Показать все теги
Повседневная жизнь всякого эллина была прониза- туациях. С ними были тесно связаны мистические на представлениями, связанными с религией. Они и магические действия, направленные на достиже- определяли действия человека в тех или иных си- ние лучшей участи при жизни и после смерти. Наряду с отправлением культов определенных божеств, значительное место в религиозной жизни населения Херсонеса занимали разнообразные верования.
Как и в других стадиально-близких социальных организмах, верования эллинов были связаны с очень древними идеологическими воззрениями. Но в сословно-классовом обществе они уже тесно переплетались с появившимися на более позднем этапе развития политеистическими представлениями о богах и героях. К этой категории в первую очередь относятся колдовские или магические действия, направленные на защиту человека от воздействия злых или враждебных сил. По представлениям греков, только они могли обеспечить защиту гражданского коллектива и каждого его индивидуума.
В 1960-1961 гг. при проведении реставрационных работ в юго-восточной части Херсонеса в забутовке башни XVII (Зинона) была обнаружена большая группа надгробий, которая датируется концом IV-III вв. до н. э. С. Ф. Стржелецкий полагал, что начало строительства башни XVII (Зинона) следует относить к концу III-началу II вв. до н. э. Но сейчас можно считать доказанным, что ядро башни XVII, как и первый ярус 19 куртины, где в забутовке зафиксированы части надгробных памятников, 21 куртина, а также первая и вторая стены куртины 20 и башня XVII1 первого строительного периода, были возведены не позднее второй четверти-середины III в. до н. э.
С. Ф. Стржелецкий, а вслед за ним и другие исследователи, полагал, что в связи с нависшей над городом угрозой херсонеситы в спешном порядке возвели так называемую цитадель, где в качестве строительного материала и были использованы надгробные памятники с близлежащего участка некрополя. Не отрицая такой возможности в принципе, следует отметить, что строительство такого мощного узла обороны потребовало определенных подготовительных мероприятий и лишь спешным порядком нельзя объяснять использование надгробных памятников в качестве строительного материала. Ведь в окрестностях Херсонеса в изобилии имеются выходы известняка, широко применявшегося в строительстве, в том числе и оборонительных сооружений, которое велось по определенному плану и, видимо, заняло достаточно продолжительный отрезок времени. К тому же, судя по небольшому общему количеству надгробных памятников, обнаруженных в оборонительных сооружениях Херсонеса, в сравнении с общим количеством камня и плит, уложенных в стены и башни, их использование не могло кардинально решить проблему со строительными материалами при возведении так называемой цитадели. Поэтому, учитывая священное отношение эллинов к памяти своих умерших родственников, этот факт нельзя связывать только с отсутствием необходимого количества строительных материалов или сжатыми сроками проведения работ по возведению так называемой цитадели. Следует также отметить, что надгробные памятники зафиксированы не только в оборонительных сооружениях этого района, но и в западных стенах, а также в протей- хизме, возведенной в юго-восточной части города в конце I-II вв. н. э. Все это свидетельствует о том, что наличие надгробных памятников в стенах и башнях следует объяснять иными причинами и в первую очередь той ролью, которую они играли в сакральной жизни эллинов.
Греки верили в непосредственную связь умершего с могилой. Поэтому уже с крито-микенской эпохи начал практиковался обычай ставить на месте захоронения надгробия, что генетически связано с представлениями о сакральном значении определенного участка земли и одновременно являлось знаком памяти. Здесь, у могилы, отправлялись ритуально-магические действия в дни поминовения умерших их родственниками и тем самым осуществлялась связь между умершими и живыми. Надгробия служили апотропеями, которые предохраняли могилу от разрушения, и сакральными сторожами определенного участка земли. Таким образом, надгробные памятники, с точки зрения эллинов, были не только знаками памяти, воздвигнутыми в честь ставшего хтоническим божеством умершего родственника, но и выполняли важную апотропеическую функцию.
Исходя из этого, укладку надгробий в забутовку оборонительных стен и башен Херсонеса как в эллинистический период, так и в первые века н. э. следует рассматривать в качестве магического акта, который должен был способствовать усилению их защитных свойств при содействии сверхъестественных сил. Не исключено, что это было обусловлено также желанием прибегнуть к мистической помощи своих предков, которые рассматривались в качестве хтонических божеств. А это, в свою очередь, свидетельствует об определенном консерватизме мировоззрения херсонеситов и устойчивом сохранении ими практики более раннего времени, в которой нашли отражения достаточно архаические представления об апотропеической силе этой категории памятников. Такие проявления, очевидно, следует рассматривать в качестве одной из особенностей менталитета жителей города, дорийцев по происхождению, которая отличала их от эллинов других античных центров Северного Причерноморья. Не удивительно поэтому, что в I в. н. э. Плиний отмечал, что Херсонес «...был самым блестящим пунктом на всем этом пространстве благодаря сохранению греческих обычаев». В справедливости этих слов убеждают и приведенные данные.
Зубарь В. М. (Киев)
Доклад на V Международной научной конференции, посвященной 350-летию г. Харькова и 200-летию Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина.
4-6 ноября 2004 года
