрание русских летописей. Т. 6. Вып. 2. Софийская
вторая летопись. М., 2001. ПСРЛ, 2005 — Полное собрание русских летописей. Т. 20. Львовская летопись.
М„ 2005.
Правящая, 2006 — Правящая элита Русского государства IX — начала XVIII в.
Очерки истории. СПб., 2006. Разрядная, 1966 — Разрядная книга 1475-1598 гг. М., 1966.
Расспросные, 2000 — Расспросные речи двух романовских татар в Московском стане об убиении в Калуге Лжсдмитрия II // Мархоцкий Н. История Московской войны. М., 2000.
Рахимзянов, 2000 — Рахимзянов Б.Р. Касимовское царство в Смутное время // Точка зрения. Вып. 3. Казань, 2000.
Рахимзянов, 2007 — Рахимзянов Б.Р. Административно-политическая и этносоциальная структура Мещерского юрта // История народов России в исследованиях и документах. Вып. 2. М., 2007.
Русско-чеченские, 1997 — Русско-чеченские отношения. Вторая половина XVI — XVII в. М., 1997.
Рязанские, 1889 — Рязанские достопамятности, собранные архимандритом Иеро-
нимом с примечаниями И.Добролюбова. Рязань, 1889. Седов, 2006 — Седов П.В. Закат Московского царства. Царский двор XVII века.
СПб., 2006.
Сергеевич, 1853 — Сергеевич Е. Записки о роде князей Голицыных. СПб., 1853.
Смстанина, 1995 — Сметанина СИ. Рязанские феодалы и присоединение Рязанского княжества к Русскому государству // Архив русской истории. Вып. 6. М., 1995.
Собрание, 1822 — Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 3. М., 1822.
Соловьева, 2006 — Соловьева Т.Е. К вопросу о дуальности личных имен календарного происхождения в именовании людей в России XVI-XVII вв. // Памяти М.П.Лукичсва. Сб. статей по истории и источниковедению. М., 2006.
Станиславский, 2004 — Станиславский А.Л. Труды по истории государева двора в России XVI-XV1I веков. М., 2004.
Султанов, 2006 — Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. М., 2006.
Трепавлов, 2001 — Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2001.
Трепавлов, 2003 — Трепавлов В.В. Российские княжеские роды ногайского происхождения // Тюркологический сборник. 2002. М., 2003.
Тюменцев, 1999 — ТюменцевИ.О. Смута в истории России XVII столетия. Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999.
Ульяновский, 1993 — Ульяновский В.И. Россия в начале Смуты. Очерки социально-политической истории и источниковедения. Ч. 1. Киев. 1993.
Ульяновский, 2006 — Ульяновский В.И. Смутное время. М., 2006.
Худяков, 1991 — Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. М., 1991.
Черников, 2003 — Черников СВ. Дворянские имения Центрально-Черноземного региона России. Рязань, 2003.
Шватченко, 1996 — Шватченко О.А. Светские феодальные вотчины в России во второй половине XVII века. М., 1996.
Шишкин, 1999 — Шишкин Н.И. История города Касимова с древнейших времен. Рязань, 1999.
Штайндорф, 2002 — Штайндорф Л. Вклады царя Ивана Грозного в Иосифо-Волоколамский монастырь // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. № 2.
Эскин, 1994 — Эскин Ю.М. Местничество в России XV1-XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994.
[1] О браках, заключенных до выезда в Россию, см. [Беляков, 2007а]. © Беляков А.В., 2009
[2] В последнее время в литературе окончательно сложились два подхода к проблеме Касимова (Касимовского царства-юрта). Представители первого (Д.М.Исхаков. Б.Р.Ра-химзянов) признают безусловное существование одноименного государственного образования, занимавшего территорию практически всей Мещеры [Исхаков, 1998; Рахим-зянов. 2007]. Другие исследователи (А.В.Азовцев, А.В.Беляков. М.В.Моисссв) подчеркивают, что для подобного заключения пока отсутствуют весомые доказательства, и отрицают существование подобного образования. По их мнению, царства не существовало, а юрт следует воспринимать в его позднем значении — как место проживания [Беляков, 2006а; Беляков, 2007а].
[3] Бахтураз Карамышев выехал в Россию с женой сибирского царевича Мухаммед-Кули в 1586/87 г. Его жена оказалась в России несколько раньше. Позднее к нему приехали и другие родственники. Их разместили среди знатных кормовых татар в Ярославле. В первой трети XVII в. здесь проживали кормовые мурзы Бердикей и Нурикей Бак-таразовы (Вахтуразовы), дети Карамышсвы. Во второй половине XVII в. Карамышевы, кажется, перебрались в Касимов и обзавелись поместьями в уезде.
Исиней Карамышев в Смутное время поддерживал правительство Василия Шуйского, в том числе участвовал в обороне Москвы от Лжедмитрия II. Между августом 1610 и 1613 г, являлся касимовским воеводой. Упоминается как воевода 15 и 21 марта '613 г. в Касимове, 18 марта в Кадоме (совместно с Иваном Вельяминовым?). Можно предположить, что Карамышев руководил некоторое время всей территорией Мещеры. В это же время он завладел мельницей касимовского паря Ураз-Мухаммеда. Также в Смуту за него «заложились» многие посадские люди (РГАДА, ф. 141, on. 1, 1589 г., Д-24, л. 1; 1622 г., д. 8, л. 47, 48; ф. 131, on. 1, 1626 г., д. 1, л. 2; 1628 г., д. 9; 1635 г., Д-4,л.З; 1650 г., д. 6, л. 3).
[4] Сеиды (сайиды) — потомки четвертого праведного халифа Али, женатого па Фатиме, дочери Пророка.
[5] В течение нескольких месяцев начиная с апреля 1654 г. под нажимом царя Алексея Михайловича и патриарха Никона были крещены касимовский царевич Сеид-Бурхан б. Арслан (Василий Арасланович) и сибирские царевичи Дост-Мухаммед и Иш-Мухаммед, сыновья Алтапая б. Кучума (Петр и Алексей Алексеевичи). После этого в России остался только один служилый царевич-мусульманин, престарелый Алтанай б. Кучум. вскоре умерший (Шишкин, 1999: 106; Рязанские, 1889: 71, 72).
