Показать все теги
Самая большая проблема, с которой сталкивается историк, — это наличие вставок в первоисточниках. Древний хронист не только переписывал тексты, но и редактировал их, осознанно или неосознанно внося в них современные ему представления. Даже историк нашего времени не прочь если не подправить летописный материал, то хотя бы оспорить его истинность с современной колокольни. То и дело слышишь: «Летописец был неправ», «Хронист ошибался». Мотивируют это обычно тем, что в распоряжении современного ученого имеется гораздо больше исторического материала, чем у его предшественников. Дескать, и прав на переосмысление и критику у него больше. Но даже с учетом этого любая категоричность в этой тонкой сфере не имеет оправданий. И опять-таки по причине содержащихся в данном материале тенденциозных вставок. Причем в хрониках, дошедших до нашего времени, их, надо полагать, содержится больше всего, ибо над ними «попотело» максимальное количество переписчиков.
«Любая история есть, прежде всего, история времен своего написания», — писал итальянский философ Бенедетто Кроче (1866—1952), и с этим трудно не согласиться.
Не вызывает сомнений, что одной из таких вставок является понимание евреев как маленького, отовсюду гонимого народа, не нашедшего приюта даже у себя на родине. И не только потому, что оно служит идее создания государства Израиль на палестинской земле. Такая трактовка выглядит недоразумением на фоне фрагментов, описывающих прямо противоположное. Имеется в виду главенствующая роль, которую играли евреи в общественной жизни «приютивших» их стран. Поражает даже не сама эта роль — случаи доминирования одного народа над другими нередки в истории, — а то, что играл ее народ диаспоры, для которого по здравому рассуждению это совсем не характерно.
Ибо нигде и никогда диаспора не доминировала над титульной нацией.
Об огромном влиянии, которое оказывали евреи на жизнь Рима, я уже упоминал в предыдущем разделе. Можно продолжить эту тему. Вот, например, как выражает отчаяние по поводу засилья евреев в империи римский поэт Рутилий Намациан:
Пусть бы несущее ужас оружье Помпея и Тита не покорило нам вовсе страны Иудейской!
Вырвав из почвы, заразу по свету пустили,
И победитель с тех пор стонет под игом раба.
(Перевод С.Я. Лурье)
Практически то же утверждал и Блаженный Августин, ссылаясь на Сенеку: «Так побежденные предписывают законы победителям».
Победитель — это Римская империя. Евреи же в Риме — не просто диаспора. Они, если придерживаться традиционных представлений, военнопленные, уведенные из Иудеи по окончании Иудейских войн и раньше, в ходе походов Гнея Помпея. Как видим, бремя плена оказалось для «рабов» не очень тягостным. Более того, они использовали его с максимальной выгодой для себя. С крайним недоумением приходится отметить: евреи в Риме являлись далеко не плебсом, что можно было бы предположить, учитывая их статус военнопленных. Например, когда в Рим к императору Траяну прибыло посольство из Александрии, состоящее из евреев и греков, то император приветствовал только евреев, на греков даже не взглянув. В отчаянии глава греческой делегации воскликнул: «Больно нам, что городской совет заполнен евреями!»
Еще раньше к евреям благоволил Александр Македонский. Даже тот факт, что он был завоевателем Иудеи, не стал тому помехой. По Флавию, при основании города своего имени Александр дал евреям равные права с македонцами. О персидском царе Кире, освободителе евреев из вавилонского плена, я уже говорил. Тот просто рассыпался в любезностях по отношению к «богоизбранным». Об освобождении их из «плена» я уже не говорю. (Кстати, большая часть евреев из вавилонского «плена» возвратиться наотрез отказалась. Неплохо, видать, там кормили. Наверное, не только макароны давали).
Масштабы распространения евреев по свету были не менее впечатляющими, чем их влияние. Некоторым это даже позволило утверждать что-то вроде того, что Иудея была лишь местом, где хранились иудейские святыни, наподобие сегодняшней Мекки для мусульман, тогда как настоящей родиной евреев был весь мир.
С.Я. Лурье: «В эпоху Вавилонского пленения, а вероятно, даже и раньше, евреи были по преимуществу народом рассеяния. Палестина была только религиозным и отчасти культурным центром... Послепленный Иерусалим сам был искусственным образованием диаспоры с центром в Вавилоне».
Т. Моммзен: «История Иудейской страны была так же мало историей иудейского народа, как история папских владений была историей католицизма».
Филон: «Их столица — это святой город Иерусалим, а как граждане они принадлежат тому городу, в котором родились и были воспитаны».
Страбон: «Трудно указать место в мире, где этот народ не нашел бы себе места и не стал хозяином».
Иосиф Флавий: «Еврейский народ распространен по всей земле, рассеянный среди жителей множества стран... Нет ни одного города эллинов и ни одного варварского на- рода, куда бы не проникли наш обычай празднования субботы, пост и возжигание свечей».
В этом контексте слово «диаспора» по отношению к еврейским общинам выглядит анахронизмом. Скорее, о коренных жителях идет речь.
И не просто о коренных жителях. Далее можно будет увидеть, что речь идет об очень и очень влиятельных коренных жителях, фактически — о привилегированной прослойке общества. Я уже приводил в качестве примера эпизод с осуждением и казнью Христа, когда римский наместник вынужден был принять противное его убеждениям решение под давлением Синедриона. Нечто подобное произошло во время правления Калигулы. Полубезумный император приказал воздвигнуть по всей империи свои статуи и поклоняться им. Александрийские евреи отказались это делать. Калигула по своему обыкновению совсем было собрался подвергнуть их репрессиям, но, на счастье, его сменил Клавдий и отменил драконовское решение. К смерти были приговорены как раз противники евреев.
Почтительно относились к евреям и другие правители. Юлий Цезарь наделил их рядом привилегий, которые впоследствии были подтверждены Августом. Уровень привилегий был настолько высок, что некоторые сравнивали их с английской Великой хартией вольностей 1215 года. Евреи были освобождены от податей, им разрешалось платить налог в пользу Иерусалимского храма, они имели юридическую автономию. Им также было разрешено публичное отправление богослужения, а синагоги защищались указом о неприкосновенности.
Выражаясь юридическим языком, иудейская диаспора в Риме (если, конечно, это можно назвать диаспорой) обладала правом экстерриториальности. Попросту же говоря, она была государством в государстве.
К слову сказать, палестинская диаспора (евреи Палестины считались после вавилонского пленения диаспорой) не имела того влияния, какого добились другие диаспоры евреев: малоазийская, египетская, сирийская, вавилонская и др. Она и по численности им уступала. Например, евреи Александрии одно время составляли едва ли не большинство населения этого второго по значению города империи, чего нельзя было сказать о Палестине. Общее же число почитателей Яхве в империи приближалось, по оценкам некоторых исследователей, к семи миллионам человек — цифре весьма внушительной по меркам того скудного людскими ресурсами времени.
Все это не только делает размытым понятие об Иудее как некоем территориальном образовании в рамках империи, но и порождает сомнения в самом существовании еврейской прародины. В связи с этим можно упомянуть интересное письмо иудейского царя Ирода Агриппы императору Калигуле, о котором пишет Филон Александрийский. В нем царь просит у императора некоторых привилегий, обещая взамен военную и политическую поддержку. Характерно, что он позиционирует себя при этом не как царь отдельного государства, а как руководитель всей совокупности иудейских диаспор. Вот, например, какие страны упоминаются им в связи с влиянием там евреев: Финикия, Сирия, Египет, Памфилия, Киликия, Вифиния. Это что касается Азии и Северной Африки. В Европе же это — Фессалия, Беотия, Македония, Аттика, Этолия, Коринф и Пелопоннес, Евбея, Кипр, Крит.
И все это, будто бы, его, царя Иудеи, вотчина.
То есть география Иудеи в письме не столь четко очерчена, как это выглядит в традиционной истории. Порой даже вкрадывается крамольная мысль, что ее, этой географии, и вовсе не было, а сама Иудея совпадала территориально с... Римской империей.
Попытаемся взглянуть на вещи трезво. Нам предлагается поверить в то, что некоренной народ, фактически военнопленные, добился в Риме положения, которое не всегда имели даже представители титульной нации. За что такие почести? И мыслимы ли они вообще в данной ситуации? Это подобно тому, как если бы немцы, взятые в плен в ходе Великой Отечественной войны, вместо того, чтобы добросовестно трудиться на стройках Родины, вдруг массово позанимали в этой самой Родине руководящие посты и стали «предписывать свои законы победителям», т.е. русским. Смешно? А вот аналогичная ситуация с древними державами никого не смешит. Не смешит и возможность массового переселения мирных жителей из Иудеи в империю, будто бы имевшая место по окончании Иудейских войн. Где логика, спрашивается? Не проще ли и не выгоднее ли было обложить страну налогами? Если бы Сталин принял решение о переселении мирного населения Германии в Союз, то неминуемо встал вопрос о его умственных способностях. Есть еще противоречие. Семь миллионов евреев в Римской империи — это, по подсчетам специалистов, 12 процентов всего ее населения. Никак не могло население маленькой Иудеи, даже полностью переселенное в Рим, составить такую цифру. И расплодиться до такой степени оно там не могло: люди, как и животные, в неволе не размножаются.
То есть ни о ком другом, кроме как о коренных римлянах, речь идти не может. Никакого переселения не было, а история об Иудее, подвергнутой разорению, есть поздняя вставка, призванная убедить человечество в том, что евреи были отдельным, «богоизбранным» народом, несправедливо лишенным родины и поэтому эту родину долженствующим обрести.
Но и объявление евреев коренными римлянами не объясняет причину странного пиетета к ним со стороны власть имущих. Если только... они сами не были власть имущими в Риме, своего рода дворянством.
Евреи — патриции?! Против этого восстает все наше существо. И тем не менее идея эта не отвергается здравым смыслом и приведенными выше рассуждениями об идеологической правке летописей, что Библии касается едва ли не в первую очередь.
Ну не могут военнопленные составлять правящую верхушку!
К аналогичным выводам можно прийти, рассматривая историю «египетского плена» — очередной пример удивительной многоликости евреев. Представьте себе следующую картину. Страна пирамид захвачена гиксосами, сирийцами по происхождению. Гиксосы образуют 15-ю династию египетских фараонов. В Египет, снедаемые бескормицей, решают податься из Ханаана евреи. Возможно, побудили их к этому не только голод и безнадега, но и то обстоятельство, что гиксосы, как и евреи, были народом семитского происхождения и к «родственничкам», по идее, должны были бы отнестись радушно. Но не сложилось. Не вникая во все перипетии дела, скажу лишь следующее: евреи оказались в плену. Как и почему это случилось, неизвестно. Во всяком случае, никаких правдоподобных объяснений этого в Библии нет. Считается, что произошло это во времена Иосифа и его отца Иакова (Израиля). Будто бы Иосиф был продан в рабство некоему Потифару.
Но главная странность случилась позже. Евреи, будучи пленными, вдруг оказались в стране на руководящих постах! Особенно возвысился Иосиф. По Библии, фараон фактически сделал его правителем страны, «надзирателем ниже только себя», т.е. наместником.
После смерти Иосифа случилось и вовсе невероятное. Его похоронили по египетскому обычаю, т.е. забальзамировали и поместили в саркофаг. Более чем странно, если учесть, что практика погребения у евреев была (или считается, что была) совершенно иной.
Добавим к сему, что отец Иосифа, Иаков (Израиль), также был погребен по египетскому обычаю.
Что дают нам эти факты? По-разному можно их воспринимать. Так, приверженцы традиционной точки зрения считают эту историю в той части, где речь идет о должности, занимаемой Иосифом, и о деталях его захоронения, литературным вымыслом. Не могут они этого объяснить в рамках теории «плена».
«Если сам патриарх Иосиф и был историческим лицом, то подробности его жизни в Египте являются литературным произведением... В условиях столетиями закосневшей египетской аристократии иностранец, бывший раб, ни при каких условиях не смог бы пробиться в руководители государства. Тем более это невозможно при гиксосах, которые, как новые правители страны, поставили на все ключевые посты представителей своей родоплеменной аристократии. Максимум, чего мог бы добиться исторический Иосиф, так это стать советником в одном из органов правительства страны, а уж людская молва превращает майора в генерал-майора. Многие историки-египтологи полагают историю Иосифа литературным элементом Библии. Это ни в коем случае не умаляет религиозной святости Библии. Далеко не все ее тексты являются историческими хрониками. Есть целые книги, как Книга Иова, изначально написанные как назидательные повести, есть назидательные элементы, вкрапленные в другие книги наряду с историческими данными».
И далее, по поводу бальзамирования Иосифа: «Очень странным представляется этот ритуал по отношению к еврею. Бальзамирование было не просто знаком уважения, а основывалось на специфике египетской религии. Сила человека (егип. «ка»), как полагали египтяне, обитает в гробнице, потустороннем мире и даже поселяется в изваяниях умершего. Представление о том, что после смерти человека его загробные субстанции связаны с местом его погребения, вызвало стремление сохранить тело от разрушения, то есть набальзамировать его. Мы не находим в иудаизме аналогичных установок, поэтому мумификация Иосифа вызывает вопросы. Конечно, Иосиф за свою долгую счастливую жизнь в стране фараонов мог совершенно оегиптяниться, но погребали-то его все же евреи, недавние пришельцы из земли Ханаанской»[1].
То есть либо рабство, либо руководящий пост. Логично. Только непонятно, почему одному предпочитают другое? Чем не угодила идея верховенства? Разве она не согласуется с общим контекстом еврейских странствий? Ведь, если присмотреться, все эти истории — имеются в виду истории пленения евреев в разных странах — очень похожи друг на друга. Как будто под копирку написаны. Если невозможно возвышение Иосифа и его подопечных в Египте, то почему допустимо могущество кагала в Риме, Вавилонии, империи Александра Македонского? Ведь и сейчас верхушку мирового сообщества составляют в большинстве своем именно евреи.
Не удалось автору увязать концы с концами в этой истории. Но странное впечатление производит не ритуал погребения Иосифа — здесь более-менее все ясно в свете идеи о местном происхождении евреев по аналогии с римлянами, — а «долгая, счастливая жизнь» в рабстве. Кажется, более нелепого словосочетания не найти, тем не менее нелепость эту веками никто не замечает (или не хочет замечать), и она легко кочует из книги в книгу.
Справедливости ради следует отметить, что в одном месте автор все же ее почувствовал и попытался преодолеть.
Вот как у него это получилось.
«Рабство — это не всегда плохо. Часто это единственный путь, чтобы выжить. В самом общем смысле рабство — это ненормированный труд за одежду, проживание и питание, а иногда еще и за медицинское обслуживание. Часто мы добавляем, что это подневольный труд и что рабов захватывали вследствие войн. Но так было далеко не всегда. В голодные годы, а они случались тысячи лет назад чаще, чем сегодня, так как сельское хозяйство, агрономия и животноводство были несовершенны, умирающие от голода люди сами отдавали себя в рабы, чтобы выжить. Родители часто продавали детей, это было вообще в порядке вещей и считалось нормальным делом. Господь в Книге Бытия неоднократно называет Авраама рабом своим.
Очень часто рабы жили вполне сносно. У них были семья, свои дома и имущество. Они могли родниться со свободными людьми».
Все это абсолютно справедливо. Однако заканчивается этот панегирик рабству замечанием о том, что «рабы были на Ближнем Востоке не теми бесправными рабами времен Римской империи, которых мы помним из школьных учебников по теме восстания Спартака, а скорее просто кастой людей с ограниченными правами»[2].
Но это сводит на нет усилия по обоснованию рабства. Трудно представить, что человек «с ограниченными правами» может прожить «долгую, счастливую жизнь». Разве что он будет членом кибуца, где все за него будет решать кагал, ограничивая тем самым его свободу действий. Но ведь не о таком «рабстве» идет речь у автора, а о самом настоящем, хотя и не таком суровом. Значит, и «счастливая жизнь» в нем возможна лишь теоретически.
Георгий Катюк
Из книги «Израиль, которого не было, или Подлинная история еврейского народа»
[1] Штереншис М. Евреи: история нации. Герцлия: Исрадон, 2008. С. 39—40.
[2] Штереншис М. Евреи: история нации. — Герцлия: Исрадон, 2008. С. 46.
