Показать все теги
В книге «Русский царь Батый» М., 2006 я задавался одним интересным вопросом, а именно, продовольственным рационом монголов-халхинцев, которые ведут кочевой образ жизни (в настоящее время большое количество их живет в городах). Кстати, в «Литературной России» мне еще попеняли за якобы напрасные труды в этом направлении и за пренебрежение мной Промыслом Божьим. Если говорить прямо, то я считаю, что человеку не дано постичь Божий Промысел, а вот на основании изучения продовольственного рациона какого-либо народа можно сделать довольно интересные выводы. Итак. В 1870-1873 гг. Николай Михайлович Пржевальский совершил свое первое путешествие по Центральной Азии, о подробностях которого он сообщил в книге «Монголия и страна тангутов». Николай Михайлович, в частности, писал:
«Птиц и рыб монголы, за весьма немногими исключениями, вовсе не едят и считают такую пищу поганой. Отвращение их в этом случае до того велико, что однажды на озере Кукунор с нашим проводником сделалась рвота в то время, когда он смотрел, как мы ели вареную утку. Этот случай показывает, до чего относительны понятия людей даже о таких предметах, которые, по-видимому, поверяются только одним чувством».
Гастрономические предпочтения монголов-халхинцев, как и весь их образ жизни, диктуются экономической основой их существования, т. е. отгонным животноводством. Далее Н.М. Пржевальский сообщает:
«Исключительное занятие монголов и единственный источник их благосостояния составляет скотоводство; количеством домашних животных здесь мерится богатство человека. Из этих животных номады разводят всего более баранов, лошадей, верблюдов, рогатый скот и в меньшем числе держат коз. Получая от домашних животных все необходимое: молоко и мясо для пищи, шкуры для одежды, шерсть для войлоков и веревок, притом еще зарабатывая большие деньги как от продажи этих животных, так равно и от перевозки на верблюдах различных тяжестей по пустыне, номад живет исключительно для своего скота, оставляя на втором плане заботу о себе самом и о своем семействе. Перекочевки с места на место соображаются исключительно с выгодами стоянки для домашних животных. Если для последних хорошо, то есть корм имеется в изобилии и есть водопой, то монгол не претендует ни на что остальное. Скотоводство составляет единственное и исключительное занятие монголов. Промышленность у них самая ничтожная и ограничивается только выделкой некоторых предметов, необходимых в домашнем быту, как-то: кож, войлоков, седел, узд, луков; изредка приготовляются огнивы и ножи».
Итак. Николай Михайлович несколькими словами обрисовал всю суть кочевого халха-монгольского существования. Причем существования весьма привлекательного для халхинцев. Известно, что при индустриализации МНР местные власти столкнулись с неприятным для них явлением. Многие граждане не желали вести городской образ жизни, который предполагается при работе на промышленном предприятии и попросту убегали в степь. Во-первых, в степи с голоду не умрешь, во-вторых, имеется свобода, простор, которого не найдешь в тесном городском закутке.
Впрочем, речь пойдет вот о чем. Всякое историческое действие, равно как и обычная театральная пьеса или тот же кинофильм, не идет в безвоздушном пространстве. Действие происходит на фоне природы (лес, река, поле, морское побережье, степь, пустыня.), на фоне каких-либо зданий или строений (изба, юрта, полуземлянка, буддийский храм, христианская церковь, дворец правителя.). Окружающие люди чем-то занимаются — пасут овец, верблюдов, коз, яков, работают на полях, ловят рыбу неводом или удочкой, охотятся силками на соболя, куют железо. Человек, когда читает какую-либо книгу, мысленно представляет себе окружение происходящего действия. Так вот. Сколько бы я ни читал «Сокровенное сказание монголов» (а читал я его неоднократно и неоднократно еще буду перечитывать, отыскивая здесь информацию) я не могу представить себе степей, стада и прочие атрибуты степной жизни. Т.е. степь где-то есть, она рядом, но большей частью я, почему-то, при чтении упираюсь в тайгу, в реки, в какие-то крепости, засеки и чащобы и у меня никак не получается представить степное пространство. Оно и не мудрено. Но не мудрено в том случае, если вы когда-либо читали это «Сокровенное сказание», желательно не один раз. Вот зарисовка взятая буквально наугад. Чингис и Джамуха собираются напасть на лагерь Тохтоа-беки, предводителя меркитов, чтобы отбить захваченную в плен Борте-фучжин, молодую чингисову жену:
«Оказалось, что Тохтоа-беки мог быть захвачен во время сна, но его успели предупредить о приближении неприятеля. Предупредили же его, проскакав всю ночь напролет, находившиеся на работе его люди, которые занимались кто рыбной ловлей в реке Килхо, кто ловлей соболей или звериной охотой».
Я весьма плохо представляю себе ловлю соболя в степи. Соболь, это такое животное семейства куньих, которое живет в тайге и его нельзя загнать в степь никакими усилиями всей исторической братии. Но соболя ловит одна часть меркитов, другая часть меркитов, как следует понимать, ставит неводы в реке. Если читатель сейчас подумает, что я пишу что-то не то, поскольку трудно представить себе степного кочевника с неводом в руках, то вот вам другая цитата из «Сокровенного сказания»:
«И дали друг другу слово прокармливать свою мать. Стали сиживать на крутом берегу Онон-матушки, друг для друга стали ладить крючья-удочки. Наживляя негодную рыбешку, стали удить. Притравляя игольные крючья-удочки, стали выуживать ленков да хайрюзов. Сплетая сети-невода, стали выдавливать рыбку-плотвичку. В знак сыновней почтительности стали и сами кормить свою мать».
Любопытно здесь то, что ловлей рыбы неводом в реке занимается лично будущий потрясатель Вселенной Темучжин со своими братьями, для того, чтобы прокормить себя и свою маму, сиятельную Оэлун-фучжин. Увы, но благородное семейство Борджигинов, после гибели отца, Есугей-багатура, вынуждено добывать пропитание самостоятельно, поскольку подданные им тайджиуты отказали Темучжину в повиновении и еще забрали весь скот. Здесь, безусловно, начнешь есть и рыбу, столь ненавистную степнякам. Возможно даже научишься плести сети. Однако меркиты ловили рыбу вовсе не из-за крайнего голода, а потому, что, и это более чем очевидно, любили откушать вечерком душистой ухи.
А вот так, во вдовстве, кормила своих детишек Оэлун-фучжин: «Оэлун-Учжин мудрой женой родилась. Воспитывая своих малых детей, крепко прилаживала рабочую вдовью шапочку, коротко поясом платье подбирала, бегала по Онон-реке и вниз и вверх, по зернышку собирала с диких яблонь и с черемухи, день и ночь кормила, смелая (возможно и счастливая, не простая, причастная миру духов) от роду мать-Учжин, пестуя своих благословенных (счастливо-блаженных, августейших) детей, брала с собой лыковое лукошко, копала коренья судуна и кичигине и кормила.» (там же).
Может ли кто-то сказать, что здесь присутствуют атрибуты степной, животноводческой жизни, как-то: черемуха, яблоня-дичок и лыковое лукошко? Я думаю, что Оэлун-фучжин не гнушалась и грибы собирать. Еще одно замечание. Уважаемый читатель, лично я уверен в Ваших способностях и не утверждаю, что Вы ни на что не годный человек, но. я уверен, что даже под страхом расстрела Вы не поймаете в лесных чащах соболя, если только Ваш отец Вас этому не учил. Да еще используя эти лесные чащи как учебный класс. Я сам живу среди глухой тайги, у меня есть знакомые охотники, но я не знаю как ловить соболя, потому, что живу я среди этой тайги в абсолютно городских условиях, хотя и езжу иногда за грибами, ягодой или за кедровой шишкой.
Вот еще зарисовка. «В ту пору, охотясь однажды по реке Онону за птицей, Есугай-Баатур (отец Чингис-хана — К.П.) повстречал Меркитского Эке-Чиледу.».
Заметьте. Есугей-баатур охотится за птицей. Очевидно за уткой. И как следует полагать, он ее потом ест. Здесь я ни над кем не издеваюсь, но я не могу представить себе, чтобы речь шла о матером степном жителе, которого от вида вареной утки выворачивает наизнанку.
Сейчас же задайтесь вопросом, где же родился маленький Темучин, именем которого даже через восемьсот лет будут запугивать человечество? Чингис-хаган родился (согласно «Сокровенному сказанию») в урочище Делиун-балдах, на Ононе. Что такое «урочище»? Данное слово может иметь два значения: 1. Естественная граница, природная межа (напр.: река, лес, гора, овраг и т. п.), 2. Участок, местность, отличающаяся от окружающей какими-нибудь естественными признаками, например лес среди поля, болото и т. п. А. П. Юренский сообщил о нахождении им урочища Дэлюн-булдак на правом берегу Онона «в 230 верстах от Нерчинска и в 8 верстах от китайской границы». Сейчас в этих местах живут агинские буряты, пришедшие сюда в начале XIX века, ононские хамниганы (коренные жители) и русские. И здесь мне представляется следующее. В 90-е годы ХХ века, когда Российская Федерация пребывала в полуобморочном состоянии, по страницам прессы гуляли всяческие рассуждения об отделении Дальнего Востока и Сибири, а некоторые деятели предлагали вообще отдать эти земли то ли Китаю, то ли США, так вот, в эти времена полный распад страны и сокращение России до размеров Московского царства выглядел не таким уж и химерическим, как это можно было бы подумать при здравом соображении. Как уроженец Приморского края я тогда задавался вопросом, за кого через восемьсот лет будут считать два миллиона русских людей, жителей этого самого края, случись и вправду нечто подобное? За тунгусов, монголов или за разновидность китайцев? Могу только представить себе, как какой-нибудь «европеизированный» академик утверждал бы (в том далеком будущем) в своей академической манере о нашем тунгусоязычии и монголоидности. Впрочем я отвлекся. Большинство родов ононских хамниган имеют монгольское происхождение (в смысле халха-монгольское), есть роды тюркского корня, но есть и тунгусские роды. Что это за «тунгусские» роды сказать сложно, поскольку в составе ононских хамниган находились и так называемые «маньчжурские» хамниганы, которые после революции 1917 года переселились в Китай. Здесь я ничего утверждать не стану, поскольку хамниганский этногнез весьма сложен.
Между тем, продолжим разговор о декорациях могольской исторической саги. Чингис-хан по племенной принадлежности относится историками к тайджиутам, которые, после смерти Есугей-багатура, отказались признать власть малолетнего Темучина и откочевали от его семейства, а скорее всего просто изгнали семью будушего Чингис- кагана из своей среды. Никто не может сказать точно, в чем оказалась причина дикой тайджиутской ненависти, но бывшие соплеменники Темучина явно хотели его смерти и однажды послали даже небольшой отряд с целью его захвата. Каковы были действия рода Борджигинов? Бросились к лошадям и ускакали галопом в степь?
«Тут матери с детьми и все братья в ужасе бросились прятаться в тайгу. Бельгутай построил укрепление из поваленных деревьев (! За несколько минут, или даже за несколько часов построить бревенчатое укрепление невозможно, т.е. оно было уже построено Темучжином и его братьями — К.П.), а Хасар перестреливался с неприятелем. Хачиуна, Темугея и Темудуну спрятали в ущелье, а сами вступили в бой. Тогда Тайчиудцы стали громко кричать им: «Выдайте нам своего старшего брата, Темучжина! Другого нам ничего не надо!» Этим они и побудили Темучжина обратиться в бегство. Заметив, что Темучжин пустился в лес, Тайчиудцы бросились за ним в погоню, но он уже успел пробраться в густую чащу на вершине Тергуне. Не умея туда проникнуть, Тайчиудцы окружили этот бор и стали его сторожить».[1]
Темучин попытался отсидется в тайге, но лишенный пропитания, все-таки был вынужден выйти и сдаться поджидающим его тайджиутам, которые привезли его к себе в улус. Далее Темучин, а он был явно решительным мальчиком, бьет своего сторожа колодкой по голове, убегает и прячется. Прячется где? Опять в лесу. «Он прилег было в Ононской дубраве, но, опасаясь, как бы его не заметили, скрылся в воду. Он лежал в заводи лицом вверх, а шейную колодку свою пустил плыть вниз по течению».
Темучин ищет свою семью и находит ее, опять же где? «Он нашел своих в урочище Хорчухуй-болдак, у Кимурхинского мыса Бедер». Соединившись с Темучином семья отправилась далее. Отправилась куда? Отвечаю — в очередное урочище. «Соединившись там, они тронулись дальше и расположились кочевьем в Хара-чжируханском Коконуре, у речки Сангур, в глубине урочища Гуледьгу, по южному склону Бурхан-халдуна. Там промышляли ловлей тарбаганов и горной крысы-кучугур, чем и кормились». Заметьте. Семейство Борджигинов, предпочитает ловить рыбу, стрелять тарбаганов и горных крыс, но вовсе не торопится разводить овец и прочую скотину, хотя лошади у них имеются, впрочем корова у них тоже была — рябобокая. Места кочевок уруга Чингис-хана вообще интересны, они напрямую связаны с рекой и с лесом. И вот в очередной раз, «когда, возвратись оттуда (от Ван-хана — К.П.), находились у подмытых яров (яр это лес — К.П.) Бурги-эрги, приходит с Бурхан-халдуна старый урянхадаец, Чжарчиудай, с раздувальным мехом за плечами .».
Чжарчиудай кузнец. Кузнецы не кочуют по степи, это совершенно точно следует понимать. Они живут в городах и селах, а если иногда и кочуют, то переходя между этими городами и селами. Если Чжарчиудай пришел с Бурхан-халдуна (место рождения Чингисхана), то в этом месте в те времена, совершенно точно, находился городок, малый или большой, сказать сложно. Однако в этом городке шла торговля, существовали какие-то ремесла, приезжали купцы, возможно из Китая, возможно от тех же енисейских кыргызов.
Далее Темучин женится, некоторое время наслаждается семейным счастьем, но тут меркиты, в отместку за проделку еще Есугея-багатура, совершают налет на становище Борджигинов. Темучин, как это похоже вошло у него в традицию, прячется в лесах, после чего направляется к Ван-хану и с войсками, а так же с Джамухой, совершает ответный рейд на меркитов, которые, как было показано выше, в это время занимались охотой на соболя и рыбной ловлей, не подозревая подвоха.
Как же воюют могольские племена?
Вопрос о могольских межплеменных войнах весьма любопытен, особенно с учетом информации «Сокровенного сказания». Описывая войну с меркитами, средневековый автор сего замечательного документа сообщает: «Половина же меркитского улуса, засев в укреплении Тайхая, не сдавалась. Тогда Чингис-хан приказал осадить засевших в крепости меркитов войском Левой руки под командою Чимбо, сына Сорган-Ширая». И еще: «Тем временем Чимбо вынудил к сдаче меркитов, сидевших в крепости Тайхал». Речь, как может убедиться читатель, вовсе не идет о какой-то «степной войне». Речь идет об осадах и штурмах. Впрочем, меркиты к коренным моголам не относились, моголами они стали позднее, если кому-то из них посчастливилось выжить, поскольку, судя по сообщению Рашид-ад-дина, их постигла та же печальная участь, что и татар.
Что же касается тайджиутов, родного для Чингис-хана племени, то с ним так же не все понятно и непонятно прежде всего в отношении именно степного их кочевания. Во- первых, в некоторых языках «г» произносится как «дж». Например, «яджудж и маджудж» это никто иные как библейские «гога и магога». Если название тайджиутского племени произносить через «г», то получится тайгиут, где «-ут» это суффикс множественного числа, а корнем является хорошо знакомое нам слово «тайга». Получается название букв. «таежники» или «лесные люди», с каковой трактовкой, как я думаю, могут не все согласиться. Но. Посмотрим, что пишет о тайджиутах Рашид-ад-дин.
«Монголы из лесного племени многочисленны, и людей [посторонних] они [своим разнообразием] вводили в заблуждение, потому что всякое племя, у которого юрты были [расположены] по лесистым местам, называли лесным племенем. Таким образом, племя тайджиут было лесным вследствие того, что их стоянки были между страною монголов, киргизов и баргутов. Некоторые из братьев и дядьев Чингиз-хана относились к лесному племени, как [об этом] приведено в истории».
Здесь, как говорится, не убавить и не прибавить.
С другой стороны, у Рашид-ад-дина встречается еще и то объяснение, что племя может быть названо лесным, потому, что оно живет около леса. Ну что же, резонное рассуждение. В таком случае племя может быть названо степным, потому что оно живет около степи, горное племя — потому, что живет около гор, а городские жители называются так, потому что они живут около города. Конечно это не совсем серьезно. В принципе, нельзя отвергать, что какая-то доля истины в таком объяснении присутствует, но, исходя из вышеприведенной картины жизни Темучина, стоит полагать его неверным.
Сейчас же, читатель, посмотрим на сообщение «Сокровенного сказания» о явлении прародительницы нирунов, Алан-Гоа, на историческую сцену.
«§ 8. А по поводу той племенной группы выяснилось так: Баргучжин-гоа, дочь Бархудай-Мергана, владетеля Кол-баргучжин-догумского, была выдана замуж за Хорилартай-Мергана, нойона Хори-Туматского. Названная же Алан-гоа и была дочерью, которая родилась у Хорилартай-Мергана от Баргучжин-гоа в Хори-Туматской земле, в местности Арих-усун.
§ 9. По той причине, что на родине, в Хори-Туматской земле шли взаимные пререкания и ссоры из-за пользования звероловными угодьями, Хорилартай-Мерган решил выделиться в отдельный род-обок, под названием Хорилар. Прослышав о знаменитых Бурхан-халдунских звероловлях и прекрасных землях, он теперь и пододвигался, оказывается, кочевьями своими к Шинчи-баян-урянхаю, на котором были поставлены божества, владетели Бурхан-халдуна. Здесь-то Добун-Мерган и просил руки Алан-гоа, дочери Хори-Туматского Хорилартай-Мергана, родившейся в Арих-усуне, и таким-то образом Добун-Мерган женился».
Обратим внимание на причины конфликтов в Хори-Туматской земле. Конфликты здесь шли именно из-за звероловных угодий. При отгонном животноводстве звероловные угодья не играют особой роли, потому, что и кочевое движение и размещение кочевий определяются исключительно из удобств скота. Посему, между племенами, основой жизнедеятельности которых является отгонное животноводство, основной конфликт может возникнуть из-за пастбищных земель.
Туматы упоминаются у Рашид-ад-дина, но он не относит их к собственно могольским племенам (дарлекин и нирун) и отмечает, что они получили данное наименование поздно, по мере его распространения на иные народы. Рашид-ад-дин указывал в качестве раннего местоположения туматов Восьмиречье [Секиз-мурэн]. «В древности по течению этих рек сидело племя тумат. Из этого места вытекают реки, [потом] все вместе соединяются и становятся рекой, которую называют Кэм; последняя впадает в реку Анкара-мурэн (Речь, видимо, идет о верховьях р. Енисея (Кем), которая, по представлению автора, впадает в Ангару — прим. к тексту)».[2]
Еще о племени тумат Рашид-ад-дин сообщает следующее: «Местопребывание этого племени было поблизости вышепоименованной [местности] Баргуджин-Токум. Оно также ответвилось [от] родственников и ветви баргутов. [Туматы] жили в пределах страны киргизов и были чрезвычайно воинственным племенем и войском. Их предводитель Тайтула-Сокар явился к Чингиз-хану, покорился и смирился [перед ним]. Когда Чингиз- хан был занят завоеванием областей Хитая и оставался там [в течение] шести-семи лет, то по возвращении он услыхал, что [племя] тумат вторично восстало. Чингиз-хан приказал отправиться [туда] Ная-нойону из племени баарин; [но] сказали, что он болен. [Тогда] он послал Борагул-нойона. Вкратце [дело обстояло так]: они [монголы] дали большие сражения и покорили племя тумат. Однако на войне Борагул-нойон был убит. Так как туматы были злокозненным и недоброжелательным племенем, то [монголы] множество из них перебили. Из эмиров этого племени не известен никто, кто был бы почтенным и знаменитым. Вот и все!».
Итак, туматы, как следует полагать, являлись кыштымами (вассалами) енисейских кыргызов, о которых выше я уже писал, и по характеру едва ли отличались от последних, общепризнанных в свое время и на той территории (Минусинская котловина) за образец свирепости и беспощадности. Любопытно, что эти туматы были хорошо знакомы с лыжами (чанэ), как о том утверждает Рашид-ад-дин: «Чанэ знают в большинстве областей Туркестана и Могулистана. Особенно же о них имеют понятие в областях Баргуджин- Токум, [у племен:] кори, киргиз, урасут, теленгут и тумат, потому что в этих областях [особенно] употребляют этот способ [передвижения]».
Еще о туматах: «Племена кори, баргу, тумат и байаут, из коих некоторые суть монголы ... обитают в местности Баргуджин-Токум... В этих областях много городов и селений и кочевники многочисленны». Здесь же присутствует упоминание о племени кори, очевидно это и есть упомянутые в «Сокровенном сказании» хори, как часть хори-туматов.
Если считать хори и туматов кыштымами кыргызов, то следует отметить, что среди данного кыштымского населения присутствовало большое количество европеоидных племен, что не является каким-либо открытием. Так известнейший исследователь Южной Сибири и Центральной Азии, д.и.н. и член-корр. РАЕН, Ю.С. Худяков отмечает: «Европеоидное население среди кыштымов, судя по описаниям средневековых источников и антропологическим определениям из раскопок памятников Тунчух-Хая II и Иннокентьевского, продолжало обитать на Енисее в течение первой половины II тыс. н. э., хотя было частично ассимилировано и вытеснено монголоидами южно-сибирского и центрально-азиатского типов. Представители уральского антропологического типа сохранились в составе коренного населения Енисея до этнографической современности».
Если европеоидное кыштымское население было лишь частично ассимилировано монголоидными народностями, то следует задаться вопросом, а куда же подевалась его основная масса? Ответ, возможно, не представляет особой загадки. Если, по данным археологии, енисейские кыргызы были включены моголами в число высокопоставленной администрации династии Юань, о чем свидетельствует находка пояса военачальника при раскопках позднесредневекового могильника Койбалы I на р. Абакан,[3] то и подчиненное кыргызам европеоидное население могло быть мобилизовано для несения гарнизонной службы или работы в административном аппарате юаньского Китая и очевидно частью погибло во время гражданской войны в Китае (восстание «Красных повязок» 1351-1368 гг.), частью было ассимилировано ханьцами.
В современном российском этническом спектре, в настоящее время, присутствуют хоринские буряты или хори-буряты. Об их этногенезе ничего определенно сказать нельзя из-за отсутствия у бурятов каких-либо ранних письменных источников на этот счет. Хоринцы небольшой народ, по ревизии 1795 г., хоринского народа насчитывалось до 17000 душ, а сколько их было во времена Алан-Гоа сложно сказать. В 1839 г. Доржи Дарбаевым по заказу Ринчин-Доржи Дэнпилова, главного хоринского тайши, составлен «Доклад о происхождении одиннадцати хоринских родов», первый из исторических бурятских документов. В нем, в частности указывается:
«Во исполнение Вашего распоряжения от 31 июля за № 376, собрав письменные и устные сведения из донесений степной думы, голов отоков и других людей, привожу преследующее: 1. Хоринцы ведут происхождение от Баргу-дайчина, главного из трех сановников монгольского Алтан-хагана (если мы имеем в виду Алтан-ханов, то это хитайские государи, согласно Рашид-ад-дину — К.П.). Одиннадцать сыновей Хоридая, младшего из трех сыновей того Баргу, стали одиннадцатью праотцами одиннадцати отоков-родов. Поскольку с ними перемешались потомки других родов, их теперь невозможно различить. Потомки Хоридая были охотниками и вели кочевую жизнь.
Впоследствии, говорят, они стали оседлыми». И там же: «Хоринский народ произошел в древности от лебедя. У хоринцев была березовая коновязь, их отцом был коршун, а матерью — Алунгоа. Существует устное предание о том, что от человека, по имени Хоридай, родились 11 сыновей. Согласно найденной рукописи, Хоридай был младшим сыном Баргу. В истории монгольских ханов упоминается человек — Баргу-дайчин». С данным документом можно ознакомиться на сайте «Восточная литература».
Т.е. в хоринских преданиях что-то говорилось и говорится об Алан-Гоа, как о праматери хоринцев, а такая деталь как «луч света», отсутствует и заменена она неким коршуном и березовой коновязью, но зато более определенно вырисовывается фигура Баргу-батыра, который «вместе с народом своим перекочевал с юго-восточной стороны на южный берег Байкала. У Баргу было три, сына. Их имена: Уледэй, Бурят, Хоридай» (там же). И здесь направление миграции определенно иное, нежели о том можно судить из информации Рашид-ад-дина о размещении народов хори и тумат. Если сопоставить Баргу- батыра с Бархудай-Мерганом, то в таком случае нельзя сопоставить Хоридая с Хорилартай-Мерганом, нойоном Хори-Туматским, поскольку он не был сыном Бархудай- Мергана, зато его дочерью являлась Алан-Гоа. Как мне представляется, более реальным рассказом о происхождении хоринцев является рассказ о Баргу-батыре (см. Приложение 3), а легенды о березовой коновязи, коршуне и Алан-гоа более похожи на привнесенные извне и являются чистой мифологией. Интересно, так же, еще и то, что хоринцы, потомки Хоридая, в отличие от потомков Бурята и Уледэя, старших сыновей Баргу, названы охотниками, а не скотоводами — «С тех пор потомки Хоридая до сего времени, бродя по лесам, живут охотой» (см. Приложение 3).
Таким образом, нельзя определенно утверждать о связи между современными хоринскими бурятами и племенами хори и тумат времен Алан-Гоа. Хотя и несколько досадно, поскольку если считать хоринцев за потомков Алан-Гоа, то получается, что и Чингис-хан был не кем иным как бурятом. Рыжим и голубоглазым бурятом. Однако, мы, все-таки, постараемся как можно меньше противоречить источникам. Что же касается племени тумат, то, по словам Рашид-ад-дина, оно оказалось и вовсе истребленным Чингис-ханом, наподобие племен меркит и татар. Некоторые остатки туматов, вроде бы убежали к якутам, отсюда, похоже на то, берет начало и другая версия — о якутском происхождении Чингис-хана, впрочем в Интернете достаточно материала на этот счет и читатель может произвести самостоятельное расследование.
Однако, я отвлекся и перешел опять на вопрос происхождения моголов. К нему я еще вернусь, а сейчас продолжим рассмотрение декораций могольской исторической драмы. Впрочем, иногда создается такое впечатление, что действие несколько напоминает еще один вид сценического искусства — водевиль.
Итак. Что же автор «Сокровенного сказания» сообщает о жизни хори-туматского племени во времена Чингис-хана?
«§ 240. Борохул же был послан против Хори-Туматского племени, Хори-Туматами правила, по смерти своего мужа, Дайдухул-Сохора, — Ботохой-Толстая. Достигнув их пределов, Борохул-нойон, с тремя людьми, пошел вперед своего войска. Когда он поздно вечером пробирался по невообразимо трудной лесной тропинке, Туматские дозорные в тылу у него устроили засаду на этой самой тропе, захватили его и убили. Узнав об убийстве Борохула, Чингис-хан очень разгневался и стал сам собираться в поход на Туматов. Насилу его отговорили Боорчу с Мухалием. Тогда он послал Дорбетского Дорбо-Докшина и наказал ему: «В строгости держи войско и попробуй, молясь Вечному Небу, покорить Туматское племя». Дорбо отрядил часть войска к той самой охранявшейся Туматским караулом тропе, по которой хотел пройти перед тем отряд Борохула, и, обманув неприятеля этим ложным движением, сам направил войска по тропе, проложенной дикими буйволами. Когда же и лучшие из ратников стали колебаться, он приказал отборным ратникам нести наготове по десяти прутьев для понукания отстающих. Вооружив ратников топорами, тесаками, пилами и долотами и всяким потребным инструментом, он приказал прорубать просеку по следу буйволов, пилить и рубить деревья. И вот, поднявшись на гору, он внезапным ударом обрушился на пировавших беспечно Туматов и полонил их».
Читатель, перед вами, как следует понимать, один из эпизодов, так называемой «степной войны», о которой, Л.Н. Гумилев («Древняя Русь и Великая степь») с явным знанием дела писал: «Степная война обычно состоит из набегов и стычек, вследствие чего она, как правило, безрезультатна». В случае с хори-туматами результат был, а боевые действия происходили в дремучем лесу, где моголы явили миру мастерское владения столярно-плотницким инструментом. Войска Дорбо несомненно действовали в пешем строю с топорами в руках и, как следует полагать, ориентировались в тайге нисколько не хуже знаменитых на весь мир белорусских партизан. Все это прекрасно, все это замечательно, но как же «противостояние леса и степи»? А что можно сказать о «непревзойденной монгольской коннице»? Здесь вот еще в чем дело. Снова обратимся к наблюдениям Пржевальского, которые он сделал в книге «Монголия и страна тангутов».
«Самые ничтожные расстояния, хотя бы только в несколько сот шагов, монгол никогда не пройдет пешком, но непременно усядется на лошадь, которая для этого постоянно привязана возле юрты. Стадо свое номад также пасет, сидя на коне, а во время путешествия с караваном разве только в страшный холод слезет с верблюда, чтобы пройти версту, или две, и разогреть окоченевшие члены. От постоянного пребывания на коне даже ноги номада немного выгнуты наружу, и он охватывает ими седло так крепко, как будто прирос к лошади. Самый дикий степной конь ничего не поделает с таким наездником, каков каждый монгол. Верхом на скакуне номад действительно в своей сфере; он никогда не ездит шагом, редко даже рысью, но всегда, как ветер, мчится по пустыне. Зато монгол любит и знает своих лошадей; хороший скакун или иноходец составляет его главное щегольство, и он не продаст такого коня даже в самой крайней нужде. Пешая ходьба до того во всеобщем презрении у номадов, что каждый из них считает стыдом пройти пешком даже в юрту близкого соседа. Одаренные от природы сильным телосложением и приученные сызмальства ко всем невзгодам своей родины, монголы пользуются вообще отличным здоровьем. Они необыкновенно выносливы ко всем трудностям пустыни. Целый месяц сряду, без отдыха, идет монгол в самую глубокую зиму с караваном верблюдов, нагруженных чаем. День в день стоят 30-градусные морозы при постоянных северо-западных ветрах, еще более увеличивающих стужу и делающих ее нестерпимой. А между тем номад, следуя из Калгана в Кяхту, постоянно имеет ветер встречу и по 15 часов в сутки сидит, не слезая со своего верблюда. Нужно быть действительно железным человеком, чтобы вынести такой переход; монгол же делает в продолжение зимы взад и вперед четыре конца, которые в общей сложности составляют 5 000 верст. Но натолкните того же самого монгола на другие, несравненно меньшие, но неведомые для него трудности и посмотрите, что будет. Этот человек с здоровьем, закаленным, как железо, не сможет пройти пешком без крайнего истомления 20-30 верст; переночуя на сырой почве, простудится, как какой-нибудь избалованный барин.».
Вывод здесь будет только один. Увы, но пехотинец из степняка-халхинца, прямо скажем, неважный. Но вот чжурчжэньская династийная хроника сообщает о моголах (вернее о фань) в записи от 1217 года: «В восьмой месяц монгольский государь Тай-цзу (здесь имеется в виду Чингис-хан. — К.П.) дал Мухури и другим генералам несколько десятков тысяч пехоты, с коей они через хребет Тай-хэ-лин вошли в места Хэдунские и взяли город Дай-чжэу».[4]
Предположим хроника, по китайскому обыкновению, несколько преувеличивает и о нескольких десятках тысяч речи не идет. Пусть речь идет о десятитысячном корпусе. Но и его необходимо как-то сформировать, при всем том, что «рыцари степей» для такой работы не подходят. Так вот. В «Сокровенном сказании» есть упоминание (в списке тысячных военно-территориальных округов) о тысячах, которые относятся к лесным народам: «Всего, таким образом, Чингис-хан назначил девяносто пять (95) нойонов- тысячников из Монгольского народа, не считая в этом числе (? — К.П.) таковых же из Лесных народов». Сколько этих «лесных» тысяч не сообщается, но если учесть слова «в этом числе», то стоит задаться вопросом, сколько их «в этом числе»? Больше половины? Здесь, конечно, следовало бы уточнить перевод, поскольку существующий не позволяет сделать какие-то определенные заключения.
Все дело в том, что, как показано выше, Рашид-ад-дин многие могольские племена считал за лесные, хотя бы тех же тайджиутов и некоторых близких родственников Чингис-хана относил к лесовикам. Безусловно, в «Сокровенном сказании» есть некоторые упоминания и о степных местностях, но, в общем и целом, если суммировать многочисленные данные, то получается, что большая часть действия идет в местности гористой, лесистой и изобилующей разного рода реками и урочищами.
Зададимся еще одним вопросом. В каких бытовых условиях жила могольская «кочевая знать»?
Обычное мнение на этот счет состоит в том, что все эти люди жили в юртах, как называются перевозимые жилища степняков. Отчасти в этом мнении много правды. Даже европейские феодалы не проживали всю свою бурную жизнь, сидя в укрепленных каменных замках и дворцах. Обычная жизнь начальствующего состава того времени включала и постоянные разъезды по контролируемой территории, достаточно частые боевые действия, а так же всякие охоты и увеселения на природе. В этих случаях, ставка любого средневекового руководителя, пусть даже и из совершенно оседлого народа, напоминала кочевой лагерь, а знать и обслуживающий персонал жили в шатрах.
Между тем могольская «кочевая знать» далеко не все свое время проводила в юртах. Данное обстоятельство есть факт и этот факт подтверждается еще и археологическими изысканиями. Так, например, Амурская экспедиция ИИАЭ народов Дальнего Востока ДВО РАН при раскопках в Приаргунском районе Читинской области древнемогольского города XIII—XIV вв., основанного племянником Чингисхана, третьим сыном его младшего брата Джочи-Хасара, ханом Есунгу, обнаружила и собственную усадьбу хана общей площадью около 1000 кв. метров. Крыша усадьбы покрывалась черепицей, пол составлен из исключительно аккуратно выложенных обожженных фигурных кирпичей, среди прочего инвентаря и предметов раскопанного поместья археологи нашли четыре костяных грузика от ткацкого станка, большой чугунный сломанный черпак со следами ремонта путем спайки оловянисто-свинцовым сплавом и орнаментированный верхний жернов от ручного жернового постава, а также три целых концевых диска от черепицы крыши здания. Кстати, найденные остатки черепицы, украшенной мордой тигра, совершенно сходны с черепицей из Орду-Балыка — уйгурской столицы на р. Орхон 750/751-840 гг.[5] Любопытна система отопления усадьбы. Она (система) представляет собой так называемые каны, сложенные из камней очаги с отопляемыми лежанками. Отопление такого рода широко применялось на громадной территории от нынешнего Приморского края, где им пользовались чжурчжэни, до золотордынского города Укека,[6] что близ современного Саратова.
Сейчас же посмотрим на один характерный штрих, которым обычно сопровождались могольские «погромы». Читатель должен знать, что как правило, если город, к которому подступали «татаро-монгольские» завоеватели, выполнял их требования (законные или незаконные, в данном случае, вопрос другой), то он был избавлен от всяческого насилия и грабежа, если же жители города решались на боевые действия, то последствия, порой, бывали самыми ужасными.[7] Однако, даже при последующей за взятием города резне, моголы обычно действовали вполне рационально.
Так о завоевании Бенакета Рашид-ад-дин пишет следующее: «[Наместник Бенакета] Илгету-мелик с бывшим у него войском, состоящим из [тюрков]-канлыйцев, сражался [с монголами] три дня, на четвертый день население города запросило пощады и вышло вон [из города] до появления покорителей. Воинов, ремесленников и [простой] народ [монголы] разместили по отдельности. Воинов кого прикончили мечом, кого расстреляли, а прочих разделили на тысячи, сотни и десятки». В хашар, т. е. во вспомогательные инженерно-строительные подразделения, в данном случае, отправили молодежь, очевидно как малоквалифицированную рабочую силу. Тюркских солдат, составлявших гарнизон, перебили, таким образом, распространенная версия о присоединении к армии Чингис-хана воинов завоеванных стран является сомнительной и малоубедительной. Особое отношение моголы проявляли к ремесленному народу, так после взятия Самарканда «сосчитали оставшихся [в живых]. Из этого числа выделили ремесленников тысячу человек [и] роздали сыновьям, женам [хатун] и эмирам».[8]
Сейчас, читатель, задумаемся. Зачем могольской «кочевой знати» ремесленники? И самое главное, где они собирались их размещать? Неужели можно поверить, что за каким- то кочующим могольским ханом передвигались не только его нукеры, стада и гарем, но еще и тысячи ткачей, кузнецов, шорников, плотников, ювелиров, оружейников и пр.? Считаю необходимым напомнить здесь одну элементарную вещь, что города как раз и создаются для размещения ремесленников и торговых людей.
Есть еще одно замечание. Выше уже приводились сведения в пользу отождествления моголов и мэнгу. Так вот. В жизнеописании Елюя Чуцая (управляющего всеми административно-хозяйственными делами при Чингис-хане (с 1218 г.) и Угедее) сказано: «... должно наказывать смертью монголов (мэн-гу), мусульман (хуй-ху) и тангутов (хэ-си [жэнь]), которые занимаются земледелием, [но] не платят налогов (шуй)...».[9] Таким образом, имеющиеся в науке представления о монголах-кочевниках не совсем корректны или же речь идет не о предках современных монголов-халхинцев.
Впрочем стоит полнее рассмотреть комплекс мероприятий (см. Приложение 4) предложенный и проведенный в жизнь киданьцем (не китайцем!) Елюем Чуцаем (11891243 гг.) в области государственного устроения и упорядочения хозяйственной жизни Северного (здесь подчеркиваю, именно северного) Китая, куда входили территории бывших государств киданей (Хитая), чжурчженей (Цзинь, Джурджэ), тангутов (Си-Ся) и Восточный Туркестан населенный уйгурами и некоторыми другими народностями. Южный Китай, т.е. Южная Сун (ханьцы, современные китайцы) к тому времени завоеван не был. Завоевание его состоится после 1253 года Мунке, а затем Хубилаем.
Константин Пензев
Из книги «Демугин Хингей. Легенда о Белом Царе»
[1] пер. С. А. Козина, «Сокровенное сказание монголов» М.-Л., 1941
[2] Т.1 Кн.1 с. 118
[3] см. в Сети статью С.Г. Скобелева «Кыргызы Среднего Енисея под властью монголов. По археологическим свидетельствам» выполненную по гранту РГНФ № 01-01-00289а 28 февраля 2001 г.
[4] «История дома Цзинь» пер. Г. М. Розова История золотой империи. Российская Академия Наук. Сибирское отделение. Новосибирск. 1998 с. 209
[5] (http://annals.xlegio.ru/life/ao2001/ao01 05.htm).
[6] Укек — один из главных городов Золотой Орды. В начале 14 в. чеканил свои монеты. Существовал до конца 14 в. Развалины Укека (у современной железнодорожной станции Увек близ Саратова) исследовались в конце 19 и начале 20 вв. Обнаружены остатки домов с горизонтальными дымоходами- канами, гончарные горны, мусульманские некрополи. В 1913 А. А. Кротковым был раскопан мавзолей 14 в. с богатым женским захоронением. Здания были из обожжённого и сырцового кирпича. На городище найдены хумы для воды и зерна, поливная и неполивная керамика, обломки каменных сосудов, изразцы, мозаики и майолики, водопроводные трубы, серебряные и медные золотоордынские монеты, бронзовые идольчики, кресты (остатки христианского культа).
[7] Последствия, безусловно, являлись ужасными, но моголы здесь не выглядят исключением. Не стану приводить в пример всего множества случаев возмутительной резни, которую устраивала солдатская масса, что на «просвещенном» Западе, что на «диком» Востоке, позволю себе только упомянуть, что и русские воинские части действовали подчас с устрашающей жестокостью. Цитирую: «Отвергнувшие предложение русских о почетной капитуляции персы были поголовно перебиты. Причем Котляревский потерял две трети своих солдат и сам был найден среди горы трупов русских и персов в проломе, который устроили его саперы в крепостной стене, страдающим от нескольких тяжких ран в голову и почти без сознания. Позднее, уже с госпитальной койки, он писал Александру: «Чрезвычайное озлобление войск, вызванное упорным сопротивлением, привело к тому, что солдаты подняли на штыки всех 4000 персов, бежать не удалось ни единому офицеру или солдату». П. Хопкирк «Большая игра против России: Азиатский синдром» Рипол Классик М.; 2004
[8] Т.1 Кн.2 с. 208
[9] пер. Н. Ц. Мункуева Китайский источник о первых монгольских ханах. Надгробная надпись на могиле Елюй Чу-Цая. М. Наука. 1965 с. 189
