Показать все теги
1) Хвостатые персонажи. Три изображения на поверхностях двух каменных антропоморфных стел эпохи ранней бронзы — керносовской (Днепропетровская обл.) — дважды и федоровской (Полтавская обл.).
Контекст: Изображение частей скелета позволяет связывать основных персонажей, представляемых обеими стелами, с миром мертвых. Возможные варианты их интерпретации: 1) подчеркивалось, что представлен уже умерший персонаж, обитатель «мира мертвых»; 2) подразумевались сакральные деятели, которым приписывалась способность осуществления связи с потусторонним миром при жизни. Сюжетные сцены на стелах должны передавать относящиеся к ним сакральные ситуации. Фигурирующие в них хвостатые антропозооморфы, соответственно, могли выступать или как их воплощение, или как связанные с ними существа.
Иконографические аналогии имеются в наскальном искусстве Евразии, где хвостатые персонажи фигурируют в батальных, ритуальных, охотничьих сценах. Возможен общеевразийский контекст генезиса этого образа.
2) Рогатые антропоморфные существа. Антропоморфные персонажи, изображенные отрезками прямых линий на тулове сосуда, происходящего из катакомбного погребения (с. Вознесенка Мелитопольского района Запорожской обл.). Голова имеет форму буквы V, что может передавать рога или рогатый головной убор.
Контекст: Персонажи показаны между деревьев и вертикальных зигзагообразных линий с вероятной космологической символикой. Сосуд с изображениями имеет неутилитарное назначение (погребальный инвентарь).
Рогатые персонажи фигурируют в различных образных системах Евразии и Америки, общности между ними не прослеживается. Стилистические особенности катакомбных изображений соответствуют традициям орнамента катакомбной керамики, что предполагает воплощение какой-то местной мифоритуальной идеи.
3) Антропоорнитоморфные существа.
А) Схематичные антропоморфные фигуры с туловищем в виде отрезка прямой линии и такими орнитоморфными признаками, как форма раскинутых в стороны рук-крыльев и имитация перьев черточками. Изображены на двух срубных сосудах с разных территорий (Донская и Волго-Уральская лесостепь).
Контекст: сочетание антропоорнитоморфной фигуры с нефигуративными символами космологического содержания (зигзаг, свастика), входящими в арсенал срубной знаковой системы. В рассматриваемом контексте, возможно, маркируют сакральное пространство.
Аналогии имеются в различных изобразительных системах Евразии и Америки. Единая генетическая подоснова для них возможна, но остается под вопросом. Иконографию, несмотря на имеющиеся евразийско-американские аналогии, нельзя считать заимствованной. Форма могла диктоваться общими тенденциями, формировавшими срубную изобразительную традицию.
Б) Изображение лыжника на абашевском сосуде из святилища на Шиловском поселении под Воронежем. Имеет предположительные орнитоморфные черты в трактовке головы, однако из-за схематизма изображения указанный персонаж причисляется к антропоорнитоморфам условно.
Контекст: Выше изображения лыжника прочерчена пиктограмма. Сосуд с изображением относится к посуде неутилитарного назначения. Очевидно, представлен персонаж, типологически близкий герою североевразийских космогонических мифов — охотнику-лыжнику, преследующему космического лося или оленя. Иконография аналогий не имеет.
В целом, исходя из иконографии, можно выделить два варианта изображений антропозооморфов: достаточно реалистичные изображения (стелы эпохи ранней бронзы, абашевский сосуд) и схематизированные изображения, оформленные посредством сочетания отрезков прямых линий. В этом случае они превращаются в знак изображаемого существа. Все рассмотренные антропозооморфные персонажи в графике эпохи бронзы напрямую связаны с ритуальным контекстом: они изображались на предметах неутилитарного назначения и связаны или с сюжетами, отображающими сакральные ситуации, или со знаками, которые могли маркировать сакральное пространство. Контекст изображений подчеркивает их причастность к «иному» миру.
Возможная интерпретация изображений и ее социальная подоснова. Все рассмотренные варианты антропозооморфов представляют собой персонажей в целом антропоморфных, но с отдельными зооморфными признаками. Точки зрения о сверхъестественной или человеческой природе антропозооморфных образов в архаическом искусстве не исключают друг друга: в ритуальном контексте маскированные люди и воплощаемые ими мифические существа тождественны. Изменив облик, сакральный деятель — человек — преодолевает границу между своим и «иным» мирами и осуществляет свое основное назначение в любой ритуальной практике, а именно, посреднические функции между человеческим миром и миром сверхъестественного.
Антропозооморфизм восходит к наиболее архаическим пластам мифологии и ритуальной практики. Для культур с развитым шаманским комплексом изображения аналогичных персонажей обычно принято связывать с шаманскими образами. Относительно восточноевропейской степи вопрос о шаманизме окончательного разрешения не получил. На уровне предположения представляется возможным считать «шаманское» (в широком смысле этого термина) мировидение генетической подосновой ант- ропозооморфных образов. При этом, однако, следует признать, что вопрос нуждается в дальнейшей разработке.
Сергеева М. С. (Киев)
Доклад на V Международной научной конференции, посвященной 350-летию г. Харькова и 200-летию Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина.
4-6 ноября 2004 года
