Показать все теги
Расстрелянные на это уже не ответят. Выжившие лагерники пишут в воспоминаниях: «Ни за что!». А между тем... Расстреливали, отправляли в концлагеря...
Клеветники
Печально знаменитая статья 58 Уголовного кодекса содержала широкий круг возможных обвинений в контрреволюционной и антисоветской; деятельности. Среди возможных вариантов обвинения - наказания за клевету на советский строй, Конституцию, партию, колхозный строй и прочая, и прочая, и прочая...
Костылев Иван Акимович, 1854 г. рождения, крестьянин из Марьяновского района. Приговорен к расстрелу решением Тройки 2 сентября 1937 года за то, что распространял "провокационные слухи о голоде и тяжелой жизни рабочих и колхозников". Его земляк, Худин Михаил Фомич (1870 г. рождения), был церковным старостой. Клеветал: "Советская, власть накладывает непосильные налоги, в результате чего колхозники голодают".
Иванов Ефим Иванович, (I879 г. рожд.) из Крутинского района, клеветнически утверждал, что "государство отбирает хлеб у колхозников, а колхозники сидят голодными". Расстрелян. "Клеветал на жизнь в СССР". С такой формулировкой обвинения расстрелян Бояринов Иосиф Федоров вич. Кудимов Тимофей Ильич расстрелян за целый комплекс клеветнических. утверждений: "Клеветал на жизнь в СССР, дискредитировал колхозную систему, заявляя, что колхозы нерентабельны".
Не могли сталинские колхозы быть плохими. И жизнь в них не должна вызывать сомнений. А тем более, клеветы. Как можно было допустить такие суждения, как это приписывалось крестьянину Ворожбину Семену Сидоровичу из Таврического района: "Какая это жизнь при Советской власти, что нет ничего у колхозников. Советская власть только душит налогами колхозников и больше ничего. Вот раньше жили, бывало всего много, и налогов брали меньше, чем сейчас". За такой набор клеветы, без сомнения, следовал расстрел.
Нельзя было оставить без такого же наказания и рассуждения, которые приписывались Махнечеву Александру Ивановичу из того же Таврического района: "Колхозникам хлеба не дают, а голодных заставляют работать, это издевательство над нами".
И совсем нетерпимой была клевета Петра Семеновича Гаврилова: "написал письмо тов. Сталину, что колхозники голодают, дети умирают с голоду".
Были обвинения в более решительных суждениях о сталинском режиме. Даже если учесть, что следствие многое прибавляло в своих измышлениях, то и при этом остается еще немало. Например, Плетнева Александра Петровича обвиняли в том, что он весьма критически оценивал роль вождя народов Сталина. Этот критик вроде бы заявлял, что надо благодарить Троцкого "за правду и открытую душу; обидно, что большинство партийцев, не понимая, клеймят позором Троцкого, подчиняясь ЦК и Сталину из-за боязни быть выброшенными из партии" и лишенными материальных благ, которыми пользуются. И даже прямое покушение на непогрешимое ГПУ: "это прежняя охранка и жандармерия". А ЦК ВКП(б) - это "все равно, что раньше - священный Синод".
Можно заметить, что накануне Отечественной войны индивидуальное крестьянское хозяйство давало стране 72 процента мяса, 77 процентов молока, 94 процента яиц, 65 процентов картофеля, только зерно и технические культуры поставляли колхозы и совхозы. У них была земля.
Современник сталинской коллективизации и процветания колхозного строя Н.С.Хрущев позднее признал: "Когда подсчитываешь все, что сдает колхозник за корову, то получается, что ему остается только навоз". Образно. Но за такой юмор тогда, в 1937 году, следовал расстрел...
Мемуаристы
Основанием для политического обвинения являлись воспоминания , на тему: "а раньше жилось лучше". А такого быть не могло... Жизнь в сталинское время становилась день ото дня лучше. Сам вождь провозгласил: , "Жить стало лучше, жить стало веселее". Ну а тех, кому не было весело...
Отрох Сергей Николаевич в 1930 г. раскулачен, сослан в Тарский округ, бежал из ссылки. Да еще и говорил: "При царизме жилось лучше". Расстрелян. Колхозник, Ушаков Григорий Ильич, уже будучи в заключении, все еще "восхвалял законы царизма, клевеща на законы Советской власти". Добавлено еще 10 лет концлагеря за такое воспоминание. Само собой, даже без следствия можно было писать, что прошлый режим восхваляло духовенство. В Чёрлаке священник Мухин Иван Васильевич восхвалял... Расстрелян. Больнеуковский служитель культа, Хорев Федор Иванович, за такое восхваление прошлого расстрелян. И так еще и еще повторялись обвинения против представителей церкви.
Конечно, крамольными высказываниями грешили крестьяне-единоличники. Полтавский крестьянин Долгопол Макар Михайлович "доказывал, что единолично при царском строе жилось лучше". Это означало, что не только дискредитировал советский строй, но явно враждебно относился к. колхозам. Даже колхозники нередко обращались к воспоминаниям о "единоличной жизни".
Калачинский единоличник, Гирда. Иван Владимирович (1869 г. рожд.), почему-то своим старческим умом не мог постичь преимущество современного режима, "одобряет жизнь в прошлом, клевещет на правительство". Сельский кузнец в Полтавском районе, Черкасов Яков Степанович, "восхвалял жизнь при царском строе". Расстрелян за такие воспоминания.
Смирнов Алексей Иванович в Н.Архангеловке Любинского района мало того, что был недоволен, но еще и рассуждал, "раньше земля была у помещиков, мы ели хлеб, а сейчас земля наша, а хлеба не видим. Колхозы - это кабала, а раньше мы кабалы не знали" . Это умствование стоило крестьянину 10 лет пребывания в концлагере. В Марьяновском районе крестьянин Дорошенко Григорин Кузьмич расстрелян за то, что "распространял провокационные слухи о голоде в СССР, восхвалял жизнь при царизме". И несколько нестандартное; но очень опасное рассуждение: Михайлов Иван Сергеевич "распространял клеветнические слухи о большой смертности в СССР". По-видимому, это было очень опасной мыслью. Так, можно было подозревать, что большая смертность происходит от большого...террора; Расстрелян.
Итак, длинной гирляндой навешивались трафаретные обвинения. А за каждым обвинением - расстрел. ИТЛ на 8-10 лет.
Фольклористы
Сталинские каратели вели борьбу против распространения фольклорного жанра критики режима. Внимательно следили блюстители тишины и покоя в народе за фольклором. Нельзя было допустить, чтобы в народе ходили вольные суждения о вожде, партии, советском строе.
8 августа 1937 г. омская Тройка НКВД приговорила к 10 годам заключения в концлагере крестьянина из Называевского района, Касаткина Степана Григорьевича, который, наряду с антисоветскими деяниями, "распространял контрреволюционные частушки, дискредитировавшие ВКП(б), правительство".
Беляев Архип Андреевич из Павлоградки, хотя и состоял ранее в комсомоле (1917 г. рождения), но вот тоже впал в антисоветчину, "распространял контрреволюционные аневдоты среди молодежи", направленные на дисфедитацию вождя народов.
Дочь бывшего станичного атамана из Марьяновки, Прасковья Романовна Вакирева, расстреляна за то, что "сочиняла и пела среди колхозников контрреволюционные частушки, направленные против руководства ЦК партии и советского правительства". Вероятнее всего, в данном случае основным было то, что она являлась дочерью атамана.
Любинский крестьянин, Лаврентьев Николай Григорьевич, в прошлом даже состоял в ВКП(б). Впрочем, ему приписывали, что еще и примыкал к эсерам. Этого было достаточно для суда Тройки. За ним значилось и свежее криминальное дело: он рассказывал анекдоты о руководителях. партии и правительства. Расстрелян. Халезин Иван Федорович из ь;Марьяновского района - "служитель религиозного культа". И неистребимая любовь к фольклору - "распространял контрреволюционные анекдоты и частушки, направленные на дискредитацию вождей .партии и советского правительства, перепись населения и советских школ". Мало того, что - "служитель культа", но еще и такой широкий репертуар. И за это - расстрел.
Некоторые фольклористы были опасными по своим убеадениям.
Так, Терлеев Давыд Парамонович из Крутинского района (1874 г. рожд.) мало того, что вел антисоветскую агитацию; но зловредный старик еще и "распространял частушки контрреволюционного содержания". Так и пресекалось подлинное народное творчество о вожде народов и созданном им режиме.
Все это было бы смешно...
Бытовал давний крестьянский анекдот. Осужденного конокрада спрашивают:
- За что осужден ? - За халатность.
Оказывается, украл кобылицу, а жеребенка не увел. Жеребенок нашел свою кормилицу и тем выдал конокрада. Вот такая халатность.
В годы всенародной бдительности по выявлению японо-немецко-троцкистских шпионов и диверсантов в народе проявились элементы халатности.
Вскоре после расстрела Тухачевского и группы военачальников, у следователя вопрос:
- Для какой цели вы хранили на стенке портрет врага народа Гамарника?
Ответ: - О том, что Гамарник враг народа, я не знал, его (портрет - Авт.) купил мой сын в кооперации прошлой осенью.
В другом случае единственным поводом для осуждения на 10 лет было то, что "на стенке" в отрывном календаре "хранил" портрет врага народа, шпиона Тухачевского. Очередь до этого листка не дошла, не оторвал... Вот такая халатность.
А враги орудовали повсеместно. В томской книге "Боль людская" имеется такая запись: "Матвеев Василий Матвеевич, 1847 г. рождения. Арестован в 1937 году. Расстрелян". Вот это враг, так враг! В свои 90 лет не мог отказаться от вредительства, не верил, что началась вольная счастливая жизнь. Но еще опаснее был другой шпион. Лунев Федор Германович, 1865 г. рождения, "отвальный ассенизационного обоза". Расстрелян. Вот с какой изощренностью работали враги и шпионы - пробрался и выгребал секреты из туалетов!
Опыт Лубянки внедрялся следователями сталинской выучки повсеместно. Весь арсенал допросов применяла и омская машина следствия. Но были и свои находки.
В 1939 году при расследовании "опыта" работы омского следователя Пешкова его сослуживец рассказал об уникальном приеме. Эпизод относится к 1937 году. В Омске развертывалось грандиозное фальсифицированное дело о повстанческой организации офицеров старой армии, которые вроде бы готовили восстание во всей Омской области и даже шире. Под следствием находился епископ старообрядческой церкви Журавлев. Далее в подлинном изложении:
"... Зная о том, что под стражей находится Журавлев, Пешков вызвал его на допрос и допрашивал в течение суток. При допросе, видимо, Журавлев сильно сопротивлялся и по существу предъявленного ему обвинения не сознался. Тогда, придя в комнату инспектора 8-го отделения УГБ, где я тогда находился, заявил дословно: "Этот отец - священник, я убедился: до мозга костей фанатик, и я придумал в отношении его проделать следующую комбинацию: нужно освободить один ящик архивных дел, посадить туда маленького роста нашего сотрудника и, когда я оставлю в этой комнате одного отца Анфилофия, то этот сотрудник должен подать голос: "Отец Анфилофий, я вижу твои страдания, подпиши, и я тебе все прошу", и в это время необходимо из ящика показать икону". Так и было проделано. Вскоре после разговора Пешков предложил освободить из-под архивных дел (ящик), вызвал оперуполномоченного УР... как одного из сотрудников маленького роста, посадил его в ящик, дал ему в руки икону и проинструктировал дословно: "Ты будешь находиться в ящике, а я в этой комнате буду допрашивать епископа, как только услышишь телефонный звонок, и я из комнаты выйду и оставлю арестованного одного, ты в это врем тонким голосом должен произнести слово: "Отец Анфилофий, я вижу твои страдания, подпиши, и я тебе все прощу", одновременно с этим показать икону из ящика и моментально убрать".
Такой порядок Пешковым был осуществлен. После того как Пешков возвратился обратно в комнату и стал снова допрашивать Журавлева, то последний сразу взял протокол и подписал. После этого Пешков среди оперативного состава говорил: "Вот как нужно учиться колоть!"
А. С.Журавлев был расстрелян.
В.М.Самосудов
Из сборника «О репрессиях в Омском Прииртышье», - Омск: Изд-во ОмГПУ, 1998.
