Показать все теги
Для тех, кто работал в блокаду на ленинградских предприятиях, кто сражался у стен нашего города или бился с фашистами на оккупированной территории области, близко и дорого имя Алексея Александровича Кузнецова, второго секретаря Ленинградского горкома партии, члена Военного совета фронта. В начале 1945 г. А. А. Кузнецова избрали первым секретарем Ленинградского горкома и обкома.
Во время войны и блокады необычайно вырос авторитет «ленинградского Кузнецова». Он стал весьма популярен не только в нашем городе, но и в стране. В марте 1946 г. А. А. Кузнецова избирают секретарем ЦК и членом оргбюро. Почти три года он входит в состав высшего партийного руководства.
Из публикаций об А. А. Кузнецове следует прежде всего выделить книгу, выдержавшую два издания.1 Отдавая должное авторам, сумевшим создать на материалах Ленинградского и Новгородского партархивов и воспоминаний, в том числе и собранных специально для данной книги, самое подробное жизнеописание А. А. Кузнецова, нельзя не отметить, что их труд несет в себе типичные недостатки литературы тех лет. Помимо лакировки своего героя, В. Н. Базовский и Н. Д. Шумилов со старых позиций оценивают его участие в проведении коллективизации, в борьбе с новой оппозицией, ничего не пишут о причастности А. А. Кузнецова к репрессиям 30-х гг. Не касаются они и «Ленинградского дела», сыгравшего трагическую роль в судьбе их героя. Главное внимание в книге уделено раскрытию роли А. А. Кузнецова в обороне Ленинграда. Последнему сюжету отводится также большое место в многочисленной литературе, посвященной обороне Ленинграда, в том числе и мемуарной.
Следующую группу публикаций составляют юбилейные газетные статьи, появившиеся в связи с 60-летием,2 70-летием3 и 80-летием4 Алексея Александровича. Все они, по вполне понятным причинам, включая публикации автора данной статьи, носят парадный характер и также несут в себе отпечаток своего времени.
В конце 1980-х — начале 1990-х гг. возрос интерес к А. А. Кузнецову в связи с изучением «Ленинградского дела»,5 появились даже газетные статьи о нем.6 Расширенный и доработанный вариант газетной публикации А. Афанасьева был опубликован в книге.7
Отметим, что наиболее хорошо изучена военная и отчасти послевоенная биография А. А. Кузнецова. Что же касается начала его политической деятельности, то она освещена в гораздо меньшей степени. Ведь даже в книге, специально посвященной жизнеописанию А. А. Кузнецова, начало его политической биографии показано скупо, занимает незначительную часть текста. Между тем этот период в его жизни также представляет немалый интерес. Именно тогда формировались те качества нашего героя, которые наиболее ярко проявились в дальнейшем.
Основные черты характера закладываются, как известно в детстве, в семье. Не является исключением в этом отношении и наш герой. Алексей Александрович Кузнецов родился 20 февраля 1905 г. в г. Боровичи Новгородской области. Его отец, Александр Иванович Кузнецов, был, по воспоминаниям, внешне видный, степенный мужчина, отличавшийся природным умом, трудолюбием и высокой нравственностью. К нему нередко приходили соседи за советом по различным вопросам, включая и семейные, ибо знали, что у Кузнецовых царили мир и согласие, а сами они всегда готовы оказать в любой форме помощь нуждающимся. Вначале Александр Иванович трудился грузчиком-упаковщиком на водочном заводе, затем перешел на лесопильный завод, где труд оплачивали лучше. По словам Е. А. Славиной, работавшей вместе с А. И. Кузнецовым, позднее одной из первых депутатов Боровичевского городского Совета, Александр Иванович «с виду был строг, и на самом деле был строг, если сталкивался с несправедливостью, умышленным обманом, с подлостью. А по натуре — мягок и сердечен. Не помню, чтобы он кого-нибудь незаслуженно обругал <...>».8 Алексей, по общему мнению старожилов, много унаследовал от отца, от его характера и внешнего облика, тонкие черты продолговатого лица, четко очерченный рот, выразительные темные глаза.9
Жена Александра Ивановича, Мария Ивановна, по обычаю тех лет вела домашнее хозяйство, воспитывала троих детей, младшим из которых был Алексей.
Семья Кузнецовых жила в скромном достатке. С детских лет дети приучались к труду, помогали по хозяйству. Будучи еще маленьким, Алеша собирал на старых шахтах колчедан, принося домой заработанные от его продажи копейки. Это не мешало ему хорошо учится.
В.А. Кривцова, проработавшая в школах Боровичей около 50 лет, вспоминала о своем ученике: «Помню, хорошо помню его мальчиком. Скромный, вдумчивый. Учился отлично, охотно помогал отстающим ученикам. Алеша сознавал, что он лучший ученик. Мы его нередко ставили в пример. Однако мальчик не зазнавался, всегда был на равных со своими сверстниками. Правда, с заносчивыми сынками купчиков ввязывался в драки <...>».10
Бывшая одноклассница А. А. Кузнецова К. А. Хамецкая дополнила слова учительницы: «Алексей приходил в школу раньше всех, заранее договорившись с отстающими и объяснял непонятные для них уроки <...>. Иногда мы с Лешей приводили отстающих учеников к нему домой. Мама его очень сердечная женщина, всех нас накормит, а потом мы садимся за уроки <...>».11
В 1917 г. Алексей Кузнецов перешел в среднюю школу, преобразованную из прежнего городского училища. По свидетельству преподавателя истории и литературы П. И. Илларионова, ученик его много и вдумчиво читал сверх программы, ответы юноши на уроках были обстоятельными и глубоки.12 В школьные же годы Алексей приобщился к общественной работе.
На формирование мировоззрения Алексея исключительное влияние оказал А. И. Каршеник, член партии с 1904 г., работавший в Боровичах в органах народного образования и уездном комитете партии. С помощью этого образованнейшего большевика, имевшего богатую библиотеку, юноша познакомился с трудами социалистов-утопистов, Маркса, Энгельса, Плеханова и Ленина. Общение Алексея с семьей Каршеник продолжалось и после окончания им средней школы в 1922 г.13
Как ни хотелось способному юноше продолжить образование, однако ввиду тяжелых материальных условий пришлось зарабатывать на жизнь. В 1922 г. Алексей устроился рабочим на станцию Борови- чи.14 Спустя восемь месяцев он переходит бракером-сортировщиком на лесопильный завод № 15 «Пролетарий».15
В начале 1923 г., 18-ти лет, А. А. Кузнецов вступает в комсомол, организует на заводе ячейку, становится ее первым секретарем. Энергичного вожака заводских комсомольцев рекомендуют в 1924 г. на освобожденную работу — ответственным секретарем Ореховского волостного комитета РЛКСМ Боровичского уезда.16 Здесь среди сельской молодежи Алексей также хорошо проявил себя и в январе 1925 г. его принимают в члены партии.17
Молодого коммуниста выдвигают в мае 1925 г. инструктором, затем заворготделом Боровичского уездного комитета комсомола.18 По свидетельству будущего министра СССР Л. П. Грачева, в те годы комсомольского работника, Алексей отличался тогда «особой серьезностью, деловитостью».19 Не случайно в августе 1925 г. он избирается секретарем Боровичского укома РЛКСМ.20 Позже, в мае 1937 г., при обсуждении кандидатуры А. А. Кузнецова в состав Дзержинского РК ВКП(б), один из делегатов районной конференции следующим образом оценивал этот период деятельности молодого комсомольского работника: «Когда он (А. А. Кузнецов. — В. К.) работал в комсомоле в Боровичах, то какие бы трудные задачи ни стояли <...>, т. Кузнецов сумел и мог сплачивать вокруг себя крепкое ядро из комсомольцев. Он пользовался большим авторитетом в комсомольской организации и в партийной организации, в партийных кругах».21
Когда потребовалось укрепить руководство Маловишерского укома РЛКСМ, то выбор пал на А. А. Кузнецова, который в октябре 1925 г. становится его секретарем.22 Здесь он впервые включается во внутрипартийную борьбу. Вот как вспоминал об этом позже сам А. А. Кузнецов: «7 января 1926 г., вопреки бывшему оппозиционному руководству Новгородского губкома, у нас состоялась комсомольская конференция, где был обсужден политический вопрос и было принято приветствие ЦК нашей партии <...>».23 На такой позиции Алексея Кузнецова сказалась, как нам представляется, его безоговорочная вера в правоту Центрального Комитета. Будучи молодым и малоискушенным в политике, он мог и не догадываться, что на принципиальных разногласиях в партии весьма существенно сказывалась борьба за власть.
После двух лет работы в Малой Вишере, в сентябре 1927 г. А. Кузнецова переводят заведующим экономическим отделом Новгородского окружкома ВЛКСМ, а с августа 1928 г. по май 1929 г. он секретарь Чудовского райкома комсомола.24 На этом самостоятельном участке работы Алексей проявил себя, по мнению аппарата обкома комсомола, с самой хорошей стороны. Когда секретаря Лужского окружкома ВЛКСМ отозвали в распоряжение областного комитета, то на его место был рекомендован А. А. Кузнецов. В протоколе заседания бюро Лужского окружного комитета ВЛКСМ от 6 июня 1929 г. читаем: «С кандидатурой, рекомендованной на секретаря ОК тов. Кузнецова — согласиться. Тов. Кузнецова ввести в состав бюро ОК».25 Пленум окружкома утвердил решение бюро.
Расположенный на юге области Лужский округ, включавший в себя 11 районов, являлся ведущим в сельскохозяйственном отношении в Ленинградской области. А. Кузнецов возглавил окружком в момент наивысшего обострения классовой борьбы, вызванной прежде всего сталинскими перегибами, грубейшими отступлениями от ленинской политики по отношению к крестьянству. В ответ на непосильное обложение крестьян хлебозаготовками усилилось их сопротивление, в том числе и молодежи. В информационной сводке от 15 октября 1929 г. по предварительным итогам участия комсомольской организации в хлебозаготовительной компании по Лужскому округу отмечалось «нездоровое отношение к хлебозаготовкам отдельных групп комсомольцев».26 Так, в Струго-Красненском районе некоторые члены ВЛКСМ говорили руководителям: «Вы этими хлебозаготовками разоряете середняка, не даете ему опериться. Где же ваша помощь крестьянству?». Отдельные комсомольцы голосовали против хлебозаготовок. По деревням ходил, как его тогда расценивали, «слух ложного порядка о том, что сейчас отбирают хлеб, а после будут отбирать скот, сено и т. д.».27 К этому времени все больше набирала силу административно-командная система. От местных властей требовалось беспрекословное выполнение указаний центра. Алексей Кузнецов, без сомнений и колебаний, мобилизовал на это комсомольцев и молодежь. «Мне приходилось бывать с А. А. Кузнецовым на сельских сходах, где его засыпали колючими вопросами, слышать злые выкрики, даже угрозы, — вспоминал позднее Д. П. Павлов, — но Алексей Александрович никогда не терялся. Остроумной фразой он срезал подкулачника, отвечал на вопросы темпераментно и обстоятельно. В конце схода атмосфера в зале менялась. Кузнецов приобретал много друзей <...>».28
Убежденный в правоте «генеральной линии партии», А. А. Кузнецов приложил руку к замене местного руководства, подверженного, по его мнению, правому уклону. «Ленинградская правда» позднее писала: «Лужский окружком ВКП(б), возглавлявшийся тогда людьми, впоследствии разоблаченными как враги народа, вел антисоветскую, право-опортунистическую политику. Тов. Кузнецов вступил в борьбу с тщательно замаскировавшимися врагами, сигнализировал об их подрывной работе в областной комитет партии и руководство округа было обновлено. Непримиримость к врагам — вот черта, характеризующая тов. Кузнецова как большевика ленинца-сталинца».29
Последнее и способствовало в немалой степени быстрому росту комсомольского работника.
Летом 1930 г. было решено ликвидировать округа. В связи с этим 21 июля бюро Ленинградского обкома ВЛКСМ утвердило порядок ликвидации окружных комсомольских организаций. На этом же заседании постановили: «Утвердить зам. зав. оргинструкторским отделом обкома ВЛКСМ по руководству деревенскими организациями тов. Кузнецова, отозвав его с работы секретаря Лужского окружкома. Предложено тов. Кузнецову приступить к работе с 1 августа».30
Учитывая значительный опыт Алексея и его высокие деловые качества, этот выбор можно считать весьма удачным. Не случайно он вскоре возглавил в обкоме массово-производственный отдел.31 Однако в аппарате областного комитета ВЛКСМ А. А. Кузнецов проработал недолго. В конце ноября 1931 г. пленум Ленинградского обкома комсомола постановил выделить из областной организации комсомольскую организацию г. Ленинграда в самостоятельную единицу с созданием городского комитета ВЛКСМ.32 После конференции, состоявшейся 20 декабря 1931 г., А. Кузнецова утвердили заведующим производственно-техническим отделом Ленинградского горкома, ввели в состав его бюро.33 Главной задачей отдела было развертывание соцсоревнования и ударничества среди молодежи, рационализации и изобретательства, увеличение вклада юношей и девушек в своевременное выполнение заказов ударных строек и многое другое, связанное с плановыми заданиями первой пятилетки в области промышленности.
Бывший журналист молодежной газеты вспоминал: «Помню, как вместе с Кузнецовым обсуждали, с чего начать, как повести задуманный нами поход “Смены” за внедрение достижений науки в производство. Кузнецов предложил взять под наблюдение газеты несколько весомых, сулящих большой экономический эффект научных работ ленинградских научно-исследовательских институтов и проследить их путь от лаборатории до цеха. “Первыми помощниками газеты, — говорил он, — должны стать комсомольцы научных институтов, заводских лабораторий, комитеты комсомола предприятий и учреждений, где особо проявляют себя силы сопротивления новому в технике” <...>. Не без помощи А. А. Кузнецова “Смена” стала в те годы своеобразным штабом союза науки, техники и производства».34
По всей вероятности, именно в начале тридцатых годов, как вспоминали ветераны, на энергичного толкового заведующего отделом ЛГК ВЛКСМ и обратил внимание С. М. Киров. 28 июня 1932 г. на заседании объединенного секретариата Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) под председательством С. М. Кирова был заслушан вопрос «О работе т. Кузнецова». В протоколе читаем: «Утвердить т. Кузнецова ответственным инструктором ЛК ВКП(б), предоставив ему месячный отпуск с 1-го июля с. г.».35 Молодому инструктору было поручено курировать один из крупнейших — Московский райком ВКП(б). В личном деле А. А. Кузнецова имеются краткие характеристики, относящиеся к этому периоду. Из одной из них видно, что «тов. Кузнецов дисциплинирован, энергичен, умеет и любит работать, в практической работе проводит генеральную линию партии».36 В другой характеристике, также относящейся к 1933 г., читаем: «К работе относится добросовестно, инициативен, политически развит».37 Из протокола № 3 открытого партийного собрания смены «А» дерево-каблучного цеха фабрики «Пролетарская победа» № 2 от 22 октября 1933 г., выписка из которого также имеется в личном деле, видно, что работу Алексея Александровича высоко оценивало не только его непосредственное руководство, но и рядовые коммунисты. Вот что говорили об инструкторе горкома на собрании: «У Кузнецова большевистский подход к делу. Он, обследуя нашу фабрику, сразу же окунулся в цех и болел за недостатки в работе <...> и большое внимание уделял устранению этих недостатков. Ведет занятие в школе ленинизма».38
Вскоре А. А. Кузнецова перебросили на другой участок — курировать первичные организации оборонных заводов Ленинграда,39 что говорило об особом политическом доверии к нему. Не успел он как следует познакомиться с закрепленными за ним первичными организациями, как в январе 1934 г. последовало новое выдвижение — на этот раз — заместителем секретаря Смольнинского РК ВКП(б).40 Наряду со многими другими райкомовскими обязанностями, а А. А. Кузнецов являлся также членом бюро РК ВКП(б), на него было возложено непосредственное руководство и организация выдачи партийных документов.41 Предпочитая по складу своего характера кабинетному стилю работу с людьми, Кузнецов не уделял данной стороне дела достаточного внимания. Он, видимо, не сразу понял, что в числе многих других мер, в основном репрессивных, принятых ЦК ВКП(б) после убийства С. М. Кирова, явился и жесткий контроль за выдачей партийных билетов. В марте 1935 г. постановлением секретариата обкома ВКП(б) «заместителю секретаря Смольнинского райкома ВКП(б) тов. Кузнецову <...> за безответственное отношение к постановке дела выдачи и хранения партбилетов в аппарате райкома и отсутствие контроля за работой технического аппарата» был объявлен выговор.42 Важно отметить, что и в данной ситуации Алексей Александрович, проявив свойственную ему энергию и настойчивость, сумел быстро выправить положение, так что партийное взыскание не отразилось на его дальнейшем росте. Уже 1 апреля 1935 г., после введения в штат райкома должности 2-го секретаря, А. А. Кузнецов был утвержден в ней, одновременно возглавив вновь созданный отдел парткадров.43
Буквально через год, его избрали первым секретарем вновь созданного Дзержинского райкома партии.44
Напутствуя А. А. Кузнецова, 1-й секретарь Смольнинского РК ВКП(б) Ю. И. Касимов пожелал дальнейших успехов «Леше Кузнецову, молодому, но хорошему большевику, которого выдвинул горком на эту работу».45
Должность первого секретаря райкома требовала тогда от претендента на нее богатого жизненного опыта, разносторонней подготовки, хорошего знания людей, готовности принятия самостоятельных решений и многого другого. Как строевой генерал не может не миновать ступени командира полка, так и партийный работник высоко ранга должен был, как правило, пройти школу первого секретаря райкома. А. А. Кузнецов прошел ее, по меркам того времени, весьма успешно. Об этом красноречиво говорят материалы 2-й партийной конференции Дзержинского района (май 1937 г.). Всего по кандидатуре А. А. Кузнецова, выдвинутой в новый состав райкома, выступило 15 делегатов. Они отмечали высокие деловые качества секретаря райкома, его большой авторитет («умеет по-большевистски драться за разрешение задач и доводить их до конца», «свои недостатки исправляет на ходу», «всегда дает исчерпывающие ответы», «мы должны гордиться тем, что наши молодые кадры умеют так работать»),46 подчеркивали его демократичность («прислушивается к голосу рядовых работников», «в любое время никогда не откажется принять», «отсутствие даже всякого намека на бюрократизм»),47 обращали внимание на скромность, честность, принципиальность, серьезность.48
Лишь один из выступающих отметил его недостаток: «слишком мягок наш Леша, добродушен. Это иногда сказывается на работе аппарата и нас секретарей».49 На это замечание тотчас возразил другой оратор: «Т. Кузнецов показал себя образцовым большевиком <...>, во всех принципиально-политических вопросах обладает большевистской стойкостью, большевистской твердостью».50
В качестве главной заслуги секретаря райкома указывалось, что «т. Кузнецов <...> проводил правильно политику партии <...> и во вновь избранном районном комитете он будет продолжать сталинскую политику».51
Данное утверждение не было голословным, а подтверждается многими документами. «С неутомимой энергией боролся тов. Кузнецов за разоблачение врагов, орудовавших на идеологическом фронте, в Государственном Эрмитаже, Русском музее, музее революции и ряде других культурных учреждений»,52 — писала несколько позже группа партийных работников Дзержинского района. Список подобных учреждений можно пополнить Институтом Красной профессуры, Ленинградским библиотечным институтом имени Н. К. Крупской, Ленинградским отделением Союза советских писателей. В Институте Красной профессуры, как отмечалось на уже упоминавшейся 2-й отчетно-выборной партийной конференции Дзержинского района, райком «немало разоблачил врагов». Дело дошло до того, что там из-за страха перестали преподавать социально-экономические дисциплины, ибо преподавателей этих дисциплин «часто арестовывали».53
В архиве сохранилась докладная записка секретарю ЛОК ВКП(б) А. С. Щербакову и ЛГК ВКП(б) В. И. Шестакову 15 декабря 1936 г., подписанная А. А. Кузнецовым. В ней в дополнение к ранее посланной докладной записке, где речь шла «о засоренности Ленинградского отделения союза писателей враждебными и чуждыми людьми, выходцами из других партий, о замкнутости ряда писателей (Каверин, Тынянов, Зощенко) в связи с обсуждением обвинительного заключения над бандой контрреволюционеров-троцкистов-зиновьевцев»,54 анализировалось положение дел в ССП за время после предшествующей докладной записки. Речь, в частности, шла о том, что «вопросы, связанные с последними разоблачениями троцкистско- зиновьевских убийц-реставраторов капитализма ставятся формально, проходят стороной мимо основной массы писателей. В результате такие писатели, как Тихонов, Федин и другие ходатайствуют за арестованного Оксмана, чем по существу демонстрируют недоверие к органам пролетарской диктатуры».55
Можно предположить, что докладные не остались без внимания. Уже к маю 1937 г. из 300 членов ССП, проживавших в Ленинграде, 40 человек было арестовано.56
Этому способствовала и деятельность Дзержинского райкома партии, возглавляемого А. А. Кузнецовым. Именно по инициативе райкома был исключен из партии как агент правых и враг народа первый секретарь Ленинградского отделения ССП А. Е. Горелов.57 Позднее Анатолий Ефимович был арестован и, по его словам, после окончания срока заключения, при прямом содействии А. А. Кузнецова провел в тюрьмах и ссылках дополнительно 14 лет.58
Эти факты как бы противоречат блестящей характеристике А. А. Кузнецова, данной на районной конференции. Объяснить такой диссонанс, можно только тем, что тогда большинство людей, не исключая и А. А. Кузнецова, искренно верило в наличие врагов народа и борьбу с ними воспринимало иначе, чем это оценивается теперь. Более того, многие были убеждены в том, что тот, кто сомневается в справедливости принимаемых мер, кто отмалчивается во время разоблачительных компаний, тот и есть замаскированный враг народа.
Несомненно, что активность А. А. Кузнецова в борьбе с «врагами народа» была замечена вышестоящими инстанциями. 11 июня 1937 г. делегаты VI Ленинградской областной партийной конференции избирают 1-го секретаря Дзержинского РК ВКП(б) членом обкома. Ему было оказано особое доверие: под бурные аплодисменты А. А. Кузнецов зачитал текст приветствия «Центральному Комитету ВКП(б), товарищу Сталину».59
К данному времени вопрос о перемещении А. А. Кузнецова был, по всей видимости, предрешен. Уже 22 июня 1937 г. бюро областного комитета партии утвердило его заведующим отделом руководящих парторганов Ленинградского обкома ВКП(б).60 Росту А. А. Кузнецова, помимо его личных качеств, способствовало и наличие вакансий на руководящие должности. Как говорил на упомянутой ранее областной партийной конференции второй секретарь обкома А. С. Щербаков, «за последние 2,5 года за проявленные ранее колебания и за связь с троцкистами и зиновьевцами освобождены от работы в аппарате обкома и горкома 31 ответственный работник: 18 в обкоме и 13 в горкоме».61 Одним из первых шагов А. А. Кузнецова в новой должности стало направление в 4-й отдел управления НКВД списка секретарей райкомов с просьбой проверить их на преданность. Перечень фамилий занимал 16 страниц.62
На этом посту Алексей Александрович проработал всего четыре месяца. 22 октября 1937 г. объединенный пленум ленинградских областного и городского комитетов ВКП(б) избрал по предложению А. А. Жданова и с согласия Сталина А. А. Кузнецова вторым секретарем и членом бюро Ленинградского обкома. Он заменил П. И. Смородина, назначенного 1-м секретарем Сталинградского обкома партии.63 Вскоре нового секретаря избрали депутатом Верховного Совета СССР.
Несмотря на то, что А. А. Кузнецов выполнял все указания по усилению репрессий, показания у арестованных брались и на него самого. Тогдашний начальник Ленинградского управления НКВД М. И. Литвин дал команду подчиненным связать деятельность «запасного центра правых» с А. А. Кузнецовым,64 делалось это, видимо, на всякий случай, а вдруг пригодится.
Вполне возможно, что тем самым хотели заполучить на него «компромат» с тем, чтобы он еще активнее проводил репрессивную политику. Во всяком случае наличие «признаний», не помешало дальнейшей карьере А. А. Кузнецова. Опасность подстерегала его с противоположной стороны. После январского (1938 г.) Пленума ЦК ВКП(б), обсудившего вопрос «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков», почва под ногами А. А. Кузнецова закачалась. На одном из заседаний его участники прямо указывали на порочный стиль работы А. А. Кузнецова, связанный с неправильными исключениями из партии, грубым отношением к коммунистам и т. д. Его обвиняли в духе решений пленума: подобная деятельность «отражает интересы вражеских сил».65 Поддержка, по всей видимости, самого А. А. Жданова, помогла А. А. Кузнецову не только удержаться, но и сделать еще один шаг вверх. 19 февраля 1938 г. собрался объединенный пленум Ленинградского областного и городского комитетов партии. Он был целиком посвящен организационным вопросам. Сначала пленум вывел из состава руководящих органов, в том числе и по сообщению А. А. Кузнецова, 25 человек с формулировками «как разоблаченных врагов народа», «не внушающих политического доверия» и «не оправдавших звания» члена выборного органа.66 Затем по предложению А. А. Жданова, А. А. Кузнецова избрали вторым секретарем и членом бюро Ленинградского горкома с освобождением от обязанностей второго секретаря обкома.67 Ввиду того, что сам Жданов являлся первым секретарем Ленинградского обкома и горкома, то Кузнецов стал фактически его правой рукой в Ленинграде. К этому времени он окончательно сложился как партийный работник конца 30-х гг., отличительной особенностью которого стала безоговорочная вера в правильность решений вышестоящих органов и особенно указаний Сталина.
Еще ранее, в частных беседах, как вспоминал ветеран комсомола А. К. Тамми, Кузнецов упрекал своих товарищей в недопонимании того, что теперь нужно быть лично преданным Сталину. Эти взгляды он излагал и с трибуны V Ленинградской городской партийной конференции в июне 1938 г.: «Мы воспитываем наших членов организации на том, что то, что записано в решениях центрального комитета партии, то, что сказал наш вождь, наш учитель товарищ Сталин, — это является для нас законом и никакой критике не подлежит».68 Такая постановка вопроса полностью отвечала взглядам значительной части нового актива, сменившего ленинскую гвардию. Не случайно, данные слова второго секретаря горкома сопровождались аплодисментами. Бурными, долго не смолкающими аплодисментами, переходящими в овацию, как отмечено в стенограмме конференции, была встречена кандидатура А. А. Кузнецова и при выборах нового состава горкома. Только А. А. Жданов получил больше почестей на конференции, ибо знаки одобрения последнему сопровождались еще и криками «ура!».69
Вторым секретарем Ленинградского горкома А. А. Кузнецов проработал шесть лет. Ни до этого, ни после ему не довелось столь долго пребывать в одной должности. Да и по насыщенности событиями, по сложности обстановки, по затратам нервным и физическим, по ответственности и многому другому данный период занимает в его биографии особое место. В марте 1939 г., будучи делегатом, он принимает участие в работе XVIII съезда ВКП(б), избирается в президиум съезда, получает возможность выступить.70
Серьезным испытанием для партийных работников Ленинграда, в том числе, и для самого Кузнецова, явилась советско-финская война. Пожалуй, для него в большей степени, чем для многих других руководителей города. Из 3,5 месяцев войны А. А. Жданов «непосредственно пробыл на фронте больше двух месяцев».71 Это накладывало особую ответственность на второго секретаря горкома. Не случайно, на имя А. А. Кузнецова и председателя Ленгорисполкома П. С. Попкова приходили телеграммы за подписями И. В. Сталина и В. М. Молотова, в которых предлагалось «взять под личное наблюдение выполнение заказов, размещенных на ряде ленинградских предприятий <...>».72
За период военных действий промышленность Ленинграда дала армии свыше 100 наименований новейшей техники, причем в обычных условиях их бы, по словам А. А. Кузнецова, выпустили на несколько лет позже.73 «Целый ряд изделий во время войн с Финляндией был выпущен быстро потому, что работники горкома, секретари райкомов сидели над этими заказами от начала до конца и устраняли оперативным путем вставшие на пути трудности», — выступал Алексей Александрович в феврале 1941 г. на XVIII Всесоюзной партийной конференции.74
«Будучи в дни войны с финнами в Ленинграде, вспоминал В. К. Зинин, — мне довелось встретиться с А. А. Кузнецовым в Смольном, в его кабинете. Он был спокоен, сосредоточен, но юношеский задор <...> сразу напомнил мне вожака Лужского комсомола. Он разговаривал по телефону:
— Вы не могли бы увеличить выпуск приборов процентов на десять? — переспросил он. — Так <...> сдерживает Металлический завод <...> Хорошо. Постараюсь помочь.
Кузнецов сразу же попросил соединить его с Металлическим заводом. У телефона, как я понял, был директор. Алексей Александрович коротко изложил ему суть дела и спросил:
— Что Вы на это скажете? — Последовали объяснения <...>. Потом Кузнецов сказал: “Значит возможности исчерпаны? Я знаю ваши возможности. Послушайте, а Вы не боитесь обиды на вас своего коллектива? Я сейчас приеду к вам на завод и объясню рабочим, инженерам, что ваши соседи готовы к тому-то и тому-то, если вы их поддержите, а ваш директор утверждает нет возможности поддержать. А? Я уверен обидятся <...>. — Кузнецов улыбнулся. — Хорошо. Я думаю, мы не будем возвращаться к этому вопросу. Желаю успеха”».75
По воспоминаниям В. К. Зинина, А. А. Кузнецов тогда не только часто бывал на оборонных заводах, но и выезжал в действующую армию, на корабли Балтфлота.76 Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 апреля 1940 г. за успешную работу и проявленную инициативу по укреплению обороноспособности нашей страны А. А. Кузнецов был награжден орденом Ленина.77
После окончания советско-финляндской войны на ленинградскую военную промышленность была возложена задача по организации выпуска тяжелых танков. Весь производственный процесс жестко контролировался органами НКВД. 23 сентября 1940 г. горком партии информировался ленинградским управлением в срыве выполнения программы выпуска тяжелых танков на Кировском заводе. При этом приводились следующие факты: за июнь-август завод должен был выпустить 30 танков, а реально сдано только 20. Начальник управления НКВД по Ленинградской области выдвигал обвинения в адрес директора завода И. М. Зальцмана и военпреда А. Ф. Шпитанова в очковтирательстве и обмане. Интересна в связи с этим реакция А. А. Кузнецова. На докладе он пишет следующую резолюцию: «Чересчур!!! Неверно, вместо 30 есть 28».78 Обращаем внимание на то, что во-первых, секретарь горкома владел информацией, а, во-вторых, он к этому времени не принимал безоговорочно сигналы органов НКВД. Добавим для того, чтобы увеличить выпуск танков А. А. Кузнецов помог передать завод мелкого судостроительного литья с шестью тысячами рабочих Кировскому заводу. В связи с этим парторг ЦК ВКП(б) на Кировском заводе М. Д. Козин вспоминал: «А. Кузнецов был человеком дела. Как и с кем он согласовал этот вопрос, не знаем, только он был очень быстро решен в Совнаркоме СССР. По-государственному решил А. Кузнецов вопросы производства <...>».79
В феврале 1941 г., как уже отмечалось, состоялась XVIII Всесоюзная партийная конференция. А. А. Кузнецов вошел в президиум конференции и выступил в прениях по докладу Г. М. Маленкова «О задачах партийных организаций в области промышленности и транспорта». Если докладчик ратовал за усиление административных мер воздействия как единственное средство повышения эффективности производства, производительности труда, то Алексей Александрович наряду с председателем Госплана СССР Н. А. Вознесенским и заместителем председателя Совнаркома СССР А. Н. Косыгиным (кстати, недавними ленинградцами) высказался, основываясь на опыте Ленинграда, и за необходимость экономической подготовки кадров. Вооружение кадров «знанием экономических вопросов, обсуждение этих вопросов на партийных собраниях, хозяйственных активах, контроль горкома за работой предприятий в этой области — все это дало положительные результаты»,80 — говорил А. А. Кузнецов. Его включили в комиссию по рассмотрению поправок и дополнений к проекту резолюции.
Не тогда ли было положено начало разногласиям между Маленковым и Кузнецовым, закончившихся трагически для последнего 1 октября 1950 г.?
Между тем, война уже стояла у порога. Эта большая тема требует отдельного исследования. Пока же скажем: школа жизни и деятельности, которую прошел Алексей Александрович Кузнецов в двадцатые—тридцатые годы, подготовила его к работе в условиях войны и блокады, в послевоенные годы.81 Именно тогда наиболее ярко проявились дарования этого незаурядного человека.
В. А. Кутузов
Из сборника «РОССИЯ В XX ВЕКЕ», изданного к 70-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН, профессора Валерия Александровича Шишкина. (Санкт-Петербург, 2005)
Примечания
1 Базовский В. Н, Шумилов Н. Д. Самое дорогое. Документальное повествование об А. А. Кузнецове. М., 1982; изд. 2-е, дополненное. М., 1985.
2 Леонов Ф. Видный деятель ленинской партии (к 60-летию со дня рождения А. А. Кузнецова) // Правда. 1965, 20 февраля; Константинов А. Видный деятель нашей партии // Ленинградская правда. 1965, 20 февраля; Мавродин В., Бонда- ревская Г.Верный сын партии // Вечерний Ленинград. 1965, 20 февраля; Зинин В. Начало пути // Новгородская правда. 1965, 20 февраля.
3 Тихонов Н. Верный сын партии. К 70-летию со дня рождения А. А. Кузнецова // Правда. 1975, 20 февраля; Кутузов В. Коммунист, солдат. К 70-летию со дня рождения А. А. Кузнецова//Ленинградская правда. 1975, 19 февраля.
4 Микоян С. Вся жизнь — партия. К 80-летию со дня рождения А. А. Кузнецова // Правда. 1985, 20 февраля; Кутузов В. Его любили все в Ленинграде... К 80- летию со дня рождения А. А. Кузнецова // Ленинградская правда. 1985, 20 февраля; Павлов Д.Верный сын партии. К 80-летию со дня рождения А. А. Кузнецова // Ленинградский рабочий. 1985, 22 февраля.
5 Кутузов В. «Ленинградское дело» //Диалог (Ленинград). 1987. № 18; № 19;
О так называемом «Ленинградском деле» // Известия ЦК КПСС. 1989. № 2; Кутузов В. Так называемое «Ленинградское дело» // Вопросы истории КПСС. 1989. № 3; «Ленинградское дело». Составители В. И. Демидов и В. А. Кутузов. Л., 1990 и др.
6 Сидоровский Л. Кузнецов // Смена (Ленинград). 1988, 13 января; Афанасьев А. Победитель // Комсомольская правда. 1988, 15 января.
7 Они не молчали / Сост.: А. В. Афанасьев. М., 1991.
8 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 18. Д. 498. Л. 17. Здесь и далее широко используются написанные в 1975 г. воспоминания работника юстиции В. К. Зинина, считавшего «своим партийным долгом рассказать о незабвенном для меня человеке все, что сохранила моя память и память людей, знавших А. А. Кузнецова в детстве и юности, в период его становления как партийного и государственного деятеля» (там же. Л. 2).
9 Там же. Ф. 4000. Оп. 18. Д. 498. Л. 4.
10 Там же. Л. 18.
11 Там же. Д. 247. Л. 1.
12 Там же. Д. 498. Л. 19.
13 Там же. В книге Базовского В. Н. и Шумилова Н. Д. «Самое дорогое...» ошибочно названа другая дата окончания средней школы — 1919 г.
14 Там же. Ф. К-951. Оп. 1. Д. 123. Л. 24 об. Утверждение авторов книги «Самое дорогое...», что лесопильный завод стал первым жизненным университетом юного Алексея Кузнецова неверно.
15 ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 2. Д. 72. Л. 93 об.
16 Там же.
17 Базовский В. Н., Шумилов Н. Д. Указ. соч. М., 1982. С. 12; ЦГАИПД СПб. Ф. Коллекция. № 196568.
18 ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 2. Д. 72. Л. 93 об.
19 Грачев Л. П. Дорога от Волхова. Л., 1983. С. 41.
20 ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 2. Д. 72. Л. 93 об.
21 Там же. Ф. 408. Оп. 1. Д. 69. Л. 30.
22 Там же. Ф. 25. Оп. 2. Д. 72. Л. 93 об.
23 Там же. Ф. 408. Оп. 1. Д. 69. Л. 23.
24 Там же. Ф. 25. Оп. 2. Д. 72. Л. 93 об.
25 Там же. Ф. К-951. Оп. 1. Д. 87. Л. 259.
26 Там же. Д. 64. Л. 85.
27 Там же. Л. 82об.-83.
28 Павлов Д. П.Ленинград в блокаде. Изд. 6-е, исправленное и дополненное. Л., 1985. С. 18.
29 Алексей Александрович Кузнецов — кандидат в депутаты Совета Союза (Верховного Совета СССР) от Волховского избирательного округа // Ленинградская правда. 1937, 16 ноября.
30 ЦГАИПД СПб. Ф. К—598. Оп. 2. Д. 118. Л. 212.
31 Там же. Ф. К—881. Оп. 10. Д. 4б. Л. 81.
32 Очерки истории Ленинградской организации ВЛКСМ. Л., 1969. С. 235.
33 ЦГАИПД СПб. Ф. К—598. Оп. 1. Д. 3770. Л. 24—25.
34 Леров МКак мы «оживляли» мертвые капиталы // «Смена». 1989, 3 октября.
35 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 1. Д. 384. Л. 83.
36 Там же. Ф. Коллекция. № 196568.
37 Там же.
38 Там же.
39 ЦГАИПД СПб. Ф. 408. Оп. 1. Д. 69. Л. 24.
40 Там же. Ф. 1816. Оп. 2. Д. 4261. Л. 1; Ф. 408. Оп. 1.Д. 69. Л. 24.
41 Там же. Л. 22.
42 Там же. Ф. 24. Оп. 2. Д. 269. Л. 34.
43 Там же. Ф. 1816. Оп. 2. Д. 4276. Л. 16.
44 «Правда». 1936, 24 апреля.
45 ЦГАИПД СПб. Ф. 408. Оп. 1. Д. 1. Л. 48. Вряд ли мог предугадать молодой первый секретарь райкома, что спустя 15 лет, в июле 1951 г., обком ВКП(б) направит в райкомы и Ленинградский горком «список лиц, за подписями которых подлежат замене партийные документы». Список открывала фамилия бывшего 1-го секретаря Дзержинского РК ВКП(б) А. А. Кузнецова (ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 65. Д. 725. Л. 76). Не думал, по всей вероятности и Ю.И.Касимов, что он вскоре с поста второго секретаря Иркутского обкома ВКП(б) попадет в сталинские лагеря, где проведет много лет (Антонов-Овсеенко А. В. Сталин и его время // Вопросы истории. 1989. № 10. С. 93).
46 ЦГАИПД СПб. Ф. 408. Оп. 1. Д. 69. Л. 26, 31, 34, 37-38, 44.
47 Там же. Л. 31, 33-34, 37.
48 Там же. Л. 37-38.
49 Там же. Л. 34.
50 Там же. Л. 36.
51 Там же. Л. 43.
52 Алексей Александрович Кузнецов — кандидат в депутаты Совета Союза (Верховного Совета СССР) от Волховского избирательного округа // Ленинградская правда. 1937, 16 ноября.
53 ЦГАИПД СПб. Ф. 408. Оп. 1. Д. 67. Л. 81-82.
54 Там же. Д. 34. Л. 48.
55 Там же. Л. 48-49.
56 Там же. Д. 66. Л. 32.
57 Там же. Д. 66. Л. 34. В уже упомянутой докладной записке на имя А. С. Щербакова и В. И. Шестакова А. А. Кузнецов подчеркивал: «Мы писали и о Горелове, который был связан с враждебными людьми...» (ЦГАИПД СПб. Ф. 408. Оп. 1. Д. 34. Л. 48).
58 Подробнее об этом см.: «Кто мог пережить...» // Литератор, газета Ленинградской писательской организации. 1990. № 4(9).
59 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2. Д. 1212. Л. 8.
60 Там же. Ф. 24. Оп. 2. Д. 1430. Л. 2.
61 Там же. Д. 1200. Л. 149.
62 Тридцатые годы: горькая цена // Ленинградская правда. 1989, 1 ноября.
63 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2. Д. 1350. Л. 41.
64 Смородин Д. Открытый процесс не состоялся (год 1937-й) // Диалог. 1989. № 28. С. 24; Лукин Е. Палачи // Ленинградская правда. 1989, 5 августа.
65 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 8477. Л. 4-5.
66 Там же. Оп. 2. Д. 1952. Л. 2-10.
67 Там же. Л. 12-14. На этом же пленуме в состав Горкома были избраны Я. Ф. Капустин, П. С. Попков и Ф. Е. Михеев, спустя 12 лет оказавшиеся с Алексеем Александровичем на одной скамье подсудимых (ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 2. Д. 1253. Л. 3-4).
68 ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 2. Д. 1139. Л. 54.
69 Там же. Д. 1140. Л. 3.
70 XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б) 10-21 марта 1939 г. Стенографический отчет. М., 1939. С. 79.
71 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2. Д. 3628. Л. 121.
72 Известия ЦК КПСС, 1990, № 3. С. 204.
73 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2. Д. 3628. Л. 36, 122.
74 Речь тов. Кузнецова (Ленинград) // Пропаганда и агитация. 1941. № 4. С. 29.
75 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 18. Д. 498. Л. 72.
76 Там же. Л. 71.
77 Ленинградская правда. 1940, 18 апреля.
78 Щерба А. Н. Становление и развитие танковой промышленности Ленинграда до Великой Отечественной войны // Петербургская историческая школа. Альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». Первый год выпуска. Памяти В. А. Ежова. СПб., 2001. С. 246-247.
79 Базовский В. Н, Шумилов Н. Д.Указ. соч. С. 28.
80 Правда. 1941, 18 февраля.
81 См.: Кутузов В. А. «Много сделал для защиты города...»: Страницы военной биографии Алексея Александровича Кузнецова // История глазами историков. Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 70-летию Евгения Романовича Ольховского. / Научный редактор и составитель Г. А. Тишкин. СПб., 2002; Он же. Алексей Александрович Кузнецов: Страницы послевоенной политической биографии // Клио. Журнал для ученых. СПб., 2001. № 3 (15)
