Показать все теги
"Да послужат деяния адмирала Нахимова
добрым примером настоящему и будущему
поколению моряков"
С.О.Макаров
Среди замечательных русских флотоводцев прошлого исключительное место в истории отечественного военно-морского флота занимает Павел Степанович Нахимов. Его помнят и уважают в России. На Северном флоте несет боевую вахту ракетный крейсер "Адмирал Нахимов". Мальчишки, решившие стать военными моряками, учатся в Нахимовском училище и гордо именуют себя «нахимовцами». Принято считать, что три белые полоски на морском воротнике (гюйсе) символизируют три победы русского флота. И одна из них - Синопское сражение, в котором эскадра под командованием Нахимова уничтожила турецкий флот.
От гардемарина до командира корабля
Павел Степанович Нахимов родился в 1802 году в семье небогатых смоленских дворян. Отец его был офицером и еще при Екатерине II вышел в отставку со скромным чином секунд-майора. Нахимов был в семье четвертым по старшинству из пяти братьев. Все они воспитывались в Морском кадетском корпусе в Петербурге.
Теоретическая учеба в корпусе сочеталась с ежегодными плаваниями в летние месяцы. Так Павел и Иван Нахимовы находились в учебном плавании на бриге «Симеон и Анна». И по возвращению были зачислены в корпус кадетами. С этого момента воспитанники жили на казарменном положении по 20-30 человек в комнате. В камерах были воспитанники всех возрастов – от кадета до гардемарина (воспитанника старших классов). Из стен корпуса кадеты и гардемарины никуда не выпускались. Только на праздник воспитанник мог быть отпущен к родственникам, после подачи от него письменного прошения.
Нахимов получил отличное общее и специальное военно-морское образование. Распорядок жизни в корпусе и строгая требовательность в учёбе привили будущему адмиралу неутомимую жажду к труду и постоянное стремление к пополнению своих знаний. Уже для пятнадцатилетнего гардемарина морская служба была важнейшим делом жизни. Может поэтому он и не был женат, так как слишком много в его судьбе значило море. Будучи лейтенантом на службе в Архангельске, он сильно влюбится. Но из-за усердной службы у него не было времени увидеться с любимой. Таким образом, он принес в жертву любовь. «Кто из нас не был молод? Кто не делала дурачеств? – пишет он своему другу по училищу Михаилу Рейнеке и тут же добавляет; - Дай Бог, чтоб дурачество такого рода со мною последнее».
Учился он блестяще и уже в 15 лет получил чин мичмана и назначение как один из лучших воспитанников, успевавших в учёбе и в дисциплине, на бриг «Феникс», который отправлялся в плавание в Балтийское море. В этих плаваниях он впервые познакомился с нелегкой жизнью матросов и с суровыми условиями флотской жизни.
Успешно окончив в 1818 году Морской кадетский корпус, Нахимов начал службу на Балтийском флоте. И уже в 1821 году был направлен в Архангельск на службу на вновь строящийся линейный корабль. Вскоре был возвращён в Петербург, где получил назначение на 36-пушечный фрегат «Крейсер», готовившийся к отплытию в кругосветное путешествие. Фрегатом «Крейсер» командовал капитан 2-го ранга М. П. Лазарев, будущий адмирал и преобразователь Черноморского флота. В то время, Михаил Петрович Лазарев совершил уже два кругосветных плавания на корабле «Суворов» в 1813-1816 и плавание в Антарктиду в 1819-1821, был назначен начальником новой кругосветной экспедиции. Прославленный мореплаватель тщательно отбирал личный состав для готовившегося в экспедицию фрегата «Крейсер» и шлюпа «Ладога». Обратив внимание на трудолюбивого и исполнительного мичмана Нахимова, Лазарев добился назначения его на фрегат.
Находясь три года в кругосветном плавании, Нахимов расширил свои знания, приобрёл большой практический опыт. Между Нахимовым, страстно полюбившим военно-морскую службу, и его учителем М. П. Лазаревым установилась за это время неразрывная дружба на всю жизнь.
На пути к Сан-Франциско фрегата «Крейсер» разразился шторм. На исходе волнения вод за борт упал матрос. Фрегат шел полным ходом, и остановиться сразу не смог, но Нахимов уже стремительно опускал за борт шлюпку. Увы, спасти несчастного не удалось, да и остальные оказались в отчаянном положении. Шквалом их уносило от корабля. Лишь через четыре часа они смогли вернуться обратно.
Это было обычным делом для русской армии, когда офицеры рисковали жизнью ради спасения рядовых. Так, спасая тонущего солдата, погиб единственный сын Суворова Аркадий. В Средиземном море расстался с жизнью, выручая матроса, ученик Лазарева мичман Домашенко, которому команда, в том числе и по инициативе Нахимова, на свои средства поставит памятник в одном из уголков Летнего сада в городе Кронштадте.
Вернувшись из плавания уже лейтенантом, Нахимова, как лучшего из лучших, попытаются определить в Гвардейский экипаж. Служба там считалась исключительно почетным делом. Вот только чего стоит моряк, отказавшийся от корабля? Павел Степанович просил Лазарева избавить его от привилегии стать сухопутным моряком. Нахимов, после четырёхмесячного отпуска в 1825 году, был назначен снова к Лазареву на строящийся 74-пушечный корабль «Азов».
В 1826 году корабль «Азов» под командованием Лазарева перешел из Архангельска в Кронштадт, а на следующий год в составе русской эскадры отправился в Средиземное море.
Русский флот сознавал неизбежность войны с Турцией. В те годы турки без устали резали православных греков. Наконец, император Николай Павлович уговорил правительства Англии и Франции положить совместными усилиями конец истреблению христиан. Союзники согласились, но волновали их, разумеется, не чужие страдания, а опасения, что сокрушив Турцию в одиночку, Россия завладеет Балканами и Царьградом.
20 октября 1827 года при Наварине произошел бой с турецким флотом, в котором участвовали русская, французская и английская эскадры. Славные боевые действия русского флота в Наваринском сражении явились серьёзной школой для Нахимова. Он проявил исключительное мужество в этом бою. Управляющий парусами и командовавший орудиями на баке, он несколько раз, рискуя жизнью, тушил возникшие на корабле пожары. «Я не понимаю, - писал он в письме Рейнеке, - …как я уцелел. Я был наверху, на баке, у меня было 34 человека, из которых 16 убило и 17 ранило…» За храбрость Нахимов был произведен в капитан-лейтенанты и награжден боевым орденом Георгия 4-й степени и тремя иностранными боевыми орденами.
Известно, что в сражении из всех кораблей соединённых эскадр союзников наиболее отличился «Азов». Офицеры и матросы «Азова» за проявленную в бою храбрость удостоились наград, а кораблю был присвоен георгиевский флаг.
Производство в штаб-офицерский чин (капитан-лейтенант) давало право Нахимову получить в командование небольшой корабль. Лазарев, зная о достоинствах Нахимова и его стремлении стать командиром корабля, вскоре добился желаемого. В 1828 году 25-летний Нахимов был назначен командиром захваченного у турок корвета, названного русскими в честь победы – «Наварин».
Командуя корветом «Наварин», Нахимов ходил в Средиземном море до 1830 г., затем пришёл в Кронштадт и снова был включён в отряд М. П. Лазарева. Вскоре Нахимов был награждён новым орденом.
Корвет «Наварин» всегда отличался прекрасной боевой выучкой офицеров и матросов, образцовой дисциплиной, примерным поведением и необычайной для того времени дружбой всей команды. Примером же для всех и во всём был сам П. С. Нахимов. По знанию морского дела и по влиянию на подчиненных не было в то время на флоте более авторитетного командира, чем Павел Степанович. Один из современников вспоминал, что Нахимов был неутомимым тружеником, работал 24 часа в сутки. Подчиненные видели преданность морскому делу и исполняли тяжелую службу безропотно.
Четыре года командовал Нахимов корветом, получая только отличные аттестации старших начальников. После возвращения из Средиземного моря в 1830 году Лазарев, гордясь своим учеником, напишет: «Отличный и совершенно знающий своё дело капитан».
Нахимов всю жизнь занимался самообразованием. Будучи отлично образованным офицером, он упорно совершенствовал свои знания в области наук, литературы, искусства, и особенно в военно-морском деле. Он был в числе первых лазаревских офицеров, организовавших библиотеку на корабле и превративших кают-компанию в своеобразный офицерский клуб, где обсуждались вопросы военно-морского дела.
В 1832г. капитал-лейтенант Нахимов был назначен командиром строящегося фрегата «Паллада» и в короткий срок сумел сделать его образцовым кораблём Балтики.
После спуска на воду фрегат вошел в состав эскадры вице-адмирала Ф.Ф.Беллинсгаузена. Во время плавания в Балтийском море в 1833 году Нахимов зарекомендовал себя инициативным и решительным командиром. Его популярность на флоте еще более возросла, когда благодаря его бдительности была предотвращена серьезная авария.
В пасмурный день 29 августа эскадра Ф.Ф.Беллинсгаузена шла в Финском заливе и в районе Гангута сбилась с пути. Нахимов ни на минуту не оставлял командирского мостика и лично проверяя прокладку курса. Ненадолго выглянувшее солнце дало возможность определить местонахождение кораблей. Нахимов пришел к выводу, что эскадра идет на каменную гряду. Мгновенно оценив обстановку, Нахимов приказал поднять флаг «Курс ведет к опасности» и, не дождавшись ответа флагмана, резко изменил курс своего фрегата. Другие корабли эскадры последовали его примеру и избежали бедствия. И только один корабль «Арсис», двигающийся во главе эскадры наскочил на камни.
В январе 1834 г. Нахимов был переведён по просьбе Лазарева с Балтийского флота на Чёрное море. В это время Лазарев был начальником штаба Черноморского флота. Служить снова под командование своего учителя было заветным желанием Нахимова. Он получил в командование строящийся корабль «Силистрия». Вместе с на¬значением Нахимову было присвоено звание капитана 2-го ранга. Войдя в строй, линейный корабль «Силистрия» стал образцовым кораблем Черноморского флота. Команда была буквально детищем Нахимова. В 1837 году адмирал Лазарев, представляя П.С.Нахимова к производству в капитаны 1 ранга, писал о нем: «Служит здесь образцом для всех командиров кораблей».
Современники единодушно отмечали, что на Черноморском флоте не было ни одного матроса, который бы ни знал и не любил Павла Степановича, а его одобрение считалось наградой, и каждый старался его заслужить.
Вскоре, напряжённая и длительная работа без отдыха подорвала здоровье Нахимова. В начале 1838 г. Павла Степановича, тогда уже капитана 1-го ранга, не только освободили от службы, но и на казённые средства послали лечиться на воды в Германию, где пробыв до августа 1839 г. и, не окончив курса лечения, он вернулся на родину.
На линейном корабле «Силистрии», а затем в качестве флагмана, Нахимов почти ежегодно находился в плавании у берегов Кавказа, где русскому флоту приходилось вести борьбу с мятежными отрядами Шамиля, являвшегося агентом английских колонизаторов. Произведенный в 1845 году в контр-адмиралы и назначенный командиром бригады кораблей, Нахимов вел ожесточенную борьбу с контрабандистскими судами. На побережье Кавказа переправлялись ружья и порох. Оттуда вывозились рабы, в основном молодые черкешенки. Европа смотрела на работорговлю сквозь пальцы, настаивая на защите от «русских варваров». Нахимов год за годом боролся с торговлей оружием и рабами, которые в результате непрерывно дорожали на рынках Стамбула. «До того дошло, – жаловались турки, – что простому человеку стало невозможно купить невольницу».
Таким образом, Черноморский флот под руководством М.П.Лазарева, П.С.Нахимова и В.А.Корнилова бдительно охранял кавказское побережье, пресекая все попытки англичан и турок проникнуть в Закавказье. Агрессивные планы отторжения Кавказа от России потерпели крах.
Крымская война
Выдающееся военное дарование П.С.Нахимова проявилось в Крымской войне 1853-1856 гг. Нахимов имел к этому времени большой опыт командования крупными соединениями флота. Начиная с 1845 года, он командовал бригадой, потом дивизией и эскадрой Черноморского флота. В 1852 году был произведен в вице-адмиралы.
Нахимов, как и его учитель, Лазарев, прекрасно понимал, что грядет война с Турцией. За спиной Турции стояла Англия и Франция, которые пытались спровоцировать конфликт, и, проникнув в Черное море, отторгнуть Крым и Кавказ. Поэтому в 1852 году Нахимов вместе с Корниловым настаивал на проведении Босфорской экспедиции, согласно которой, в случае войны с Турцией, Черноморский флот должен был нанести внезапный удар по Константинополю посредством мощного десанта. Но предложение о проведении подобной экспедиции было отвергнуто царским правительством.
В начале 50-х международная обстановка резко осложнилась. Все началось с того, что французский император Наполеон Третий добился равных с православными прав на владение святыми местами в Палестине - католические монахи в Вифлееме заменили православную звезду у входа в нише, где были ясли новорожденного Христа, на свою, с вычеканенным на ней французским гербом.
Государь Николай Павлович был возмущен. Наша дипломатия, однако, не смогла распознать, что события в Палестине были лишь провокацией. С рубежа 30-х годов Франция мечтала о войне с Россией. Но требовалось втянуть в нее Турцию, Англию, Австрию. Англичане и сами искали повода остановить рост нашей силы. Австрию французам удалось убедить с помощью шантажа, кроме того, в Вене не хотели видеть русских на Балканах.
Благодаря ошибкам нашей дипломатии удалось и в турках возбудить решимость воевать против России. Князь Меньшиков, которого отправили в Константинополь договориться с османами, вел себя безобразно, а английский посол каждую оброненную князем искру раздувал в пожар. Меньшиков совершенно рассорился с турками, хотя они готовы были идти на уступки.
Во время войны Меньшиков был назначен главнокомандующим в Крыму. Человек по-своему честный и умный, он был ледяным скептиком, одних людей презирал, других ненавидел, как, например, Нахимова. Гонцу архиепископа Херсонского Иннокентия (Борисова), приславшего чудотворный образ Касперовской Божией Матери, заявил: «Передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную – мы и без Нее обойдемся».
Положение Черноморского флота после начала войны с Турцией оказалось очень трудным. С одной стороны, нужно было защищать от турок Кавказ, с другой – всякий решительный шаг мог спровоцировать европейских недоброжелателей. Терпению нашему пришел конец 16 октября 1853 года, когда пять тысяч турок захватили русский пост Св. Николай. Когда наш отряд погиб в неравном бою, башибузуки распяли таможенного чиновника, а потом упражнялись в стрельбе по нему. Священнику отпилили голову, лекарь умер под пытками, у одной беременной женщины вырезали из утробы ребенка и тут же на глазах еще живой матери полосовали его на куски.
Получив эту страшную весть, корабли вице-адмирала Нахимова вышли на крейсирование между Сухуми и той частью турецкого побережья, где главной гаванью был Синоп. Узнав, что в бухте этого города стоит эскадра, которая собирается высадить очередной десант на российском побережье, Павел Степанович принимает решение блокировать бухту и атаковать. Предприятие было очень рискованным. Хотя турецкий флот, имевший 16 вымпелов, уступал по количеству орудий, но имел сильную береговую артиллерию. Кроме того, турки могли переправить на сушу несколько сот пушек, так как стрелять по русским им предстояло лишь с бортов, обращенных к морю. Нахимов на их месте так бы и поступил. Поначалу у Павла Степановича было всего три корабля, но противник так и не решился ввязаться в бой. 18 ноября утром погода была неблагоприятной для атаки. Лил дождь, и дул шквалистый юго-восточный ветер. В 9 час. 30 мин. утра на флагманском корабле был поднят сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд». На ходу по сигналу эскадра построилась в две колонны.
Нахимов шел в бой на головном корабле «Императрица Мария», который враг встретил шквальным огнем. Встав на якорь, началась дуэль с турецким флагманом «Ауни-Аллах», через полчаса он загорелся и выбросился на берег. Пришел черед судна «Фазли-Аллах» («Данный Богом»). Четверть века весь русский флот мечтал об этой встрече. В 1828 году русский фрегат «Рафаил» неожиданно столкнулся с османской эскадрой в 19 вымпелов и спустил флаг. Это был позор немыслимый и небывалый. Капитану царь запретил жениться, чтобы он не произвел на свет столь же трусливого потомства. А судну был вынесен приговор: «Предать фрегат «Рафаил» огню как недостойному носить русский флаг, когда возвращен будет в ваши руки». И вот, наконец, Нахимов привел приговор в исполнение. Сокрушенный «Фазли-Аллах» выбросился на берег, где нашел в пламени свой конец.
Все наши корабли действовали блестяще, выручая друг друга. Османы дрались с обычным своим мужеством и столь же типичной нерасторопностью, но несли неслыханные потери. «Такого совершенного истребления и в такое короткое время никогда еще не было», – вынуждена была признать «Таймс».
Сражение закончилось. Множество османских судов продолжало гореть. На фоне багровых, озаренных огнем облаков, метались морские птицы и голуби, а внизу продолжали погибать в пламени турецкие матросы, одни, пытаясь спастись, другие, ожидая смерти с полным спокойствием.
Нахимов не любил вспоминать об этой блистательной победе, винил себя в том, что она стала прелюдией к осаде Севастополя. Европейские газеты впали в состояние ужаса. Вступление в войну Англии и Франции стало неизбежным. Парижский архиепископ Сибур призвал католиков к крестовому походу против православия, признав турок-магометан добрым средством в этом предприятии.
«С нами Бог, и сам Нахимов с нами, он не даст нам, братцы, потонуть!» – пели черноморские матросы, которых называли «нахимовскими львами».
Все жалованье Нахимов раздавал до последней копейки, помогая отставным морякам, вдовам и сиротам матросов. Когда не хватало, брал взаймы в счет будущей зарплаты и не вылезал из долгов. То же советовал делать офицерам. Учил их непрестанно, прежде всего делами. Вот холод опускается, а он отказывается надевать пальто, пока солдатам не выдадут зимней одежды.
Рассказывают о таком эпизоде. Однажды на набережной к адмиралу подошел старик-матрос, на деревянной ноге и с костылями в руке. Он привел с собой двух маленьких девочек, своих внучек, сказал, что он с малютками одинок, хата его продырявилась, а починить некому. Нахимов обращаясь к адъютанту скомандовал: «Прислать к Позднякову двух плотников, пусть они ему помогают». Старик, которого Нахимов вдруг назвал по фамилии, спросил: «А вы, наш милостивец, разве меня помните?» – «Как не помнить лучшего маляра и плясуна на корабле «Три святителя». Павел Степанович старался искоренить воровство на флоте, проявляя обычное свое понимание. Корабельным чиновникам, которые, имея семьи и получая малое жалованье, Нахимов помог построить дома. Прежде чем призывать к совести, он проявлял чуткость. Оттого у Павла Степановича и работало все как часы.
Оборона Севастополя
Когда была получена весть о том, что Англия и Франция объявили войну России, в Севастополе закипела работа. Неясно было, что делать с флотом, превосходство врага было настолько многократным, что никаких надежд на победу в море не было. Решено было часть нашей эскадры затопить, а около двух тысяч пушек использовать для обороны города. Без них город не продержался бы и двух недель. Когда враг подошел к Севастополю, 7 парусных кораблей русского Черноморского флота были затоплены у входа в Севастопольскую бухту, а 16 тысяч матросов посланы на бастионы (к концу обороны в живых осталось всего 800 человек).
Русские матросы и солдаты под руководством Нахимова и Корнилова в короткий срок превратили Севастополь в неприступную крепость, развеяв мечты английских и французских правящих кругов о быстром захвате главной базы Черноморского флота. Противники не ожидали, что встретят серьезное сопротивление. Не рассчитывал на это и главнокомандующий князь Меньшиков, который уверял министра Долгорукого, что город не имеет стратегического значения, не верил в возможность обороны Севастополя и не дал приказ об укреплении города с суши. Таким образом, оборона Севастополя с самого начала стала личным делом моряков и гарнизона во главе с адмиралами Корниловым, Нахимовым, Истоминым, генералами Васильчиковым, Хрулевым и Хрущевым, инженером Тотлебеным, св. архиепископом Иннокентием (Борисовым), военным хирургом Пироговым и другими патриотами, которые обратили в единомышленники тысячи людей. Это был воистину собор мучеников, такую чистоту и любовь они являли на протяжении 349 дней осады. Нахимов шутил, что каждый день осады приближает его к военному суду. Все мыслимые и немыслимые инструкции были нарушены. На укрепление бастионов отпускался драгоценный лес и паруса.
Работали дни и ночи войска гарнизона, все вольные мастеровые и рабочие, городские обыватели, женщины и даже дети. Строительство севастопольских укреплений с самого же начала пошло по пути, резко отличному от традиционных форм. Все они имели неправильное начертание, тщательно приспособленное к местности, что сбило с толку и резко осложнило жизнь артиллеристам противника.
Впервые в истории самое серьезное внимание было уделено, по приказу Нахимова, строительству блиндажей и окопов, что спасало в каждом бою множество жизней. Моряки предложили прикрывать прислугу у орудий от пуль противника щитами из толстых корабельных тросов, которые были немедленно пущены в ход. Удалось бы сохранить сотни жизней, если бы не отказывались от орудийных щитов, чтобы «не поощрять робость».
5 октября 1854 года союзники, пользуясь громадным превосходством в артиллерии, начали ожесточенную бомбардировку города с суши и моря. Нахимов распорядился в случае ослабления огня какой-либо из своих батарей соседним батареям немедленно открывать перекрестный огонь по одержавшей верх батарее противника, непрестанно применять взаимовыручку.
С моря противники обстреливали город, имея превосходство в 12 пушек на одну. Но навредили союзники сами себе – все заволокло пороховым дымом, что позволило бить по вспышкам с кораблей. Девять кораблей союзникам пришлось увести на буксирах, настолько они оказались повреждены. Не лучше дела у союзников обстояли и в бомбардировке с суши, с южной стороны города. Незадолго перед тем адмирал Корнилов отдал короткий приказ: «Братцы, царь рассчитывает на вас. Мы защищаем Севастополь. О сдаче не может быть и речи. Отступления не будет. Кто прикажет отступать, того колите. Я прикажу отступать – заколите и меня». Он погиб в первый же день обороны. Его последние слова были: «Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть спокойна. Благослови, Господи, Россию и государя, спаси Севастополь и флот».
С этого момента оборону возглавил Нахимов. Не было ни дня, чтобы он не появлялся на передовых позициях. После второй бомбардировки он скажет, что третьей не переживет, но была и третья, и пятая. Павел Степанович работал на износ, спал, где придется, отдав квартиру раненым. Бесчисленные контузии, еда от случая к случаю привели к тому, что он страдал болями в желудке, рвотой, головокружением и даже терял сознание. Чем больше он истаивал телесно, тем в большей степени становился душой обороны.
Бои шли почти непрерывно. Даже ночью внезапными ударами севастопольцы разрушали сооружения противника. Подобные вылазки предпринимались в продолжение всей обороны и значительно подрывали моральное состояние войск.
Сквозь дым начинали сиять имена, которые мы помним по сей день. Вот рыбачка Даша Севастопольская - продала ялик и борова, купила повозку и коня, нажарила рыбы, запаслась перевязочным материалом. И, спрятав золотые косы, отправилась на передовую помогать раненым. Вот дети малые под пулями катят ядра под огнем неприятеля. Солдат Поленов, прижатый к обрыву, дрался до последнего, а потом бросился вниз на погибель, лишь бы не сдаться в плен. Матрос Кошка прославился своими вылазками. В одной из вылазок был убит русский солдат, а тело его враги варварски закопали по пояс около своих траншей. Матрос Кошка, несмотря на неприятельский огонь, откопал труп, и взвалив на плечи, принес на свой бастион.
В письме, адресованном в Париж некоему Морису, французский солдат напишет:
«Наш майор говорит, что по всем правилам военной науки им давно пора капитулировать. На каждую их пушку – у нас пять пушек, на каждого солдата – десять... У них нет снарядов... Не смейся, Морис, над нашими солдатами. Мы не из трусливых, но когда у русского в руке штык – дереву и тому я советовал бы уйти с дороги...»
Далее солдат описывает, как в плену у французов оказался моряк с оторванной шрапнелью рукой: «Если до утра не умрет, отправим его в лазарет, – сказал капрал. – А сейчас поздно. Чего с ним возиться?» Ночью я внезапно проснулся, будто кто-то толкнул меня в бок... Вдруг в углу послышался шорох. Я зажег спичку. И что бы ты думал? Раненый русский матрос подполз к бочонку с порохом. В единственной своей руке он держал трут и огниво. Белый, как полотно, со стиснутыми зубами, он напрягал остаток своих сил, пытаясь одной рукой высечь искру. Еще немного, и все мы вместе с ним, со всей землянкою взлетели бы на воздух. Я спрыгнул на пол, вырвал у него из руки огниво и закричал не своим голосом. Почему я закричал? Опасность уж миновала. Поверь, Морис, впервые за время войны мне стало страшно. Если раненый, истекающий кровью матрос, которому оторвало руку, не сдается, а пытается взорвать себя и противника – тогда надо прекращать войну. С такими людьми воевать безнадежно».
По приказанию Нахимова пароходы круглосуточно охраняли вход в бухту. В 1855 Павел Степанович был назначен командиром Севастопольского порта и военным губернатором города, а вскоре и командующим Севастопольским гарнизоном. В обороне ему удалось организовать тесное сотрудничество армии и флота. Он прекрасно понимал решающее значение Севастополя в исходе войны и не раз повторял: «Нам отсюда уходить нельзя!».
Гибель Нахимова
Севастополь же защищался по-русски, и в этом была его сила. Грандиозные планы англичан и французов рассыпались в пыль. Обе стороны несли чудовищные потери. Незадолго перед смертью Нахимов начертал краткое, но емкое завещание офицерам русского флота: «Я простой русский человек, только соображаю, что на всяком корабле нужен хороший командир (речь идет о стране и государе). В средствах исправления общества не разбираюсь, тайных обществ всегда избегал, но в народ свой и лучшую его судьбу верю... России надобно уничтожение рабства, страха и подлости. А книжная премудрость... – пыль. Народ сам дойдет до правильного порядка. Матрос сегодня торсовый щит придумал и пороховой погреб из обыкновенной цистерны. А дай ему грамоту?! Ну что об этом толковать! Мы не увидим. Мы из Севастополя никуда не уйдем. И не нужно. Чем больше нас здесь останется, тем больше будет слава Севастополя. И скажут русские люди: на что же мы способны, ежели вся Европа одного города у горсти наших воинов не могла взять?»
В конце мая 1855 французы численностью 40 тысяч в очередной раз пошли на штурм Малахова кургана. Редуты перед ним защищали 600 человек. Вдруг, среди обороняющихся, появился Нахимов. Французы прорвались к кургану, но генерал Хрулев с резервом, сам повел обороняющихся в штыковую атаку... Семь тысяч врагов остались лежать на поле боя.
Нахимов ни раз поднимался на Малахов курган, где погибли его друзья – адмиралы Корнилов и Истомин. Высокая фигура в золотых адмиральских эполетах являлась мишенью для неприятельских стрелков. На уговоры поберечь себя Павел Степанович отвечал так: «Севастополь беречь следует, а убьют меня... беда невелика-с!».
28 июня Павел Степанович объезжал передовые бастионы. Прибыв на Малахов курган, адмирал наблюдал в трубу за противником. «Они сегодня довольно метко стреляют», – сказал, по одной из версий случившегося, Нахимов. После этого пошатнулся и упал. Пуля попала ему в весок. Через день, не приходя в сознание, он скончался. Он был погребен под центральной частью Владимирского собора, в одном склепе со своим учителем Лазаревым и его любимыми учениками – Корниловым и Истоминым. Капитан и три его лейтенанта – три адмирала, с которыми он обогнул когда-то земной шар, дрался в Наваринской бухте – на протяжении всей своей жизни были неразлучны.
Малахов курган пал, так закончилась оборона Севастополя. Русские перешли по мосту в его северную часть. Целиком овладеть городом измотанному до предела врагу так и не удалось.
Память о флотоводце
Народная любовь к Нахимову была так велика, что в 1942-м, когда враг вновь взялся штурмовать Севастополь, попавший в музей снаряд, в клочья разорвал нахимовский мундир. Тогда моряки разобрали эти тряпицы и, прикрепив к бушлатам, со словами «мы нахимовские» пошли в последний бой.
В память о выдающемся адмирале Советское правительство учредило орден и медаль Нахимова. Орденом награждались офицеры ВМФ за выдающиеся успехи в разработке, проведении и обеспечении морских операций, в результате которых была отражена наступательная операция противника или обеспечены активные операции флота, нанесен значительный урон противнику.
Медалью Нахимова награждались матросы и солдаты, старшины и сержанты, мичманы и прапорщики ВМФ и морских частей погранвойск. Награда вручалась за умелые, инициативные и смелые действия, способствовавшие успешному выполнению боевых задач кораблей и частей на театрах морских действий, за мужество, проявленное при защите морских границ, за другие заслуги во время прохождения действительной военной службы в условиях, сопряженных с риском для жизни.
В списке нынешних российских наград орден Нахимова сохранился. А вот медаль, названная именем флотоводца, почему-то исчезла.
Современники и соратники Нахимова до конца дней своих утверждали, что им никогда не удается в точности и во всей полноте рассказать потомкам о Нахимове, потому что нужно было лично наблюдать его совсем сверхъестественную энергию и неслыханное влияние на моряков и солдат, чтобы понять его. «Этот человек делал невероятно много, его все любили, все высоко ценили, - писал о нем Тотлебен.- Пользуясь его влиянием на флоте, мы осуществили многое, что казалось невозможным. Он был вроде патриотов классической древности
В 1944 году в СССР были учреждены орден Нахимова, имевший две степени, и медаль Нахимова.
Наградной список
• 1825 орден Святого Владимира 4-й степени. За плавание на фрегате «Крейсер».
• 1827 орден Святого Георгия 4-й степени. За отличие, проявленное в Наваринском бою.
• 1853 орден Святого Владимира 2-й степени. За успешную переброску 13-й дивизии.
• 1853 орден Святого Георгия 2-й степени. За победу при Синопе.
• 1855 орден Белого орла. За отличие при обороне Севастополя.
• Нахимов был удостоен сразу трех орденов: рус¬ского — Георгия. Английского — Бани. Греческого — Спасителя
Анна Корнилова
Список использованной литературы
1. Тарле Е.В. Нахимов / Е.В.Тарле. – М.: Военно-морское издание, 1950. – 112с.
2. Адмирал Павел Степанович – гордость и слава России. К 200-летию со дня рождения (Сборник документов, материалов, рассказов, литературных произведений). / Составитель М.В.Макареев. – Севастополь: ЭКОСИ - Гидрофизика, 2003.- 464с.
3. Адмирал Нахимов / Под ред. Н.В.Новикова и П.Г.Софинова. – М., Л.: Военно-морское издательство НКВМФ, 1945. – 250с.
4. Мазунин Н.П. Адмирал П.С.Нахимов / Н.П.Мазунин.- М.: Военно-морское издательство Военно-морского союза ССР, 1952. – 48с.
5. Найда С.Ф. Выдающийся русский флотоводец – адмирал П.С.Нахимов / С.Ф.Найда. – М.: Знание, 1952. – 32с.
6. Адмирал Нахимов. Статьи и очерки / Под. Ред. Б.И.Зверева. – М.: Военное издательство Министерства Обороны Союза ССР, 1954. – 188с.
7. Поликарпов В. Павел Степанович Нахимов / В.Поликарпов. – М.: Военное издательство Министерства Обороны Союза ССР, 1960. – 312с.
Статья из альманаха «Морской архив», №1, 2011
Председатель редакционного Совета Марков А.Г.
Главный редактор Маслов Н.К.
