Показать все теги
Из планируемой к изданию книги "История побегов из СССР"
К 1970 году двое друзей - жители Керчи 21-летний студент крымского мединститута Николай Гилев и 20-летний студент керченского филиала севастопольского приборостроительного института Виталий Поздеев, разочаровавшись в советской действительности, не видя никаких перспектив для себя в советской империи, решают бежать на Запад.
Границы тщательно охраняются и единственно реально возможным способом вырваться из CCCР был захват и угон самолета. Для осуществления своего дерзкого замысла Николай Гилев весной 1970 г. поступил на курсы пилотов ДОСААФ Симферополя и к осени научился довольно неплохо управлять самолетом.
15 октября 1970 г. весь мир облетела сенсационная весть - два литовских диссидента, отец и сын Бразинскасы, с оружием в руках захватили и угнали в Турцию самолет из Сухуми. В ходе отчаянного захвата самолета в перестрелке была убита стюардесса Надежда Курченко и ранено несколько членов экипажа. Это был первый удачный угон самолета из СССР.
Друзья понимают, что начнется ужесточение контроля безопасности на воздушных линиях и решают срочно действовать. 27 октября 1970 г. они покупают билеты на рейс Керчь- Краснодар. Самолет маленький, чехословацкого производства - " Морава-Л 200" (4 местный, своего рода воздушное такси). С собой беглецы взяли деревянный муляж боевой гранаты и мешок, чтобы набросить на голову пилота и отстранить его от управления самолетом.
Удача благоприятствовала смельчакам. На борту кроме них и пилота больше пассажиров не оказалось. После взлета самолета из аэропорта Багерова они начали акцию по захвату самолета. Угрожая муляжом гранаты, накинули мешок на голову пилота, посадили его на пол. Гилев сел за штурвал и направил самолет в сторону Турции. Пилот предупредил, что горючего может не хватить, но отступать они не собирались - или свобода или смерть.
Летели 3 часа на бреющем полете, никем не замеченные. По компасу, молча, в неизвестность. Когда горючее было на исходе, на горизонте появился какой-то берег. Подлетев ближе они с радостью и удивлением увидели взлетно-посадочную полосу аэродрома, на которую благополучно приземлились. Прокатившись по бетонке всего ничего, остановились, мотор захлох, горючее кончилось.
Сидят не веря своей удаче и не понимая, где они находятся. Вышли из самолета и только через некоторое время увидели приближающуюся к ним машину. Как-то поговорили с водителем, объяснили кто они, откуда и зачем. Тот выслушал их и уехал. Оказалось, что это военный аэродром ВВС США в Трабзоне, куда за 12 дней до них приземлились легендарные Бразинскасы.
Через некоторое время снова появилась машина, которая их и забрала. Начались допросы турецких спецслужб. Студентов сразу стали подозревать, что они прибыли в Турцию по заданию КГБ, чтобы убить Бразинскасов (кстати в КГБ действительно планировали ликвидацию Бразинскасав, но затем от этой затеи отказались). Те прибыли с шумом, стрельбой, дипломатическими проблемами, а у крымчан все получилось подозрительно гладко. Но убедившись, что Поздеев и Гилев действительно настоящие перебежчики, спустя 2 месяца их перевезли в Стамбул и поместили в лагерь беженцев в стамбульском районе Левант. Им давали одежду, кормили, давали деньги на карманные расходы, они могли свободно перемещаться по городу. Но посольство США, куда они почти сразу обратились, не спешило давать им визу, другие западные страны также не желали принимать у себя угонщиков самолета.
Не было никаких репортеров, никаких интервью по телевидению, они никого не интересовали. Это стало для ребят психологическим шоком. Они думали, что их встретят как героев, а тут полное безразличие. Длительное пребывание в лагере беженцев безо всяких перспектив на будущее утомляло и раздражало. По свидетельству Петра Патрушева (в 1962 г. вплавь добрался из Батуми до Турции), проведшего в лагере в Леванте около 2 лет, некоторые перебежчики не выдерживали и кончали с собой. Так, старик венгр, бежавший в Турцию в 1956 г. после кровавого подавления советскими войсками венгерской революции, провел в лагере 7 лет и, не имея никакой возможности выехать в западные страны, повесился.
Спустя полгода стали приходить письма от родных, звавших вернуться обратно. КГБ послал к ним в Стамбул известного журналиста Валентина Зорина, который убеждал ребят вернуться и заявлял, что им не только ничего не будет за угон, но и их восстановят в институтах, дадут по 3 комнатной квартире и прочие блага. Приезжали сотрудники советского посольства и тоже уговаривали вернуться. Психологическая машина кгб работала на полную катушку.
Поздеев и Гилев принимают решение возвратиться в СССР. Турки начинают отговаривать беглецов от возвращения в империю зла, показывают фотографии людей, которые поверив лживым обещаниям гебистов вернулись и попали в лагеря на длительные сроки. Но Поздеев и Гилев им не верят. Позднее в уральском политлагере Виталий Поздеев встретил человека, который также добровольно вернулся из Турции и ему перед возвращением турки показывали фотографию Поздеева и рассказывали о его печальной участи.
Приходит сообщение из американского консульства - через 2 недели они могут получить визы и уехать в США. Но ребята непреклонны - только домой, в Союз. 20 декабря 1971 г. в сопровождении сотрудников советского посольства и турецких представителей их привозят на границу и в поселке Сарпи вблизи Батуми передают советским представителям. В местном совхозе возвращенцам устроили шикарный ужин с шашлыками и вином. Утром отвезли в Батуми и посадили на самолет до Москвы.
В аэропорту на них сразу одели наручники и отвезли в СИЗО КГБ Лефортово. Обвинение - измена родине. Так родина встречает своих беглых рабов.
Николай Гилев покаялся и на следствии, и на суде. Виталий Поздеев держался, наоборот, мужественно, он был шокирован лживостью и лицемерием советских дипломатов, сожалел, что вернулся и заявлял, что ненавидит советский строй. В итоге суд приговорил Поздеева к 12 годам лагерей строгого режима, а Гилева к 10 годам.
Поздеев мужественно отбыл свой 12 летний срок от звонка до звонка в пермских политлагерях. Участвовал активно в лагерных протестах, отказывался от сотрудничества с администрацией. После освобождения в 1984 г. уехал жить в Свердловск, куда из Керчи переехали жить его родители. Дальнейшая его судьба к сожалению неизвестна.
Николай Гилев сидел в мордовских политзонах. Сидел по зековским меркам крайне плохо. Доносил на товарищей, сотрудничал с оперчастью и был досрочно освобожден в 1978 г., что по статье " измена родине" крайняя редкость. После освобождения вернулся в Керчь. Женился, у него родился сын. Всю жизнь до пенсии проработал электриком в железнодорожном депо. Соседи прозвали его "турецким летчиком". Живет замкнуто, нелюдимо. От встреч с журналистами отказывается, считает что за ним по прежнему следят спецслужбы. Вот так советская карательная машина сломала человека.
Со своим другом Виталием Поздеевым он никогда больше не встречался.
