Показать все теги
Население присоединенных к России во второй половине XIX века среднеазиатских владений во времена ханского владычества не имело одинакового административного деления. Кочевники делились на роды, роды на отделения, а последние - на подотделения. Оседлые жители делились на аксакальства. В основании такого деления у кочевников лежал родовой принцип, между тем как оседлые туземцы группировались в мелкие административные единицы по принципу единства поселения. Родовыми группами у кочевников управляли родоначальники, называвшиеся манапами, султанами или старшими биями. В подчинении у последних находились бии, которым вверялись отделения, а тугачи управляли подотделениями. Звание манапов, султанов и биев, как старших, так и управлявших отделениями, признавалось наследственным. Исключение составляли лишь редкие случаи, когда род или отделение признавали данных лиц недостойными управлять народом. В подобных случаях по усмотрению старейшин избирались другие родоначальники и бии, которые утверждались представителями хана - беками. (Пален 1910: 3).
Хотя по обычаю бекам принадлежало только право утверждать избранных населением родоправителей, они часто смещали по своему усмотрению неудобных должностных лиц, назначая на их место приемлемые для себя кандидатуры.
Из упомянутых лиц только тугачи почти всегда избирались старейшинами, причем звание это не считалось наследственным.
Первоначально в руках всех этих родоправителей сосредоточивалась лишь полицейская власть, в то время как власть судебная осуществлялась особыми судьями, должности которых мог занять любой, пользовавшийся уважением народа. Со временем, по мере роста влияния султанов и биев, последние захватили и судебную власть, лишь изредка предоставляя возможность тяжущимся избирать посредника для решения своих споров. Тугачи судебной властью не пользовались, оставаясь исключительно полицейскими органами.
Иной была форма управления оседлого населения. Каждое оседлое селение или квартал в многолюдном селении управлялись аксакалами, избираемыми населением и утверждавшимися беками. В руках аксакалов находилась вся полицейская и распорядительная власть, а также отчасти и заведывание взиманием податей. Порядок и срок полномочий беков ни законом ни обычаем не регулировались.
Свои властные полномочия аксакалы делили с другими органами. В многолюдных селениях находились назначавшиеся беками раисы, следившие за строгостью соблюдения Корана, религиозных обрядов и за правильностью торговли на базарах. Раисы обладали также правом разбирать и семейные дела.
Ведавший податным делом штат служащих был гораздо многочисленнее. Сбором земельных податей заведовали особые правительственные чиновники - серкеры, нанимавшие себе помощников - мирабов. Заметную роль во взимании податей играли и арык-аксакалы, наблюдавшие за равномерным распределением воды. Налог с движимого имущества взимали назначавшиеся беками или ханами зякетчи под контролем мирза-баши. Сбор податей с кочевого населения был организован вообще неудовлетворительно.
Вскоре после присоединения Средней Азии к Российской империи новая власть, занятая решением политических проблем, не могла уделять достаточного внимания решению вопросов внутреннего управления коренного населения. Действительно, первоначально все должностные лица из коренного населения были оставлены на занимаемых должностях. Не было внесено никаких серьезных изменений и в порядок назначения родоправителей и аксакалов.
Однако уже Временное положение об управлении Туркестанской областью 1865 г. продемонстрировало стремление к вовлечению среднеазиатских владений в орбиту внутренней жизни Российской империи. Управление коренным населением военный губернатор области осуществлял на основании общих правил, установленных для губернаторов. При этом он имел право назначать и смещать лиц из коренного населения, заведующих местным управлением. Для кочевников сохранялись родоправители, бии и манапы, а для оседлых - аксакалы, раисы, базар-баши и казии. Непосредственными начальниками всей местной администрации стали управляющие туземным населением. Подчинялись они непосредственно начальникам отделов, на которые делилась Туркестанская область. На управляющих возлагались следующие обязанности: надзор за работой народных судов, забота о неприкосновенности караванов, об охране лесов и оросительных систем, наблюдение за исправностью взимания податей, исполнением повинностей и предписаний администрации со стороны местного населения. (ПСЗРИ II, отд. I, 1867, Т. 40: № 42372).
В 1867 г. область была преобразована в Туркестанское генерал-губернаторство и принятый в том же году проект Положения об управлении Семиреченской и Сырдарьинской областей стал первым шагом в деле упорядочения управления местным населением. Он делил все коренное население края, по условно-этническому признаку, на сартов (оседлых) и киргизов (кочевников).
Кочевое население в каждом уезде делилось на волости [1], волости - на аулы. Волости управлялись волостными управителями, аулы - аульными старшинами. Волостные и аульные избирались населением сроком на 3 года на аульных сходах и волостных съездах. Таким образом, выборы должностных лиц туземной администрации были двухступенчатыми, а их результаты утверждались представителями царской администрации. Волостные управители и аульные старшины сосредоточили в своих руках полицейскую и распорядительную власть. Волостные управители подчинялись уездному начальнику (представителю российской администрации) и обязаны были заботиться о сохранении общественного порядка, о приведении в исполнение судебных решений и постановлений народных судов, налагали административные взыскания за незначительные поступки.
В местах жительства оседлого населения местная полицейская и распорядительная власть находилась в руках аксакала, должность которого учреждалась в каждом значительном селении или городском квартале. Процедура выборов устанавливалась в том же виде, что и у кочевого населения. Аксакал селения или квартала в городе в полицейском отношении пользовался властью волостного управителя кочевого населения.
Интересно, что в 1867 г. была установлена система поощрений для туземных должностных лиц. Особо отличившиеся представители местного населения могли награждаться званием почетного гражданина, медалями, почетными халатами и денежными премиями. Таким образом, туркестанская наградная система приняла вид, наиболее соответствующий традиционным местным взглядам, что делало ее более эффективной и привлекательной для новых российских подданных. (Материалы, 1960: 289-293).
Разработанный в недрах туркестанской администрации в 1871 г. новый проект Положения об управлении в Туркестанском генерал-губернаторстве структуру волостного управления, его права и полномочия оставил практически без изменений. Изменения коснулись лишь процедуры выборов аульного старшины в сторону ее ограничения.
Положение же волостного съезда и волостного управителя осталось без изменений. (РЕВИА 1871 - 1872:22-24).
Неутвержденный проект Положения об управлении в областях Туркестанского генерал- губернаторства 1873 г. вместо принятого прежде деления местного населения на киргизов и сартов предполагал установить более общее деление коренного населения по хозяйственно-социальному признаку на оседлых и кочевых, отнеся к числу первых и киргизов, у которых земледелие стало постоянным и преобладающим над кочевым промыслом. Тем и другим предполагалось дать совершенно единообразную полицейско-административную организацию по образцу двухступенчатого киргизского управления. Аксакальские управления в местных селениях предполагалось заменить сельскими в первой инстанции, соответствующей аульному управлению у кочевников; и дополнить волостными во второй (высшей) инстанции в соответствии с такими же у киргизов. (РГВИА 1873: 34 - 36).
Разработанный в 1881 г. очередной проект Положения об управлении в Туркестанском генерал-губернаторстве пришел к выводу, что местное население Туркестанского края по своему положению больше всего подходило к низшему податному сословию империи - к состоянию сельских обывателей и не должно было пользоваться никакими особыми преимуществами. Проект освобождал коренных жителей от отправления воинской повинности, от телесных наказаний и предоставлял льготы в отношении гербового сбора. Новый законопроект приравнивал туркестанских сельских и аульных старшин и волостных управителей в их правах и обязанностях к соответствующим должностным лицам в сельских обществах империи. Учреждение сельских сходов и волостных съездов для заведывания общественными, хозяйственными делами и выбора должностных лиц, допускалось, применяясь к местным условиям, на основаниях Положения 19 февраля 1861 г. (Объяснительная записка 1881: 53-59).
Направленная в Туркестан сенатская ревизия Ф. Гирса подготовила очередной проект Положения об управлении Туркестанским краем 1883 г., который лишь подтвердил общую тенденцию к приближению коренного населения генерал-губернаторства по своему положению к низшим податным сословиям внутренней империи. Новый проект Положения предполагал разрешить военным губернаторам в городах и многолюдных селениях назначать особых полицейских аксакалов (курбаши), обязанностью которых должно было стать сохранение общественной безопасности и порядка. (Положение 1883: 5-9).
Составленный в 1884 г. очередной проект Положения об управлении Туркестанским краем не внес существенных изменений в положение коренного (и особенно кочевого) населения за одним, пожалуй, исключением. Продолжительность службы на должностях волостных управителей, сельских и аульных старшин предлагалось определить в пять лет. (Положение 1884: 7-8, 11).
Рассмотренные выше законопроекты 1871, 1873, 1881 и 1883 гг., хотя и не получили законодательного утверждения, совершенно определенно продемонстрировали два направления в развитии институтов туземной администрации. С одной стороны, это приобщение к общеимперским порядкам, а с другой - осторожность и постепенность каких- либо изменений, опасение вызвать противодействие и отторжение со стороны местного населения.
Новое Положение об управлении Туркестанского края было законодательно утверждено в 1886 г. В нем была представлена усовершенствованная система организации власти у оседлого коренного населения. Вызвано это было тем, что с течением времени неуклонно возрастала доля именно оседлого населения среди местных жителей, поскольку на переход к оседлости и была нацелена политика русской власти в этой части империи. Положение 1886 г. окончательно утверждало единообразную двухступенчатую административную систему для кочевников и оседлых жителей края. Однако нельзя обойти вниманием тот факт, что по новому Положению участниками сельского схода становились все домохозяева общества, а не выборные от 10 дворов (как в 1867 г.). Это нововведение полностью соответствовало Общему положению о крестьянах 1861 г. Кроме того, в Положении 1886 г. подчеркивалось, что права, обязанности и круг деятельности волостного управителя, сельского старшины, волостного съезда и сельского схода определялись Общим губернским учреждением, хотя и с некоторыми дополнениями (ПСЗРИ III, 1886, Т. 6: № 3814).
Следует обратить внимание на тот факт, что представители русской власти, приступая к организации управления коренным населением подчеркивали необходимость взять за образец систему управления, сложившуюся у кочевников (Кауфман 1885: 51; Гире 1883: 60). Новая власть активно стремилась привлечь кочевников на административную службу, создавала благоприятные условия для получения ими среднего и специального образования. (Кауфман 1885: 440-442). Такое особое расположение к кочевникам объясняется тем, что они, по мнению представителей царской администрации, были далеки от исламского фундаментализма, в большей степени расположены к установлению твердой русской власти, гарантировавшей им покой и стабильность. (Гире 1883: 7, 8). Следовательно, именно кочевое население призвано было стать опорой для царской администрации в Центральной Азии. Кочевники рассматривались в перспективе как проводники политики царского правительства в Туркестане.
Исследование динамики туркестанского законодательства наглядно показывает, как, начав с робких попыток внедрения лишь некоторых элементов общеимперской административной системы, царское правительство в 1886 г. перешло к созданию в крае управленческой структуры, весьма близкой к общегосударственной. Некогда весьма разноликая местная администрация кочевников и оседлого населения постепенно приобретала все более стройные черты. И к исходу первых двух десятилетий российского правления вполне стала европейской по характеру, вплотную приблизившись к положению органов местной администрации остальной России.
Дальнейшее развитие административной системы и государственности в Центральной Азии вплоть до сего дня показало тенденцию к симбиозу европейской традиции государственности с догосударственными и раннегосударственными формами иерархии. Это в общем-то и было заложено царской администрацией в первые годы российского правления в Туркестане.
Из сборника «Кочевая альтернатива социальной революции». РАН, Москва, 2002
к.и.н. Д. В. Васильев
Литература
Гире, Ф.К. 1883. Объяснительная записка к проекту Положения об управлении Туркестанским краем, б.м.
Кауфман 1885: Проект всеподданнейшего отчета генерал-адъютанта К.П. фон-Кауфмана I по гражданскому управлению и устройству в областях Туркестанского генерал- губернаторства. 7 ноября 1867 - 25 марта 1881 г. СПб.
Материалы 1960: Материалы по истории политического строя Казахстана. Т. I. Алма-Ата. Объяснительная записка 1881: Объяснительная записка к проекту Положения об управлении в Туркестанском генерал-губернаторстве. б.м.
Пален 1910: Отчет по ревизии Туркестанского края, произведенной по высочайшему повелению сенатором гофмейстером графом К. К. Паленым. Т. Сельское управление русское и туземное. СПб.
Положение 1883: Положение об управлении в Туркестанском генерал-губернаторстве. б.м. Положение 1884: Положение об управлении Туркестанским генерал-губернаторством, б.м. ПСЗРИ II. 1867: Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. 40.
Отделение первое. 1865. СПб., № 42372.
ПСЗРИ III. 1886: Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. 6. 1886. СПб., №3814.
РГВИА 1871-1872: Российский государственный военно-исторический архив, Ф. 400, on. 1, Д. 261.
РГВИА 1873: Российский государственный военно-исторический архив, Ф. 400, on. 1, д. 334.
