ГлавнаяМорской архивИсследованияБиблиотека












Логин: Пароль: Регистрация |


Голосование:


Самое читаемое:



» » » Культурный облик древней Мексики
Культурный облик древней Мексики
  • Автор: Malkin |
  • Дата: 22-04-2018 19:52 |
  • Просмотров: 1224

Со времени появления первых охотников...

Территория Мексики во времена, предшествовавшие ее «открытию», конкисте, колонизации, переименованию, разорению и заселению европейцами, считалась самой густонаселенной на Американском континенте. До XVI в. на этой территории проживало 4,5 млн человек. В 1942 г., 400 лет спустя, число мексиканцев достигло 25 млн, из них индейцы составляли лишь около 'Д. т. е. те же 4,5 млн. Таким образом, оказалось, что в суровых условиях колониального, а за­тем и республиканского режима мексиканским индейцам понадоби­лось целых четыре века, чтобы оправиться от ущерба, нанесенно­го конкистой, хотя возместить потери, причиненные их культур­ным и национальным ценностям, так и не удалось. Однако наследие индейцев не исчезло бесследно.

Хорошо известно, что государства астеков, майя и инков яв­ляют собой вершину развития доколумбовых цивилизаций. И дело здесь не только в том, что государство астеков и его великая столица Теночтитлан достигли высокого уровня культурного развития в данном регионе, и не в том, что этот уровень был достигнут именно астеками, теночками или мешиками, а в том, что они все внесли вклад в то великое наследие, которое создавали многие поколе­ния их предшественников. Понятно, что на столь обширной территории, которую ныне занимает Мексикан­ская республика, должны были сосуществовать многочисленные пле­мена, стоявшие на разных уровнях развития. С некоторых из них до­стигшие могущества астеки взимали дань. Другие оставались свободны­ми и независимыми. Испанские кон­кистадоры, естественно, воспользо­вались сложившейся ситуацией. Для захвата и разгрома Теночтитла- на они привлекли на свою сторону союзников из числа как независи­мых, так и не покоренных астеками народов.

Историки, занимающиеся доко­лумбовым периодом развития Мек­сики, выделяют несколько основ­ных центров цивилизаций: побе­режье Мексиканского залива, район Оахаки, Запад, Север и центральное нагорье *. Значительная часть Мек­сики была заселена майя, города- государства которых располагались также на территории Гватемалы, Белиза, Гондураса и Сальвадора. На протяжении последних 11 тыс. лет, вплоть до испанского завоева­ния, эти субрегионы развивались крайне неравномерно. Так, напри­мер, жители центрального нагорья достигли очень высокого уровня, что весьма озадачило испанцев, впервые увидевших их города. Дру­гие так и не преодолели период варварства, или чичимекский этап, характерный для племен Севера и Северо-Запада, населявших совре­менные мексиканские штаты Гуана- хуато, Сакатекас, Дуранго, Сонора и Нижняя Калифорния. Историю тех, кто в восхождении к вершинам цивилизации проделал самый трудо­емкий путь, современные исследо­ватели делят на три долгих этапа: примитивный приходится на пери­од 10 тыс. - 2,5 тыс. лет до н. э., формативный - 2500 - 200 лет до н. э., эволюционный, или классиче­ский и постклассический, - с конца предыдущего до конкисты.

Однако человек успел оставить следы своего присутствия в таких местах, как Вальсекильо и Тлапа- коя, еще более 20 тыс. лет назад, хотя признаков использования ка­менных наконечников копий и дро­тиков для охоты на животных там пока не обнаружено. Как свидетель­ствуют останки мамонтов, масто­донтов, американских лошадей, вер­блюдов, бизонов и других живот­ных, фауна четвертичного периода на территории современных штатов Сонора, Коауила, Нуэво-Леон, Ха­лиско, Гуанахуато, Мехико, Оахака и Чьяпас была травоядной. Около 10 тыс. лет до н. э. на эти террито­рии с севера вслед за животными пришли первые охотники, которые расселились по всему региону. К ним, безусловно, относится знаме­нитый «человек из Тепешпана», тог­да живший в долине Мехико. Творе­нием его рук можно считать нако­нечник копья, обнаруженный рядом с останками мамонта - самого древ­него из известных, найденного в Санта-Исабель - Иштапан (9 тыс. лет до н. э.). В той же местности раскопали останки еще одного ма­монта, который был на 2 тыс. лет «моложе» первого. В костях скелета застрял каменный наконечник. Ар­хеологические исследования, прове­денные в последние десятилетия в Тамаулипасе и Теуакане, позволили получить некоторую информацию об образе жизни людей в те далекие времена.

Вполне вероятно, что между 7-м и 2-м тыс. до н. э. на территории Нижней Калифорнии, Соноры, Чиуауа, Коауилы, Мехико, Тама- улипаса, Пуэблы и Чьяпаса хлыну­ли новые племена собирателей и примитивных земледельцев. Они со­бирали дикорастущие растения, та­кие, как агава, плоды кактуса опун­ции, сапоте; возделывали маис, фа­соль, тыкву, агуакате и перец чиле. Охотились на таких животных, как олень, заяц, пеккари, белка, ягуар и выдра. Ловили рыбу и собирали моллюсков. Из растительных воло­кон изготовляли необходимые в домашнем хозяйстве предметы. Об­рабатывали камень и, возможно, дерево для изготовления домашней утвари. Хоронили умерших вместе с их личными вещами и едой. Ученые обнаружили у этих племен признаки совершавшихся жертвоприношений и другие свидетельства зарождав­шихся религиозных представлений, веры в шаманов и колдунов.

Специалистам удалось выявить те достижения, которых 5 тыс. лет назад добились древние обитатели Мексики. Это были группы земле­дельцев, 30% пищевого рациона ко­торых составляли культивируемые растения. Они одомашнили собаку и уже пользовались грубой керами­ческой посудой. Их небольшие по­селения состояли из полуподзем­ных жилищ. Вместе с тем они уже были подлинными мастерами - изготовляли фигурки, применяя та­кую технику, как формовка и резьба по монохромной керамике, харак­терной для того времени. Но уже тогда народы, населявшие террито­рию Мексики, не были одинаковы­ми. Различия между отдельными группами племен проявлялись все более отчетливо. Те, что жили на побережье залива и на центральном нагорье, превосходили в развитии жителей других регионов.

Первые обитатели побережья мексиканского залива. Ольмеки

Хуан де Грихальва в 1518 г. и Эрнан Кортес в 1519 г., плывшие вдоль огромного изгиба, образующего

Мексиканский залив, от реки, ныне носящей имя первого из них, до другой - реки Пануко, не переста­вали изумляться и восхищаться каждым новым селением. Индейцы, которых они встречали на своем пути, совершенно не походили на аборигенов Кубы и Гаити, находив­шихся на гораздо более низком уровне развития.

Не случайно испанское завоева­ние буквально ошеломило жителей Антильских островов своей внезап­ностью. В результате селения их оказались разграбленными, а сами они были уничтожены прежде, чем сумели понять и как-то осознать происходящее.

В Мексике Грихальва и Кортес встретили мощные, организованные и боеспособные народы. Некоторые из них вели военные действия про­тив. других городов-государств, на­ходившихся в глубинных районах этих новых для испанцев земель. Конкистадоры видели грандиозные сооружения и поражались монумен­тальности архитектуры и населен­ности городов, жители которых носили разнообразные одежды, чего не знало островное население. Ис¬панцы не могли не отметить и высокий интеллектуальный уро¬вень, и изысканную кухню, услуга¬ми которой они сами пользовались с немалым удовольствием. Одним словом, это были цивилизован¬ные— не на манер испанцев, а на свой собственный, индейский ма¬нер - народы. Однако все эти миштеки, тотонаки, уастеки, с которыми приходилось вступать в контакт, были всего лишь потомками или преемниками других, более древних и, возможно, более мудрых и та­лантливых создателей всего того, что открывалось взорам завоевате­лей.

Кем же были эти коренные обитатели побережья Мексиканского залива?

Сейчас мы уже знаем, что их культура насчитывает по крайней мере 3—4 тыс. лет. В те далекие времена племена, позже названные уастекскими, занимали мексикан¬ское побережье от реки Сото-ла- Марина, пересекающей почти поло¬вину штата Тамаулипас, до реки Касонес на севере штата Веракрус. Кроме того, уастеки жили на территории штатов Сан-Луис-Потоси, Керетаро, Идальго и, возможно, Пуэб- ла. Разумеется, современные грани­цы мексиканских штатов никоим образом не отражают реального раздела территорий между отдель­ными народами. Так, например, индейцев-тотонаков с мыса Семпоалы, встретившихся Кортесу, как и их предков, живших в классический период и прославившихся в качестве строителей знаменитой ступенчатой баско). Они освоили значительные пространства Веракруса и двину­лись дальше на юг, пока не достиг­ли Оахаки, о чем свидетельствуют пирамиды Эль-Тахина, можно было бы назвать веракрусцами. А ольмеки, называемые археологическими из-за своей большей древности по отношению к племенам, заселив­шим их территорию в более поздние времена, могут именоваться табаскцами (от современного штата Та- памятники Монте-Альбана и Хуа- мелульпана, воздвигнутые более 2 тыс. лет назад. Но все это лишь отрывочные сведения о жителях побережья Мексиканского залива, поскольку мы практически ничего не знаем ни об их происхождении, ни о родине их предков.

Наиболее «таинственными» в этом отношении предстают архе­ологические ольмеки, появившиеся в Табаско около 4 тыс. лет назад. За 2 тыс. лет до н. э. они распростра­нили свое культурное влияние на огромный регион и исчезли, чтобы уступить место иным цивилизациям. Мощь и величие классической оль- мекской культуры проявляются в том воздействии, которое они оказа­ли на всю Месоамерику. Этот аргу­мент лег в основу гипотезы, поддер­живаемой выдающимся специали­стом по месоамериканским цивили­зациям А. Касо на втором «круглом столе» по проблемам антропологии Мексики и Центральной Америки, проходившем в 1941 г. Суть этой гипотезы заключается в тезисе об ольмекской культуре как праматери более поздних культур - майяской, теотиуаканской, сапотекской и т. д.

Центр, из которого распространи­лось это влияние, известен под названием Ла-Вента. Он располо­жен к востоку от реки Тонала, которая разделяет мексиканские штаты Веракрус и Табаско. Други­ми важными центрами той же куль­туры были Трес-Сапотес в Табаско и Сан-Лоренсо. Ольмекские мудре­цы достигли высочайших успехов в счете, составлении календаря, астрономических наблюдениях, ие­роглифической письменности и го­меопатии.

Хотелось бы отметить еще одно явление, распространенное в те вре­мена и характерное для всего месо- американского региона, - это игра в мяч, внешне похожая на современ­ный баскетбол. Игроки должны были попасть мячом в каменное кольцо, прикрепленное к стене ста­диона - специального игрового по­ля. При этом они должны были касаться мяча не руками, не ступня­ми, а лишь бедрами, ягодицами, плечами и локтями. Для обеспече­ния своей безопасности члены «ко­манд» надевали специальную защит­ную одежду - маски и нагрудники. При этом они становились похожи­ми скорее на бейсболистов. Некото­рые полагают, что в конце игры победитель отрезал побежденному голову – наподобие гладиаторов римского Колизея. Однако в данном случае речь могла идти лишь о религиозном, ритуальном жертво­приношении. Само соревнование но­сило ритуальный, магический ха­рактер, о чем, в частности, свидетельствует эпос киче «Пополь-Вух» в любопытнейшем мифе о Шибальбе. Ритуал этот теснейшим образом был связан с культом плодородия земли - изображения сцен игры и обезглавливания всегда содержали элементы растительного орнамента.

Ольмеки оставили о себе память как прекрасные мастера по обработ­ке камня. В резьбе по нефриту они достигли не меньшего совершен­ства, чем китайцы эпохи Чжоу. Используя многочисленные инстру­менты - резцы, сверла, напильни­ки, шлифовальные приспособления, а также соответствующую технику.

Другой любопытный памятник этой цивилизации - так называемые ал­тари, вырубленные в каменной глы­бе-монолите. Фигурки и статуи дают некоторое представление об одежде тех времен, украшениях, практике деформации черепа, подпиливания зубов, бритья головы и использова­ния накладной бороды.

К сожалению, великолепные рез­чики по камню не создали долговеч­ных архитектурных памятников. Однако это удалось осуществить их преемникам, в особенности обитате­лям центральных районов Веракру­са, где более 2 тыс. лет назад под обработки камня: обтесывание, рас­пиливание, трение, выдалбливание, шлифовку, ольмеки создавали прек­расные изделия из базальта, кварца, диорита и, конечно, нефрита. Мно­гие их творения продолжают изу­млять нас и поныне.

При упоминании об ольмеках пе­ред нами сразу возникают образы уникальных и даже таинственных творений - гигантских каменных «голов», размер которых намного превышает рост человека. В свое время якобы «негроидные» черты этих голов вызвали множество сен­сационных догадок, немало изумив­ших антропологов и этнографов.

Под влиянием ольмекской возникла и расцвела культура классического периода. К бесценным урокам, пре­поданным их учителями, те древние обитатели Веракруса прибавили ар­хитектуру - искусство, достигшее у них высочайшего уровня. Свиде­тельством тому служит уже упоми­навшаяся ступенчатая пирамида Эль-Тахин - бывший церемониаль­ный, а ныне архитектурный и пер­воклассный туристический центр. Строили ее, по замечанию Л. Портильи, в те времена, «когда в Старом Свете уже были услышаны слова Библии, а в Греции появились пер­вые философы».

Тотонаки и уастеки

Двенадцать веков назад племена, обитавшие, очевидно, в районе цен­трального нагорья, вынуждены бы­ли оставить обжитые места под натиском чичимекских захватчиков и уйти на север штата Веракрус. Нам они известны под именем тотонаков. «Их искусство примеча­тельно удивительными улыбающи­мися фигурками - куколками, сде­ланными наподобие марионеток, зо­оморфными игрушками на колеси­ках и полыми скульптурками, изоб­ражающими мертвых, как на рисунках Посады», - замечает Р. Пинья Чан* в книге «Взгляд на древнюю Мексику».

Свои дворцы и храмы тотонаки украшали резными и расписными каменными колоннами. Мастера этого народа усовершенствовали ре­месла своих предшественников, свя­занные с обработкой хлопка и ка­учука. Тотонаки разнообразили кухню, изобретя эмпанадас - знаменитое блюдо из маисовой муки и дичи, накатамалес**, маисовые лепешки, напитки из шоколада и пульке***, от которого текли слюн­ки у хронистов и миссионеров, та­ких, как Саагун****, Лас Ка- сас*****, Берналь Диас******. Тотонаки были прекрасными гончара­ми, мастерами по плетению и перьеткачеству, обработке металлов, из­готовлению бумаги из керы.

Ко времени захвата испанцами Мексики наиболее крупным горо­дом тотонаков была Семпоала. О ней восторженно отзывались Торке- мада, Педро Мартир и Берналь Диас. Последний писал, что более крупного города он никогда не видел, отмечая, что это был «насто­ящий цветущий сад, а многочислен­ное население - мужчины и женщи­ны - заполняло улицы, выходило посмотреть на нас, и мы восхваляли Господа за то, что он помог нам открыть эти земли».

Однако Семпоала представляла собой лишь столицу округа, помимо которой имелось множество вотчин касиков и жрецов, объединившихся в союзы и федерации. Кроме насле­дия ольмекской культуры тотонаки испытали и влияние со стороны других высокоразвитых цивилиза­ций Месоамерики - майя и науа. Об этом свидетельствуют, в частно­сти, система двух календарей, сче­та, иероглифическая письменность и рукописные книги. Даже после испанского завоевания индейцы продолжали рисовать карты и де­лать пиктографические записи. Это

кодексы Деес, Мисантла, Чиконки- ато и Тенейан.

Культура уастеков охватывала территории, на которых ныне раз­местились штаты Веракрус, Сан- Луис-Потоси, Тамаулипас, а также Керетаро, Идальго и Пуэбла. При­мечателен и тот факт, что местные жители говорили и поныне говорят на одном из языков группы майя - это единственное связующее звено между культурами майя и уастеков. Очевидно, будучи ветвями одного древа, майя и уастеки разошлись в очень давние времена. У исследова­телей Тамаулипас считается лиде­ром месоамериканского земледе­лия. Там обнаружены чрезвычайно древние останки культурных расте­ний.

Можно с уверенностью сказать, что история уастеков насчитывает более трех тысячелетий - с 1200 г. до н. э. по настоящее время. Ис­ключительность их культуры состо­ит в том, что она, оказавшись удаленной и изолированной от про­чих центров, выступила неким се­верным форпостом месоамерикан- ской цивилизации, сохранив при этом отдельные черты далекой древности. Приблизительно за ты­сячу лет уастеки достигли уровня, который можно сравнить с класси­ческим. Но здесь уже, безусловно, ощущается влияние Теотиуакана, проявившееся, в частности, в глиня­ных фигурках.

Около X в. н. э. на развитие культуры уастеков сильное воздей­ствие оказали толътеки, особенно в характерной скульптуре. Приме­ром такого стиля считается знаме­нитая статуя подростка из Таму- ина. Однако месоамериканского уровня уастеки так и не достигли. Техника обработки и резьбы рако­вин напоминает «офорты» юго- запада Северной Америки.

Уастеки поддерживали активные торговые отношения со своими со­седями из центральных районов Ве­ракруса - тотонаками. В хрониках часто упоминаются ставшие знаме­нитыми в ту пору базары в Семпо- але, Киауицтлане, Коташтле, Ми- сальте и Папантле. Однако менее чем за сто лет до появления первых испанцев на реке Пануко в 1519 г. и те и другие оказались в подчинении у астеков и вынуждены были сми­риться с положением данников.

Чрезвычайно любопытны списки подношений правителям из Анауака, поскольку эти документы со­держат информацию о ремеслах, облагавшихся поборами. Тотонаки платили дань хлопковыми тюками, перьями, драгоценными камнями, циновками, щитами, шкурами, би­рюзовыми мозаиками, тканями, цветными покрывалами, одеждой, перцем чиле, маисом, солью и мно­гими другими продуктами. Уастеки расплачивались бумагой, белыми перьями для одеяний, полосатыми накидками, желтой смолой, сетями, поясами, хлопковыми тканями, пер­цем чиле, шкурами и пр. За счет подобных подношений и создава­лась знаменитая роскошь тлатоани Теночтитлана - так называ­емых императоров Мексики. Подоб­ная эксплуатация вела к тому, что из поколения в поколение накапли­валась ненависть к властителю. И потому, как только Кортес выса­дился на берег, он без труда нашел себе союзников для похода против имперской метрополии.

Господствующее меньшинство: виноваты «боги»

Исторически складывающееся не­равенство между племенами и наро­дами, находящимися на разных уровнях экономического и социаль­ного развития, делает одних более богатыми и обрекает других на эксплуатацию и подчинение. Анало­гичные процессы действуют и внут­ри одного общества. Тогда появля­ется правящее меньшинство и под­чиненное и эксплуатируемое боль­шинство. Народы, обитавшие на побережье Мексиканского залива, о которых мы успели рассказать, не были исключением. По мере совер­шенствования материального произ­водства и развития научных знаний все больше углублялось социальное расслоение - выделялось меньшин­ство, обладавшее правом присва­ивать себе продукт, производимый большинством.

Эти процессы были характерны и для общества ольмеков, во главе которого стояли жрецы-астрономы. Только в классовом государстве возможно появление церемониального центра, подобного Ла-Венте. Социальной и производственной основой этого общества были земле­дельцы. Между верхушкой и земле­дельцами размещался слой, состо­явший из ремесленников (камнете­сов, гончаров, столяров), слуг, акте­ров, торговцев. Простое перечисле­ние секторов хозяйства того обще­ства способно воссоздать картину его экономики, основанной на земледелии и развитом ремесле. Причины подобной концентрации власти преимущественно в руках жрецов, как и ее истоки, следует искать в земледельческом характе­ре самой религии ольмеков.

В ольмекском пантеоне главен­ствовал культ бога-ягуара, породив­ший позже культ бога дождя - родственника астекского Тлалока и майяских Чаков. Отнюдь не случай­но в Чавине-де-Уантар на севере Перу, культура которого синхронна ольмекской, образ стилизованного хищника из семейства кошачьих имел чрезвычайно важное значение. Участники ритуальной игры в мяч хотя и не являлись представителями жреческой аристократии, но все же принадлежали к этому сословию.

 

Тотонаки и уастеки в структурном отношении сначала копировали об­щество ольмеков, оказавших на них огромное влияние. Однако с течени­ем времени, под воздействием иных влияний и специфики собственного развития, первоначальная система их общественного устройства суще­ственно изменилась. Появились земледельцы, обрабатывающие господские и церковные поля, солдаты, военачальники, а кроме того - рабы. Выделилась группа артистов, музыкантов, танцоров, выступав­ших в звериных масках. Все это свидетельствует о том, что процесс социального расслоения сопровож­дался угнетением, войнами. Шло дальнейшее усложнение ритуаль­ных обрядов.

В подобном контексте ритуаль­ный танец выглядит предвестником будущих эпических и драматиче­ских произведений.

Но все, что происходило с людь­ми, оказывало непосредственное влияние на почитание божеств. Древний ольмекский земледельче­ский культ ягуара становился все более усложненным. В Теотиуакане, а затем, возможно, и в Теночтитлане возникали новые божества, внедрявшиеся в тотонакский и уастекский пантеоны. Так постепен­но появились бог огня Уэуэтеотлъ, богиня земли Тласельтеотль, бог пропитания Шипетотек, бог маиса Сентеотль, всемогущий универ­сальный Кецалькоатль со своей ипостасью Шолотль и Ометекут- ли. В дальнейшем каждый из них займет свой собственный Олимп.

Пересечение культур в Оахаке. Сапотеки

В настоящее время лингвистическая карта штата Оахака, к которой в историко-культурном плане примы­кает часть штата Герреро, выглядит наподобие мозаики. Индейское на­селение говорит на языках миштекской группы, двух - сапотекской, четырех - пополакской и еще по крайней мере шести различных ди­алектах, что обусловлено постоян­ными миграциями и взаимовлияни­ями различных племенных групп и народов. Но самыми значительными и главными героями доколумбова периода были и остаются поныне сапотеки и миштеки.

Первые сведения о заселении Оахакского региона свидетельству­ют, что между 800 и 300 гг. до н. э. сюда из Табаско и Веракруса про­никли племена ольмекского проис­хождения. Они-то и основали такие крупные центры, как Хуамелульпан и Монте-Альбан. Началось развитие архитектуры и отличавшейся удиви­тельной пластикой скульптуры. Ее динамизм и гармония наводят на сравнение с современной хореогра­фией. На основе ольмекской пись­менности и математической записи из точек и палочек монте-альбан- ские жрецы разработали собствен­ные системы записи.

Однако около 300 г. до н. э. на территорию Оахаки проникли пле­мена из Горной Гватемалы и Чьядаса. Благодаря новым влияниям зна­чительно преобразилась не только архитектура, но и социальная орга­низация. Произошла эволюция так называемого урбанизма, иначе гово­ря, изменилась система размещения и сооружения построек для церемо­ний.

Все более специализированным становилось ремесленное производ­ство, что в свою очередь привело к усложнению социальной и религи­озной структуры, расширению тор­говли и развитию науки. С другой стороны, к этому периоду относится и расцвет теотиуаканскои циви­лизации, распространившей влияние по всей месоамериканской зоне. Ощутили его на себе и сапотеки в 200 - 500 гг. В Европе в это время «Рим превращался в империю, а христианство завоевывало Среди­земноморье», - замечает для срав­нения Л. Портилья.

Блестящий 700-летний период - с 100 по 800 г. - ознаменовался для сапотеков развитием охоты и рыб­ной ловли, появлением новых агро­номических приемов, созданием террасного земледелия и ороситель­но-дренажной системы, что, кстати, характерно и для доинкских куль­тур Перу. Сапотеки совершенство­вали силки, ловушки, сети, трубки для стрельбы - сербатаны, рыбо­ловные снасти и даже, вероятно, каноэ. Кроме того, у них уже появились медные топорики, они стали изготовлять разнообразные предметы домашнего обихода: кор­зины, циновки, украшения, одежду, бумагу, хозяйственную и бытовую керамику, музыкальные инструмен­ты. Появились мастера-деревообработчики, строители, скульпторы, художники и другие специалисты.

Простой люд жил в плетеных лачугах, в то время как церемони­альные центры возвышались уже на ступенчатых платформах высоких пирамид. Такова, например, по­стройка с изображениями «танцо­ров» в Монте-Альбане. Воздвига­лись алтари, строились стадионы, внутренние дворики, площади, ка­менные дворцы и склепы, в которых хоронили представителей знати. Си­стема управления отличалась чет­кой организацией. Верховный пра­витель - гоккитао - сосредоточи­вал в своих руках политическую, судебную и военную власть. Выс­тупить против его воли мог лишь верховный жрец - уихатоо. Про­винциями управляли старосты об­щин - гокки. В обществе сапоте­ков были торговцы - бенисаниха, прорицатели - коланихе, младшие судьи - кишиага, охранники - шиага. Полагают, что земли делились на общинные и наследственные. Верховный правитель распределял их среди знати и военачальников.

Теогония сапотеков была столь же сложна, как и их общественное управление. Сапотеки почитали вер­ховное божество Кокишек. Однако в не меньшей степени они поклоня­лись Солнцу, богам Дождя, владыке Молнии, богам пропитания и маиса, покровителям зачатия и родов, соз­дания людей и животных, покрови­телям охоты и рыбной ловли, мертвых и загробной жизни, болез¬ней и медицины, войны, изобилия и богатства, а также множеству дру¬гих пока не установленных божеств.

Возможно, что именно ольмеки приобщили сапотеков к астрономии

и двадцатиричному счету, ритуаль­ному 260-дневному календарю, сол­нечному 365-дневному календарю и, наконец, делению года на сезоны, ориентации на равноденствия и на солнцестояния. Их медицина связы­вала происхождение болезней с дей­ствием жары, сырости и холода. Для лечения использовались расте­ния, животные и их отдельные органы, а также минералы, чьи целебные свойства сапотеки изучи­ли в совершенстве.

Мастера пиктографии. Кодексы миштеков

Около одиннадцати столетий назад в долины Центральной Оахаки нача­ли проникать другие незваные го­сти. Ими оказались миштеки, рас­пространившиеся вплоть до штатов Герреро и Пуэбла. Об этом свиде­тельствуют раскопки в археологиче­ских центрах Куилапа, Макуилшо- читлъ, Иагуль, Митла, Сасчила и др. Вначале сапотеки предприняли попытки отбросить врага с помощью оружия. Но все кончилось тем, что

 

наследники и наследницы знатных родов обоих народов переженились между собой, оставив память об этих событиях в многочисленных документах. Помимо брачных уз сапотеков и миштеков сплачи­вали их общие враги—сначала ас- теки, а затем испанцы. Проис­ходило это в период с 1200 по 1521 г.

Общество сапотеков делилось по крайней мере на две касты—знать и общинников. К первым, как изве­стно, относились правители, или касики, жрецы, военачальники, со­ветники, чиновники и, возможно, торговцы. Ко вторым принадлежа­ли ювелиры, художники, гончары, земледельцы, строители, лекари, слуги, носильщики и солдаты. Су­ществовали и подневольные рабо­чие, приравнивавшиеся в других обществах к рабам и имевшие много сходного с янакунами инков.

Похоже, что территория миште­ков не была политически единой, с одним главным центром правления, а представляла собой объединение самостоятельных государств— Ночистлан, Тилантонго, Тлашиал- ко, Тутутепек, Теосакуалко, Koıu- тлауака и др., во главе которых стояли независимые правители. Земледелие миштеков, как, впро­чем, и сапотеков, отличалось боль­шим своеобразием. По мнению не­которых исследователей, их земли делились на церковные и общинные.

За миштеками в истории закрепи­лась репутация весьма воинственно­го народа. Эти черты особенно ярко проявились в 1200 г. и позже, во время астекских завоеваний. Но в конце концов и они стали платить дань могущественному правителю Анауака и регулярно поставлять, как и сапотеки, тотонаки, уастеки, узорные покрывала, ремни, юбки, женские блузы—уипили, круглые щиты, перьевые украшения, перья кецаля, драгоценные камни зелено­го цвета, бирюзу, золотой песок, пчелиный мед, маис, чиан*, перец чиле, соль, хлопок и даже подне­вольную рабочую силу.

 

Миштеки прославились своими достижениями в искусстве, особен­но в живописи. Миштекская живо­писная школа была поистине уни-

 

і: і і          İl і

. ' ’’ : V ‘З.’і >М\ 1 ! І р і ■ -

ЇНИНіЖНіЛН ГТрі \ - ПІДИ J С.'1і>НЬіП

иаппіпк.

 

ОРЬІЛ

 

рі<с і СИПИ. И ' КО'-

 

 

 

 

 

 

 

кальной. Свидетельством служат кодексы (рисованые книги), полу­чившие названия Нутталь, Бодли, Селден, Виндобоненси и Коломбино. Первый из них, длиной 11 мет­ров, написан знаками на оленьей шкуре, сложенной 44 раза в виде своеобразной «гармошки». Те, кому довелось его видеть, оценивают ко­декс как подлинное произведение искусства - столь совершенно каче­ство рисунка: свобода движения, изящество цвета. Одновременно это и исторический документ, вобрав­ший в себя сведения по генеалогии, истории, о военных действиях, фа­уне, орудиях труда, одежде, укра­шениях и многих других предметах и явлениях, представляющих ис­ключительный интерес для этнографии. В скульптуре успехи миштеков были не столь высоки - известны лишь вырезанные из кости фигурки зверей и людей. По мнению Р. Пиньи Чана, они «соперничают с азиатской миниатюрой из слоновой кости...».

Шипе-Тотек, Миктлантекутли и Шиутекутли, оказавшиеся и в астекском пантеоне, считались ос¬новными божествами миштекского культа. Важное значение они прида¬вали почитанию мертвых, что было характерно и для других народов того времени. Но у миштеков погре¬бальный ритуал по сравнению с их современниками достиг непревзой¬денного великолепия как с точки зрения архитектурных решений, так и в отношении художественной цен¬ности погребального инвентаря. Вместе со знатным покойником погребалась и его свита, обреченная следовать за своим владыкой и в преисподнюю.

Контуры западного побережья

Северная граница между Мексикой и Соединенными Штатами начинает­ся там, где на Тихоокеанском побе­режье город Тихуана противостоит городу Сан-Диего, и кончается на Атлантическом побережье между Браунсвиллем и Матаморос. От этой границы, прочеркнутой рекой Рио-Браво-дель-Норте, мексикан­ская территория начинает постепен­но сужаться, напоминая на карте руку, мощный бицепс которой при­ходится на огромный северный регион Нижней Калифорнии, отделен­ный прорезью залива с тем же названием. Штаты Сонора, Сина­лоа, Дуранго, Чиуауа, Коауила, Сакатекас, Сан-Луис-Потоси, Нуэво-Леон и Тамаулипас... На этой - медного цвета коже метисов - руке- карте штатов как бы выгравирована голубым память о расстрелянном Идальго*, великом Хуаресе** и неуловимом Вилье*** вместе с на­званиями памятных битв борьбы за независимость. Зеленым, белым и красным расцвечена**** мексикан­ская татуировка.

У локтя, очертания которого на­мечаются от мыса Корриентес под бухтой Бандерас и заканчиваются у Мансанильо, рука сгибается, но не ломается. Здесь начинается пред­плечье, сужающееся к юго-востоку до запястья в Теуантепеке и поднимающееся, как ребро раскрытой ладони, на полуострове Юкатан. Это рука борца, готового к встрече с противником. Продолжая подобное сравнение, можно сказать, что на западную часть страны приходится трицепс мексиканской руки - вытянутый штат Синалоа. Локтевой сустав состоит из штатов Колима и Наярит и побережья Халиско.

До настоящего времени археоло­гия не часто радовала нас сведени­ями четырехтысячелетней давно­сти, относящимися к так называ­емому формативному этапу в разви­тии региона. За исключением кера­мики, источников от того периода до нас дошло мало. Многое еще мог бы поведать археологический комплекс Чупикуаро, но ныне он скрыт на дне водохранилища у плотины на реке Солис. Однако кое-что об истории этого могильни­ка рассказали те тысячи глиняных сосудов, которые исследователи об­наружили в ходе многочисленных раскопок.

Керамика свидетельствует преж­де всего о том, что местные жители были великолепными гончарами. В 500 - 200 гг. до н. э. они выращива­ли маис, фасоль, тыкву, перец чиле, использовали каменные зернотер­ки - метате. Они охотились, ловили рыбу, собирали дикорастущие пло­ды, знали многие ремесла. Нам известно, что они носили, чем укра­шались, как причесывались, какие отмечали праздники, какая у них была музыка и какие танцы. Сте­пень почитания мертвых находилась в прямой зависимости от их прижиз­ненного социального статуса. Там, где умершего хоронили лицом вверх, оставляли многочисленные приношения. У того, кого клали лицом вниз, не было ничего. Подоб­ная погребальная дискриминация заставляет предполагать существо­вание аналогичной иерархической дискриминации и при жизни.

Судя по имеющимся данным, пер­вые жители штата Колима пришли в эту местность раньше, чем появи­лись поселения в Чупикуаро. Неза­долго до того, не более чем за два века до н. э., они обосновались в бассейне реки Альмерия, а затем расселились по долинам вдоль побе­режий Тихого океана. Они обраба­тывали землю, охотились, ловили рыбу, собирали моллюсков и дикие плоды. В течение трех веков, пред­шествовавших конкисте, обитатели Колимы достигли значительных ус­пехов. Об этом, в частности, свиде­тельствуют такие сооружения, как Эль-Чаналь, на архитектуре кото­рых, возможно, сказалось неко­торое влияние мешиков или астеков.

Жизнь в этих густонаселенных деревнях била ключом. Образы этих людей запечатлены на века в фигурках из глины, сделанных с исключительной тщательностью: вылеплены мельчайшие детали и прекрасно передана пластика поз. При некоторой доле фантазии их можно представить себе движущи­мися, и тогда придешь в замеша­тельство и даже устанешь от их непоседливости. Ювелиры гранят драгоценные камни, гончары отде­лывают керамику, ткачи гоняют челнок, каменотесы обрабатывают каменные глыбы, столяры пилят бревна каменной пилой, плетенщики корзин и циновок вымачивают во­локно, каменщики возводят здания, носильщики просят посторониться, воины выступают в поход, водоно­сы носят воду, торговцы расхвали­вают товар, вожди командуют, гос­пода бьют подчиненных, музыкан­ты играют, танцоры пляшут, жре­цы молятся, земледельцы сеют - каждый занят своим делом. Нет сомнений в том, что в этом обществе существовали значительные соци­альные различия - об этом свиде­тельствуют даже одеяния и украше­ния, которые мы видим тщательно выполненными на фигурках из глины.

Накануне испанского завоевания многие, если не все селения оказа­лись под владычеством верховного правителя - тлатоани. Таким об­разом возникла сеньория Колиман, занимавшая всю территорию штата с тем же названием и частично штата Халиско. Современные исто­рики предполагают, что в начале XVI в. жители Колимана объедини­лись в так называемую Чимальуаканскую федерацию. Целью союза была совместная борьба с грозными захватчиками - пурепеча, чаще из­вестными под названием тараски. Однако против натиска испанцев они устоять так и не сумели и были дважды разгромлены - в 1522 и в 1523 гг.

На территории соседнего штата Халиско также возникали центры с достаточно высоким уровнем разви­тия, однако об их древней истории мы знаем сравнительно немного. Колониальные источники сообща­ют о селениях, в которых насчиты­валось от 53 до 1200 домов, разме­щенных по кварталам. На местных базарах велась оживленная торгов­ля. Там продавали кошениль из Хикильпана (штат Мичоакан) и хло­пок из Колимы, Комалы, Ла-Пурификасьон. Из этого сырья из­готовлялись ткани для шитья одеж­ды. Правитель Тускакуэско полу­чал дань в виде хлопковых покры­вал, маиса, фасоли, хлопка, драго­ценностей из золота и серебра.

Что касается Наярита, то история его древних обитателей еще более таинственна. Но кое-что относяще­еся к самым древним для данной местности периодам цивилизации, с 200 по 800 г. н. э., все же было обнаружено в Иштлане-дель-Рио и в Амапе. Однако даже то немногое, что донесли до нас фигурки и керамика, достаточно для поверхно­стного знакомства с создавшим их народом. Как и колимские, фигурки здесь тщательно отделаны и полны динамики. Благодаря им также можно судить о ремеслах, занятиях, одежде, ритуалах и социальной иерархии общества. Встречаются статуэтки, изображающие веселых музыкантов и даже целые женские оркестры. Представлены сценки, запечатлевшие игроков в мяч вместе со зрителями. В миниатюре воспро­изведены жилища и торжественные похоронные процессии. Воины, ес­ли судить по форме, относились к разным «родам войск» или подраз­делениям. Есть там фигурки стари­ков, уродцев, больных. Сколько же разного люда жило в таких селени­ях, как Чапалилъя, Аукатан, Виль- ита и т. д.! За шесть лет до конкисты в Иштлане было начато возведение архитектурного церемо­ниального ансамбля. Об этом свиде­тельствует фундамент храма, назы­ваемого ныне Храмом Кецалькоатля. Он имеет пять лестниц, кресто­видные окна и алтари в верхнем помещении.

Вот наконец мы и добрались до штата Синалоа, «трицепса» вообра­жаемой мексиканской гигантской руки, самой северной из всех пере­численных земель. 1700 лет назад неподалеку от устья реки Балуарте и залива Кайманеро, в местечке Чамета, существовали небольшие церемониальные центры, вокруг которых расположились группы пере­селенцев, занимавшиеся высокораз­витым земледелием. К XVI в. насе­ление этой территории настолько увеличилось, что распространилось до Кулиакана, Гуасаве и даже до­стигло крайних северных пунктов на правом берегу реки Синалоа. Это перемещение так называемого культурного комплекса Астатлана ока­зало чрезвычайно сильное влияние на народы майо и йаки, которые и сегодня, в космическую эру, упоми­наются как относящиеся к «геогра­фии голода».

Древние обитатели Синалоа знали различные ремесла - ткачество, об­работку драгоценных камней, гон­чарное дело, металлургию, торгов­лю. Они разводили домашнюю пти­цу. Во время битв с врагами воины натирали наконечники стрел расти­тельным ядом. Делали украшения из золота, серебра, бирюзы и перла­мутра. Мертвых хоронили в боль­ших глиняных сосудах. Власть осу­ществлялась верховным правителем и передавалась по наследству по отцовской линии.

Земли, недоступные астекам. Тараски

До настоящего времени история штата Мичоакан не касалась слиш­ком древних событий. Редкие архе­ологические памятники, относящи­еся к периоду до 1200 г. н. э., позволяют выделить такие центры, как Лпацинган, Сакапу и Кохуматлан. Тогда Мичоакан был заселен племенами, родственными могуще­ственным науа и связанными в культурном отношении с Халиско, Наяритом и Колимой. Часть населе­ния облюбовала для себя район озера Пацкуаро и решила там проч­но обосноваться. Около 1200 г. оби­татели региона подверглись наше­ствию племен чичимеко-науа. Про­изошедшее в результате смешение коренных жителей с воинственными пришельцами привело к формирова­нию культуры, известной под назва­нием культуры тарасков.

Социальная организация и быт тарасков, которые называли себя пурепеча, оказались неплохо изу­ченными благодаря их относитель­ной по времени близости к испан­ской конкисте. Тараски и поныне пользуются огромной популярно­стью у туристов, которых особенно привлекает необычный вид их рыбо­ловных снастей, похожих на гигант­ских стрекоз или бабочек. Такими сетями ловят рыбу жители деревни Ханицио на одном из островов озера Пацкуаро. Их изображение стало неотъемлемой частью каждого рек­ламного издания. Менее привлека­тельным для туристов, но очень соблазнительным для науки явля­ется то очевидное сходство, кото­рое, по мнению Р. Пиньи Чана, су­ществует между языком тарасков и некоторыми лингвистическими группами Перу. Кроме того, сход­ные элементы отмечаются в керами­ке пурепеча и жителей юга Америки.

Что это означает? Существуют два объяснения феномена. Во- первых, как считает Р. Пинья Чан, это сходство может быть следстви­ем влияния, проникшего в ранне­классический период (200 - 700 гг.) вдоль Тихоокеанского побережья. Другие гипотезы предполагают об­ратное влияние - воздействие Ме- соамерики на тихоокеанские куль­туры от Эквадора до Чили. Однако окончательный ответ на этот вопрос пока не найден.

Основным занятием тарасков бы­ла рыбная ловля. Даже свои поселе­ния они размещали вблизи берегов озера. Однако это не исключало охоты и земледелия, считавшихся коллективными. Участки делились между общинами, верховным прави­телем, жрецами и военачальниками. Пурепеча знали много ремесел, но особенно преуспели в изготовлении тканей, выделанных перьями. Ме­таллурги тарасков использовали различные приемы для работы по золоту, серебру, меди. Их мастера прекрасно шлифовали драгоценные и полудрагоценные камни - вулка­нический туф, обсидиан, горный хрусталь, пирит, бирюзу, аметист и др. О великолепном гончарном мастерстве этих индейцев свиде­тельствует их керамика. Плетение и ткачество достигли вершин под­линного искусства.

Верховный правитель именовался иреча или касонки - он представ­лял бога Курикавери. В его функции входило осуществление политической и административной власти. Иреча правил, опираясь на сложный по структуре штат совет­ников по самым различным вопро­сам - государственным, управлен­ческим, военного руководства, сбо­ра налогов, регламентации охоты и рыбной ловли, контроля за посева­ми, строительными работами, казны, внешних сношений, торговли и т. д. В управлении государст­вом принимал участие верховный жрец - петомути, а также пол­ководец - окамбеча, считавшийся вторым лицом после иречи. Нет необходимости пояснять, что этой политической структуре соответ­ствовала сложная социальная структура, сходная с мешикской, что обусловлено военизированным характером обоих обществ.

Тараски были политеистами. Они поклонялись прежде всего богам Солнца, Огня, Охоты и Рыбной ловли. Тараскский Олимп возглав­ляла божественная пара - созда­тельница и мать, богиня жизни и смерти Куеравапери и посланец Солнца, творец богов и очага, что пылает на небе, бог Огня Курикаве­ри. В соответствии с космогониче­скими представлениями пурепеча Вселенная состояла из трех, распо­ложенных одна над другой плоско­стей. В каждой из них был свой центр и ориентировка по странам света. Каждой из четырех стран света соответствовал свой цвет­ной бог-покровитель: на севере - Желтый бог плодородия; на юге - Черный бог - воплощение спуска­ющегося в преисподнюю солнца; на востоке - Красный бог Венеры и моря; на западе - Белый бог - Ве­черняя звезда, покровитель ве­тра.

Древние жители Мичоакана были неплохими архитекторами, хотя они и не достигли такого совершенства, как жители Месоамерики и Южных Анд. Руины тараскских зданий мож­но увидеть в бывшей столице этого народа - городе Цинцунцане, рас­положенном неподалеку от озера Пацкуаро. Пурепеча пользовались календарем, который, правда, не был столь совершенным, как у мешиков и тем более как у майя. Выделялись четыре времени года: сезон цветов, сезон звезды, сезон дождя и сезон льда. Тараски оказа­лись тем самым народом, которому удалось остановить считавшиеся до того непобедимыми войска астеков. Два астекских военачальника обло­мали зубы о стойкость и отвагу воинов пурепеча - Ашаякатль в Синапекуаро и Моктесума Шокой-отцин (Второй) там же и при Тахимаресе. Как же удалось этому народу противостоять непобедимым астекам?

В 1972 г. исследовательница Ш. Горенштейн сформулировала свою точку зрения на это «чудо». В ходе раскопок, проведенных на соп­редельной между мешиками и тара- сками территории, в 50 км к северо- западу от Мехико и в 8 км от города Чамакуаро, она обнаружила остат­ки семи грандиозных строений, ко­торые представляли собой ступен­чатые пирамиды, увенчанные не­большими храмами. Изобилие архе­ологического материала, керамики, орудий из камня и кости, глиняных веретен и других предметов позво­лило ей предположить, что на дан­ной территории в течение двух тысячелетий - с 500 г. до н. э. до 1500 г. н. э. - проживало не менее 6 тыс. человек.

Архитектурный и художествен­ный стиль носил тараскские черты, чего нельзя сказать об антропологи­ческих характеристиках населения. «Население принадлежало к группе отоми», - утверждала исследова­тельница и, развивая свою мысль, пришла к выводу о том, что речь идет о существовании специальных стратегических форпостов для сдер­живания астекского нашествия. «То не были ни тараски, ни астеки. Впрочем, нет никаких доказа­тельств и проникновения астеков на тараскскую территори ю», - добав­ляет она.

Создается впечатление, что у тарасков существовала централизо­ванная власть, направленная, в ча­стности, на охрану земель. Полити­ческие возможности этой организа­ции позволяли иметь союзников, помогавших в защите этих террито­рий. Другие индейские общества покорились астекам вследствие от­сутствия «концепции государствен­ной границы». Они ограничивались лишь сопротивлением, когда захват­чик уже успевал проникнуть на земли и окружал одно селение за другим. Однако закат могущества этого народа никак не связан с военными традициями. Последний правитель Цинцича добровольно по­корился испанцам и даже позволил себя окрестить. Его поступок при­вел к тому, что, вернувшись к берегам Пацкуаро, он получил през­рительное прозвище Кальцонсин. С тех пор мексиканцы стали так назы­вать труса.

Мануэль Галич

Из книги «История доколумбовых цивилизаций», 1979

 

Читайте также: