Показать все теги
Важным вопросом истории Евразии является проблема статуса членов правивших на ее территории династий. Особый интерес вызывают в связи с этим титулы, права и привилегии представителей царского дома, основанного "великим мирозавоевателем" Чингис-ханом.
Накануне создания Монгольской империи, по словам академика В.В. Бартольда, тюркский титул "хан" употреблялся как княжеский титул, в отличии от высшего светского титула государя "султан". С XIII в. в державе Чингис-хана и государствах - ее преемниках в Центральной Азии и Восточной Европе слово "хан" был собственно именем государя, исключительно Чингисида, а слово "султан" - титулом каждого члена династии, как правило, потомка ее основателя по мужской линии (Бартольд 1968: 604).
Наиболее серьезные вопросы жизни рода Чингисиды решали на съездах ("курултаях"), которые превратились в собрание членов правящего дома и стали "органом, поддерживающим государство" (Сафаргалиев 1960: 44). Здесь обычно происходило официальное провозглашение нового "хана".1 Присутствующие при коронации избранного владыки члены династии в знак своей покорности обнажали головы, развязывали пояса или даже вешали их на шею (Трепавлов 1993а: 69, 70). Они также участвовали в обряде поднимания "хана" на войлоке, возводили его на трон, усаживали на лошадь, как правило, белого цвета, приносили ему присягу на верность, в завершении всего совершали перед ним обряд девятикратного поклонения/
На протяжении XIV в. в западной части монгольских владений в Евразии Чингисиды в основном приняли Ислам. Они, однако, "столь же высоко, как прежде, ставили свои унаследованные от Чингис-хана права", ибо в глазах их подданных не вера, а лишь происхождение от "великого мирозавоевателя" определяло их исключительное право занимать царский трон (Арапов 1998: 45). Постепенно реальная власть все чаще стала переходить из ханских рук к другим, не столь знатным правителям. Последние, не имевшие возможности называть себя потомками Чингис-хана по мужской линии, старались породниться с царским родом и приобрести право на титул его зятя ("гурган").
Так знаменитый Тимур в Средней Азии вначале носил только титул "эмир" (предводитель), после своей женитьбы на одной из чингисидских принцесс стал "гурганом" и управлял своей огромной державой от имени подставных "ханов" из рода Чингисидов (Бартольд 1964: 35, 47). По мусульманским правилам, имена последних чеканились на монетах и упоминались в "хутбе" (пятничная молитва) в соборных мечетях империи Тимура (Ислам 1991: 285). Аналогичная практика в то время сложилась и в Орде, где другой зять дома Чингисидов, Мамай, также до 1380 г. управлял своими владениями в Восточной Европе от имени подставных чингисидских "ханов" (Сафаргалиев 1960: 116).
После смерти Тимура в 1405 г. его потомки - Тимуриды правили Средней Азией в XV в. как светские государи "султаны". Практика использования ими подставных "ханов" - Чингисидов была постепенно свернута. На рубеже XV - XVI вв. в Средней Азии произошла "чин- гисидская реставрация". Тимуриды были свергнуты и изгнаны пришедшими с севера из Дешти-Кипчака потомками Чингис-хана - Шейбанидами. Авторитет и значение института ханской власти были снова восстановлены. Самый известный из Шейбанидов Абдулла II смог крутыми мерами подчинить себе всю территорию Средней Азии. Со второй половины XVI в. центром государства Шейбанидов стала Бухара, отчего оно и приобрело название Бухарского ханства (Гафуров 1989: 274).
На смену Шейбанидам в Средней Азии в начале XVII в. пришла еще одна ветвь Чингисидов - Джаниды, которые правили в Бухаре до середины XVIII в. По мере нового ослабления института ханской власти последние Джаниды стали марионетками в руках узбекской племенной знати. Аналогично ситуация складывалась и в отпавших к этому времени от Бухары Коканде и Хиве. Кочевая племенная верхушка здесь развернула настоящую "игру в ханы" и то и дело меняла одних подставных государей-Чингисидов на других (Иванов 1958: 100).
В условиях полной анархии в Бухаре к концу XVIII в. властью овладели представители знати одного из крупных узбекских племен "эмиры" Мангыты (правили до 1920 г.). Со времени установления их господства более точным названием Бухары был термин "эмират", однако в силу сложившейся традиции в русских официальных документах и научной литературе на протяжении XIX - начала XX вв. по отношению к Бухаре продолжал употребляться одновременно и термин "ханство" (Arapov 1993: 13). В других государствах Средней Азии на рубеже XVIII - XIX вв. к власти также пришли новые правители: в Хиве - династия Кунграт (правила до 1920 г.), в Коканде - династия Минг (правила до 1875 г.) (Иванов 1958: 108, 158). В Хиве и Коканде в силе остался ханский титул главы государства, хотя новые носители его не являлись потомками Чингис-хана по мужской линии и, присвоив себе данный титул, нарушили установившуюся с начала XIII в. в Евразии традицию.
Последними настоящими "ханами" можно считать представителей самой западной ветви Чингисидов - Гиреев, правивших Крымским ханством в 1428 - 1783 гг. Как известно, Крым постепенно превратился из независимого государства в вассала Османской империи. К концу XVI в. владении Гиреев стали своеобразным мусульманским буфером между Турцией, Московским государством и Речью Посполитой. "Ханы" - Гиреи были зачастую марионетками в руках турецких правителей, но этот род в турецкой иерархии по своей знатности считался вторым после дома Османов. По словам английского историка К.Э. Босворта, в Турции "все безотчетно сознавали, что, если бы Османская династия прекратила свое существование, Ги- реи заявили бы свои притязания на турецкий престол" (Босворт 1971: 210, 211).
На Руси, находившейся в XIII - XV вв. в зависимости от Орды, сложилось свое отношение к дому Чингисидов. В русских средневековых источниках чингисидских "ханов" титуловали "царями", другие потомки Чингис-хана именовались "царевичами". Происхождение от Чингис-хана очень высоко ценилось, его потомки считались равными потомкам Рюрика и Гедемина. Подчинение Москвой Казанского и Астраханского ханств-"царств" в 1550-х гг. имело важное политическое значение для подъема международного статуса первого русского царя Ивана IV (Трепавлов 19936). Ранее этого, начиная с XIV в., многочисленные выходцы из Орды постоянно пополняли ряды русской знати. Те из них, кто принимали православие, в том числе и Чингисиды, сразу же получали все права и привилегии, имевшиеся у высших слоев русской элиты.
Правовой статус мусульманской части знати ордынского происхождения, в том числе потомков Чингис-хана, был урегулирован позже, уже в период Российской империи в конце XVIII в. Вскоре после присоединения в 1783 г. Крыма к России появился указ императрицы Екатерины II от 22 февраля 1784 г. По данному законодательному акту в Европейской России на "Князей и Мурз Татарского происхождения, оставшихся в Магометанском законе", распространялись "все те вольности, выгоды и преимущества", которыми обладало российское дворянство, кроме права владения крепостными - христианами (ПСЗРИ I, 1830а, т. 22: № 15936). Подобное правовое решение вполне соответствовало нормам "Соборного уложения" 1649г., по которым мусульманам не разрешалось иметь в услужении и собственности христиан.
Вскоре после принятия указа 22 февраля 1784 г. власти империи столкнулись с определенным юридическим казусом. Разделы и переделы территории бывшей Речи Посполитой в конце XVIII - начале XIX вв. сделали подданными Романовых западных дворян-мусульман ("литовские и польские татары"), традиционно владевших крестьянами различных, в том числе христианского, вероисповеданий. Убедившись, однако, в лояльности по отношению к русскому трону западных мусульман-дворян, имперская власть указами 1795 и 1840 гг. сохранила все сложившиеся на Западе России особенные формы собственности светской мусульманской элиты (Арапов 1999).
Важные законодательные меры по привлечению на Юго-Востоке России на русскую службу потомков Чингис-хана были приняты по инициативе выдающегося государственного деятеля М.М. Сперанского, в 1819-1821 гг. являвшегося сибирским губернатором. В 1822 г. император Александр I утвердил "Устав о сибирских киргизах", который был подготовлен Сперанским и его помощником, будущим декабристом Г.С. Батеньковым (Федоров, 1997: 158). По данному законодательному документу "внешние округа Омской области" определялись, как "страна сибирских киргизов" (казахов - Д.А.). Эта группа населения рассматривалась как часть "сословия кочевых инородцев" над которыми учреждалась особая система управления. Значительное место в ней было предоставлено потомкам Чингис-хана.
Чингисиды определялись в "Уставе" как "султаны", то есть "наследственное... высшее и почетнейшее между киргизами сословие", освобожденное от телесных наказаний. Проявившие свою верность и преданность русскому трону "султаны" были главным источником для формирования руководящих кадров местной окружной и волостной администрации. Утвержденные в должности представители данной сословной группы получали казенное содержание, имели право носить русский мундир, им предоставлялись на время службы особые земельные пожалования, они могли отправлять для торговли внутри и вне русских владений свои личные караваны и т.д. ' "Устав" сохранял за "султанами" на время их пребывания на службе право получать от их "обществ... по нынешнему их обыкновению... вспоможения" 4
Авторы "Устава" достаточно четко определили место и роль султанов в имперской административной иерархии. По данному закону "султаны" не являлись по отношению к другим жителям степи "ни владетелями, ни помещиками", они рассматривались как "местные чиновники, для управления народом постановленные". "Султаны" не имели права самостоятельного суда, они выступали прежде всего как исполнители судебных приговоров высших областных инстанций, их действия и поступки могли обжаловаться населением. Важной обязанностью "султанов" являлась необходимость содержать за счет своих доходов мусульманских духовных лиц для совершения последними конфессиональных ритуалов на подведомственных "султанам" территориях.
В волости "султаны" выступали, как "волостные правители от высшего начальства с согласия народа постановленные". Пребывание в должности волостного правителя, избираемого сроком на три года, давало ее носителю по " Уставу" право числиться в чине XII класса (в армейской службе до 1884 г. - чин поручика, в гражданской службе - губернского секретаря). На личную ответственность "султанов" - волостных правителей возлагались "исполнение всех предписанных правил, охранение общей и частной безопасности и вообще спокойствие и тишина в волостях". В качестве помощников "султаны" могли использовать своих сыновей или ближайших родственников.
Полтора-два десятка волостей объединялись в округ, для управления которым жившие на его территории "султаны" избирали сроком на три года "старшего султана". Последний определялся "Уставом" как "земский начальник, которому по избранию его родовичами вверяется от российского правительства местное управление". "Старший султан" был обязан стремиться "к сохранению тишины и порядка и к достижению благосостояния подведомственных ему людей". "Старший султан" имел право "быть везде признаваем в чине майора российской службы, пока пребывает в должности".5 Прослужив в качестве окружного начальника по выборам три трехлетия, "старшие султаны" имели право просить русского царя о пожаловании им диплома на потомственное дворянство Российской империи (ПС ЗРИ I, 18306, т. 38: № 29127). Подобным способом в состав мусульманского нобилитета империи попал ряд семейств потомков Чингис-хана, в том числе род Валихановых, из которого вышел прославленный казахский просветитель Чокан Чингисович Валиханов (Стрелкова 1983).
Таким образом, власти Российской империи старались достаточно гибко использовать в своих интересах огромное уважение традиционного азиатского общества к авторитету происхождения от основателя Монгольской империи. Почитание принадлежности к роду "великого мирозавоевателя" сохранилось незыблемо в Центральной Азии (но уже неформально) на протяжении всего советского периода ее истории, оно живо там и сейчас, и несомненно будет влиять здесь и в дальнейшем на ход этнополитических процессов (Масанов, 1996).
Д.Ю. Арапов
Из сборника «Кочевая альтернатива социальной революции». РАН, Москва, 2002
Примечания
- Наследниками владений Чингис-хана по его завещанию являлись его четверо сыновей от главной жены Борте - Джучи, Чагатай, Угэдей и Тулуй. Лишь происхождение от них по мужской линии давало право претендовать на трон государя.
- Число "девять" в монголо-тюркской традиции считалось священным. Чингис-хан всегда придавал данному числу особое значение. Так он лично определил круг своих приближенных, которые избавлялись от наказаний за девять совершенных проступков (Владимирцов 1934: 166, 169).
- Начальник округа - "старший султан" имел право в период пребывания в данной должности использовать для своего хозяйства "удобные для земледелия, скотоводства и других заведений", находящиеся рядом с его резиденцией земли площадью от 5 до 7 квадратных верст (примерно 6-8 км2 - Д.А.). Кроме этого, "старшие султаны" сохраняли право пасти свой скот и на пастбищах своих "обществ".
- В кочевых обществах существовал традиционный обычай регулярного подношения подарков старшим от младших в знак признания своей подчиненности и особого уважения. Важным было определение числа включаемых в дары предметов. Обычно выбирались нечетные, священные с точки зрения монголо-тюркской традиции числа: 3, 5, 7, 9, 11, 13, 15. Если основой для подношения избиралось число "девять", то в каждом разряде подносимого подарка число предметов должно было состоять из девяти: 9 лошадей, 9 тюков с халатами (в каждом тюке по 9 халатов), 9 головок сахара и т.д. (Андреев, Чехович 1972: 98, 132).
- В XVIII - первой половине XIX вв. получение чина армейского майора (VIII класс) давало право на потомственное дворянство, чина прапорщика (XIV класс) - на личное дворянство. По указу 1856 г. произошло повышение служебного ценза дворянской выслуги: теперь право на потомственное дворянство было связано с производством в чин полковника (VI класс), право на личное дворянство приносил чин капитана (IX класс) (Рикман 1992: 19-21).
Литература
Андреев, М.С. Чехович, ОД. 1972. Арк (кремль) Бухары в конце XIX- начале XXвв. Душанбе.
Арапов, Д.Ю. 1998. В.В Бартольд о ханах Улуса Джучиева. Русское средневековье. Вып. 2, М.: 34-47.
Арапов, Д.Ю. 1999. Политика Российской империи по отношению к славянским и неславянским группам дворянства на территории бывшей Речи Посполитой. Межславянские взаимоотношения и связи. Средние века-раннее новое время. М.: 10-12.
Бартольд, В.В. 1964. Улугбек и его время. - Бартольд В.В. Сочинения. Т. II, Ч. 2, М.: 23-196. Бартольд, В.В. 1968. Хан. - Бартольд В.В. Сочинения. Т. V. М.: 604.
Босворт, К.Э. 1971. Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии. М. Владимирцов, Б.Я. 1934. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л.
Гафуров, Б.Г. 1989. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. Кн. 2. М. Иванов, П.П. 1958. Очерки по истории Средней Азии (XII- середина XIXв.). М.
Ислам, 1991. Энциклопедический словарь. М.
Масанов Н. 1996. Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое соперничество. Вестник Евразии, № 1 (2): 46-61 ПСЗРИ I. 1830а: Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. 1784 - 1788. Т. 22, СПб., № 15936.
ПСЗРИ I. 18306: Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. 1822 - 1823. Т. 38, СПб., № 29127.
Рикман, В.Ю. 1992. Дворянское законодательство Российской империи. М.
Сафаргалиев, М.Г. 1960. Распад Золотой Орды. Саранск.
Стрелкова, И.И. 1983. Валиханов. М.
Трепавлов, В.В. 1993а. Государственный строй Монгольской империи XIII в. Проблема исторической преемственности. М.
Трепавлов, В.В. 19936. Статус "Белого царя": Москва и "татарские ханства" в XV - XVI веках. Россия и Восток: проблема взаимодействия. Ч. II, М. :302-311.
Федоров В.А. 1997. М.М. Сперанский и А.А. Аракчеев М.
Arapov, D.Yu. 1993. The Bukhara khanate at the end of the 19th century. — Bukhara. London: 12-23.
