Показать все теги
В 1917-1918 гг. перед вновь сформированными органами внутренних дел советской формации стояла непростая задача — укомплектовать милицию кадрами, способными выполнять функции защиты правопорядка и при этом избежать привлечения бывших полицейских сотрудников и специалистов. Последнее обстоятельство диктовалось как обостренной неприязнью советского правительства к дореволюционным полицейским органам, так и саботажем полицейских чиновников распоряжений советских учреждений.
в полиции.[1] Для состояния внутренней дисциплины такой метод кадрового комплектования явился ошеломляющим ударом. Первоначальная численность милиции в 1919-1920 гг. достигала 200 тыс. человек, причем милиционеры всех видов службы являли собой в громадном большинстве «толпу людей, совершенно недисциплинированную, необученную, без стоящего на должной высоте командного состава».[2]
По данным 1923 г. (уже после предпринятых мер по качественному улучшению личного состава), среди 12 тысяч сотрудников милиции Украины насчитывалось всего 56 чел. с высшим и 1084 чел. со средним образованием, остальные же имели низшее образование, а 252 человека были вовсе неграмотны. Даже к 1930 г. в составе харьковской (тогда столичной) милиции только 2 чел. имели высшее образование, тогда как основная масса (96,6%) сотрудников была с низшим и домашним образованием.[3] На протяжении первых лет существования советского государства практически руководители всех рангов отмечали слабость личного состава милиции, его малоопытность и даже склонность к преступлениям. Это сопровождалось и такими негативными чертами, как слабая строевая, специально-административная и профессиональная подготовка сотрудников, очень смутное понятие у многих из них о военной и служебной дисциплине.
Ближайшим результатом подобной кадровой политики явился наибольший за всю историю существования отечественных органов правопорядка всплеск служебной преступности, достигшей катастрофических размеров. Судить о том, насколько велика была степень распространенности правонарушений среди сотрудников милиции того времени, мы можем из отрывочных данных, сохранившихся в архивах.
В Полтавской губернии, например, в мае 1920 г. было зарегистрировано 53 преступления, совершенных местными жителями и 33 преступления, совершенных милиционерами, т. е. служебная преступность губернской милиции составляла 60% от общеуголовной. Среди основных преступлений в Полтавской губернской милиции за 1920 г. доминировали: превышение власти (35%), взяточничество (18%), грабежи (9%) и убийства (6%). В Харьковской губернии по состоянию на 28 ноября 1921 г. было зарегистрировано 390 случаев преступлений со стороны сотрудников милиции, из которых преобладали «невыполнение приказов и манкирование службой» (66,4%), «упуск арестованных» (10,5%), пьянство (6,9%).[4] На протяжении 1921-1922 гг. в украинской милиции насчитывалось десятки случаев дезертирства, мародерства, перехода на сторону банд как отдельных милиционеров, так и небольших милицейских отрядов.
Во время специального опроса, проведенного начальником милиции Украинской республики К. Федоровым в марте 1922 г., ни один из председателей губернских исполкомов не мог поручиться за то, что местная милиция благонадежна и не повернет оружие против советской власти. Только благодаря экстренным и жестким мерам, проведенным в короткий срок, удалось стабилизировать, а затем и постепенно снизить уровень правонарушений в милиции. Руководство НКВД активно работало над тем, чтобы для населения Украины того времени слова «милиция» и «преступность» вновь не стали синонимами. Так, за период с 1 октября 1921 г. по 1 апреля 1922 г. преступность среди сотрудников украинской милиции выражалась уже более умеренной цифрой — всего в 454 преступления.[5]
Категорический отказ органов рабоче-крестьянской милиции наследовать достижения царской полиции, по существу отбросил организацию защиты правопорядка молодого государства на нулевую отметку. Кадровая политика в органах внутренних дел устанавливалась методом проб и ошибок, часто подменяясь анархистско-волевыми решениями. Относительно состояния служебной дисциплины и законности отголоски столь радикального подхода к решению проблемы комплектования милицейских подразделений прослеживались еще на протяжении значительного периода в виде низкого общеобразовательного уровня личного состава, отрицания того положительного, что имелось в опыте бывшей полиции, отсутствия профессиональной этики.
Одним из решающих факторов, который позволил сохранить новые органы внутренних дел как управляемую силу и систему явилась ориентация на военную модель в управлении подразделениями
НКВД. Дисциплина в милиции декретом Совета Народных Комиссаров (СНК) «О советской рабоче-крестьянской милиции» 1919 г. сразу была определена как воинская, основанная на уставах и наставлениях, принятых в Красной Армии. В том же году была объявлена милитаризация милиции, при которой 1/3 милиционеров и 1/5 командного состава постоянно находились в действующей армии для участия в совместных боевых действиях. В случае же необходимости к участию в боевых действиях привлекались все подразделения милиции, находящиеся в данном районе.[6] Закрепление такой модели произошло чуть позже — в 1920 г., когда декретом ВЦИК милиции республики была придана структура военно-строевых частей особого назначения. Впрочем, воинская дисциплина в милиции остается обязательным пунктом и тогда, когда милиция определялась уже просто как административно-исполнительный орган (Постановление СНК СССР «Положение о рабоче-крестьянской милиции» 1931 года).
Такой шаг позволил решить несколько проблем, связанных с укреплением законности в правоохранительной деятельности. Во-первых, подразделения милиции сразу же были переведены на фронтовой паек, обеспечены по мере возможности обмундированием и вооружением, что на первоначальном этапе позволило сгладить кризис управления, вызванный слабым материальным обеспечением милиционеров. Во-вторых, кадровый состав милиции начал активно укрепляться красноармейцами, к которым были предъявлены достаточно высокие требования. Кандидат на службу в милицию из числа красноармейцев должен был быть не моложе 28 лет, грамотен и иметь 6 месяцев пребывания на фронте. К этому добавлялись требования относительно его социального происхождения и предыдущей трудовой деятельности. В-третьих, руководящий состав милиции укреплялся политработниками, которые осуществляли и функции внутреннего контроля за состоянием дисциплины в правоохранительных органах.
В профилактике служебных правонарушений определяющую роль сыграла и разработка нормативной базы, регулировавшей деятельность сотрудников милиции. За допущенные преступления и проступки виновные наказывались в дисциплинарном порядке и несли ответственность по суду, которая устанавливалась на одинаковых основаниях со всеми гражданами. Интересно, что согласно первоначальным документам, сотрудники милиции обязаны были нести более высокую по степени меру наказания за совершенное преступление.[7] В последующих нормативных актах это положение было аннулировано.
Декретом ВЦИК 1920 г. впервые закреплялись демократичные условия для обжалования гражданами действий милиции. Возбуждение уголовного преследования теперь за действия и упущения сотрудников милиции производились на общих основаниях путем подачи соответствующего заявления в народный суд или в революционный военный трибунал. Правда, компетенция судов и трибуналов в рассмотрении таких уголовных дел была определена только к 1932 г. постановлением Наркомата юстиции УССР «О подсудности дел работников милиции». В нем было разъяснено, что лица оперативно-строевого и административно-хозяйственного состава милиции по делам о воинских преступлениях, о должностных преступлениях (предусмотренных соответствующими статьями Уголовного кодекса) и о государственных преступлениях (контрреволюционные и особо опасные для Союза ССР преступления против порядка управления) должны быть подсудны военным трибуналам, а по делам об иных преступлениях — общим судам.
«Правилами прохождения службы.» 1923 г. устанавливались перечень и градация дисциплинарных мер, которые могли быть применены в отношении личного состава:
1)замечание, предостережение словесное или в приказе,
2)выговор словесный в предписании или в приказе;
3)неувольнение из казарменного помещения во внеслужебное время, не свыше двух недель. Этому наказанию могли подвергаться лишь те служащие, которые по закону, уставам или распоряжениям начальников обязаны были жить в казармах;
4)лишение права на повышение по службе, а также на получение наград и отличий на службе на время от 4 до 8 месяцев;
5)арест до 30 суток;
6)смещение на следующую низшую должность.[8]
Данные меры носили явный отпечаток аналогичных наставлений дореволюционного периода, поэтому в новом Положении о рабочекрестьянской милиции от 25 мая 1931 г. их перечень был преобразован в более близкую для нас форму, которая включала: а) замечание; б) выговор; в) строгий выговор; г) воспрещение отлучки из места расположения строевой части или учебного заведения милиции на срок до одного месяца; д) назначение вне очереди на службу до 3 нарядов; е) арест до 20 суток; ж) смещение на низшую должность; з) увольнение со службы. Были оговорены также права начальников различных уровней при наложении дисциплинарных взысканий на провинившихся подчиненных.[9]
Правовое регулирование служебной дисциплины в органах внутренних дел вполне закономерно отражало государственную политику по отношению к правоохранительным структурам. Служба в милиции, например, объявлялась добровольной, но каждый поступивший на нее обязан был прослужить не менее одного года в соответствии с Положением о рабоче-крестьянской милиции. Однако за самовольное оставление места службы до истечения годичного срока с целью уклонения от нее, служащие милиции и розыска несли ответственность, как за побег, применительно к соответствующим статьям Уголовного кодекса. Несколько позже, в 1931 г., срок обязательной службы, при сохранении добровольности вступления в милицию, был увеличен до двух лет, при этом уголовная ответственность за попытку оставить службу ранее оговоренного срока была сохранена.
Состояние дисциплины и законности в подразделениях милиции контролировалось посредством «внешних» и «внутренних» инстанций. К первым относились органы прокуратуры и суда, а также Главное политическое управление (ГПУ-ОГПУ) и органы местного самоуправления, осуществлявшие контрольно-ревизионные функции. В 20-х гг. к этому перечню присоединяются общественные организации и средства массовой информации, сыгравшие заметную роль во время проведения чисток рядов милиции и показательных судебных процессов.
Говоря о контроле за состоянием дисциплины, мы не можем обойти стороной и такой специфический феномен советского периода, как проведение периодических чисток в рядах милиции. Не обладая качественным личным составом и полным контролем за положением дел на местах, руководство НКВД в первые годы советской власти вынуждено было предпринимать кампании по массовой проверке и увольнению своих сотрудников для временной стабилизации дисциплины. Первой крупной чисткой в украинской милиции стала кампания 1921 г. Руководство НКВД объясняло целесообразность данного мероприятия тем, что в ряды милиции проник «темный элемент, шкурники, взяточники, спекулянты, уголовные и даже политические преступники, своими действиями не только тормозящие дело воссоздания милиции, но и дискредитирующие таковую». Поэтому исключению из милиции подлежали:
а)все дезертиры, покинувшие фронт и незаконно проникшие в органы милиции;
б)провокаторы, сотрудники старой царской политической полиции (охранки), проникшие разными способами в милицию;
в)политические преступники, выступавшие и организовавшие контрреволюционные выступления против Советской власти;
г) лица, лишенные по суду прав и не восстановленные в таковых;
д)лица, эксплуатирующие чужой труд и пристроившиеся в милиции в личных целях;
е)лица, занимавшие при старом режиме высокие административные посты;
ж)лица, непригодные к службе по чисто техническим или строевым причинам.[10]
После этого последовала Всеукраинская чистка милиции 1923 г., совмещенная с радикальным сокращением штатов в силу финансовых затруднений советского государства. В результате численность личного состава сократилась с 189 тыс. человек (октябрь 1921 г.) до 12 881 человек, т. е. более, чем в 10 раз. Причиной столь решительных мер послужил также разгул служебной преступности в органах внутренних дел, могущий поставить под угрозу само существование советского режима. Благодаря резкому сокращению своей численности милиция стала более управляемой, однако говорить об улучшении ее работоспособности не приходилось ввиду почти полного отсутствия профессионализма и опыта. Тем более, что в «очищенной» милиции
11210 человек (87% личного состава) являлись переведенными для ее «укрепления» красноармейцами.
Эффект этой своеобразной «охоты на ведьм» был настолько заразительным, что на Украине чистка милиции далеко вышла за первоначально поставленные пределы. На местах она не ограничивалась проверкой документов, а являлась своеобразным «публичным судом трудящихся над ими же созданной милицией». В крупнейших городах Украины (Харькове, Киеве, Одессе) в процесс чистки были вовлечены тысячи рабочих, которые по 5-7 часов в день разбирали и активно оценивали отдельных работников милиции. В итоге из общего числа милиционеров (12 881 человек) было исключено еще 2733 человек, т. е. 19%. Категории исключенных составляют длинный перечень, приведенный в докладе начальника милиции УССР, в котором можно найти и такие сомнительные формулировки, как «карьерист», «примазавшийся», «шкурник», «малолетний».[11]
В дальнейшем проведение чисток закрепилось в практике управления органами внутренних дел как метод поддержания и укрепления служебной дисциплины. В 1929-1930 гг., например, было «вычищено» еще около 15% личного состава.[12] Как инструментарий кадровой работы был принят и метод направления (партийные мобилизации, выдвиженчество) в милицию различных категорий граждан и служащих, который не всегда себя оправдывал. В различные периоды своего существования милиция «укреплялась» рабочими, крестьянами, красноармейцами, политработниками и чекистами, при этом нередкими были попытки откомандировать в милицию сотрудников, имеющих плохие аттестации, скомпрометировавших себя, неработоспособных, больных и т. д.
Среди правонарушений, существовавших в то время в органах внутренних дел, наибольшее распространение получили взяточничество, грубость по отношению к гражданам, незаконные методы проведения обысков, арестов и допросов. Именно против них и были направлены основные усилия руководства НКВД, причем взяточничество являлось основным «бичом» не только милиции, но и всех государственных органов. Так, в инструкции 1923 г. по борьбе со взяточничеством отмечалось, что в милиции наиболее поражены взяточничеством аппараты снабжения; паспортные столы; районы, обслуживающие базары; участковые; столы, группирующие материалы с наложенными административными взысканиями.
При этом были губернии, где милиционеры не получали жалованья по 7 месяцев. Отсутствие денег ставило местные управления милиции не только в безвыходное, но иногда и в недопустимо унизительное положение. Кременчугская губернская милиция, например, получив от главного управления обмундирование, в течение трех суток не могла выкупить вагон с ним и сделала это лишь тогда, когда заняла у частного лица 100 миллионов рублей, дав обязательство отработать их. Ряд милицейских подразделений по той же причине был вынужден брать на себя разгрузку барж с дровами.
Оклады сотрудников существенно отличались в каждой отдельно взятой губернии, и разница между минимальным и максимальным окладом милиционеров по Украине достигала пятикратной величины. При этом, однако, даже в самой «щедрой» столичной Харьковской губернии сотрудники милиции были одной из низкооплачиваемых категорий советских служащих. В июне 1923 г. зарплата милиционера составляла 521 руб. в месяц и паек стоимостью 5 руб. 50 коп. В то же время гражданский сторож ежемесячно получал 1040 руб., а рядовой пожарный — 1919 руб. и паек стоимостью 12 руб. При такой диспропорции в оплате даже проведенная Всеукраинская чистка органов милиции не смогла сдержать широкого распространения взяточничества среди личного состава и текучести кадров, достигшей в масштабе Украины 72%.[13]
Руководство страны понимало, что при всей скудности ресурсов нельзя ставить «армию внутреннего порядка» в такое унизительное положение и потому повышение заработной платы оставалось одним из наиболее насущных вопросов, от решения которого зависело состояние служебной дисциплины в дальнейшем. После образования СССР и введения твердой внутренней валюты заработная плата сотрудников милиции стала постепенно увеличиваться. В 1924 г. был установлен минимум зарплаты для начальников районной милиции в 40 руб., а в течение 1925-1926 гг. была увеличена зарплата младших милиционеров с 24 руб. 50 коп. до 28 руб. и агентов розыска с 32 руб. 20 коп. до 45 руб. Размер денежных доходов читатели могут оценить по уровню покупательной способности рубля на харьковском розничном рынке по состоянию на 01.05.1926 г. В то время мука ржаная стоила 10 коп., мука пшеничная — 29 коп., мясо 1 сорта — 80 коп., масло подсолнечное — 60 коп., картофель — 5 коп., сахар-песок—62 коп., соль — 5 коп. (все цены приведены за 1 кг). За кусок мыла платили в то время 17 коп., а за десяток спичек — 15 коп. Желающим обновить свой гардероб метр ситца обходился в 40 коп., метр сукна — от 4 до 85 коп. За пару юфтевых сапог приходилось платить от 12 до 22 руб.[14]
Параллельно шло создание основ профессиональной этики сотрудников милиции, призванной воплотить в себе моральные требования общества к правоохранительной деятельности нового государства. В документах того периода подчеркивалось, что «милиция своим образцовым служением интересам трудящихся на почве строгой и справедливой пролетарской законности должна доказать, что она не похожа на царскую полицию, в среде которой процветало взяточничество, беззаконие и своеволие, а также полное отсутствие уважения к личности человека. У населения понятие о милиционере, как о страже его личной и имущественной безопасности, должно быть обязательно связано только с честностью, справедливостью, законностью, вежливостью и прочими лучшими качествами безупречных людей».[15] Этические нормы, правда, достаточно долгое время оставались второстепенной категорией, о чем свидетельствуют многочисленные приказы и распоряжения, требующие изменить отношение к гражданам, прекратить использование грубых методов работы, «повернуться лицом к населению».[16]
Вторая мировая война как один из наиболее критических периодов лишь обострила очерченные проблемы. За годы войны милиция потеряла многих своих лучших сотрудников, из-за чего повсеместно присутствовал значительный некомплект личного состава. Наружные посты милиции в целом по СССР перекрывались только на 74%.[17] Послевоенные годы характеризуются крупным всплеском роста правонарушений среди сотрудников правоохранительных органов, когда в докладе отдела кадров МВД УССР за 1947 год фигурировало 5903 сотрудника, наказанных в течение прошедшего года.[18] Из них 1172 человека было предано суду и 4731 человек был привлечен к дисциплинарной ответственности. Распределение по видам правонарушений выглядело следующим образом (табл. 1.1.):
|
Табл. 1.1. Структура правонарушений среди сотрудников ОВД УССР
|
На многократное увеличение случаев «перегибов» и нарушений конституционных прав граждан непосредственное влияние оказывала и внутренняя дестабилизация в сочетании с первыми признаками «холодной войны» на внешнеполитической арене. Политические реалии 1946 г. потребовали не только усиления милитаризации ОВД, но и перевода на особое положение милиции Москвы, столиц республик, а также военных портов и городов «особого списка». В сложившихся условиях шпиономании и подозрительности вследствие слабой оперативной работы допускались не только массовые задержания граждан, но также необоснованные и преждевременные аресты лиц, вина которых не была полностью доказана. Наряду с массовой необоснованной проверкой документов получили распространение не менее массовые штрафы граждан.
В Ленинграде, например, вследствие подобной практики в 1946 году был оштрафован каждый шестой житель. В целях улучшения послевоенного имиджа СССР допускались серьезные искажения уголовной статистики. В научной литературе имеются упоминания о том, что в официальную статистику 1946-1948 гг. попадало всего лишь около 14,7% зарегистрированных по линии УР преступлений.1
Однако очередной период милитаризации органов внутренних дел оказал, тем не менее, положительное влияние на состояние служебной дисциплины. В 1947 году произошло снижение на 35,2% количества сотрудников, привлеченных к уголовной ответственности (см. табл. 1.2) и на 21,7% — к дисциплинарной ответственности. Всего же в 1947 году к уголовной ответственности было привлечено 760 чел. (1,2% от всего личного состава) и к дисциплинарной ответственности — 3703 человека (5,9% от всего личного состава). В дальнейшем эти показатели снизились еще более значительно и оставались таковыми вплоть до начала 80-х годов.
|
Табл. 1.2. Количественное распределение преступлений, совершенных сотрудниками ОВД УССР в 1947-1948 гг.
|
|
1 Министерство внутренних дел России: 1902-2002. Исторический очерк: В 2-х томах / Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб., 2002. Т.2. С. 383-388. |
|
7 |
Хищения, присвоение, растраты |
238 |
85 |
|
8 |
Взяточничество |
143 |
90 |
|
9 |
Утрата оружия |
24 |
46 |
|
10 |
нарушение уставов постовой службы |
120 |
89 |
|
11 |
прочие преступления |
198 |
72 |
|
Всего |
1172 |
760 |
|
Укрепление дисциплины и законности в органах внутренних дел оставалось в зоне пристального внимания советского руководства. На общегосударственном и республиканском уровне в течение ближайших 20 лет издается серия постановлений, из которых следует упомянуть постановление ЦК КПСС «О фактах нарушения законности в милиции» от 29.01.58 г.; постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по улучшению деятельности исправительно-трудовых учреждений МВД союзных республик» от 03.04.61 г.; постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по улучшению деятельности советской милиции» от 17.08.62 г.; постановление ЦК КПУ «О серьезных недостатках в работе ИТУ по перевоспитанию заключенных» от 17.05.63 г.; постановление ЦК КПУ и Совета Министров УССР «О состоянии и мерах по улучшению подбора, расстановки и воспитанию кадров в органах милиции УССР» от 16.05.67 г.; постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О серьезных недостатках в деятельности милиции и мерах по дальнейшему ее укреплению» от 19.11.68 г.
Совершенствуется ведомственная нормативная база — в 1948 году принят Дисциплинарный Устав милиции, введен новый Устав постовой и патрульной службы (УППСМ-48). В организационном плане важным моментом являлось восстановление на протяжении 1953-1956 гг. прокурорского надзора за деятельностью милиции и ИТУ. 25 октября 1956 г. постановлением ЦК КПСС и СМ СССР был также восстановлен принцип двойного подчинения УВД областей: по «вертикали» они подчинялись МВД республик и были подотчетны исполкомам местных советов народных депутатов по «горизонтали».
Структурой внутреннего контроля служебной дисциплины и законности в послевоенное время становится Инспекция по личному составу, на которую была возложена основная нагрузка по предотвращению указанных негативных явлений.[19] Роль внутренней инстанции частично выполнял также институт заместителей начальников городских и районных отделов по политчасти, созданный в апреле 1949 г. решением ЦК ВКП(б). В июне 1956 г. эти должности в милиции были упразднены, однако были восстановлены снова в 1965 г. под названием «заместитель начальника по политико-воспитательной работе».
Отсутствие долгосрочной стратегии развития правоохранительных органов демонстрируют и колебания численности личного состава. Так, в 1946-1951 гг. в милицию было направлено 15 000 коммунистов и комсомольцев, однако уже в 1950-е гг. проводится необоснованное сокращение численности милиции. Увеличение численности милиции за счет офицеров, уволенных в запас в связи с частичным сокращением армии в 1954 г., сменяется резким сокращением аппарата МВД и всего личного состава в 1958 г.[20] В 1964 г. в милицию вновь направлено свыше
12000 коммунистов, а в 1965 г. принимается решение об увеличении сотрудников еще на 35 000 чел. (в целом по СССР). 1983-1985 гг. были ознаменованы беспрецедентным сокращением численности органов внутренних дел на 150 тыс. чел.
Количественные показатели нарушений служебной дисциплины и законности, снизившиеся в 1950-х — середине 1970-х гг., не исключали возникновения резонансных случаев, ставящих под угрозу авторитет не только милиции, но и государственного исполнительного аппарата в целом.
Одно из таких происшествий имело место в июне 1963 года в г. Кривой Рог, где сотрудники милиции проявили неоправданную грубость при задержании пьяного военнослужащего срочной службы. Их последующие непрофессиональные действия привели к разрастанию частного конфликта до масштаба массовых беспорядков, в которых, по разным оценкам, участвовало от 1000 до 6000 человек, когда «хулиганствующие элементы» начали сводить счеты с отдельными сотрудниками милиции. Результатом противостояния стали четверо убитых, 15 раненых, примерно 3000 чел. предстали перед судом, 1500 из них получилитюремные сроки, остальные — административный арест на 15 суток.
Оправдан был лишь 1 человек—женщина, видевшая, кто бросил каменьи разбил голову областного партийного работника.[21]
В целом, до середины 70-х годов уровень профессиональной подготовки и образования сотрудников ОВД оставался ощутимой проблемой. В 1948 году только 9,8% ведущей категории руководящих сотрудников милиции имели высшее образование, 6,2% из них имели незаконченное высшее, каждый третий руководитель имел начальное высшее образование. По данным 1954 года 79% сотрудников УР, более 60% личного состава БХСС и 45% следователей не имели даже среднего образования.[22]
Статистические данные того периода не позволяют нам осуществить последовательный анализ состояния законности, как в силу фрагментарности архивных данных, так и по причине частой смены форм отчетности, в результате которых в статистике фигурировали различные оценочные позиции. Так например, в отчетах некоторых годов дается сводная цифра нарушений социалистической законности наряду с числом случаев пьянства, взяточничества, незаконного применения оружия, в отчетах остальных же годов может присутствовать только число случаев нарушений соцзаконности без расшифровки ее составляющих компонентов. Тем не менее, согласно отчетам о работе с кадрами в ОВД Украинской ССР за 1967-1970 гг. мы можем судить об относительно низком удельном весе наказанных сотрудников (около 8,6%) в целом по МВД (см. табл. 1.3).[23] При этом внутреннее распределение числа наказанных сотрудников указывает, в первую очередь, на доминирующую роль следственного аппарата и милиции как основных «поставщиков» нарушителей законности (в среднем 12,3 и 9,5%% соответственно). Для сотрудников следственного аппарата в 1967-1970 гг. наиболее распространенными нарушениями были пьянство и нарушения социалистической законности, в то время как у сотрудников милиции наблюдается существенный перевес случаев пьянства.
|
Табл. 1.3. Состояние служебной дисциплины в ОВД УССР в 1967-1970 гг.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Данные о состоянии дисциплины и законности в украинской милиции советского периода, взятые с десятилетним интервалом (19781980 гг.), показывают дальнейшее снижение общего показателя удельного веса наказанных сотрудников с 8,6% до 6,4% в целом по ОВД УССР. Снизился и удельный вес нарушений в следственном аппарате с 12,3% до 9,7%. В остальных службах и подразделениях милиции состояние дисциплины и законности было различным. По уровню нарушений на первое место в 1978-1980 гг. выходят сотрудники уголовного розыска (12,8% наказанных к общему числу личного состава) и участковые инспектора милиции (12,1% наказанных) (см. рис. 1.1.). Доминирующими нарушениями для представителей указанных служб являлись укрытие преступлений и рукоприкладство.
Рис 1.1. Удельный вес наказанных в 1978-1980 гг. сотрудников ОВД УССР по службам (в % к общ. числу личного состава)
Следует отметить и высокие количественные показатели лиц, наказанных за пьянство в подразделениях уголовного розыска и охраны общественного порядка (см. табл. 1.4) .[25]
Табл. 1.4. Состояние служебной дисциплины в ОВД УССР в 1978–1980 гг.
Анализ имеющихся данных о состоянии законности в органах внутренних дел Украины позволяет реконструировать общую тенденцию развития основных видов правонарушений периода 1947-1980 годов. Всплеск уголовно наказуемых деяний, которым характеризовался 1947 год, сменился резким сокращением правонарушений со стороны сотрудников органов внутренних дел уже в 1948 г. и оставался на низком уровне в течение десятилетия (1961-1970 гг.). В дальнейшем (1978-1980 гг.) общее число осужденных сотрудников вновь возрастает почти в 2 раза. Удельный вес наказанных сотрудников при этом имеет относительно стабильные границы в 6,5-10,3% к общему числу личного состава ОВД УССР (см. рис. 1.2, 1.3).
Рис 1.2. Количество сотрудников ОВД УССР, осужденных в 1947-1980 гг.
Рис. 1.3. Удельный вес наказанных в 1947-1980 гг. сотрудников ОВД УССР (в % к общ. числу личного состава)
Рис. 1.4. Динамика преступлений корыстной направленности и нарушений законности
Качественный анализ структуры служебной преступности в ОВД УССР показывает изначальное превалирование правонарушений корыстной направленности, идущей на убыль в 1963 г. с одновременным ростом показателей нарушений социалистической законности (см. рис. 1.4). В 1978 году показатель нарушений законности достигает своего максимума (531 случая), в то время как правонарушения корыстной направленности снижаются до почти нулевой отметки (18 правонарушений за год). В последующем намечается тенденция к их сближению.
Основное число правонарушений рассматриваемого периода приходилось на милицию, где уровень наказанных составлял в среднем 9-9,9% от общего числа сотрудников против такого же показателя в 8,1-8,9% по МВД УССР в целом.
После эпохи тоталитаризма в середине 1980-х гг. органы внутренних дел оказались не готовы бороться с обвальным ростом экономической и организованной преступности. Требовался пересмотр социальной роли всей правоохранительной системы, разработка новой концепции ее функционирования в обществе. Однако решение сложившейся кризисной ситуации было традиционным — новое руководство МВД СССР в начале 1980-х гг. взяло курс на проведение беспрецедентной чистки кадров личного состава. С 1983 по 1985 гг. в целом по СССР за нарушение законности, по служебному несоответствию было уволено 161 000 сотрудников, явившееся в целом сокрушительным ударом по кадрам МВД.[26] Взамен в милицию было направлено более 55 000 коммунистов.[27] Позднее было признано, что во время этой кампании были допущены перегибы и часть уволенных вновь была принята на службу.
Перестройка и распад СССР привели к общей дестабилизации кадров. Если раньше из милиции увольнялись новички, не выдерживавшие условий работы, то в конце 1980-х — начале 90-х органы внутренних дел покидали, в основном, профессионалы с большим опытом работы, которым предлагали лучшие условия труда и оплаты в коммерческих структурах.[28] Поэтому после распада СССР перед руководством МВД независимой Украины вновь обрела свою актуальность проблема противодействия преступности среди работников милиции.
Мартыненко О. А., Самотиевич В. А.
Из книги «Преступления сотрудников органов внутренних дел Украины», 2013.
[1]Некрасов В. Ф., Борисов А. В., Детков М. Г. Органы и войска МВД России. Краткий исторический очерк. М., 1996. С. 236.
[2]О проведении военизации милиции // Коммунист (Харьков). 21 декабря 1921 г.
[3]ЦГАВОВУ Украины. Ф.6. Оп.1. Д.1881.
[4]ЦГАВОВУ Украины. Ф.6. Оп.1. Д.220.
[5]ЦГАВОВУ Украины. Ф.6. Оп.1. Д.1881.
[6]О милитаризации милиции // Коммунист (Киев). 30 августа 1919 г.
[7]Свод Узаконений. 1920. № 79. Ст.371.
[8]Бюллетень НКВД УССР. 1924. № 1-2.
[9]Свод Законов СССР. 1931. № 33. Ст. 247.
[10] ЦГАВОВУ Украины. Ф.6. Оп.1. Д.30. Л.1. (копия).
[11] ЦГАВОВУ Украины. Ф.6. Оп.1. Д.1881
[12] Некрасов В. Ф, Борисов А. В., Детков М. Г. Органы и войска МВД России. Краткий исторический очерк. М., 1996. С. 238.
[13] Доклад о состоянии и деятельности милиции Украины за 1923 год. Главное Управление милиции и Уголовного розыска Республики // ЦГАВОВУ Украины. Ф.6. Оп.1. Д.1881.
[14] Мартыненко О. А. Историко-криминологический анализ становления системы предупреждения правонарушений в деятельности ОВД Украины (1880-1936 гг.): Учебное пособие. Х., 2002. С. 81.
[15] ЦГАВОВУ Украины. Ф.5. Оп.2. Д.148. Л.15.
[16] ЦГАВОВУ Украины. Ф.5. Оп.2. Д.148.
[17] Министерство внутренних дел России: 1902-2002. Исторический очерк: В 2-х томах / Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб., 2002. Т. 2. С. 389.
[18] Архив МВД Украины, Ф.4. Д. 1/21.
[19] Архив МВД Украины, Ф.4. Д.1/82, доклад начальника инспекции по личному составу УК МВД УССР «О состоянии и мерах по укреплению соц.законности и служебной дисциплины в органах МВД республики» на республиканском совещании 14-15 июля 1961 г.
[20] Сов. милиция. 1990. № 6. С. 24.
[21] Архив МВД Украины, Ф.4. Д.1/99, стенограмма республиканского совещания от 20-21.01.64 г.; ГАРФ. Ф.Р-8131. Оп: 32. Д.6589.
[22] Министерство внутренних дел России: 1902-2002. Исторический очерк: В 2-х томах / Под общ. ред. В. П.Сальникова. СПб., 2002. Т. 2.
[23] Архив МВД Украины, Ф.4. Д.1/118, 1/125.
[24] — в нарушение соц. законности входят случаи убийства, ранения, избиения, укрытия преступлений, фальсификации, незаконного ареста, незаконного задержания, незаконного применения оружия.
[25] Архив МВД Украины, Ф.4. Д.1/207, 1/214.
[26] Власов А. На страже правопорядка // Коммунист. 1988. № 5. С. 47; Правовые аспекты укрепления дисциплины в органах внутренних дел. К., 1985.
[27] Сов. милиция: История и современность. 1917-1987 г.г. М., 1987. С. 319.
[28] Мтщя Украши: кторичний нарис, портрети, поди / За заг. ред. Ю. О. Смирнова. К., 2002. С. 116.
