ГлавнаяМорской архивИсследованияБиблиотека












Логин: Пароль: Регистрация |


Голосование:


Самое читаемое:



» » Игнац Зейпель
Игнац Зейпель
  • Автор: Malkin |
  • Дата: 14-05-2017 22:32 |
  • Просмотров: 1418

Игнац ЗейпельКогда после Первой мировой войны Австро-Венгрия распа­лась, наследники некогда великой импе­рии враз почувствовали на «своей шкуре» незавершенность экономических ре­форм эпохи Франца-Иосифа. Особенно тяжело пришлось маленькой Австрии, долгое время успешно пользовавшейся своим положением на самом верху власт­ной вертикали, а после 1918 г. вынужден­ной кормиться собственным трудом.

Кто прокормит чиновников?

В старой империи Австрия не столь­ко специализировалась на промышлен­ном производстве, сколько на управле­нии огромным бюрократическим «хо­зяйством» династии Габсбургов. Соот­ветственно, в этой стране было непро­порционально много чиновников, при­выкших получать жалованье из им- иперской казны, а не зарабатывать себе на жизнь использованием рыночных ме­тодов.

Бремя содержания бюрократов, предназначенных для управления тридцатимиллионной империей, поначалу про­сто легло на бюджет страны с 6,5 млн населения, факти­чески не имеющей возможности осуществлять столь боль­шие непроизводительные расходы. При 1,6 млн рабочих и 1,4 млн крестьян в государстве насчитывалось 530 тыс. чи­новников, служащих и лиц свободных профессий, а также еще почти 3 млн детей, стариков и иждивенцев. Австрия как бы представляла собой маленького, физически слабо­го человечка с огромной головой.

Положение Вены было еще хуже, чем положение Авст­рии в целом. Этот город возбуждал вражду самых разных групп населения. Всюду, где раньше столица имела влия­ние, теперь она оказывалась в изоляции. Даже те районы, что были видны невооруженным глазом с башни собора Святого Стефана, отказывались разделить имеющееся у них продовольствие с голодающими жителями столицы.

Положение Вены еще более ухудшилось в связи с при­током большого числа австрийцев, занимавших раньше административные должности в тех частях империи, ко­торые теперь отделились. Хотя этот приток компенсиро­вался оттоком тысяч чехов, поляков, венгров и хорватов, стремившихся воссоединиться со своими освободившими­ся соотечественниками, все же в столице население замет­но увеличилось за счет обнищавших беженцев.

Голодные люди рыскали по стране, отыскивая возмож­ность приобрести хоть какое-нибудь продовольствие. За­родилось мешочничество. Но рыночные механизмы дава­ли сбой в условиях зарождающейся высокой инфляции. Власти отдельных земель и даже округов стремились пол­ностью закрыться от соседей, охраняя имеющееся у них продовольствие. Гражданам новой республики требовались паспорта и даже специальные доморощенные визы для того, чтобы ездить по своей собственной стране, переби­раясь из одной провинции в другую. «Во время путеше­ствий, - отмечал современник тех событий, - людей тща­тельно обыскивали, но не ради кошелька или бриллиантов, а ради картошки и муки. Один человек вспоминал, как он четырнадцать часов сидел на железнодорожной станции в Граце, ожидая разрешения на право войти в город».

Кордоны, правда, далеко не всегда помогали устранить рынок и удержать продовольствие от вывоза в столицу. Нищих австрийских чиновников, спешно брошенных мест­ными властями на работу в новоявленных таможнях, не­трудно было подкупить, чем мешочники постоянно и за­нимались. Если же добром сторговаться не удавалось, спе­кулянты, неплохо вооруженные и закаленные в окопах Первой мировой, прорывались в богатые хлебом регионы с боем. На границах отдельных австрийских земель регу­лярно возникали кровопролитные стычки.

Самый дешевый «курорт» Европы

Для того чтобы содержать обнищавшую страну, после­военное социал-демократическое правительство не нашло ничего лучше, нежели в огромном количестве печатать деньги. Годовой бюджет, принятый парламентом, был ис­трачен уже в течение первого месяца. После этого прави­тельство существовало за счет системы экстраординарных кредитов.

Информация об ожидаемой нехватке средств доклады­валась один или два раза в неделю министерству финансов, которое в итоге обеспечивало покрытие дефицита посред­ством печатания новых банкнот, поставляемых эмиссион­ным банком. При этой хаотической системе не только не было возможно предпринять попытки хоть как-то обуздать расходы, но не было даже толком известно, сколько истра­тило правительство в данном месяце, пока в следующем другие министерства не предоставляли свои отчеты в Мин­фин.

При слабой политической власти налоги никто толком не платил, а то, что все же взималось с населения, быстро обесценивалось. В 1922 г. министр финансов еще собирал подоходный налог за 1920 г. и даже не приступал к его оцен­ке за 1921 г.

Беспорядочная денежная эмиссия породила инфляцию. Методы борьбы с ней оказались анекдотичными. Понача­лу власти не находили ничего лучшего, чем фиксировать цены на ряд товаров и услуг. В частности, был установлен максимальный размер квартирной платы. Это означало, что съемщики квартир жили в них практически бесплат­но. Год проживания стоил меньше, чем один обед.

Естественно, в поддержании заниженных цен и господ­стве дефицита была заинтересована многочисленная госу­дарственная бюрократия. Низкие заработки и невозмож­ность прокормиться официальным путем стимулировали коррупцию.

В наилучшем положении на рынке оказывались иност­ранцы - законные обладатели большого количества твер­дой валюты. Они скупали в Австрии все, что только могли, не ограничиваясь предприятиями и оборудованием, но в первую очередь вывозя художественные ценности, которы­ми столь богаты были венская буржуазия и старая австрий­ская аристократия. Немало предметов национальной куль­туры было потеряно для страны в годы высокой инфляции.

В западных австрийских землях процветал своеобразный пивной туризм, плоды которого наблюдал в Зальцбурге из­вестный писатель Стефан Цвейг. Баварские бюргеры тол­пами валили через границу, накачивались пивом, которое на этом «курорте» им практически ничего не стоило, и тут же отправлялись к себе домой даже без ночевки. Некоторых наиболее активных туристов приходилось доставлять к по­езду на тележках для багажа, так как их бесчувственные тела уже не способны были передвигаться самостоятельно.

Любопытно, что после того, как в Австрии была обес­печена финансовая стабильность, а в Германии, наоборот, кризис дошел до нижней точки, направление пивного ту­ризма сменилось на 180 градусов. Теперь уже из Зальцбур­га ехали в Баварию для того, чтобы выпить по дешевке.

Попользоваться местной дешевизной приезжали в Авст­рию «туристы» и из дальнего зарубежья. Цвейг был свидете­лем того, как отель-люкс «Европа» в Зальцбурге долгое вре­мя был целиком заполнен английскими безработными.

Выплачиваемое им гуманными британскими властями по­собие оказывалось благодаря обесценению австрийской кроны столь велико в пересчете на местные деньги, что жить в лучшей гостинице Зальцбурга было дешевле, чем в трущо­бах Ист-Энда.

Христианский социализм

С мая 1922 г. в Австрии появилось новое правительство во главе с 46-летним христианским социалистом Игнацем Зейпелем, которому удалось качественным образом изме­нить ход дел в стране посредством привлечения широкой международной помощи. Дабы понять, почему произошел кардинальный поворот, важно разобраться в том, что пред­ставляли собой христианские социалисты в целом и канц­лер Зейпель в частности.

История партии восходит к 1888 г. Это была эпоха, ког­да папа Лев XIII впервые призвал священников идти в на­род и фактически заниматься политической деятельно­стью. Это была эпоха, когда в Австрии остро встал вопрос о том, кто же будет оказывать решающее политическое вли­яние на средний класс и на крестьянство в условиях ради­кализации пролетариата, подверженного все более силь­ной агитации со стороны социал-демократии. Это была эпоха, когда в Германии Бисмарк пытался разрушить «мо­нополию» социал-демократов на социализм.

Христианским социалистам удалось вывести мелкую буржуазию из-под непосредственного влияния аристокра­тии и прелатов католической церкви. Партия стала дее­способной силой, уважающей частную собственность и имеющей собственную социальную базу. В то же время это оказалась наиболее националистически настроенная авст­рийская партия, противопоставляющая себя интернацио­нально ориентированным социал-демократам. Среди ее основателей был бургомистр Вены Карл Люгер - извест­ный для своего времени антисемит.

Впрочем, постепенно христианские социалисты стали преодолевать крайности своих исходных позиций. Новые основы австрийского национализма были изложены Зей- пелем в 1916 г. в книге «Нация и государство». Он отстаи­вал положение о том, что нация - это культурное сообще­ство, а отнюдь не сообщество, формирующееся по крови. Зейпель отрицал всяческие формы расизма и отстаивал политический интернационализм. С его точки зрения, мно­гонациональные государства, такие как империя Габсургов, должны были не распадаться на отдельные части, а посте­пенно трансформироваться посредством либерализации старой политической системы.

Позиция Зейпеля стала доминирующей. Таким образом, именно христианские социалисты к моменту распада госу­дарства оказались политической силой, с одной стороны, вполне националистической, но с другой - наиболее связан­ной с империей и с династией. Христианских социалистов не привлекала популярная среди социал-демократов идея гер­манского аншлюза, хотя они поначалу и не знали, что делать с неожиданно образовавшимся австрийским государством.

Лично Зейпель имел некоторый опыт работы в прави­тельстве еще во времена империи. В 1918 г., незадолго до краха старого режима, его назначили министром обще­ственного благосостояния. Тем не менее в новых условиях требовалась иная политика.

Зейпель, бесспорно, был необычным политическим ли­дером. Католический священник, профессор моральной теологии Зальцбургского университета, иезуит, блестящий оратор, умеющий оказывать воздействие на паству, он в своей политике откровенно использовал то, что принято называть иезуитскими методами, стремясь достигнуть цели любыми возможными средствами. Современники отмеча­ли, что «за его орлиным профилем временами прогляды­вал хитрый лис, а в его “ангельской” политике всегда нахо­дил себе место Мефистофель».

Новый курс

Видя панику, возникшую в стране из-за неспособности самостоятельно прокормиться, Зейпель в 1918 г. не отри­цал необходимости вхождения Австрии в состав какого-то крупного государственного образования (имелись в виду аншлюз или создание Дунайской федерации, воссоздаю­щей в новой форме старую империю), но акцентировал внимание на постепенности осуществления данного про­цесса. Фактически уже тогда он вступил в спор с социал- демократами, желавшими ускорить объединение. Когда же стало окончательно ясно, что Австрия должна не искать сильных партнеров, а идти по пути формирования незави­симого государства и построения собственной экономики, Зейпель развернулся в полной мере, стремясь создать ус­ловия для проведения такой политики.

Для Зейпеля было принципиально важно убедить влия­тельные зарубежные правительства в необходимости ока­зать согласованную поддержку Австрии. В ходе своей поезд­ки по столицам соседних государств - Германии, Италии, Чехословакии, он сумел всюду создать нужное ему впечат­ление. Жалуясь на неспособность своей страны выйти из долговременного кризиса, он то намекал на возможность аншлюза, то говорил о вероятном уходе под протекторат Италии, то создавал впечатление австрийского сближения с Чехословакией и Югославией.

Каждому из соседей не нравился вариант возможного усиления влияния на венскую политику другого соседа, поскольку это могло нарушить с таким трудом сложивший­ся хрупкий политический баланс сил. Особенно сильно европейцы опасались аншлюза, связанного с усилением немецкого реваншизма, а также возможного формирова­ния Великой Италии (заметим попутно, что в конце 1922 г. правительство страны возглавил Бенито Муссолини), ко­торая таким образом переваливала бы через Альпы и со­здавала новые геополитические проблемы в условиях, ког­да Европа еще не успела полностью расхлебать последствия недавнего возвышения Германии. Таким образом, в Евро­пе нарастало общее желание применить согласованные усилия для преодоления австрийского кризиса.

В конечном счете благодаря дипломатии Зейпеля в ав­стрийские финансовые дела была вынуждена вмешаться

Лига Наций, хотя социал-демократы до последней возмож­ности сопротивлялись подходу, предложенному их поли­тическими конкурентами. Например, Отто Бауэр утверж­дал, будто Австрия самостоятельно может изыскать сред­ства для стабилизации валюты, а коммунисты даже пред­ложили план осуществления широкомасштабных конфис­каций имущества для того, чтобы избежать международно­го контроля за ходом австрийских реформ. В частности, у коммунистов возникла идея захвата государством церков­ного имущества для последующей его распродажи.

И все же 4 октября 1922 г. Австрия получила крупный международный заем, который обеспечивали Англия, Фран­ция, Италия и Чехословакия при условии наведения поряд­ка в финансовых делах страны. Политическим условием дан­ной сделки было замораживание на 20 лет вопроса об аншлюзе.

Данный пример реализации программы Лиги Наций представляет собой особый интерес, поскольку это был пер­вый в мировой экономической истории случай осуществле­ния реформ с помощью финансирования и под контролем международной организации. Впоследствии, когда был со­здан Международный валютный фонд (МВФ), такого рода программы стали реализовываться в массовом порядке.

Брюссельский консенсус

Лига Наций впервые поставила вопрос о реализации программ помощи реформам на международной финансо­вой конференции, проведенной в Брюсселе в сентябре-ок­тябре 1920 г. На этой конференции был принят план Му- лена, названный по имени разработавшего его амстер­дамского банкира. План был нацелен на то, чтобы восста­новить в значительной мере разрушенную войной практи­ку предоставления международных коммерческих креди­тов.

Но для восстановления нормальной деловой практики требовалось оказать содействие целому ряду стран. Ведь кредитование возможно только в условиях здоровых фи­нансов. В том числе и финансов государственных. Поэто­му план Мулена выдвигал комплекс требований как к от­дельным странам, желающим получить доступ к кредитным ресурсам, так и ко всей международной финансовой обще­ственности. Этот документ 1920 г. удивительно напомина­ет вашингтонский консенсус 80-90-х гг. XX века, т.е. тот подход, к которому вернулись экономисты более чем че­рез полстолетия при разработке принципов осуществления реформ в странах Центральной и Восточной Европы.

Среди важнейших требований «брюссельского консен­суса» были, в частности: обеспечение бюджетной сбалан­сированности; осуществление политики, способной оста­новить инфляцию; учреждение центральных эмиссионных банков; предоставление международных кредитов лишь на коммерческих условиях.

Помимо вышеперечисленных финансовых требований Брюссельская конференция приняла декларацию, в кото­рой призвала к свободе торговли и к отмене всех протек­ционистских ограничений не только в отношениях между вновь возникшими на развалинах старых империй государ­ствами, но и в целом во всем мире.

Основываясь на принципах восстановления кредита, сформулированных в Брюсселе, Великобритания, Фран­ция, Италия и Япония уже в марте 1921 г. приняли реше­ние отложить свои репарационные требования к Австрии на неопределенное будущее. А затем, когда были достигну­ты договоренности с правительством Зейпеля, Лига Наций непосредственно приступила к реализации программы.

В Вену прибыл бургомистр Амстердама г-н Циммерман, приступивший к исполнению обязанностей специального комиссара, наблюдающего за экономическим восстановле­нием. Парламент должен был передать правительству все полномочия, необходимые для осуществления финансовой стабилизации. До 20-го числа каждого месяца правительство обязывалось предоставлять на рассмотрение Циммерману проект расходов и доходов государственного бюджета на следующий месяц. Впоследствии точно так же комиссаром

Лиги Наций утверждался и отчет о его исполнении. Дей­ствительно, как и опасались левые, экономика страны на время оказалась под жестким контролем «мировой буржуа­зии».

«Альпийский доллар»

Результаты стабилизационных действий «буржуазии» не замедлили, однако, сказаться. Как только были достигнуты договоренности с Лигой Наций, панические ожидания рос­та цен в Австрии сошли на нет и темпы инфляции резко спа­ли. Этот позитивный результат был закреплен вскоре умень­шением темпов денежной эмиссии. К началу 1923 г. стал функционировать новый эмиссионный банк.

В ноябре 1923 г. усилиями Виктора Кинбэка - министра финансов и близкого друга канцлера - бюджет страны впер­вые был сведен с профицитом. Этому способствовало как значительное сокращение расходов (в частности, власти решились наконец нанести удар по австрийской бюрокра­тии и количество государственных служащих было сокра­щено примерно на треть), так и увеличение поступлений в бюджет. Доходы возросли благодаря тому, что сбор нало­гов сразу стал лучше после того, как стабилизировался ва­лютный курс.

Следствием энергично предпринятых Зейпелем дей­ствий стало то, что финансовая стабильность в Австрии была обеспечена раньше, нежели в Германии, Венгрии и Польше, которые также пострадали в первой половине 20-х гг. от высокой инфляции. Крона стала одной из самых стабильных валют в Европе, и ее даже прозвали альпийским долларом.

Тем не менее завершение стабилизации заняло несколь­ко лет. Поначалу быстрому экономическому восстановле­нию Австрии способствовала французская оккупация Рура. Паралич германской экономики расширил спрос европей­ского рынка на австрийские товары. Безработица начала быстро снижаться.

В дальнейшем же опять пришли трудности. После того как Германия сумела решить свои финансовые проблемы, спрос на австрийские товары снова сократился. В 1924 г. вновь выросла безработица, поскольку правительство дол­жно было отменять дотации ряду неэффективно работаю­щих государственных предприятий. Спрос на внешнем рын­ке в условиях ликвидации германских хозяйственных трудностей не мог быть столь высоким, чтобы рост частно­го сектора компенсировал снижение занятости в секторе об­щественном. Многим казалось в этот момент, что реформа, осуществленная правительством Зейпеля, не удалась.

Общественность, желавшая сразу получить все преиму­щества финансовой стабилизации, не испытав при этом никаких трудностей перехода, встретила экономическую политику христианских социалистов в штыки. Лишь немно­гие верили в успех правительственных начинаний. Роскош­ная Вена, еще не отвыкшая от тех времен, когда на нее как из рога изобилия сыпались блага, собираемые со всей ог­ромной империи, откровенно высмеивала экономическую реформу, не очень-то стремясь задумываться над тем, отку­да власти могут взять ресурсы для того, чтобы накормить страну.

Газеты тех лет сравнивали финансовую стабилизацию с попыткой цыгана научить свою лошадь жить без пищи. С каждым днем он давал ей все меньше и меньше корму и дошел уже до той стадии, когда лошадь обходилась одной соломинкой в день. Эксперимент совсем уже было завер­шился успехом, но тут подопытное животное внезапно скончалось.

Ирония иронией, но в реальной жизни страны собы­тия развивались совсем по иному сценарию. После укреп­ления национальной валюты в стране осуществили денеж­ную реформу. В 1925 г. крона была деноминирована и обменена на шиллинг, который оставался австрийской де­нежной единицей на протяжении всего XX века вплоть до введения евро.

В 1926 г. контроль за ходом преобразований со сторо­ны Лиги Наций был отменен и Австрия стала в полном смысле экономически самостоятельной страной. Этот год оказался первым годом быстрого экономического роста.

Увы, рост этот по независящим от Зейпеля причинам сохранялся недолго. В конце 20-х гг. начался мировой эко­номический кризис, который, естественно, затронул и Ав­стрию. Стало ясно, что обеспечить повышение конкуренто­способности можно только посредством установления твердой авторитарной власти, способной противостоять популизму. Главным проводником данной оказался Зей­пель.

Канцлер активно подавлял рабочие выступления, полу­чив за это прозвище «прелат без снисхождения». В итоге ему пришлось уйти в отставку. Впрочем, оставшись не у дел, Зейпель продолжал бороться с демократией. Вплоть до своей кончины в 1932 г. он обрушивался на господство партий в политической жизни страны и требовал построе­ния парламента на сословном принципе.

Дмитрий Травин, Отар Маргания

Из книги "Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара"

Читайте также: