Показать все теги
...Я смертельно устал от этих арабов...
В своей безграничной способности проявлять добро и зло они достигали предельных результатов, поднимаясь на высоту и падая вниз в размахе, недостижимом для нас...
Томас Эдвард Лоуренс Аравийский
Стереотипы поведения — это социальные нормы, исторически сложившиеся правила поведения человека, система его оценок (плохо — хорошо). Типичный пример значимости стереотипов поведения — пьеса Мольера «Мещанин во дворянстве», когда человек попадает в новый для него социум и старается вести себя (как ему кажется) так, как это принято в данном социуме. На стереотипы поведения влияют многие факторы. В арабских странах исследователь обнаруживает сочетание двух тенденций. Первая представляет родо-племенную традицию, которая у бывших кочевников, как правило, сохраняется достаточно долго. Вторая — модернистское поведение — является последствием взаимодействия ряда факторов, в том числе и кросскультурных контактов.
Стереотипы поведения и национальный характер обычно изучают этнографы. Мы же попытаемся разобраться в этих понятияхс точки зрения востоковеда-историка. Следуете самого начала отметить, что анализировать ментальность какого-либо народа — занятие неблагодарное, ибо любой исследователь не свободен от собственных качеств, накладывающих отпечаток на восприятие восточной действительности. Например, не очень жаловал арабов блестящий российский востоковед Агафангел Крымский (1871 — 1942 гг.). Но когда читаешь воспоминания о нем или его собственные письма из Ливана родственникам, понимаешь, что имеешь дело с человеком замкнутым и стеснительным, обладавшим трудным характером, обижавшимся даже на детские дразнилки.
Важно знать, в какое время проводилось исследование, ибо люди по-разному ведут себя в нестандартных ситуациях, что логично и естественно. К этому следует добавить, что любое исследование ментальности или национального характера не будет адекватным, если оно станет опираться на мнение лишь одного автора или если исследование будет ограничено временными рамками или анализом поведения лишь одной общественной группы. К сожалению, в современной этнографической литературе встречаются описания характера или поведения арабов, основанные на наблюдениях за представителями арабских народов в инокультурной среде, что нельзя рассматривать как модель или типовую ситуацию. В то же время предлагаемые автором размышления, разумеется, не могут считаться в силу сложности проблематики доскональным и всеобъемлющим исследованием.
Факторы, формирующие стереотипы поведения
Так называемые традиционные культуры обладают большим набором моделей поведения, характерных для того или иного аспекта жизнедеятельности. Именно в поведенческих стереотипах отчетливо проявляется этническое своеобразие культуры. Естественно, что стандарты поведения можно наблюдать не только в обрядах или обычаях. Сама сфера общения, этикет, трудовые навыки, приемы игрового поведения, воспитания и т.д. всегда имеют этническую окраску. Поведение арабов во многом определяется традициями различных земледельческих и скотоводческихнародов, оседлого и кочевого населения прежде всего Аравийского полуострова. Коран и Сунна (предания о суждениях и поступках пророка Мухаммада) содержат в себе большое количество притч, назидательных рассказов, обрядовых и правовых установлений, послуживших базой для формирования нравственных установок и традиций этикета арабских народов. Кроме того, на формирование характера народа оказывают воздействие географическая среда и климат, а также способы добычи пропитания.
Принято считать, что южные народы ленивы в силу того, что благоприятные климатические условия делают их жизнь более легкой. На самом деле неспешность южан — это действительно результат воздействия климата, который требует от человека размеренного образа жизни, сохранения энергии. Ведь в засушливых районах людям приходится предпринимать значительные усилия для того, чтобы выращивать зерновые. Часть населения арабских стран до сих пор ведет кочевой образ жизни, занимаясь отгонным животноводством. Но всех объединяет торговля, которая в этом регионе издавна является фактором, регулирующим отношения между обитателями разных климатических зон, между племенами, жителями сельской местности и города.
Предприимчивость и уважение к частной собственности
Практически все исследователи отмечают у арабов предпринимательские способности. И во время Крестовых походов арабы не прекращали торговли с Европой, и точно так же во время недавней гражданской войны в Ливане мусульмане западного Бейрута торговали с христианами восточной части города. Рыночные отношения в той или иной степени затрагивают каждую арабскую семью. Нередко профессор университета одновременно является владельцем магазина. В коммерческих отношениях арабы проявляют ловкость и настойчивость. Поэтому очень часто выпускник вуза сочетает работу по специальности с коммерческой деятельностью. Значительная часть арабов, проживающих за границей, в той или иной степени связаны со сферой торговли или предпринимательства. Это позволяет им адаптироваться в новом для них социуме, а также дает средства к существованию. Таким образом, предпринимательские способности можно считать имманентной чертой характера араба вне зависимости от уровня его образования и социального происхождения.
В свою очередь, предпринимательство формирует уважение к частной собственности. Об одном любопытном эпизоде рассказала известный специалист по литературе на языке урду J1. Васильева. Находясь в Кувейте по приглашению местной пакистанской общины, она обратила внимание, что хозяева дома, в котором она жила, собираясь отдохнуть после обеда, оставили открытой входную дверь дома. Увидев недоумение на лице русской гостьи, они объяснили ей, что «если придет почтальон, то он сразу поймет, что хозяева отдыхают. Тогда он оставит почту и уйдет, не побеспокоив хозяев звонком в дверь...»[1].
Нельзя сказать, что воровство совершенно искоренено в арабских странах. Однако шариатский суд в случаях раскрытия краж сурово наказывает за воровство. В некоторых странах и сегодня вору отсекают правую руку. Поэтому возвращение случайно оставленной или потерянной вещи в арабских странах скорее правило, нежели исключение. Впрочем, это не означает, что воровство или мошенничество полностью отсутствуют. Средства массовой информации постоянно сообщают о деятельности полиции по наказанию нарушителей общественной морали. Много сюжетов о мошенниках и ворах можно обнаружить и в арабском кинематографе, что свидетельствует о том, что общество не избавилось от пороков, но продолжает борьбу с ними.
Вот какую историю рассказал российский врач, приехавший в Иорданию. Так случилось, что его не встретили в аэропорту и он взял такси, чтобы добраться по имевшемуся у него адресу. Дорога заняла почти два часа, и водитель взял с него довольно крупную сумму. Встретившись наконец со своим иорданским коллегой, россиянин рассказал ему о случившемся. И тогда иорданец снял телефонную трубку и позвонил в полицию. Через полчаса в доме появился полицейский, который подробно расспросил россиянина, в том числе о марке и цвете машины. Прошло два дня, и полицейский привел в дом того самого водителя, который оказался «левым», незарегистрированным таксистом, и заставил его вернуть незаконно полученные деньги. Потом выяснилось, что он также был вынужден заплатить штраф. Естественно, что подобное было возможно в небольшом городе, где число владельцев автомобилей определенной марки, в том числе таксистов, едва ли достигает нескольких десятков.
Чистоплотность
Исламская мораль выработала в людях многие положительные качества. Среди них опрятность. Арабы любят хорошо одеваться и бывают даже щеголеваты, они аккуратны, следят за своим внешним видом. Однако в ряде стран, например в Египте, можно наблюдать ужасающую нищету и антисанитарию. Как правило, вечером из домов выносят в специальных черных мешках мусор (зубал, збели) и складывают его в кучи. И если мусоровоз их не забирает, то можно увидеть десятки мышей и крыс, которых привлек запах пищевых отходов. В то же время владельцы лавок ежедневно моют не только помещение, но и тротуар перед магазином. Арабские хозяйки чистоплотны, их квартиры никогда не выглядят захламленными, ибо отсутствует традиция сохранять старые вещи «на всякий случай». Женщины особо озабочены чистотой своих окон и моют их раз в месяц, ибо ветры пустыни порой приносят пыль и песок.
Помощь ближнему
Среди добродетелей надо назвать и благотворительность (ихсан), которая считается одной из важнейших обязанностей мусульманина. В той же мере благотворительность присуща и арабам-христианам, ибо помощь ближнему предусмотрена прежде всего семейно-родственными традициями. Это заметно не только на уровне семьи, родственного клана или иного сообщества, проживающего в определенной местности. В старину на частные средства строились мечети, бани, мосты и т.д. Сегодня за счет благотворительности осуществляется деятельность различных политических организаций или фондов, в том числе и за пределами арабского мира. Обратной стороной этой медали являются пожертвования в пользу радикальных мусульманских организаций, охватывающих ряд стран.
У арабов, исповедующих ислам, до сих пор отсутствуют дома для престарелых, ибо пожилые люди, как правило, до конца жизни живут в кругу семьи. Похоже, что приюты для сирот существовали лишь в периоды затяжных войн. Обычно детей, оставшихся без родителей, разбирают родственники. Естественно, что жизнь вносит свои коррективы: в частности, приюты для детей существовали после землетрясения в Алжире в 40-х годах XX века. А в конце 80-х годов христианские общины в Ливане организовали дома для пребывания одиноких стариков, потерявших своих близких в результате длительной гражданской войны[2].
Гостеприимство
Практически все европейцы, когда-либо посещавшие арабские страны, отмечали исключительное гостеприимство арабов, будь то горожане, сельские жители или кочевники. Гарольд Херст, английский гидрогеолог, который 35 лет изучал Нил, а с 1913 года возглавлял учреждение, в ведении которого находились все гидрологические исследования в бассейне Нила, отмечал, что наиболее типичными чертами египтянина «являются веселый нрав и добросердечие. Гостеприимство распространено повсюду: два-три работника, сидящие в поле за трапезой, состоящей из хлеба и овощей, всегда пригласят прохожего присоединиться к ним... голодного накормят в любой деревне. Участие к попавшему в беду проявляется неизменно, а доброта к детям часто доходит до баловства. Семейные узы крепки, и помощь родственникам, заслуживают они этого или нет, является твердым правилом»[3].
До сих пор нарушение правил гостеприимства рассматривается арабами как позорное деяние и подрыв устоев общинной морали и не может быть оправдано ссылкой на бедность. Поэтому, чтобы не обременять бедняков, в бедуинских племенах заботы, связанные с приемом гостя, обычно возлагаются на зажиточных представителей племени. Существует масса поговорок, свидетельствующих о древности этой традиции.
Арабы вообще не скупы, хотя и не без исключений. В силу развитости региональных связей и локальных культурных традиций народная молва приписывает жителям того или иного города определенные качества. Например, в Сирии популярны анекдоты про жителей Хомса и Хамы, оспаривающих другу друга репутацию самых «прижимистых» из всех сирийцев. Рассказывают, что жители Хомса и Хамы долго спорили о том, как поделить воду реки аль-Аси (Оронт), вдоль которой расположены эти города. Наконец спорящие решили натянуть через реку веревку, положив этим конец конфликту. Но ночью, когда наиболее недоверчивые жители Хамы решили проверить, как выполняется соглашение, обнаружилось, что их оппоненты черпают ковшом воду через натянутую веревку. Скупость жителей Хомса вошла в поговорку, поэтому когда сирийцы начинают рассказывать анекдоты, они прежде всего узнают, нет ли среди собравшихся выходцев из Хомса.
Известный востоковед А. Васильев, проведший не один год в Каире, отмечает: «Здоровое народное чувство не приемлет алчных, нахрапистых рвачей. Египтяне с осуждением говорят: «Твой отец — пиастр!» Быть бережливым — достоинство, но общественное мнение против чрезмерного накопительства»[4]. В Коране вопрос о бережливости и щедрости рассматривается неоднократно: «Те, которые расходуют свои имущества на пути Аллаха, подобны зерну, которое вырастило семь колосьев, в каждом колосе — сто зерен»[5].
Почитание старших
В Коране содержатся призывы почитать родителей: «И решил твой Господь, чтобы вы не поклонялись никому, кроме Него, и к родителям — благодеяние. Если достигнет у тебя старости один из них или оба, то не говори им — тьфу! — и не кричи на них, а говори им слово благородное. И преклоняй перед ними обоими крыло смирения из милосердия и говори: “Господи, помилуй их: как они воспитали меня совсем маленьким”»[6].
Естественно, что для каждого арабского народа присущи те или иные черты, отличающие его от соседей. Интересные данные относительно характера жителей Кувейта приводит российский востоковед А. Филоник. «В целом если попытаться дать обобщенный национальный портрет кувейтца, то следует выделить такие его качества, как благожелательность, отзывчивость, душевная щедрость... Вместе с тем кувейтцев отличают рациональность, дальновидность. Они любят комфорт и привыкли к жизненным удобствам. Кувейтцы ценят удаль, умение показать широту души, азартность, смелость, увлеченность делом, изобретательность в развлечениях, шутках. Но в сравнении с другими арабами они производят впечатление меньшей демократичности, большей сдержанности и обстоятельности, тяжеловесности, кажутся не столь легкими на подъем. Портрет кувейтца составлен, однако, не из одних только положитель- ныхчерт... Народная молва в Кувейте настойчиво выделяет отдельные отрицательные свойства, присущие некоторым бедуинским племенам, населяющим изолированные пограничные с Саудовской Аравией районы. Кочевникам тех мест приписываются воинственность, фанатизм, подозрительность, повышенная возбудимость и коварство»[7].
Социальная ситуация корректирует поведение людей, хотя основные черты национального характера обычно сформированы задолго до этого. Так, ориентация на исторически сложившиеся этические установки существует в этикете. Учтивое обращение к собеседнику сохраняется и поныне, хотя, употребляя некоторые архаичные формы, арабы дают понять собеседнику, что в условиях демократизации социальной жизни это — дань традиции. Почтительное обращение саййид — «господин» — сегодня употребляется редко, чаще всего по отношению к иностранцу, хотя саййида — «госпожа» — можно услышать в городе повсеместно.
Горожанин, обращаясь к незнакомому человеку (предполагая, что его собеседник имеет высшее образование или ученую степень), может назвать его дуктур. Характерно, что использование наиболее часто употребляемых обращений -дук- тур, мухандис, муаллим — имеет свое историческое обоснование. После достижения независимости, когда формировался административный аппарат, разрабатывалась конституция, практически во всех арабских странах наиболее востребованной была профессия адвоката, обращаясь к которому говорили «дуктур». Затем началось становление национальной экономики, и молодежь устремилась осваивать инженерные профессии: на смену принятому обращению «дуктур» пришло обращение «мухандис». С повышением уровня благосостояния возникла потребность в квалифицированных медицинских кадрах, и самой предпочтительной стала профессия табиба (врача) или дуктура (последнее звучит уважительнее). Впрочем, так обращаются и к архитектору, и к чиновнику госаппарата, то есть ко всякому человеку, обладающему дипломом о высшем образовании.
Этикет
Обращает на себя внимание наличие в арабском языке огромного пласта этикетных выражений. Это относится как к литературному языку, так и к диалектам. Характерно, что ряд выражений, в состав которых входит упоминание Аллаха, традиционно используются представителями всех религий: «Алла йаатик!» («Бог подаст!»), «Алла йахалик!» («Да хранит тебя Бог!») и т.д. Особо «цветистыми» бывают приветствия. Так, например, в Египте принято шутливо приветствовать друг друга, упоминая цветы или вкусные плоды: «Сабах-ал-варда!» или «Са- бах-ал-фул!» («утро роз», «утро фасоли») и т.д.
Этнологи, изучающие коммуникационные контакты в той или иной культуре, обращают внимание на дистанцию между собеседниками. Как и во всякой традиционной культуре, дистанция в речевом контакте арабов определяется возрастом, полом и принадлежностью к разным слоям общества. Американские социологи отмечают, что, беседуя, арабские мужчины стоят ближе друг к другу (чем это принято в США), чаше прикасаются к собеседнику, похлопывая его по плечу или колену[8]. Надо отметить, что в арабском социуме отношения между мужчинами одного и того же возраста более тесные, чем в других странах. В то же время отношения между пожилыми и молодыми характеризуются большей почтительностью, проявляемой представителями младшего поколения. Собеседников могут также объединять родо-племенные, возрастные и корпоративные отношения. В женских контактных группах возрастные различия проходят на уровне «замужняя — незамужняя».
Достойно особого внимания то, что в общественных местах мужчины и женщины (даже замужние) стараются общаться с лицами своего пола. Если хозяин принимает гостей в соответствии с традиционным этикетом, то мужчины и женщины могут сидеть за разными столами. Даже супружеские пары вне дома, как правило, не прикасаются друг к другу.
Традиция предписывает неукоснительно соблюдать правила поведения, характерные для разных половозрастных групп. Это можно наблюдать на свадьбах, похоронах или праздниках по случаю рождения ребенка, инициации мальчиков (обрезания), возвращения из хаджа и т.д. Например, женщины не сопровождают тело покойника на кладбище, а при принятии соболезнований мужчины и женщины (члены семьи и посетители) находятся в разных помещениях. Если в комнате, где находятся члены семьи, принимающие соболезнования, имеется 20 мест для посетителей, то при появлении нового посетителя тот, кто пришел раньше других (исключая близких родственников, почетных гостей престарелого возраста), должен попрощаться, уступив, таким образом, место вновь прибывшему посетителю.
При встрече хорошо знакомые мужчины трижды прикасаются друг к другу щеками, имитируя троекратный поцелуй[9]. В Омане, встречаясь с друзьями, молодые люди трутся носами. В городах по вечерам часто можно увидеть слоняющихся по улицам юношей, которые держатся за руки. Идущие парами взрослые мужчины могут держать друг друга под руку. А если мужчин трое, то идущий в центре может положить руки на плечи или талию своих друзей. В Европе или США подобное покажется странным, в то время как в арабском обществе это признак дружеских или братских отношений.
Следует также отметить, что в современной арабской культуре отсутствуют поклоны торсом. Однако при встрече с правителем (эмиром, султаном или королем) в странах аравийского ареала подданные целуютего в плечо. Традиционное мусульманское приветствие, которое можно видеть в так называемых «костюмированных» фильмах, отражающих эпизоды арабской истории, состоит из наклона головы, сопровождаемого прикосновением правой ладони к голове — ко лбу, к подбородку (в старину надо было прикоснуться к бороде) и к груди. Своеобразное приветствие принято среди пожилых людей в Судане: мужчины подают друг другу руки, затем каждый подносит ладонь ко рту, имитируя поцелуй, и затем снова подает руку собеседнику[10]. Аналогичное поведение описывает Джефри Тайлер в своей статье о марокканских берберах[11]. На обращение собеседника с просьбой вежливый человек прикасается рукой к груди (или к голове надо лбом) и говорит: «тахта амрак» («я в твоем распоряжении») или «хадир» («слушаюсь»).
Фатализм и неконкретность
Неспешная жизнь бедуина и фатализм, уверенность в том, что все в руках Аллаха, повлияли на отношение араба ко времени. Многие исследователи отмечали, что пунктуальность для арабов — редкое качество. И если занятия в школе, университете, конференции и другие мероприятия начинаются вовремя, то в личных отношениях опоздание — почти норма. Сопровождая арабские делегации, я убедилась в том, что представители даже весьма образованных слоев позволяют себе опаздывать. На мой ироничный вопрос, сколько минут в «арабском часе», один из моих подопечных лукаво ответил: «Сто». Некоторая нечеткость в выполнении своих обязательств или обещаний не рассматривается как невежливость, ибо, как считают большинство мусульман, «на все воля Аллаха». В связи с этим позволю себе привести сюжет, рассказанный моим коллегой востоковедом А. Филоником: отец, обращаясь к своим сыновьям, просит их сделать какую-то работу. Первый сразу же отказывается, ссылаясь на занятость. Второй соглашается и обещает отцу выполнить работу. Однако этого не происходит. Спрашивается, кто из сыновей поступил правильно? Естественно, что любой европеец назовет первого, который честно признался, что не сможет выполнить работу. Тем не менее в арабском социуме симпатии будут на стороне второго сына, ибо он не перечил отцу, а то, что он не исполнил своего обещания, не его вина, ибо «так пожелал Аллах!».
Американские социологи отмечают неконкретность и стремление избежать четкости в формулировках в речах ряда арабских руководителей. При этом они выделяют два стиля речи, один из которых — духри («прямой») — предполагает более четкое изложение, в то время как, пользуясь вторым — би- тул («вдоль» — букв.), — собеседник избегает конкретных формулировок. Социологи считают, что таким образом араб стремится не брать на себя ответственности. На самом деле любой публичный человек вынужден думать о красоте своей речи, ибо именно таким образом достигаются уважение и авторитет.
Привычка быть «одним из...» заставляет араба говорить иносказательно, особенно тогда, когда нет уверенности в исходе ситуации. В то же время араб стремится не испортить отношений с собеседником, ему важно сохранить контакт и расположение. Поэтому для араба важно не «что» сказать, а «как». Этому способствует богатейший выбор лексики, благодаря которому араб может использовать массу красноречивых выражений, суть которых состоит не в том, чтобы решить проблему рационально, а в том, чтобы понравиться собеседнику. Следует также отметить, что у арабов в речевых коммуникациях особое место уделяется эмоциям, которые несут самостоятельную нагрузку, усиливая сказанное.
Естественно, что перенесение арабских стереотипов поведения на иную почву приводит к непредсказуемым последствиям. В качестве примера приведу эпизод, который произошел в январе 1991 года в Женеве, куда прибыли госсекретарь США Дж. Бейкер и делегация Ирака во главе с министром иностранных дел Т. Азизом. В составе делегации находился также брат президента Ирака Саддама Хусейна, который всеми присутствующими иракцами воспринимался как старший вделегации.
Переговоры в Женеве были последней попыткой убедить Ирак отказаться от своих планов аннексировать Кувейт и избежать военного столкновения. Госсекретарь США предупредил представителей Ирака, что, если Багдад не откажется от своих намерений, США применят военную силу. Бейкер не стучал кулаком по столу, не повышал голос, а использовал лишь вербальный (речевой) канал коммуникации. Вернувшись в иракское посольство, Т. Азиз, опытный дипломат, приступил к составлению отчета о переговорах для президента, в то время как брат президента С. Хусейна позвонил в Багдад и сообщил: «Американцы спокойны, они только угрожают и, вероятно, нападать не будут. Они только говорят, но даже не сердятся, наверное, им не под силу военные действия...» Анализ ситуации свидетельствует о том, что высокопоставленный иракец обратил минимум внимания на то, ЧТО сказано, и максимум — на то, КАК сказано. Подобная позиция была бы закономерна в отношениях со своими соплеменниками, но не с представителем сверхдержавы, не говоря уже о том, что существует дипломатический протокол, принятый в мировой практике. Результатом столь ошибочной оценки поведения противоположной стороны стала начавшаяся шесть дней спустя операция «Буря в пустыне». Ирак потерял 175 тыс. своих граждан, а убытки составили 200 биллионов долларов[12]. В связи с этим становится понятной положительная реакция арабов на известную выходку Н. Хрущева на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в период тройственной агрессии 1958 года, когда он в знак протеста стал стучать по столу своим ботинком.
«Техники тела»
Известный французский антрополог Марсель Мосс в своей книге «Общества, обмен, личность» выделил особую главу «Принципы классификации тела». М. Мосс обращает внимание на то, что «образ действий» или «повадки» передаются из поколения в поколение и, следовательно, имеют существенное значение. Он рассматривает национальные традиции с точки зрения положений и поз тела в зависимости от пола, возраста или времяпрепровождения. Действительно, в различных культурах человек пользуется своим телом по-разному. Отмечая возможные «техники тела», М. Мосс начинает их перечисление с рождения человека (позы матери во время родов и навыки акушерок) и заканчивает смертью (положением тела в фобу и в могиле).
М. Мосс обращает также внимание на характер отношений матери и ребенка. Он пишет: «История ношения детей очень важна. Ребенок, которого мать носит непосредственно на себе в течение двух или трех лет, совершенно иначе относится к своей матери, чем ребенок, которого не носят»[13]. Это в значительной степени относится к арабской семье, где ребенком занимается не только мать, но и отец, а также старшие братья и сестры. В семье, где есть несколько детей, старшие всегда участвуют в воспитании младших. Иностранцы в арабских странах обращают внимание на то, что родители часто берут с собой детей в общественные места, при этом мужчины носят детей на руках, сажают их на колени.
Следует также обратить внимание на пеленание ребенка. В бедуинской культуре ребенка помещают в гамак или специальную люльку, стоящую на круглых скобах, что позволяет ее качать. Однако движения ребенка в такой постели ограничены бортиками гамака или люльки[14].
К своеобразным, принятым у арабов «техникам тела» следует также отнести и трудовые приемы. Вот типичный способ вязания, применяемый женщинами: левая спица с вывязываемым полотном вставляется под мышку, в то время как правая рука держит спицу и выполняет узор[15]. В Ираке, для того чтобы забраться на финиковую пальму, феллахи используют специальную веревку, одновременно обвивающую ступни и ствол дерева, по которому поднимается сборщик фиников. Аналогичный прием — использование пояса — применяется теми, кто срезает бананы или кокосы. М. Мосс назвал эту технику «методом влезания на дерево с помощью ремня, опоясывающего тело вместе с деревом».
Рассматривая техники сна, Мосс отмечает, что для многих обществ «для сна нет ничего, кроме матушки-земли»[16]. Арабов следует отнести к тем, кто с легкостью засыпает на циновке, ковре и даже на песке. Горожанин не использует больших подушек, довольствуясь длинным жестким валиком.
Во время отдыха днем арабы часто сидят на корточках. Естественно, что эта поза традиционна для кочевника. Однако в Йемене, например, существует специальный пояс, который обвивает спину и колени, что создает определенное удобство для движения торсом. Таким образом, йеменец не только отдыхает, но и может выполнять какую-либо работу.
Французский антрополог М. Мосс обращает также внимание на тактильные контакты междучленами семьи и маленькими детьми. Считается, что ежедневный четырехминутный контакте ребенком — объятия, поглаживания, игры — является тем тактильным минимумом, который необходим для того, чтобы ребенок развивался нормально. М.Л. Бутовская упоминает ряд работ зарубежных исследователей, в которых отмечается, что «касания являются важнейшим условием хорошего самочувствия и нормального развития младенцев»[17]. Впоследствии именно от объема тактильных ощущений зависит характер адаптации сначала в семье, а затем и социуме. Однако исследователи отмечают, что девочки по сравнению с мальчиками часто испытывают недостаток внимания отца и, как следствие, имеют более низкую самооценку.
В арабской культуре принято, чтобы мать кормила ребенка молоком до 11 месяцев, а в бедуинском обществе — до двух лет. В этот период значительную часть времени родители носят ребенка на руках. Но если в семье есть старшие дети, то, как только ребенка отняли от груди, часть забот о малыше ложится на них. В таких случаях двух-трехлетнего малыша обычно носят, посадив его на бедро.
Обращая внимание на традицию носить ребенка на руках в течение первых лет его жизни (речь идет не только о длительном ношении, но и о частых и длительных контактах между ребенком и родителями, ребенком и старшими детьми), М. Мосс рассматривает ношение малыша как тактильный контакт, который вырабатывает в ребенке чувство защищенности[18].
Социализация детей в семье
Росс Кэмпбелл, автор книги «Как на самом деле любить ребенка», отмечает, что отношения между родителями и детьми можно разделить на два типа: эмоциональные и познавательные. Причем объем эмоциональных контактов должен соответствовать объему контактов научения, передаче ребенку жизненного опыта[19]. Он особо отмечает роль эмоциональных контактов — на уровне глаз и прикосновений. Естественно, что в большой семье ребенок получает гораздо больше эмоциональной подпитки, чем в нуклеарной семье. Таким образом, в большой семье, где ребенок ежедневно общается с несколькими родственниками (мать, отец, братья, сестры, дяди, тети и т.д.), ребенок чувствует себя более защищенным. Кроме того, ребенок учится быть общительным, что позволит ему в будущем легче адаптироваться в обществе. Параллельно его обучают заботиться о младших, ибо передача некоторых обязанностей — контроль за поведением сестер и братьев или мелкие поручения по дому — позволит ребенку рано почувствовать себя членом семьи, осознать свои права и обязанности.
Следует отметить, что ранняя социализация мальчика (примерно в 7 лет), обычно наступающая после обрезания, которая позволяет ему посещать баню и мечеть вместе со взрослыми мужчинами, а также участвовать в принятии решений на уровне семьи, воспитывает в ребенке ощущение самоценности мужчины. Патриархальный уклад прокламирует приоритет отца семейства. Йеменский исследователь Мухаммед Сулейман Вахид отмечает, что «подчиненное положение женщины в семье касается не только матери, но и детей женского пола. Поэтому с младенческих лет социализация мальчиков и девочек протекает в разных социопсихологических условиях»[20].
Так, йеменская девочка довольно рано «бросает кукол, скакалку и мяч и уже примерно с 7 лет начинает присматривать за младшими детьми и помогать матери по дому. Ей подобает сторониться мужчин, не заговаривать с незнакомыми, быть скромной и стыдливой, чтобы не бросить ни малейшей тени на репутацию родителей и всего семейно-родственного коллектива. С появлением первых признаков полового созревания начинается отделение девочек от мальчиков»[21].
Описывая ситуацию в средней йеменской семье, исследователь указывает, что «хорошее поведение ребенка значительно чаще отмечается устной похвалой, чем подарками или развлечениями. С появлением первых коренных зубов йеменский ребенок перестает считаться малышом и к нему начинают предъявлять все больше и больше требований»[22].
В то же время горожане, отправляясь на выставки, в рестораны или к своим друзьям, часто берут с собой детей, что способствует как формированию дружеских отношений между родителями и детьми, так и передаче жизненного опыта.
М.С. Вахид отмечает, что, когда ребенок падает, ушибается либо разбивает колено, взрослые предпочитают предоставить ребенка самому себе или заботам старших братьев и сестер. Принимаются меры лишь в случае серьезных травм, угрожающих жизни.
Обращает на себя внимание отсутствие традиции убаюкивания детей перед сном. Свидетельством этого является немногочисленность колыбельных песен у арабов. В связи с этим следует сослаться на историка X века ал-Мас’уди, который писал, что «арабка не убаюкивает ребенка своего (когда) он плачет, боясь, что печаль потечет по телу его и заструится по жилам его, а возится и шутите ним, пока (не) засыпает он радостным, веселым, и (от этого) растет тело его, очищается цвет (лица) его и кровь, становится живым ум его»[23].
Язык жестов
В арабской культуре имеется значительный набор невербальных выражений — жестов. Среди них отметим использование вместо рукопожатия удара ладонями (сомкнутыми пальцами по пальцам). Этот жест принят среди мужчин и означает достижение договоренности, примирение. Известно, что этот жест был использован арабами при выборе «праведных халифов». Впервые язык жестов арабов Ливана и Сирии описал петербургский этнограф М.А. Родионов[24]. Речь идет в основном о жестикуляции, принятой в Ливане.
Среди этих жестов следует отметить наиболее употребляемые. Например, поднятые вверх брови иногда с одновременным цоканьем языком означает «нет». Жест, когда собранные в горсть большой, указательный и средний пальцы направлены вверх, означает «послушай», «подожди», «дай мне сказать». Этот жест левой рукой часто используют водители автотранспорта, сообщая едущим следом о необходимости притормозить. Оттянутое указательным пальцем нижнее веко позволяет сообщить другу, что его собеседник лжет или фантазирует. Прикосновение указательным пальцем к центру щеки или поглаживание подбородка большим и указательным пальцами, сложенными буквой «V», означает восхищение красотой присутствующей женщины. Так мужчины обмениваются своими впечатлениями. Добавим к этому аравийскую традицию целовать правителя во фронтальную часть плеча[25], а также старинный обычай на юге Египта целовать после рукопожатия внутреннюю часть своей ладони.
Значительную информацию о применяемых в той или иной культуре жестах обычно дает изобразительный материал, однако ввиду ограничений на изображение человеческих фигур в исламе мы не располагаем такой возможностью. Тем не менее в арабской литературе и даже Коране можно обнаружить некоторые детали языка жестов. В частности, И.Ю. Крачковский в примечаниях к суре 14, вкоторой речь идет о деятельности пророков, обращает внимание на совпадение описания жеста (аяты 9—10): «они вложили руки в уста свои» с традицией, зафиксированной на средневековой миниатюре, где персонаж обычно держит указательный палец у рта, что должно было выражать изумление[26]. Речь идет о народах, к которым были посланы пророки, но их проповедь вызвала сомнение.
Примеры типичных жестов, принятых в общении, демонстрируют арабские фильмы. Первое, что бросается в глаза европейцу, — интенсивная жестикуляция, свойственная жителям городов, и определенная статичность поведения обитателей пустыни. Например, и мужчины, и женщины, выражая горе, поднимают руки вверх или, сжав ими голову, раскачиваются из стороны в сторону.
Особенности современных стереотипов поведения
Ряд путешественников и исследователей, описывая традиции арабского социума, сравнивают его с подростком, стремящимся показать себя взрослым. Столь образное сравнение на самом деле отражает сочетание двух тенденций, о которых мы говорили выше. С одной стороны, сохраняются древние традиции родо-племенного общества, с другой стороны, все больше распространяются стереотипы поведения, заимствованные с Запада. Естественно, что в таких условиях возникают и некоторые промежуточные модели, само существование которых отражает попытку совмещения этих двух тенденций. Особенно это заметно в больших городах, где человек, получивший традиционное воспитание, зачастую оказывается один на один со своими проблемами. «Египтянин, — пишет А. Васильев, — постоянно — сознательно или нет — соизмеряет свои слова и поступки с реакцией на них других... Отсюда и стремление сохранитьлицо... Боязнь потерять лицо, а также убежденность, что все предопределено свыше, не позволяют египтянину признать, особенно публично, свою ошибку или проступок. Самокритика — невозможна, вернее, она — исключение из правил... Правдивый человек вызывает уважение, но правда и потеря лица несовместимы...»[27] Эта характеристика, данная египтянам, во многом верна и для арабов — граждан других стран. На самом деле зависимость человека от общества, стремление приспособиться к нему характерны для коллективистской культуры, доминирующей в арабских странах (в отличие от индивидуалистской культуры многих стран Запада), где интересы семьи, рода, племени являются базовым субстратом, влияющим на поведение человека.
Разные слои населения арабских стран вкладывают различное содержание в понятие «МЫ». «МЫ» — это комплекс психологических ощущений, объединяющих тех, кто входит в понятие «МЫ», в то время как ощущение напряженности, чувство недоверия и даже страха характеризует тех, которые идентифицируются как «ОНИ». Йеменский исследователь М.С. Вахид отмечает, что «главный психологический механизм, на котором основан племенной менталитет, заключается в противопоставлении между «НАМИ» и «ИМИ». Это противопоставление сводится к тому, что член того или иного племени считает себя представителем племенной общности, участников которой он называет «МЫ», в то время как все другие общности (племена и народы) он называет «ОНИ», то есть это люди, которые являются чужими по отношению к его собственной общности. Принадлежность к группе «МЫ» он определяет, исходя из родственных и кровных связей, а также из единства языка, традиций, манеры одеваться и т.д.»[28]. Что касается категории «ОНИ», то ими могут быть не только европейцы или американцы, но и соседние арабы или даже представители другого арабского племени. Например, ливанцы недолюбливают сирийцев, последние не очень любят египтян. В основе отношений первых — конфликт между богатым побережьем, живущим посреднической торговлей, и континентальной территорией, где население занято или поливным земледелием, или отгонным животноводством. Оба региона имеют за плечами разное историческое прошлое. Кроме того, стереотипы поведения тех и других во многом продиктованы зависимостью от географической среды проживания: жители побережья имеют иную шкалу ценностей, нежели те, что живут в глубине континента.
Издавна жители мусульманских стран воспринимали мир, пользуясь понятиями дар ал-ислам — «обитель ислама» и дар ал-харб — «обитель войны». На самом деле эти два понятия соответствуют традиционному восприятию своей и чужой территории, принятому практически во всех культурах. Естественно, ислам объединяет многие народы, проживающие в разных частях света, и, так же как и христианство, иудаизм и другие религии, создает основу для взаимодействия во всех сферах жизни. Поэтому в понятие «МЫ» и «ОНИ» представители разных конфессий или этнических групп вкладывают разное содержание. В то же время принадлежность к арабскому миру арабов-мусульман и арабов-христиан формирует единую общность. Язык, общая культура, принадлежность к одному и тому же географическому пространству, общий исторический багаж объединяют тех и других. Естественно, внутри арабского сообщества обнаруживается тенденция к формированию этнических и конфессиональных подгрупп.
Особенности национальных характеров арабских народов
В 70—80-е годы в арабском мире был популярен лозунг сирийских баасистов: «Ал-умма ал-арабиййа вахида, зат рисалаха- лида» («Арабская нация едина, а миссия ее бессмертна»), который на самом деле отражает мечту, а не реальность. Нашу мысль подтверждают как конфликты между арабскими странами, разногласия между конфессиями, так и различия в диалектах. В качестве примера сравним арабов Аравийского полуострова и жителей Египта. Египтяне унаследовали памятники культуры времен фирауниййи (Древнего Египта) и с развитием туризма (который эксплуатирует прежде всего интерес иностранцев к памятникам доисламского периода) все более проникаются ощущением значимости прошлого Египта для мировой цивилизации. Что касается арабов Аравийского полуострова, то здесь можно наблюдать симбиоз бедуинской и раннеисламской культур. Отличаются от арабов и берберы Марокко, этническая история которых имеет непосредственное отношение к Африке. Впрочем, сами берберы всегда говорят: «Мы — не арабы». Вспомним ма- данов Южного Ирака, до сих пор демонстрирующих приверженность традициям, оставшимся в наследство от некогда обитавших здесь шумеров. Своей историей (следовательно, и самосознанием) обладают издавна живущие в арабских странах армяне, туркмены, курды, берберы, туареги и многие другие народы. Естественно, во времена Османской империи ислам стал общим знаменателем, позволившим представителям разных народов занять определенное, иногдадостаточно высокое, место вобще- стве. Это обстоятельство способствовало сближению культур, но религиозные и этнические различия по-прежнему сохраняются.
Каждый народ имеет свои представления о ближних и дальних соседях. Приходилось слышать от моих арабских собеседников, что сирийцы лукавы, египтяне хитры, йеменцы простодушны, ливийцы высокомерны, иракцы и алжирцы воинственны. Тунисцы мягкие и обходительные, марокканцы «себе на уме» по сравнению с тунисцами, но тем не менее вежливы и доброжелательны. Это свидетельствует о том, что широкий размах туризма в Тунисе и Марокко оказывает влияние на ментальность большей части населения, поскольку интересы туристического бизнеса требуют от населения определенной открытости, терпимости и гостеприимства[29].
Сравнивая характеры представителей Ирака и Алжира, можно обнаружить признаки синдрома, который психологи называют «осажденным островом». Подозрительность, замкнутость, демонстративное неприятие чужих ценностей, категоричность в высказываниях — вот составные элементы, характеризующие этот синдром. Любопытно, что мои респонденты-алжирцы указывали на иракцев, как людей наиболее близких по духу. При этом общими качествами они называли правдивость (до прямолинейности), а также стремление осуществить свое желание или право всеми средствами и вне зависимости от обстоятельств. Можно предположить, что упомянутый нами синдром «осажденного острова» формируется под воздействием определенных причин. В частности, в Алжире длительная борьба против колониального господства затормозила экономическое развитие страны, но разбудила националистические чувства, которые вывели на авансцену исламских фундаменталистов. Авторитарный режим Саддама Хусейна заставлял жителей Ирака жить в состоянии политической изоляции, в результате чего они воспринимали внешний мир исключительно через призму мнения своего лидера. Иракское общество всегда было более возбудимо, о чем свидетельствуют и количество народных восстаний в Средневековье, и число политических переворотов в середине XX века.
Факторы, влияющие на формирование национального характера
Известно, что различия в национальных характерах формируются историей. Длительное сопротивление колониальным режимам и внутренние междоусобицы, сопровождающиеся кровопролитием, повлияли на восприятие жизненных ценностей, формирование стереотипов поведения. Несколько поколений палестинцев, родившихся в лагерях беженцев, борются за возвращение их земель, отнятых у их предков. Нередко боевиками становятся выходцы из бедных семей. Именно среди них религиозная пропаганда радикально настроенных мулл нашла наиболее верных и послушных приверженцев. Члены радикально настроенных палестинских организаций, число которых в последние годы значительно возросло, также ориентируются прежде всего на религиозные авторитеты. В условиях отсутствия надежд на справедливое решение палестинской проблемы обращение к религии способствует культивированию фатализма, что негативно влияет на поведение молодых палестинцев.
Неудачи на арабо-израильском фронте способствовали формированию представления об арабах как о плохих воинах. Тем не менее известный ученый А.М. Васильев в своей книге «Египет и египтяне» приводит противоположные мнения относительно воинских качеств арабских мужчин. С одной стороны, он, сравнивая египтян и турок, считает, что турки более склонны к драке, чем египтяне. С другой стороны, Васильев приводит мнение наших военных, которые считают, что из молодых египтян можно подготовить хороших воинов. В то же время российские офицеры, работавшие в арабских войсках, рассказывали, что раненному в бою арабы могут не оказать помощи, считая, что теперь все в руках Аллаха. Однако смелость всегда была важнейшей из этических норм арабского мужчины. Восхвалению смелости, удали и смекалки посвящена большая часть доисламской бедуинской поэзии. Петербургский востоковед Е.А. Резван отмечал, что «доисламское представление об отваге имело ярко выраженный наступательный характер. Трусость порицалась самым жесточайшим образом»[30]. Но между собой арабы всегда ищут возможностей избежать конфликта. Даже малейшая царапина, нанесенная противником, вызывает такой резонанс, что дерущихся не только разнимают, но и стараются отвести подальше друг от друга и погасить конфликт.
На формирование стереотипов поведения влияют контакты с представителями разных народов. В нефтяном секторе государств Персидского залива занято много европейских инженеров, ищущих высоких заработков, а также арабов из Сирии, Египта и других стран, работающих и инженерами, и простыми рабочими. Здесь же трудятся десятки тысяч выходцев из Индии и Пакистана, а женщин из Шри-Ланки традиционно нанимают прислугой. Пакистанцы и индийцы из низших каст, но перешедшие в ислам[31], приезжают, чтобы занять место бавва- бов (консьержей, дворников) и др.
В нефтедобывающих странах Персидского залива, особенно в Саудовской Аравии, работает много выходцев из соседнего Йемена, которые стали таксистами, открыли маленькие лавки, пекарни, прачечные и химчистки. В 90-е годы от 30 до 40% взрослого мужского трудоспособного населения Йемена было занято в различных сферах производства и сервиса нефтедобывающих стран. Естественно, что подобная ситуация имеет определенные последствия для самого Йемена, ибо выезд за пределы страны большого количества мужчин разрушает традиционную структуру йеменского общества. Одновременно овладение новыми профессиями способствует модернизации мировоззрения. У йеменцев, работающих за границей, пусть даже в мусульманской стране, происходит трансформация традиционных представлений о мире, меняется отношение к образованию. Рассматриваемая ситуация демонстрирует появление новых стереотипов поведения, свидетельствующих о разложении традиционного общества. Можно говорить и о разнице в ментальности между йеменцами, работающими за границей, и йеменцами, сохраняющими традиционный образ жизни. Естественно, что отъезд кормильцев из семьи заставляет женщин взять на себя некоторые функции, которые прежде осуществляли мужчины. Таким образом, в Йемене происходит трансформация стереотипов поведения мужчин и женщин.
На национальный характер оказала влияние и европейская культура. Английское и французское колониальное присутствие привело к разным результатам. И те и другие ориентировались преимущественно на христиан, что способствовало размежеванию между арабами-мусульманами и арабами-христианами. При этом англичане больше занимались экономикой, инфраструктурой, вто время как французы уделяли преимущественно внимание просветительству, образованию и культуре. Характерно, что в странах Магриба Франция больше привечала берберов, используя их на своих заводах и фабриках: менее образованные берберы (в отличие от алжирских арабов) не склонны были бастовать или объединяться в профсоюзы. Колониальные власти, учитывая близость Магриба к Франции, предполагали, что арабо-французский альянс — величина постоянная. Поэтому французы разрабатывали программы по просвещению местного населения, формировали законодательство с учетом своих интересов, принимали меры, которые должны были поддержать хрупкий мир между пришельцами-европейцами и автохтонным населением. Сегодня во Франции живут уже четыре миллиона арабов, в основном выходцев из Магриба. Связи с родственниками на родине способствуют интенсивному обмену культурными ценностями, прежде всего на ментальном уровне.
Традиционно, что арабы-христиане тяготеют к Европе, что объясняется старинными религиозными связями. Например, ливанские марониты вXIII веке заключили унию с Ватиканом. Весь последующий период существования маронитской общины прошел под знаком особых связей с Европой и Ватиканом. Христиане Ливана и Сирии более европеизированы по сравнению с мусульманским населением. Сильное беспокойство среди них вызывает нарастающее численное превосходство мусульман. Кроме того, христианские общины сокращаются за счет эмиграции, в результате чего для молодых людей сужается круг брачных партнеров.
Естественно, национальный характер и стереотипы поведения не являются чем-то незыблемым. Разницу в ментальности представителей различных слоев арабского социума можно обнаружить в подходах к главным политическим проблемам арабского мира. Арабо-израильский конфликт странами, не имеющими общей границы с Израилем, рассматривается как конфликт, который надо решить силой (Ирак, Ливия, Алжир, Судан). В то время как Иордания, Египет и Сирия, государства, непосредственно граничащие с Израилем и в силу этого постоянно ощущающие напряжение от контакта с вооруженным до зубов соседом, уже поняли, что Израиль отнюдь не слабый противник и с ним надо договариваться, а не воевать.
В условиях арабо-израильского противостояния можно было бы ожидать сплоченности перед лицом общего врага. На первых порах это имело место, но конфликт между арабами и израильтянами затянулся и перестал питать так называемое единство. В современной ситуации, когда существуют разные точки зрения на пути решения конфликта, речи не может быть о возможном единстве арабов по этому вопросу. Более того, периодически обостряются существовавшие с давних пор разногласия между курдами и иракцами арабского происхождения, сирийцами и ливанцами, коптами и египтянами-мусульмана- ми, алжирцами-арабами и берберами...
Часть межарабских конфликтов имеет этническую и конфессиональную составляющую, что затрагивает интересы представителей немусульманского населения. В результате сокращается численность христиан, почти из всех стран выехали евреи. Даже на острове Джерба (Тунис), считавшемся уникальным местом в арабском мире, где сохранилась община иудеев, исламисты сожгли древнюю синагогу. В связи с этим следует заметить, что отношение к евреям до арабо-израильского конфликта не носило характера бытового антисемитизма. В 70—80-е годы евреи продолжали жить и работать в ряде арабских стран, хотя отношение к ним изменилось. Особенно это было заметно в период эмиграции евреев в Израиль. Например, ливийские власти ограничили вывоз капитала и материальных ценностей евреями из страны. Еще в 1980 году на улице Кысаа (неподалеку от Баб Тума — Ворот Святого Фомы) в Дамаске существовали магазины, владельцы которых — евреи — закрывали их по субботам, что свидетельствовало о свободе вероисповедания. Однако после начала арабо-израильского конфликта появился бытовой антисемитизм. Фактором, его питающим, стала эмиграция бывших советских граждан в Израиль. Появилась масса книг, в которых авторы пытались разобраться в сущности происходящего. Высказывалось мнение, будто евреи бывшего Советского Союза этнически вовсе таковыми не являются, но происходят от хазар, принявших в свое время иудаизм. К сожалению, антисемитские высказывания характерны и для арабов — выпускников российских университетов, что, на мой взгляд, сложилось под влиянием русского бытового антисемитизма.
В 90-е годы арабское единство еще раз подверглось испытанию. Ирак попытался аннексировать Кувейт, заявив, что нефть является общим достоянием арабов, а доходы от продажи нефти должны идти не на обогащение горстки людей, а на борьбу с общим врагом — Израилем. Во время агрессии Ирака против Кувейта на страницах арабской печати развернулась жаркая дискуссия, отражавшая мнения различных слоев населения на возникший конфликт. Характерно, что в ряде стран наиболее бедные слои населения поддерживали Ирак. Им представлялось, что Багдад должен был наказать «разжиревший» кувейтский режим и победа над ним (в соответствии со сценарием Саддама Хусейна) могла бы способствовать сплочению арабского мира, а это позволило бы совместными усилиями «навсегда убрать Израиль с карты Ближнего Востока». Характерно, что подобная точка зрения нашла поддержку в Йемене. Реакция общественности Саудовской Аравии на поведение своего соседа была бурной. На страницах саудовской печати развернулась дискуссия, в которой выражалось сомнение в благонадежности йеменских рабочих. Некоторые журналисты даже требовали отказать йеменцам в рабочих визах и пригласить на работу представителей других арабских государств, например Египта, где ощущается избыток рабочей силы. Однако когда страсти стали спадать, появились статьи в защиту йеменцев. Высказывалось мнение о том, что они представляют родственную аравийскую культуру и об- ладаютмягким, незлобивым характером. Ряд журналистов даже негативно высказались о египтянах, которыми предлагалось заменить йеменских рабочих.
Таким образом, рассмотренные нами ситуации показывают, что арабский мир, где наряду с арабами живут и представители других национальностей, находится в процессе формирования множества различных арабских наций. Одним из показателей этого процесса является большое число диалектов, которые возникли в весьма отдаленную эпоху под воздействием разных факторов и продолжают развиваться сегодня. Другим не менее важным показателем является самосознание, а также национальный характер, который формируется под влиянием исторических обстоятельств. Напомним, что национальный характер не наследуется от предков, а приобретается в ходе исторического развития.
Примеры типичного поведения можно наблюдать в арабских фильмах. Наиболее популярные фильмы — это мелодрамы, в которых всегда присутствует любовная история, а также рассматриваются проблемы взаимоотношений между поколениями. Одновременно в фильмах ставятся вопросы морали и нравственности. Например, герои фильмов (как правило, молодые люди) могут быть талантливы, но, получив повышение по службе, становятся спесивыми и амбициозными, что вызывает всеобщее осуждение. Практически всегда среди персонажей того или иного фильма или спектакля есть пожилой человек, амплуа которого в русском театре называется резонер. Его мнение воспринимается беспрекословно всеми, что способствует достижению «хеппи-энда». Кстати, таким образом, подтверждаются авторитет старших, их мудрость и рациональность.
Любимая тема фильмов — брак между представителями разных социальных слоев (богатая невеста и бедный жених или наоборот) или общественное порицание и жизненные невзгоды в жизни людей, манкирующих принятыми в обществе ценностями. Естественно, что в таких фильмах добро побеждает зло, герои больше руководствуются доводами сердца, чем разума, а эмоциональный тон диалогов намного выше, чем это бывает в реальной жизни. Даже мужчины не скрывают своих слез в соответствующих случаях, что, впрочем, согласно традиции не предосудительно. Отметим также, что практически в каждом фильме пропагандируется добродетельное поведение: только высоконравственная девушка из бедной семьи удачно выходит замуж за представителя высшего общества. А брак наряду с рождением ребенка является центральным событием жизни арабской женщины. Таким образом, фильмы, посвященные семье, всегда сделаны в контексте исламской морали и пропагандируют традиционные ценности.
Если мы попытаемся коротко сформулировать основные черты, характерные для типичного араба, то в первую очередь следует отметить сочетание качеств рачительного горожанина- купца и не обремененного лишним имуществом бедуина. Отсюда — простота быта и гостеприимство, характерное практически как для горожанина, так и для сельского жителя. Отсюда и умение внедриться и адаптироваться в ином социуме. При этом сохраняющаяся приверженность семейно-родственным отношениям обеспечивает взаимовыручку и поддержку.
Ольга Бибикова
Из книги «Арабы. Историко-этнографические очерки», 2008
