ГлавнаяМорской архивИсследованияБиблиотека












Логин: Пароль: Регистрация |


Голосование:


Самое читаемое:



» » » Латиноамериканцы: кто они и как появились на континенте
Латиноамериканцы: кто они и как появились на континенте
  • Автор: Malkin |
  • Дата: 16-10-2016 14:29 |
  • Просмотров: 1549

Предками нынешних латиноамериканцев в первую оче­редь следует считать индейцев, поскольку лишь они с незапамятных времен населяли неведомый Старому Свету континент. Кроме того, предшественниками тех, кто живет там сегодня, стали европейцы и даже аф­риканцы. Европейцы прибыли как завоеватели и колонизаторы— в эпоху зарождавшихся тогда капиталистических отношений им требовались все большие богатства. Африканцев же завезли туда как рабов для производства этих богатств—привезли туда, где, как правило, не оставалось уже индейцев, бежавших от прите­снений или истреблявшихся захватчиками. Таким образом, в ре­зультате смешения этих трех этнических компонентов на протя­жении XVI—XVIII вв. и возникли латиноамериканцы.

В те времена господствующее положение в обществе занимало меньшинство, состоявшее исключительно из европейцев и их по­томков, рожденных в Америке. Последних называли креолами. Мно­гочисленные метисные варианты европейцев и креолов с индеанками и негритянками оказывались в неравноправном, угнетенном поло­жении. Новые этнические образова­ния получили названия «скрещен­ные» и «тусклоцветные». Им дава­лись самые насмешливые и презри­тельные прозвища. В этом «искус­стве» особенно преуспели в Новой Испании * и Перу, где клички изоб­ретались в зависимости от проис­хождения (от индейцев, испанцев, негров, метисов * *, мулатов * * *, самбо****) или же в соответствии с пропорцией составных расовых признаков. Тому сохранилось немало примеров: «морискос», «альби­нос», «мавр», «поверни-назад», «самбайго» (от самбо), «вороной» (потомок китайца и индеанки), «про­каженный» (или «красно-черный ме­тис»), «бело-пегий», «койот» (т. е. серо-коричневого цвета), «головеш­ка», «ни то, ни се», «квинтерон», «переквинтерон», «белый человек», «цивилизованный» (т. е. сын евро­пейца и индеанки), «китаец» (любой выходец из Азии). Эта отталкива­ющая социология вскрывает тем не менее сложную этносоциальную сущность континента, унаследован­ную от колониализма.

Большая часть индейского населе­ния уничтожена, европейцы смеша­лись с американцами и африканца­ми, а последние — с индейцами и европейцами. Рожденные в лоне одной матери, но разные по крови и происхождению, наши отцы— иностранцы, люди с разным цветом кожи». В той же речи, но несколько ранее Освободитель произнес: «На­ши проблемы, таким образом, край­не запутанны и необычны».

В XIX и XX вв. «наши проблемы» стали еще сложнее. Этому немало способствовало прибытие тех, кого следует назвать «новыми европейца­ми», а также выходцев с Ближнего В остока — арабов, евреев, индий­цев, китайцев и японцев. Конечно, их потомки также стали «латино­американцами», такими же, как по­томки индейцев, «старых европей­цев» и негров. Статистика свиде­тельствует, что европейские иммиг­ранты в Аргентину, Уругвай, на юг Бразилии и юг Чили, прибывшие в середине прошлого века, рассели­лись на огромных территориях. Ни одна из бывших и новых американ­ских колоний не осталась без попол­нения. Число испанцев, португаль­цев, итальянцев, немцев, англичан, французов, евреев и прочих этниче­ских групп постоянно увеличива­лось. Эта осуществлявшаяся с 1850 по 1930 г. иммиграция составила 12 млн человек. Особенно много итальянцев поселилось в Рио-де-ла- Плате*. Но далеко не все знают о драме, постигшей их и других евро­пейцев на юге Бразилии, где на кофейных плантациях вместо чер­ной рабочей силы стали нещадно эксплуатировать белых рабов.

С самого начала выходцев из Азии постигла та же участь, что и переселившихся в Бразилию италь­янцев. Черных рабов часто заменя­ли китайцы. Так, в 1849—1874 гг. 80 тыс. человек были вывезены в Перу для сбора тростника и добычи гуано** на островах Чинча. Для подобных работ китайцев завезли и на Кубу, где многие из них включи­лись в борьбу за независимость. В Мексике все еще хранят память об учиненной в 1911 г. в Торреоне расправе, во время которой погибли 300 китайцев.

Большинство латиноамерикан­ских правительств в свое время приняли дискриминационные зако­ны против китайцев и так называ­емых сирио-ливанцев. Однако пер­вых судьба пощадила больше, чем вторых. Японцы, со своей стороны, предпочитали селиться в Бразилии и Перу. В этих странах проживает соответственно 190 тыс. и 29 тыс. японцев. В Бразилии даже возник новый тип латиноамериканца — нисей, или японо-бразилец.

Что касается индийцев, то они были завезены в Америку британ­скими колонизаторами, под гнетом которых томились жители Индии, Антильских островов и Гайаны. Шведский исследователь М. Мёр- нер, собравший большой материал по этому вопросу в книге «Смеше­ние рас в истории Латинской Амери­ки», так охарактеризовал этот про­цесс: «Ни одна часть света не видела столь гигантского смешения рас, как Латинская Америка и Карибский регион после 1492 г.».

Другими словами, это означает, что сложнейший мир, называемый Латинской Америкой, оказался ми­ром, в котором прямым путем или через посредничество промежуточ­ных носителей смешались все или почти все этносы человечества. Ин­дейское и африканское начала пришли непосредственно от индей­цев и африканцев. Латинское же шло опосредованно, через испанцев, португальцев и французов, через римский захват Галлии и Испании. Поэтому в жилах латиноамерикан­цев есть доля крови кельтов, арабов, готов и галлов. Влияние Востока и Азии проявляется в разных странах по-разному, в зависимости от коли­чества иммигрантов и района их происхождения.

Утверждение Боливара остается верным и поныне. Этнокультурное наследие латиноамериканцев в го­раздо меньшей степени можно счи­тать латинским, нежели абориген­ным. Кроме того, в этом наследии есть и иные компоненты. Освободи­тель говорил: «Южная Америка», а Марти***—«Наша Америка». Эти слова наиболее полно отражают сложность латиноамериканской действительности, поскольку оба они поистине всеобъемлющи. Когда жители континента говорят о себе: «Мы—латиноамериканцы», они да­же не задумываются о точности этого термина, не ощущают до конца скрытого в нем значения.

Известно, что в культуру Север­ной Америки, включающей Соеди­ненные Штаты и Канаду, не входит составной элемент, который приня­то называть латиноамериканским. Однако в обеих странах латинское население представлено достаточно полно. Кроме того, граница между двумя Америками не является ни расовой, ни лингвистическои, ни религиозной. Ее признаком не мо­жет служить и политическое устройство. Не совпадает она и с рубежами, установившимися в про­цессе столкновений между соперни- очерченному экономическими раз­личиями, вызванными конкистой и европейской колонизацией. Они-то и определили последующее разви­тие новых американских обществ. «Северная Америка началась с плу­га, а испанская — с охотничьего пса»,— заметил Марти. Он сумел удивительно точно и емко охаракте­ризовать сущность европейского со­перничества XVI и XVII вв., в результате которого на севере Америки сформировались британские колонии, а на юге—португало­испанские.

На север прибыл фермер — буржуа и протестант. Это был пред­ставитель Европы, уже вступившей на путь капиталистического разви­тия. А на юге объявился авантю­рист, вышедший из рыцарских ро­манов и увлеченный бесконечными междоусобными войнами, — харак­терный представитель Европы, по­грязшей в начетничестве и инкви­зиторских преследованиях. Плуг и охотничий пес — два различных пу­ти колонизации. Они определили исходные точки, от которых и бе­рет свое начало граница между Се­верной Америкой и Южной.

Отсюда и пропасть между двумя Америками—эксплуататорской и эксплуатируемой, если говорить бо­лее определенно. «Континентальное единство» и «западное полушарие», о которых твердят американские политологи, являются не чем иным, как грандиозной нелепостью, изоб­ретенной, повторенной и распро­страненной около столетия назад переживаемые современным миром, и в частности Американским конти­нентом, — от открытой войны до колониализма, неоколониализма, империализма и отсталости, что в конечном счете одно и то же,— обязывают нас вновь задуматься о судьбе народов, населяющих эти Территории. Ничто, кроме различ­ного колониального происхожде­ния, не отличает их от жителей остальной Латинской Америки. Дей­ствительность нашего мира насто­ятельно и неизбежно ведет к тесно­му единению всех, кто борется за освобождение континента от общих бедствий: колониализма, неоколо­ниализма, империализма и отстало­сти. Для победы в этой нелегкой битве прежде всего необходимо пре­одолеть порождающуюся различ­ными причинами разобщенность.

В этом и состоят «запутанность и необычайная сложность наших проблем». Народы и культуры, яв­ляющие собой наследство и однов­ременно современное и будущее богатство континента, разнообраз­ны и многочисленны.

Вопрос о границе между двумя Америками, рожденными европей­ской колонизацией, тесно связан с еще одной важной проблемой—о территориях, которые были или продолжают оставаться англо- франко-голландскими колониями в Карибском море и Гайане. Узкий этнический критерий все больше отдаляет их жителей от латиноаме­риканцев. Но события и процессы, о ком-то или недооценив кого-то, не исказить или не сфальсифицировать общее для латиноамериканцев «сви­детельство о рождении». Благодаря именно этой сложности и многооб­разию «наши проблемы» невозможно уместить на одной ладони. Их надо пытаться охватить обеими руками, с тем чтобы объять почти всю землю и всю историю человечества. И потому мы предпримем наше путешествие в самое отдаленное прошлое Американского континен­та. Как говорится в мифе о Кецаль-коатле, обратимся к поискам «на­ших прародителей и предков, кото­рые в древние времена породили людей». Речь идет об индейцах.

 

ПЛЕМЕНА ИЗРАИЛЯ, АТЛАНТИДА И СЕМИГЛАВАЯ ГИДРА

Происхождение предков латино­американцев все еще продолжает во многом оставаться загадкой, не­смотря на то что за последние де­сятилетия в этой области наука достигла значительных успехов. Вместе с тем в архив все же сданы наконец нелепые фантазии некото­рых хронистов раннеколониального периода. Так, согласно одной из них, континент был заселен евре­ями— потомками Ноя, или же де­сятью коленами Израилевыми, ис­чезнувшими в VIII в. до н. э. после ассирийского завоевания. Согласно другой, первыми переселенцами в Америку стали финикийцы, ханаане или еще какие-то выходцы из Малой

Азии. Переселиться на другой кон­тинент им позволили, по одной вер­сии, исключительные мореходные способности. Другие полагали, что эти племена были вынуждены бе­жать под натиском мощного против­ника— такого, например, как Алек­сандр Великий.

Точно таким же, лишенным вся­кого намека на правдоподобие, яв­ляется чрезвычайно соблазнитель­ный миф, согласно которому дале­кие предки латиноамериканцев про­шли на территорию современного континента по земле, существовав­шей около десяти с половиной ты­сяч лет назад. Это миф об Атланти­де, услышанный Солоном от неких египетских жрецов. Позже Платон пересказал его в «Тимее» и «Кри- тии». Особое впечатление произво­дит догадка о континенте, располо­женном по ту сторону огромного моря, поглотившего некогда Атла­нтиду. Эта мысль так и не пришла на ум великому Адмиралу *, несмот­ря на то что ему удалось обнару­жить земли, упоминавшиеся в ми­фе. О значимости своего открытия он не догадывался до самой смерти.

Данные геологии позволяют пред­положить вероятность существова­ния некогда древней сухопутной связи между Европой и Африкой, с одной стороны, и Американским континентом—с другой. Согласно одной из теорий, вполне вероятно существование в очень давние вре­мена большого остроьа Атлантида, исчезнувшего впоследствии в ре­зультате катаклизма. Сторонники другой считают, что речь могла идти о существовании огромного материка, объединявшего земли Ев­ропы, Азии и Америки. Гипотеза эта основана на сходстве профилей обоих полушарий, береговые конту­ры которых идеально совпадают, если мысленно убрать Атлантиче­ский океан и совместить американ­ский восток и евро-африканский запад. При помощи карты и ножниц каждый может соединить и разве­сти континенты так, как это в действительности в незапамятные времена проделали мощные силы природы.

Однако ни одна из упомянутых теорий не может служить объяснением происхождения первых обита­телей Америки. Ведь как катаклизм, так и «раздвижение» двух миров, называемых Старым и Новым Све­том, и образование Атлантического океана могли иметь место лишь самое позднее—насколько позво­ляет фантазия—в третичный пери­од, закончившийся более миллиона лет назад. Однако в те давние времена на земле существовал еще не человек, а только его предок— рамапитек *, которого антропологи определяют как первую человеко­образную обезьяну. Она-то и была самым древним предшественником человеческого существа, жившим около 14 млн лет назад. Около 5 млн лет назад появились разные виды высших человеческих прима­тов, передвигавшихся на двух но­гах,— австралопитеки, и только около 1 млн лет назад возник древ­нейший ископаемый человек, созда­тель культур раннего палеолита,— питекантроп.

Таким образом, с точки зрения науки о Земле теория о межконти­нентальном атлантическом мосте, существовавшем в древнее время, выглядит вполне правдоподобной. Однако предположение о странстви­ях в тот период людей с одного континента на другой лишено вся­ких оснований. Таких людей на нашей планете тогда еще не суще­ствовало.

Сравнительно недавно возникшая наука, называемая американисти­кой, в короткое время достигла весьма значительных успехов. Она отвергла не только такие фантасти­ческие теории, как библейская вер­сия или Платонов миф, но и гипоте­зы тех, кто еще недавно считался классиком американистики.

Итак, продолжим обзор научных достижений в сфере изучения про­исхождения «американского» чело­века. Естественно, что все предлага­емые построения основаны на дан­ных археологических находок, хро­нологических исследований, сопо­ставлений, дедукции и гипотез, до­казанных или сформулированных в соответствии с устоявшимися мето­дами исследований и ежегодно уточ­няющихся датировок. Тем не менее хотелось бы предупредить: каждое новое открытие—а они в америка­нистике происходят чуть ли не ежедневно — заставляет пересмат­ривать существующие оценки, и потому многие из сделанных выво­дов до поры до времени предпочти­тельно считать условными. Всякому понятно, что новые исследования нередко уточняют, но иногда и опровергают предыдущие выводы, считавшиеся до поры до времени истинными. Вместе с тем благодаря этому процессу постоянно обогаща­ется сокровищница наших знаний об Американском континенте.

Написавший в XVI в. в Испании свой труд «Декады Нового Света» П. Мартир де Англериа* чрезвы­чайно сокрушался по этому поводу: «Как у Гидры, у которой вновь отрастают отсеченные головы, так и у меня по окончании одной исто­рии приходят на ум другие. Хотел было закрыть дверь перед мекси­канскими проблемами, но прибыл новый посланец, и я вынужден опять ее распахнуть».

Те же проблемы испытываем и мы, работая над нашей книгой, с той лишь разницей, что все происходит еще более резко и стремительно, нежели во времена П. де Англерии. Ведь Гидра постоянно питает себя данными новых методов — таких, например, как радиокарбонный. А это позволяет увеличивать число ее голов не в семь, а в сотни раз!

Метод радиокарбонной датировки (углерод-14, или С-14) основан на том явлении, что всякий организм— животный или растительный — накапливает в тканях определенное количество радиоактивного угля, который постоянно содержится в земной атмосфере. Когда организм погибает, накопленная радиоактив­ность начинает уменьшаться путем произвольного самоизлучения по­стоянной интенсивности: за 5720 лет теряется половина радиоакти­вности, а за 11 440 лет— /4 ее. Таким образом, с достаточной сте­пенью точности можно определить дату прекращения существования живого организма или же древность органических останков.

Французский исследователь П. Риве писал в 1957 г. в работе «Происхождение человека в Амери­ке»: «Единственным недостатком нового доисторического хронометра является его ограниченность во вре­мени. Чем древнее исследуемый объект, тем меньше в нем содержит­ся радиоактивного угля. Поэтому подсчеты становятся менее точны­ми, особенно учитывая несовершен­ство нынешней техники. В связи с этим невозможно датировать мате­риалы, древность которых превы­шает 35 тыс. лет. Можно даже сказать, что начиная уже с 15 тыс. лет установление возраста предпо­лагает большую долю неточности».

Этот метод датировки, разрабо­танный североамериканскими уче­ными Дж. Р. Арнольдом, Е. К. Ан­дерсоном, У. Ф. Либби, опирается на вспомогательные данные другой системы установления абсолютной хронологии, известной под названи­ем дендрохронологического метода. Он основывается на подсчете годич­ных колец определенных видов де­ревьев, таких, например, как сек­войя или калифорнийская сосна. Сегодня эти деревья — вернее, кольца на срезах их стволов — позво­ляют уточнять даты радиокарбон- ного метода. При расхождении по­следних с данными дендрохроно­логии было доказано, что начиная с 700 г. н. э. метод радиокарбона мо­жет дать ошибку до 70 лет. Вместе с тем он позволяет датировать пред­меты, возраст которых доходит до 50 тыс. лет. Это один из наглядных примеров того, как перед профессо­ром Риве и североамериканскими учеными возникла одна из голов Гидры, обнаруженной Мартиром де Англерией. Еще одной из ее голов, возможно, покажутся сведения из подготовленной Клакхоном к пере­изданию книги К. Висслера «Ин­дейцы Соединенных Штатов Амери­ки»: «Существует еще один метод оценки возраста, основывающийся на учете времени, необходимого для полного расхождения некогда род­ственных языков. С помощью тща­тельного и детального исследования можно выявить связи, некогда су­ществовавшие между ныне абсо­лютно несхожими языками»*. И здесь мы вновь вынуждены обра­титься к проблеме происхождения «американского» человека. Рас­смотрим состояние этого вопроса, хотя имеющиеся данные постоянно устаревают и каждый раз оттесня­ются в прошлое более новыми све­дениями.

ЦЕНТР СЛИЯНИЯ РАС И НАРОДОВ

В течение почти полувека—с пос­ледней четверти прошлого до пер­вой четверти нынешнего—в центре бурного обсуждения специалистов находились теории автохтонного происхождения населения Америки, имевшие два основных направления: полигенистическое и моногенисти- ческое. Согласно первому, род че­ловеческий мог возникнуть одновре­менно или же в разные эпохи как на одном, так и на нескольких конти­нентах сразу. В соответствии со вторым человечество зародилось в Америке и оттуда распространилось по всей планете. Отцом и создате­лем этой теории стал аргентинский ученый Ф. Америно, решивший, что колыбель всего человечества следу­ет искать в аргентинской пампе. Но поскольку современная наука уже опровергла эти гипотезы, мы не будем занимать читателя их подроб­ным изложением и анализом.

Однако, думается, было бы невер­но окончательно закрыть эту тему, не сделав предварительно следу­ющего замечания: одним из наибо­лее веских аргументов против точки зрения сторонников теории авто­хтонного происхождения «амери­канского» человека является отсут­ствие крупных антропоидов в архаической фауне континента. Шутни­ки могли бы отвергнуть этот аргу­мент, представив специфические для Латинской Америки особи крупных антропоидов — преслову­тых «горилл»*. Правда, с той лишь оговоркой, что принадлежат они не к четвертичному периоду, а к нашему веку и являют собой чрезвычайно опасную и своеобраз­ную фауну, весьма далекую от классификаций эволюционистов.

Плейстоцен** продлился около 700 тыс. лет и завершился 20 тыс. лет назад. Это была эпоха великих оледенений, во время которых Зем­ля, континенты которой уже в ос­новном сформировались, была боль­шей частью покрыта слоем льда, толщина которого достигала 1—2 км, а иногда и больше. Пред­ставить себе, как выглядело более половины нашей планеты в те вре­мена, позволяют, пожалуй, лишь Арктика и Антарктика. На Амери­канском континенте ледники покры­вали всю Канаду, по крайней мере территории двадцати северных шта­тов США, а также большую часть Монтаны, Висконсина, Миннесоты, Айовы, Иллинойса. Нечто подобное имело место и в Европе. Белый панцирь сковывал территории, на которых ныне расположены Ирлан­дия, большая часть Британских островов, Скандинавский полуо­стров, Дания, Голландия, Финлян­дия, частично Германия и Совет­ский Союз. Лишь в Сибири и на Аляске громада льдов начинала по­немногу уменьшаться.

«Тем не менее, — писал в 50-е годы Риве,— представляется маловероят­ным, чтобы путь через Берингов пролив мог стать доступным до окончания ледниковой эры». Оно наступило 20 тыс. лет назад. Обра­тимся же к анализу этого важного замечания.

Окончательно отвергнув теории автохтонного происхождения «аме­риканского» человека, мы вновь возвращаемся к проблеме заселения Американского континента при­шельцами с других материков. И тут возникает первый вопрос: когда человек появился в Америке? «Не ранее, чем 20 тыс. лет назад»,— подсчитал Риве, рассуждая о недо­сягаемости пути через Берингов пролив до окончания ледникового периода. Однако, как истинный уче­ный, он был достаточно предусмот­рителен и потому не стал закрывать двери для возможных будущих уточнений. Таково было его мнение, с которым в 50-е годы специалисты в основном соглашались. «Исследо­вания в этой области лишь начина­ются,— писал Риве.— Они чрезвы­чайно перспективны. Возможно, последующее изучение предложит более древние даты относительно первых следов человеческой дея­тельности в Новом Свете. Предла­гая в вопросе о появлении человека в Америке возраст в 20 тыс. лет, мы оставляем достаточно простора для других возможных дат, получаемых в наши дни на основе радиокарбон- ного метода, и надеемся, что новые факты подтвердят наши предполо­жения».

Кроме того, все свои выводы Риве подкреплял также данными антро­пологии, палеонтологии и геологии. Среди антропологов, занимавших­ся этой проблемой, значительных успехов достиг в свое время се­вероамериканский исследователь А. Хрдличка. Изучив находки ко­стных останков и домашней утвари древнего населения Северной Аме­рики, он пришел к следующему выводу: «Есть все основания пола­гать, что человек появился в Север­ной Америке самое позднее к концу четвертичного периода, т. е. лишь к окончанию оледенения».

Еще раз оставим на некоторое время нерешенным вопрос о возра­сте «американского» человека и зай­мемся другой, не менее важной проблемой: откуда и каким путем пришли на континент его древней­шие предки? Ответ вновь предлагает Риве, сведший воедино старые гипо­тезы, наиболее доказательная из которых принадлежит Хрдличке: «...естественно и логично искать корни населения Нового Света сре­ди азиатских народов. Известно, что путь через Берингов пролив и цепочку Алеутских островов к кон­цу четвертичного периода был ос­вобожден ото льдов и представ­лял собой легкодоступный мост между двумя континентами. Это происходило в ту доисторическую эпоху, события которой свидетель­ствуют о появлении человека в Аме­рике» .

Риве вполне допускал, что пересе­ление, или, лучше сказать, последо­вательные волны переселений, из Азии через Берингию* внесли са­мый древний и самый важный в количественном и качественном от­ношении вклад в заселение Амери­ки. Но его мнение расходится с мнением Хрдлички в отношении того, что это было «общее и единое происхождение всех индейских на- субстрату, на котором они все и развивались».

Но если считать, что не все народы происходят из Азии и не все они пересекли Берингию, то встает вопрос иного порядка: откуда и каким образом пришли на континент прочие предки американцев? На него существует несколько ответов, сформулированных пока на уровне гипотез. Приоритет здесь также принадлежит Риве. Он полагает, что самые южные племена Южной Аме­рики имеют австралийское проис­хождение.

Основываясь на данных антропологии, этнографии и лингвистики, он приходит к такому выводу: «Представляется возмож­ным, что некоторые отличные от азиатских этнические признаки должны были проявиться с некото­рым опозданием, т. е. в поздний период заселения Нового Света. Лишь последовательной метисацией можно в большей степени объяс­нить необычайное многообразие на­родов, цивилизаций и языков Аме­рики. Этот полиморфизм очевиден, несмотря на связь, существующую между ними благодаря азиатскому теории Риве приводит антропологи­ческие, этнографические и лингви­стические доказательства. Тем не менее ему все же так и не удалось решить проблему вероятного пути, по которому австралийцы могли следовать к самой южной оконечно­сти треугольника Американского континента.

Вместе с тем исследователь от­вергает возможность большого кру­госветного путешествия этих миг­рантов, которое должно было бы начаться в Австралии, продвинуться с юга на север по азиатскому Восто­ку, затем пересечь Берингов пролив. Оттуда переселенцы должны были бы грандиозным марш- броском добраться до Патагонии, совершив целое путешествие уже через всю Америку. Отвергает Риве и возможность морского пути, пос­кольку «столь же нелогично предпо­лагать, что такие посредственные моряки, как австралийцы, смогли вдруг для достижения берегов Но­вого Света использовать транстихо­океанский маршрут с редкими оста­новками на встречающихся в океане островах». И потому Риве был готов согласиться с гипотезой А. А. Мен­деса Кореа, считая ее «вовсе не невероятной».

Согласно этой гипотезе, путь древних австралийцев мог пролегать через Антарктиду—в период, когда на «ледяном континенте» существо­вали «не столь неблагоприятные климатические условия». Это могло произойти в эпоху отступления лед­ника как в Европе, так и на севере Америки, когда мог открыться сво­бодный ото льдов проход. Такая возможность, видимо, имела место около 6 тыс. лет до н. э. Слабым местом гипотезы Риве является пол- ное отсутствие археологических данных в тех местах, по которым якобы пролегал путь этих миграций. Вместе с тем исследователь полага­ет, что «если эти драгоценные останки и существуют, то они пог­ребены под ледяным панцирем, ко­торый сковывает и окутывает всю Антарктиду».

Иное мнение у Риве сложилось о мореходных способностях мелане­зийцев, которые он оценивает до­статочно высоко. Для народа, со­вершившего поразительный подвиг в обнаружении большинства остро­вов Тихого океана, достижение аме­риканского берега не должно было представлять особой сложности. И он искренне изумляется тому, что эта теория иногда не находит приз­нания у исследователей, ведь никто не оспаривает исключительных мореходных способностей мелане­зийцев, путешествовавших по Тихо­му океану.

Одновременно Риве опровергает и тех, кто считает американских ин­дейцев столь же посредственными мореплавателями, как австралийцы.

Ведь жители Тихоокеанского побе­режья были великолепными, отваж­ными моряками. Их бальсовые пло­ты * сновали вдоль побережья и бороздили открытое море—в этом они могли соперничать с каноэ океанийцев. А у майя даже суще­ствовал специальный торговый флот!

Лучшим доказательством этих контактов с возможными мелане­зийскими родственниками предков индейцев является существование большой палеоамериканской этни­ческой группы, родство которой с океанийцами совершенно очевид­но**. Первоначально местом обита­ния этой группы были земли, при­мыкающие к Святому озеру в бра­зильском штате Минас-Жерайс, за­тем палеоамериканцы расселились по всему Тихоокеанскому побе­режью— от Аргентины до Кали­форнии.

Исследователям удалось выявить некоторые признаки американо­меланезийского кровного родства. Один из них гематологи называют группа «О» или «тихоокеанская- американская». Однако одна лишь капелька крови не способна убедить серьезную науку — американисти­ку. Поэтому стали разыскивать, и были обнаружены дополнительные доказательства, но уже в области сравнительной этнологии, в ее разъясняющих упомянутое род­ство разделах: оружие, транспорт, связь, плавание, домашняя утварь, одежда и украшения, музыкальные инструменты, игры, кухня, террас­ное земледелие, рыбная ловля, религиозные обряды, татуирование, деформации частей тела, кровопус­кания, черепная трепанация, инк­рустирование зубов и нечто совер­шенно изумительное—андское ки­пу (веревочное письмо).

Лингвистика со своей стороны выделила сходства между группой языков хока, на диалектах которой говорят от Соединенных Штатов до западного побережья Колумбии, и малайско-полинезийской группой. Даже социология и сравнительная патология представили аргументы в пользу тезиса о вероятности мела­незийского происхождения индей­цев.

Трудно сказать, насколько все вышесказанное достоверно, безус­ловно лишь одно—предполагаемое заселение Американского континен­та не могло осуществиться за один раз. Риве же полагал, что миграции начались не ранее чем 20 тыс. лет назад. Полемика между сторонни­ками многорасового заселения Аме­рики пережила Риве, умершего в 1958 г.

Так, например, X. Имбельони на­стаивал на том, что предки индейцев были выходцами из Юго-Восточной западном, атлантическом проис­хождении индейцев. Сторонники этой теории обнаруживают сходные черты между краснокожими северо­американского востока и европей­скими кроманьонцами верхнего па­леолита. Пока эта гипотеза не полу­чила широкого признания. На осно­вании изучения костных останков неандертальцев и гомо сапиенс фос-силес (что в переводе означает «человек разумный ископаемый») некоторые исследователи пришли к мысли о том, что уже 100 тыс. лет Азии. По этой теории их потомство, восходящее к разным истокам: тас­манийскому, австралоид ному, мела­незийскому, протоиндийскому, ин­донезийскому, монголоидному и эс­кимосскому, было смешанным. Другой исследователь, Дж. Берд- селл, напротив, пытался все упрос­тить и полагал, что предки индей­цев появились в результате мети­сации монголов и жителей При­амурья— и те и другие обитают на северо-востоке азиатского региона. Есть и такие, кто настаивает на назад у первобытного человека от­мечались признаки великих расовых делений.

По этому поводу советский антро­полог М. Ф. Нестурх высказывал мысль о том, что одна из великих первобытных групп сформирова­лась в северо-восточной половине Азии, к северу и востоку от Гимала­ев, и явила собой великую протоази- атскую, или протомонголоидную, расовую ветвь. Из нее должна была произойти монголоидная расовая группа, которая много позже — 25 или 30 тыс. лет назад — проник­ла в Америку через современный Берингов пролив, бывший тогда перешейком, и Алеутские остро­ва... Эта группа с каждым разом продвигалась все дальше на юг и со временем превратилась в малую индейскую, или американскую, расу, которую обычно ученые де­лят на несколько подгрупп в соот­ветствии с антропологическими ти­пами.

Сам Нестурх придерживался «би- центрической гипотезы расогене­за», выдвинутой в 1969 г. акад. В. П. Алексеевым. Согласно этой теории, уже в период нижнего пале­олита существовали две расовые ветви, четко различавшиеся между собой. Одна из них—восточная, или азиатская,—имела синантропа в качестве исходной базы для своего формирования. Отсюда и пошли американоиды. Та же ветвь, в осно­вании которой находился палеоан­троп из пещеры Схул, превратилась в западную, или евроафриканскую, расовую ветвь.

Такое обилие теорий о происхож­дении «американского» человека свидетельствует об одном: «наши проблемы» с самого начала были чрезвычайно «запутанны и необыч­ны», еще задолго до того, как эту мысль высказал Боливар. Этот вы­вод остается верным и поныне. Именно об этом говорил Риве: «Но­вый Свет с доисторических времен всегда продолжал оставаться центром смешения рас и народов — в этом он коренным образом отлича­ется от Южной Азии... Чрезвычай­но любопытно, что исторический период развития Америки оказался повторением этнических процессов, сопровождавших ее заселение. С момента появления европейцев кон­тинент продолжал оставаться при­тягательной силой для самых раз­личных рас и народов — аналогич­ным образом это происходило в течение длительного периода доко- лумбова развития. И потому в про­изведениях, вдохновленных куль­турой Старого Света, и в своих ав­торских творениях американский индеец, впитавший наследие рас и народов, которые внесли вклад в его формирование, смог создать соб­ственную цивилизацию на общей основе, которую он обогатил целым рядом выдумок и изобретений Аме­риканского континента».

СОВРЕМЕННАЯ ГЕОЛОГИЯ И ПОЭЗИЯ МИФОВ

Теперь нам точно известно, что путь через Берингию был доступен еще до окончания ледникового периода. А это означает, что человек мог пе­ребраться по нему на Американ­ский континент и до установленного Риве срока в 20 тыс. лет назад. Иными словами, наука вошла в ту самую дверь, которую предусмотри­тельно оставил приоткрытой фран­цузский ученый. Как он и предви­дел, более совершенные исследо­вания выявили новые древние да­ты, относящиеся к первым прояв­лениям человеческой деятельности в Новом Свете.

Не прошло и десятилетия после смерти Риве, как его научные пред­видения подтвердились открытием некогда существовавшего моста су­ши между Азией и Америкой. Этот мост ученые назвали Берингией. Его древность может относиться к третичному периоду, т. е. немногим более чем миллион лет назад. Те­перь представьте себе этот отрезок времени и учтите, что мы, попросту говоря, люди, а по-научному — гомо сапиенс, не достигли и возраста в 100 тыс. лет.

Несведущего человека восхищает прозорливость ученого, мысль ко­торого проникла в тайны земных процессов, происходивших многие миллионы лет назад. Североамери­канский геолог Д. Хопкинс стал тем, кто позволил нам проникнуть во времена и события, столь дале­кие от краткой жизни человека как биологического вида и столь близ­кие, если их сопоставить с 2 млрд лет, которые как минимум составля­ют возраст нашей планеты. Те дале­кие времена отражены в эпосе ин­дейцев киче «Пополъ-Вух»:

«Это рассказ о том, как все было в состоянии неизвестности, все хо­лодное, все в молчании, все бездвижное, тихое; и пространство не­ба было пусто.

...Не было ни человека, ни животного; ни птиц, рыб, крабов, деревьев, камней, пещер, ущелий, трав, не было лесов; существовало только небо.

Поверхность земли тогда еще не появилась. Было только холодное море и великое пространство небес.

Не было еще ничего соединенно­го, ничто не могло произвести шу­ма, не было ничего, что могло бы двигаться, или дрожать, или шуметь в небе.

Не было ничего, что существова­ло бы, что могло бы иметь суще- лишь намечались зачатки позвоноч­ного хряща.

По мере отступления и продвиже­ния ледника то появлялся, то исче­зал мост суши— Берингия. Два севе­роамериканских геолога, Дж. Кригер и Д. Макманус, утверждали, что отступление ледника всего на 100 м оставляло открытым дно Берингова и Чукотского морей. По возникав­шей суше можно было пройти пеш­ком от Азии до Аляски. Их выводы вводят нас в соблазн сопоставить наши представления о переходе че

ствование; была только лишь холод­ная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего.

В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только молча­ние» .

Научная история эволюции нашей планеты называет тот период архей­ским. Как считают исследователи, всего 500 млн лет назад начал свое движение в невозмутимых и торже­ственно молчаливых водах (как это описано в «Пополь-Вух») предок древнейшей рыбы анфиокса, слепой и похожей на червя, у которого рез Берингию с поэтическими ска­заниями о мифических странст­виях далеких предков киче, о ко­торых повествуется в «Пополь- Вух» *:

«Не совсем ясно, однако, как они пересекли море: они пересекли его по этой стороне, как будто бы там и не было моря; они пересекли его по камням, помещенным в ряды на песке. По этой причине в воспоми­нании они были названы «камнями в ряд», «песок под морской водой» — имена, данные [той местности, где] они (племена) пересекали море; во

ды разделились, когда они проходи­ли».

Какчикели также сохранили по­этические сказания в известных «Анналах», повествующих о судьбе их главных персонажей—Гагавица и Сактекауха: «Так сказали: с во­стока пришли в Тулу (Тулан), с другого берега моря; и пришли в Ту­лан, чтобы быть зачатыми и рож­денными нашими матерями и на­шими отцами».

Да и весь проход по Берингии, должно быть, очень походил на мифические странствия какчикелей:

«Затем пришли на берег моря. Там собрались все племена и воины на побережье моря. Когда увидели его, то сжались сердца. Нет способа пересечь его; «Никто никогда не пересекал моря»,— сказали между собой все воины из семи племен... И сказали нам предки Гагавиц и Сак- текаух: «Вам говорим мы! За рабо­ту, наши братья! Мы пришли не для того, чтобы томиться на берегу и не мочь созерцать нашу родину, кото­рую, как сказали, мы увидим, мы, воины, наши семь племен. Решимся же перейти сейчас же». Так им сказали, и сразу же все перепол­нились радостью... Так прошли по пескам, растянувшимся грядами, когда уже раскрылась глубина моря и поверхность моря... Бросились тогда и перешли по песку; те, кто шел в конце, входили в море, когда мы выходили на другом его берегу».

Нечто подобное должно было произойти в действительности. Авангард выходцев из Азии нахо­дился уже на Аляске, пока арьер­гард еще не покинул Чукотку. Наво­дит на определенные мысли и сход­ство названий пунктов их выхода и прихода: Уэлен—на старом конти­ненте и Уэйлс—на новом. Они почти соприкасаются друг с дру­гом— совсем как носы столкнув­шихся медведя и ягуара. Да и сами полуострова—азиатский и амери­канский—действительно похожи на две противостоящие головы.

Возможно, что именно так, как описывается в «Пополь-Вух», вы­глядели и далекие предки «амери­канского» человека:

«И одеяниями их были лишь шкуры животных; они не имели хороших тканей, чтобы одеться; шкуры животных были их един­ственной одеждой. Они были бед­ны, они не владели ничем, но они были людьми, дивными по своей природе».

«Они не могли больше переносить ни холода, ни града; они дрожали, и их зубы стучали; они совершенно оцепенели и были едва живы; их руки и ноги тряслись; и они не могли ничего держать в них, когда они пришли».

«Но племена не погибли, они пришли, хотя и умирали от холода. Много было града, шел черный дождь, был туман и неописуемый холод...

И они подошли, каждое племя дрожало и ежилось от холода... Велика была опустошенность их сердец, их рты были крепко сжаты, а взоры потуплены».

Из Азии в Америку вместе с человеком, а возможно и спасаясь от него, перебрались также мамон­ты, большерогие бизоны, саблезу­бые тигры, лошади, верблюды, вол­ки и прочая живность. Действитель­но, палеонтологи утверждают, что из 54 известных представителей четвертичной фауны Америки 48 имели азиатское происхождение. Когда же произошло, точнее, когда началось великое переселение «на другой берег»? Данные современной геологии свидетельствуют, что пос­ледний из четырех ледниковых пе­риодов— тот, который европейцы называют вюрмским, а североаме­риканцы — висконсин,— продол­жался около 60 тыс. лет. За это время уровень моря понижался не­сколько раз. Впервые это случи­лось 50—40 тыс. лет назад, когда его уровень опустился на 115 м. Второй раз — 28—10 тыс. лет на­зад—этот уровень снизился на 120 м. Таким образом, Берингский мост обнажался по крайней мере дважды, и тогда по нему люди мо­гли перебраться «на ту сторону».

Значит, с точки зрения геологии возможность таких миграций впол­не обоснованна. Археология и сов­ременные методы исследований по­зволяют нам воссоздать картину то­го периода, когда все это происхо­дило. Уже в конце 60-х годов у ученых не оставалось сомнении в том, что Американский континент на­чал заселяться 38—40 тыс. лет на­зад.

Итак, древние обитатели Америки оказались на Аляске, точнее, в том самом месте, которое один из иссле­дователей окрестил «спортивным полем Университета Аляски». Ка­ким же образом первые переселен­цы перемещались на юг? Геологиче­ский и логический ответ на этот вопрос состоит в том, что они прошли по своеобразному коридо­ру, который действительно суще­ствовал между Аляской и Соединен­ными Штатами. 25—13 тыс. лет на­зад он был «закрыт» громадными ледниками, но трижды «открывал­ся», что совпадало с отступлениями ледников, осушавшими Берингский мост.

Если говорить точно, попасть с севера на юг можно было между 50 и 40 тыс. лет назад, между 28 и 25 тыс. лет и, наконец, между 13 и 10 тыс. лет назад. Можно предста­вить себе караваны странников, с трудом преодолевающих ущелья, пробирающихся среди ледяных стен, бредущих в поисках земель с менее суровым климатом, который обеспечил бы им выживание. Иные же, отставшие по той или иной причине, могли оказаться заперты­ми в ледяной ловушке. Те, кто все-таки выжил, начинали приспо­сабливаться к суровым условиям — возможно, так основали свои посе­ления эскимосы и алеуты. Но ско­рее всего ими стали гораздо более поздние пришельцы.

Передовые отряды миграционных волн продолжали свой трудный путь на юг, поближе к теплым землям экватора, в поисках своей «земли обетованной», где можно было обосноваться навсегда. Странствие оказалось чрезвычайно долгим — оно захватило многие поколения переселенцев. Все это время языки, на которых они говорили, делились на все более многочисленные ветви, значительно различавшиеся между собой. Об этом прекрасно известно тем, кто занимается глоттохроно­логией *. Некоторые авторы пишут о существовании лингвистического сходства между языками населения обоих берегов Берингова пролива. Племена стремились как можно ско­рее покинуть холодные земли и отправиться навстречу солнцу— туда, где мягкий и теплый климат.

Мифы из хроник гватемальских индейцев сохранили для нас поэти­ческое изображение, напоминаю­щее только что описанную ситуа­цию:

«Каждое из племен продолжало бодрствовать, чтобы увидеть звез­ду, которая есть вестник солнца. Этот знак зари они несли в своих сердцах, когда они шли с востока, и с той же самой надеждой они покидали то место, которое было на большом отсюда расстоянии. Так об этом говорится теперь... Вскоре мы разбрелись по горам; ушли тогда все, каждое племя своим путем (далее следует долгое перечисление мест, которые трудно определить современной географии). Тогда то были горы и долины, где шли они, ушли и вернулись. Мы не хвалимся, а только лишь напоминаем и никог­да не забудем, что в действительно­сти прошли по многочисленным ме­стам,—так в древности говорили наши отцы и предки...

Затем прибыли все [другие] наро­ды: люди из Рабиналя, какчикели, люди из Цикинаха и народ, который теперь носит имя йаки (имеются в виду мексиканцы, древние тольте- ки, народ науа, который, присоеди­нившись к южным майя, послужил формированию индейских народов Гватемалы, как поясняет А. Реси- нос). И там изменилась речь наро­дов; их языки стали различными. Они уже не могли ясно понимать то, что слышали друг от друга, после того как прибыли в Тулан. Там же они и разделились: были такие, кто отправился на восток, но большин­ство пришло сюда».

Глоттохронология является важ­ным подспорьем теорий о расселе­нии первых обитателей Америки и распространения их языков. Они рассеивались по весьма обширному региону, что позволяет нам пытать­ся реконструировать пути началь­ных миграций.

В самом сердце Канады располо­жены территории пяти племен (иро­кезские племена сенека, кайюга, онондага, онейда, могаука) северо­американских индейцев. Некогда эти ныне изучаемые кланы-семьи занимали огромный регион, прости­равшийся от Айдахо до Мексики и Гватемалы. Вначале эти племена относили к различным группам, но более поздние лингвистические ис­следования позволили доказать, что все они принадлежат одной семье. Имеющиеся у нас свидетельства позволяют классифицировать по­рой, казалось бы, сомнительные лингвистические группы, объеди­няя их под общим названием астеко-таноанских, или, как чаще при­нято, уто-астекских, уто-науа.

В свое время мы обратимся и к выдающимся, и к скромным пред­ставителям этих племен, которые, по меткому определению одного специалиста, делились на «бедных и богатых родственников». К бедным, например, относились шошоны, а к богатым конечно же астеки. Здесь же хотелось бы добавить, что род­ство между этими племенами было подмечено еще испанским мисси­онером П. де Рибасом, выдвинув­шим в XVII в. весьма оригинальные теории, которые лишь теперь под­твердились лингвистическими ис­следованиями. Еще раньше, в XVI в., испанский иезуит X. де Ако­ста писал в своем труде «Естествен­ная и нравственная история Индии»: «Совсем недавно обнаружена вели­кая земля, называемая Новой Мек­сикой, где, как рассказывают, есть много народа, говорящего на мекси­канском языке».

Таким образом, современная на­ука и древние мифы взаимно пересе­каются и дополняют друг друга. Нельзя согласиться с мыслью К. Висслера о потере памяти амери­канским индейцем: «Ему было неве­домо все, что относится к собствен­ному прошлому. Поэтому восста­навливать забытую индейскую ис­торию пришлось белому человеку». Нет, это неверно! Совершенно оче­видно, что память индейца отнюдь не была столь плохой.

Мануэль Галич

Из книги «История доколумбовых цивилизаций», 1979

 

Читайте также: