Показать все теги
После февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. на очереди было практическое развертывание репрессий. Их следовало проводить под флагом борьбы с троцкистами, правыми и шпионами. После первых пробных шагов в этом деле были даны инструкции. Известный исследователь сталинской "Технологии власти" А.Г.Авторханов сообщил "массовому читателю": "...Известно, что в июле 1937 года ЦК партии разослал местным партийным комитетам, органам НКВД и прокуратуры строго секретную инструкцию, подписанную Сталиным. Ежовым и Вышинским о порядке и масштабе акции "по изъятию остатков враждебных классов". В инструкции буквально указывались нормы (в процентах), которые давались каждой республике или области для арестов. Они для того времени были довольно скромными - от трех до четырех процентов к общему населению. Если брать весь СССР, то это означало ликвидацию около 5000000человек"[1].
Еще не освоившие механику большого террора местные работники хотели получить разъяснения как и что нужно делать. Секретарь Омского обкома ВКП(б) Д.Булатов рассказывал об этом: "После Февральского Пленума я был у Ежова и говорил, что слабо работает Омское управление НКВД, просил тов. Ежова помочь. Тов. Ежов говорит, что я понимаю, что слабо. И когда я говорил с товарищем Сталиным об этом, я сказал ему, что я ставил вопрос о том, что не имею помощника корчевать врагов. Сталин спросил у (...пропуск в тексте - Авт.), ставил ли я действительно этот вопрос, тот ответил, что да, ставил"[2] . Итак, с самого начала развертывания массовых репрессий омское руководство консультировалось с "самим" Сталиным и его подручным в этом деле Ежовым. Более того, просили помощи. Личные наставления Сталина и служили руководством к действию.
Публикуется впервые.
Документы свидетельствуют, что по требованию сталинского руководства на местах составлялись контрольные цифры на проведение массовых репрессий. Для проведения их были установлены задания на аресты по "категориям" - кого и сколько на расстрел, сколько в концлагеря* Это нашло отражение и в документах омских учреждений.
Ка пленуме омского обкома ВКП(б) в октябре 1932 г. начальник управления НКВД К.Валухин рассказал о планировании репрессий. "Вы знаете о той операции, которая проводится. Так вот, омское руководство, тов. Булатови Салынь (бывший начальник областного управления НКВД - Авт.)в том числе, когда товарищ Сталин прислал специальную телеграмму (вот как было! - Авт.) для того, чтобы разобрались в политической обстановке и поставили вопрос перед Центральным Комитетом партии, в каком объеме хотят нанести удар по бывшим кулакам, белогвардейцам, карателям и другим контрреволюционным элементам, так Омская область поставила цифру - 1000 человек. Вы представляете, и это после того, как на словах говорят о кошмарном засорении Омской области, о наличии мотивов колчаковцев и даже о кошмарном засорении партийной организации"[3].
Секретарь обкома ДБулатов подтвердил, что действительно составлялись контрольные цифры на аресты. Он пояснил пленуму обкома: "О кулаках. Когда пришла телеграмма из ЦК, меня в Омске не быдо, ждал приема Сталина или был в дороге. Но когда я приехал сюда, Фомин ; (второй секретарь обкома партии - Авт.) сказал, что есть такая телеграмма из ЦК, Салынь ее подрабатывает. Приносит мне такую бумажку. Я говорю < Фомищ; что я прошу тебя все дело проверь, на основе каких данных составляет Салынь конкретные цифры по врагам. Фомин посидел, подправил ; какие-то цифры, приносит опять эту бумажку. Я видел, что дело тут нечестно, там было написано подлежит столько-то. Я написал "по каким данным?"... Исправили или не исправили, я сам счет не вел, надеялся на НКВД"[4]. Секретарь обкома хотел, чтобы эта “заявка" шла снизу, чтобы . количество подлежащих репрессиям определялась по сведениям из окружкомов и районов.
Вот таким образом определяли судьбы людей. Сколько хотели "запланировать", столько и называли для контрольных показателей. Правда, сталинский центр был весьма недоволен низкими контрольными цифрами по Омской области, за что и поплатилось местное областное руководство.
Следователь омского управления НКВД Г.Ракита в своем письменном объяснении подтвердил практику арестов "по лимитам", по контрольным цифрам. В ноябре 1938 г. он писал: “В июне 1938 г. снова начала действовать Тройка (было получено разрешение на дополнительные аресты 1000 человек исключительно по первой категории). Во 2-е отделение, каким я руководил, был дан "лимит" 300 человек для ареста, выполнение которого было обязательно”[5].
Другой работник НКВД свидетельствует: “По существу, операции1937года изъятия 1-й категории кулаков и бандитов (на расстрел - Авт.) я, приехавши из Тарского окр. отдела НКВД, получил личную установку начальника окр. отдела Т.Стильве в следующей форме. "Ты чекист, тебе понятно кого изымать, ну и поезжай". Утвердил мне к изъятию человек около 200, и я с этим поехал. Дал установку также своему аппарату, что дела всего контрреволюционного элемента должны оформляться беспрепятственно"[6]. Вот вся нехитрая механика выявления врагов народа.
В начале октября 1937 г. на пленуме Омского обкома партии ДБулатов еще раз подтвердил, что Сталин лично следил за ходом "выкорчевывания" врагов народа в Омской области. "С момента второго пленума (начало июля 1937 г. - Авт.) прошло более, чем 2,5 месяцами это время показало, насколько глубоко был прав товарищ Сталин, указывая на наши грубейшие политические ошибки в области борьбы с контрреволюцией"[7]. И покаянное признание ошибок при выполнении личных указаний Сталина: "И даже после того, как получили указание на июльском пленумеЦК от товарища Сталина, что мы плохо корчуем врагов народа, приступили к работе, очистке организации от врагов народа нерешительно, с большой затяжкой и робостью"[8]. И еще: "указания ЦК и товарища Сталина по борьбе с врагами мы, бюро обкома и я, как секретарь обкома, не выполнили[9].
В июле 1937 г. секретарь обкома партии Д.Булатов заявил на пленуме обкома, что Сталин высказал ему свое неудовольствие недостаточно энергичным развертыванием репрессий в области. "Товарищ Сталин мне сказал, что я устарел. "Вы когда-то были молодой, бойкий". Я доказывал, что я не устарел, но теперь я осознал, что да, товарищ Сталин был прав, благодушен был в этом деле"[10].
Пленум Омского обкома партии, 12 июля 1937 г. Признал"совершенно правильными указания товарища Сталина о том, что омская областная партийная организация слабо корчует остатки белогвардешцины и троцкистско-бухаринских бандитов..."[11].
Обком партии немедленно приступил к исправлению недостатков вэтом "выкорчевывании". На том же июльском пленуме обкома исключен из партии член бюро обкома И.А.Дорошев как враг народа. Снят с должности председателя Облисполкома С.С.Кондратьев "за связь с арестованными врагами народа". Снят с должности секретаря Тарского окружкомапартии Ф.И.Карклия "за связь с врагами народа". С такой же формулировкой сняты с должности заведующий сельхозотдёлом Обкома партии А.А.Горбунов и др. Чистка в обкоме, облисполкоме райкомах и райисполкомах будет продолжаться и дальше.
Второй секретарь обкома партии З.Симанович навел справки в ЦК партии об указаниях Сталина Булатову о борьбе с врагами народа. "Ha июльском пленуме ЦК ВКП(б) и после него лично товарищ Сталин дает указание т. Булатову о том, что Булатов плохо осуществляет борьбу с врагами народа, мне тов. Маленков; зав/ ОРПО (Отдела руководящих партийных органов - Авт.) 29 сентября, когда я поставил вопрос перед ним, какие товарищ Сталин давал указания Булатову, он указал на то, что товарищ Сталин указал областному комитету ВКП(б), Булатову на то, что Булатов плохо организует, осуществляет борьбу с врагами народа троцкистско-бухаринскими шпионами и что он неправильно ведет эту работу"[12].
За все это и пришлось расплачиваться ДА Булатову. В постановлении пленума обкома партии в октябре 1937 г. будет отмечено, что он не выполнил требований ЦК и Сталина. Было решено снять Булатова с должности первого секретаря обкома "за игнорирование решений февральской мартовского пленума и июльского пленума ЦК партии и личных указании: т. Сталина об усилении борьбы омской партийной организации по выявлению и разгрому врагов народа, троцкистско-бухаринских шпионов и диверсантов, за покровительство врагам народа и как необеспечившего руководства областной партийной организации"[13]. Столько ссылок на личное руководство Сталина репрессиями в Омской области! Телеграмма за его подписью о контрольной цифре на репрессии, личные указания Булатову, подтверждение Маленкова, резолюция Пленума обкома партии Конечно, Омская область не была исключением в общей системе руководства репрессиями.
Пока готовилось отстранение Д.Булатова, новое руководство НКВД, начало "исправление" просчетов в проведении репрессий. После ареста начальника управления НКВД Э.П.Салыня новый начальник К Н.Валухин выдал конкретные задания на проведение репрессий. Бывший сотрудик одного из отделов, позднее, (в 1956 г.) в письменных показаниях отмечал, что Валухин собрал в клубе НКВД (ныне здание института физическ культуры) работников управления и потребовал "приступить к составлению справок на лиц, подлежащих немедленному аресту, точно не могу ск зать, но мне кажется, что им даже была названа цифра 6900 человек, подлежащих аресту"[14]. Это было лишь началом деятельности нового начальника. Далее он будет уже докладывать, что за два месяца арестовано 14,1 тыс. человек.
Секретари райкомов уже давали личные распоряжения об аресте подозреваемых или неугодных им людей. Когда зашла речь об "ошибках, парторганизаций" при исключении из партии и при рассмотрении жалоб исключенных, начались обращения оклеветанных людей в центральные и местные партийные органы. В своих письмах эти бывшие коммунисты сообщали о произволе и беззаконии, чинимых НКВД и партийным руководством. Так, в ЦК ВКП(б) из омского обкома партии сообщили в качестве примера такого самоуправства. "Например, в ноябре 1937 г. в молмясосовхозе Исилькульского района, по настоянию секретаря РК ВКП(б) Бабушкина, было арестовано 15 человек, среди которых оказалось 9 коммунистов, всем арестованным было предъявлено обвинение во вредительстве и контрреволюции[15].
После снятия с поста первого секретаря обкома партии Д.Булатова второй секретарь З.Симанович будет докладывать в ЦК ВКП(б) и лично Сталину, что "вскрыли чудовищную предательскую работу троцкистско-бухаринской банды шпионов и диверсантов, которая при энергичной помощи и покровительстве бывшего секретаря обкома ВКП(б) Булатова проникла на руководящие посты в областной партийный, советский, хозяйственный аппарат, имела свою агентуру в районах и проводила широкую шпионскую и вредительскую работу во всех отраслях народного хозяйства области". В этой организации арестовано свыше 300 человек[16]. Так исправлялись недостатки, на которые указывал Сталин.
Во имя интересов партии следствие добивалось лжесвидетельств, клеветы на людей, которых намечалось "выкорчевать". Бывший работник обкома партии Ф.Голосов, уцелевший от расправы, оставил такое письменное свидетельство. Следователь Пешков требовал от него: "Ты должен пойти на клевету, в данных условиях это необходимо партии. Ты будешь жертва, но во имя чего? Во имя интересов партии, мы партийная часть управления, ждем этого от тебя, так решено". Другой следователь добавил к этому: "в данный момент твоя ложь - классовая правда"[17]. И в продолжение этого еще наставление: "Голосов, неужели ты не можешь понять, что тебе надо врать, клевета твоя нужна для разгрома право-троцкистской организации. Врать в интересах партии". В этом же духе еще одно "увещевание" о лжесвидетельстве во имя интересов партии: "Неужели ты не можешь понять, что твоя клевета в данной политической обстановке классовая правда, что ты врать будешь в интересах партии"[18].
"Во имя интересов партии" беззастенчиво искоренялись нормы нравственности. Может быть, это ярче всего проявилось в требованиях отречения родственников от арестованных, в требовании отрекаться женам арестованных мужей. И соответствующие наказания за непослушание в этом. Нередко передавали в руки НКВД "строптивых” жен, исключали из партии за невыполнение этих требований.
Пенсионерка Пономарева Акулина Евдокимовна, член партии с 1925 г., исключена из партии Оконенниковским РК за связь с врагом народа (зятем) Бариновым”, "продолжительное время проживала вместе с ним, не разоблачила его"[19]. Нефедова Екатерина Константиновна исключена из партии за то, что вступилась за арестованного мужа, "ходатайствовала перед Верховным судом о его освобождении"[20]. Хаенко Анна Васильевна, учительница Москаленской начальной школы, предстала перед райкомом за то, что "за период работы в Тюкалинском совхозе и во время процесса троцкистско-зиновьевского центра не вскрыла ошибок в прошлом. После ареста мужа органами НКВД, докладывала парторганизации, что он никогда к троцкистской организации не принадлежал”[21]. Будницкая Антонина Семеновна исключена из парши ”за связь с арестованным мужем”. Установлено, что Будницкая систематически поддерживала связь с мужем, арестованным органами НКВД за контрреволюционную деятельность, носила ему передачи в тюрьму,.. Пантелеев Павел Матвеевич исключен из партии за то, что "имел связь с тестем Дрогайцом, арестованным органами НКВД как враг народа”, не разоблачил его[22]. Karaновичский райком партии исключил из ВКП(б) Дмитриева Михаила Семеновича за то, что “жил вместе с братом, врагом народа, арестованным органами НКВД. Его контрреволюционную работу не разоблачил”[23].
Таких дел было немало. Но за родственные связи с врагами народа не только исключали из партии. Нередко по этим следам шли аресты. Исключенные из партии оказывались врагами народа...
Власов Иван Андреевич, член партии с 1917 г., - председатель железнодорожного суда. Ленинский райком г.Омска исключил его из партии "за притупление политической бдительности, примиренческое отношение к разоблачению троцкистов и сокрытие от партии троцкистской деятельности брата и сына"[24]. Иными словами, не донес на брата и сына. Партколлегия подтвердила исключение и добавила: "Особо; материал на Власова И. А. передать органам НКВД"[25]. Тарский окружком исключил из партии Харькова Павла Ивановича. Одним из пунктов партийного обвинения было: “скрыл, что женат на дочери раскулаченного"[26].
От детей врагов народа требовали отречения от родителей. За отказ от отречения взрослых детей арестовывали, отправляли в концлагеря или ссылку.
И все это тоже во имя партии... И ее именем.
В.М. Самосудов
Из сборника «О репрессиях в Омском Прииртышье», - Омск: Изд-во ОмГПУ, 1998.
[1] Авторханов А.Г. Технология власти // Вопросы истории. - 1992. - N1. -С.75
[2] Омский центр документации новейшей истории (ОЦДНИ). - Ф.17. - Оп.З. -Д.41. -Л.123.
[3] Тамже. - Д.39.-Л.111
[4] Там же. -Д.41 -Л.125.
[5] Там же.-Ф.17.-Оп.5.-Д. 133.-Л. 154.
[6] Архив Упр. фед. сл. без. (Архив УФСБ). - Д.П.7608. - Л.133.
[7] ОЦДНИ. - Ф.17. - Оп.3. - Д.37. - Л.56.
[8] Там же. - Л.58.
[9] Там же. - Л.59.
[10] Там же. -Д.41.-Л. 123.
[11] Там же. - Д.31..-Л.7.
[12] Там же. - Д.41. - Л.86.
[13] Там же.-Л. 134.
[14] Архив УФСБ. - Д.П.8349. - Л.261.
[15] ОЦДНИ. -Ф.17. -Оп.4.- Д.219.- Л.39.
[16] Там же. - Ф.17. - Оп.З. - Д.268. - Л.2.
[17] Архив УФСБ.-Д.П.8349.- Т.4.-Л.249.
[18] Тамже.
[19] ОЦ ДНИ. - Ф.17. - Оп.4,- Д.223. - Л. 188.
[20] Там же.-Л. 195.
[21] Тамже.-Ф.18.-Оп.2. -ДЮЗ.-Л.217.
[22] Тамже.-Д. 104.-Л. 19.
[23] Там же.-Л. 193.
[24] Тамже.-Л.231.
[25] Там же. -Л. 14.
[26] Тамже.-Л. 182.
