Показать все теги
Хозяйство кетов до прихода русских на берега Енисея было натуральным. Основные его отрасли — охота, рыболовство; подсобное значение имело собирательство. Охотились кеты почти круглый год. Охота давала мясо в пищу и шкуры, используемые в основном для шитья одежды и обуви. Важное значение имел промысел диких копытных — лося (сохатого), оленя. Большим подспорьем для питания являлась охота на водоплавающую и боровую дичь, особенно в период линьки. Кеты рыбачили главным образом летом и осенью, добывая рыбу, необходимую как для каждодневного питания, так и для заготовок впрок на долгие зимние месяцы (приготовление рыбьего жира, иорсы, юколы).[1] Летом женщины и подростки занимались собирательством.
Охота и рыболовство при низком уровне развития производительных сил ставили человека почти в полную зависимость от природы. Миграция животных, климатические невзгоды, наконец, просто неудачная охота или рыбная ловля обрекали на голод.
С приходом русских и обложением ясаком произошли изменения в кетском хозяйстве. Если раньше рыболовный и охотничий промыслы развивались в равной степени, а их интенсивность определялась только потребностью в продуктах промысла, то теперь основным занятием становится охота, точнее — пушной промысел. Пушнина превратилась в основное средство существования: ею платили дань служилым людям, за пушнину кеты получали у купцов ставшие необходимыми промышленные товары и продукты. Отступив на второй план, сохранялась и по требительская охота, главным образом на копытных и пернатую дичь. Рыболовство по-прежнему было натуральным; лишь у северных кетов (курейских и живших поблизости от Туруханска) оно благодаря наличию рыболовных угодий, изобилующих рыбой ценных пород, а также рынка в больших русских деревнях, расположенных неподалеку, получило впоследствии товарный характер (Долгих, 1934, стр. 92). В целом же рыболовство' до социалистической реконструкции не развивалось, наоборот, сократились- его сроки за счет охоты на белку в осенний период (раньше в осенние месяцы добывали рыбу подледно). Не развивалась и третья отрасль кетского хозяйства — оленеводство.[2]
|
Название месяца |
Елогуйские |
Кангатовские |
Сургутинские |
|
Опадения листвы |
он док |
ондогу |
ондоц |
|
Замерзания земли |
бацтоил’ |
бацтоил' |
бацтбл’ |
|
Пешей охоты*...... |
mawbijUH |
mawojun |
— |
|
Коротких дней...... |
хол’оцоц |
хол’оцогр |
хол’оцъщ |
|
Больших дней....... |
цсеэп |
Kcevon |
бо^ол’ |
|
Сохатого................ |
цауетын |
цатетын |
ца]етын |
|
Орла....................... |
диитг |
дииып |
диеиып |
|
Бурундука ............ |
конуп |
конуп |
конуп |
|
Нереста щуки ...... |
курюол’ |
курюыл’ |
кутбул’ |
|
Налогов, ярмарки................................. |
ц'аллэс |
цаллыс |
ытдобта/ |
|
Котцовый ............. |
ыданэ |
ыдэнты/ |
|
|
Линьки уток (вострохвост, |
|
|
кубэнэ |
|
красноголовые, чирок) . . |
кубэнэ |
кубэнэ |
|
|
Линьки водяных уток (гоголь, крохаль, лебедь, гусь) ** .................. |
|
|
ул’бэнэ |
|
ул’бэнз |
ул’бэнэ |
||
|
Половины лета..... |
— |
сил’ |
с’усил’ |
|
Неводьбы нельмы................................. |
сулое |
сулос |
- |
|
* Есть основание предполагать, что следующее у М. А. Кастрена (Castren, 1858, стр. няемое автором как «месяц спаривания оленей» (Renntierbninst-monat), но не переводимое ** У К. Доннера (Donner, 1955, стр. 75) записано название obsAi-gip, переведенное как (ул’бата кып’), |
Удаленность и разобщенность отдельных групп кетов, разные географические условия, наконец, взаимодействие с соседними народами обусловили некоторые локальные различия в их хозяйственном укладе в конце XIX—начале XX в. Так, для северных кетов, как отмечалось, было характерно товарное рыболовство. Охота составляла главную отрасль, но основным объектом пушного промысла являлся песец, отстрел белки играл меньшую роль. Оленеводство, носившее транспортный характер, имело свои особенности: заимствованный у эвенков, верховой способ езды при преимущественном использовании нартяной упряжки. Подкаменнотунгусские кеты, наоборот, представляли собой группу с чисто охотничьим, безоленным хозяйством. Пешая охота на пушного зверя составляла основу их хозяйства. Для левобережных кетов (живших по притокам Енисея: Дубчесу, Елогую, Сургутихе, Пакулихе) также характерны таежная охота на белку и транспортное санное оленеводство. Рыболовство,, как и у подкаменнотунгусских, было чисто натуральным, потребительским. Названные хозяйственне локальные группы можно выделить лишь в общем плане. Только подкаменнотунгусские кеты составляли особую группу за счет ярко выраженного пешего характера их охотничьей культуры, и в этом смысле их можно считать типичными для характеристики традиционного хозяйственно-бытового уклада народа. Во всех остальных группах наряду с оленными хозяйствами существовали хозяйства, не имевшие оленей.
Исконность пешего быта кетов, специфическая направленность таежных охотников и рыболовов проявляются в их народном календаре (см. табл. I).[3]
При общей основе у одной и той же группы в ряде случаев записано несколько вариантов названий.
Отсутствие в календаре некоторых названий у отдельных групп еще не говорит, что их не было совсем. Они могли быть забыты, например, из-за несоответствия новой хозяйственной деятельности. Так, у курейских кетов не сохранилось месяца «пешей охоты», возможно, потому, что пешая охота для них стала нехарактерна. Именно у этой группы было больше всего оленей, а традиционная ручная нарта давно вышла из употребления. Название данного месяца сохранилось, однако, у левобережных (елогуйских, пакулинских) кетов, имевших оленей в меньшем количестве. У той же курейскои группы отсутствует «котцовый» месяц: северной границей этого способа рыбной ловли был бассейн р. Сургутихи. В результате экономических отношений с русскими появились в календаре такие названия, как месяц «налогов», «ярмарки». По-видимому, случайными являются единичные термины, записанные М. А. Кастреном и К. Доннером.
В основе же своей народный календарь у всех групп кетов одинаков и хорошо отражает их промысловый хозяйственный уклад.
Однако в календаре не нашло отражения оленеводство, что свидетельствует о его позднем появлении.[4]
Хозяйственно-бытовой годовой цикл у кетов складывался следующим образом. В месяце «опадения листвы» они жили стойбищами из нескольких чумов по берегам небольших речек или Енисея.[5] В этот период кончалась рыбалка котцами и неводами на Енисее. Где-нибудь поблизости от жилья, в тихой курье (старице) или на озерке, ставили сети-пущальни и добывали необходимую для каждодневного питания рыбу. Темными ночами выезжали на лодках-долбленках лучить рыбу острогой на порожистые места маленьких речек. Днем мужчины изготовляли и чинили лыжи, нарты, ставили в кедровых борах ловушки (пасти) на глухарей, которых подстерегали также на берегах и отмелях, куда они выходили за мелкими камушками. На озерах добывали/водоплавающую дичь. Женщины, подростки и дети собирали орехи, ягоды, выкапывали съедобные корни, запасали лекарственные травы, кору.
В начале следующего месяца («замерзания земли») откочевывали с берегов подальше в лес, где были не так сильны осенние ветры. Передвигались вверх по притокам Енисея на илимках — больших лодках с крытой жилой «каютой». На месте осеновки — когдац бац (когдац — «осень», бац — «земля») — первое время жили в чумах, но постепенно общими усилиями жителей стойбища строили землянки.[6] В этот период мужчины продолжали подготавливать зимнее оборудование, добывали пролетающую и боровую' дичь. На озерах ловили рыбу. Женщины до снега собирали ягоды. Оленине кеты в конце срока отправлялись в тайгу собирать- оленей; сначала отыскивали нескольких, запрягали их и собирали остальных.
Следующий месяц был началом пушного промысла («малая»- или «временная ходьба»). Женщины, дети, нетрудоспособные оставались дома, остальные ежедневно выходили охотиться на белку (по мелкому еще снегу — пешком, потом на камусных лыжах). Вечером возвращались к семьям, но, освоив ближаишие угодья, уходили все дальше и все реже возвращались на ночевку в землянку. Все необходимое тащили с собой на волокуше ИЗ шкуры лося (оленя) или ручной нарте (рис. 2). Ночевали в снежных ямах, под прикрытием берестяного заслона, в полу-чуме. На несколько ночевок ставили чум. Обычно объединялись 2-4 охотника (чаще родственники и свойственники), семьи которых оставались на месте осеновки. Ночевали вместе, а утром расходились каждый своей дорогой. Через 4-5 дней охотники переходили на новое место, ставили чум и охотились поблизости от него. При перекочевках с одного места на другое поочередно шли впереди и прокладывали лыжную колею. Оленные кеты переезжали на нартах, но охотиться каждодневно выходили на лыжах, с ручной натрой. В этот период неглубокого снега промышляли белку с собакой. Попутно охотились на медведя.
Оставшиеся в землянках женщины заготавливали дрова, добывали на озерах подледно рыбу. Вместе с подростками ходили высматривать ловушки (пасти) на глухарей, зайцев. Добытых глухарей складывали на лабазы-настилы и хранили в мороженом виде. Вечерами женщины выделывали заячьи шкурки, камусы и шили зимнюю одежду, обувь.
В начале следующего месяца («коротких дней») охотники возвращались с «малой ходьбы». Недлинный световой день, сильные морозы не давали возможности продолжать промысел. К тому же белка в это время редко выходила из гнезда. Люди пережидали морозы, питались сухим и мороженым мясом, заготовленными летом рыбными продуктами. К концу месяца у многих кончалась купленная в долг у купцов мука. Оленные кеты выезжали в рус- ские поселки, сдавали им первую пушнину (свою и сородичей, оставшихся в тайге), некоторые семьи отправляли посланцев за мукой в хлебозапасные магазины.
Долгими зимними вечерами все обитатели стойбища собирались в одном жилище, пили чай, рассказывали сказки.[7] Чтобы ослабить морозы, рассказывали особые сказки магического характера (усес’ ас'кет). Рассказчиком мог быть лишь тот, кто родился в теплое время (весной, летом). Тогда же шаманы проводили камлания. Цель их — обеспечить удачную охоту в период «большой ходьбы», который начинался в следующем месяце («большой месяц», месяц «больших дней»),
В начале месяца «больших дней» кеты оставляли свои землянки и отдельными семьями или группами из нескольких родственных семей отправлялись охотиться на свою «дорогу».[8] В безоленных семьях каждый взрослый тащил сам или с помощью собаки груженую нарту.[9] За день проходили 8—10 км; вечером ставили чум. При очень сильных морозах оставались на одном месте день, другой. Охотились до выхода на свои угодья мало. Дойдя до них, продвигались дальше по ним. Сделав переход (аргиш),[10] останавливались, ставили чум и в течение 4 5 дней охотились в окрестностях. Переход с одного места на другое осуществлялся следующим образом. Впереди налегке (на их нарточках были только тиски — берестяные покрышки от чума) шли мужчины и лыжами утрамбовывали глубокий рыхлый снег {прокладывали дорогу). К вечеру они останавливались в подходящем для стоянки месте (основным условием было наличие валежника) и ставили чумы. Женщины с нагруженными продуктами и имуществом нартами шли на лыжах по протоптанному следу. Тащить тяжелые нарты им помогали собаки. Детей до 5 лет везли на нартах, остальные шли на лыжах самостоятельно. Часть груза оставляли на старом месте или на пути к новому.
На другой день, когда мужчины уходили на охоту, женщины, оставив детей под присмотром старух, возвращались и перетаскивали оставшийся груз на новое место.[11] Иногда приходилось возвращаться два и три раза. Если в окрестностях нового стойбища белки не оказывалось, через день-другой трогались дальше^ и женщины, не успев передохнуть, снова начинали свои тяжкии ттзуд Если дорога проходила в неудачном для промысла месте /участии горелого леса), то в день проходили «большой аргиш» }до 15 км), останавливаясь лишь для ночлега.[12] Величина «стана» (пути за день) зависела также от того, насколько был глубок снег, сколько людей прокладывали путь и т. д.
В этот период из-за глубокого снега охотились оез собак. Питались преимущественно тушками добытых животных.
Следующий месяц («сохатого») также целиком был занят охотничьим промыслом. Название месяца отражает начало важнейшего для существования промысла копытных (лося,^ оленя). Охотники ежедневно уходили от стана, оставаясь в тайге по нескольку дней. Кроме копытных, охотились на белку, соболя.
К концу месяца кеты проходили уже большую часть своей «дороги», а иногда подходили к ее концу. Здесь обычно устраивали более длительную стоянку и жили весь следующий месяц («орла»). Охотники на несколько дней уходили от стойбища (делали «маленькую дорогу», как осенью, в начале охотничьего сезона). Охотились на копытных, белку, соболя. Женщины ставили и осматривали ловушки (черканы) на мелких пушных зверей.
В конце месяца устраивали небольшой отдых. В это время не охотились, ели мясо добытых животных, а в начале следующего периода (месяца «бурундука») начинали обратный путь.[13] В это время уже на снегу появлялся наст, идти было легко, поэтому и аргиш делали длиннее (до 15 км в день). На обратном пути почти не охотились (только на бурундуков). К концу месяца приходили на место осеновки, к землянкам, ставили поблизости от них чумы, а через несколько дней отправлялись на берега рек и озер весновать (дирац — «весновка»). Пока еще был наст, заготавливали дрова, вырубали доски для лыж-голиц, весел, рубили осины для лодок-долбленок, илимок. Стволы оставляли в лесу, на берегу, и мужчины ежедневно ходили туда строить лодки. Для изготовления илимок объединялись все мужчины стойбища и поочередно делали илимки каждой семье. Оленные кеты в это время отпускали оленей в тайгу. Месяц «бурундука» (особенно его вторая половина) был тяжелым, голодным периодом: рыхлый мокрый снег не давал возможности отойти от стойбища, кончалось мясо добытых в прошлом месяце копытных. С нетерпением кеты ждали появления первых пропарин на озерах, речках, когда можно было подкараулить пролетающую дичь и поставить ставную сеть (пущальню) в ожидании первого улова.
В первой половине следующего месяца («щуки») готовились к рыболовному сезону: чинили и вязали сети, изготовляли лодки, весла. В середине его на маленьких речках, озерках ставили первые пущальни, начинался рыболовный сезон. Одновременно охотились на пролетающих гусей, уток. Женщины и дети на очистившихся от снега пригорках собирали прошлогоднюю бруснику, а на болотах выбирали из-под снега мерзлую клюкву.
Название следующего месяца («котцовый») определяет основное занятие в этот период. Как только подсыхала земля, кеты на лодках перебирались на свои летние рыболовные угодья, ставили чумы и налаживали маленькие котцы (рыболовные ловушки; см. ниже). Женщины, кроме того, собирали березовый сок, сарану, черемшу.
В середине месяца многие семьи выезжали на лодках-илим- ках с притоков на Енисей, где поблизости от крупных деревень (вблизи дер. Подкаменная Тунгуска, в устье Елогуя, неподалеку от Верхне-Имбатского, в Селиванихе) устраивались ярмарки. Каждая территориальная грудпа кетов тяготела к определенной ярмарке, но нередко на ту или иную ярмарку съезжались кеты из разных территориальных групп. В районе ярмарки разбивали стойбище в несколько десятков чумов (или ночевали в илимках).
Сдавали пушнину сборщикам ясака, расплачивались с купцами и снова брали у них в долг под будущую пушнину товары ж продукты. Здесь же совершались подряды и наем беднейшей части кетов к русским на сезонную работу (покос, неводьба, заготовка дров и т. д.). К ярмаркам приурочивали свою деятельность среди иноверцев священники: совершали обряды (чаще всего заочные) крещения родившихся в течение года, отпевания умерших и т. д. На ярмарке решались некоторые общественные (выборы родовых старост, суд и пр.) и семейные вопросы (договаривались о свадьбах) и т. д. После ярмарки одни семьи оставались рыбачить на Енисее (это было характерно главным образом для подкаменнотунгусской и курейскои групп), другие поднимались вверх по притокам и ставили в излюбленных местах большие котцы.
Этот период был очень важным в жизни кетов: именно котцовым способом добывали большое количество мелкой рыбы, из которой заготавливали впрок продукты для себя и собак. Оленные кеты устраивали в тайге дымокуры для оленей, спасающие их от гнуса. Решающим фактором при выборе места, как правило, было наличие удобных для рыболовства угодий.
Затем наступал период (два месяца) охоты на линяющую водоплавающую дичь. Для этого ходили на ближайшие от котцов озера. Добытую дичь сушили, вялили на солнце, вытапливали жир. Одновременно на озерах и реках пущальнями добывали рыбу для постоянного питания.
Следующий месяц («нельмы»), последний месяц лета, также занимались в основном рыболовством: неводили, ставили самоловы {то и другое преимущественно на Енисее), котцами, сетями добывали рыбу на озерах и небольших речках. Охотились на водоплавающую и боровую дичь. Женщины начинали сбор дикорастущих (ягод, орехов).
Таков был традиционный хозяйственный цикл кетов в конце XIX—начале XX в.[14] Основные черты его, характерные для .комплексного охотничье-рыболовческого хозяйства, сохранялись до начала социалистического переустройства.
Остановимся теперь более подробно на характеристике основных и подсобных отраслей кетского хозяйства: охотничьего промысла, рыболовства, оленеводства, собирательства.[15]
Главное внимание при изучении промысловой деятельности уделено способам и приемам добычи зверя, птицы, рыбы, орудиям промысловой деятельности; оленеводство кетов рассматривается здесь с точки зрения системы и ее происхождения.[16]’
Е.А. Алексеенко
Из монографии «Кеты. Историко-этнографические очерки», 1967
[1] Порса — размельченная в порошок сухая рыба; юкола — вяленая рыба (см. раздел о пище).
[2] Оленеводство у кетов появилось, по-видимому, не ранее XVII в. (см. ниже). К приходу русских на Енисей кеты (в основной массе) были пешими охотниками и рыболовами (Долгих, 1960, стр. 180).
[3] Сведения о народном календаре получены по время полевой работы у елогуйских, сургутияских, пакулинских, курейских кетов и кетов живущих в пос. Кангатово; использованы также данные из словарей М. А. ла-
[4] Многие названия кетского календаря совпадают с названиями месяцев у северных селькупов: «замерзания земли» (тэттэ мапса ирэт), «орла» (лим- был' ирэт), «бурундука» (себей ирэт), «нельмы» (мынде ират). Интересно, что сходны не только названия, отражающие общие природные явления,
но и такие, как название самого короткого месяца (кетск. хол'оцоч} уып’),
которое переводится как месяц «пальца на рукавице» (за короткий день
[7] Обычай запрещал рассказывать сказки в другое («рабочее») время года, например летом (на рыбалке, в пору охоты).
[8] «Дороги» — угодья, на которых из года в год охотилась определенная (семейно-родовая) группа.
» Специально ездовых собак у кетов не было. При необходимости за- гтягали тех же собак, с какими охотились. л
[10] Аргиш —' санный доезд, состоящий шг нескольких упряжек. Ар - шить - переезжать (переходить) с одного места на другое. У кетов, как и у других северных народов, а также у местных русских, вши в жизт, понятие «аргиш» в качестве расстояния между двумя стоянками. В таком же значении потреблялось слово «стан». И аргиш и стан - по-кетски итац.
[11] Часть муки и других продуктов (на обратный путь) оставляли в сваи штх лХзахТбычно ими пользовалось несколько родственных семей).
как и пешие, также сначала выходили на свои дороги и аргишили по ним. Их аргиш (стан) был, естественно больше (20-25 км), wn тяпяктеп певекочевок не отличался от такового у пеших.
[13] Месяц «бурундука» считался первым месяцем года.
[14] Несколько иным был хозяйственный цикл у самых южных оседлых кетов (дюгунь, юги). Охотились они, как правило, только в период «малой ходьбы» (выходили с ручной нартой, волокушей). Котцовый способ для них нехарактерен. В период линьки водоплавающих ходили на ближайшие от деревень (Ярцево, Ворогово) озера. Значительную роль играла работа по найму у русского населения.
19 Собирательство в настоящем разделе только упомянуто, так как о нем удобнее говорить при характеристике пищи. Сведения о домашних хозяйственных занятиях имеются в соответствующих разделах работы (об обработке шкур — в разделе «Одежда», дерева, бересты — в описании утвари, средств передвижения и т. д.).
[16] О транспортном использовании оленеводства у кетов говорится при характеристике средств передвижения.
