Показать все теги
Сын вологодского крестьянина-бедняка, впоследствии известный ваятель-самоучка. Родился в 1766 году.
В 1783 году попал в Архангельск, где в следующем году нанялся в зверобойную артель, отправлявшуюся на Шпицберген. Выдержав у берегов Норвегии сильный шторм и встретив в 50 верстах от Шпицбергена льды, судно артели с большими трудностями добралось до бухты Магдалины, где артель и расположилась на зимовку. В сентябре 1785 года она вершулась в Архангельск, добыв за год 300 моржей, 1000 песцов, 80 морских зайцев, 150 тюленей, 100 белух, 150 белых медведей и большое количество бочек с жиром. В мае 8 человек, в том числе и Суханов, ездили на Пуховые острова, отстоявшее от места зимовки на 150 верст, где собрали 20 пудов гагачьего пуха и несколько мешков яиц.
Суханов сложил на Шпицбергене следующую песнь, сделавшуюся впоследствии популярной среди русских промышленников, ходивших на Шпицберген:
Грумант угрюмый, прости!
В родину нас отпусти!
На тебе жить так страшно—
Бойся смерти всечасно!
Рвы на буграх, косогорах,
Лютые звери там в норах;
Снеги не сходят долой—
Грумант вечно седой С 1'румантом простились.
Все домой заторопились;
На корабль взобрались.
За работу принялись.
Якорь, паруса подняли,
Чтоб попутный ветер в пути Дал к Архангельску притти!
На обратном пути зимовщиков захватила сильная буря, которая носила их больше месяца по морю. Только в сентябре 1785 года артель прибыла в Архангельск.
Русское зимовье в бухте Магдалины посетил в 1780 году, т. е. за четыре года до Суханова, англичанин Бакстрем. Тогда здесь тоже жили русские, у которых, по словам Бакстрема, были длинные бороды, меховые шапки, тулупы из шкур белых и черных овец шерстью вверх, сапоги и длинные ножи вроде сабли, прицепленные сбоку. Жилище русских, описывает Бакстрем, состояло из двух половин, каждая площадью около 30 кв. футов, с очень низким потолком. Посредине дома стояла круглая печка, которая одновременно согревала помещение и служила кухней и хлебопекарней; она отапливалась плавником. Большая труба служила одновременно для выхода дыма и для копчения мяса. К трем стенам переднего помещения, были прибиты лавки шириною в 3 фута, покрытые медвежьими шкурами, на которых спала команда. Постели капитана и фельдшера были постланы шкурами белых песцов, а кровати кормщика, повара, плотника и некоторых других — овечьими шкурами. Стены помещения были гладки и замечательно чисты. Гладкий и чистый потолок был сбит из толстых ровных досок. Свет попадал в помещение через достаточное количество стеклянных окошек в 2 кв. фута величины, пол же был глиняный. Все помещение имело с наружной стороны длину в 60 футов и ширину фута; оно было построено из толстых четырехугольных бревен 12 дюймов в диаметре, проконопаченных сухим мхом; пазы и щели были, кроме того, залиты глиною и песком. Крыша состояла из сосновых досок, прибитых гвоздями к стропилам. По словам фельдшера зимовки, компания русских купцов в Архангельске ежегодно отправляла сюда одно судно приблизительно в 100 per. тонн с экипажем, состоящим из капитана, шкипера, фельдшера, штурмана, кока и человек 15 команды. Люди снабжались мушкетами, алнтовками, порохом, большими ножами и другим оружием, необходимым для лова китов, моржей, оленей, белых медведей и песцов. С хорошими запасами муки, водки, платья, лыж, лесных материалов, строительных инструментов и других необходимых вещей это судно ежегодно в мае выходило из Архангельска и прибывало в июне или в июле в бухту Магдалины (Смеренбург), где высаживало новых зимовщиков. Судно стояло здесь от двух до грех недель, чинилось, если нужно было, и затем, забрав продукты промысла и людей, отправлялось в Архангельск.
