Показать все теги
Следующая глава
Вернуться к оглавлению
К ЧИТАТЕЛЮ
Книга Витторио Мессори «Черные страницы истории Церкви», представляет собой серьезный труд, который освещает соотношение исторических переплетений, проблем и понятий в религиозной сфере. Перевод этой книги был осуществлен человеком, проживающим на территории экс‑СССР, достаточно длительное время, чтобы понять, в чем заключается посткоммунистический менталитет, но еще недостаточно, чтобы узнать все тонкости русского языка.
Сознавая мое несовершенство и несостоятельность как переводчика, тем не менее, я рискнул взяться за это дело, так как считаю ценным содержание данной книги не только для людей Запада, но и не менее важным для людей, живущих на территории бывшего Советского Союза.
Уже ни для кого не является секретом, что в течение многих лет советской власти все то, что было связано с верой в Бога, культом и вообще религиозным мировоззрением подвергалось жестоким преследованиям, атеистической пропаганде и резкой критике. Конечно же, все это оказало прямое влияние на жизнь и мышление современного человека, живущего в этой стране, теперь уже на «осколках» коммунизма.
Эта книга рассказывает о прошлом, которое, оказывается, не менее проблематично, чем будущее: узнать свои истинные истоки бывает куда сложнее, чем предсказать грядущее. Общество, возросшее на почве научного атеизма, сегодня, как никогда нуждается в правдивой истории и испытывает настоящий голод по отношению к тому, что действительно происходило в прошлом, чтобы суметь дать правильную оценку сложившейся ситуации в настоящем. Сейчас многие издания излагают не то, что было в прошлом, а то, как к нему относиться . Это последствия той идеологии, когда все историки должны были притворять в жизнь политику государства, а не освещать действительные факты. Несомненно, любой автор любой книги, поскольку он дитя своего времени, смешивает информацию и свое отношение к ней, точнее он уже относится к фактам каким‑то определенным образом и не может оставить влияние своей эпохи. Но одно дело — непроизвольное заблуждение, а совсем другое — сознательная подмена фактов идеологическим отношением. Современному читателю необходимо увидеть события прошедших лет сквозь толщу наслоений, привнесенных нынешней культурой господствующего пост советского менталитета; ему, читателю, необходимо избавиться от множества предрассудков и стереотипов, своего рода «идолов», мешающих увидеть в прошлом прошлое, а не собственное отражение или подтверждение марксистско‑ленинского учения.
Поэтому большое количество страниц книги посвящено так называемым «черным легендам», проблемам, связанным с экспансией территорий, инквизицией, с отношениями между Западной Европой и Южной Америкой, правами человека и проч.
Другой положительной стороной этой книги является то, что она реально сможет помочь современному католику избавиться от так называемого комплекса вины за прошлое Церкви. В России, а затем и на территории Советского Союза была всегда непростой история существования иностранных вероисповеданий, к которым причислялось и латинское католичество. Уж сколько было гонений на католиков! Их обвиняли в западничестве, в политической неблагонадежности и в шпионаже, ссылали в Сибирь, в казахстанские степи… И сегодня достаточно признать себя верующим католиком, как сразу же незамедлительно вам предоставят набор обвинений против католической Церкви, который совсем не изменился за последние 15 лет, несмотря на все перемены в обществе. Католиков по‑прежнему обвиняют в крестовых походах, имевших место в Средневековье и в инквизиции, сжигавшей на костре видных просветителей и ученых того времени, в безнравственном поведении пап и реакционном подавлении народно‑освободительных движений, в экспансии территорий и накоплении несметных богатств в Ватикане…
Ценность предоставленных вашему вниманию очерков этой книги в правдивости и беспристрастности автора, который не ставит перед собой задачу оправдать католичество. Его задача — устанавливать факты в их первичной истинности и дать возможность понять их историческое развитие, так что читатель сам примиряется с прошлым, открывающимся ему в свете истины. Поэтому можно с уверенностью сказать, что это содействует взаимопониманию между католиками и верующими других конфессий, позволяя принять прошлое, познакомившись со взглядом на историю католической Церкви, взглядом, который стремится быть объективным и непредвзятым.
И в заключение считаю приятным долгом выразить благодарность за помощь всем, кто каким‑либо образом — молитвой или делом — терпеливой работой над материалом, сотрудничал в подготовке перевода этой книги к изданию.
Настоятель прихода св. Иосифа г. Караганды о. Анджей Щенсны
ЧУВСТВО ВИНЫ
Спустя три дня после утомительной дороги, в возрасте восьмидесяти одного года Лео Мулен, отдохнув, вновь выглядел элегантно, сосредоточенно и мило как всегда. Мулен в течение полувека является профессором истории и социологии Брюссельского университета, автор прекрасных книг и один из высокоинтеллектуальных людей Европы. Возможно, он является одним из тех, кто лучше, чем кто‑либо изучил средневековые монашеские ордена и восхищается мудростью монахов той эпохи. Как только он покинул масонскую ложу, в которой принимал активное участие («Очень часто, — рассказывает он, — принадлежность к ней является необходимой для продвижения по службе в университете, среди журналистов или издателей: взаимопомощь „братьев‑масонов“ является не мифом, а действительностью»), принял облик светского рационалиста, агностицизм которого граничит с атеизмом.
Мулен просит изложить ту основу, которая созревала в течение всей его долгой жизни, научных работ, опытов и послушать старого недоверчивого старика, который знает, что говорит: «Мастерство антихристианской пропаганды оказало свое воздействие на сознание христиан, особенно католиков, и тем самым вызвало тревогу, беспокойство и даже стыдливые воспоминания о прошлом. Давление, оказанное со времен Реформации до наших дней, смогло убедить вас в том, что вы ответственны за все или почти за все в мире. Это парализовало вас на этапе суровой самокритики, чтобы нейтрализовать критику тех, кто занял ваше место».
Феминисты, гомосексуалисты, терцемондисты пацифисты, представители различных меньшинств, конкистадоры и выражающие недовольства по каким‑либо причинам ученые, гуманисты, философы, экологи, защитники природы и светские моралисты: «Допустили, чтобы за все, даже за ложь, бесспорно, обременяли вас… В истории не было ошибок, которых не приписывали бы вам. Вы, не имея полного представления о своем прошлом, поверили в это и даже содействовали им в этом. Тем не менее, я (как агностик, а также как историк, пытающийся дать объективную оценку) говорю вам, что вы должны уметь противостоять этому во имя правды. На самом же деле большинство обвинений — ложны. А если кто‑нибудь и располагает какими‑либо доказательствами, то, очевидно, что свет христианства в течение двадцати веков восторжествовал над тьмой. Так почему же вы не призываете к ответственности тех, кто призывает к ответственности вас? Неужели они преуспели в этом? И с каких трибун с сокрушением слушаете проповеди? „Занимаясь изучением средневековья, хочу спросить терцемондистов. — „Разве эта стыдливая ложь «о темных веках“ была вдохновлена верой, вытекающей из Евангелия? Так почему же то, что досталось нам с того времени, отличается захватывающей красотой и мудростью? И в истории тоже следует руководствоваться причиной и следствием“.
Ежедневно, проезжая на машине по окрестностям Милана, думаю об историке из Брюсселя. Здесь, а также и в других местах, какой‑нибудь современный Данте мог бы разместить одну из своих адских сфер: оглушительный крик, невыносимая вонь, кучи мусора и отбросов, загрязненная вода, тротуары, перегруженные машинами, крысы и мыши, повсюду асфальтовые дороги, травы, содержащие токсичные вещества. Куда ни посмотришь — везде гнев и ненависть одних против других: таксистов и водителей грузовиков, пешеходов и водителей, клиентов и продавцов, северян и южан, итальянцев и иностранцев, работников и хозяев, детей и родителей. Деградация рождается в сердцах намного быстрее, нежели в обществе.
Конечный пункт. Огромный старинный монастырь. Выйдя из машины, вхожу в ворота. Вдруг я стал ощущать, как меняется мир вокруг меня. Большая монастырская площадь, огороженная со всех сторон колоннами и арками, выдержанными в духе гармонии. Тишина, красота фресок, компактность средневековых построек, холодок в тени. Чуть дальше за площадью расположен огород, который является последним убежищем: в нем сохранилось все, что живет и летает над опустошенной, ближайшей окрестностью. Гостеприимство монахов дает почувствовать. что эти люди, помимо всего, стремятся творить добро и еще верят в то, что любить можно.
Немного с иронией и грустью думаю о том. какое место занимает история последних двух веков, в которой участвовали разные люди, объединенные желанием уничтожить христианские символы, начиная с монастырей. Непременно пытались уничтожить те места, в которых царили мир и красота, так как считали их оазисом мракобесия, анахроническими преградами на пути иллюзорного «нового мира».
Сразу же за огородом видны плоды светлого обещанного завтра. Никогда еще не было такого, чтобы мир от имени гуманизма не стал человеческим. Ошибочно: действительность и надежда на человеческий мир продержатся — как долго? — в этих последних, религиозных убежищах, выдержавших (благодаря чуду, случайности и упорству христиан, укрепляющихся в трудностях) ярость «освященных». Их потомки сохранились в этих местах, они проливают слезы над тем, чего уже не вернешь, но и рады тому, что уцелело после бесчинства учителей.
Если дерево узнают по плодам, то из этого следует сделать выводы хотя бы для того, чтобы следовать советам Мулена, старого философа — агностика, обратившегося к верующим относительно «причины и следствия». У нас тоже есть свои недостатки и нужно признать это. Христианская действительность — это сочетание человеческого с божественным. Ecclesia — casta et meretrix такими являлись ее сыновья во все времена. Давайте же оглянемся на свое прошлое с чувством стыда и раскаяния. Любовь должна быть истинной.
Следующая глава
Вернуться к оглавлению
