Показать все теги
Во второй половине I тыс. до н.э. на Северо-Востоке Йемена можно, по-видимому, наблюдать трансформацию политического организма, состоявшего из слабого государства в центре и сильных вождеств на периферии (см., например: Коротаев 1997; 1998; Korotayev 1996), в систему, состоящую из несколько более сильного государства в центре и собственно племен (но не вождеств)1 на периферии (см., например: Пиотровский 1985; Robin 1982b; Dresch 1989:191; Коротаев 1997).2 В этой системе племена и государство образовывали единое хорошо интегрированное целое (Голубовская 1984:11; Пиотровский 1985:70, 97-100; Герасимов 1987:45-55; Удалова 1988:18—19; Obermeyer 1982; Dresch 1982; 1984b;
1989; 1991; Abu: Gha:nim 1985:98-138; 1990; vom Bruck 1993; 1996; Kropp 1994).
Ни одну из этих трансформаций нет никаких оснований рассматривать как "дегенерацию" или "регресс", ибо ни в том, ни в другом случае не происходило потери сложности системы - одна сложная политическая система трансформировалась в структурно другую, но не менее сложную высокоорганизованную систему. Уровень самоорганизации при этом, по-видимому, даже несколько повышался.
Существенное воздействие на генезис племенной организации у земледельческого населения, по-видимому, оказали кочевые арабские племена Центральной Аравии, в тесном контакте с которыми Аравийский Юг находился на протяжении всей поздней доисламской и раннеисламской его истории (Пиотровский 1985:8, 64, 69-70; Chelhod 1970; 1975; 1979; 1985:45-46; al-Hadi:thi: 1978:68,81-96; H|fnerl959; Robin 1982b:29; 1984:213, 221; 1991d; Wilson 1989:16; von Wissmann 1964a: 181-3, 195-6, 403-6; 1964b:493 и т.д.).
Влияние политической культуры североаравийских кочевых племен несомненно сыграло определенную роль в становлении высокостатусного "племенного" земледельческого населения на Северо-Востоке Йемена. Как кажется, их заметным вкладом здесь было хотя бы то, что они принесли на Юг Аравии "генеалогическую культуру". Древние южноаравийские общины были "им бами", подчеркнуто территориальными сообществами, не располагавшими сколько-нибудь разработанными генеалогиями:
In strong contrast to the North Arabian practice of recording long lists of ancestors (attested also for the pre-Mamie period in the Safaitic inscriptions), A'|pigraphic| >Y|outh |
A | rabian | nomenclature consisted simply of given-name plus name of the social grouping (usually the bayt/ with optional insertion of the father's given-name, but never any mention of an ancestor in any higher degree. One is irresistablv reminded of the remark attributed to the caliph 'Umar, 'Learn your genealogies, and be not like the Nabataeans of Mesopotamia who. when asked who they are, say "I am from such-and-such a village ", ’ which Ibn Khaldu:n quotes with the very significant comment that it is true also of the popidations of the fertile tracts of Arabia... [The] qabi:la... [is] fundamentally kinship- based and totally different in nature from the sha'b... In the Qur’a:n (49:13) ja'alna:-kum shu'u:batl wa-qaba:'ila clearly refers to two different types of social organization, and Ibn Khaldu:n when speaking of the settled popidations of Arabia is careful to use the word shu'u:b and not qaba:'il, reserving the latter for the nomads3 (Beeston 1972a:257-258; см. также: Id. 1972b:543; Ryckmans J. 1974:500; Robin 1982a, I; 1982b;
Пиотровский 1985:53, 69; Коротаев 1991 и т.д.).
В раннеисламскую эпоху под влиянием приобретшей в мусульманском мире высокий статус культуры североаравийских кочевых племен южноаравийские ша бы, продолжая оставаться в основе своей территориальными (Dresch 1989; Serjeant 1989: XI), трансформировались в qcibci.'il, племена, построенные формально по генеалогическому признаку.
* * *
Необходимо отметить, что "кабилизация" некоторых сабейских ша'бов, по-видимому, началась еще в доисламскую эпоху. Наиболее примечательна здесь надпись Fa 74, датированная (стк. 6-12) месяцем dhu:-Madhra'cvn года 614 по химйаритской эре, что соответствует июлю 499 или, вероятнее, 504 г. н.э. (в зависимости от решения проблемы начала химйаритской эры - о текущем состоянии проблемы см.: de Blois 1990; Shahi:d 1994; Kitchen 1994; Robin 1996a; 1996b; Robin et al. 1996). На 6-й стк. данной надписи SB' KHLP обозначен как s~rt. Здесь надо отметить, что во ТТ-ТТТ вв. SB' KHLn представлял собою "центральный" ша б сабейского культурно-политического ареала, прежде всего гражданско-храмовую общину его столицы, Ма:риба, которая уже в Средний период имела достаточно особую социально-политическую организацию, заметно отличавшуюся от таковой остальных сабейских иш'бов (Loundine 1973а; 1973b; Лундин 1969а; 1984; Korotayev 1994а; 1996:гл. III и т.д.); однако в этот период общность эта вполне последовательно обозначалась только как s2Ub, но никогда как s2rt (Ja653, 1; 735, 1; Sh 7/1; 8/1 и т.д.). В то же самое время термин V /7 (соответствующий арабскому обозначению родо-племенной группы [определенного уровня], 'ashi:rah) использовался в сабейских надписях для обозначения именно арабских "генеалогических" племен qaba: 7/, достаточно определенно отличавшихся сабейцами от южноаравийских территориальных иш'бов (Beeston 1972а:257-258; 1972b:543; Ryckmans J. 1974b:500; Пиотровский 1985:53, 69 и т.д.). Следует упомянуть, что ша бы внутренних Нижних земель, видимо, уже задолго до Ислама были не столь абсолютно "антигенеалогичны", как та бы Нагорья (Robin 1979; 1982b). Кроме того то, что ша 'б Саба1 Кахла:н одним из первых оказался под влиянием процесса "кабилизации", может объясняться во многом и расположением Ма:риба на окраине внутренней пустыни, т.е. в одной из зон Южной Аравии, бывших в I тыс. н.э. объектами наиболее интенсивной инфильтрации со стороны кочевников-арабов.
Необходимо подчеркнуть, что в нашем распоряжении существуют и прямые данные об интеграции определенного числа арабов в ша'б Саба' в VI в. н.э. Например, Ry 507 (июль 518 или, вероятнее, 523 г. н.э. - стк. 10) упоминает некоего ТММ”' Ъп МЧУ1 d-OSMLT SB’Y\ "Тами:м, сын [рода] Касмалат, сабеец" (стк. 12). Как было убедительно показано М. Б. Пиотровским (1985:54-57), этот Тами:м явно арабского происхождения - из бедуинского племени Касмала (= ал-Каса:мил) из района Наджра:на; в то время как SB У" - это не что иное, как вполне ясное обозначение принадлежности к ша бу Саба1 (Beeston 1978а: 14).
* * *
С другой стороны, трансформация территориальных иш'бов в генеалогические племена явилась результатом упорного труда южноаравийцев по разработке своих собственных генеалогий, а также их настойчивой (и вполне успешной) борьбы за признание этих генеалогий арабским миром (и по интеграции, таким образом в арабский этнос, господствовавший в раннеисламском государстве [VII - середина VIII вв.], на довольно высоких позициях- Пиотровский 1977; 1985). Не нужно все-таки забывать, что йеменцам удалось крайне успешно добиться того, чего кроме них не удалось добиться почти никому (за крайне редкими исключениями):
With the conquests, the Arabs found themselves in charge of a huge non-Arab population.
Given that it was non-Muslim, this population could be awarded a status similar to that of clients in Arabia, retaining its own organization under Arab control in return for the payment of taxes... But converts posed a novel problem in that, on the one hand they had to be incorporated, not merely accommodated, within Arab society; and on the other hand, they had 'FORGOTTEN THEIR GENEALOGIES',A suffered defeat and frequently also enslavement, so that they did not make acceptable hal/\fsf the only non-Arabs to be affiliated as such were the Hamra:' and Asa:wira, Perian soldiers who deserted to the Arabs during the wars of conquest in return for privileged status... It was in response to this novel problem that Islamic w ala [т.е. система включения неарабов в исламское общество в качестве зависимых неполноправных mawali: - А.К.] was evolved5 (Crone 1991:875).
Все-таки не может не впечатлять тот факт, что такой высокопрофессиональный специалист по раннеисламской истории, как П. Кроун умудрилась не заметить другого (и несравненно более существенного!) исключения - йеменцев. Дело здесь, видимо, в том, что усилия йеменцев, стремившихся убедить арабов, что южноаравийцы являются такими же арабами как и они,6 или даже более чистыми арабами (al- Arab al- a.ribah p-ubJ' Mв отличие от al- Arab al-musld ribah [ajjxLa^I ujJI] [см., например: Пиотровский 1977:20, 23, 29; 1985:67; Robin 1991e:64 и т.д.]), чем сами арабы, и что они всегда были арабами, оказались столь успешными, что они убедили в этом не только самих арабов (см., например: Ibn al-Kalbi: 1966, 1:40-1), но и арабистов. Несмотря на все отличие йеменцев от упоминаемых П. Кроун групп персидских солдат (достаточно вспомнить хотя бы о численности йеменцев, вполне сопоставимой в раннеисламскую эпоху с численностью всех арабов, вместе взятых), определенное сходство между двумя данными случаями все-таки, видимо, есть.
Как и персидским солдатам йеменцам, по-видимому, удалось интегрироваться в ранне- исламское общество (VII - середина VIII вв.) в качестве его совершенно полноправных членов во многом именно потому, что исламское общество в это время крайне нуждалось в военной силе, между тем как из йеменцев состояла заметная часть многих исламских армий, а в некоторых из них они составляли большинство воинов.
One reads that the warriors о/[the early Islamic conquests] were northerners... It now seems very doubtful that they were predominantly northerners, let alone exclusively so, for the manpower required for such speedy and vigorous military campaigns was to be found only in the Yemen. The Yemen of the Ist/7th century, like the Yemen of today, was the only area of the Arabian Peninsula of sufficient population density to provide large numbers of troops. What is more, we are not simply talking of the other ranks. The presence of vast numbers, often in the majority, of Yemenis participating in the great Islamic conquests of the 1st/7th century in predominantly tribal companies from the highest to the lowest rank is amply attested and, what is more, they were seasoned fighters, not any raw recruits. It follows also that great numbers of those Yemenis participating in the conquests settled in the territories which they helped to conquer10 (Smith 1990:134; прекрасное фактологическое обоснование вышеприведенных утверждений см. в: al- МасГaj 1988:69-70, 86-8, 123-5, 127, 132, 140-3).
Оставаясь реалистами, нужно, конечно, признать, что йеменцам удалось столь гладко интегрироваться в раннеисламское общество (и арабский этнос) в качестве его полноправных членов (а не неполноправных mawadi:) не потому, что разработанные ими генеалогии выглядели столь уж убедительно, а благодаря, скорее, именно важнейшей роли йеменцев в исламских завоеваниях.8 Скорее, именно благодаря исключительно важной роли йеменских отрядов арабы дали себя убедить в том, что их соратники являются такими же арабами, как и они (а значит, и что декларируемые ими генеалогии являются столь же добротными как и у самих арабов). Последовательно настаивать на неарабском происхождении йеменцев, на неполноценности их генеалогий значило бы настраивать против себя исключительно мощные в военном плане силы, а ни одна из ожесточенно соперничавших между собой арабских группировок раннеисламского общества позволить себе такой роскоши, конечно, не могла В любом случае в результате этих процессов основная часть земледельческого населения Северного нагорья оказалась обладательницей глубоких, древних (и вполне "добротных" даже с точки зрения северных арабов) генеалогий, что создавало неплохую идеологическую основу для борьбы этого населения за сохранение своего высокого статуса.
Генеалогическая идеология" (представление племен и их конфедераций в качестве потомков эпонимных предков, находящихся между собой в определенных родственных отношениях) оказалась прекрасной основой и для развития племенной политической культуры, помогая налаживанию механизмов гибкого взаимодействия между племенными общностями разных уровней.
Итак, по всей видимости, североаравийские кочевые племена оказали существенное воздействие на формирование во второй половине I тыс. н.э. "племенного этоса" у земледельческого населения Северо-Восточного Йемена.
Примечания
- Так, по мнению П. Дреша, во времена ал-Хамда:ни: (X в. н.э.) Upper Yemen may well have
been in a state of transition from a quasi-feudal system to the tribal one ["Нагорный Йемен, по-видимому, находился в состоянии перехода от квазифеодальной системы к племенной"] (Dresch 1989:191); к сходным выводам пришел и Д. Т. Гоченор (Gochenour 1984a:36ff.). Конечно же, как и среднесабейская система средневековая северойеменская политическая система наряду с государством и племенами (а, конечно, не вождествами как в среднесабейском случае) включала в себя и иные важные элементы. Здесь достаточно упомянуть хотя бы "религиозную аристократию", сайиидоъ (sayyidl’sa:dah), ведущих свое происхождение от пророка Мухаммада, и выполнявших в племенных районах наряду с прочим, скажем, важнейшие посреднические политические функции, не занимая там вместе с тем, как правило, никаких формальных политических должностей и оставаясь там вне племенной (и в большинстве случаев государственной) иерархии [Abu: Gha:nim 1985:212-27; 1990; Chelhod 1970а; 1975:70-1; 1979:58f.;
Gerholm 1977:123; Dresch 1984b: 159f.; 1989:140-5; Obermeyer 1982:36-7; Serjeant 1977; Stookey 1978:95). Как кажется, в средневековой северойеменской политической системе саййиды взяли на себя некоторые функции с одной стороны доисламской системы храмовых центров, а с другой - кайлей (при том, что они - в отличие от кайлей, возглавлявших шайбы - практически никогда не выступали в качестве формальных политических лидеров отдельных северойеменских qaba:'il) (см., например: Seijeant 1977:244).
- В то же время в Южном (бывшем Химйаритском) ареале продолжали существовать (и развиваться) достаточно регулярные государственные структуры (см., например: Dresch 1989:192).
- "В резком контрасте с североаравийской практикой составление длинных генеалогических списков (зафиксированной в сафаитских надписях и для доисламского периода) древняя южноаравийская идентификация человека состояла просто из его собственного имени плюс обозначения принадлежности к определенной социальной группе (обычно байта.) с необязательным добавочным упоминанием имени отца, но никогда с указанием каких-либо предков более высокой степени. Здесь трудно не вспомнить припысываемое халифу еУмару высказывание ('Изучайте свои генеалогии и не будьте подобны «наба- тейцам» Месопотамии, которые, когда их спрашивают, кто они, отвечают «Я из такой-то деревни»'), которое Ибн Халду® н цитирует с крайне примечательным комментарием, согласно которому утверждение это верно и по отношению к земледельческому населению Аравии... КабиЗола... это кровнородственное в основе свой объединение, и этим оно по сути своей отличается от ша'ба... В Коране (49:13) jaalna jo-kum shucudbbcm и a-qabu S if совершенно определенно относится к двум различным типам социальной организации, и Ибн Халду ^н, когда он говорит об оседлых жителях Аравии, строго употребляет слово shifu $>b, а не щаЪаФШИ, которое он использует только для обозначения социальных объединений кочевников".
- Выделено мною. Стоит еще раз подчеркнуть исключительно важную роль наличия полноценных генеалогий для полноправной интеграции в раннеисламское арабское общество - А.К.
- "После завоеваний арабы оказались контролирующими гигантское неарабское население. Немусульманской его части можно легко было дать статус, похожий на статус клиентов в Аравии, так чтобы они сохраняли свою собственную самоорганизацию в обмен на уплату налогов... Но неарабы, принявшие Ислам, представляли собой новую проблему из-за того, что, с одной стороны, их нужно было инкорпорировать в арабское общество, а не просто контролировать; но, с другой стороны, они "ЗАБЫЛИ СВОИ ГЕНЕАЛОГИИ", испытали поражение и зачастую порабощение, так что они не могли представлять собою полноценных х Нали 3£у/юв (полноправных союзников); единственными неараба- ми, получившими подобный статус, были h Хатга$' и amxOowira, персидские солдаты, перешедшие на сторону арабов во время завоевательных войн последних в обмен на привилегированный статус... Именно для решения этой новой проблемы и был разработан исламский институт wcila&Ш [т.е. система включения неарабов в исламское общество в качестве зависимых неполноправных mawci&l& - А.К.]".
- А старания эти были не безосновательными, ибо часть арабов все-таки какое-то время отказывалась признавать арабами йеменцев (см., например: Пиотровский 1985:67).
7 . "Часто приходится встречаться с утверждением, что исламские завоевания велись севе- роаравийцами... Но в настоящее время можно его поставить под сомнение, ибо то число людей, которое было необходимо для многочисленных энергичных военных походов, на Аравийском полуострове можно было найти только в Йемене. В I в. х. / VII в. н.э. (впрочем, так же как и в настоящее время) Йемен был единственной областью Аравийского полуострова с плотностью населения, достаточной для того, чтобы выставить вполне многочисленные войска... Присутствие в армиях арабо-исламских завоевателей I в. х. / VII в. н.э. многочисленных йеменцев (при том, что зачастую в этих армиях большинство воинов было йеменцами) прекрасно документировано; при этом речь идет об опытных бойцах, занимающих в том числе и командные должности всех уровней, а не новобранцах".
- Впрочем, нельзя здесь, конечно, забывать и о таких факторах как изначальная культурная (в том числе и лингвистическая) близость арабов и южноаравийцев, интенсивные контакты южноаравийской цивилизации с североарабским населением на протяжении всего периода ее существования, некоторая арабизация Южной Аравии еще до прихода туда Ислама (связанная прежде всего с проникновением туда значительных групп ара- бов-кочевников) и т.д.
А. В. Коротаев
Из сборника «Кочевая альтернатива социальной революции». РАН, Москва, 2002
Литература
Герасимов, О. Г. 1987. Йеменские документы. М.
Голубовская, Е. К. 1984. Становление централизованного государства на Севере Йемена. Новейшая история Йемена (1917-1982 гг.). Отв. ред. Л. В. Валькова и др. М.: 4-36.
Коротаев, А. В, 1991. Политическая организация сабейского культурного ареала во II- III вв.н.э.: к соотношению племени и государства. Племя и государство в Африке. Отв. ред. Ю. М. Ильин и др. М.: 101-19.
Коротаев, А. В. 1993. Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейского культурно-политического ареала (Южная Аравия: X в. до н.э. -IV в.н.э.). Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. ПамятиЛ.Е.Куббеля. Отв. ред. В.А.Попов. М.: 295-320.
Коротаев, А. В. 1995. "Апология трайбализма": Племя как форма социально-политической организации сложных непервобытных обществ. Согцюлогический журнал № 4:68-86.
Коротаев, А. В. 1996а. Два социально-экологических кризиса и генезис племенной организации на Северо-Востоке Йемена. Восток № 6:18-8.
Коротаев, А.В. 19966. От вождества к племени? Некоторые тенденции эволюции политических систем Северо-Восточного Йемена за последние две тысячи лет. Этнографическое обозрение № 2:81-91.
Коротаев, А. В. 1997. Сабейские этюды. Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейской цивилизации. М.
Коротаев, А. В. 1998. Вождества и племена страны Хапни О и Баки: л: Обгцие тенденции и факторы эволюции социально-политических систем Северо-Восточного Йемена (Xв. до н.э. XXв. н.э.). М.
Лундин, А. Г. 1969. Городской строй Южной Аравии во II—IV вв. н.э. Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока 5: 55-7.
Лундин, А. Г. 1984. Две сабейские надписи из Ма:риба. Эпиграфика Востока 22: 41—7
Пиотровский, М. Б. 1977. Предание охимйаритском царе Ас'аде ал-Ка:миле. М.
Пиотровский, М. Б. 1985. Южная Аравия в раннее средневековье. Становление средневекового общества. М.
Удалова, Г. М. 1988. Йемен в период первого османского завоевания (1538-1635). М.
Abu: Gha:nim, F. 'А. А. 1985/1405. Al-bunyah al-qabaliyyah f © I-Yaman bayna ’I-islimra $r wa- ’l-taghayyiir. Dimashq.
Abu: Gha:nim, F. 'A. A. 1990/1410. Al-qab©lah wa-'l-dmvlah f © 'l-Yaman. al-Qa^hirah.
Beeston, A. F. L. 1972a. Kingship in Ancient South Arabia. Journal of the Economic and Social History of the Orient 15:256-68.
Beeston, A. F. L. 1972b. Notes on Old South Arabian Lexicography VII. Le Muse on 85: 53-544.
Beeston, A. F. L. 1976. Warfare in Ancient South Arabia: Second to Third Centuries AD. London (Luzac and Co) (Qahta^n: Studies in Old South Arabian Epigraphy, fasc. 3).
Beeston, A. F. L. 1978. Epigraphic South Arabian Nomenclature. Ray dan 1: 13-21.
Beeston, A. F. L. 1979. Some Features of Social Structure in Saba. Studies in the History of Arabia. Vol. I. Sources for the History of Arabia. Part 1. Ed. by A. R. Al-Ansary. Riyadh (University of Riyadh): 115-23.
Bonnenfant, P. 1982 (ed.). La peninsule Arabique d'aujourd'hui. Т.П. Etudes par pays. Paris
vomBruck, G. 1993. Reconciliation ambigue : une perspective anthropologique sur le concept de la violence legitime dans l'imamat du Yemen. La violence et I'etat: Formes et evolution d'un monopole. Ed. by E. LeRoy & Tr. von Trotha. Paris: 85-103.
Chelhod, J. 1970. L'Organisation sociale au Yemen. L'Ethnographie 64: 61-86.
Chelhod, J. 1975. La societe yemenite et le droit. L'Homme 15/2: 67-86.
Chelhod, J. 1979. Social Organization in Yemen. Dim $sa Ш Yamaniyyah N о 3: 47-62.
Chelhod, J. 1985. Les structures sociales et familiales. Chelhod, J., et un groupe d'auteurs. LArabie du Sud: histoire et civilization. 3. Culture et institutions du Yemen. Paris (Islam d'hier et d'aujourd'hui, 25): 15-123.
Crone, P. 1991. Maw la:. Encyclopaedia of Islam 6: 874-82.
Dresch, P. 1982. The Northern Tribes of Yemen - Their Organisation and Their Place in the Yemen Arab Republic. Oxford: D. Phil, dissertation, Oxford University.
Dresch, P. 1984a. The Position of Shaykhs among the Northern Tribes of Yemen. Man 19:31—49
Dresch, P. 1984b. Tribal Relations and Political History in Upper Yemen. Pridham 1984: 154-74.
Dresch, P. 1987. Placing the Blame: A Means of Enforcing Obligations in Upper Yemen. Anthropos 82: 427-43.
Dresch, P. 1989. Tribes, Government, and History in Yemen. Oxford.
Dresch, P. 1994. Tribalism and Democracy. Chroniques Yemenites 2:65-79,
Dresch, P. 2000. A History of Modern Yemen. Cambridge.
Gerholm, T. 1977. Market, Mosque and Mafraj: Social Inequality in a Yemeni Town. Stockholm (Stockholm Studies in Social Anthropology, 5).
al-Hadi:thi:, N. A. 1978. AM al-Yaman fi: sadr al-hla:m. Bayru:t
Hofner, M. 1959. Die Beduinen in den vorislamischen Inschriften. L ’antica societd beduina. Ed by F. Gabrieli. Rome (Studi Semitici, 2): 53-68.
Ibn al-Kalbi:, Hisha:m b. Muhammad. 1966. .Jamharat al-nasab amharat an-nasab . Ed. Werner Caskel. Vol. 1-2. Leiden.
Korotayev, A. V. 1994d. The Sabaean Community (SB ; USBU9) in the Political Structure of the Middle Sabaean Cultural Area. Orientalia 63: 68-83.
Korotayev, A. V. 1996. Pre-Islamic Yemen: Socio-Political Organization of the Sabaean Cultural Area in the 2nd and 3rd Centuries A.D. Wiesbaden.
Kropp, M. 1994. The Realm of Evil: the Struggle of Ottomans and Zaidis in the 16th-17th Centuries as Reflected in Historiography. Yemen - Present and Past. Ed. by B. Knutsson et al. Lund (Lund Middle Eastern and North African Studies, 1): 87-95.
Loundine, A. G. 1973a. Deux inscriptions sabeennes de Ma$>rib. Le Museon 86: 179-92.
Loundine, A. G. 1973b. Le regime citadin de l'Arabie du Sud aux He-IHe siecles de notre ere. Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 3: 26-8.
al-Mad aj, М. М. M. 1988. The Yemen in Early Islam 9-2331 630-847: a Political History. London.
Obermeyer, G. J. 1982. Le formation de l'imamat et de l'etat au Yemen: Islam et culture politique. Bommfant 1982: 31-48.
Robin, С. A.H. 1399/ A.D. 1979. La cite et 1'organisation sociale a Ma#0n: L'exemple de Ytl (aujourd'hui BaraS>qi©). The Second International Symposium on Studies in the History of Arabia. Pre-Islamic Arabia. Riyadh (Dept, of History and Dept, of Archaeology. Faculty of Arts, University of Riya^dh): 158-64.
Robin, C. 1982a. Les Hautes-Terres du Nord-Yiimen avant I'lslam. I—II. Istanbul: Nederlands his- torisch-archaeologisch Instituut te Istanbul (Uitgaven van het Nederlands historisch- archaeologisch Instituut te Istanbul, L).
Robin, C. 1982b. Esquisse d'une histoire de l'organisation tribale en Arabie du Sud antique. Bommfant 1982: 17-30.
Robin, C. 1984. La civilisation de 1'Arabie meridionale avant I'lslam. Chelhod, J., et un groupe d'auteurs, L Arabie du Sud, histoire et civilisation. Vol.l. Le peuple yemenite et ses racines. Paris (Islam d'hier et d'aujourd'hui, 21): 195-223.
Robin, C. (ed.) 1991a. LArabie antique de Karib'i:! dMahomet. Novelles donnees sur I'histoire des Arabes grace aux inscriptions. Ed. by C. Robin. Aix-en-Provence (Revue du Monde Musulman et de la Mediterranee, 61).
Robin, C. 1991b. Cites, royaumes et empires de l'Arabie avant I'lslam. Robin 1991a: 45-53.
Robin, C. 1991c. Quelques episodes marquants de I'histoire sudarabique. Robin 1991a: 55-70.
Robin, С. 199Id. La penetration des Arabes nomades au Yemen. Robin 1991a: 71-88.
Robin, С. 1996a. Le Royaume Hujride, dit ‘Royaume de Kinda’, entre Himyar et Byzance.
CRAIBL. 1996: 665-714.
Robin, C. 1996b. Sheba dans les inscriptions d'Arabie du Sud. In: Supplement ciu dictionnaire de la Bible. Paris: 1047-254.
Robin, C. J., Beaucamp, J., and Briquel Chatonnet, F. 1996. La persecution des Chretiens de Najra:n et la chronologie himyarite. ARAM. 10.
Ryckmans, J. 1974. H !imyaritica (4). Le Muse on 87: 493-521.
Seijeant, R. B. 1977, South Arabia. In: van Nieuwenhuijza, C., ed., Commoners, Climbers and Notables. Leiden: 226-47.
Seijeant, R. B. 1989. Introduction. Wilson 1989: IX XII.
Shahid, I. 1994. On the Chronology of the South Arabian martyrdoms. Arabian Archaeology and Epigraphy 5: 66-9.
Smith, G. R. 1990. Yemenite History - Problems and Misconceptions", Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 20: 131-9.
Stookey, R. W. 1978. Yemen. The politics of the Yemen Arab Republic. Boulder, CO.
Wilson, R. T. O. 1989. Gazetteer of Historical North-West Yemen in the Islamic Period to 1650. Hildesheim.
von Wissmann, H. 1964a. Zur Geschichte undLandeskunde von Alt-Sudarabien. Wien, von Wissmann, H. 1964b. 11 : iinvar: Ancient History. Le Museon 77: 429-97
