Показать все теги
На фотографии 25 марта 1963 года, штурм Енисея при строительстве Красноярской ГЭС. На Оби также намечалось строительство крупной Нижне-Обской ГЭС, предполагалось перебросить воды Енисея и Оби из Нижне-Обского водохранилища через Тургайский водораздел в озеро Челкар-Тенгиз.
45 лет назад, на XXV съезде КПСС, было принято решение о переброски части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию. Проект, известный, как "поворот сибирских рек", в случае его реализации мог бы стать причиной грандиозной экологической катастрофы. Прекращение работ по переброске воды из Сибири в 1986 году считается первой "большой победой" общественного мнения в начале перестройки. Однако идея поворота рек до сих пор имеет сторонников, доказывающих, что выгоды этого плана значительно превосходят риски и угрозы для окружающей среды. В качестве "положительных примеров" приводятся истории успешного перераспределения национальных водных ресурсов в Китае и Африке.
Не можем ждать милостей от природы
А начиналось все вполне невинно, с тонкой тетрадки, заполненной аккуратным ученическим почерком киевского гимназиста-семиклассника Якова Демченко. Юноша любил географию и мечтал о великих преобразованиях природы задолго до прихода к власти большевиков. В середине XIX столетия он обратил внимание на вопиющий факт, ускользавший от внимания ученых: сибирские реки текут на север, где воды и без того много, а надо бы им течь на юг, где вода на вес золота! Собственноручно составленный ещё в гимназические годы план переброски части вод Оби и Иртыша в бассейн Аральского моря Демченко не забывал всю жизнь, а она была у него яркая: он стал известным журналистом и общественным деятелем правого толка, сотрудничавшим с "охранительной" прессой тех времен, вроде журнала "Киевлянин". В 1871 году Демченко издал за свой счет брошюру "О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран", а в 1900 переиздал ее вновь, рассчитывая на внимание правительства и царя, но все тщетно. Немногочисленные рецензенты оценили план Демченко, как "безумный". Что касается власти, то у неё были другие заботы. В 1912 году Яков Демченко отошел в мир иной (очень своевременно для убежденного монархиста), а вместе с ним почил в бозе проект по переброске северных вод. Почил – но не окончательно. Семена (в виде двух переизданий брошюры) были посеяны и прорасти им предстояло уже не в условиях агонизировавшей монархии, а совсем в другой стране, где каждый гражданин с детства знал, что "мы не можем ждать милостей от природы". Автором этого афоризма считается Иван Мичурин, хотя источником цитаты является вступительная статья сталинского академика Трофима Лысенко к собранию мичуринских сочинений. Но даже если Мичурин что-то подобное и говорил, в любом случае его слова относились к садоводству, а не к тем грандиозным экспериментам над природой, до которых была охоча советская власть.
Так или иначе, после долгого перерыва о гимназическом проекте Демченко осторожно вспомнили в 1948 году: академик Обручев написал Сталину о возможности "подпитать" сибирской водой засушливую Среднюю Азию. Сталин не ответил. Времена Беломорканала остались для него в далеком прошлом. На кону были другие ставки: холодная война, испытание ядерного оружия, и "американская угроза". Вот из-за Америки все и началось.
На низком старте
После Второй мировой войны СССР и США боролись за роль ведущей сверхдержавы, что требовало не только длинных баллистических ракет, но и поражающих воображение мирных мега-проектов, типа "и на Марсе будут яблони цвести". Американцы готовились послать своих астронавтов на Луну и вообще сорили деньгами, позволяя себе прямо-таки вызывающие "стройки века". Одна из них шумно обсуждалась в середине 60-х годов в американской прессе: проект предполагал сбор стока рек с севера Америки и его перераспределение в засушливые районы и в Мексику. На первом этапе намечалась переброска 135,6 млрд кубометров в год, позднее объем мог быть увеличен. Если бы проект одобрили, на его выполнение потребовалось бы 30 лет, а первоначальные затраты оценивались в 100 миллиардов долларов – почти в четыре раза больше, чем на "лунную гонку".
Конечно, спокойно смотреть на такое вызывающее поведение было невозможно, следовало срочно "догнать и перегнать Америку". В СССР сдули пыль с проекта монархиста Демченко, чтобы от нее начали чихать ведущие научные институты страны, разрабатывая новый "проект века". Правда, уже в 1968 году стало известно, что американцы ограничатся малой частью своего первоначального плана, который теперь назывался "Канал Центральной Аризоны". Но и это тоже было круто, как ни крути – 5 миллиардов тогдашних долларов! Конечно, строили в США медленней, чем в СССР – не по-стахановски и без надрывного социалистического соревнования. Неспешно, зато на века. Поэтому стройка, растянувшись на долгих 18 лет, завершилась только в 1990-е, когда главный соперник уже сошел с дистанции. Зато река Колорадо в итоге продлилась на 330 миль, и ее вода теперь протекает через Южную пустыню, помогая оставаться на плаву куче местных фермеров, выращивающих хлопок, овощи и цитрусовые…
Аризонский канал. США
Но в конце 60-х Советский Союз боролся за мировое первенство коммунистическими темпами. Тем более что для поворота сибирских рек имелся реальный повод: Средняя Азия истощила свои природные ресурсы, развивая хлопковую экономику. Полноводные когда-то Сырдарья и Амударья к началу 60-х годов оказались разобранными на орошение хлопковых полей, их вода теперь вообще не доходила до Арала, и море стало на глазах превращаться в соленую лужу… Казахстан, на территории которого находится половина высыхающего моря (вторая половина Арала принадлежала Узбекистану), из всех советских республик поглядывал на северные реки с особенной жадностью, благо текли они не так далеко от казахстанских степей.
Одним из ярых сторонников "нового поворота" был председатель Академии наук Казахской ССР Шафик Чокин. Академик убедительно доказывал партийному руководству в Алма-Ате и Москве, что, если не повернуть северные реки на юг, в ближайшее время может случиться страшное – Арал пересохнет окончательно, а затем степные ветры поднимут соленую пыль с бывшего морского дна – тысячи тонн пыли, которая убьет растительность на сотни километров вокруг, и территория Казахстана, возможно, станет вовсе не пригодна для жизни... Сильный аргумент (на грани шантажа) сработал – в 1971 году Казахстан получил почти 500-километровый канал, перебрасывавший воду Иртыша в Карагандинскую область. Канал, правда, получился не слишком широким, около 20 метров в поперечнике, и много воды не давал (получалось менее двух кубических километров в год), но для обеспечения нужд угольной промышленности Казахстана этого хватало с лихвой. К тому же, канал построили всего за шесть лет, и сторонники поворота рек надеялись, что это лишь первое звено грандиозной оросительной системы Средней Азии. Вот ведь, начали! И уже обогнали американцев…
И повод есть…
В 1968 году пленум ЦК КПСС (и лично Леонид Ильич Брежнев) дали поручение Госплану, Академии наук СССР и другим организациям разработать полный план перераспределения стока рек Иртыш, Обь и Тобол. Имелось в виду, что надо незаметно отобрать у них часть воды – и повернуть на юг. Буквально на чуть-чуть, всего 25 кубических километров в год. Ну, может, 50 (а это уже почти четверть всего стока). Возможно, с использованием атомных бомб для строительства каналов и водохранилищ, чтобы дело шло быстрее. Но по-тихому.
Таковы были планы партии, которые, как известно, автоматически становились планами народа.
Аральское море
Тем более, что в начале 70-х годов стало очевидно (не только для ученых) неприятное явление, выглядевшее пострашнее гибели Аральского моря. Начал стремительно мелеть Каспий.
Не замечать этого было уже нельзя. Уровень Каспийского моря опустился настолько, что корабли во многих портах зарылись днищами в прибрежный песок. Ученые, изучавшие это явление, единодушно относили его на счет хозяйственной деятельности человека, и отправляли письма в ЦК, умоляя ускорить поворот северных рек…
Однако вскоре после судьбоносного решения XXV съезда КПСС о повороте, в 1977 году, Каспий вдруг передумал мелеть, и в последующие годы его уровень сам собой начал довольно быстро восстанавливаться. Современные исследования показывают, что это естественный процесс, к которому люди не имеют прямого отношения. Потому что Каспий – "пульсирующее" море, о чем в 1970-х ещё не знали. Но тогда казалось, что другого выхода нет, и мега-проект должен быть запущен в жизнь. Работа началась.
В "проекте века" были заняты 48 проектных институтов и 112 НИИ, 32 союзных министерства (и 9 республиканских), 32 академических института… За восемь лет родилось 50 томов текстовых материалов, расчетов и прикладных научных исследований, 10 альбомов карт и чертежей. Наверное, кусочков бумаги от дырочек, пробитых в перфокартах во время компьютерных расчётов проекта, могло хватить (если сдать их в макулатуру) на полное собрание сочинений Жюль Верна. Кстати, у знаменитого французского писателя есть роман "Вверх дном", в котором описывается подобное грандиозное начинание планетарного уровня – герои книги пытались выстрелом из мега-пушки изменить наклон оси вращения Земли. В романе все закончилось полным пшиком. В советской реальности – тоже.
А можно мы бабахнем?
К 1976 году техническая документация для поворота сибирских рек была готова. Предлагалось четыре варианта на выбор: два северных и два южных маршрута будущего канала. "Южные варианты" предполагали рытье одного главного канала протяженностью 2500 километров – от места слияния Оби и Иртыша к Амударье и Сырдарье. Авторы "Северного проекта" рекомендовали выкопать более короткий канал от Оби в районе Ханты-Мансийска до устья Иртыша, и далее вверх по Тоболу. Затем воду следовало перекачивать через Тургайский прогиб, соединяющий Западно-Сибирскую низменность с Северным Приаральем, и загонять по широкому каналу в ту же Амударью и Сырдарью.
Схема поворота сибирских рек
Самым трудным было пройти водораздел, так как для этого предстояло вынуть более шести миллионов кубометров грунта. Чтобы ускорить работу, планировалось использовать ядерные взрывы. Так называемые "мирные ядерные взрывы", сокращенно – МЯВ.
Мирные-то они мирные, но взрывать ядерные заряды всё равно должны были военные. И генералам, приближенным к ядерной кнопке, просто не терпелось устроить МЯВ.
Потому что, зачем нужны атомные бомбы, если их не взрывать?
После того, как Советский Союз в 1963 году подписал международный договор о запрещении наземных, подземных и подводных ядерных испытаний, наши военные буквально изнывали без дела. А тут вдруг появляется отличный предлог "бабахнуть" сотней другой килотонн на благо народного хозяйства!
В 1971 году в Пермской области – тоже в рамках программы по спасению высыхающего Каспия, но за счет вод реки Печоры – начались эксперименты, в ходе которых было взорвано три подземных заряда, разработанных для выемки грунта (всего их предполагалось использовать там более 250 штук). Яма, которую они создали (там сейчас расположено озеро с милым названием "Ядерное") оказалась смертельно радиоактивной. Да к тому же и не слишком глубокой. Впрочем, радиоактивность должна была упасть через пару-тройку лет, а эффективность взрывов планировалось повысить, но вот незадача – облака с радиоактивными частицами ветром унесло в Европу, где начали предательски постукивать счетчики Гейгера. Скандал едва удалось замять, и проект "Тайга" поспешно свернули.
Но все равно "северный" вариант переброски воды выглядел дешевле и интересней, ведь длина канала получалась короче на много сотен километров! Именно этот вариант и был утвержден как основной на XXV съезде КПСС в 1976 году. Назревала новая "стройка века". Генеральным проектировщиком назначили Союзгипроводхоз, а в Госплане сформировали Государственную экспертную комиссию, которая должна была все одобрить и сосчитать. И она – сосчитала.
Цена вопроса составила 16 миллиардов долларов. Это было для государственного бюджета, как говорится, "впритык". Но дотошные бухгалтеры из Госплана не успокаивались, они пересчитывали деньги вновь и вновь, и вскоре выяснилось, что расходы занижены примерно в два раза. А это, учитывая политическую ситуацию и проблемы в экономике, уже не лезло ни в какие ворота.
Госплану было велено снова пересчитать, учитывая самые экономные варианты – вдруг получится меньше? Но меньше почему-то все равно не получалось, наоборот с каждым разом только больше и больше.
Шел уже 1985 год, в ЦК сменилось три Генеральных секретаря, Каспий почти вернулся в берега, а Госплан продолжал считать и планировать. С этим нужно было что-то делать. И даже понятно, что. Прекращать. Но прекратить проект, одобренный на съезде КПСС, признавшись, что у страны не хватает денег… Это было как-то неприлично.
И тут очень кстати случились гласность и перестройка.
Борьба снаружи и внутри
Противников поворота северных рек в Советском Союзе хватало с избытком. Прежде всего, против были сами сибиряки. Тайгу и без того десятилетиями разоряли, изводили леса, а тут еще собираются копать, рыть, взрывать, откачивать воду из рек… Добром это не кончится. С этим были полностью согласны многие представители отечественной интеллигенции и в первую очередь писатели, сплотившиеся вокруг "Литературной газеты" и нескольких "толстых" столичных журналов, чей голос с началом перестройки стал весьма весомым. Валентин Распутин, Сергей Залыгин, Даниил Гранин, Владимир Чивилихин и другие. Писатели-патриоты, цвет советской литературы (книги многих даже входили в программу средней школы). Большинство позднее прославилось борьбой против либеральных ценностей и русофобии, так что кажется даже забавным, что впервые их идейно объединило противостояние проекту, родившемуся когда-то в голове "правого" журналиста, сторонника монархии. Но теперь, на исходе XX века, мысль о том, что великая стройка может уничтожить не только девственную природу со всей ее первобытной красотой, но и вековой уклад людей, живущих вдоль рек, вызывала глубокое неприятие. И, одна за другой, в прессе стали появляться гневные статьи, а к 1986 году поворот сибирских рек стал едва ли не главной "дежурной" темой многих литературных изданий. Прошедший в том же году в Москве съезд Союза писателей в шутку называли "съездом мелиораторов": едва ли не каждый второй писатель, выступавший с трибуны съезда, посвятил свою речь критике "поворота рек". Главный редактор "Нового мира" Сергей Залыгин в каждом номере своего журнала публиковал статьи, напоминающие о том, какими бедами для сибирской земли и её жителей обернулись прежние "водные феерии" советской власти, такие как строительство Обской, Богучанской и Братской ГЭС. В то время часто повторяли слова писателя Василия Белова: "сибирские реки как кровеносные сосуды человека – кровь не может течь вспять".
Деревня Кежма, затопленная при строительстве Богучанской ГЭС
Одновременно группа ученых (геологов, биологов, почвоведов и математиков) во главе с академиком Александром Яшиным также выступила против разработки проекта. Они прогнозировали серьезный подъём грунтовых вод на всём протяжении канала, гибель рыбы в бассейнах рек, непредсказуемое изменение зоны вечной мерзлоты, повышение солености вод Северного Ледовитого океана, изменение климата и, наконец, формирование вдоль канала на территории Казахстана и Средней Азии огромного количества болот и солончаков. Указывалось и на подъем уровня Каспия, который больше не нуждался в "подпитке" северными реками. Были подготовлены отрицательные экспертные заключения по проекту пяти отделений Академии Наук СССР, отправлены десятки открытых писем в Президиум АН СССР и в Совет Министров и, наконец, сделаны прямые обращения к Горбачёву на страницах журналов и газет.
Трудно представить, чтобы в середине 80-х годов такая масштабная общественная кампания могла успешно продолжаться многие месяцы без ведома (и негласного одобрения) властей. Весной 1986 года Горбачев согласился встретиться с Яшиным и внимательно выслушал его аргументы. А уже 14 августа 1986 года на специальном заседании Политбюро ЦК КПСС было решено прекратить работы. Решение звучало так: "Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР, исходя из необходимости изучения экологических и экономических аспектов проблем переброски части стока северных и сибирских рек, за что выступают и широкие круги общественности... признали нецелесообразным дальнейшее осуществление проектных проработок, связанных с переброской стока сибирских рек в Среднюю Азию и Казахстан".
До сих пор многие полагают, что это была первая победа гражданского общества в Советском Союзе. Мол, власть была вынуждена прислушаться к мнению своих граждан. Внешне действительно все выглядело именно так, но, говорят, настоящая борьба шла "под ковром", на уровне Госплана и чиновников. Долгие годы республиканские министерства и подрядчики лоббировали проект, завышая стоимость работ, а экономисты и аппаратчики ЦК стремились его закрыть. Одним из могущественных противников "поворота" был Алексей Косыгин, и во многом благодаря его позиции старт проекта несколько раз откладывался в 70-х годах. Так или иначе, теперь в ЦК вздохнули с облегчением: нашелся благовидный предлог, чтобы отказаться от неподъемно дорогой затеи. И оправдание хорошее, в духе коммунистической риторики: идя навстречу пожеланиям трудящихся…
Однако интеллигенцию эта победа воодушевила невероятно: режим впервые дал слабину и отыграл назад под давлением общественности! После этого плотину цензуры прорывает поток всё более острых журнальных и газетных публикаций, критикующих ошибки партийного аппарата, ставящих под сомнение самое святое – монополию КПСС на безраздельную власть. Именно сибирские реки стали поворотным моментом в отношениях власти и общества. Процесс, как говорил Горбачев, "пошел", и через пять лет страна, размышлявшая над великим ирригационным проектом, канула в Лету. А реки – остались.
Сергей Ташевский
Сибирь. Реалии
