Показать все теги
Путешествие историков по лабиринту перехода от античности к средневековью длится уже более полутора тысяч лет. С той точки лабиринта, в которой мы сейчас оказались, открывается особая перспектива видения этого периода, имеющего даже свое символическое название - Великое переселение народов.
Феномен Великого переселения народов всегда привлекал внимание исследователей. Не будет преувеличением сказать, что в конце XX в. интерес к нему велик как никогда. Однако становится все более очевидной чрезвычайная сложность и внутренняя противоречивость этого явления. К тому же образ варварского мира и его жителей лишен органичной самодостаточности. Выделение Великого переселения народов в качестве переходной исторической эпохи в настоящее время представляет особую важность. Оно позволяет не только исследовать конкретную историю Великого переселения, какой она в основном и является в отечественной и зарубежной исторической литературе; открываются некоторые возможности изучить историю развития системы представлений о Великом переселении народов. На рубеже античности и средневековья не только племена и народы пришли в движение; “ожили” и активизировались знания и представления о различных племенах и народах. Базовым компонентом этих представлений выступал этноним - название племени, племенной группы и союза племен. Этнонимы сохранились в разного рода источниках, но особенно фундаментально, как известно, представлены письменной традицией. Анализ этого вида источников открывает некоторые возможности выявления особенностей этнического пространства, созданного Великим переселением. Он позволяет уточнить и этнический состав племенных объединений “варварского мира” - Барбарикума, их эволюцию. Это дает возможность обозначить основные тенденции и направления миграционных процессов эпохи Переселения, рассмотреть некоторые гипотезы о характере этносоциальных общностей и формах контактов отдельных племен с Империей. Анализ этнонимии письменной традиции дополняет и определение места германцев в варварском мире. Германские племена ярко и последовательно отразили доминирующие тенденции рубежа античности и средневековья: при их активном участии разворачивались грандиозные социальные катаклизмы, разрушались границы и государства, погибали империи и армии, приходили в движение другие племена. В целом изучение системы представлений о варварском мире в рамках Великого переселения народов определяет не только хронологические границы исследования, но и выделяет этнонимию в качестве особого объекта внимания.
“Смена парадигм” - так можно было бы охарактеризовать происходящий в современной науке процесс в отношении Великого переселения народов, а также понятий “варвары”, “этническое пространство” и "этноним”. Если судить по мировой историографии, к настоящему времени в исследованиях о Великом переселении народов накопилось куда больше вопросов, чем ответов: какие импульсы вызвали к жизни миграции, охватившие пространства от Скандзы до Мавритании, от Китая до Пиренеев? Почему эти миграции были направлены в Западную Европу? Какова диалектика разрушительного и созидательного, триумфа и трагедии в исторической миссии Великого переселения? Каков этнический ландшафт Барбарикума этой эпохи? Как в бурных волнах миграций рождались и умирали названия народов? почему в лабиринте переселения именно германцы стали “нитью Ариадны”? Какие “ловушки” подстерегают исследователя на пути от Тевтобурга до Адрианополя? Почему не все варварские “королевства”, перевернув страницу античности, вошли в средневековье? Наконец, каковы особенности престижа “варварства” в этих “королевствах”?
Уже первое приближение к этим вопросам выявляет непродуктивность традиционного подхода к интерпретации Великого переселения народов. Трактовка его как перехода от античности к средневековью и в исследовательской, и тем более в преподавательской практике “разорвана”, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как направление в исторической науке и раздел в историографии “Великое переселение народов” вошло в контекст преимущественно позднеримских и отчасти ранневизантийских штудий. Подобная “разорванность” и традиционно сложившееся место этой темы в научных трудах на долгие годы перевели ее на периферию исторических исследований в разряд маргинальных. Это привело к стагнации в изучении Переселения, к сужению его хронологических рамок, к созданию упрощенной модели этого явления. Однако за всем этим стоит главное — ограниченные возможности традиционного подхода к исследованию переходных эпох. Великое переселение народов как глобальный исторический процесс является ярким примером подобной эпохи. Основу его составляет взаимодействие варварства и цивилизации. На наш взгляд, в исследовании данного явления правомерно сочетание формационного и цивилизационного подходов. Первый из них позволяет выявить общие черты и различия этого взаимодействия, а второй - эти различия уточняет и объясняет. Причем просматриваются две “модели” взаимодействия: европейская (Барбарикум - Римская империя) и азиатская (кочевой племенной мир - Китайская (Ханьская) империя). Обе эти “модели” трансформируются, периодически пересекаясь.
Принято считать, что эпоху Переселений открывает появление гуннов в Северном Причерноморье и вспыхнувший вскоре (375 г.) конфликт между ними и готами “Державы Эрманариха”, Результатом этого столкновения явилась массовая миграция готов на запад, а затем переселение их в 376 г. в Римскую империю. Основная слабость подобного определения “начала” Переселения заключается в локальном подходе к процессу, охватившему буквально всю территорию Европы, отдельные регионы Азии и Северную Африку. Передатировка Великого переселения позволяет, на наш взгляд, сместить его “начало” в пределы II в. н.э. “Конец” Переселения, в силу его региональной специфики, вряд ли может иметь жестко фиксированные хронологические границы. В целом оно завершается в VII в., хотя миграции в Европе и Азии продолжались и в дальнейшем, но они уже не сопровождались переселением племен из Барбарикума в Римскую империю. Понятие Barbaricum solum после VII в. в источниках практически не встречается: Западная Римская империя перестала существовать в V в., а Барбарикум - в VII в. Славянские вторжения смели последние островки лимеса, разделявшего варварство и цивилизацию - эпоха великих переселений завершилась. На бывших территориях Римской империи (исключая ее восточную часть) и Барбарикума стали возникать недолговечные варварские “государства”. Они рассыпались как карточные домики, консолидировав племена и народы и создавая предпосылки для образования первых раннесредневековых государств.
Этническая карта Европы I-II века н.э.
Для Великого переселения народов эпистемологическая ситуация осложняется доминирующей ролью уже существующей традиции, научной мифологии и отчасти рефлексии. Кроме того, традиционная парадигма сводит Великое переселение лишь к миграционным процессам, разбойным набегам варваров, их вторжениям и походам. Роль экономического фактора, значение торговых контактов Барбарику- ма и Римской империи, юридических принципов взаимоотношений Рима и варварского племенного мира, правового статуса варваров на разных этапах Переселения и этнической эволюции самих варваров учитываются пока недостаточно. Самоочевидно, что без выделения Великого переселения в целостную историческую эпоху ход его дальнейших исследований обречен. Позитивистское упоение поисками ростков феодального общества или анализом признаков угасания родоплеменных либо рабовладельческих отношений в конечном итоге определят место встречи в одном и том же тупике представителей как формационного, так и цивилизационного подходов. Европейская “модель” Великого переселения народов - это не только конец античности и начало средневековья (что само собой разумеется); это прежде всего самостоятельный и достаточно продолжительный переходный этап между античностью и средневековьем.
Системное изучение Великого переселения народов позволяет определить его как особый период исторического развития, когда на значительном историческом пространстве (уже не античность, но еще не средневековье), ограниченном конкретными хронологическими рамками (II-VII вв.) и определенной территорией (Европа, Азия, Африка), взаимодействие варварства и цивилизации достигло своей наиболее интенсивной фазы. Результатом этого взаимодействия, как следствия взаимопроникновения и взаимоуничтожения римского и варварского миров, явилось зарождение нового типа цивилизации.
Великое переселение народов как временной “зазор” между античностью и средневековьем делится на три этапа: первый (II—IV вв.), “германский” - охватывает время от Маркоманнских войн до Адрианопольского сражения; второй (IV-V вв.), “гуннский” - между Адрианопольским сражением и битвой на Каталаунских полях; третий этап (VI-VII вв.), “славянский” - связан с передвижением в Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европе славянских племен. Этапы Переселения отличаются этническим составом участников Переселения, позицией мигрирующих племен, основными акцентами противостояния и взаимодействия, направлением миграций и их результатом.
В восприятии современников Великое переселение народов представлялось трагедией и катастрофой. Напомним, что в большинстве своем размышления людей того времени о передвижениях варваров наполнены эсхатологическими настроениями. Вот замечательные по четкости и точности высказывания: “По всему римскому миру, словно по боевому сигналу труб, поднялись самые свирепые народы и стали переходить ближайшие к нам границы. Галлию и Рецию одновременно грабили аламанны, сарматы и квады - обе Паннонии; пикты, саксы, скотты и аттако- ты терзали непрерывными бедствиями Британию; австорианы и другие племена мавров сильнее обычного тревожили Африку; Фракию грабили разбойничьи шайки готов” (Атт. Marcell. XXVI. 4, 5).
“Душа ужасается перечислить бедствия наших времен. Уже двадцать лет и более того, как римская кровь ежедневно льется между Константинополем и Альпами Юлийскими. Скифию, Фракию, Македонию, Дарданию, Дакию, Фессалию, Ахайю, Эпиры, Далмацию и все Паннонии опустошают, тащат, грабят гот, сармат, квад, алан, гунны, вандалы и маркоманны” (Hieron. Episl. LX. 16).
“Отсюда плач Азии. Европы до пределов зеленеющей Далмации отдается на поношение и на добычу гетским полчищам: вся земля, которая лежит между зыбучей поверхностью Понта и адриатическими волнами, принимает одичалый вид, лишенная стад и не обитаемая никакими земледельцами” (Claud. Claudian. In Ruf. П. 36-^0).
“Как вдруг поднятое внезапным смятением варварство излило весь Север на тебя, Галлия: за воинственным ругом, в сопровождении гелона, следует свирепый ге- пид; скира побуждает бургунд; вторгся гунн, белонот, невр, бастарн, туринг, брук- тер и франк, которого омывает своими волнами заросший камышами Никер; скоро пал Герцинский лес, срубленный секирой на челны, и покрылся Рен судами; и уже наводящие ужас полчища Аттилы разлились по твоим полям белг“ {Apoll. Sidon. Сапп. VII. v. 319-328).
В эпоху Переселения народов tanta scriptomm turba продолжали искать ответ на тривиальный вопрос: что скрывается под емким понятием “варвар”? Как известно, ассоциативный образ “варвара” сформировался античной исторической мыслью еще до начала Переселения. Семантика термина раскрывалась в рамках антитезы “эллины - варвары”, “римляне - варвары”. Три круга ассоциаций делали восприятие этого образа автоматическим. Первый — этнический: варвар — это иностранец, чужеземец, человек, проживающий вне границ данного государства. Второй круг - этический. Он заключался в формуле: “варвар - это не римлянин”, тот считался варваром, кто не обладал пайдейей, греческим воспитанием и образованностью. И, наконец, третий круг - филологический: незнание греческого и латинского языков - верный признак варварства.
Термин “варвары” использовался современниками Переселений в качестве самой общей дефиниции конгломерата племен, населявших как ближнюю, так и дальнюю периферию античного мира. Образ варвара в период Великого переселения народов традиционно следовал оппозиции “варвары-не римляне”. Контраст между Барбарикумом и античным миром в это время достиг своей предельной остроты и напряженности. В целом содержательная характеристика варваров основывалась на балансе неприятия и заинтересованности. Эта тенденция отразилась в лексике сочинений как латинских, так и грекоязычных авторов. В подавляющем большинстве случаев понятие “варвары” привязывалось к военному контексту и, как правило, сопровождалось словами: “разрушили”, “осадили”, "опустошили”, “совершили нападение”. В ходе расселения варварских племен в Империи частота его употребления заметно сокращалась. Из этого вовсе не следует, что исчез барьер взаимного отчуждения римлян и варваров. “Варвары” воспринимались как поле особой опасности уже внутри Империи, хотя эпицентр варварства (Βαρβάρον, βαρβαρίκοϋ χώρου, barbaricum solum), по мнению современников, находился не в Империи, а за ее пределами. Barbaricum solum - это прежде всего пространство для передвижений варваров, причем непрерывных передвижений (μεταναστάσειχ). Современники Великого переселения относили к варварам не все народы, отличающиеся от римлян, а лишь дикарей, обитателей отдаленных стран. Варвара как такового характеризовало именно его “место обитания” - Барбарикум. Типичная среда варвара - лесная чаща, труднодоступная, а значит таящая опасность, богатая растительностью, и поэтому темная. В качестве Барбарикума, места обитания варваров, фигурировали большие невозделанные пространства или сумрачные области, расположенные у крайних пределов земли. Все это, по мнению римлян, препятствовало зарождению и развитию цивилизации, способствовало сохранению у жителей Барбарикума примитивного образа жизни.
Изменение отношения современников к варварам в ходе Переселения отразилось в частоте использования самого слова “варвар”. По мере того как варвары осваивались на римской земле, показательным стало использование вместо этого понятия других слов-эквивалентов: к примеру, общеупотребляемые слова manus, globus, gens, populus, exercitus, или конкретные этнонимы, нередко в сочетании populus Alamanomm, gens Francorum. Понятие “варвары” фигурировало уже не так часто, но оно становится более жестким. “Варвар” - это не просто невежественный иноземец, но прежде всего крайне агрессивный и непредсказуемый чужестранец, носитель разрушительного начала. Множественность варваров, их многочисленность в глазах современников Переселения ассоциировались с “толпой”, чаще с “войском”. Толпа, неорганизованная масса варваров характеризуется как “перемешанная” (permixta, mixta, immixta), “беспокойная” (tumaitisa), "небоеспособная” (imbellis). Для людей того времени варвар - это негативный “иной”. Модель поведения варваров заключала в себе прежде всего агрессию. Одновременно, на фоне негативного варварского стереотипа появились новые оттенки образа варвара. СIV в. он уже не только враг (έχθρος), неприятель (ττολέμσς), но союзник-друг (φίλος), сим- мах, энспонд, федерат. В период между сражениями у Адрианополя и Каталаун стратегия неприятия варваров выстраивалась на более нейтральном образе “чужого”, а не только на логотипе “врага”. В привычном обиходе грекоязычной интеллектуальной элиты IV-V вв. были термины αλλότριος, αλλόφυλος. Уже в первой половине V в. различались “варвар” (βαρβαρος) и “иностранец” (ξένος). Еще раз отметим, что понятие “варвара” как невежественного, агрессивного разрушителя окончательно оформилось в эпоху Переселений. В этом общепринятом, обиходном значении оно пережило ее и, пройдя через средневековье и Новое время, дошло до наших дней.
Великое переселение народов, как системный процесс взаимодействия Барбарикума и античной цивилизации, сформировало уникальное этническое пространство. Под этническим пространством подразумевается вся совокупность племен и народов, связанных с конкретным историческим явлением и его образом в истории. Этническое пространство, созданное Великим переселением, отличалось много- слойностью. Оно представлено германскими, аланосарматскими, тюркскими, славянскими, италийскими, кельтскими, рето-этрусскими, иберийскими, скифскими, синдо-меотскими, фракийскими, македонскими, иллирийскими, финно-угорскими, кавказскими, индийскими, балтскими, греческими, малоазийскими, армянскими, семито-хамитскими и африканскими племенами. Среди них можно выделить племена-аборигены и пришлые, инертные и динамичные, племена и народы, населявшие земли Римской империи, ее провинций, и племена Барбарикума.
К числу инертных участников Великого переселения можно отнести главным образом жителей римского мира, всех народов, населявших Римскую империю и ее провинции. Так, жители Италии, практически не меняя мест своего обитания, испытали мощный напор Барбарикума и выдержали не одну волну переселений. Специфическая особенность этнического пространства этого региона сложилась уже в преддверии Великого переселения. Она заключалась в готовности населявших Апеннинский полуостров многочисленных народов к военным и торговым контактам с племенами Барбарикума. Сюда следует отнести и возросшую “внутреннюю” (в границах Римского государства) мобильность населения, связанную с захватом Римом огромных территорий от берегов Рейна и Альпийских гор до океанского побережья, включая области Пиренейского полуострова. Преобразование этих земель в римские провинции и постепенная их романизация приводили к разрушению этнической замкнутости Галлии и Испании. Здесь этническое пространство размывалось социализирующей направленностью римской цивилизации.
Осколки исчезнувшего кельтского мира в целом оказались в стороне от активного участия в миграционных процессах Великого переселения. Известно, что кельты упорно сопротивлялись римлянам. Однако им не удалось устоять перед германцами. После ряда военных неудач, потеряв часть завоеванных земель, кельтское население концентрируется в Средней Европе - от Британии до Карпат. Не исключено, что некоторые кельтские племена оказались вовлеченными в походы, вторжения и грабительские экспедиции племен Барбарикума, особенно на первом этапе Переселения народов. Длительные набеги скоттов на западные берега Британии, постепенное и методичное освоение ими большей части Каледонии - нетипичный пример миграционной активности кельтов в эпоху Переселения.
Часть этнического пространства Великого переселения народов составлял мир фракийских, иллирийских и греческих племен. Их можно также отнести к блоку инертных участников Переселения. Фракийцы, иллирийцы и греки находились между кельтским миром на западе, германским - на севере и скифо-сарматским - на востоке. Неоднократно районы обитания этих племен до и особенно в период Великого переселения являлись эпицентром многих миграций. Основные события первого этапа Переселения (Маркоманнские войны во II в. н.э., готские вторжения на Балканы в III борьба племен за Дакию после 270 г., Сарматские войны середины IV в. на Среднем Дунае) сопровождались расселением мигрирующих племен в иллирийском и фракийском мире. Через населенные иллирийцами и кельтами провинции Норик и Паннонию в течение четырех столетий в Италию устремлялись бурные полиэтничные миграционные потоки,
В контекст этнического пространства эпохи Переселения вписались и обитатели малоазийского и ближневосточного регионов. Морские набеги причерноморских племен потрясли до основания Каппадокию, Галатию, Вифинию, Понт, Азию, Киос, Родос, Крит и Кипр. Племена европейского Барбарикума проникают вглубь Малой Азии и приходят в тесное соприкосновение (не только враждебное, но и мирное) с иноэтничным миром местных племен. Прослеживается четкая безусловная связь первых шагов распространения христианства у германцев в результате, контактов с жителями Каппадокии. Роль малоазийского и ближневосточного этнического компонента в Великом переселении народов можно определить как пассивную по отношению к миграционным процессам. Но эти племена, будучи, главным образом, “зрителями” Переселения, все же дали ему дополнительный импульс, способствуя распространению в варварском мире христианства.
Агрессивную, наступательную позицию Барбарикума разделяли не все населявшие его племена. Инертным, безразличным к миграциям оставался мир балтских племен. На первом этапе Переселения спокойная, размеренная жизнь этих племен, их замкнутый, непритязательный уклад были нарушены движениями готов к югу и миграционной волной сарматских племен в район Среднего Подунавья. Внутренние стимулы к переселению у балтов отсутствовали. На незначительные передвижения их подталкивали лишь миграции соседних народов. Будучи инертными в противостоянии “варварский мир-римская цивилизация”, балты сыграли значительную роль в стабилизации особого жизненного цикла отдельных регионов Барбарикума. Косвенным образом они способствовали окончательному сплочению славян — лидеров третьего этапа Переселения.
Подобно балтам финно-угорские племена не проявляли миграционной активности вплоть до VI в. Занимая значительные территории от нынешних районов Западной Белоруссии до предгорий Урала, они не были однородными. Разные группы племен этого этнического пространства пересекались и взаимодействовали с лидерами Великого переселения народов - германцами и гуннами. Одни племена вошли в состав “государства Эрманариха”, другие сыграли значительную роль в процессе этногенеза западных гуннов. Отметим, что в то время, когда в Центральной Европе бушевали Маркоманнские войны (166-180 гг.), знаменовавшие начало первого этапа Переселения, в степях Южного Урала в ираноязычном и угро-финском этническом пространстве уже начал формироваться лидер следующего этапа Переселения - гунны.
Активными, динамичными участниками Великого переселения, лидером и катализатором передвижений выступали германские, тюркские, славянские, аланосарматские племена.
Германское этническое пространство эпохи Переселения народов являлось одним из наиболее значительных. Уже в начале Переселения германцы занимали обширные территории, преимущественная часть которых отмечена экстремальными географическими и климатическими условиями: огромные леса, обилие рек, озёр, непригодность многих территорий для земледелия и животноводства. Они постоянно испытывали на себе военный и цивилизационный натиск римского мира, особенно усилившийся на рубеже тысячелетий. Как следствие, сформировался довольно высокий уровень мобильности германских племен. Он отражал прежде всего адаптационные возможности и свойства германского этнического пространства. Помимо этого, мобильность германцев символизировала их особую социальную адаптацию. Не только жизненные потребности стимулировали движение племен; грабежи, покорение соседей, разбой в близлежащих римских провинциях, взятие городов, гибель императоров и видных римских военачальников, - это и акты самоутверждения,'демонстрации мощи племен, их принадлежности к отмеченным традицией победителям и лидерам Барбарикума. “Экспозиция” истории германского этнического пространства весьма представительна. Здесь и обилие названий племен, различные формы проявления их активности, значительный географический размах передвижений, пульсирующий характер расселения, многовариантность договорных отношений с Римом и Византией. За относительно короткий исторический период миграции германцев охватили основные регионы ойкумены - Европу, Азию, Северную Африку. Они способствовали возникновению основных “линий разломов”, конфликтных зон в европейской “модели” Переселения, Миграционный опыт германцев неоднозначен. Он представлен различными типами миграций: переселения племен, движения отдельных дружин, “профессиональная" миграция (телохранители при императорских дворах), “деловая” миграция (германские ремесленники и купцы). Германское этническое пространство за многие века переселения создало своеобразный “миграционный стандарт”, который использовался и другими племенами. Он, к примеру, включал “сценарий" поведения варваров в стереотипных ситуациях (походы, вторжения, переговоры) и стандартный набор их претензий к Империи. Различная степень зависимости от римского мира порождала в германском этническом пространстве и различные импульсы консолидации, Их высшим проявлением стали “большие” племена, В ходе Переселения менялась не только горизонтальная динамика варварского мира, его “картина”(вовлечение в переселение все новых и новых племен). Существенные перемены происходили и внутри него. Стремительно менялась этносоциальная вертикаль, внутренняя эволюция двигавшихся племен, их потестарное развитие. Начинал переселение один народ, заканчивал - совсем другой. Многим германским племенам довелось заплатить большую цену за познание принимающего их римского мира.
Волны миграционных потоков привели в Европу ряд алано-сарматских и тюркских племен. Ираноязычные алано-сарматские племена сыграли значительную роль в становлении народов Восточной Европы, являлись одним из компонентов эт- ногенетических процессов Юго-Восточной Европы и лишь косвенным образом воздействовали на аналогичные процессы в западноевропейском регионе.
Совершенно очевидно, что в миграционных процессах водные бассейны играли столь же большую роль, как и в жизни крупнейших цивилизаций. В эпоху Переселения народов направление передвижения значительного большинства племен, образующих алано-сарматское этническое пространство, определялось не только наличием в данном районе очага цивилизации, но и водных ресурсов. Зачастую эти два фактора совпадали. Танаис безусловно играл такую же роль в истории Восточной Европы, как Рейн для Западной или Истр для Юго-Восточной. Вокруг Меоти- ды концентрировался и консолидировался ираноязычный племенной мир, также как, например, греческий - вокруг Эгейского моря или итало-лигурийский в Западном Средиземноморье.
В эпоху Великого переселения народов по обширным пространствам Великого пояса степей, тянувшегося от Паннонии до Забайкалья, были рассредоточены различные тюркские племена. Они создали особое этническое пространство. Территории, над которыми устанавливался контроль того или иного кочевого сообщества и с которыми эти кочевники себя идентифицировали, представляли собой своеобразный ареал кочевания племен. В отличие от других варварских миров граница этого ареала не являлась границей тюркского этнического пространства. Этой границей был тот круг людей, который составлял данное кочевое сообщество, принадлежность к которому определялась отшлифованными веками нормами родства. Тюркский варварский мир - это рассеянная пространственная структура. Евразийский степной коридор - лишь одна из важнейших межконтинентальных артерий, по которой в Европу шли миграции различных гуннских племен, а впоследствии аваров и булгар. В эпоху Великого переселения народов существовало представление, что волны враждебных римской цивилизации кочевников выплескивались Меотидой и Танаисом. Идеи о вторжении “варваров” с востока господствовали вплоть до эпохи Возрождения. Кочевники тюркского этнического пространства в эпоху Великих переселений овладели различными средствами адаптации к встречающимся на их пути оседлоземледельческим племенным мирам: периодические набеги, регулярные грабежи, навязанный “вассалитет”, данничесгво.
Среди тюркских племен складывалось представление о большей престижности военных грабительских походов и завоеваний, в сравнении с мирным трудом. Это накладывало отпечаток на жизнь варваров-кочевников, служило основой для формирования у них культов войны, воина-всадника, героизированных предков. В эпоху Великого переселения народов преимущество варваров-кочевников во многом определялось наличием у них верховых животных, в то время имевших особенно важное военно-стратегическое значение.
Для реализации экспансии создавались “племенные” конфедерации, вождест- ва. Экспансия, направленная против крупной цивилизации, в данном случае византийской, создавала новые средства адаптации - кочевую “империю”. Сокрушительный эффект степных кочевых “империй” Европа испытывала в течение нескольких столетий. -
Нарастающая интенсивность “кочевого марша” тюркских миграций на запад, условно определяемых как "миграция миграций”, в значительной степени “увязла” благодаря славянским переселениям.
Славянское этническое пространство эпохи Великого переселения народов формировалось под воздействием разнообразных факторов. Этот обширный племенной мир, как и другие, не был изолированной частью Барбарикума. Славяне того времени отличались особой интенсивностью межэтнических контактов. Имели место как столкновения племен, так и мирное их соседство, в том числе с балтами, сарматами, германцами, фракийцами, иллирийцами и с некоторыми тюркскими племенами. С течением времени славянские племена менялись, смешиваясь с другими народами, воспринимая их культуру, но не утрачивая при этом своей этнической принадлежности. Пройдя через Великое переселение народов, славянские племена делились, объединялись, создавая многочисленные племенные образования с новыми названиями.
Отличительная особенность славянского племенного пространства - его относительная удаленность от римского мира. Находясь на периферии Барбарикума, славянские племена тем не менее активно включались в миграционные процессы. Можно полагать, что такие процессы у славянских племен являлись своего рода адаптацией к предшествующим миграциям других племен и их результатам. Приближаясь к границам римской цивилизации, славянские племена на первых порах не стремились, однако, к взаимодействию и развернутым контактам с этим миром. Последующая активность славян в отношении Империи была во многом спровоцирована ею самой, а также появлением на их рубежах аварских племен. Славянские племена, начав продвижение на юг и завершив расселение по Балканскому полуострову, в VI—VII вв. сливались в единые народы с фракийцами, иллирийцами и кельтами. Они растворили в своей среде тюркоязычных булгар, вступали в контакты с эпиротами, греками и положили начало южнославянским этносам.
Этническое пространство Великого переселения народов состоит из двух взаимосвязанных компонентов. Первый - это племена и народы, которые являлись реальными участниками исторических событий эпохи Переселения. Второй компонент - это система представлений об этих племенах, которая создавалась как античной и раннесредневековой письменной традицией, так и современными национальными историографиями. Иногда эти компоненты вступают в противоречие. Ключевым элементом в системе представлений был этноним.
Этнонимы эпохи Великого переселения народов представлены названиями родов, племен, племенных групп и союзов племен. В исследовании этнонимии различают несколько подходов. Во-первых, объектом изучения может быть само название. Этноним - слово и, как все слова, подчиняется законам языка. Этноним может представлять интерес с точки зрения его происхождения и этимологии. В таком ракурсе этнонимы времени Переселения могут быть объектом исследования сравнительного языкознания. Во-вторых, объектом исследования может быть а носитель данного названия, т.е. племена и народы, которые под разными этническими обозначениями принимали непосредственное участие в конкретных событиях. Одно и то же название может обозначать не всегда одного и того же носителя. Этноним эпохи Великого переселения народов подобен призраку, который шагал вместе с переселяющимися племенами и народами. Он зачастую покидал своего хозяина и выбирал в спутники другого. Диалектика жизни в ходе миграций меняла и самого владельца этнонима. Имела место динамика содержания многих этнонимов. Большинство из них существовало на протяжении всех этапов Великого переселения народов, но в конце Переселения они могли обозначать не совсем тех, или совсем не тех, кого в начале. В период массового расселения варварских племен на территории Империи некоторые этнонимы стали собирательными. Объединительно-разъединительные процессы приводили к изменению социальной организации многочисленных племен. При этом они сохраняли старую этнонимию, но с новым значением. Этноним становился ускользающим образом племен. Этноним завоевателей зачастую переносился на завоеванных и наоборот. Однако известно, что этноним - архетип уникальной устойчивости. Как названия, этнонимы обладали консервативностью и огромной жизнеспособностью. Они свято хранились членами соответствующей этнической общности и передавались из поколения в поколение. В случае военного поражения племени, разбросанные на дальние расстояния “осколки" его продолжали хранить свой этноним. Входя в состав новых племенных союзов, племя могло получить новое название, но при этом пользовалось и старым. В-третьих, содержание этнонима могло меняться и независимо от его владельца. При этом не обязательно, чтобы изменился сам этнический объект. Достаточно, чтобы изменилось представление о называемом у тех, кто использовал данный этноним. В конце Великого переселения народов этнонимы некоторых племен стали оценочными терминами. Они выступали в качестве определения к личному имени. Через этноним фиксировалась личная заслуга или личная вина. Можно наблюдать этнофолич- ность как архаичной, так и актуальной этнонимии. Этноним для эпохи Великого переселения народов превращается в “титул”, обретая новую терминологическую функцию, когда на первый план выступает именно социальный аспект, а этническая характеристика отходит на второй план, но при этом никогда не утрачивается.
В целом можно отметить, что в эпоху Переселения народов этноним выполнял функцию своеобразного универсального “языка общения” между варварским миром и римской цивилизацией. Он служил своеобразным “паролем", регулятором межэтнических связей. К тому же этноним отражал сопоставительную природу этноса. В письменной традиции этническая характеристика “инакости”, дифференциация Барбарикума и его представителей выражалась прежде всего средствами этнонимии.
Представлен корпус этнонимов, созданный на основе греческой, римской и раннесредневековой письменной традиции. Обобщены свидетельства более 300 авторов и анонимных источников. В контексте исследуемой проблемы некоторые источники введены в научный оборот впервые. В комплекс используемых материалов вошли труды известных греческих и римских историков. Это сохранившиеся сочинения Асиния Квадрата, Клавдия Элиана, “Римские истории” Тита Ливия, Аппиана, Диона Кассия, Геродиана, “Библиотека" Диодора Сицилийского, произведения Тацита, Флора и Макробия, отрывки сочинений Дексиппа, “Истории” Аммиана Марцеллина. Большого внимания заслуживает этнонимия кельтских и германских племен Юлия Цезаря. Важную информацию о варварском мире, варварах и их названиях содержит “Памятная книга” Луция Ампелия, сочинения Плутарха, такие биографии и бревиарии, как “История Августов”, первая часть Анонима Валезия, “Сокращенная история” Евтропия, “История Цезарей” Аврелия Виктора, сочинение Юстина, бревиарий Феста, биографии Светония. В этой группе источников особое значение имеют труды Тацита, Диона Кассия и Аммиана Мар- целлина. Осведомленность, значительные и яркие характеристики племен Барба- рикума определили достаточно высокую оценку этих источников в литературе по варварологии.
Произведения византийских историков IV-VI вв. традиционно важные источники по варварской тематике. Среди них “Продолжение истории Дексиппа” Евнапия, фрагменты сочинений Петра Патрикия, Олимпиодора, Малха, Менандра Протектора, Кандида, "Новая история” Зосима, отрывки “Византийской истории” Приска Па- нийского, труды Прокопия Кесарийского, “Хронография” Иоанна Малалы, трактат "О магистратах” Иоанна Лида, сочинение “О царствовании Юстиниана” Агафия.
Достаточно широко привлекались сочинения церковных историков, а также некоторые труды “отцов церкви”. Римская церковная историография, представленная “Хроникой” Сульпиция Севера, “Церковной историей” Тирания Руфина, “Историей против язычников” Павла Орозия и сочинением Лактанция “О смерти гонителей”, дает уникальные сведения о расселении варварских племен. Ряд косвенных данных по географии и этнографии Барбарикума эпохи Переселения можно найти в поэмах Павлина Ноланского, “Истории” Виктора Витенского, “Житии Северина” Евгиппия, письмах Амвросия, сочинении Евхерия Лионского, а также в письмах Гилария Арелатского, панегириках и письмах Сидония, сочинениях Авита, Фаустина, Матерна. Уникальная характеристика стержневых событий Великого переселения народов представлена в сочинении Августина “О граде Божием” и в труде Сальви- ана “Об управлении Божием”. Свидетельства о варварах, почерпнутые из римской церковной историографии, отличаются преувеличением и тенденциозностью. Представленная здесь этнонимия чаще всего собирательна и не этнофолична.
Определенной осторожности требуют материалы греческой церковной историографии. Сведения о многочисленных племенах Барбарикума отражены в “Церковной истории” Сократа Схоластика, Созомена, Феодорита Кирского, Евагрия Схоластика, Филосторгия, сочинении Геласия Кизикского, полемических трудах Афанасия Александрийского, фрагментах сочинений Епифания и Кирилла Иерусалимского, в комментариях Косьмы Иерусалимского. Уникальная этнонимия варварских племен представлена в сочинениях Клемента Александрийского, в “Хронике” и “Жизни Константина” Евсевия Кесарийского. Сочинения греческих церковных историков наполнень: архаизированными наименованиями народов, которые зачастую использовались в качестве оценочных характеристик варваров. Далеко не всегда удается с определенностью установить, какой народ подразумевается под тем или иным этнонимом.
Весьма ценны, хотя очень скудны, отрывочные сведения о контактах Империи с варварским миром, взятые из писем и эпиграмм Авзония, автобиографических сочинений Павла Пйлейского, “Хроники” Иеронима и его продолжателей - Проспе- ра, Гидация, Виктора Тонноненского, Иоанна Бикларского, Мария Авентского, Марцеллина Комита, Геннадия Массилийского, Галльских хроник 452 и 511 гг., второй части Анонима Валезия. Известно, что материалы хроник представляют собой предельно сжатый перечень событий, с пунктирным обозначением племен в них участвующих. К тому же в сообщениях хронистов довольно часто встречается этническая контаминация.
В письменной традиции, возникшей в варварских “королевствах” и представленной сочинениями Эннодия, Кассиодора, Исидора Севильского, Григория Турского, Фредегара и Павла Диакона имеются материалы исключительные для понимания истории миграционных процессов времени Переселения народов, этнической действительности этой эпохи. Первостепенное значение имеют сочинения о “происхождении народов” и среди них “Гетика” Иордана. Этот источник наиболее значителен по всем показателям: по объему и разнообразию содержания, по ценности информации, по степени сложности связанных с ней спорных вопросов, по особой популярности его в историографии.
Масштабы и степень вхождения варваров в социальную структуру Империи помогают определить военный трактат Вегеция, “Перечисление должностей”, “Список Полемия Сильвия”, “Военные хитрости” Фронтина.
Исследование панегириков, речей Фемистия, Синезия Киренского и Симмаха, речей и писем Либания и императора Юлиана, стихотворений Порфирия, Клавдия Клавдиана, Пруденция и Драконтия позволило выявить многослойность некоторых этнонимов. Конкретно-исторический анализ этой группы письменных источников затрудняется не только сложностью языка речей, вычурностью форм стихотворений и риторичностью писем, но и тенденциозностью авторов и дехронологизацией упоминаемых ими событий.
Этническую структуру и общую картину миграционных потоков в различных районах Барбарикума в некоторой степени удается восстановить с помощью “Географии” Страбона и Птолемея, периэгез Дионисия и Присциана, периплов Арриана, Авиена, Маркиана, Псевдо-Арриана, “Хроники” Ипполита, “Космографии” Юлия Гонория, “Этники” Стефана Византийского, “Веронского списка 297 г.”, трактата Помпония Мелы “О строении земли”, III—IV книг “Естественной истории” Плиния, сочинений Вибия Секвестра, “Итинерария Александра”, консульских фаст и Певтингеровых таблиц.
Анализ всей письменной традиции о племенах и народах рубежа античности и средневековья позволил выявить различные названия. Здесь и наименования отдельных родов (“филонимы”), имена племен и племенных союзов (собственно “этнонимы”), названия граждан различных политических образований (“политони- мы”), а также жителей городов (“полисонимы”). Кроме собственно племенных имен встречаются также и прозвища, данные тем или иным группам племен грекоримской традицией. Согласно разработанной методике систематизации этнонимов, выделены классификационные группы названий варварских племен. Этнический лексикон Великого переселения народов составили наименования скифских, аланосарматских, синдо-меотских, германских, фракийских, кельтских, македонских, иллирийских, иберийских, финно-угорских, мидийских, италийских, кавказских, лигурийских, армянских, рето-этрусских, малоазийских, греческих, славянских, балт- ских, семито-хамитских, африканских, мифических племен. Таким образом, в корпус вошла актуальная этнонимия, которая принадлежала реальным племенам, непосредственным участникам или современникам Великого переселения народов. Включена также архаизированная этническая номенклатура, которую интеллектуальная элита рубежа античности и средневековья использовала для оценочных характеристик представителей варварского мира.
Этнонимы представлены в русском варианте, латинских и греческих оригинальных формах с комментариями, включающими этническую атрибуцию, основные исторические сведения о данном народе, хронологические и географические справки, указания на точное место в позднеантичных и раннесредневековых текстах, упоминающих данное название. Этнонимы оформлены в именительном падеже множественного числа. Их транскрипция и транслитерация унифицированы. При транслитерации этнонимов с древнегреческого учитывается наличие разночтений, восходящих к традиционному различию между так называемым Эразмовым и Рейхлинов- скнм произношением. Первое в значительной степени считается “литературным”. Второе поддерживалось давними связями с Византией, нормами церковного языка. Учитывается и такой фактор, как традиция. Написание и произношение названий народов, имеющих за собой многовековую или хотя бы достаточно длительную традицию, сохраняются. Транслитерация остальных названий унифицирована по следующим правилам: греческая тэта передается через “т”; греческая зта передается через "е”. Дифтонги ol и αι передаются через “э” в начале слова и “е” в середине. Дифтонг ei воспроизводится через “и”, ηυ - через “ев”. Корпус этнонимов является тоё основой, на которой в работе прослеживается этническая динамика варварского мира и раскрывается специфика системы представлений античных и раннесредневековых авторов об этническом ландшафте эпохи Переселения.
Таким образом работа представляет собой обобщающее исследование по этно- исторической структуре и динамике варварского мира эпохи Переселения народов. Варварский мир рассмотрен в контексте единого системного процесса взаимодействия Барбарикума и цивилизации. Его комплексное исследование проведено в рамках Великого переселения народов. В работе предлагается новая концепция Переселения. Она предусматривает выделение Великого переселения народов в особый период исторического развития, когда взаимодействие варварства и цивилизации достигает своей наиболее интенсивной фазы. Результатом этого взаимодействия, как следствия взаимопроникновения и взаимоуничтожения разнотипных культурно-цивилизационных миров, явилось зарождение нового типа цивилизации. С учетом характера этнического состава участников Переселения, позиции лидирующих племен, основных акцентов противостояния и взаимодействия, направления миграций и их результатов выделены три этапа Переселения - “германский”, “гуннский” и “славянский”. На основе представленной парадигмы Переселения и анализа собранных этнонимов скорректированы представления о горизонтальной и вертикальной динамике варварского мира, впервые выделено сформированное Великим переселением народов уникальное этническое пространство, показана его многослой- ность, определены составляющие компоненты. Отражены особенности этнического пространства Барбарикума, состав племенных объединений, их эволюция, направление миграций, характер и формы контактов варварских племен с Римской империей.
Буданова В.П.
Из книги «Варварский мир эпохи Великого переселения народов», 2000
