Показать все теги
Власть династий (Пшемысловцев, Пястов, Арпадов и Рюриковичей), осуществлявшаяся из политических центров, ставших христианскими, имела свои корни в племенных образованиях. Возвышение династий из племенной знати было продуктом языческого времени, которое завершилось в ходе христианизации. Каждая династия, пришедшая к власти в X в., играла многие века на этих территориях решающую роль. В начале XIV в. пресеклись династии Арпадов (1301) и Пшемысловцев (1305), позднее это произошло с Пястами (1372) и Рюриковичами (1598). С точки зрения династии их власть, сформировавшаяся в период до X в., проявила себя как стабильный политический институт.
После того, как в X в. упомянутые династии захватили власть, они прочно ее удерживали несколько столетий. Это факт, что никто «вне» династии не мог прийти к власти, но внутри династии были необходимы правила, которые с течением времени преобразовывались в права на титул. Основанием получения титула должна была быть, конечно же, принадлежность к династии. Это правило восходило к родовому порядку и не имело ничего общего с христианством. После обращения — в соответствии с христианским пониманием — принадлежность к династии должна была быть дополнена рождением в законном браке. Предпосылки к этому сложились еще до принятия христианства. Примерами являются браки Мешко и Дубравы, а затем Оты[1], киевского князя Владимира и византийской принцессы Анны[2], венгерского короля Гезы и Саролт, и однозначно Иштвана и Гизелы[3]. Эти браки не имели влияния на права взрослых сыновей князей-язычников от прежних браков. В случае с Владимиром бросается в глаза прежде всего то, что он уже как христианин сохранил отношения со своими прежними женами-язычницами и наложницами[4].
Летопись не упоминает того, что право на власть тех сыновей, которые не могли быть признаны по христианским установлениям, как-то ограничивалось. Ко времени смерти Владимира почти все его взрослые сыновья претендовали на трон великого князя[5]. В случае Рюриковичей эта традиция была продолжена. Лишь в конце XII в. в рассказе о галицких князьях летописец впервые сообщает, что княжеский сын от незаконного брака не был признан, и это произошло вопреки завещанию умершего князя[6]. Галл Аноним пишет о соперничестве среди Пястов — сыновей Владислава- Германа, один из них —Збигнев, в конце концов потерпел поражение от Владислава III, поскольку происходил не от законного брака[7]. В Венгрии, как кажется, этот критерий проявился раньше. Уже в случае с сыновьями Вазула имелось подобное подозрение, но в данном вопросе трудно полностью доверять точке зрения хрониста:
Tradunt quidam istos tres fratres filios fuisse Vazul ducis ex quadam puella de genere Tatun et non de vero thoro ortos esse, et ob hanc coniuctionem illos de tatun nobilitatem accepisse. .. Absque hoc namque sunt nobiles, quia isti filii sunr Calvi Ladislai, qui uxorem de Ruthenia dicitur accepisse, ex qua tres isti fratres generabtur[8].
Вероятно, вместо отображения действительного положения дел он хотел найти отговорку. Мы знаем о сыне короля Андрея I, который был рожден от любовницы. Вопрос о его правах на наследование короны вообще не возник. Также и в случае с Борисом, претендовавшим на трон в XII в.: его незаконное происхождение стало основанием для отказа[9].
Заключение браков Арпадами, Пястами, Пшемысловцами отражено в официальных документах, поскольку сыновья от этих браков позднее претендовали на власть. Что же касается браков князей Рюриковичей, то мы опираемся здесь на важные дипломатические события, например, в отношениях с византийским императором или европейскими правящими династиями. В случае внутриполитических конфликтов исследователь также может обнаружить следы подобных отношений. В большинстве случаев это были просьбы о помощи у родственников, родственная связь с которыми возникла в результате браков. У нас мало информации о семейных связях князей друг с другом. Исключением является брак между Ярославом, сыном Владимирка Галицкого и дочерью Юрия Долгорукого. На свадьбу явились вся семья и все домашние великого князя[10].
Браки заключались между соседями: стремились породниться черниговские князья и правители степных народов или владимиро-суздальские князья и правители волжских булгар. Но об этих браках мы не располагаем свидетельствами документов. Контакты с соседями-язычниками (к примеру, на северо-востоке — с финскими народами) поддерживались языческими традициями. Не располагая фактическими данными, мы можем гипотетически предполагать, что окружение оказывало влияние на положение сыновей русских князей, происходивших от незаконных или нехристианских браков, которые также принимались в расчет при наследовании власти. Мы можем предполагать и наличие у князей любовниц ввиду большого количества взрослых детей, особенно в сравнении с другими династиями. Мы думаем, что демографическое положение у восточных славян не могло быть лучше, чем в других регионах. Большое количество взрослого потомства можно объяснить лишь большим числом рождений от большего количества жен или любовниц.
Среди тех, кто имел равные права на власть, возраст, старшинство (SENIO- RATUS) представляли важное преимущество. Это коренилось в родовых традициях. Наследником умершего князя становился старейший мужчина в его семье. По традиции степных народов это было связано с взятием в жены вдовы умершего (LEVIRATUS). В Венгрии это привело к конфликту между Коррапу и сыном Гезы Иштваном (Стефаном)—оба были членами династии Арпадов[11]. Геза предполагал отказаться от языческих обычаев и ввести обычай христианской Европы — принцип первородства. У Стефана не было братьев, поэтому мы не видим внутридинастиче- ских споров. Для выживания династии нужно было иметь больше детей, а также родственных связей с соседними правителями, что и прослеживается во многих случаях. Подобные принципы помогали избегать трудностей при несложной передаче власти.
Как представляется, в Венгрии XI в. имела место комбинация двух правовых принципов. С одной стороны, после смерти короля Андрея I на трон претендовали взрослый Бела и старший среди его сыновей, несовершеннолетний Кальман[12]. В этом случае можно видеть применение принципа старшинства (SENIORATUS). Однако в дальнейшем средневековый хронист принцип старшинства не упоминает. Вместо этого он ставит вопрос о том, кто ранее приобретает права правителя в соответствии с христианской традицией, т. е. посредством коронации и связанной с ней сакрализации. Несоблюдение этого сложного ритуала часто используется хронистом для объяснения невозможности приобретения власти[13]. Так, в споре короля Кальмана и Альмоса все претензии последнего ставились под вопрос в силу того неизменного обстоятельства, что Кальман является «LEGITTIME CORONATUR»[14]. Проблемы возникли, когда нужно было обосновать правление Ласло Святого, который пришел к власти самовольно без соблюдения необходимых юридических формальностей. В качестве решения этого щекотливого вопроса и появляются в хрониках такие объяснения, как, например, «он не позволил себя короновать» или «он ожидал небесной короны»[15]. Со времен Кальмана коронация стала легитимирующим фактором во внутриполитических делах, во внешней политике таким фактором было признание ее великими державами[16].
В случае трех других династий коронация не могла играть подобную легитимирующую роль. Выбор между членами династии часто зависел от влияния правящих князей, как это было в Венгрии в случае с Гезой. В трех других центрах Центральной Европы основой наследования власти являлось «завещание».
В Богемии установление почитания княжеского престола связано с именем Бр- жетислава I (1034-1055):
Vos scitis, quia nostra principalis genealogia partim sterilitate partim pereuntibus in immature etate me usque ad unum fuit redacta. Nunc autem, ut ipsi cernitis, sunt mihi a Deo dati quinque nati, inter quos dividere regnum Boemie non videtur mihi esse utile, quia omne regnum in se ipsum divisum desolabitur... Quia de re rogo vos per Dominum et obtestor fidei vestre per sacramentum, quatinus inter meos natos sive nepotes semper maior natu summum ius et solium obtineat in principatu omnesque fraters sui sive, qui sunt orti herili de tribu, sint sub eius dominatu[17].
Он поставил своего старшего сына Спитигнева (1055-1061) во главе Богемии, а подчиненным ему младшим братьям дал меньшие области в Моравии: Вратислав получил Ольмютц, Конрад—Брюнн, а Отто — Знаим[18]. Правящий в богемско-моравских землях князь и далее оставался подданным Священной Римской империи германской нации, но моравские области постоянно находились в руках богемских князей. Стабилизировалось также число мелких удельных княжеств: Ольмютц и Брюнн долгое время управлялись раздельно. Это же время от времени происходило и со Знаимом. Среди наследников Бржетислава I в Ольмютце мы находим потомство Отто, в Брюнне и Знаиме — Конрада. Спитигнев пе имел сыновей, а Яромир стал епископом. Однако установление Бржетислава не смогло предотвратить борьбу за власть в Праге. Сепаратизм поддерживался традицией и консервативной системой старшинства (SENIORATUS)[19]. Ситуация не изменилась даже после получения Вратиславом I (1061-1092) королевского титула ADPERSONAM. Это наглядно показывает борьба за власть сыновей Братислава между 1092 и 1140 гг., а также борьба сыновей Владислава (1140-1172), в которую также вмешивались побежденные ранее представители побочных линий[20].
По данным «Дагоме юдекс», Мешко I поддерживал всех своих сыновей, но наследником стал Болеслав, сын от первого брака[21]. Беспрепятственно власть Болеслава I (1025) наследовал его сын Мешко II. После его смерти вдова, связанная родственными узами с императором, была вынуждена вместе с несовершеннолетним сыном Казимиром покинуть страну[22]. Подобно Андрею I в Венгрии, Казимир по возвращении в 1038 г. смог стабилизировать положение в стране. Отсюда его прозвание — Odonowiciel, т. е. Обновитель. Болеслав II также должен был покинуть страну, после чего правил его брат Владислав I (1079-1102). Из борьбы между сыновьями Владислава победителем вышел не старший (Збигнев), а законный наследник — Болеслав III (1102-1138). Довольно долгое правление Болеслава привело к полной политической независимости и, возможно, получению короны. После фиаско 1135 г. он решил передать власть по новому правилу. Согласно описанию Кадлубека:
Quo dum fatale muns a se iam exigi sentiret, testamentales mandat conscribi codicillos, in quibus et auitarum vuices et regni successionem quattor legat filiis, certos tetrarchiarum limites distermi- nans. Eatenus ut penes maiorem natu et Cracoviensis provincie principatus et auctoritas resideret principandi. De quo si quid Humanitus obtigisset, semper etatis maioritas et primogeniture ratio litem successionis decideret[23].
Связанное с именем Болеслава III установление (завещание) создавало основу для нового принципа, который был реализован в XII—XIII вв.[24] Кроме правящего в Кракове старейшего князя во власти участвовали так же и другие, но в ограниченных пределах. Согласно установлению Болеслава III, его старший сын Владислав II получил власть над Краковом, ему также подчинялись территории, управляемые его братьями. Владислав смог воплотить в жизнь распоряжения своего отца только с помощью императора Конрада II, да и то лишь на время. В 1146 г. Владислав был изгнан своими братьями, в Кракове к власти пришел Болеслав IV, правивший вплоть до своей смерти. Изгнанного Владислава поддерживал император Фридрих Барбаросса. В 1163 г. был подписан мирный договор, в котором фиксировалось то, что власть умершего к тому времени в Силезии Владислава будет унаследована его сыном. С этого момента процесс отделения Силезии завершился. В Кракове после смерти Болеслава IV начался конфликт между его братьями, «старым» Мешко и Казимиром Справедивым. Великая Польша и Малая Польша, тем не менее, оставались и далее разделенными. В первой укреплялась власть Мешко, в последней — Казимира. После смерти Казимира Мешко попытался еще раз завоевать Краков, но успеха не имел. С его смертью в 1202 г. больше не оставалось претендентов, упомянутых в «завещании» 1138 г.
Разделение территории, однако, стабилизировалось: потомки Владислава получили Силезию, потомки Мешко — Великую Польшу, Казимира — Малую Польшу с Мвазовией. Линия Болеслава пресеклась[25]. Согласно порядку, существовавшему до конца XII в., а с небольшими изменениями и в начале XIII в., традиционные центры закрепили свое положение[26]. На это указывает выражение SEDES REGNI PRINCI- PALES. Внутри пяти образующихся центров (со временем Мазовия и Куявия стали независимыми) какой-либо поляризации в последующее время[27] не происходило.
В Киевской Руси также началось развитие подобных процессов, но упомянутый принцип не проявился. Разделы власти встречаются в конце X в. (970 г.). Установление Ярослава Мудрого в 1054 г. может рассматриваться как «завещание», которое делит власть, но не пропорционально:
ПрестависА великыи кназь Русьскыи Арославъ- и еще бо живущю кму- нарлди сны свои- рекъ имъ- ее азъ ГОхожю св'Ьта сего, cTJue мои- им'Ьите в соб'Ь любовь- понеже вы есте бра^га единого шца и мтре- да аще будете в любви межю собою- Вт» будеть васъ- и покоривыть вы противныга подъ вы- и будете мирно живуще- аще ли будете ненавидно живуще- в распрлхъ и которающесА то погыбнете самУ- [и] [погубите] землю wi^it. своихъ и д’Ьдъ своихъ иже нал'Ьзоша трудомь своимь великымъ- но пребывайте мирно полушающе бра^ брата- се же поручаю в собе мгЬсто столъ старейшему сну моему и брату вашему ИзАславу Кыевъ- сего послушаете гако послушаете мене- да то вы будеть в мене м^сто- а Стославу даю Черниговъ- а Всеволоду Перегаславль- [а Игорю Володимерь] а Вячеславу Смолинескъ2в.
К середине XI в. проявилась форма власти, которая в специальной литературе обозначается как «триумвитрат» Ярославичей (1054-1073). Но она существовала недолго, и ситуация показала, что на принципе старшинства (SENIORATUS) невозможно устанавливать право наследования. М.Димник утверждает, что Ярослав Мудрый ввел новую систему, которая обеспечивала права наследования только для членов его семьи или же его трех старших сыновей и их потомков в обход других членов династиим.
Мы считаем, что система Ярослава была построена на принципе старшинства (SENIORATUS), как в Богемии или Польше. Ярослав, однако, ограничил круг наследников. Он хотел видеть во власти только своих потомков, а всех других претендентов из этого круга удалить. В 1068 г. представитель другой линии рода Рюриковичей, правившей в Полоцке (потомок брата Ярослава Изяслава), предпринял попытку захватить Киев, но эта попытка провалилась[28]. Особую роль стала играть Тмутаракань. После того, как в 1036 г. Ярослав получил эти земли от своего умершего брата Мстислава, они находились под властью Киева. Затем эти и другие граничившие со степью земли подчинялись Чернигову. Кочевники впоследствии не раз вмешивались в борьбу за власть потомков Ярослава[29]. Ситуация не прояснилась и в середине XII в. в связи с введением системы «дуумвирата». Отсутствие традиции REGNUM (как она сложилась в Польше) также делало ситуацию неурегулированной. Сложность вопроса о том, кто является старшим среди претендентов на верховную власть, была связана с большей территорией, с большим числом претендентов и с вмешательством различных внешнеполитических сил.
В Венгрии поначалу наследование власти покоилось на родовом порядке. Это обычное право было связано с принципом первоочередности рождения в большой семье[30]. Из разрозненных данных X в. явствует, что представитель той или иной формирующейся княжеской династии осуществлял свои властные права на подчиненных землях в качестве главы рода. В борьбе за власть потерпели поражение представители многих родов и/или племен. В результате наследование власти стало считаться «внутренним делом» победившей династии. Не подлежало сомнению, что правитель должен был происходить из правящей династии. Однако вне ее пределов остались все те, кто происходил из боковых ветвей правящего рода, как, например, Петер Орсело или Самуэл Аба[31]. Вся прочая родоплеменная знать Центрально-Восточной Европы ко времени основания княжеских/королевских династий была повсюду разбита и вытеснена. Об этом свидетельствуют факты борьбы Славника с Пшемыслом, вытеснение Плопелидов, восточнославянского князя
Мала или правящих родов Карпатского бассейна, не принадлежавших к династии Арпадов[32].
В династии или семье правящих князей передача власти и далее регулировалась принципом SENIORATUS. После принятия христианства была предпринята попытка ввести принцип первородства, о чем свидетельствует «Дагоме юдекс»[33], а также факт передачи власти от Гезы к Иштвану[34]. Там, где не только глава, но и другие члены правящей династии принимали непосредственное участие в управлении, принцип старшинства претерпел некоторые ограничения. Такие ограничения содержали так называемые завещания Ярослава Мудрого (1054)[35] и Болеслава III Криворотого (1138)[36]. Устанавливаемая ими система наследования вела к дальнейшей борьбе за власть внутри династии и не исключала возможности политической раздробленности.
В Венгрии стремление к осуществлению принципа первородства при передаче власти от Гезы к Иштвану было успешным, но Иштван не оставил прямых потомков. Установление короля Стефана о наследовании трона также может рассматриваться как завещание, но его содержание отличается от других таких «завещаний». Оно устанавливает не разделение власти, а передачу ее определенному липу[37]. Демографические проблемы династии, а также военные усилия по обороне страны вели обычно к возобновлению практики разделения власти. Это походило на передачу власти по принципу старшинства в XI в. Таким образом, территориальное разделение власти внутри династии просматривается также и в Венгрии. Разделение власти между королем и герцогом (DUCATUS), конечно же, включало в себя возможность раздробленности[38]. Географическое положение и величина герцогств спорны и с трудом поддаются определению. Конкретные данные источников дают информацию только о герцогствах Нитра и Бихар, что не составляет и трети территории страны, именно такова была величина всей области герцогств (DUCATUS). С отсутствием источников связана ненадежность информации, малое число данных может быть объяснено тем обстоятельством, что король Кальман в начале в 1107 г. положил конец этой системе. Таким образом, система DUCATUS была кратковременной и не стала фактором, влияющим на раздел власти.
С начала XII в. установился принцип первородства[39]. Встречающиеся случаи деления власти в XII в. связаны с завоеванием новых незначительных по размеру территорий, какими были, например, Босния (Рама), Герцеговина (Хулм), Далмация и
Хорватия. Мы придерживаемся мнения, что менее проблематичной передаче власти в Венгрии могли способствовать демографические причины. В венгерских правящих семьях число совершеннолетних мужчин было меньше, чем в семьях польских или русских князей. Это могло быть чистой случайностью, но мы подозреваем, что в некоторых странах многочисленное княжеское потомство происходило от многих жен или любовниц. В Галицком княжестве, например, даже в конце XII в. существовала возможность наследования стола незаконнорожденным княжеским сыном[40]. Также незаконного происхождения был богемский князь Бретислав[41].
Марта Фонт (Печ, Венгрия)
Из сборника «ROSSICA ANTIQUA: Исследования и материалы», СПб., 2006
[1]Cosmas Pragensis. Chronica Boemorum. (Die Chronik des Cosmas von Prag.) // MGH. SS. Series Nova. T. 2. Miinchen, 1995. P. 49 (1.27); Kossmann O. Polen im Mittelalter. Bd II: Staat, Gesellschaft, Wirtschaft im Bannkreis des Westens. Marburg, 1985. S. 59-60.
[2]ПСРЛ. T. 1. М., 1997. Стб. 110.
[3]SRH. Vol. I. 1937. P. 312; Vol. II. 1938. P. 394.
[5]Там же. Стб. 144.
[6]ПСРЛ. Т. 2. М., 1998. Стб. 656-658, 660.
[7]G all i Anonymi. Cronica et Gesta Ducum sive Principum Polonorum // MPH. Nova Series. T. 2. Krakow, 1952. P. 68 (II.4).
[8]SRH. Vol. I. P. 344.
[9]Ibid. P. 429, 448; Makk F: Magyar kiilpolitika (896-1196). Szeged, 1996. (Szegedi kozepkortoteneti konyvtar 2k.). 175—1761.
[10]ПСРЛ. T. 2. Стб. 314.
nSRH. Vol. I. P. 312-314.
[12]Ibid. P. 351-355.
[13]Kristo Gy. A 11. szazadi hercegs^g tdrtenete Magyarorszagon. Budapest, 1974. 594-5951.
[14]SRH. Vol. I. P. 420.
[15]Ibid. P. 404 (Cronica); Ibid. Vol. II. P. 518 (Legenda Ladislai).
[16]Mitteis H. The State in the Middle Ages. A Comparativ Constitutional History of Feudal Europe. New York, 1975. P. 365-373.
[17]Cosmas Pragensis. Chronica Boemorum. P. 102 (11.13), 105 (II.15).
[18]P e t e r k a O. Rechtsgeschichte dor Bohmischen Lander in ihrer Grundziigen dargestellt. Aalen, 1965. S. 27; Hoensch J.K. Geschichte Bohmens. Mtinchen, 1987. S. 53-56; Zemlicka J. Cechy v dobe knizeci (1034-1198). Praha, 1997. S. 73-74.
[19]Peterka O. Rechtsgeschichte der Bohmischen Lander... S.27.
[20]2emli6ka J. Cechy v dobe km'zecf. .. S. 75.
[21]Michalowski R. Princeps fundator. Studium z dziejow kultury politycznej w Polsce X-XI1I wieku. Warszawa, 1993. S. 61; Jasienski K. Rodowod pierwszych Piastow. Warszawa; Wroclaw, 1992. S. 62-63.
[22]Galli Anonymi. Cronica et Gesta Ducuin sive Principum Polonorum. P. 42 (1.19); Kossmann O. Polen im Mittelalter. Bd II. S. 62—67.
[23]Magistri Vincenti dicti Kadlubek. Chronica Polonorum // MPH. Nova Series. T.XI. Krakbw, 1994. P. 19-20 (III. 26).
[24]Ibid. P. 118; Kossmann O. Polen im Mittelalter. Bd II. S. 129; Went a J. О strozach «testa- mentu» Boleslawa Krzywoustego // Spoleczeristwo Polski sredniowiecznej. T. 8. Warszawa, 1999. S. 6877.
[25]Cm.: Rhode G. Kleine Geschixhte Polens. Darmstadt, 1965. S.41-46; Zernack K. Polen und Russland. Zwei Wege in der europaischen Geschichte. Berlin, 1994. S. 93-95.
[26]Spors J. Wojewodowie Polski dzielnicowej w XII i XIII wieku. Przeglijd wojewodow w kontekste ewoljucji urz§du od godnogci nadworniej do urz§du ziemskiego. I-II // PH. 1991. T. 82. №3-4. S. 369;
- 1992. T. 83. №1-2. S. 35.
[27] A jnold S. Z dziejow sredniowiecza. Wybor pism. Warszawa, 1968. S. 402.
[28]ПСРЛ. Т. 1. Стб. 170- 172.
[29]Фонт М. Роль соседних кочевников в формировании древнерусских княжеств // Место России в Евразии. Будапешт, 2001.
[30]Korai magyar torteneti lexikon (9-14. szazad). Foszerk. I<rist6, Gy. szerk. P. Engel es F. Makk Budapest 1994. 5991. (Tringli I).
[31]SRH. Vol. I. P. 322, 324-325.
[32]Cosmas Pragensis. Chronica Boemorum. P. 52--53 (1.29); Galli Anonymi. Cronica et Gesta Ducum sive Principum Polonorum. P. 9-13 (1.1-3); ПСРЛ. Т. 1. Стб. 54-57; SRH. Vol. I. P. 314— 315; Banaszkewicz J. Podonie о Piascie i Popelu. Studium porownawcze nad wczesnosredniowiecznymi tradycjami dynasticznymi. Warszawa, 1986.
[33]K urbis6wna B. Dagome iudex — studium krytyczne // Pocz§,tki panstwa polskiego. Т. I. Poznan, 1962. S. 395.
[34]Vajay S. Geza fejedelem es csaladja // Szekesfeh6rvar evszazadai. Szekesfehervar, 1967. I. k.; Kris to Gy. Irasok Szent Istvanrol ёэ korarol. Budapest, 2000.
[35]ПСРЛ. Т. 1. Стб. 161; Font M. A kijevi (nagy)fejedelmi hatalom jellegerol // Aetas. 1999. 3. k.
3SLabuda G. Testament Boleslawa Krzywoustego // Iopuscula Casimiro Tymieniecki septuagenario dedicata. Poznan, 1959; Grudziriski Т. О akcie sukcessyjnym z czasow Boleslawa Krzywoustego // Czasopismo Ilistoryczne. 1972. T. 24; Malaczyriski K. Boleslaw III. Krzywousty. Wroclaw; Warszawa; Krakow; Gdansk, 1975.
[37]SRH. Vol. II. P. 392.
[38]Gyorffy Gy. Tanulmanyok a magyar allam eredetero'l. Budapest, 1959. 36-441.; Kris to Gy. 1) A 11. szazadi hercegsёg tort6nete Magyarorszagon. 40-871.; 2) A feudalis sz^ttagolridas Magyarorszagon. Budapest, 1979. 44-58 1.
[39]Zsoldos A. Az Arpadok es alattval6ik. Magyarorszag tortenete 1301-ig. Debrecen, 1997. 48-521.
[40]ПСРЛ. Т. 2. Стб. 657.
[41]Cosmas Pragensis. Chronica Boemorum. P. 65 (1.36).
