Показать все теги
В настоящее время разработана типологическая классификация индоиранских языков. Как говорилось, древние и происходящие от них современные языки индоиранской общности делятся на три большие ветви.
I — дарды и нуристанцы проживают на севере Индийского субконтинента в северном Афганистане, Пакистане и Индии, сохраняя очень древние культурные традиции и частично доведийские верования (Fussman 1977). Выделение семьи спорно. Обычно в нее включают архаичные языки дардский и нуристанс- кий, который раньше назывался кафирским, иногда кашмири, на котором говорят в штатах Джамма и Кашмир (Эдельман 1965; Мог- genstierne 1973; Fussman 1972; Коган 2005).
II — индоарии — население, которое расселялось в Индии с севе- ро-запада на Ганг. Древнейшими религиозными памятниками были Веды, сочиненные на ведийском языке. Обработанный литературный язык санскрит. В результате многовекового развития древнего индоарийского языка сложились современные языки северной и центральной Индии: хинди, урду, бенгали, пенджаби, маратхи, гуджарати, синдхи, ассамский, ория и др. В Пакистане говорят на урду, пенджаби и синдхи, в Бангладеш — на бенгали, в Непале — на непали, в Шри-Ланке пришедшие с севера индоарии поселились на юге Цейлона, и там сложился сингальский язык, а на Мальдивских островах — мальдивский. К индоиранской семье принадлежит также язык цыган, мигрировавших в средние века из Индии, постепенно расселившихся в Восточной Европе и Болгарии и далее по всему миру. Цыгане сохранили кочевой образ жизни, свой бесписьменный язык и музыкальный фольклор (Baily 1959; Burrow (Барроу 1955, 1976); S.K. Chatterji I960; Зограф I960; Иванов, Топоров 1960; Bioch 1965, 1984; Елизаренкова 1972, 1982; Бонгард-Левин, Ильин 1969,1985; Бонгард-Левин, Гуров 1988,1990; Fussman et al. 2005).
Ш — иранцы в античную эпоху занимали огромную территорию степей Евразии от Дуная до Алтая и, возможно, даже Тувы, и на юге— всю Среднюю Азию, Афганистан и Иран. По принятой ныне классификации иранская ветвь делится на две большие группы: западную и восточную, разделенные каждая на северную и южную (Grundriss der iranischen Philologie (Strassburg 1895—1901); Оранский 1962, 1963, 1979а,б; Основы иранского языкознания: Древние иранские языки 1979; Среднеиранские языки 1981; Новоиранские языки 1979—1987).
К северо-западной подгруппе относятся древние мидийский и парфянский языки. Время появления иранцев на Иранском плато фиксируется письменными источниками Ассирии IX в. до н.э. Территория Мидии располагалась на северо-западе Ирана, где в предахеменидс- кую эпоху сложилось Мидийское царство. Парфия находилась у юго- восточкого берега Каспийского моря. Парфянское царство сложилось в III в, до н.э. Около новой эры оно охватывало Иран, Армению и Среднюю Азию и вело войны с Римом за господство в Азии.
Среди современных языков к северо-западной подгруппе относятся языки курдов, проживающих в Иране, Ираке, Сирии, Турции и России; гилян, мазандеранцев, луров, жителей Ирана и белуджей, живущих в Иране, а также в Пакистане, Афганистане и на юге Средней Азии. Часть этих народов ведет кочевой образ жизни, занимаясь скотоводством и, особенно, разведением лошадей. Их хозяйственно-культурный тип, жилище, костюм резко отличаются от культуры семитов-арабов-бедуй нов и во многом напоминают хозяйство и быт восточно-иранских кочевников Средней Азии, что указывает на генетическое родство двух групп иранцев.
К юго-западной подгруппе относится древнеперсидский язык. Персидские топонимы и имена зафиксированы в письменных памятниках Ассирии начиная с IX в. до н.э. Затем он становится языком великой державы Ахеменидов, в VI—IV вв. до н.э. включившей огромную территорию от Средиземноморья до Индийского океана. На базе древнеперсидского формируется среднеперсидский язык — основа современных языков персидского (фарси) государственного языка Ирана, таджикского языка Таджикистана, а также языка фарси кабули (дари) литературного языка Афганистана (наряду с пушту). Все эти три литературных языка юго-западной'подгруппы восходят к языку та джикско-персидской классической литературы IX—XVI вв., на котором писали Рудаки, Фирдоуси, Саади, Омар Хаям, Хафиз, Джами. Особый интерес в контексте данной книги представляет творчество Фирдоуси, поскольку в Шахнаме нашли отражение многие сюжеты и персонажи, известные по Авесте и бытующие до сих пор в фольклоре современных таджиков.
К северо-восточной подгруппе относится мертвый скитский язык, на диалектах которого в VII—IV вв. до н.э. говорили ираноязычные народы, обитавшие в степях от Северного Причерноморья до глубин Азии и на севере Средней Азии. Как говорилось, в персидских источниках их называли саками, в античных — скифами. Причем было подчеркнуто, что персидское название относится ко всем племенам, которые греки именовали скифами. Отмечены также близость хозяйственно-культурного типа, костюма, вооружения и языка скифов европейских и азиатских, но указано, что савроматский язык был «испорченным», из чего следует, что скифский континуум включал различные диалекты. Недавно
С.В. Кулланда выдвинул гипотезу о родстве скифского языка с юго- восточно-иранским бактрийским и показал, что Гомер, предположительно в VIII в. до н.э. писавший о «доителях кобылиц», «мле- коедах», был знаком уже со скифами Северного Причерноморья. Если он прав, это позволит удревнить время сложения скифского комплекса Причерноморья. К той же подгруппе принадлежит сарматский язык, исчезнувший, видимо в эпоху великого переселения народов.
Наконец, потомком скифского (в широком смысле) является язык предков осетин алан, пришедших из степей на Кавказ в начале нашей эры и вступивших в контакт с аборигенным населением Кавказа. В настоящее время осетинский язык распространен в Северо-Осетинской АР России и Южно-Осетинской АО Грузии. Мифология осетин воплощена в эпосе Нарты. Анализ Нартов и скифской мифологии, отраженной в трудах эллинских авторов, позволяет установить соответствия с некоторыми мифологемами не столько Авесты, сколько Вед. Письменных памятников скифов нет, и язык реконструирован B.C. Миллером, В.И. Абаевым и Ж. Дюмезилем на основании анализа топонимов, этнонимов и имен собственных, донесенных в греческих и персидских текстах (Миллер 1887; Абаев 1949,1965; Дюмезиль 1976).
К мертвым северо-восточным иранским языкам относится также согдийский язык, на котором говорили на реке Зеравшан, в области Согд, упоминаемой в Авесте. Согд и его столица Афрасиаб (Самарканд) многократно фигурируют в Шахнаме как центр враждебного Турана и место действия Афрасиаба и других персонажей, действующих и в Авесте. Письменные памятники на согдийском языке существуют начиная со II—IV вв. По данным китайских источников известно, что в VIII—IX зз. н.э. согдийский язык был распространен в областях Чач (Ташкентский оазис), Семиречье и согдийских колониях западного Китая, где он был языком письменности.
Ягнобский язык, до сих пор распространенный в долинах Яг- ноба в Таджикистане, является потомком одного из диалектов согдийского (Основы иранского языкознания. Среднеиранские языки 1980).
К мертвым северо-восточным иранским принадлежит также хо- резмийский язык, распространенный в низовьях Аму-Дарьи в области Хорезм, упомянутой в Авесте. Некоторые исследователи полагали, что Авеста была создана Заратуштрой именно в Хорезме, что не подтверждается археологическими материалами (см. ниже).
Древнейшие тексты датированы III—II вв. до н.э. До середины VIII в. н.э. он оставался официальным языком государства Хорезм. (Хорезмийские тексты исследованы A.A. Фрейманом, М.Н. Бого- любским и особенно В.А. Лившицем.)
К юго-восточной подгруппе иранских языков принадлежит мертвый бактрийский. Он был распространен в северной и южной Бак- трии (в Средние века область Тохаристан) — стране, упомянутой в Авесте. Некоторые исследователи связывают деятельность Заратуш- тры с этой страной. Памятники на бактрийском языке, использовавшем греческий алфавит, относятся ко времени Кушанского царства I—III вв. (надпись Канишки из Су рх-Ката ля) и эфталитского государства V—VI вв. Бактрийский язык занимает промежуточное положение между парфянским, согдийским и хорезмийским с одной стороны, и современным афганским (пашто) и мунджанским языками — с другой. Письменные памятники известны с III в. до н.э. Поздние эпиграфические памятники датируют IX в., затем язык был ассимилирован персидским (Оранский 1963, 1979; Основы иранского языкознания. II 1981). Изучением бактрийского языка и дешифровкой надписей занимались В.А. Лифшиц, И.М. Стеблин-Каменский, А. Марик, В. Хеннинг, И. Гершевич, Г. Хумбах, Я. Харматта, Ж. Фус- ман, Г. Давари, Ф. Грене и др. Живым языком этой подгруппы является пушту (пашто), распространенный в Афганистане наряду с дари, а также части Пакистана. Он близок некоторым памирским языкам.
Памирские языки — группа восточно-иранских языков, не составляющих самостоятельной подгруппы и проявляющих черты сходства с другими восточно-иранскими языками порознь. Взаимопонимание между носителями части языков отсутствует. Это указывает на длительную изоляции и коквергентно-е рйзз^тие. Памирские языки сосредоточены в южном Таджикистане, в отдельных речных долинах Памира, а также в соседних горных районах Афганистана и Индостана на Гиндукуше. Большая близость прослеживается между шугнанским, рушанским, бартангским, орошорским языками, распространенными по рекам Пянджу и Бартангу, а также с сарыкольским языком Синьцзяна. Другие памирские языки: язгулемский, ишкашимский, ваханский — независимы ни от шугнанской группы, ни друг от друга.
На Памире распространен также ягнобский язык, не входящий в памирскую группу, а представляющий прямое продолжение согдийского.
Систематизацией памирских языков занимались В. Гейгер, Э. Бенвенист, Д. Лоример, Г, Моргенстьерне (Morgenstierne 1938). И главным образом русские исследователи И.И. Зарубин, B.C. Соколова, Т.Н. Пахалина, Т.И. Эдельман, Д. Карамшоев, а также А.Л. Грюнберг и И.М. Стеблин-Каменский.
Включить этот краткий компилятивный очерк кажется необходимым, поскольку без представления об историческом развитии индоиранских языков невозможно ставить задачу их сопоставления с археологическими фактами. Знание генезиса и взаимосвязей индоиранских языков диктует важнейшую методическую установку: необходимость совместного исследования истории носителей всех арийских языков, — их доказанная лингвистическая близость свидетельствует о генетическом родстве ираноязычных саков и скифов и земледельческих народов хорезмийцев, согдийцев и бактрийцев, что ставит методическое требование поиска их совместной пракультуры и прародины.
Важные данные в этой связи представляют материалы о пережитках в культуре современных осетин, народов Памира, а также западно-иранских кочевников Ирана, некоторых черт, характерных для скифской культуры, но сформировавшихся в эпоху бронзы (тип постоянного и разборного жилища — протоюрты, костюм, навыки гончарства, верховая езда, культ коня и др.).
Выявленное лингвистами еще в XIX в. и подтвержденное компаративистским исследованием Келленса и Пирара родство Риг- веды и Авесты ставит задачу совместного рассмотрения генезиса иранцев и индоариев, а установленное археологически время появления конных колесниц, играющих огромную роль в обеих традициях, строго лимитирует эпоху формирования индоиранской общности не ранее рубежа Ш—II тыс, до н.э. и вместе с тем ограничивает зону поиска прародины в Старом Свете ареалом раннего распространения колесниц и культа коня.
Таким образом, сверхзадачей книги после составления банка археологических материалов пастушеских памятников эпохи бронзы Средней Азии и их культурной атрибуции и хронологической классификации является установление векторов миграций пастушеского населения Средней Азии и постановка проблемы их этнической атрибуции.
Кузьмина Е.Е.
Из книги «Арии - путь на юг», 2008
