Показать все теги
Революционные события 1905–1907 гг. заставили Департамент полиции серьёзно пересмотреть приоритеты своей работы с политическими партиями и организациями.
Начиная с 1906 г., несмотря на продолжающийся эсеровский террор, руководство политической полиции определяет главным объектом своего внимания социал-демократов и среди них, прежде всего, большевиков, партия эсеров, бывшая до того первым объектом внимания полиции, отодвигается на второе место.
Соответственно со степенью своего внимания полиция усилила агентурную работу среди большевиков. И если в период 1895–1906 гг. агентурная сеть в рядах большевиков была сравнительно слабой и основным источником сведений о них была агентура, действовавшая в околореволюционных и околобольшевистских кругах, то, начиная с 1907 г. Департамент полиции, Петербургское и Московское охранные отделения начинают систематическую работу по приобретению агентуры в руководящих кругах и среди крупных активистов большевистской партии.
Так, в 1907–1910 гг. только Московским охранным отделением, возглавляемым полковником Заварзиным, удалось завербовать таких крупных лиц из руководства Московской организации большевиков, как Романов, Лобов, Бряндинский, а также Малиновского, ставшего вскоре членом ЦК РСДРП (б), отвечавшего в нём за профсоюзную работу, а также с 1912 года депутатом IV Государственной Думы.
Основным направлением деятельности политической полиции против большевиков стали действия по систематическому срыву проводимых ими массовых мероприятий (митингов, забастовок, демонстраций), транспортировки нелегальной литературы из-за рубежа, издания в России легальных газет и журналов.
Для срыва массовых мероприятий полиция в канун их проведения проводила массовые аресты активистов местных организаций, в основном для этих арестов использовались агентурные данные.
Летом 1913 г. с целью срыва массовых мероприятий, проводимых большевиками в первую годовщину Ленского расстрела, охранными отделениями по всей России за несколько дней до этого была проведена целая кампания обысков и арестов, в ходе которой было арестовано около 100 человек.
Не менее важной задачей для политической полиции в её борьбе против большевиков был перехват все усиливающегося потока зарубежной нелегальной литературы, которую, начиная с 1908 г. перебрасывала в Россию “Транспортная комиссия” ЦК РСДРП (б), возглавляемая И. А. Пятницким. Это поставило перед Департаментом полиции задачу внедрения в “Транспортную комиссию” своего агента. Этого удалось добиться летом 1910 г., когда в состав “Транспортной комиссии” вошёл М. Бряндинский, крупный работник Московской партийной организации, завербованный в 1909 г. Московским охранным отделением. Вскоре после вхождения Бряндинского в состав комиссии, по его сообщению, был арестован находившийся в России уполномоченный “Транспортной комиссии” С. И. Моисеев. После чего Бряндинский занял его место.
Находясь на этом месте, Бряндинский действовал очень осторожно, транспортируемая литература не арестовывалась на границе, но, попав в руки Бряндинского, до адресата, как правило, не доходила.
Кроме парализации доставки литературы Бряндинский сообщал известную ему информацию о большевистском подполье. На основании его сообщений Московское охранное отделение в августе 1911 г. произвело в Москве многочисленные аресты. Это стало началом конца агентурной деятельности Бряндинского. В руководстве РСДРП (б) в отношении его возникли сильные подозрения. В конце 1911 г. ряд видных деятелей РСДРП (б) Пятницкий, Залежский, Крупская, Голощекин пришли к выводу, что Бряндинский является агентом полиции.
В результате весной 1912 г. делом Бряндинского занялась созданная ЦК РСДРП (б) специальная следственная комиссия, которая, не сумев найти прямых доказательств его сотрудничества с полицией, на основании ряда косвенных улик обвинила его в “политической нечестности” и исключила из партии37.
Кроме перебрасываемой из-за рубежа литературы большое беспокойство политической полиции доставляли ставшие выходить с 1910 г. в России легальные большевистские газеты и журналы, особенно начавшая выходить с мая 1912 г. газета “Правда”.
В августе 1913 г. Петербургскому охранному отделению удалось внедрить в состав редакции “Правды” завербованного в июне 1913, партийного работника Петербургской организации М. Черномазова, который стал секретарём редакции.
Начальник охранного отделения А. В. Герасимов с начальниками отделов и следователями. Фото К. Буллы. Конец 1900 г.
Первые подозрения относительно действительной роли Черномазова возникли уже осенью 1913,. в связи с провалом двух подпольных типографий Петербургского комитета партии, но на партийном следствии Черномазову удалось свалить вину на другого партийного работника Н. В. Заему.
Однако положение Черномазова после этого продолжало оставаться неустойчивым, поскольку по заданию своих руководителей из петербургской охранки, стремившихся дать властям повод для закрытия газеты, он в октябре–декабре 1913 г. и в январе 1914 г. поместил в “Правде” ряд статей экстремистского характера. Последняя из этой серии статей под названием “Для того она существует”, опубликованная в “Правде” 23 января 1914 г., раскрывала смысл различных переименований “Правды” в период с мая 1912 по январь 1914 года. Эта статья обратила на себя внимание В. И. Ленина, и делом Черномазова занялись вновь. Сначала он был освобождён от работы в газете, а затем по материалам партийного следствия на основании косвенных улик исключен из партии.
Другим крупным агентом полиции, действовавшим в руководстве Петроградского комитета и Русском бюро ЦК РСДРП (б), была Ю. Серова, которая была завербована Саратовским охранным отделением в 1904 г., а затем в 1906 г. прибывшая в Петербург. В Петербурге её агентурной деятельностью руководил лично начальник охранного отделения полковник, затем генерал-майор Герасимов.
Результатами деятельности Серовой стали аресты нескольких полных составов Петербургского комитета и видных деятелей Русского бюро ЦК РСДРП (б): Дубровинского (ноябрь 1908) и Ногина (февраль 1909). Всего по её сообщениям было проведено 123 ареста.
После очередного, в марте 1909, провала Петербургского комитета “Следственная комиссия” ЦК заподозрила Серову в связях с охранкой. Она была отстранена от работы. Улики против неё собирались свыше двух лет, несмотря на постоянные аресты членов следственной комиссии, находившихся в России охранкой, пытавшейся таким способом спасти своего агента, Серова всё же была разоблачена.
Наиболее крупным агентом политической полиции, проникшим в высшие эшелоны руководства РСДРП (б), стал член ЦК РСДРП (б) в 1912–1914 годах Р. В. Малиновский.
До 1907 г. Малиновский не занимался политической деятельностью. Будучи рабочим, на нескольких петербургских заводах имел несколько судимостей за кражи.
В 1907 г. после отбытия очередного срока заключения устроился токарем на металлический завод в Петербурге. Вскоре занялся там профсоюзной деятельностью. На этом поприще стал преуспевать и вскоре стал секретарём правления профсоюза рабочих-металлистов. Тогда же вступил в ряды РСДРП (б). После своего ареста в Москве в 1909 г. под угрозой разоблачения своего уголовного прошлого дал согласие на сотрудничество с Московским охранным отделением под агентурным именем “Портной”, “ИКС” и другими.
После своей вербовки приступил к активной агентурной деятельности (с 5 июня 1910 по 19 сентября 1913 г.) направил 88 агентурных сообщений, стал особенно ценным агентом в глазах охранки, принимавшей все меры к его тщательной маскировке, для чего он в 1910–1912 г. трижды подвергался кратковременным арестам. Одновременно с этим ему путём арестов других партийных работников расчищался путь в верхние эшелоны партии. Благодаря этому, а также собственной энергии и незаурядным способностям, в начале 1912 г. Малиновский был избран делегатом на Пражскую конференцию РСДРП (б), где произвёл хорошее впечатление на большинство членов руководства партии, включая В. И. Ленина, и был избран в члены ЦК. В ЦК РСДРП (б) стал отвечать за руководство профсоюзным движением в России.
Кроме избрания членом ЦК там же, в Праге, он был намечен в качестве одного из кандидатов на выборы в IV Государственную Думу.
Во время предвыборной кампании большую помощь Малиновскому в его избрании депутатом Думы оказал министр внутренних дел Макаров и директор Департамента полиции Белецкий, лично контролировавшие ход избирательной кампании своего подопечного. Благодаря такому высокому покровительству все встречавшиеся на пути Малиновского препятствия на пути в Думу, в том числе и связанные с его уголовным прошлым, устранялись.
После избрания Малиновского членом ЦК и депутатом Думы его агентурные возможности сильно возросли. Так, в 1912–1914 гг. по его сообщениям были арестованы члены ЦК Свердлов, Сталин, Голощёкин, Орджоникидзе и несколько десятков партийных работников среднего звена.
В целом, несмотря на такие его результаты деятельности никаких серьёзных подозрений в отношении Малиновского в среде партийного руководства не возникало. Попавшая в ЦК РСДРП (б) летом 1913 г. из тюрем от арестованных членов ЦК информация о том, что охранке из каких-то источников в руководящих кругах партии стало известно о подготовке и проведении ряда крупных конспиративных мероприятий (созыв общепартийного совещания за границей, организация партийной школы во Франции и других), вызвало в ЦК подозрение о наличии у полиции хорошо осведомлённого источника в кругах, близких к большевистской фракции IV Государственной Думы. Однако продвинуться в определении этого источника ЦК не удалось. Во время попыток определить этот источник на Малиновского не пало даже подозрение.
Разоблачение Малиновского стало следствием аппаратных перестановок внутри Министерства внутренних дел.
Скандальные разоблачения различных сторон деятельности политической полиции в 1906–1911 гг., вершинами которого стало разоблачение двойной игры Азефа в партии эсеров и причастность ряда высокопоставленных руководителей политической полиции (генерал-лейтенанта Курлова, полковников Спиридовича и Кулябко), к убийству в сентябре 1911 г. в Киеве анархистом Багровым премьер-министра и министра внутренних дел П. А. Столыпина вызвали в ряде влиятельных правительственных кругов мнение о необходимости укрепить руководство политической полиции лицами, не имевшими до этого к ней никакого отношения.
С этой целью, в начале 1912 г. товарищем (заместителем) министра внутренних дел и начальником корпуса жандармов был назначен армейский генерал-майор В. Джунковский (на фото), являвшийся до этого адъютантом московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, а после его убийства в феврале 1905 г., входившего в свиту Николая II и занимавшего ряд командных должностей в армии.
Вступив на новую должность в МВД, Джунковский предпринял ряд либеральных реформ в деятельности политической полиции. Была запрещена деятельность политической полиции в армии. Также циркуляром от 1 мая 1913, запрещалась вербовка в качестве секретных сотрудников лиц, не достигших совершеннолетия (по тогдашним стандартам 21 года), был уволен со службы ряд высокопоставленных чиновников и офицеров.
Продолжая работу по либерализации агентурной деятельности, Джунковский пришёл к выводу о необходимости удаления секретных сотрудников полиции из Государственной Думы. В конце апреля 1914 г. председатель IV Государственной Думы Родзянко передал Малиновскому приказ Джунковского о немедленном сложении им депутатских полномочий и выезде за пределы России.
Получив 10 тысяч рублей, Малиновский 8 мая 1914 г. неожиданно для депутатов Думы и членов ЦК РСДРП (б) уехал за границу.
Немотивированный отъезд Малиновского, скорее, похожий на бегство, вызвал политический скандал. Со стороны других политических партий в Думе, особенно эсеров, всё ещё не оправившихся от дела Азефа, посыпались обвинения в адрес большевиков, проглядевших, мол, матёрого провокатора в своей среде.
Под влиянием этого скандала ЦК РСДРП (б) создал специальную следственную комиссию под председательством Я. С. Ганецкого, члены В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев, приступившую к расследованию. В ходе своей деятельности комиссия, не найдя никаких улик, обвиняющих Малиновского в сотрудничестве с полицией, обратилась за помощью к близкому к эсерам публицисту Бурцеву, который после разоблачения им Азефа, считался признанным специалистом по борьбе с полицейской агентурой в революционной среде. На запрос комиссии о сотрудничестве Малиновского с полицией, Бурцев ответил отрицательно. После этого комиссия приняла решение: не считая Малиновского агентом полиции, исключить его из партии за дезертирство с партийной работы.
Дальнейшая судьба Малиновского складывалась следующим образом. После начала Первой мировой войны он находился на территории Германии, был интернирован германскими властями, как русский поданный. После заключения между Германией и Советской Россией Брестского мира, произошел обмен военнопленными и интернированными. По этому обмену Малиновский прибыл в Россию, где был вскоре опознан, арестован и по приговору ревтрибунала в конце 1918 г. расстрелян.
Усиление агентурной работы политической полиции против большевиков вынуждали большевистские организации обращать особое внимание на борьбу с проникновением полиции в свою среду.
Борьба эта велась с помощью различных методов и средств. Первоначальными были организационные мероприятия, направленные на усиление конспирации и затруднения тем самым полицейского воздействия на подполье.
Система этих организационных мер была разработана В. И. Лениным в конце XIX – начале XX в. и включала в себя: 1) отказ от кружков с их обилием личных связей между членами, переход к партийным организациям и чисто деловым отношениям между входящими в них членами. 2) Внутри организации проведения принципа специализации по основным направлениям деятельности организации, причём: участники одной специализированной структуры не должны знать ничего сверх того, что необходимо им для выполнения своих функций внутри той структуры, в которой они работают, ни о деятельности других структур организации, ни тем более организации в целом. 3) Разграничение легальной и нелегальной работы. Легальная работа – это проверка деловых и личных качеств будущих членов подпольной партийной организации. Использование легальных способов для проведения массовых мероприятий.
Кроме коллективной конспирации подпольной организации в целом, В. И. Ленин обращал внимание на индивидуальную конспирацию её членов, которую он видел в соблюдении следующих основных правил: 1) прекращение обывательских хождений членов организации друг к другу, встречи исключительно по делам организации; 2) сокращение до минимума личной переписки членов подпольных организаций, недопущение в письмах каких-либо намёков на подпольную деятельность пишущего или получающего письмо; 3) чаще менять место проживания; 4) чаще менять вагоны общественного транспорта при поездках по городу, избегать в них разговоров на политические темы, не говоря уже о подпольной работе; 5) избегать разговоров о делах, связанных с делами подполья у себя дома и в общественных местах; 6) не иметь или по крайней мере не оставлять на долгое время у себя на работе и дома предметов, могущих уличить в подпольной деятельности.
Однако в период революции 1905 года и особенно после её окончания стало ясно, что только организационной и личной конспирацией, имевших в общем пассивный характер, явно недостаточно для успешной работы в условиях, когда партия стала объектом основного внимания политической полиции. Это требовало от партии новых более активных методов создания специальных органов для борьбы с полицейской агентурой.
В новых условиях, по мнению Ленина, необходимо было создание в составе партийных комитетов специальных органов для борьбы с полицейской агентурой. Говоря о методах такой борьбы, Ленин считал ошибочным распространённое мнение о необходимости физической ликвидации полицейской агентуры, считая его недостаточно эффективным: “всех шпионов не перебьёшь”. Взамен он предлагал предание имён разоблачённых полицейских агентов широкой гласности, информирование о них через открытую печать, что делало для полиции их дальнейшее использование весьма трудным, либо вообще невозможным.
Согласно этим указаниям в 1908 г. в составе ЦК РСДРП (б) была создана “Комиссия по борьбе с провокацией”. Аналогичные комиссии в 1908–1914 гг. были созданы в составе местных партийных комитетов. Фотографии и фамилии разоблачённых провокаторов помещали органы партийной печати, а также некоторые легальные оппозиционные издания.
Основными источниками сведений о деятельности полицейской агентуры являлся анализ причин арестов, захватов типографий, складов с литературой, оружием и др., позволявший определить круг лиц, владевших информацией об этом. Другим источником этих сведений являлись сообщения от арестованных товарищей, передаваемых ими из мест заключения о подозрительной осведомлённости жандармских офицеров, ведущих следствие, о тех или иных сторонах деятельности партийных организаций, известных до этого ограниченному или строго определённому кругу лиц.
При анализе причин арестов и провалов члены комиссии по борьбе с провокацией обращали особое внимание на членов организации, неоднократно допускавших нарушения партийной дисциплины, проявляющих чрезмерное любопытство к тем видам партийной деятельности, которые не имели к ним непосредственного отношения, пытавшихся толкнуть подпольщиков или всю организацию в целом к действиям, могущим привести к провалу и арестам.
Подозреваемые в сотрудничестве с полицией немедленно отстранялись от партийной работы или, если требовалось сохранить расследование в тайне, то получали только незначительные поручения. За ними устанавливалось наружное наблюдение. Во время проверки подозреваемому могли сообщить ложные адреса явок, конспиративных квартир, время и место якобы готовящихся массовых мероприятий. В случае обнаружения к этим адресам и местам полицейского внимания – это считалось веским основанием для обвинения в сотрудничестве с полицией.
Такая система контрмер позволила, несмотря на перевес полицейских органов во всех отношениях над партийными организациями на местах и партией в целом, продолжать регулярную партийную работу, сохранять и восстанавливать партийные организации в пределах Российской империи.
Константин Колонтаев
Статья написана на основе содержания ряда глав книги Константина Колонтаева "История политической полиции в царской России" (2009 г.).
