Показать все теги
Законы и обычаи
Устав тевтонских рыцарей, свод их законов и обычаев – все эти документы отражают характер ордена, и потому стоит рассмотреть их подробнее. Они написаны на немецком языке, и каждый член ордена с легкостью мог понять их. Они короткие и простые, и их было легко запомнить. Рыцарь, вступавший в орден, давал обеты бедности, целомудрия и послушания. Как только рыцарь приносил клятву, ему уже ничего не принадлежало лично, все имущество в ордене было общим. Теоретически они были обязаны заботиться о больных и тем самым чтить свое первоначальное предназначение. Рыцари посещали службы через регулярные интервалы времени в течение дня и ночи. Они носили одежду «церковных цветов» и поверх нее надевали белый плащ с черным крестом, который и дал им дополнительное название – Рыцари креста.
Несмотря на то что в составе ордена были священники, санитары в госпиталях и женщины-сиделки, Госпиталь святой Марии Германской в Иерусалиме был главным образом военным орденом и состоял в основном из рыцарей, которым требовались кони, оружие и прочее снаряжение для войны. Поэтому орден в значительной степени компенсировал рыцарю затраты на коня, оружие и военное обмундирование. О некоторых вещах рыцарь должен был заботиться сам, так как кольчуга должна была быть подогнана, меч – правильного веса и длины, а конь и всадник – привычны друг другу. Правила ордена заботились о том, чтобы оружие и доспехи не становились предметом тщеславия – запрещалось их украшение золотом или серебром или окраска в яркие цвета.
У каждого рыцаря был «сопутствующий персонал», обычно в соотношении десять вооруженных мужчин на одного рыцаря. Это были люди незнатного происхождения, и они часто состояли в ордене, где занимали определенное положение. Известные как «полубратья», или «серые плащи» (по цвету накидок), они исполняли свои обязанности в течение длительного времени или всю жизнь, по своему выбору. Они служили оруженосцами или сержантами, согласно своему положению, отвечая в бою за сменную лошадь и новое снаряжение рыцаря и сражаясь бок о бок с ним когда это требовалось1.
Рыцари должны были поддерживать себя в боевой готовности, что было бы сложно, если бы они скрупулезно следовали правилу строгой изоляции от всего мирского. Необычная привилегия специально была дарована им папой: им было дозволено охотиться – ведь верховая охота была традиционным методом подготовки рыцарей и имела дополнительные преимущества, знакомя рыцаря с местностью. Запретить германским рыцарям охотиться было бы непрактично, а кроме того, такая мера была бы очень непопулярна, поскольку эти люди выросли среди громадных лесов, все еще наполненных зверьми и опасностями. Рыцарям поэтому было дозволено охотиться с собаками на волков, медведей, кабанов, вепрей и львов, если они делали это по необходимости, а не от скуки или для удовольствия, а без собак они могли охотиться на прочих зверей.
Устав предостерегал рыцарей от общения с женщинами. В монастыре следовать уставу было несложно, но это гораздо труднее, если участвуешь в военной кампании или путешествуешь. Временами рыцари должны были останавливаться в общих гостиницах или принимать чье-нибудь гостеприимство, и было бы невежливо отвергнуть кубок эля или меда, когда его предложат. К тому же при наборе рекрутов или выполнении дипломатических миссий рыцари часто останавливались у хозяев в замках или усадьбах. Было непрактично уезжать в соседние монастыри и пропускать трапезу, ведь важные дела обычно обсуждались в неформальной обстановке, часто именно за трапезой. Ввиду того что полный запрет мешал бы рыцарям исполнять некоторые обязанности, правила просто требовали избегать светских развлечений, таких как свадьбы и игры, где мужчины и женщины находятся вместе, где вина и пиво текут рекой в разукрашенные кубки и где увеселения легко вводят в соблазн. Особенно рыцари ордена должны были избегать разговоров с дамами наедине, и тем более разговаривать с молодыми женщинами. Что касается поцелуев, обычной формы вежливого приветствия среди знати, то рыцарям было запрещено обнимать даже своих матерей и сестер. Женщины-сиделки допускались в госпитали, если были приняты меры к тому, чтобы избежать любой возможности скандала.
Наказания для тех братьев, кто нарушал устав, могли быть легкими, умеренными, суровыми или очень суровыми. Например, в течение года такой рыцарь должен был спать со слугами, носить одежды без креста, довольствоваться хлебом и водой три дня в неделю. Он был лишен важной привилегии рыцаря – получать святое причастие с собратьями. Это было умеренное наказание. Наказанием за более тяжкие проступки были кандалы и темницы. Когда срок наказания истекал, подсудимый иногда возвращался к своим обязанностям (хотя уже не мог занимать высокие посты в ордене) или его изгоняли. И только три проступка не прощались – малодушие перед лицом врага, уход к неверным и содомия. За первые два преступник изгонялся из ордена, последний грозил пожизненным заключением или смертной казнью. Более обыденные проступки, особенно мелкие, наказывались поркой и лишением еды.
Официальные лица (чиновники)
Средневековые организации и даже государства не имели большого штата управленцев. Тевтонские рыцари не были исключением. Верховный руководитель первоначально назывался магистром, но со временем, когда в ордене возникла необходимость в отдельных руководителях в Германии, Пруссии и Ливонии, уже этих людей стали называть магистрами, а первое лицо ордена – Великим магистром (Гроссмейстером). Поскольку таким же был обычай и других орденов, в подобном названии должности кроется претензия на то, что Великий магистр тевтонских рыцарей равен главам орденов Тамплиеров и Госпитальеров. К тому же название – Великий магистр – при доступе к ресурсам ордена подчеркивало первостепенное значение защиты Святой земли, преобладающее над нуждами региональных магистров.
Великий магистр избирался Великим (или Всеобщим) капитулом и исполнял свои обязанности до своей смерти или отставки. Процесс выборов был строгим и сложным. Второй в ордене человек после предыдущего Великого магистра (впоследствии Гроссмейстера) назначал дату и место встречи всех рыцарей из близлежащих окрестностей, которые освобождались на это время от обязанностей. Кроме того, вызывали представителей из более отдаленных местностей. Когда высшее руководство и представители были в сборе, этот заместитель рекомендовал рыцаря, который станет первым выборщиком. Если собравшиеся одобряли этот выбор, тот рыцарь называл второго выборщика, и каждый голосовал, одобряя его или требуя представить на рассмотрение другое имя, и так до тех пор, пока соглашение не будет достигнуто. Затем двое выбирали следующего, и собравшиеся соглашались или нет, до тех пор, пока восемь рыцарей, один священник и четверо братьев низшего ранга не оказывались избранными в качестве окончательных выборщиков. Затем выборная коллегия давала клятву исполнять свои обязанности без предубеждения или предварительного сговора и выбрать наилучшего человека, пригодного для вакантной должности. На закрытом заседании первый выборщик давал коллегии первоначальную рекомендацию. Если этот кандидат не набирал большинства голосов, то затем кто-то другой, в свою очередь, предлагал другое имя, до тех пор пока выбор не был сделан. Когда коллегия оглашала свое решение капитулу, священники начинали петь «ТЕ DEUM LAUDAMUS» и сопровождали нового магистра к алтарю, чтобы привести его к клятве в новом звании.
Гроссмейстер выполнял в первую очередь функции дипломата и управляющего хозяйством. Выборы обычно возносили его над статусом, которым он обладал по праву рождения. Он встречался со знатными людьми и церковниками из мест, где протекала деятельность ордена, вел пространную переписку с более отдаленными монархами и прелатами, включая императора и папу. Он много путешествовал, посещая различные монастыри ордена, проверяя дисциплину и следя, чтобы ресурсами должным образом распоряжались.
Гроссмейстер назначал чиновников, которые были его ближайшими советниками. Гроссмейстер, главнокомандующий военными силами ордена в Святой земле и казначей разделяли ответственность за три ключа к огромному сундуку, в котором хранились сокровища ордена. Эта ответственность подчеркивала пределы власти, вручавшейся одному человеку, какой бы пост он ни занимал. Важные решения всегда принимались группой людей, часто Великим магистром и его подчиненными, но часто также и по решению Великого капитула.
Казначей отвечал за финансовые вопросы: хотя рыцари давали обет бедности, орден в целом не мог бы существовать без еды, одежды, оружия, хороших лошадей, услуг ремесленников, возниц и корабельщиков, чья работа оплачивалась деньгами. Теоретически только высшие чиновники ордена могли знать о его финансовом положении, но на практике все участники Великого капитула получали достаточно информации, чтобы планировать строительство замков, церквей, госпиталей, ведение военных кампаний, и они передавали эту информацию своим братьям-рыцарям и капелланам.
Великий командор отвечал за повседневную деятельность в областях, не связанных напрямую с военными действиями. Он управлял младшими по рангу официальными лицами, контролировал казначея в сборе и расходовании средств, вел переписку и хранил сообщения в архивах. Его обязанности были, очевидно, почти такими же, как обязанности Великого магистра, хотя менее масштабными, и он командовал военными силами в Святой земле в отсутствие Великого магистра. Существовали также региональные командоры в Священной Римской империи (Австрия, Франкония и т.д.) и местные кастеляны, которые возглавляли многочисленные монастыри и госпитали.
Маршал отвечал за готовность к военным действиям. Его должность, изначально связанная с заботой о конях (от marshal – конюх), подчеркивает значение, которое имели оснащение и подготовка кавалерии для успешных боевых действий. Этой стороне своих обязанностей он отдавал большую часть времени. Теоретически ризничий и командор госпиталя были подчинены ему, однако на практике они были в высшей степени самостоятельными. И пожалуй, лучше считать эти звания почетными, поскольку они не были эквивалентными современным постам глав бюрократического аппарата. Вместе они образовывали опытный внутренний совет, на который Гроссмейстер мог полагаться.
Дела, затрагивающие подданных ордена, торговых партнеров и других правителей, решались в атмосфере монаршего двора. Гроссмейстер выслушивал просьбы, внимал доводам и давал ответ после того, как приходил к определенному решению. Архивы ордена хранили сотни тысяч документов. Более важные хранились у писцов Гроссмейстера, чтобы легче было наводить справки, прочие располагались в местных монастырях.
Лишь у немногих из членов ордена были основания интересоваться деталями его управления: у капелланов были свои обязанности, сержанты (и другие воины) были ограничены кругом своих – управлением маленькими хозяйствами и заботой об амуниции. Немногие из рыцарей были достаточно умны и опытны, чтобы занимать высокие посты, или были достаточно высокого рода, чтобы на них возложили эту ответственность без долгой службы в ордене. Благородное происхождение было почти обязательным для карьеры. Считалось, что люди благородного сословия наследуют способность править так же, как кони наследуют силу и выносливость. А поскольку у них были еще и влиятельные родственники и опыт светской жизни, они могли добиться для ордена того, чего никогда нельзя было бы достичь одними только способностями и благочестием. Не все люди благородного происхождения были одинаково знатными, и немногие из рядовых рыцарей были благородного происхождения. Немецкие рыцари часто были потомками бюргеров или выходцами из мелкопоместного дворянства и даже так называемых «ministerials» (министериалов2), чья растущая значимость так и не могла изгладить память об их низком происхождении. Число членов ордена из знатных родов всегда было невелико, и немногие из них обращались к монастырской жизни лишь потому, что они были лишены необходимых качеств, чтобы жить за пределами монастыря.
Впрочем, любое пятно на репутации от происхождения (из бюргеров или министериалов) практически смывалось церемонией посвящения. Посвящаемый в рыцари жертвовал немалым – ведь он не только давал обеты, но и приносил в качестве вступительного взноса (или «приданого») 30-60 марок, иногда в форме земельного надела. Это была не пустяковая сумма, однако вносили ее охотно, ведь престиж семьи рыцаря значительно повышался, а в будущем можно было надеяться на финансовые и политические выгоды. Если же рыцарь оказывался банкротом, то при вступлении в Тевтонский орден его долги ликвидировались.
Ежедневная деятельность рыцарей была скрупулезно распланирована, так же как это принято поныне в большинстве армий: держи солдата занятым и удержишь его от неприятностей. Однако не вооружение и не амуниция составляют огромное различие между солдатом современной армии и тевтонским рыцарем, а полная, абсолютная приверженность рыцаря своей двойной задаче. В равной степени монах и воин, он должен был присутствовать на церковных службах, хоть и коротких, но частых и регулярных, и подчиняться дисциплине, несравнимой с той, что существует в любой современной военной организации – ведь так рыцарь должен был существовать до самой своей кончины. Бедность, целомудрие и послушание были настоящей жертвой, принесенной настоящим мужчиной.
Вильям Урбан
Из книги «Тевтонский орден»
