ГлавнаяМорской архивИсследованияБиблиотека












Логин: Пароль: Регистрация |


Голосование:


Самое читаемое:



» » » Древний Рим
Древний Рим
  • Автор: admin |
  • Дата: 12-10-2013 21:13 |
  • Просмотров: 5969

Вернуться к оглавлению

Созидательная работа в Римской империи

 

У Римского государства было немало и позитивных сторон. Рим обустраивал империю, украшал города, строил дороги. Строительство шло повсюду. Ведь не случайно Рим назван «мировым городом». Афиней называл жителей Рима даже «народом вселенной», говоря, что без ошибки можно было бы назвать Рим и «выжимкой вселенной». Напомним, что ко II в. н. э. население Рима составляло около 1 млн жителей, а все население греко‑римского мира 50–60 млн человек. Поэтому действительно, глядя на Рим, можно было одним взором окинуть «все города мира», как бы разместившиеся в нем. Многие из посетивших этот город легко могли бы тут по разным приметам увидеть: и «золотую Александрию», и «прекрасную Антиохию», и «великолепную Никомедию», не говоря об Афинах. Так, Афиней подчеркивает: «Мне дня недостало бы, возьмись я перечислять все города в небесном граде римлян, – не хватило бы и всего календаря – настолько Рим многолик! И целые народы поселились в нем, собравшись в одно место, – не говоря о прочих, назову каппадокийцев, скифов, понтийцев». Град Мира!

Старая Аппиева дорога в наше время

При Августе построен «Большой цирк», рассчитанный на 150 тысяч зрителей. Дорожная сеть империи составляла более 80 тысяч километров, а если взять все дороги, созданные за 200 лет, называют цифру и вовсе поразительную – 300 тысяч километров! Одной из самых известных дорог была знаменитая Аппиева дорога, прекрасно сохранившаяся до сих пор, которая начинается у Терм Каракаллы. Она как бы открывает Риму «окно на Восток». Виа Аппиа – одна из старейших дорог мира, прозванная «regina viarum» («царица дорог»). Постройку ее в 312 г. до н. э. начал римский государственный деятель Аппий Клавдий. Затем дорогу дотянули до Бриндизи. После падения Империи дорога была заброшена, о ней почти забыли, «открыв» вновь в эпоху Ренессанса. Когда‑то в мире говорили: «Все дороги ведут в Рим». Впрочем, не только в Рим. Например, из Карфагена в Марокко (через нынешний Алжир) шла непрерывная дорога длиною в 2 300 км. Строились храмы, выполнявшие не только религиозные, но и иные функции. Храм Артемиды в Эфесе превращен жрецами в банк, где хранились богатства знати. Конечно, нельзя не сказать еще об одном из чудес Рима – грандиозном римском Пантеоне.

Интерьер Пантеона

Пантеон построен до начала нашей эры Марком Агриппой в честь императора Августа – и в 120 г. новой эры (при Адриане) обрел современные формы. Из всех известных античных памятников он дошел до нас в наилучшей сохранности. В этом памятнике привлекает гармоничное сочетание фронтального портика с тимпаном, что как раз и характерно для греческих храмов, с круглым корпусом. Такая же форма была принята и для римских бань. Его полусферический купол превышает высотой даже купол собора Св. Петра. Диаметр основания и высота здания равны (43 м). Храм отличает удивительная ясность, легкость пропорций. В Пантеоне захоронены останки многих выдающихся художников Италии (Рафаэль, Каррачи).

В Риме вы видите и великолепные мавзолеи… Все прочие своими размерами превосходит изумительный мавзолей Адриана. Правда, по тому, что осталось от него, трудно составить представление, каково было сие сооружение в древности. Византийский историк Прокопий оставил нам его описание. Это был наиболее значительный после Колизея памятник римской архитектуры. Мавзолей имел квадратное основание, на котором возвышалась высокая башня, украшенная дорическими колоннами, статуями и нишами для эпитафий по умершим. На вершине башни находилась колоссальная скульптурная группа из бронзы, изображавшая Адриана на квадриге. Стены огромной толщины облицованы благородным мрамором. Здесь потом захоронят останки целого ряда римских императоров – до Каракаллы включительно. Мавзолей был свидетелем многих событий истории, был укреплен и превратился в настоящую крепость на Тибре.

Мавзолей Адриана

Безусловно, Рим способствовал развитию ремесел, подъему промышленности, разделению труда. В трактате Катона сказано: «Лучшие плуги изготавливаются в Риме… В Капуе и Ноле следует закупать ведра, амфоры для масла, ковши для воды и вообще медную посуду… канаты же для прессов следует приобретать в специальной мастерской Гая Менния, сына Луция, в Венеафре». Однако занятие ремеслом (что собственно и создает общественное богатство) считалось делом презренным и ничтожным. К ремесленникам знать относилась как к мужланам и невеждам. И все же это не мешало вести большую и успешную созидательную работу по обустройству империи. Вечный город, да и другие города империи требовали внимания. Возникла пожарная служба, насчитывавшая в Риме 7 тысяч человек. Учредил коллегию пожарных Плиний Младший, бывший при Траяне легатом и куратором города. Основа водопроводной системы Рима сохранилась до наших дней. «Если бы, – писал Плиний, – кто‑нибудь захотел измерить все количество воды, текущей для общественного употребления в банях, прудах, каналах, дворцах, садах, пригородных имениях, измерить те расстояния, которые она протекает, сооруженные арки, прорытые горы, сровненные долины, то он должен был бы сознаться, что во всем мире никогда не было ничего более достойного удивления». Римляне строят акведуки, мосты, бани, театры и т. п.

Колизей в XIX в.

В 75 г. н. э. при императоре Веспасиане приступили к строительству Колизея (окончен в 80 г. н. э. при Тите). Его создали на месте искусственного озера в садах «Золотого дома» Нерона, одного из самых знаменитых памятников эпохи Римской империи. Свое название он получил от латинского слова colosseum – «колоссальный». Считают, что это определение первоначально относилось не к амфитеатру, а к стоявшей рядом огромной 30‑метровой статуе императора Нерона, изображенного в образе бога Солнца. Колизей превосходил все, что до той поры было создано римлянами. Поэтому римский поэт Марциал назвал его чудом света. Строили его рабы и военнопленные из покоренных Римом стран, включая евреев, захваченных в 70 г. н. э. после покорения восставшей Иудеи. Эта стройка века шла днем и ночью под руководством архитектора Квинтия Атерия. Колизей (амфитеатр Флавиев) мог одновременно вмещать до 50 или даже 80 тысяч человек.

Колизей сегодня. Вид сверху

Здание, покоившееся на мощном каменном фундаменте толщиной в 13 метров, спроектировано удобно для зрителей. Внизу находилась напоминающая эллипс чаша арены. От нее отходило 80 радиальных стен, пересекающихся семью кольцевыми. На каркас этой конструкции опирались ряды зрительных мест, куда зрители попадали через 80 входов и выходов. При строительстве Колизея использовались различные материалы: сиденья были мраморными, радиальные стены арены – из туфа, концентрические – из травертина, некоторые арки – из кирпича. Для облицовки здания применялись мраморные плиты и мозаичные панно. Амфитеатр имел три уровня: на первом из них, на широком подиуме, располагались ложа императора и мраморные кресла сенаторов. Далее шли три яруса мраморных скамей, предназначенные для свободных граждан Рима. Выше располагались деревянные сиденья и галерея со стоячими местами – для прочей публики. В проемах арок второго и третьего ярусов стояли мраморные статуи. Арена Колизея имела деревянный подвижной пол, который мог опускаться и подниматься (обычно засыпаемый песком). Еще ниже находились подземные галереи, откуда по специальным ходам попадали наверх все действующие лица устраиваемых тут спектаклей и празднеств. С помощью подходившего к зданию ответвления водного акведука пол мог заполняться водой. И тогда на арене Колизея устраивались «морские битвы». Размеры арены были таковы, что на ней одновременно могли находиться до 3 тысяч гладиаторов. По сути, это был театр, равного которому тогда не было в мире… Торжества в честь открытия Колизея продолжались ровно сто дней. По случаю праздника было убито масса гладиаторов и 5 тысяч диких зверей. В 249 г., во время празднеств по поводу тысячелетия Рима, на арене Колизея погибли тысячи гладиаторов, 40 диких лошадей, 20 диких ослов, 60 львов, 10 тигров, 30 леопардов, 10 жирафов, 32 слона, 6 гиппопотамов и несколько зебр. За всю историю Колизея тут погибло 80 тысяч людей – ради потехи толпы! Кровавые зрелища были запрещены императором Гонорием в 405 г. н. э. Поводом для запрета послужил поступок христианского монаха Телемаха. Тот бросился на арену остановить убийство, но был растерзан жаждущей зрелищ разъяренной толпой.

Форумы в Риме

Запад воспел этот триумф созидательной миссии Рима. Шпенглер восторженно писал о римлянах, творцах знаменитых сооружений: «Я предпочитаю римский акведук всем римским храмам и статуям. Я люблю Колизей и гигантские своды Палатина, поскольку еще и сегодня коричневыми массами своих кирпичных конструкций они являют взору доподлинный рим‑ский дух, грандиозное практическое чутье их инженеров. Они стали бы мне безразличны, если бы все еще сохранялась пустая и надменная роскошь цезарей с ее вереницами статуй, фризами, вычурными архитравами». Даже недруги признавали заслуги Рима… «Работы этого народа все‑таки достойны удивления, – говорил еврей Р. Иуда бар‑Илаи. – Они устраивают форумы, строят мосты, сооружают термы». Хотя собеседник возразил: «Велика заслуга! Для своей пользы это делается: форумы для помещения лупанариев; бани для забавы; мосты для взимания платы». Слова эти не совсем верны: бани и водопроводы, акведуки и дороги строились, конечно, не для забавы. Нужно было не только воевать, но и созидать, сохраняя жизнь в огромном теле империи. Лица «инженерной» профессии (строители и гидрологи, дорожники и инженеры, скульпторы и оружейники, торговцы и пекари) были отнесены к «неблагородным» специальностям (artes non liberales). И тем не менее если посмотреть на ту работу, что проделана на просторах Римской империи, поневоле усомнишься в неуважении к труженику. Согласимся с Н. Морли, что в книге «Метрополия и захолустье: Рим и итальянская экономика в 200 г. до н. э. – 200 г. н. э.» подчеркивает созидательную миссию Рима.

Термы Диоклетиана

Вершиной античной бытовой культуры и технологии, на наш взгляд, явились бани… Римляне строили их везде, где только было можно (во Франции, Англии, Испании, на Рейне и по Дунаю, в Египте и Африке). Возникнув накануне Троянской войны (1260 г. до н. э.), из год в год они все более расстраиваются и совершенствуются. Даже в маленькой Помпее было две бани. Греки и римляне любили чистоту духа, как и чистоту тела. Дело еще и в том, что омовение в бане было необходимостью. Рим в то время представлял собой скученный и довольно грязный город. В городе были фонтаны и была вода, но не в изобилии. Дома люди обычно споласкивали лицо, скребли лицо железной бритвой (стали не знали, как не знали еще и мыла) и шли по делам. Намотавшись по жаре, все в поту, они смывали пот и грязь в бане. В Риме к концу I в. н. э. насчитывалось 170 общественных бань, принадлежавших городу или частным владельцам. А в IV в. н. э. в том же Риме имелось уже около тысячи бань, в каждом районе их было от 60 до 80. Имелись они и в захолустных городках, и в селениях. Поход в баню значил многое для римлянина. Агриппа завоевал благодарность римлян, когда в бытность эдилом, предоставил гражданам даровое посещение бань в течение всего года, уплатив из собственных средств годовой доход владельцам.

Женские бани

Они говорили: «Бани, любовь и вино – до старости жили мы вместе». Нечто вроде популярной пословицы: «Воздух, баня и вино – всё на радость нам дано». Известно, что уже Гомер описал посещение Одиссеем банных чертогов Цирцеи. Ратовал за развитие общественных бань и Платон. Гиппократ сравнивал бани с курортом, справедливо считая их местом наивысшего наслаждения тела и духа. Особенно преуспели в литургии тела и духа римляне. Бирт отмечал пристрастие римлян к баням: «Это было доведенное до крайности, утонченное наслаждение чистотой, к которому не может хотя бы отчасти приблизиться наше время».

П. Рубенс. Союз Земли и Воды

Выстроенные в центре Рима, посреди Марсова поля, бани были отделаны дорогим египетским мрамором. Стены украшены веселыми сценами и стихами нескучного содержания… В тексте «Бани, любовь и вино – до старости жили мы вместе» автор поставил слово «бани» впереди по требованию гексаметра. Но и по своему значению они занимали первое место в жизни древнего римлянина. Ежедневное посещение бани вошло в обычай с I в. н. э. Это предписывалось и требованиями гигиены. На юге ойкумены, где жаркое солнце вызывало обильный пот, особенно в городах, где большая теснота и скученность, бани – не роскошь, а необходимость. Довольно часто вместе мылись мужчины, женщины и дети.

Порой посещение бань разными полами как‑то упорядочивалось (женщины – в первую половину, мужчины – во вторую половину дня). Были любительницы‑женщины, которые предпочитали мыться с мужчинами, о чем пишет Марциал (мылись «вместе с юношами и стариками»). Такие эмансипированные дамы то и дело мелькают на страницах произведений Марциала и Ювенала. Даже Плиний восклицал, взывая к тени Фабриция: «О, если бы он увидел… женщин, которые моются вместе с мужчинами!» Чтобы не было места соблазну и разврату при посещении бань, император Адриан установил «раздельное мытье для мужчин и женщин». Но порочная натура человека известна. Все вскоре забыли о запрете. Запретный плод особенно сладок. Марку Аврелию пришлось снова «воспретить совместное мытье». Но Гелиогабал не только вновь разрешил его, но сам всегда мылся вместе с женщинами. Александр Север вновь запретил смешанные бани. Так что борьба «моралистов» и «нудистов» шла в Риме с переменным успехом.

Римские амулеты‑фасцинумы из Геркуланума

Помимо прочего, по воззрениям тогдашней медицины, бани принадлежали к числу действенных врачебных средств, и при лечении некоторых болезней без них нельзя было обойтись. В Древнем Египте и Древней Греции были известны и широко использовались в медицинских и терапевтических целях 14 видов вод (пресная, морская, минеральная, кислая, щелочная), и каждую применяли для лечения разных видов заболеваний. Так, императора Августа его личный врач, Антоний Муза, лечил от неврастении и ожирения специальными ваннами, а для укрепления здоровья рекомендовал пить специальные целебные воды. Говорят, он даже спас от алкоголизма великого Горация, давая ему пить морскую воду.

Мозаика терм Каракаллы

В Риме с 1,3‑миллионным населением уже во времена Августа насчитывалось 865 общественных и 800 частных бань. Общественные термы (их создатель – Меценат) работали днем и ночью, и плата за вход была невысока. Народ по достоинству оценил эти «телесные чистилища». На одной из плит терм кто‑то нацарапал игральную доску, а в ее клетки вписал такую вот «формулу жизни»: надо «охотиться, мыться, играть (в кости), смеяться – это вот жизнь». Каждый отделывал свою баню по своему вкусу. Богачи превращали бани в подлинные произведения искусств: декорировали бани колоннами и статуями, устраивали искусственные водопады, инкрустировали, облицовывали мрамором, заказывая дорогую мозаику для пола («мы дошли до такой прихоти, что желаем ступать только по драгоценным камням»). Наибольшей роскошью отличались, конечно, императорские бани. Первые термы в Риме выстроил Агриппа. Он завещал их в бесплатное пользование римскому населению. Рядом с ними на Марсовом Поле построил термы Нерон. Недалеко от них находились термы Тита и Траяновы термы. Были еще и термы Каракаллы, лучше всего сохранившиеся, занимавшие площадь около 50 га, включавшие огромный плавательный бассейн, галереи с различными типами ванн, двор для занятий спортом. В банях могли принимать водные и парные процедуры одновременно 1800 человек. Термы Каракаллы, где была еще и библиотека, считались достопримечательностью Рима V в. н. э.

Победа венчает Каракаллу

Еще более грандиозным сооружением считались термы Диоклетиана. Помимо огромного бассейна и 3 тысяч ванн, в которых одновременно могли находиться до 3600 человек, тут были прекрасные сады и библиотека. Бани работали таким образом: внутри стен и под полом по медным трубам циркулировала горячая вода, нужную температуру поддерживали с помощью громадной печи, которую топили сотни рабов. Сток воды осуществлялся по специальным серебряным желобам, так как серебро обладало обеззараживающим свойством. Термы стали любимым местом времяпровождения граждан Рима: здесь слушали музыкантов и ораторов, восхищались гимнастами, поэтами, торговали, вкушали напитки и яства, занимались спортом. Для любителей книг тут имелись библиотеки. Поэт Марциал, перечисляя то, чем, на его взгляд, особенно привлекательна и хороша жизнь, называет наряду с любимыми избранными книгами и римскую баню. Говоря иначе, римские бани представляли собой одновременно театр, стадион, оздоровительно‑культурный центр, концертный зал и политический форум. Рим имел особый вкус к строительству. Относительно строек Домициана Плутарх говорил: стоит взглянуть на колоннаду его дворца, на одну из бань или на покои любовницы, как хочется воскликнуть в адрес создателя: «Тебя нельзя назвать ни благочестивым, ни честолюбивым – ты болен: у тебя есть страсть строиться; как и известный Мидас, ты хочешь превращать все в золото и мрамор». Похвальное качество – превращать все, что можно, в красивые и полезные сооружения…

К слову сказать, и наши далекие предки очень уважали бани… По словам того же Геродота, у скифов уже существовали прообразы бань (обтянутая войлоком юрта, в которой стоял чан с горячей водой, куда бросали раскаленные камни). На камни сыпали семена конопли. И поднимался такой сильный и духовитый пар, какого, по мнению Геродота, «…никогда не бывало в греческой паровой бане». Мифы и летописи древних славян говорят, что боги черпают свою силу в бане. Даже происхождение человека, по мнению первых русичей, тесно связано с баней. Русские строили бани по приницпу древнегреческих, с соблюдением принятых в Греции лечебных процедур. Такие бани назывались заведениями «для немогущих». Это отражено и в Уставе великого князя Владимира в 966 г. Хотя русские, в силу мест их обитания, создавали бани как «дома из дерева».

Термы (реставрация по Виоле де Дюк)

Мраморные и каменные бани появились у нас довольно поздно. Как известно, приехавший в Россию шотландский архитектор Чарлз Камерон (1743–1811) тут выстроил не только Павловск, Адмиралтейство, царскосельские залы, но и создал знаменитые «Термы римлян». Он более всего другого гордился термами в Царском Селе, которые считал самым дивным своим произведением. В них он воплотил всё, чем восхищался в молодые годы, производя раскопки древних терм в Риме. В так называемых агатовых комнатах он поместил на первом этаже Царскосельских терм теплые и холодные ванные помещения с комнатами для отдыха и массажа, на втором этаже – залы для занятий и бесед и библиотеку для отдыха интеллектуалов. Агатовые комнаты соединил с дворцом висячим садом, разросшимся до высоты второго этажа. К его саду примыкала большая галерея, названная позднее имемем Камерона (с нее удобно смотреть на иллюминации, гуляния в парке и на озере). С галереи вниз шла лестница с пологим пандусом.

По мере роста богатств менялись постройки, принадлежавшие состоятельным римлянам. Так, восхищаясь простотой бани Сципиона, Сенека писал о термах: «Человек сочтет себя жалким бедняком, если по стенам его бани не вставлены сверкающие большие круги драгоценного мрамора, если александрийский мрамор не отделан инкрустацией из нумидийского, если бассейны, куда мы опускаем наше тело, выпаренное обильным потением, не выложены фасосским мрамором, который раньше был редкостью в храме, если вода льется не из серебряных храмов! Теперь назовут берлогой баню, где солнце не льется круглый день через широчайшие окна, где нельзя одновременно мыться и загорать, где из ванны нельзя глядеть на поля и на море». Так изменился Рим.

А. Левшин. Общественные бани в разрезе

Учитывая всевозраставшую необходимость жителей Рима и империи в воде, всюду создавались каналы, шлюзы, резервуары для регулировки, хранения вод, длинные и мощные акведуки, по которым вода с гор доставлялась в населенные пункты. «Акведуки – главное свидетельство величия Римской империи», – заявил сенатор Юлий Фронтин, заведовавший водоснабжением Рима в начале II в. н. э. И в самом деле, иные из них представляли собой шедевры архитектурной и инженерной мысли. Это и акведук Марция длиной в 90 км; и акведук Клавдия длиной в 30 км, имевший мосты и тоннели, и знаменитый акведук через реку Гард на юге Франции (Пон‑дю‑Гард) для г. Ним, в виде трехъярусной аркады высотой 49 м, длиной 50 км (вода в этот галльский город доставлялась по водопроводным трубам протяженностью до 30 км). Как‑то об акведуке Клавдия римский ученый Плиний Старший сказал: «Ничего более удивительного не было на всем земном шаре». Открыт был в Риме и новый водопровод Aqua Virgo, созданный Агриппой. Все в один голос сочли его замечательным вкладом в деле обустройства Вечного города. Первый акведук появился в Риме еще в IV в. до н. э., а к III в. н. э. миллионный Рим снабжали водой уже 11 прекрасных акведуков. Все тот же Фронтин, оценивая их значимость, справедливо заметил, что «нельзя сравнивать их каменные громады с бесполезными пирамидами Египта или с самыми прославленными, но праздными сооружениями греков».

Акведук через реку Гард

В Риме и в других городах Италии, как показывают развалины, найденные в Тимгаде, имелись весьма удобные и даже комфортабельные уборные. Город, в котором нет приличных уборных (таково наше твердое убеждение), не может содержать в чистоте и здравии не только тело, но и душу… Один автор писал: «На улице, расположенной недалеко от форума, следовательно, в центре города, где происходило наиболее оживленное движение, устроено отхожее место на 24 человека. У входа – маленькая прихожая, в которой находился, вероятно, раб, взимавший с посетителей небольшую плату. Сиденья не отделены друг от друга перегородками; зато устроены необходимые приспособления для спускания воды, а сиденья снабжены спинками, украшенными резными дельфинами».

Термы Адриана в Лептис Магна. Ливия

Надо сказать, не только в Риме создавались прекрасные сооружения. Всюду, где римляне обосновывались достаточно прочно, они строили новые города, а мелкие поселения превращали в городские населенные пункты. При Августе и его ближайших преемниках в первую половину I в. н. э. основаны были в Галлии такие города, как Немаус (Ним), Виенна (Вьенн), Карпентрис (Карпентер), Толоза (Тулуза), Авеннио (Афиньон). Для расселения военных ветеранов была заложена колония Августа Винделикорум (ныне Аусбург в верховьях Дуная). Рим укрепил город Тауринор (Турин). Прокладывались всюду дороги, ставили миллиарии (верстовые столбы). При Августе была организована императорская почта, доставлявшая госдепеши с необычной для того времени скоростью.

Указательный столб Империи

В провинциях произвели перепись населения, установили имущественный ценз, организовывали муниципальное управление. Возникали и профессиональные корпорации ремесленников и предпринимателей, поощрялась торговля. Города имели свои собрания, свои праздники. Велось активное строительство жилых кварталов и общественных зданий (амфитеатров, храмов, акведуков, терм). Так, к примеру, стоит отметить, что если по всей Италии насчитывалось тогда около ста зрелищных сооружений, то только в галльских городах в течение I–III вв. н. э. появилось около ста пятидесяти великолепных строений… Среди них такие как: знаменитый акведук через реку Гард, мост в виде трехъярусной аркады, через который были проложены трубы водопровода длиной в 30 км; амфитеатр в г. Ниме на 25 000 зрителей, позднее расширенный и перестроенный; арка в Карпентрисе, театр в Араузио, храм в Вьенне и т. п. В развалинах Нима найдены скульптуры греческой и римской работы, в том числе и колоссальная голова императора Тиберия. Влияние Рима ощущается в хозяйственном строительстве повсюду. Местные архитекторы перестраивают города по римским канонам – в Иерусалиме при Ироде, в Кесарии и в Иерихоне и т. п. Главные улицы ряда городов украшаются весьма схожими колоннадами. Бани входят в планировку практически и всех городов Греции. В «Жизнеописании Аполлония Тианского» сказано, что эфесцы очень гордились роскошью своих бань; в Магнесии на Меандре доходы с бань шли в пользу местной герусии (II в.); в Милете пользовались немалой известностью бани Фаустины; о банях в Прусе упоминал Дион Хрисостом. Историк Плиний писал императору Траяну: «У жителей Прусы, владыка, баня старая и грязная. Они сочли бы благом постройку новой. Мне кажется, ты можешь снизойти к их желаниям. Деньги на постройку будут: это, во‑первых, суммы, которые я уже начал возвращать и требовать от частных лиц, а затем они сами готовы внести на сооружение бани то, что обычно тратят на масло. Постройки этой требуют и достоинство города, и великолепие твоего времени». На это Траян так отвечал Плинию: «Если возведение новой бани жителям Прусы по силам, то мы можем снизойти к их желанию, лишь бы для этого не надо было новых обложений и не уменьшились средства на будущие необходимые расходы». Причем часто бани соединяли с любимыми греками гимнасиями. В таком огромном эфесском гимнасии, занимавшем почти восьмую часть площади города, термы примыкали к палестре. Тут же был зал императорского культа. Такое соединение греческих гимнасий и римских бань отмечено в Сардах, Траллах, во многих городах. Так, бани‑гимнасии получили широкое распространение и в других провинциях Востока (Египет). Римскими по духу стали и увеселения. По примеру римлян греки строят амфитеатры, где идут гладиаторские бои или травли диких зверей (вместо греческих трагедий).

Подъемный кран. II в. н.э.

Римляне старались, где можно, установить и поддержать приличные отношения с народами. Регионы Азии, Причерноморья усваивали греко‑римскую культуру и сами вносили в нее вклад. Так, в Смирне и Эфесе возникли музеи, ставшие очагами культуры, медицинские школы Пергама и Эфеса пользовались мировой славой. В Гераклее Понтийской, что была тесно связана с центром, Херсонесом Таврическим и другими городами Северного Причерноморья, они расширили порт и даже, видимо, построили маяк. Везде велось интенсивное строительство дорог. На первых порах римляне в Понте опирались на местных династов или на храмы, но с течением времени римляне взяли бразды правления в свои руки, к середине I в. н. э. почти повсеместно отказались от услуг власти местных правителей. Однако некоторые сдвиги в строительстве, культуре, медицине сопровождались, конечно же, значительным ростом эксплуатации и гнета масс. Разумеется, все эти строения возводились прежде всего за счет жителей тех регионов. Все провинции облагались большими налогами и вынуждены были терпеть всевозможные поборы Рима. Немалая часть побежденных продавалась в рабство, а лучшие земли провинций конфисковались в пользу императора, его приближенных, его семьи, его полководцев и солдат. Об этом нельзя забывать.

Примеров тому немало. Вот, скажем, в Прусе городская беднота, возмущенная дороговизной хлеба, вдобавок еще и взвинченной спекулянтами, выступила против богачей, пыталась поджечь дом Диона, а его самого побить камнями. То же видим и в других провинциях. В Ликии и Памфилии устанавливались столь тяжкие налоги, что пришлось даже учреждать особый фонд помощи беднякам.

Портик биржи Евмахии

Даже в тех случаях, когда римляне были вынуждены действовать уступками и миром, вестготы, остготы, бургунды получали землю скорее как дар или дань. Да, это сделало иных помещиками, но это не принесло ожидаемых результатов. Дельбрюк пишет: «Дело заключалось в том, чтобы приспособить германский быт к условиям римской культурной жизни. Это было совершенно невозможно, чтобы дикие воины продолжали свой прежний образ жизни среди римлян… Крупные римские помещики, которые до этого времени содержали варварских наемников, платя огромные натуральные повинности и подати, и которые все же при возникновении спора должны были быть готовы к тому, чтобы их поместье было самым безжалостным образом разграблено этими же самыми наемниками, освободились от части этих тягот посредством уступки земли. Германцы разделились на сравнительно сильные отряды соответственно числу крупных земельных поместий. Каждый их предводитель завладел половиной дома, двора, сада, виноградника, леса и двумя третями пахотной земли с находящимися на ней дворами колонов. В пустые дворы или в те, которые для этой цели были освобождены, он посадил своих товарищей по роду или своих подданных с их семьями, и эти люди должны были хозяйничать на этих дворах так, как они это умели или насколько их к этому побуждало их прилежание. Но своим основным призванием они все же по‑прежнему считали военное дело и в большинстве случаев надеялись на то, что именно оно их прокормит». Те, кто привык жить войной и всерьез не занимался земледелием, вряд ли будет готов в скором времени перековать мечи на орала. Да и соблазны богатств, нажитых быстрым и скорым насильственным путем, губят нации скорее, чем катастрофы.

Вид Эфеса (реставрация)

Впрочем, некоторые императоры действительно внесли огромнейший вклад в процветание провинций и регионов, откуда они были родом или же к которым особо благоволили. Повезло Финикии, которую римляне, не любившие евреев, привечали, возможно, потому, что финикийские города поддерживали их во время войн с Иудеей, Персией, Сасанидской Персией и Пальмирой. Это было почти шесть веков благоденствия и процветания. Вот уж для кого Pax Romana был периодом «всеобщего счастья». Ряд финикийских городов был освобожден от налогов, граждане их пользовались и другими привилегиями. Как писал Квинт Курций Руф, говоря о городе Тире, «под охраной римского гуманного владычества он (Тир) пользуется продолжительным миром, содействующим всеобщему процветанию». По всей Италии финикийские купцы открывали свои конторы. В Риме возник финикийский квартал, крупные поселения финикийцев возникли в Остии, Неаполе, Мизенах. Император Адриан проявлял похвальную и удивительную рачительность, объявив все ценнейшие и высокогорные леса государственной собственностью. Он обнес границы заповедника наскальными надписями и стелами. К сожалению, столь же разумного и давно уж назревшего решения никак не могут принять современные вожди России – сохранить леса.

Дворец Диоклетиана

В Ливане и сейчас можно видеть более ста римских надписей, запрещающих рубку деревьев в здешних лесах. После прихода к власти императора уроженца Африки, Септимия Севера, родом из древней финикийской колонии Лептис в Северной Африке, в Римской империи получили широкое распространение финикийские боги. Тогда на историческую родину императоров, в Финикию, устремлялись многие римляне. Во время гражданской войны Септимий Север был в Сирии и ощутил поддержку со стороны Тира. После победы Септимий Север пожаловал Тиру право римской провинции. Там строились дома, а затем воздвигли один из крупнейших в мире ипподромов (480 м длина, 92 м ширина). Другой император династии Северов – Элагабал (218–222) – поддерживал культ Баала. Он был жрецом бога вплоть до провозглашения императором и носил его имя. Затем бог финикийцев Баал стал и высшим божеством империи. Евтропий недовольно сказал, что он «опорочил себя всяческими мерзостями». Финикия росла и хорошела. Свет имперской благодати падал и на новые города. Так вот поднялся Берут (нынешний Бейрут), где в 15 г. до н. э. Марк Агриппа, зять императора Августа, поселил ветеранов пятого и седьмого римских легионов.

К замечательным творениям римских зодчих отнесем и дворец Диоклетиана – великолепный памятник древнеримского искусства. В 284 г. н. э. Диоклетиан встал во главе римского государства. Это был последний правитель единого Рима… Огромность империи и возникшие проблемы с управлением территориями вынудят его поделить империю, западная часть которой будет отдана соправителю, Максимилиану. Сам же он стал управлять восточной частью (будущей Византией). Граница двух империй прошла тогда как раз по территории нынешней Далмации и Хорватии, где и расположен на побережье Адриатического моря Сплит (тогда этот город назывался Салона и тут, согласно преданию, родился Диоклетиан).

Триумфальная арка

Он построил дворец‑крепость, которая и стала его резиденцией. Византийский император Константин Багрянородный писал: «Император Диоклетиан основал город Аспалат и построил в нем дворец, превышающий всякое описание, которого остатки носят следы древнего величия, хотя они уже почти стерты веками». Это сказано в X в., а в XIX в. русский ученый и путешественник Е. Ковалевский писал: «Дворец императора Диоклетиана – увы, обезображенный, застроенный и заслоненный, все еще поражал воображение воспоминанием прежнего величия». Немецкий архитектор Г. Неман в начале XX в. произвел детальные обмеры и исследования памятника, а в 1910 г. он же сделал хорошую реконструкцию фасада дворца, Перистиля и других частей дворцового комплекса. Впоследствии другие архитекторы дополнят реконструкцию. Дворец был грандиозным сооружением площадью более 30 тысяч квадратных метров. Он располагался на самом берегу бухты, так что южная стена поднималась из воды на высоту 25 метров (северная – 18 метров). «Можно себе представить, – пишут наши искусствоведы, авторы труда о Сплите и Дубровнике, – какой вид открывался на императорскую резиденцию со стороны моря. Огромный дворец из белоснежного камня с легкими красными и голубыми прожилками сверкал на солнце, как сказочное чудо, поднимаясь из мор‑ских глубин. В настоящее время камень изменил свой цвет, века наложили патину на стены дворца, и они уже не поражают искрящейся белизной только что отшлифованного блока». От тех времен до нас дошел Перистиль, огромный прямоугольный зал (24 ґ 13,4 м) под открытым небом, расположенный между Мавзолеем и храмом Юпитера. В Средние века храм Юпитера стал баптистерием, крещальней Иоанна Крестителя – уже в XX в. тут установлена бронзовая золоченая фигура Иоанна работы крупнейшего скульптора Югославии Ивана Мештровича. В настоящее время на территории дворца Диоклетиана в Сплите разбросаны сотни древних построек, возраст которых насчитывает 500–600–700–800 лет. Иные из них – подлинные шедевры архитектуры.

Триумфальная арка императора Тита

Всевозможные дворцы, арки, башни, колонны строились всюду. Прославлению власти Рима служили многочисленные арки и рельефы, возводившиеся по всему миру, там, где только ступала нога римлянина, где он смог обрести господство. Рельефы на триумфальных арках рассказывают о событиях, связанных с тем, как совершалось покорение народов. Если верить историкам, впервые сцены, изображавшие битвы римлян, воины пронесли в год триумфального шествия полководца Папирия Куроса, покорившего самнитов (272 г. до н. э.). Сцены побед над пунийцами заказал Тиберий Гракх после редкой победы над ними в 214 г. до н. э. Картина не только прославляла победу его отца, но и в тяжелое для Рима время поднимала дух квиритов. Тогда всем казалось, что победа Ганнибала над Римом близка. Во время триумфа Сципиона Африканского демонстрировали картину, на которой изображался его успех при Заме (201 г. до н. э.). Во время галльского триумфа Юлия Цезаря участники шествия несли изображения разрушенных городов противника и сцены смерти галльских вождей. То же делалось в честь Помпея, в 61 г. до н. э. разгромившего Митридата (на одной из картин показана сцена самоубийства Митридата). Иные, используя такого рода «триумфальные картины», добивались избрания на почетные должности (так, Луций Гостилий Манций был избран в консулы). Как видите, у римлян, чтобы быть избранным на важный пост, нужны были весомые доказательства побед.

План триумфального шествия

Наиболее внушительное зрелище представляли, конечно, триумфальные арки: арка Тита (81 год н. э.), украшенная рельефными композициями, изображает шествие легионеров во главе с императором‑победителем; арка Траяна в Беневенто (114 год н. э.); арка Константина с рельефами времен Траяна, созданными в память побед Траяна над восточными народами; арка Марка Аврелия и Луция Вера в Триполи (163 год н. э.); арка Августа в Римини (27 г. до н. э.). Как правило, арки воздвигались какому‑то лицу решением Сената и Народного собрания в знак благодарности за его деяния. Города Рима стали пособиями для чтения, и читателями в них выступали самые различные слои – от патрициев до рабов. В древнеримском городе кроме триумфальных арок было немало архитектурных сооружений. На них помещались разного рода тексты. Град воспринимался как монументальная книга. Возводившиеся в Риме арки отождествляли собой триумф победителя и строились повсюду – в Коринфе, в сирийской Антиохии при Траяне, рядом с храмом Адриана, в финикийском городе Тире (к арке вела римская дорога, проложенная через древний акрополь), в Кизике, Эфесе, Милете. Там обычно строились и разные общественные источники – «совершенно в римском стиле».

Триумфальная процессия

О том, что было запечатлено на подобных арках или картинах, говорит Иосиф Флавий, описывая один из римских триумфов: «…Веспасиан и Тит появились в лавровых венках и обычном пурпуровом одеянии и направились к портику Октавии. Здесь ожидали их прибытия сенат, высшие сановники и знатнейшие всадники… После молитвы Веспасиан произнес перед собранием краткую, обращенную ко всем речь и отпустил солдат на пиршество, обыкновенно даваемое им в таких случаях самим императором. Сам же он проследовал к воротам, названным триумфальными вследствие того, что через них всегда проходили триумфальные процессии… открыть триумфальное шествие, которое подвигалось мимо театров для того, чтобы народ легче мог все видеть. Невозможно описать достойным образом массу показывавшихся (во время триумфа. – В. М .) достопримечательностей и роскошь украшений, в которых изощрялось воображение или великолепие всего того, что только может себе представить фантазия, как то: произведений искусства, предметов роскоши и имеющихся в природе редкостей… Все в тот день было выставлено напоказ, чтобы дать понятие о величии римского государства… Множество отдельных изображений чрезвычайно живо вопроизводило войну в главных ее моментах. Здесь изображалось, как опустошается счастливейшая страна, как истребляются целые неприятельские толпы, как одни из них бегут, а другие попадают в плен; как падают исполинские стены под ударами машин; как покоряются сильные крепости, или как взбираются на самый верх укреплений многолюднейших городов, как войско проникает через стены и наполняет все кровью; умоляющие жесты безоружных, пылающие головни, швыряемые в храм, дома, обваливающиеся над головами своих обитателей, наконец, после многих печальных сцен разрушения, водяные потоки, – не те, которые орошают поля на пользу людям или животным, а потоки, разливающиеся по охваченной повсюду пожаром местности. Так изображены были все бедствия, которые война навлекла на иудеев. Художественное исполнение и величие этих изображений представляли события как бы воочию и для тех, кто не был их очевидцем. На каждом из этих сооружений был представлен и начальник завоеванного города в тот момент, когда он был взят в плен… Предметы добычи носили массами; но особенное внимание обращали на себя те, которые взяты были из храма, а именно: золотой стол, весивший много талантов, и золотой светильник… Последним в ряду предметов добычи находился Закон иудеев. Вслед за этим множество людей несло статуи богини Победы, сделанные из слоновой кости и золота. После ехал Веспасиан, за ним Тит, Домициан в пышном наряде сбоку».

Римские руины в Испании. II в. до н.э.

Римляне очень бы удивились, если бы им кто‑нибудь сообщил, что появится на свете такая страна, где народ будет гораздо чаще и охотнее избирать на высокие посты отчего‑то тех, чей путь наверх усеян позором предательств и поражений.

К любопытным выводам приходишь, когда внимательнее рассмотришь итоги римского правления в Африке или в Испании… Особый интерес представляет все же именно Африка, поскольку населяющие ее племена в этническом, да и культурном плане дальше остояли от италиков. Обратимся за помощью к книге Т. П. Каптеревой о странах Магриба (Алжир, Тунис, Марокко). Практически тут, в Египте, еще в Ливии и Нубии, на побережье Средиземного моря, влияние греческой и римской культур было наиболее заметно. Напомним, что в суровой схватке Рима с Карфагеном ливийские царства, как и Нумидия с Мавретанией, играли заметную роль. Земли Нумидии (восточный Алжир и западный Тунис) полукольцом охватывали владения Карфагена. Разумеется, нумидийцы, которые известны как прекрасные конники, принимали самое непосредственное участие во всех войнах, захвативших регион. Царь массилов, Масинисса, появляющийся часто в описаниях историков, объединил нумидийские племена, превратил их в земледельцев и приобщил к цивилизации. Полибий писал, что царь сумел, с помощью Рима, коренным образом изменить положение своей страны. Земля тут стала плодоносить, так как он умело использовал, как мы бы сказали, «новые технологии». Он активно повел городское строительство (особенно в столице). С ним стала расцветать и торговля. У карфагенян он перенял некоторые формы пунийской цивилизации, систему управления городов (с помощью суфетов). В итоге этой грамотной взвешенной политики страна скоро преобразилась. Автор пишет: «Цари Нумидии и Мавретании покровительствовали строительству и искусству, они охотно приглашали в свои города греческих мастеров. Как и в пуническую эпоху, в Северную Африку ввозились иноземные художественные произведения. Переданнная римлянами нумидийским царям богатейшая карфагенская библиотека – целый свод знаний – не могла не сыграть значительной роли в развитии духовной жизни африканского общества».

Африканские предметы искусства

Политика древней колонизации рим‑скими войсками имела свои особенности. Дело в том, что север Африки всегда был, если позволительно такое сравнение, в своем роде уязвимым подбрюшьем Рима. Ведь именно тут накапливался тот горючий материал, концентрировались военные силы и политические центры, что в любую минуту могли вмешаться самым роковым образом в судьбы Рима (Ганнибал, Цезарь, Помпей, Антоний, Клеопатра, Птолемей, Югурта). Примеры этих коллизий известны. Хотя судьбы иных претендентов на трон оканчивались плачевно. Внук Маниссы царь Югурта пытался объединить нумидийские земли, но был выдан Риму своим союзником и тестем мавританским царем Бокхом I в 104 г. до н. э. и задушен в Туллиануме, в подземной тюрьме. Саллюстий оставил нам ценные свидетельства того, как Рим вмешивался в дела Нумидии, ставя во главе правления страной то одного, то другого претендента. Говоря о людях, что тут обитали в древности, Саллюстий отмечает, что они представляли собой смесь местных туземных племен с мидянами, персами и армянами, что некогда «переправились на судах в Африку и заняли места, ближние к нашему морю» (то есть к Средиземноморью). Как это часто случалось, двоим претендентам на власть оказывалось тесно в одном царстве. В конечном счете Югурте удалось с помощью хитрости вынудить своего соуправителя, Адгербала, уступить власть.

Богатства африканской земли

Захватив власть в автономной части страны, Югурта «первым делом умертвил в жестокой пытке Адгербала, а затем перебил всех взрослых нумидийцев и купцов без разбора – всех, кто попался с оружием в руках. В этом месте труда Саллюстий дает красноречивое описание и продажности рим‑ской сенаторской знати. Он привел фразу, которую Югурта, покупавший сенаторов и политиков Рима с необычайной легкостью, однажды произнес, покидая столицу империи (после первого суда над ним). Суд более походил на фарс. «…Выехав из Рима, он все оборачивался молча назад и, наконец, промолвил: «Какой продажный город! Он сгинет бесследно – пусть только найдется покупатель»». В 46 г. до н. э. Нумидия была превращена в римскую провинцию Новая Африка (Africa Nova), а затем полностью слита с провинцией Старая Африка (Ffrica Vetus). Во время принципата Августа провинции, представлявшие собой территорию бывшего Карфагенского государства, поделили между сенатом и императором.

Изменения коснулись Мавретанского царства, где решением Августа престол был передан Юбе II, сыну погибшего нумидийского царя Юбы I (в 25 г. до н. э.). С младенческих лет он был вывезен в Рим и воспитывался в императорской семье. В жены ему дали Клеопатру‑Селену, дочь Марка Антония и египетской царицы Клеопатры, после их гибели взятую, как и Юба, в числе заложников в Рим. Такого рода «монархи на поводке» станут обычным явлением не только в Римской империи, но и во всех империях последующих столетий. В таком подходе к воспитанию элит есть свой смысл и свой резон. Юба, как и многие из римских почетных заложников, был очарован и покорен греческой культурой и римским величием. Эти же метаморфозы, как мы видим, произошли с Флавием, Иродом, Полибием, как и с сотнями знатных юношей, что были увезены в Рим.

Он станет ученым, меценатом, поклонником греческого искусства. Одну из его столиц, Иол, он даже назвал в честь Августа – Цезареей. Историки отмечают, что цветущая Цезарея стала не только очагом распространения августовского классицизма на африканской земле, но и местом хранения, собирания греческой пластики. Как отмечал Тураев, пуннизм, эллинизм, египетские воспоминания, царство милостью Рима и служение верой и правдой Кесарю – все это слилось при дворе африканской Кесареи и сделало из Юбы II «одно из интересных явлений истории». Его необычайная разносторонность, широкая эрудиция, знания в области истории, географии, естествознания превратили полудикого туземца в просвещенного государственного деятеля, африканского Цицерона.

Арка Константина в Риме

В период, называемый неопуническим, что продлился более двух столетий, в Африке были воздвигнуты великолепные памятники культуры. Желающему в этом убедиться достаточно посетить Национальный музей Бардо в Тунисе. К тому же за время археологических раскопок обнаружено около 650 поселений в Северной Африке. В востановленном Карфагене были прекрасные двухэтажные термы с открытым бассейном, соляриями, палестрой, что были воздвигнуты в 146–162 гг. н. э. при императоре Антонине Пие. Они были украшены гранитными и мраморными колоннами, скульптурой и мозаиками. В Африке сооружались театры, цирки и амфитеатры, «столь грандиозные, что могли бы вместить сразу население нескольких африканских городов и их окрестностей». Многие из них прекрасно сохранились. Одним из самых знаменитых строений считается театр ливийской Сабраты. Крытый одеон, цирк в Карфагене был близок по величине к Большому цирку в Риме. Великолепны арочные сооружения Северной Африки, типа арки Каракаллы в Тевесте (216 г. н. э.). Потрясающее впечатление производят руины Великого Лептиса и Сабраты. На месте древней Эа вырос город Триполи. Город Лептис был даже основан раньше Карфагена. Будучи крупным торговым центром, город стал быстро разрастаться после того, как Август освободил его жителей от огромного налога, которым его обложил Юлий Цезарь за поддержку Помпея. В пору расцвета Великий Лептис насчитывал около 80 000 жителей и занимал площадь в 4 кв. км. В Африке было воздвигнуто немало великолепных храмов, алтарей, форумов, статуй, бассейнов, театров, триумфальных арок.

Монета с изображением императора Юлиана

Мозаичный пол, показывающий смену сезонов

Ничуть не меньше знаков созидательной деятельности видим мы и в римской Британии. В частности, этой теме посвящены работы известного английского ученого М. Хенига, его «Религия в римской Британии» (1984) и «Искусство в римской Британии» (1995). О важной роли рим‑ской армии в деле обустройства инфраструктуры Британии говорилось уже не раз многими историками, начиная с Тацита, но говорилось крайне скупо. Тацит пишет: «Британия покорена и тут же утрачена». Причина такой его сухости понятна… Покорение Британии было начато еще Веспасианом (тогда еще легатом) в 40‑х гг. н. э., а завершено было тестем Тацита Юлием Агриколой в 83 г. н. э. Оно стоило Риму немалых усилий и жертв. В 86 г. н. э. Домициан вывел стоявший там легион, и местные племена вновь усилили натиск на римлян, добиваясь полной независимости. Тацит также упоминает некоего местного правителя, который сохранял верность римлянам. Надо сказать, что в Британии найдено немало артефактов, свидетельствующих об активной культурной жизни, налаживающейся под влиянием римлян в так и окончательно не побежденной Британии. Упомянутый М. Хенига пишет в труде «Наследники короля Верика. Культура и политика романской Британии» (2002) о том, что сыновья вождей получали римское образование, обучались риторике и получали своего рода юридическое образование. Хотя ни один из источников, свидетельствующих о наличии на островах такого рода писаний не дошел до современников (ранее эпохи поздней империи, V–VI вв. н. э.), не исключено, что британцы изучали труды Цицерона и Квинтилиана. Среди самой образованной публики пользовались популярностью книги Вергилия и Овидия, Гомера и Менандра. Среди них тогда не могло быть таких выдающихся поэтов (известен некий поэт Сильвий Бонус, выпустивший свои «Эпиграммы» в 382 г. н. э.). Тем не менее мозаики и разного рода памятники хранят поэтические строки британцев. Уровень грамотности был достаточно высок не только среди представителей правящего класса, прилично знавших латынь, но и у простых людей. Скажем, горшечник нередко мог украсить изделие какой‑либо привлекающей внимание надписью. Найдены железное стило и вощаные таблички для записи, а также строчка из «Энеиды», нацарапанная заглавными буквами. И тут же приписка учителя: «Грязная работа!» Возможно, то был опус ребенка некоего аристократа (по имени Сереалис). Помимо предметов школьного обихода, были найдены многочисленные монеты, медальоны, мозаичные панно, памятники, предметы вооружения, украшения, одежды и т. д. Даже то немногое, о чем мы тут сказали, позволяет согласиться с мнением М. Хенига: «…Теперь я верю, что римская Британия была, в значительной части, созданием коренных ее жителей. Это они, а не солдаты (Рима), что быстро прошли сквозь ранее обустроенную часть провинции на дальние пограничные земли (зачастую совсем пустые), именно они являются подлинными героями и героинями рассказанной мною истории».

Венера, Дидона и Эней

Дом Фавна в Помпеях

А возьмите то, как изменилось положение германцев, которые на протяжении многих лет упорно сражались с римской державой, отстаивая свою свободу. И правы те, кто указывают на огромную разницу в их культуре и положении во времена Тацита, то есть в I – начале II вв. н. э., и в III в. Бесспорно, войны в III в. между Империей и племенами Северной, Средней и Восточной Европы шли с неослабевающей силой, но их характер изменился. Племенная знать германцев III в. н. э. заметно отличалась от своих диковатых предшественников. Она была намного образованнее, культурнее, организованнее, богаче. Она уже нуждалась в предметах роскоши и культурного быта. Следуя навыкам римлян, германские мастера стали изготавливать тонкие ткани, изящную утварь, дорогое оружие, драгоценные украшения из золота и серебра. В Шлезвигских болотах были найдены вещи, относящиеся к данному периоду, свидетельствующие о том, что местное германское ткацкое, кожевенное, керамическое, стекольное, металлургическое и другие производства находились на довольно высоком уровне. Используя достижения римской технологии, германцы научились изготавливать превосходное оружие. Быстро развивались торговые отношения с близкими по культуре и воззрениям племенами Прибалтики и Скандинавии. Германцы из Средней Европы обрели неплохие навыки кораблестроения и мореплавания (в тех же болотах Шлезвига найдены дубовые ладьи на четырнадцать пар гребцов). Суда использовались не только для торговых операций, но и для пиратских набегов. Морской грабеж приносил германцам богатую добычу и давал рабов для продажи. Развивались земледелие и скотоводство. Это в свою очередь позволило вывести породы крепких лошадей, позволившие создать регулярную конницу, главную военную силу герман‑ского войска. Германцы, будучи отличными воинами, охотно шли на службу к римским императорам. От Рима они получали земельные участки, которые переходили к сыновьям, если те давали согласие продолжить службу. В итоге Рим все больше и больше вынужден был надеяться на помощь племен в обороне своих провинций, а также в борьбе за власть в междоусобных войнах. И тем не менее мир заметно изменился благодаря усилиям Римской империи… Показательно и то, что своего наибольшего спокойствия тогдашний мир достиг во времена Антонинов, Антонина и Марка Аврелия. Их совместное правление продолжалось двадцать два года. Это было время мудрых и умелых политиков (заметим, что Антонин оставил профицит в 2,5 миллиарда сестерциев). Один по крови наполовину галл, другой – наполовину испанец. По словам Марка Аврелия, Антонина отличала «трезвость во всем». Это гражданам Рима нравилось в их вождях, как это явно нравится и гражданам России, после периода чудовищных пороков и злоупотреблений прошлого режима… Марк Аврелий пытался удержать Империю в границах разума, сдержанности. Ему это на какое‑то время удалось. Стал ли Рим общей родиной людям? Грек Э. Аристид считал, что да, ибо грек и варвар могут безопасно отправляться, куда заблагорассудится. Рим повсюду улучшал жизнь, утверждал свои законы и порядки. «Человечество… благодаря вам наслаждается благоденствием и процветанием». Ф. Фонтен также уверяет, что римская Галлия превратилась в тихую и мирную страну под защитой Рима.

Антонин Пий в тоге

Мир заметно изменился благодаря усилиям Римской империи. Показательно и то, что своего наибольшего спокойствия тогдашний мир достиг во времена Антонинов, Антонина и Марка Аврелия. Их совместное правление продолжалось двадцать два года. Это было время мудрых и умелых политиков (Антонин оставил профицит в 2,5 миллиарда сестерциев). Один был по крови наполовину галл, другой – наполовину испанец. По словам Марка Аврелия, Антонина отличала «трезвость во всем». Это гражданам Рима нравилось в их вождях, как это явно нравится и гражданам России, после периода чудовищных пороков и злоупотреблений прошлого режима. Марк Аврелий пытался удержать Империю в границах разума, сдержанности. Ему это на какое‑то время удалось. Стал ли Рим общей родиной людям? Грек Э. Аристид считал, что да, ибо грек и варвар могут безопасно отправляться, куда им заблагорассудится. Рим повсюду улучшал жизнь, утверждал свои законы и порядки. «Человечество… благодаря вам наслаждается благоденствием и процветанием». Ф. Фонтен также уверяет, что рим‑ская Галлия превратилась в тихую и мирную страну под защитой Рима.

Так кельты расправлялись с пленниками

И хотя многое в деятельности древних римлян вызывает критику и укоры, они по‑своему пытались цивилизовать жизнь народов, попавших в орбиту их власти и деятельности. Скажем, они не были гуманее или рациональнее греков, но им претила бессмысленная жестокость. В гладиаторских боях или казнях рабов, при всей жестокости упомянутых актов, им виделся некий рациональный смысл – сохранение основ Империи. В то же время они отрицательно относились в I в. до н. э. и позднее к человеческим жертвоприношениям, считая это безусловным признаком варварства. Там, где устанавливалась их власть, пресекались всякие человеческие жертвоприношения. «Лучше всего мы знаем о том, – пишет А.И. Зайцев, – как римляне запретили приносить человече‑ские жертвы кельтским друидам; в конце концов ликвидировали они и практику принесения в жертву детей какому‑то берберско‑пуническому божеству, почитавшемуся в римской Африке под именем Сатурна». Даже греки в ряде случаев прибегали к людским жертвам, о чем говорит история с Фемистоклом и вариант мифа о царе Ликаоне, нечестивые сыновья которого закололи юношу и принесли его в жертву Зевсу.

Мы перечислили лишь малую толику из того, что составляло величие и славу Империи, что вызывало восхищение и уважение тех, кто видел воочию плоды ее цивилизации и мог ими пользоваться. Даже то немногое, что мы смогли рассказать, а точнее, пересказать, позволит взглянуть на феномен Империи более трезво, иными глазами, говорить о ней чуть иначе, чем нас вынуждают пристрастия. Нам кажется, Вергилий в «Энеиде», противопоставив Рим грекам, несколько все же принизил творческие способности и созидательный дух римского народа:

Смогут другие создать изваянья

живые из бронзы,

Или обличье мужей повторить

в мраморе лучше,

Тяжбы лучше вести и движенья

неба искусней

Вычислят иль назовут восходящие

звезды, – не спорю:

Римлянин! Ты научись народами

править державно –

В этом искусство твое! – налагать

условия мира,

Милость покорным являть и смирять

войною надменных!

Здесь надо было сделать некое пояснение к тексту, что даст нам возможность наглядно увидеть, что означали слова Вергилия – «править державно», или же – «налагать условия мира». Между римскими победами, покорениями народов и царств, с одной стороны, и активным строительством целого ряда сооружений и дорог в городах империи или в ее провинциях – с другой, безусловно, имелась определенная взаимосвязь. Так, водопровод Старый Анио (закончен в 272 г. до н. э.) был построен на средства, полученные Римом в результате разгрома Пирра; Марциев водопровод – в 144 г. до н. э., на средства, полученные после разгрома и разрушения Коринфа. На добычу от галльской кампании Цезарь начал в 54 г. до н. э. реконструкцию Эмилиевой и Семпрониевой (а впоследствии Юльевой) базилик – знаменитых общественных сооружений римского форума. Колонна Дуилия прославляла римского полководца, создавшего в ходе 1‑й Пунической войны флот Рима, одержавшего славную морскую победу над карфагенянами, колонна Траяна воздвигнута в честь победы над даками. Такова цена их побед.

Фонтан в доме Большого фонтана

Разумеется, существенную лепту в триумф римского духа внесли и деятели культуры и искусства. Они интенсивно работали в области переделки старых форм и создания новых. Опираясь на греков, они сумели создать литературные формы – пастораль, роман, сатиру. Как выше отмечалось, они превратили арку в символ победы. Архитектурные ансамбли по красоте и великолепию заметно превзошли всё, что было построено архитекторами мира до той поры. Благодаря им искусство портрета стало более реалистичным. Впервые в таких масштабах приступают к изучению искусства. В Риме появляется большое число научных трудов, изданий произведений Гомера, теоретических трактатов, исторических исследований, грамматик, каталогов и книг критического содержания. Именно в этот период Гораций пишет свою «Науку поэзии», Витрувий – научное пособие для архитекторов, Аристоксен – краткое руководство по музыке, Квинтилиан – «Наставление в ораторском искусстве». Эти труды в дальнейшем станут для многих поколений интеллектуалов и деятелей искусств бесценным пособием.

Сама природа становилась объектом решительного вторжения человека. Уже у Платона, в его утопической картине будущего, рисуется «правильный» вид Атлантиды. Там, где дикая природа как‑то нарушала гармоничный вид полиса, там ее старались выправить с помощью искусства и строительных работ («где его форма нарушалась, ее выправили, окопав со всех сторон каналом»). Каналы, мосты, гавани в корне меняют природный ландшафт. Видимо, древние цари Атлантиды, создавая остров, преображали природу: «Пользуясь этими дарами земли, цари устроили святилища, дворцы, гавани и верфи и привели в порядок всю страну…». На ту же стезю преобразователей мира и природы встали и другие народы античности. Чего стоил хотя бы проект Динократа, о котором писал Витрувий. Проект предполагал преображение горы Афон в гигантскую статую, на ее левой руке уместился бы целый город, а на правой – гигантская чаша, куда стекали бы воды горных источников, этакая античная Братская ГЭС (проект описал Витрувий). Правда, Александр Македонский проект отклонил, выяснив его экономико‑стратегическую нецелесообразность, но сам замысел «в части его великолепной композиции» все ж оценил по достоинству. Античная культура достигла тех высот сложности (но и гордыни), когда вызов природе стал логичным движением человеческого разума. Так же поступал с природой великий Петр, создав Петербург, не утопическую – реальную Атлантиду севера!

Фонтан рек в Риме

Все, что целесообразно, то возможно, что возможно – то естественно, а что естественно – то необходимо… В цицероновском трактате «О природе богов» звучит панегерик победоносной природе людей: «Одни только мы способны обуздывать самые неистовые порождения природы – моря и ветры, благодаря науке мореплавания. И вследствие этого мы употребляем для себя великое множество продуктов моря и наслаждаемся ими. Полностью властвует человек и над тем, что дает хорошая суша. Мы используем равнины и горы. В нашем распоряжении реки и озера. Мы засеваем поля, сажаем деревья. Подводя воду, мы сообщаем плодородие почве. Мы сдерживаем течение рек, направляем их, поворачиваем их. Короче, наши руки как бы создают в природе вторую природу. Да что там говорить! Не проник ли разум человеческий даже в небо?». Эта потрясающая песнь торжеству человеческого гения и таланта как будто переносит нас в XX в. – с его величественными проектами обуздания морей, прорытия великих каналов, преобразования пустынных земель, поворотами рек, наконец, прорыва людей в небо и космос. Даже Солнце, Луну и прочие светила, согласно утверждению Цицерона, следует считать сделанными «для людей».

Джузеппе и Паоло Гроппелли. Талия. Летний сад

Рим – один из крупнейших преобразователей мира. Следуя примеру египтян, жителей Месопотамии, он упорно и целенаправленно создавал, строил, созидал везде, где ступала нога римского солдата и устанавливалась власть Империи – от побежденного Карфагена до Понта Эвксинского, от Сирии и Антиохии до Галлии и Британии. Как пишет историк: «Что же касается Рима, то его солдаты начинали завоевание новых земель с их прямого преображения, с подчинения чужих ландшафтов урбанизму привычного им мира, строя лагеря и дороги, они закрепляли свое присутствие на необжитых землях. И это тоже была победа «возделывания», культуры в этимологическом значении слова, над природой, над владениями варваров. Пафос победы над дикой природой торжествовал в пафосе победы над дикими племенами. Перенесенные из города‑государства Рима фрагменты его конструктивного, архитектурного тела до сих пор как форпосты римского народа стоят на границах его былой империи». Потому и надо воздать должное конструктивно‑созидательному духу творцов Империй.

Гавань и суда

Справедливость требует опровергнуть представления о римлянах только как о завоевателях, эксплуататорах или никчемных прожигателях жизни. Они еще и созидали. В действительности, никто другой в тогдашнем мире не сумел бы осуществить (на римском уровне) масштабную одиссею освоения громадных пространств. Они не только повсюду строили дороги, города, цитадели, театры и амфитеатры, но и совершали, вероятно, морские плавания. Хотя в 1‑ю Пуническую войну они имели, видимо, еще очень скромный флот (20 судов), но затем, как мы знаем, быстро создали мощные военные эскадры и солидный торговый флот. При Нероне, когда понадобилось перевезти по морю громадный обелиск 40‑метровой высоты, они построили судно водоизмещением в 1300 тонн. Корпус судна для прочности ниже ватерлинии обивали медью и свинцом.

Ночи на Востоке

На таких кораблях можно было добираться куда угодно, если уж Хейердал на довольно хлипком плоту сумел совершить столь грандиозные путешествия. Существовали суда для перевозки диких зверей из Африки и Азии, а огромные зерновозы совершали рейсы между Александрией и римскими портами. Римские мореходы не только ориентировались по звездам и знали ветры, но к их услугам были и инструкции (периплы), передававшиеся из поколения в поколение, такие как – «Перипл Ганнона» (VI в. до н. э.), «Перипл Каспий‑ского моря» (III в. до н. э.), «Перипл Эритрейского моря» безымянного автора (I–III в. н. э.) и другие. Не исключено, что были у них и справочники для плавания судов и по океанам. Представляет интерес загадка, о которой сообщают многие ученые. В коллекции Британского музея имеется рисунок деревянной фигурки легионера, доставленный в конце прошлого века с Гавайских островов. Но как тот смог туда попасть? Говорят, римские торговые поселения существовали в Индии в I–III в. н. э. Там даже кто‑то построил храм, посвященный императору Августу. Известны случаи, когда ряд римских предметов (вещи, золотые медали с изображением императоров Пия Антония, Марка Аврелия и др.) находили на территории Камбоджи. Возможно, римские мореходы – это те «безвестные колумбы», что смогли пересечь не только Индийский, но и Тихий океан, и попасть в Америку.

Во всяком случае Тур Хейердал считал, что римляне располагали сведениями о землях, лежащих в нескольких неделях пути за Гибралтаром. Они обследовали западноафриканское побережье, побывали на Канарах и, возможно, достигли и Нового Света. Достигли же пропавшие римские легионеры Красса границ Китая, куда они были занесены превратностями судьбы. Сведения вовсе не высосаны из пальца, но имеют историческое подтверждение. В 36 г. до н. э. в Согдиану, в Центральной Азии, была послана военная экс‑педиция Чэнь Тана, «заместителя генерал‑защитника западной границы» государства Хань. Об этом поведала «История ранней династии Хань», где, в частности, говорится о воинах, которые по внешним признакам очень походили на римских легионеров: «Около двухсот пехотинцев, выстроившихся с обеих сторон от ворот, маршировали в строю наподобие рыбьей чешуи». Многие востоковеды тотчас вспомнили о римских легионерах с их тактикой построения со щитами (в виде черепахи). К ней воины прибегали в конце I в. до н. э., соединяя щиты сверху и со всех сторон, словно это «рыбья чешуя». Тут же вспомнили и о поражении семи легионов Красса (на территории Сев. Ирака) от парфян в 53 г. до н. э. Полководцу отрубили голову, а его войско пришло в полный беспорядок (20 000 убили, 10 000 взяли в плен).

Пленных римлян отправили на восток, где они, возможно, переженились на местных дамах, в дальнейшем могли попасть в Китай и Японию. Есть сведения, что в границах китайской империи даже был город Чэн Лю, что переводится как – «потомки пленников». Римляне усилиями Друза и Тиберия совершали походы к северным морям, к Скандинавии; возможно, добирались они и до Цейлона. Во всяком случае, цейлонское посольство прибыло в Вечный город, а вскоре была направлена туда и римская торговая миссия (за тысячи лет до европейцев). Все это указывает на разносторонность усилий римлян по расширению границ их власти и влияния.

Культурные и торговые интересы древних римлян простирались далеко за пределы собственной империи, и даже за границы контролируемых ими территорий и регионов. Одним из таких регионов был Китай. Заметим, довольно велик был интерес и китайцев к Западному краю. Сиюй – так с периода правления династии Поздняя Хань (I–III вв. н. э.) называли они земли, расположенные западнее их страны. Особое значение играл экспорт шелка, являвшегося тогда стратегическим товаром. Исследователь экономических связей ханьского Китая Инши Юй писал, что «из всех товаров, вывозимых из ханьского Китая, шелк был исключительным товаром, безусловно больше всего ценившимся иностранцами. …Шелк так высоко ценился народами Западного края, что в некоторых местах китайцы должны были использовать его наравне с золотом при обмене на продукты питания». Так, в эдикте одного из императоров Китая (Чжан‑ди) было указано, что тот, кто совершил тяжкое преступление, но мог уплатить 20 кусков шелка в порядке возмещения, избавлялся от смертной казни. Постоянным потребителем китайского шелка стал и Древний Рим.

По мнению исследователей, впервые китайский шелк появился на территории Римской империи еще при Августе (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.). Вероятно, в те времена прямые связи между двумя этими странами отсутствовали. Основным поставщиком бесценного товара выступали Средняя Азия и Парфия, через которые и пролегал Великий шелковый путь. Начинался он в столице ханьской империи Чанъани, шел на запад вдоль коридора Ганьсу, пересекал бассейн Тарима и горы Памира, затем Туркестан, Ирак, Иран, Сирию и доходил до Средиземноморья. Парфяне получали от китайских послов подарки, среди которых был и шелк. Затем эти куски шелка попали на Запад. А после того как римляне (мужчины и женщины) с восторгом восприняли сей нежнейший и волнующий предмет роскоши, парфяне стали закупать его не только для собственного потребления, но и для продажи в страны Запада. Плиний во второй половине I в. н. э. включил китайский шелк в список самых дорогих и ценных товаров. Он высказал сожаление, что рим‑ские нобили, их жены и любовницы столь сильно пристрастились к шелковым одеждам, что импортирование шелка ложится тяжким бременем на бюджет. По его мнению, «серы» (китайцы) вместе с Индией и Аравией выкачивали из Римской империи по меньшей мере 100 миллионов сестерций каждый год. «Вот, – отмечает он, – сумма, в которую нам обходятся наша роскошь и наши женщины». Разумеется, посредники делали этот товар особо дорогим. Не удивительно, что в Риме один фунт шелка подчас равнялся в цене одному фунту золота. Известно пристрастие царицы Клеопатры к шелковым платьям, в которых он появлялась на пирах. Спрос на древнекитайский шелк был столь велик, что император Тиберий даже издал специальный эдикт, запрещавший мужчинам носить шелковые одежды (Гроссет). В первую очередь следовало удовлетворить вожделенную страсть женщины к шелку, ибо та без одежд просто перестает чувствовать себя настоящим человеком. Римлянки считали, что прежде чем мужчина ее разденет, он должен постараться подобающим образом ее одеть. «Шелковые страсти» были использованы предприимчивыми западными купцами. Порой те специально представляли себя в Китае в качестве «послов» западных государей, выступая в роли своего «данников» и «вассалов». Так они получали доступ к желанному шелку. Торговля шелком помогла китайскому двору превратить в такого рода «вассалов» и ряд иностранных правителей, включая римского императора Марка Аврелия, о чем сказано в «Истории династии Поздняя Хань» (Фань Е). Понятно, что речь в данном случае шла лишь о желании цезарей и царственных особ получить от китайцев шелк, и не более.

Римская библиотека

В ту пору Рим переживает настоящую «культурную революцию». Его охватила настоящая «эпидемия» коллекционирования статуй, картин, гемм, герм, книг. В письмах Цицерона к Аттику (67 г. н. э.) выплескивается это чувство бешеного восторга перед творениями искусства, «гермами из пентеликонского мрамора с бронзовыми головами». Цицерон признается своему адресату, что «влюбился» в них заочно, по одному только их описанию. И тут же просит Аттика купить каменные ограды для колодцев и барельефы для покрытых штукатуркой стен зала. Оратор настоятельно просит друга посылать ему всё, что только подвернется и что подойдет для галереи и гимнасия в его доме – и «в возможно большем числе». Правда, тут же признается, что его страсть к таким вещам, как он опасается, переходит все границы разумного. С особой теплотой говорит он о стремлении украсить и пополнить библиотеку. Его библиотека, с очевидной гордостью сообщает Цицерон, словно «получила разум» с тех пор, как два обслуживающих ее раба переплели все книги, снабдив ярлыками. Поэт Гораций сказал о покоренной Римом Греции, тем не менее ставшей триумфатором в смысле влияния ее культуры на римлян:

Греция захваченная железом,

Празднует победу:

Искусствами своими

Она покорила Лаций…

В Греции основателями библиотек называют Писистрата Афинского и Поликрата Самосского. Известно, что крупные библиотеки были у Еврипида, Аристотеля Феофраста и др. В Афинах существовал книжный рынок. В эпоху Сократа книжная торговля велась в орхестре дионисского театра. Собирание книг было тогда дорогим удовольствием. Каждая книга должна была быть отдельно сверена, исправлена и переписана. Под конец Республики Рим обрел некие зачатки книгопромышленности. Книголюбы заставляли образованных рабов переписывать сочинения известных писателей, а затем обменивались экземплярами. Первым основал настоящую книжную торговлю друг Цицерона, Помпоний Аттик, задействовав для переписки книг массу рабов. Он издавал целые сочинения (цицероновские Quaestiones Academicae, Orator, письма, речи против Антония и т. д.), распространяя их не только в Риме, но и во всех городах Греции. В дальнейшем работа оказалась столь выгодной и востребованной, что к ней подключились и вольноотпущенники. Таким образом великий Рим расширял границы своего культурного и делового влияния. По словам ученых, иногородняя книжная торговля немало содействовала распространению славы замечательных писателей за пределы Рима и Италии. «Мог же приехать один человек из Кадикса в Рим только для того, чтобы взглянуть на Ливия и тотчас после возвратиться на родину» (М. Хертц). Самыми известными продавцами книг в эпоху императоров считались братья Созии, издатели Горация. Таковы были тогда культурные запросы эпохи в римском государстве.

Руины Помпей

Римский народ и его лидеры вызывали не только страх, но уважение и даже любовь у других народов (даже среди тех, кого побеждали). Причина тому культурные достижения римлян. Вспомним, как царевич Димитрий, сын врага римлян Филиппа, проведя в Риме в качестве заложника несколько лет, тем не менее стал восторженным поклонником Рима. Вернувшись в Македонию, он превозносил великую империю, защищал ее против нападок и страстно мечтал вновь вернуться туда, где находился в плену. Одним словом, вел себя так, что македонцы даже говорили: римляне вернули нам лишь тело юноши, а душа его осталась в Риме. Так же некогда был очарован Римом и сирийский царевич, знаменитый впоследствии Антиох Эпифан. Став царем, он одевался в рим‑скую тогу или разыгрывал римского магистрата. Грек Полибий, великий историк, восхищался римским полководцем и политиком Сципионом. Дружеские отношения между ними были таковы, что молва о их дружбе обошла Италию и Элладу. Именно по этой причине Полибию и удалось создать яркий образ великого и мужественного народа. Римляне готовы пожертвовать всем ради родины. Они казались честными и порядочными, в отличие от Карфагена ведя войны благородно и открыто. Но времена меняются, и народ стал иным. Триумфальные арки украсят города империи. Но за сценическим великолепием этого блистательного декора империи уж виделся страшный призрак катастроф.

Руины Стабии

Тревожным становилось положение Рима. Казалось, против него шла природа. Казалось, она еще раз напомнила могущественному Риму, что все тленно в этом мире. Гибель городов и вообще трагическая участь некогда цветущей Кампании произвели на жителей империи крайне тягостное и даже жуткое впечатление. Помпеи являлись местом, где находились виллы аристократов, знати, сенаторов. Тут были два театра, амфитеатр на 20 тысяч зрителей, храмы почитаемых божеств, прекрасный форум (длиною 142 и шириною 38 м). Когда жители после катастрофы вернулись на пепелище, они увидели огромное серое кладбище, в отдельных местах которого можно было с трудом разглядеть признаки былых жилищ и построек. Словно похоронные команды, они бродили по засыпанному пеплом городу, стараясь добраться до жилищ и откопать самые ценные вещи. Во время пребывания в Помпеях император Тит приказал вывезти из города все, что было еще возможно (в особенности статуи богов и императоров). Срывали даже мрамор с колонн и аттиков. Геркулануму в этом смысле «повезло» чуть меньше, ибо его покрыл вулканический панцирь 15‑метровой глубины, сквозь который невозможно было пробраться. Так он и застыл, словно доисторический ящер, захороненный в породе лавы. Правда, большинство жителей Помпеи и Геркуланума успели покинуть город накануне извержения или в самом начале. Та катастрофа стала преддверием более грозных событий. Извержение казалось знамением, о котором писал тот же Цицерон, – но только уже для всей Римской империи: когда весь Рим будет залит кровью и разграблен, когда все постараются его покинуть, а бегущие увидят позади себя «печальное зрелище пожаров». Марк Аврелий, вспоминая о судьбе двух погибших городов, привел их как пример бренности нашей жизни и всего человеческого существования. Как пишет автор исследования о Помпеи Р. Линг, этот город представлял собой шедевр античной скульптуры и архитектуры. Причем особенно замечательно выглядели мозаичные панно города, являющиеся своего рода «золотым веком» античной настенной живописи. Именно так называемый четвертый стиль явил собой самый фантастичный и игривый образец художественного мастерства и декоративной отделки. Его отличали теплые золотые тона желто‑красного цвета с изображением различных фигур и сцен из известнейших мифов. Создавалось впечатление, что это актеры выступают пред зрителями в известных спектаклях.

Фрески Помпей

Итальянцам тогда не повезло, но повезло историкам. Известный английский археолог, прославившийся находками могил царей в Уре шумеров, Л. Вулли, как‑то заметил то ли в шутку, то ли всерьез: «Если бы события разворачивались по желанию археологов, то все без исключения древние города должны были бы погибнуть под пеплом вулканов, расположенных по соседству. У археологов, ведущих раскопки в других местах, разливается желчь зависти, когда они посещают Помпеи и видят прекрасно сохранившиеся дома, фрески на стенах, предметы повседневного обихода, лежащие там, где их оставили хозяева в момент бегства из города, на который обрушилась катастрофа». В самом деле, археологической науке крупно повезло, что Везувий проснулся и выплеснул потоки лавы столь «удачно», что набросил вулканическое покрывало на целый город, сохранив его для потомков так, как, пожалуй, ни один другой город на земле. Природа сохранит то, что уничтожила. О последствиях для науки этой катастрофы Косидовский писал: «Историческая наука многим обязана Помпеям и Геркулануму. Благодаря этим городам перед нашими глазами, как живая, предстала материальная культура Италии во всей ее полноте и богатстве, как бы остановленная в своем развитии силами могучих чар. Никакие другие археологические находки, сделанные на огромных просторах Римской империи, не могут с ними сравниться. В обоих городах мы увидели не только храмы, дворцы, бани, амфитеатры и общественные здания почти такими, какими их покинули римские граждане, но и повседневную жизнь обычного человека, которому так мало внимания уделяет древняя историография». До конца XVI в. все эти сокровища оставались в земле. Люди и забыли о точном местонахождении Помпеи и Геркуланума. Города, «словно сказочные рыцари, в течение многих веков ждали своего пробуждения». Словно заколдованные красавицы, ждали они прикосновения жезла феи или поцелуя возлюбленного, дабы те вернули их к жизни. Однако в подлинной реальности все произошло гораздо более прозаично, чем это случается в сказках. Все знали, что под холмом Чивита лежат руины какого‑то города, но лишь в 1594 г. инженер Д. Фонтана, получив задание построить подземный акведук, наткнулся на какие‑то загадочные развалины. Но особого значения тогда этому не придали. И еще прошел целый век, прежде чем жители тех мест и искатели сокровищ время от времени стали находить статуи и мраморные плиты, что побудило к поиску.

Вилла знатного жителя Помпеи

В 1710 г. житель деревни Ресина, возникшей над Геркуланумом, наткнулся на мраморные плиты и колонны и, ничтоже сумняшеся, стал продавать в качестве сырья неаполитанским камнерезам. Узнавший каким‑то образом о сей находке австрийский военачальник, герцог Эммануэль Морис д, Эльбёф, чья резиденция была в Неаполе, строивший себе виллу близ Портичи (Италия тогда находилась под австрийским правлением), тотчас прибыл на место, приобрел тут участок земли и стал вести поиски. Найдя в яме, выкопанной крестьянином, несколько великолепных статуй, и среди них прекрасную скульптурную группу матери с двумя дочерьми, он отослал их в Вену, где они и находятся в одном из музеев.

А. Канова. Три грации

Винкельман так описывает найденные там фигуры… «Три весталки достойны восхищения по двум причинам. Они принадлежат к числу первых крупных находок в Геркулануме, но еще большую ценность придает им высокий стиль их одеяний. В отношении этого элемента искусства три фигуры – в особенности же та, что более человеческого роста, – стоят в одном ряду с Фарнезской Флорой и другими греческими произведениями. Две остальные, в человеческий рост, настолько схожи между собой, что кажутся вышедшими из рук одного и того же мастера; они отличаются друг от друга лишь головами, которые по качеству исполнения неравноценны. У лучшей из них вьющиеся волосы разграничены своеобразными бороздами, идущими ото лба и соединяющимися сзади. У другой волосы гладко лежат на макушке, спереди же, завитые, собраны и перевязаны лентой… На головах обеих этих фигур нет покрывал, и тем не менее их право называться весталками неоспоримо, поскольку известно, что и в других случаях можно встретить жриц Весты, которые даны без покрывал…

Дом весталок

Достойно всеобщего внимания то обстоятельство, что эти три божественные произведения первыми навели на след последующих открытий подземных сокровищ города Геркуланума. Они снова явились на свет Божий тогда, когда память о них еще была, так сказать, погребена под прахом забвения, как и сам город – под своими собственными руинами, в то время, когда трагическая судьба этой местности была известна почти исключительно из рассказа Плиния Младшего о кончине его родственника, постигшей того в день разрушения Геркуланума. Эти великие шедевры греческого искусства уже были перевезены под небо Германии и почитались здесь в то время, когда Неаполю, насколько можно судить, еще не выпало счастья предъявить для обозрения хотя бы один памятник из Геркуланума». Помпеи и Геркуланум – два любимейших места отдыха римской патрицианской знати – пока лишь наполовину открылись миру.

Сцена бичевания при посвящении в вакханки

В отношении немецкого искусствоведа Гёте скажет: «Винкельман стал известен всем культурным народам Европы в час, когда ему в Риме уже оказали достаточно доверия и он был удостоен немаловажного поста Президента древностей». В 1738 г., по инициативе Карла III Неаполитанского, раскопки тут возобновились. Искатели археологических раритетов, выкопав колодец 20‑метровой глубины, достигли амфитеатра Геркуланума, где обнаружили три статуи облаченных в тоги мужей, один из которых был похож на императора Августа; кроме того, нашли части квадриги, огромное изваяние императора Веспасиана и конную статую Марка Нонна Бальба, римского наместника Крита и Африки. Там же нашли фреску со сценами из греческих мифов и таблицу с надписью, гласящую, что видный римлянин Анней Маммиан Руф на собственные средства построил Theatrum Herculaneum. Следствием находок станет основание в Геркулануме академии (в 1755 г.), целью которой являлось систематическое ведение в этих местах раскопок и обработка найденнных тут памятников древности. Один из членов академии Баярди издал прекрасный иллюстрированный сотнями гравюр каталог с изображением найденных там фресок, статуй и разных предметов. В 1762 г. вышла из печати работа немецкого историка искусств И. Винкельмана, посвященная находкам в Геркулануме, а в 1763 г. в Чивите откопали статую из белого мрамора, изображающую мужчину в тоге с надписью на цоколе статуи: «Именем императора и цезаря Веспасиана Августа трибун Т. Сведий Клеменс вернул городу Помпеям общественные земли, присвоенные частными лицами». Тогда‑то все и поняли: тут, под холмом Чивита, покоятся знаменитые Помпеи.

Табличка‑оберег на стене дома в Помпеях

В течение двух с лишним веков тут велись раскопки. По словам историков, процветали грабительские и варварские методы работ. Косидовский пишет: «Из руин старались извлечь как можно больше сокровищ, произведений искусств и монет. Их помещали в музеях, в пышных дворцах королей и аристократов и даже пускали в продажу. В таких условиях не могло быть и речи о научном исследовании археологических находок, о воссоздании полной картины материальной культуры двух римских городов, которые дошли до нашей эпохи почти в том же состоянии, в каком их покинули в I в. н. э. жители. Теперь трудно определить размеры вреда, причиненного вандализмом того времени. Прекрасные образцы настенной живописи вырезали из стен и переносили в Неаполитанский музей. Более того, если рисунок кому‑то казался не слишком красивым, его разбивали на куски и выбрасывали как мусор. Откопанные дома подвергались абсолютному опустошению, а затем снова засыпались землей. Именно таким образом была навсегда погублена великолепная вилла Цицерона «Помпейон». Когда находили какую‑нибудь мраморную таблицу с бронзовой надписью, срывали отдельные буквы и бросали их в корзину. Понятно, что после этого уже полностью исчезала возможность восстановить надпись. Из фрагментов скульптур фабриковали для туристов сувениры, нередко с изображениями святых, и что еще хуже – каждый, кто посещал руины, мог взять себе на память все, что ему понравится. Только в начале XX в. археологи ввели подлинно научные методы ведения раскопок». С середины XX в. велись раскопки в Геркулануме (итальянским археологом А. Маюри), как и в Помпеях. Извержение Везувия словно дало Риму знак небес: боги гневаются на империю. Сегодня, по словам ранее упомянутого Р. Линга, перед Помпеями встала более серьезная угроза, а именно вероятность массового вандализма и воровства. Все чаще крадут не только отдельные статуи, но и целые панно со стен (скажем, с Дома Целомудренных Влюбленных). Специалисты уже вполне серьезно говорят о необходимости упрятать скульптуру и мозаику в сейф, заменив факсимиле. Нельзя исключать и опасности того, что молчащий с 1944 г. Везувий проснется вновь.

Роспись дома Веттиев в Помпеях

Вернуться к оглавлению

Читайте также: