Показать все теги
Историографический обзор исследований по этой проблематике недавно был сделан E. H. Носовым (Носов. 2002. С. 5-42). Он начинает анализ историографии с трудов В. О. Ключевского, согласно концепции которого движущей силой экономического развития восточнославянского общества была внешняя торговля с Востоком. Города, согласно В. О. Ключевскому, возникали как сборные места торговли, пункты складирования товаров древнерусского импорта и отправления их в дальние страны. Города, полагал историк, были посредниками между сельскими округами и рынками сбыта. В IX в. в городах сооружались фортификации, в них сосредотачивается военная сила, осуществлявшая охрану торговых путей и связи с городскими округами. Со временем торговые города превращаются в политические центры, а прилегающие к ним области - в государственные территории. Построения В. О. Ключевского по начальной истории древнерусского города получили определение в исторической литературе как «торговая теория».
В трудах историков XX в. (M. H. Покровский, Н. А. Рожков, С. В. Юшков, М. Н. Тихомиров, П. П. Толочко и др.) эта теория была отвергнута. Появление городов теперь обусловливалось развитием феодализма. Город рассматривался как центр феодального производства и феодальных отношений. Согласно Б. Д. Грекову, возникновение первых городов на Руси связано было, прежде всего, с развитием ремесла, отделением его от сельского хозяйства и сбытом ремесленной продукции. Город - поселение, где концентрировались ремесленники и торговцы (Греков. 1949. С. 92-106). В монографии, посвященной древнерусскому городу, M. H. Тихомиров утверждал, что города возникали в густонаселенных регионах с развитым земледелием как внутренняя потребность экономического развития. Это были центры ремесленного производства, обслуживавшие ближайшие сельские округи (Тихомиров. 1956. С. 9-64). Рассматривая работы этого периода, E. H. Носов отмечает их слабые стороны и справедливо полемизирует с высказанными в то время мнениями, в той или иной степени зависимыми от марксистского понимания социально-экономического развития общества. В завершение историографической статьи E. H. Носов возвращается к «торговой теории» В. О. Ключевского и проводит мысль об определяющей роли внешней торговли в процессе возникновения первых городов на Руси. Он считает, что все началось с развитием начиная с 70-80-х гг. VIII в. торговли с исламским Востоком. В годы правления династии Аббасидов в Багдадском халифате бурно развивалась экономика. В поисках рынков сбыта восточные купцы направились в славянские земли, оттуда в обмен на монетное серебро в страны Востока стали поступать меха и рабы. В результате в Восточную Европу хлынул поток серебряных арабских диргемов (дирхамов. - ред. А. Е.). Их доставка осуществлялась по широкой сети речных путей, главной же стала Волго-Балтийская магистраль. Последняя оказала огромное воздействие на экономическое развитие и характер размещения населения в примыкающих к ней регионах. К числу таковых E. H. Носов относит и Поильменье, где в ключевых местах и возникли первые города - Ладога и Новгород, благосостояние которых во многом зависело от внешней торговли.
На мой взгляд, историю развития знаний по проблеме становления первых городов в Северной Руси следует дифференцировать на три периода. На первом этапе проблема рассматривалась исключительно на материалах письменных источников, которых для отчетливого решения
ее было явно недостаточно. Исследователями предлагались, как подметил А. Е. Пресняков, критически оценивая построения В. О. Ключевского, лишь гипотезы, или «логические схемы» (Пресняков. 1993. С. 307-308). На следующем этапе к рассмотрению проблемы начального севернорусского градообразования стали подключаться археологические данные. Однако они были еще малочисленные и не могли стать ведущими в изучении этой проблематики. Материалы археологии нередко играли роль иллюстраций в исторических построениях. По мере накопления археологического фонда его роль в изучении начального градообразования в Северной Руси заметно возрастала. Так, в названной выше работе E. H. Носова исторические данные уже носят второстепенный характер. Однако его концепция становления ранних городов в Северной Руси покоится прежде всего на нумизматических материалах, действительно свидетельствующих о широком распространении в этом регионе кладов восточного серебра и соответственно о развитии торговли с арабским Востоком. Материалы же археологических раскопок Ладоги и Новгородского (Рюрикова) городища носят в основном иллюстративный характер. Думается, что по мере расширения источниковой базы археологии последние должны занять ведущее место в освещении рассматриваемой проблематики. Это - третий этап в изучении ранней истории древнерусского города, который пока находится в стадии становления.
Целью настоящей работы является подключение к изучению начальной истории города Северной Руси материалов раскопок Изборска и Пскова. Вслед за А. О. Ключевским, который начинал изложение своих взглядов на историю древнерусского города с процесса колонизации Восточной Европы, представляется целесообразным кратко рассмотреть особенности славянского освоения лесной полосы Восточно-Европейской равнины.
До середины I тыс. н. э. северные земли Восточной Европы от побережья Финского и Рижского залива на западе до Северного и Среднего Урала на востоке заселяли племена финской языковой группы. Юго-восточными соседями их были балты, занимавшие пространства от юго-восточного побережья Балтики до верхней части бассейна Оки включительно. Славяне в римское время жили в бассейнах Вислы и Одера, где составляли значительную часть населения пшевор- ской культуры, а их ответвление - анты исторических источников — в лесостепной части Днестре-Днепровского междуречья (Седов. 2002б. С. 97-198; Седов. 2003а).
В конце IV—V в. в северной части Восточно-Европейской равнины среди финноязычных и балтских аборигенов появляется новое население. Археологически определяется, что миграция шла из Висло-Одерского региона вдоль возвышенной гряды, оставленной валдайским оледенением, через Мазурское Поозерье до Валдая и далее на восток в области междуречья Волги и Клязьмы. О продвижении крупных масс населения говорят, с одной стороны, появившиеся в это время в лесной зоне Восточно-Европейской равнины многочисленные предметы среднеевропейского провинциальноримского происхождения и запустение Среднего Повисленья, с другой. Культуры раннего железного века на местах оседания среднеевропейских переселенцев прекратили свое развитие. Складываются культурные новообразования, генетически не связанные с предшествующими древностями. Таковы культура псковских длинных курганов в бассейнах озер Псковского и Ильменя, тушемлинская культура в бассейнах Западной Двины и Смоленского Поднепровья, мерянская культура в междуречье Волги и Клязьмы (Седов. 1999. С. 91-158).
Начальная дата культуры псковских длинных курганов определяется вещевыми находками IV-V вв., в том числе привнесенными из Средней Европы (Седов. 2000. С. 26-31; Седов. 2002.
С. 348-364). Имеются все основания относить эту культуру к кривичам. Как мне не раз приходилось подчеркивать, на ранней стадии это были не только славяне, но и местные финны, увлеченные миграционными движениями балты и, возможно, представители иных этносов, постепенно включавшиеся в единый этногенетический процесс, конечным результатом которого стало сложение древнерусской народности с ее диалектным многообразием.
Поселениями культуры псковских длинных курганов были селища. Они исследовались в разных частях ареала этой культуры. Вместе с тем в землях, примыкающих к Псковскому озеру с юго-запада и юга, которые выделяются концентрацией могильников с длинными курганами и, очевидно, наиболее плотно заселенными кривичами, уже в эпоху великого переселения народов возникло два поселения, заметно выделяющихся среди массы земледельческих селищ. Они были основаны на высоких мысах - Изборское городище при впадении небольшой речки (ручья) в озеро, связанное системой вод с Балтийским морем, и Псковское при слиянии реки Псковы с Великой. Уже эта особенность дает основание полагать, что поселения были не рядовыми, скорее всего они выполняли административно-племенные функции.
При раскопках Изборского городища найдены вещи провинциальноримских типов, привнесенные из Средней Европы. Это - железная шпора с простейшим шипом, плоскими дужками, крючкообразно отогнутыми наружу, и пластинчатые кресала. В римское время подобные шпоры были распространены в Средней Европе, в частности в Висло-Мазурском регионе. В эпоху переселения народов они были занесены среднеевропейскими переселенцами в лесные области Восточно-Европейской равнины, где бытовали непродолжительное время. Пластинчатые кресала имели широкое распространение в пшеворском ареале и в конце IV-V в. также были перенесены в лесные земли Восточной Европы.
Привнесенной среднеевропейцами является также найденная в Изборске бронзовая булавка с головкой из двух утолщений и ромбовидным ушком сверху. Согласно X. А. Моора, это типичная
мазурская булавка позднеримского времени (Моога. 1938. S. 212. Abb. 25:1). Другая изборская булавка принадлежит к группе хорошо известных в Прибалтике украшений с расширяющейся раструбообразной головкой. Подобные булавки с профилированными головками получили распространение в самом начале средневековья в ареалах жемайтов и земга- лов в бассейне среднего Немана. V столетием датируются железные булавки, в VI—VII вв. доминировали бронзовые (Lie- tuvos atlasas. 1978. P. 78- 79. Zem. 45: l, 2; LA. 1974. 160 1pp. Lent. 30: 2; 41: 17). К первому периоду жизни на Изборском городище относятся еще булавки с плоской треугольной головкой, орнаментированной штамповым узором из треугольничков и кружков, а также с треугольными навершиями, заканчивающимися грибовидными головками. Такие украшения были характерными для жемайто- земгальского региона в V-VIII вв. (LA. 1974. 160 1pp. Lent. 41: 2; Tautavicius. 1996. P. 230. Pav. 109: 3). В изборской коллекции из раскопок имеется также железный втульчатый наконечник копья с длинным, узким пером вытянуто-ромбических очертаний и ромбического сечения. Он принадлежит к типу 1Д по классификации В. Казакявичюса. Такие копья в Прибалтике имели хождение в VI-VIII вв. (Казакявичюс. 1988. С. 35. Рис. 12).
К рассматриваемому периоду истории Изборска относятся сделанные без помощи гончарного круга относительно высокие горшкообразные глиняные сосуды с более или менее прямым венчиком, слабо выраженными плечиками и усеченноконической нижней частью. Наибольшее расширение приходится на верхнюю треть горшков, орнаментация отсутствует. Ближайшие аналогии этой посуде находятся среди керамики культуры псковских длинных курганов. Таковы горшки-урны из курганных погребений могильников в Михайловском на берегу Жижецкого озера, Дорохи в бассейне верхнего течения Ловати, Лоози в юго-восточной Эстонии. Глиняные сосуды того же типа обычны и на селищах культуры псковских длинных курганов. Они отмечены на поселениях Жабино в УСВЯТСКОМ районе Псковской обл., Съезжее в Хвойнинском районе Новгородской обл., Юрьевская Горка в Удомельском Поозерье и др. Горшкообразные сосуды того же облика имеются среди лепной керамики Псковского городища и грунтового могильника Узмень на юге Псковской обл. Мне уже приходилось отмечать, что такая керамика находит некоторые аналогии в материалах тушемлинской культуры, также сформировавшейся при участии среднеевропейских переселенцев, на поселении Шелиги под Плопком в Польше и далее среди глиняной посуды суковско-дзедзицкой культуры, население которой вышло из того же венедского ареала, что и среднеевропейские переселенцы лесной полосы Восточной Европы (Седов. 1995. С. 213; Седов. 1999. С. 123, 124, 134).
К сожалению, определить, как выглядело Изборское поселение в V—VII вв., не представляется возможным. Культурные напластования этого периода были разрушены в процессе строительной и хозяйственной деятельности изборян в после- дущие столетия. Вещевые и керамические находки этого времени встречены в переотложенном состоянии. К начальной истории Изборска можно отнести печи, остатки которых зафиксированы раскопками непосредственно на материке. Они двух типов — глиняные или каменки; единично представлены и очаги.
В северной, мысовой, части поселения при его основании была устроена округлая в плане площадь диаметром 25-26 м. При этом был использован плитняковый выступ материка, подрезанный, чтобы создать горизонтальную площадку округлых очертаний. На первых порах она возвышалась над окружающей застроенной частью поселения над 0,3-0,5 м. Предназначалась площадь, очевидно, для «племенных» сборов-собраний, культовых празднеств и гаданий. Находка шпоры является показателем участия в основании поселения представителя дружинного сословия. Таким образом, Изборск в самом начале своей истории был военно-политическим и культовым центром какой-то крупной группировки кривичского населения, занимавшего земли к юго-западу от Псковского озера.
История Изборска, как она восстанавливается по археологическим данным, связана с активным развитием ремесленной деятельности и торговли (Седов. 2002а. С. 47-90). Поселение было явно неаграрным, хотя какая-то часть его жителей не порывала с земледелием и животноводством, но последние не были определяющими в экономике. В слоях VIII-Х вв. зафиксированы следы бронзолитейного, кузнечного, костерезного и камнерезного ремесел. Найдены также многочисленные изделия изборских ремесленников. Вещевые находки свидетельствуют о развитии торговли. Региональные торговые связи Изборска с окружающими кривичскими землями оценить затруднительно. Можно полагать, что немалая часть изделий изборских мастеров поступала в сельские поселения в обмен на продукцию земледельческого труда, промыслов и охоты. Во внешней торговле наиболее ранние связи фиксируются с областями Юго-Восточной Прибалтики. В первых десятилетиях IX в. изборские торговые люди налаживают контакты с южными землями восточного славянства и через посредство их с Кавказом и арабским Востоком. Свидетельствами их являются привезенные в Изборск различные бусы, а также диргемы африканской, закавказской и среднеазиатской чеканки. Начиная с IX в. развиваются торговые связи и со странами Северной Европы. В изборской коллекции имеются предметы северноевропейского происхождения - бусы, наконечники копий, равноплечная фибула, фризский костяной гребень. В отличие от Ладоги ни в домостроительстве, ни в культовых особенностях, ни среди вещевого материала в Изборске не обнаружено показателей проживания выходцев из Скандинавии. Это, конечно, не исключает кратковременных посещений Изборска норманнскими купцами.
Изборск VIII - первой половины X в. следует рассматривать как протогород- ское укрепленное поселение. Около середины X в. после сильного пожара, какие в средневековье были нередкими, в Избор- ске были проведены большие строительные работы. Городище приобрело двухчастную структуру. Его мысовую часть с вечевой площадью составил детинец, который по периметру был обнесен бревенчатой крепостной стеной с воротами с южной стороны. Южная часть городища за воротами стала «окольным городом», с напольной стороны защищенным валом с каменной стеной на вершине. И детинец,и «окольный город» были плотно застроены срубными домами с печами из глины или камня. Следов ремесленной деятельности в детинце не выявлено. Кроме бытовых находок здесь встречены предметы вооружения и конского снаряжения, а также украшения. Очевидно, в детинце сосредоточивались княжеско- племенная верхушка и дружинное сословие. В конце X в. за пределами укреплений разрастаются посадские поселения.
Таким образом, во второй половине X - начале XI в. Изборск из протогородского поселения трансформируется в типичный раннесредневековый город с трехчленной социально-топографической структурой: детинец - окольный город - посад. Основой экономического и социального развития Изборска в это время были ремесло и торговля. Изделия изборских ремесленников удовлетворяли потребности сельской округи, которая со своей строны поставляла в Изборск и сельскохозяйственную продукцию, и товары для международной торговли - меха, кожи, воск и рабов, к сожалению, не фиксируемые археологическими методами. Вещевые находки Изборского городища (предметы вооружения, импортные предметы) свидетельствуют о социальном расслоении его жителей. «Племенная» верхушка, формирующееся дружинное и купеческое сословия могли обогащаться не только в результате успехов экономического развития, в том числе международной торговли, но и внеэкономическими путями. Административно-дружинный характер Изборска, несомненно, был важнейшим фактором как в развитии социально-экономических отношений, так и в трансформации протогородского поселения в раннесредневековый город.
Подобная ситуация трансформации протогорода в раннесредневековый город наблюдается и в Пскове. Возникновение поселения в устье Псковы определяется также периодом переселения народов. Оно, как и Изборск, по всей вероятности, было административным (племенным) центром какой-то группировки кривичей (предположительно - расселившихся в нижнем течении Великой и на восточном побережье Псковского озера). В VIII—IX вв. на Псковском городище развивается ремесленная деятельность. Раскопками засвидетельствованы следы железоделанья, бронзолитейного, ювелирного, костерезного ремесел. Параллельно развивались и торговые контакты.
Становление Пскова как раннесредневекового города определяется X в. Уже на рубеже IX и X вв. за пределами городища формируются посадские поселения, имевшие преимущественно ремесленный характер. В X в. получает широкое развитие торговля, особенно международная. Установлена топографическая структура Пскова - раннегородского образования X в. Она включала ядро города - детинец (Кром), быстро растущий посад, площадь которого к рубежу Х-Х1 вв. приближалась к 90 тыс. кв. м, языческое святилище и городской курганный некрополь. В конце X в. Псков стал одним из административных центров княжеской администрации Древнерусского государства (Седов. 20036). Это во многом способствовало развитию города.
В том же кривичском регионе кроме Изборского в VIII-IX вв. возникли и другие городища, в частности относительно хорошо изученные археологически Камно и Рьгуге, имевшие неаграрный характер. Они не стали городами прежде всего потому, что не располагали административно-политической властью. Формирующиеся ранние города притягивали к себе ремесленников и купцов из других укрепленных поселений и последние, как это очевидно по исследованиям городища Камно, приходили в упадок.
Если обратиться к археологическим материалам других регионов Северной Руси, то выясняется, что начальный процесс градообразования протекал так же, как в Изборске. Подобная картина наблюдается у истоков Волхова. В VIII—IX вв. здесь происходит концентрация населения и среди массы земледельческих селищ возникают городища. Таковы Холопий городок, Георгиевское, Новгородское (Рюриково), Васильевское. Жизнь на тех из них, которые не располагали административно-племенными функциями, прервалась в период начального градообразования. Только Новгородское городище, которое, судя по всем данным, было племенным центром словен ильменских (на противоположном берегу находилось «племенное» святилище Перуна), стало основой становления раннего города, который, правда, в силу ряда исторических обстоятельств вырос в 2 км ниже по Волхову. До вокняжения Рюрика это городище не было ни важным пунктом международной торговли, ни ремесленным центром. Оно стало резиденцией приглашенного на княжение конфедерацией словен, кривичей и мери (чуди) варяга Рюрика только потому, что и прежде обладало властными функциями. Рюрик с дружиной заменил прежнюю власть племенной аристократии и, судя по В. Н. Татищеву, этот процесс протекал далеко не спокойно.
Думается, что вообще не стоит ставить в зависимость становление первых городов в Северной Руси от развития международной торговли и транзитных путей, связывавших Северную Европу с мусульманским Востоком и Византией. Торговые поселения, возникшие на Волго-Балтийской и Днепровской водных магистралях и обеспечивавшие при участии варяжских купцов международную торговлю, - Тимерево, Гнездово, Шесто- вица и др. - не стали городами. В Северо-Восточной Руси городами на начальной стадии градоформирования стали Муром (X в.), уже название которого допускает мысль, что в его основе был племенной центр муромы (жизнь на расположенном поблизости Чаадаевском городище, в большей степени связанном с северноевропейской торговлей, вскоре зачахла); Ростов (X в.), чье развитие находилось в какой-то зависимости от племенного центра мери - Сарского городища, жизнь на котором также прервалась. Менее ясна начальная история Белоозера (X в.), но предположение об его становлении в округе, где прежде находился один из племенных центров веси, вполне допустимо.
Подводя итоги рассмотренному, можно отметить, что в Северной Руси, как и во всей Европе к северу от рубежей Римской империи, градообразовательный процесс был самостоятельным явлением, обусловленным прежде всего социально-экономическим развитием общества (Седов. 1989. С. 6-55). Во второй половине I тыс. н. э. в лесной зоне Восточно-Европейской равнины, освоенной славянами, возникают первые укрепленные поселения неаграрного характера, более массово они основываются в VIII-IX вв. Развитие ремесла и торговли способствовало социальному расслоению общества, становлению купеческого и дружинного сословий с их концентрацией на городищах. Особенно активно этот процесс протекал начиная с IX в., когда получила развитие международная торговля. В следущем столетии те ремесленно-торговые поселения, которые обладали политико-административными функциями, то есть были центрами «племенных» образований, трансформируются в раннесредневековые города. Жизнь на других поселениях торгового или ремесленно-торгового характера постепенно затухает. Очевидно, торговый и ремесленный люд перемещается в города как селения более благоприятные для их занятий. Поселения, ориентированные на внешние связи, были менее жизнеспособными, чем поселения с административными функциями.
Рассмотренные процессы имели место лишь на начальной стадии становления городов в Северной Руси. На следующих этапах пути градообразования были многообразными.
В. В. Седов, г. Москва
Доклад на международной научной конференции, посвященной 75-летию профессора Э. М. Загорульского и 30-летию кафедры археологии и специальных исторических дисциплин БГУ, Минск, 16 января 2004 г.
Литература
1. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1949.
2. Казакявичюс В. Оружие балтских племен II - VIII веков на территории Литвы. Вильнюс, 1988.
3. Носов E. H. Происхождение первых городов Северной Руси (постановка проблемы: история и археология) // Исторические записки. М., 2002. Вып. 5 (123).
4. Пресняков А. Е. Княжое право Древней Руси: Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993.
5. Седов В. В. Становление европейского раннесредневекового города//Становление европейского средневекового города. М., 1989.
6. Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995.
7. Седов В. В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999.
8. Седов В. В. Становление культуры псковских длинных курганов // Stratum plus. СПб.; Кишинев; Одесса; Бухарест, 2000. № 5.
9. Седов В. В. Изборск - протогород. М., 2002а.
10. Седов В. В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 20026.
11. Седов В. В. Славяне в римское время // XIII Международный съезд славистов (Словения, 2003). М., 2003а.
12. Седов В. В. Становление Пскова // Псков в российской и европейской истории: Материалы Междунар. науч. конф. М., 2003б.
13. Latvijas PSR arheologija. Riga, 1974.
14. Lietuvos TSR archeologijos atlasas. Vilnius, 1978. T. IV.
15. MooraH. Die Eisenzeit in Lettland bis 500 n. Chr. Teil II. Tartu, 1938.
16. Tautavicius A. Vidirinis gelezies amzies Lietuvoje (V-IX a.). Vilnius, 1996.
