Показать все теги
К середине 1820-х гг. водворение задунайских переселенцев представляло хорошо налаженную организацию с широкими административно-хозяйственными и юридическими правами. Благодаря хлопотам возглавлявшего Попечительный комитет об иностранных поселенцах Южного края России И.Н. Инзова 29 декабря 1819 г. император Александр I подписал подготовленный Сенатом указ о правах задунайских переселенцев. Им было отведено около 500 тыс. десятин земли в размере 50-60 десятин на семью, даны 3-х и 7-и-летние льготы от государственных податей и повинностей[1]. На берегу озера Ялпух построили административный центр болгарских колоний - город Болград. В 1827 г., по данным географа академика Л.С. Берга, в городе проживали 2270 болгар[2]. Всего же насчитывалось 2279 жителей. В мае 1828 г. Николай I посетил главную колонию болгар. Поездка была связана с началом русско-турецкой войны. К этому времени Болград представлял хорошо оборудованный городок, в котором сосредоточились хозяйственные запасы, были построены госпиталь, дома для военного командования[3]. Император осмотрел квартировавший в Болграде пятидесятитысячный корпус генерала Рудзевича.
В преддверии войны русские военачальники укрепляли пограничный район. В 1827 г. определился статус запорожских казаков, сербских и болгарских волонтеров (200 семей), усть-дунайских буджакских казаков. М.С. Воронцов неоднократно писал в Петербург о необходимости поселения иностранцев, принимавших участие в русско-турецкой войне 1806- 1812 гг., «в краю мало еще населенном»[4].
В новой войне ход военной кампании предполагал участие болгарского населения на стороне России. Но российское правительство опасалось широкомасштабных действий по освобождению болгарских земель[5]. Придерживаясь Лондонского протокола, русские офицеры имели приказ отклонять желание болгар открыто выступать против турок[6]. В воззвании генерал-фельдмаршала П.Х. Витгенштейна к болгарскому населению подчеркивалось, что нужно оставаться на своих родных местах и оказывать помощь провизией, фуражем и т. д.[7].
На начальном этапе войны ситуация на Балканах сложилась не в пользу русских войск. Мусульманское население проживало компактной массой в Дсмиораманс, Тузлуке, Герлово и в долине реки Камчик. В селениях от Варны до Шумена преобладал болгарский элемент. Такое же положите было и в селениях Сыртовского района, южнее города Провадия. Летом 1828 г. шли ожесточенные военные действия, в которых турецкое командование придерживалось политики «опустошения земли». Местные турецкие власти изъяли продукты у местного населения. Османы, отступая вглубь, сжигали и разрушали дома, чтобы русские не могли осквернить жилища мусульман. Болгары были вынуждены оставлять места своего проживания[8].
Командированный чиновник по особым поручениям при генерал- губернаторе Новороссийского края и Бессарабии М.С. Воронцове российский поэт В.Г. Тепляков, направленный для сбора «антиков» (памятников античности - Е.Б.) в музей древности, с ужасом писал о том, что мирные жители бродят толпами «вокруг пепла разоренных лачуг своих»[9]. Уже через месяц после начала войны отмечались случаи голодания среди болгарского населения. Спасаясь от смерти, болгары шли в русские военные лагеря и, получив необходимую помощь, уходили дальше на юго-восток Болгарии или еще дальше - в соседние Валахию или Молдавию. По заключению академика В. Хр. Христова, Северо-Восточная Болгария почти обезлюдила[10]. Николай I, знавший о массовой эмиграции болгар, дал указание организовать переселение болгар из Румелии. Стремясь поднять экономику в Бессарабии и Новороссии, император поддержал помещиков юга, требующих свободных рабочих рук. Однако губернские власти имели другое мнение: краю нужны были матросы.
В 1820-е гг. развернулось строительство военных и гражданских кораблей на юге России. Командир Черноморского флота A.C. Грейг, назначенный на эту должность в 1816 г., столкнулся с бесхозяйственностью: догнивали стапели и другие строения в Николаеве, Севастополе, возведенные при Г.А. Потемкине-Таврическом. Еще Александр I жаловался Грейгу, что о делах на флоте он понимает так же, как слепой судит о красках[11]. По его указу две трети состава команды на корабле должны были иметь российское гражданство. В 1820 г. в Николаеве построили первый на Черноморском побережье пароход «Везувий». В 1825 г. в России был построен первый военный 14-пушечный пароход «Метеор», а в 1826 г. - пароход «Молния». Во время военных событий 1828 г. перевозки между Одессой и Варной были организованы на недавно построенном корабле «Одесса»[12]. Пароход построили в Николаеве по инициативе губернатора Новороссии и Бессарабии М.С. Воронцова[13]. При осаде крепости Варна Грейг и Воронцов выполняли общие задачи: один - на суше, другой - на море. Оба сторонники сильного флота, они столкнулись друг с другом, продвигая государственные интересы. Россия имела выход на Черном море, но она не могла воспользоваться плодами военных побед. М.С. Воронцов писал начальнику главного штаба А.И. Чернышеву: «Все важные европейские державы запретили в последнее время подданным своим служить на иностранных кораблях»[14].Черноморское побережье Воронцов не собирался заселять русскими, так как «вся Россия, за исключением трех или четырех губерний, нуждается в жителях». В рапорте от 20 февраля 1829 г. на имя Николая I Воронцов выступил с предложением: набрать моряков - жителей прибрежных районов болгарских земель. Получив ответ от императора, Воронцов энергично взялся за дело. 19 марта 1829 г. он отправил в Николаев письмо к командующему черноморской эскадрой адмиралу A.C. Грейгу о решении Николая I. Однако Грейг считал, что вряд ли может быть реализован план Воронцова, так как население территории, занятой русскими войсками, занимается в основном виноградарством, и, скорее всего, желающих стать матросами не найдется. Неожиданно для самого М.С. Воронцова проект был изменен Николаем I, получившим информацию о беженцах. 23 февраля контр- адмирал Кумани докладывал Грейгу: «По овладении Сизополем жители соседственных с ним мест спешат искать покровительства города», 10 марта Грейг в свою очередь передал эту информацию Николаю I: «...по овладении Сизополем жители окрестных мест, убегающие от угрожающих им бедствий, стекаются в покоренный город и отдаются покровительству России»[15]. Воронцов- сторонник фермерского пути развития, прийлекал зажиточных хозяев к освоению Новороссии. Им были выдвинуты возражения против массового переселения болгар. Во-первых, по его мнению, в Новороссийском крае осталось мало свободной земли; во- вторых, новороссийское генерал-губернаторство не имело материальных средств в связи с ведением войны, и, в-третьих, а это главное - М.С. Воронцов считал, что привлекать нужно матросов и портовых рабочих. Агитация населения эмиссарами, направленными Воронцовым, была встречена «в штыки» командованием Второй армии. Болгары были нужны для начавшихся фортификационных работ в Созополе. Кроме всего прочего, мужчины привлекались для волонтерской службы. Узнав от A.C. Грейга, что император решил приостановить болгарскую иммиграцию, командование Второй армии запретило эмиссарам вести пропагандистскую работу среди болгарского населения.
Разные взгляды на проблему переселения болгарского населения привели к несколько неожиданным последствиям для исполнителей задуманного М.С. Воронцовым проекта. Главный попечитель переселенцев Южного края России генерал И.Н. Инзов дал общие сведения о наличии свободной земли: всего в Херсонской губернии - 4558 десятин, из них при селе Терновка (под Николаевым) - 1360 десятин, при Парканах (Приднестровье)- 1878 десятин, при Катаржино - 1360 десятин. Достаточно много свободной земли было в Бессарабии, но она уже распределена для беженцев из Бабаунгской области. 6 апреля 1829 г. М.С. Воронцов писал А.И. Чернышеву, о том, что желающих заниматься мореходством и судостроением модно поселить возле морских городов Одессы, Феодосии, Керчи, Херсона, Евпатории и Таганрога, но выделить им не более 3-4 десятин на семейство под усадьбу и виноград. Небольшие участки не позволяли заниматься хлебопашеством. Воронцов, учитывая уже ранее правительственный опыт в даче привилегий, предлагал матросам и портовым рабочим из болгарских земель предоставить на пять лет денежные ссуды на развитие хозяйства, подарить новые дома и освободить на 25 лет от всяких податей. Всех же земледельцев передать в ведение Попечительного комитета. И, продолжая действовать по своему плану, М.С. Воронцов послал Кумани секретное письмо, в котором просил землепашцев в Одессу не отправлять. Но контр-адмирал на основании полученной директивы от Грейга, уже направил в Одессу на двух суднах болгарских крестьян-хлебопашцев. Эмиссары, которых послал Воронцов в Созополь, сообщили ему, что с трудом нашли 507 человек, готовых к переселению на правах моряков. Прибытия первых двух партий земледельцев очень обеспокоили Воронцова. Была опасность, что за первыми партиями последуют и другие, потому, что положение, в котором оказались пришедшие в русские военные лагеря толпы болгар, могло подтолкнуть их к переселению в Новороссию и Бессарабию. Воронцов обратился за помощью к Инзову- найти сво- бедные земли под поселение. Также Воронцов запросил сведения о свободной земле в Крыму. Феодосийский градоначальник сообщил о наличии 500 десятин свободной земли, таганрогский - о 2464 десятинах, керченский - о 300 десятинах, а всего по всей Новороссии - 13386 десятин[16]. Николай I, получив сведения о земельном фонде, подписал указание о привлечении болгар, «способных к мореходству»[17]. Пока вопрос решался наверху, поступали партии переселенцев. 15 июня прибыла еще одна партия из Созополя численностью 124 человека. М.С. Воронцов предложил И.Н. Инзову перевозить болгар на южный берег Крыма с предоставлением им работ в виноградных и фруктовых садах как вольнонаемным. 22 июня Николай I дал разрешение для дальнейшего передвижения 124 болгар и поселения их на свободных условиях на помещичьих землях в Крыму. 27 июня М.С. Воронцов отдал распоряжение: вновь прибывающих из Созополя в Одессу отправлять в Феодосию. Николай I подписал указ «О дозволении прибывающим из Созополя в Одессу выходцам по выпуске из карантинов поступать по произволу в услужение к частным людям»[18]. 5 июля 1829 г. М.С. Воронцов распорядился, чтобы румелийским выходцам дано было право заниматься в Новороссийском крае частными работами: «поступать по произволу в услужение к частным людям»[19]. Николай I завизировал эти два распоряжения М.С. Воронцова и подписал как единый указ. Подписание этого документа явилось ответом на существующие точки зрения М.С. Воронцова, И.Н. Инзова, наконец, министра финансов Е.Ф. Канкрина, считавшего, что переселение румелийских болгар не выгодно России, так как «теперь уже издерживается на переходящих из Турции в Новороссийский край ежегодно значительная сумма до 150 тыс. рублей»[20]. Кроме трат на переезд, государство предоставляло и паспорта для свободного проживания в Крыму.
По мере продвижения русской армии вглубь Балкан все большее число болгар обращалось с убедительнейшей просьбой о переправе их на левый берег Дуная и о переселении в Россию. 23 июля М.С. Воронцов разрешил жителям города Рахова переселиться в Екатеринославскую губернию и окрестности Мариуполя. Болгары, прибывшие весной 1829 г., были из-юго-восточной части Болгарии, расположенной между городами Бургас, Карнобат, Ямбол, Малко Тырново.
2 сентября 1829 г. между Оттоманской Портой и Россией был подписан Адрианопольский мирный трактат, по которому все занятые русскими войсками болгарские земли оставались в составе Османской империи[21]. Не получив желанной автономии, которая уже была у Сербии, болгары были разочарованы. К мирному договору между Россией и Портой был составлен Пояснительный акт, в котором подробно излагался ход выплаты Турцией России контрибуции и соответственно ухода русских войск.
Согласно статьям 1, 2 и 6 Адрианопольского мира, после выплаты Турцией России 100 тыс. дукатов в счет компенсации, предусмотренной за убытки, понесенные русскими подданными и купцами, передачи русским войскам Джурджсво, а также выполнения плана, касающегося Сербии, предусматривалось освобождение городов: Адрианополя, Кирк-Килисе, Люле-Бургаз, Мидии, Иниады от русских войск в месячный срок после обмена ратификационными грамотами мирного договора.
Через 6 месяцев после обмена данными грамотами турецкие власти обязаны были выплатить 400 тыс. дукатов в качестве возмещения убытков, понесенных русскими купцами и подданными, а русские войска обязаны были освободить всю территорию страны от Балкан до моря и Бургасского залива и все города, селения и деревни передать представителям турецкого правительства. В течение последующих 6 месяцев, когда Турция выплачивала 500 тыс. дукатов России как компенсацию за ущерб, причиненный российским купцам и подданным, русские войска должны были оставить всю Болгарию и Добруджу со всеми имеющимися на их территории городами, селениями и деревнями. Таким образом, Россия обязалась вывести свои войска с территории Болгарии[22]. Исключение составляли крепость Силистрия, Молдавия и Валахия, которые Россия возвращала Турции после всех выплат, предусмотренных Ст. 3. Пояснительного акта.
При подписании мирного трактата российская дипломатия включила в него не только статью об амнистии выступавших на стороне воюющих государств, но также усилила ее, как и в русско-турецкую войну 1806- 1812 гг., рядом оговорок. На основании ст. 13 желающие могли переселяться со всем имуществом в другую страну на протяжении 18 месяцев. Переселенцам разрешалось распоряжаться собственностью, приобретенной до или после войны. Им можно было переселяться со своим капиталом и движимым имуществом[23]. Таким образом, был открыт легальный путь для перехода под юрисдикцию другого государства.
Прерванная в июне эмиграция болгар возобновилась вскоре после заключения договора. В течение сентября 1829 г. - марта 1830 г. в Южную Россию из Болгарии перешло 280 семей[24]. Основная масса болгарского населения, пока на территории Болгарии находились русские войска, надеялась на лучший исход ситуации. Руководитель добровольческих отрядов Г. Мамарчев предпринял две попытки поднять национально-освободительное восстание, закончившиеся неудачей. В результате ожесточенной внутренней борьбы болгары разделились на три лагеря[25]. Сторонники первого считали необходимым смириться с создавшимся положением. Второй, возглавляемый Г. Мамарчевым выступал за продолжение вооруженной борьбы за политическое освобождение. Представители третьего лагеря, жители юго-восточных и северо-восточных районов, призывали к скорейшему переселению. В начале января 1830 г. в штаб-квартиру русских войск прибыла депутация от жителей Сливена, Ямбола, Неры, Казана, Башкиной и Карнобата с просьбой дать официальное разрешение на выезд из Турции и переселение в Россию[26]. В первых числах февраля главнокомандующий 2-ой армией И.И. Дибич получил от Николая I резолюцию по болгарскому вопросу. Разрешалось переселяться «жителям Болгарии и Румелии, которые непосредственно или косвенно принимали участие в военных действиях против турок»[27]. В условиях стихийно формирующейся болгарской эмиграции петербургский кабинет либо должен был помочь желающим переселиться, либо утратить свой авторитет среди болгар[28]. На основании полученной инструкции из Петербурга И.И. Дибич в ответе болгарам подчеркнул неоднозначность ситуации: болгарам предоставлялось право переселения на основании ст. 13 Адрианопольского мирного трактата, Россия была готова оказать им помощь при переселении, но «нисколько к тому не приглашает»[29]. Для осуществления контроля за исполнением ст. 13 и для защиты интересов оставшихся жителей в Сливен был направлен российский консул Г.В. Ващенко.
Положение об учреждении консульства в Сливене Николай I утвердил 11 (23) февраля 1830 г.[30] Назначая Ващенко в Болгарию, Петербург ставил перед дипломатом задачу содействовать остановке миграционного дви- жсния болгар, которое «весьма мало соответствует интересам России и будет гибельно для Оттоманской империи»[31]. Уменьшение христианского населения в Турции способствовало ослаблению позиций России в этом регионе. Турецкое правительство обвинило Петербург в том, что массовая эмиграция болгар вызвана деятельностью российских агентов. Императорский посланник в Константинополе А.Ф. Орлов, руководствуясь инструкциями из МИДа Российской империи, дал разъяснительный ответ Порте. Он уточнил, что назначите консула было вызвано необходимостью остановки миграционного потока из Болгарии[32]. Орлов раскрыл истинную цель миссии Ващенко[33]. Назревающий конфликт между Россией и Турцией был предотвращен.
Сливенцы во главе с И. Селиминским назначили переселение на весну[34]. Эмигранты численностью в 100 тысяч человек в основном были из Сливсна, Ямболы, Варны, Стара-Загоры и окрестностей этих городов. Они собрались 13 апреля[35]. Русские офицеры занимались оформлением видов на выезд, распределением провизии[36] . В апреле Г.В. Ващенко сообщил К.В. Нессельроде, что предпринял все действия, чтобы остановить переселение болгар в Россию[37].
Академик Ст. Дойнов считает, что, начиная с 1830-х гг., проникновение русских в болгарские земли начало осуществляться на широко организованной основе и «едва ли это случайная стратегия Петербурга в Восточном вопросе». Болгарский исследователь видит в проводимой Россией политике положительные моменты, так как используя все свои преимущества (веру, язык, географический фактор и т. д.), она ослабляла западноевропейскую экспансию и создавала благоприятные условия для развития российско-болгарского союза, действия которого были направлены против Турции[38].
Как правило, переселенцы отправлялись в Бессарабию. Часть из них оседала в Одессе. И хотя на переселенцев должен был распространяться установленный еще в начале XIX века имущественный ценз, тем не менее в данной ситуации невозможно было придерживаться строго установленных процессуальных норм.
К 5 мая 1830 г. более 40 тысячам болгар русские власти выдали билеты для переселения в Бессарабию[39]. Болгары шли через Одесский, Аккер- манский, Сатуновский, Керченский, Измаильский, Феодосийский, Севастопольский и Овидиопольский карантины. Основной поток переселенцев проходил через Сатуновский карантин (51 150 человек)[40], где переселенцами занимался адъютант начальника главного штаба А.И. Чернышева гвардии капитан Золотарев. «Все дороги от Балкан до Дуная покрыты людьми, ищущими спасения и спокойствия», - отмечал Чернышев. К концу июня в губернскую канцелярию к М.С. Воронцову поступили сводные сведения из Сатуново, что через реку Камчик переправилось более 70 тыс. с начала переселения[41]. Из них к концу октября 1830 г. в Бессарабию и Новороссийский край перешли 58 727 человек[42] . В целом, по мнению академика Ст. Дойнова, из Болгарии за два года эмигрировало около 140 тыс. человек[43].
А.И. Чернышев распорядился выдать болгарам хлеб из провиантских магазинов. Для переселенцев покупали зелень и другие припасы, а также разрешалось отпускать водку и уксус «для отвращения цынготной или другой болезни, происходящей от нечистоты воздуха и испорченной воды»[44]. Узнав о том, что у болгар имеются в наличии только турецкие деньги (а в приграничных пунктах не было возможности их обменять), Воронцов отправил для переселенцев 15 тыс. рублей для обмена по одесскому курсу.
7 июля 1830 г. Николай I подписал подготовленный М.С. Воронцовым проект «О призрении и устройстве выходящих в Россию болгар и других единоверцев». Болгар разделили по профессиональному признаку на две группы: 1. Причисляющиеся «в матросский цех для поощрения собственной мореходной промышленности» освобождались от всех податей на 25 лет; 2. Желающие вступить в мещанство освобождались от всех податей и рекрутской повинности на 10 лет. Им разрешалось записываться в мещане без согласия общества. Сироты и вдовы должны были содержаться на средства колоний[45]. Во всех принятых указах не было никаких распоряжений о раздаче свободной земли и выдаче денежных пособий. Хотя понятно, что расходы российского правительства по обеспечению псрссслснцсв веем необходимым были очень велики. К концу мая 1830 г. на переселенцев было потрачено 71 тыс. левов и 65 тыс. рублей[46].
По предложению Воронцова в июле 1830 г. крестьянам из внутренних губерний империи запрещалось переселяться на Юг. Свободные государственные земли передавались в колонистское ведомство[47]. Но земли для новичков не хватало. И.И. Инзов призывал старожилов-колонистов выделить по 10 десятин от семьи в пользу соотечественников.
В 30-е годы XIX в. в колониальном управленческом аппарате наблюдались растущая безответственность чиновников. Действия Попечительного комитета «стали ограничиваться бумагомаранием и требованиями о доставлении множества ведомостей с неверными цифрами»[48]. В 1831- 1834 гг. отмечались эпидемии чумы и холеры, засуха. Высокая смертность и возникшие экономические трудности послужили поводом для реэмиграции болгар. Переселенцы, прибывшие в Буджак во время русско- турецкой войны 1828-1829 гг. и после Адрианопольского мира, отказались оставаться в Буджакс. В этот период в Болгарию, Валахию и Запрут- скую Молдавию выехало 18840 задунайских переселенцев[49]. Несмотря на отток болгарского населения из Бессарабии, за время войны и в первые годы после се окончания на территории Бессарабии возникло 26 новых сел. К 1832 г. насчитывалось 83 болгарские колонии[50], численность которых не изменилась вплоть до 1860-х гг. К 1835 г. количество болгар на ее территории составляло 57164 человека[51].
В 1836 г. началась подготовка к эвакуации русских войск из Силистрии. Члены Силистринского магистрата и некоторые из турецких пашей были награждены «за преданность» России[52]. По предполагаемому переселению турецких подданных из Силистрии и его окрестностей между К.В. Нессельроде и военными завязалась переписка. К.В. Нессельроде просил составить подробнейший список желающих переселиться в Россию. На 22 июля командир 5-го Пехотного корпуса генерал-адъютант Муравьев через деревенских старшин собрал следующие данные: желание переселиться в Россию изъявило 62 семьи (1659 душ мужского пола, 1465 душ женского пола, а всего - 3124 души обоего пола). Перед новороссийским и бессарабским генерал-губернатором А.Г. Строгановым встал сложный вопрос: «Может ли быть допущено таковое новое переселение болгар, турецких подданных, в Россию, на основании заключенных с Турцией трактатов?» (Адрианопольский мирный трактат и Пояснительный к нему акт - Е.Б.). Еще в начале июня К.В. Нессельроде писал генерал-адъютанту при императоре Э. Адлербергу, что «на основании ст. 13 известного трактата после оставления русскими войсками Силистры у желающих на переход в Россию сеть 18 месяцев». А 23 июля К.В. Нессельроде дал указание министру внутренних дел Д.Н. Блудову действовать «по строгому смыслу трактата», и как пожелание «я бы... не освящал таковой переход их (болгар - Авт.) из турецких владений явным дозволением» от российского правительства. Понимая, что желающих покинуть Силистрию ждут репрессии и многочисленные препятствия со стороны турок, К.В. Нессельроде советовал желающим переселиться «теперь же, пока крепость Силистрия занята еще нашими войсками», и просил коменданта крепости Марачева содействовать в быстром переселении. У нас нет данных, когда вышли переселенцы из Силистрии и ее окрестностей, но известно, что 31 августа 1836 г. ни консул в Бухаресте Рикман, ни военный министр А.И. Чернышев не имели сведений о переселенцах. Только в конце октября жители Силистринского округа подошли к российско-молдавской границе. Между консульством Российской империи в Молдавии, Азиатским департаментом МИДа и молдавским правительством возникли трения. У переселенцев были турецкие и сербские паспорта. Все они шли с предписанием следовать в Молдавию. Не смотря на то, что Азиатский департамент был информирован о готовящемся переходе из Силистрии, российский консул в Молдавии не имел предписания о выдаче паспортов на въезд в Россию. Российский консул требовал такой выдачи от молдавского правительства, но оно «продолжало присылать в (российское- Е.Б.) консульство требования о снабжении турецких подданных паспортами» для следования на российскую территорию. И хотя еще граф А.Г. Строганов считал это «переселение по ближайшем и подробнейшем рассмотрении полезным и удобным»[53], однако российское правительство открыто не показывало, что поддерживает переселенцев, принимавших участие в антитурецких выступлениях. Петербург старался не столкнуться с интересами Англии, выступавшей против силистринского переселения.
Миграционный поток из Силистрии по своему составу отличался от предыдущих тем, что наряду с болгарами турецкую территорию в числе беженцев покинули украинцы, некрасовцы, молдаване, греки (во время войны были еще и казаки Запорожской Сечи)[54]. Перечневая ведомость о числе жителей, выехавших из крепости Силистрия и округа в Россию и Дунайские княжества, показывает, что всего переселилось 2 388 человек[55]. Из них больше всего было болгар- 1346 человек, часть из них перешла в Россию - 640 человек, 11 человек остались в Молдавии, а основной поток-- 1213 болгар остались в Валахии, не дождавшись официального разрешения на въезд в Россию. Российское правительство ожидало массового прихода сербов, но всего их переселилось из Силистрии 34 человека. Кроме сербов и болгар в России поселились украинцы (это была вторая по численности группа после болгар)- 310 человек. Всего их выехало 348 душ обоего пола. Из 74 некрасовцев, убывших из Силистрии, в России осталось 70 человек. Кроме того, в Дунайские княжества и Россию перешли 218 греков, 139 молдаван и 104 цыгана[56].
У нас нет данных, почему из 3124 желающих переселиться в Россию всего выехало 2388 человек, причем в России поселилось 640 человек. Это малочисленное переселение показало, что, идя навстречу болгарам, оказывая им незамедлительную помощь при переходе, в целом петербургский кабинет обходил болгарский вопрос. Вопрос о паспортах, ставший открытым в эти годы и в дальнейшем, например, при переселении из Молдавской Бессарабии в 1860-1862 гг., решался точно по такой же схеме, как и при Силистринском переселении.
В 1836 г. в Бессарабии насчитывалось 57 440 задунайских переселенцев[57]. В 1840-е гг. население болгарских колоний выросло за счет внутренних резервов (создание молодых семей, рождаемость). За два десятилетия задунайские переселенцы построили 83 хорошо спланированных и устроенных поселения, превратили пустынные степи в благодатную житницу, завели прекрасные сады и виноградники, огороды и лесные плантации, заложили основы современного земледелия. В 1846 г. в болгарских колониях кроме болгар проживали молдаване, греки, арнауты, украинцы, цыгане. В состав Бессарабского Болгарского водворения входили 12 молдавских и 1 украинское поселения, которые обладали, как и задунайские переселенцы, правами колонистов[58]. Болгарский элемент был преобладающим. Из 87894 жителей болгарских колоний 73230 были болгарами[59].
Сами болгары разделяли себя на разные этнические группы. Те из них, которые поселились до 1830 г., называли себя «старыми», а поселившиеся после 1830 г.- «новыми». Самые первые выходцы из Болгарии в народе звались «македонскими»; выходцы из Добруджи - «гагаузами»; болгары родом из Софийской, Пиротской, Берцовицкой и Кестснджийской областей - «шопами»; последние выходцы из Румелии (переселение 1830 г.) - «черными болгарами»[60].
Как верно замечает О. Демин, «...болгары, получив колонистские привилегии, сохранили компактность расселения. К тому же, соседство с немецкими колонистами и молдавскими селами способствовало языковому изоляционизму»[61]. В результате миграционных процессов XVIII - первой трети XIX вв. значительно изменилась этническая картина изучаемого региона. В своих чертах она приобрела тот облик, который с небольшими изменениями сохранился и поныне на территории Украины и Молдавии.
Е.В. Белова
Из сборника статей «Война, открывшая эпоху в истории Балкан: К 180-летию Адрианопольского мира», 2009.
Примечания
[1] Оноприенко В.Ф. Главный попечитель. Из жизни и деятельности Ивана Никитича Инзова. Одесса, 2007. С. 15.
[2] ХазинМ.Г. Твоей молвой наполнен сей предел... Повесть. Очерки. Кишинев, 1987. С. 113.
[3] Фадеев М.А.Воспоминания // Русский архив. 1891. № 3. С. 415.
[4] Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 2. СПб., 1830. № 913.
[5] Грек И., Червенков Н. Българите от Украйна и Молдова. Минало и настоящее. София, 1993.С. 19.
[6] Епанчин Н. Очерк похода в Европейской Турции в 1829 г. Ч. 1. СПб., 1905. С. 89.
[7] Стоянов В. Документа за русско-турската война от 1828 г. // Периодично списание. 1891. №18. С. 213.
[8] Христов Христо В. Северовосточная Болгария во время русско-турсцкой войны. 1828—
1829 гг. // Военно-исторически сборник. 1980. № 4. С. 39-43.
[9] Тепляков В.Г. Письма из Болгарии (Писаны во время кампании 1829 года). М., 1833. С. 206-207.
[10] Христов Христо В. Северовосточная Болгария во время русско-турецкой войны. 1828-1829 гг. // Воснно-историчсски сборник. 1980. № 4. С. 45—47.
[11] Аренс Е.И. Конспект по русской военно-морской истории. Спб., 1910. С. 223.
[12] УдовикВ. Воронцов. М., 2004. С. 192-193.
[13] Захарова О.Ю. Генерал-фельдмаршал Светлейший князь М.С. Воронцов. М., 2001. С. 273-274.
[14] Цит. по: Бернштейн С.Б. Страница из истории болгарской иммиграции в Россию во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг.// Ученые записки Института славяноведения. М.-Л., 1949. С. 328.
[15] Там же.
[16] Бернштейн С.Б. Указ. соч. С. 335. С.Б. Бернштейн уверен, что сведения И.Н. Инзова о свободной земле явно занижены.
[17] Там же.
[18] Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 4. СПБ., 1830. № 2980.
[19] Там же.
[20] Бернштейн С.Б. Указ. соч. С. 333.
[21] Всемирная история. Т. XVII. Национально-освободительные войны XIX века. М., 2001.С. 111.
[22] Внешняя политика России XIX и начала XX века. Сборник документов. Сер. 2. Т. 8 (16). М., 1995. С. 277.
[23] Там же. С. 270.
[24] Мещерюк И.И. Переселение болгар в Южную Бессарабию. 1828-1834 гг. Кишинев, 1965. С. 81-83.
[25] Табаков С. История на град Сливен. Т. II. София, 1924. С. 142-149.
[26] Медведева О.В. Российская дипломатия и эмиграция болгарского населения в 1830-е годы (по неопубликованным документам Архива внешней политики России) // Советское славяноведение. 1988. № 4. С. 26; она же. Проблемы за българската емиграция в Русия през
1830 г. в дейностга на руската дипломация (по неопубликовани документа на АВПР) // Известия на държавните архиви. Кн. 57.София, 1989. Док. 3, 10.
[27] Мещерюк //.//.Указ. соч. С. 81.
[28] Медведева О.В. Российская дипломатия и эмиграция болгарского населения в 1830-е годы... С. 27.
[29] Мещерюк И.И. Указ. соч. С. 82; Медведева О.В. Проблемът за българската емиграция в Русия... Док. 3, 10.
[30] Медведева О.В. Деятельность российского консула в Сливене Г.В. Ващенко... С. 72.
[31] Пит. по: Медведева О.В. Российская дипломатия и эмиграция болгарского населения в 1830-е годы...С. 27-28.
[32] Там же.
[33] Медведева О.В. Проблемы за българската емиграция в Русия... Док. 6.
[34]Арнаудов М. Сслимински. Живот, дело, идеи (1799-1867). София, 1938. С. 142-146;
Пастухов С. Българска история. Т. 2., С. 657; Станев II. България под иго (1393-1878). София, 1943. С. 318; Табаков С. История на град Сливен. T.II. София, 1924. С. 140.
[35] Табаков С. Указ. соч. С. 16,145,147.
[36] Мещерюк //.//.Указ. соч. С. 90; Медведева О.В. Российская дипломатия и эмиграция болгарского населения в 1830-е годы... С. 27.
[37] Медведева О.В. Проблемы за българската емшрация в Русия... Док. 1, 2,5,6.
[38] Дойнов Ст. Българитс и руско-турскитс войни. 1774-1856. София, 1987. С. 222-223.
[39] ПСЗ РИ-2. Т. 5. № 3697.
[40] Грек И., Червенков Н. Указ. соч. С. 21.
[41] Там же. Дойное Ст. Преселмически движения от българските движения от българските земи по времена русско-турските войни през първата половина на XIX в. // Българското възраждане и Русия. София, 1981. С. 310.
[42] Там же.
[43] Там же. С. 269; Трайков В., Жечев Н. Българска емиграция в Румыния XIV век-1878. София, 1986. С. 113.
[44] ПСЗ РИ-2. Т. 5. № 3697.
[45] Там же.
[46] Бернштейн С.Б. Указ. соч. С. 341.
[47] ПСЗ РИ-2. Т. 5. № 3775.
[48] Фадеев А.М. Воспоминания // Русский архив. 1891. № 4. С. 468.
[49] Мещерюк И.И. Указ соч. С. 198.
[50] Мещерюк И.И. Социально-экономическое развитие болгарских и гагаузских ссл в Южной Бессарабии (1808-1856 гг.). Кишинев, 1970. С. 4.
[51] Хаджиниколова Е. Българските преселници в Южните области на Русия. 1856-1877. София, 1987. С. 27.
[52] Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. Славянский стол. Оп. 495. 1836-1860 it. Д. 8597. Л.14.
[53] Белова Е.В. Миграционная политика на Юге Российской империи и переселение болгар в Новороссийский край и Бессарабию (1751-1871 гг.). М, 2004. С. 120-121.
[54] См.: Шафранов П.Л. О водворении в Россию запорожских казаков, возвратившихся из-за Дупая в 1828 г. // Исторические материалы из архива министерства государствешшх имуществ. Вып. 1.4. 1.Спб., 1891. С. 208-221.
[55] АВПРИ. Ф. Славянский стол. Оп. 495. 1836-1860 гт. Д. 8597. JI.24-25; Грек И., Чер- вепков Н. Указ соч. С. 26.
[56] Белова Е.В. Указ. соч. С. 123.
[57] Д-р Иван Селимински, като учител, лекар и общественник. София, 1962. С. 112.
[58] Новаков С.З., Старостенко H.H. К истории освящения трехпрестольной во имя преображения господня. Предтечи крестителя Иоанна и архангела Михаила церкви в колонии Болграде (Бессарабия, 15 октября 1838 г.) // Славянские культуры в инонациональной среде. Материалы международной научно-практической конференции. Май. 1995. Кишинев, 1995. С. 113.
[59] Скальковский А. Хронологическое описание Новороссийского края. Ч. 2. Одесса, 1838. С. 100.
61 Список населенных мест по сведениям 1859 г. Ч. III. Бессарабская область. Спб., 1861. С.ХХШ.
[60] Демин О. Русификация в сфере образования болгарского населения // Българите в Се
верного Причерноморис. Изслсдования и материали. Т. 9. Одесса, 2006. С. 150.
