Показать все теги
«Универсальное описание Крыма» Василия Кондараки
Имя краеведа и этнографа Василия Христофоровича Кондараки хорошо известно современным исследователям. Его многочисленные труды и поныне являются ценными источниками по истории и этнографии Крыма, хотя, к сожалению, до сих пор не подготовлены достойные академические издания этого автора.
Василий Кондараки родился 25 января 1834 года в небогатой греческой семье. Вначале учился в частном пансионе, а затем – в Феодосийском уездном училище. Учебу в университете молодому Кондараки продолжить не довелось – это было слишком дорого для семьи. Василий поступает на службу в канцелярию Таврического губернского прокурора, затем неоднократно меняет место службы. С 1857 года Кондараки поселяется в Ялте. Через десять лет уходит в отставку и сосредоточивается на своей любимой деятельности – краеведческой.
«Подробное описание Южного берега Крыма» Василия Кондараки
К этому времени Кондараки уже хорошо известен как один из активных популяризаторов Крыма, он публикуется в различных изданиях со статьями и заметками о Крыме и его жителях. В 1867 году в Николаеве издают его путеводитель «Подробное описание Южного берега Крыма», а в следующем году увидел свет «Самоучитель турко-татарского и новогреческого языков» – Кондараки хорошо знал крымскотатарский язык.
Произведения Василия Кондараки сегодня являются подлинными раритетами. К примеру, его знаменитый труд «Универсальное описание Крыма», первую часть которого опубликовали в Николаеве в 1873 году отдельным томом. В 1875 году в Петербурге вышли еще четыре тома, состоявшие из семнадцати частей.
«Универсальное описание Крыма» Василия Кондараки
В этой работе наиболее привлекают заметки этнографического свойства, где автор подробно фиксирует свои поездки по Крыму. И если исторические интерпретации Кондараки – в свете современного развития историографии – порой кажутся наивными и мифологизированными, то живейшие наблюдения за обитателями Крыма, напротив, не утратили своей ценности.
«В память столетия Крыма» Василия Кондараки
Плодотворным для Кондараки стал 1883 год – в Москве вышли его «Легенды Крыма», «Крымскотатарские сказки», «Греческие сказки» и, самое главное, собрание сочинений в десяти томах – «В память столетия Крыма».
Крым никогда не был обделен вниманием путешественников, которые оставили после себя как научные описания полуострова, так и сугубо настроенческие произведения. Однако, как полагает Кондараки, его труд все же принципиально новый – это попытка всестороннего описания полуострова. Его записки – результат 20-летней жизни в Крыму: «Мы сознаем, что большинство из предлагаемых нами сведений совершенно неизвестны публике, а некоторые навсегда утрачены даже и из Крыма, с последней эмиграцией татар. В ныне предлагаемой нами части, читатель познакомится с Таврическим полуостровом так сказать наглядно».
Начинается «Универсальное описание» со знакомства читателей с Таврическим полуостровом, который, по словам автора, принадлежит к числу «замечательнейших клочков земли на земном шаре» в историческом, археологическом, геологическом, этнографическом и климатическом отношениях: «Чрез эту страну проходили все почти народы, некогда опустошавшие Европу; в ней за много веков до рождества Христова процветали обширные города, ведущие торговлю с самыми отдаленными странами от тогдашнего просвещенного мира».
Столицу Крыма Симферополь Кондараки представил так: «Город следует делить на новую и старую части; в первой бросаются в глаза церкви, а в последней – высокие минареты мусульманских мечетей, замечательные тем, что они в бурные дни качаются, но не было еще примеров разрушения».
Мечеть Кебир-джами в Симферополе
Весьма любопытно описание Бахчисарая, таков он в середине ХIХ века: «Бахчисарай, по общему виду и местоположению, сохранил первобытный характер свой, что и делает его интересным для людей, не бывших в Азии. В нем татарин вполне чувствует себя счастливым и независимым, потому что почти не замечает присутствие господствующего народа, а если и сталкивается с кем-либо, так это с греками, караимами и цыганами, над которыми прежде господствовал и которые привыкли уважать их образ жизни и религиозные постановления».
Сергей Прокудин-Горский. Внутренние ворота Бахчисарайского дворца
По мнению Кондараки, в Бахчисарае наиболее интересным является ханский дворец, «с садиками, кладбищами Гиреев и мечетями»; стоит взглянуть на лавки, где готовятся «различного рода собственно татарские произведения», на кофейни, во дворах которых сооружены водометы, прикрытые беседками, завитыми виноградными лозами, на медресе или высшие духовные училища, на городские постройки чисто восточной архитектуры, на чистенькие дворики граждан, на Салачикский квартал с оригинальными скалами и садами и Успенский монастырь, замечательный памятник первых веков христианства в Тавриде.
Затем путь его лежит в живописнейшие деревни Озенбаш и Коккоз. О селении Озенбаш автор оставляет весьма пространное описание: «По численности народонаселения, садов и чаиров есть самое обширное и самое богатейшее в Крыму. В нем три мечети и одна соборная джумаджами, могометанская семинария, кофейня и несколько лавочек, чего не встречается в других деревнях на полуострове».
Карло Боссоли. Озенбаш
Наш путешественник отмечает, что кроме традиционных занятий – хлебопашества, сенокошения, садоводства, огородничества («для своих надобностей»), пчеловодства и других сельскохозяйственных занятий – жители Озенбаша занимаются жжением древесного угля, продажей дров и приготовлением колес и мажар для степных жителей. «Такое счастливое состояние озенбашцев можно подметить по двухэтажным домам, довольно прилично убранным и по значительному числу домашней скотины».
Грек по происхождению, Василий Кондараки с явным удовольствием находится в крымскотатарском Озенбаше, среди его жителей, надеясь обнаружить общие корни, правда безуспешно: «Селение это, кроме всего, славится между татарами красотою обитателей, которые содержат в наружности своей что-то напоминающее греческий тип. Обстоятельство это несколько лет тому назад заставило меня нарочно прожить в Озенбаше около 3-х недель, чтобы исследовать их округ, обычаи, привычки и наречие; но, увы, хотя я и нашел много развалин и памятников, но ничего такого, что свидетельствовало бы о происхождении их от греков».
Не менее удивителен для него внешний облик жителей селения Коккоз: «По мнению татар, поселение их названо Коккозом (т.е. голубоглазым) потому, что большинство жителей имели серовато-голубые глаза; что оно завоевано одновременно с окрестностями Бахчисарая каким-то предводителем толпы татар, основавшим здесь свое постоянное местопребывание».
Автор вновь пытается найти сходные черты в происхождении и на этот раз он их обнаруживает: «К счастию, мне без особенных трудов, удалось открыть все эти памятники, положительно удостоверяющие, что в Коккозской долине до прибытия в Крым монголо-татар, жили греки, впоследствии отчасти принявшие ислам, а отчасти вышедшие в Мариупольские степи в 1778 году».
Из Бахчисарая Кондараки отправляется в Севастополь и на Южный берег Крыма. Неудивительно, что эти красивейшие места Крыма восхищают его – невозможно устоять перед их красотой и очарованием…
Дальнейший путь Василия Кондараки лежит на Южный берег Крыма. Он посещает красивейшие места, внимательно наблюдая за бытом коренных жителей здешних селений –крымских татар.
По словам краеведа, «Алупка для татарского населения южного берега драгоценна избытком вод, которые играют в этом почти бездождном жарком крае чрезвычайно важную роль».
Алупка. Литография первой половины 19 столетия
Он отмечает, что крымские татары охотно употребляют лук, приятный на вкус, а стручковый перец «в соленом виде до того потребен для южнобережского татарина, что он не выйдет на работу, не запасшись им: это для него вечно-постоянное блюдо, никогда не надоедающее и ничем не заменимое».
В окрестностях Мисхора на пути автора встречаются две небольшие крымскотатарские деревни – Кореиз и Гаспра. Они поражают его чудесными рощами и виноградниками.
Деревня Дерекой, что неподалеку от Ялты, расположена амфитеатром на отклоне высокого холма и окружена величественными горами. Здесь живут «татары… народ честный, трезвый и незаменимый в этой стране; я говорю незаменимый только потому, что никто другой, кроме них, не сумеет прожить, довольствуясь доходами нескольких десятков дерев и клочком земли в восьмую долю десятины».
Дерекой
Он отмечает, что большинство крымских татар здешних мест занимается выращиванием и доставкой туристам фруктов, лошадей, остальные торговлей или поденными работами в помещичьих садах.
Этнограф советует «посетителям южного берега побывать в домах дерекойских татар и полюбоваться их домашним бытом, костюмом женщин, которые редко выходят из деревни, усердной молитвой в мечети и свадебными пирами».
Никанор Чернецов. Татарский домик в Крыму
Еще одно красивейшее селение неподалеку от Ялты Ай-Василь скрыто в тени вековых ореховых деревьев и садов: «Посетивший его невольно придет в удивление, каким образом здесь, положительно на каменных пластах, разведены такие громадные деревья и почва доведена до степени удовлетворяющей надобности человека».
По словам автора, Ай-Василь считается самой большой деревней на южном берегу и, «судя по постройкам, в основном двухэтажным, самой богатой»… Кондараки замечает, что жители Ай-Василя «не имеют никакого сходства со степными татарами и отличаются от всех южнобережских татар гордостью и многими мелочами в семейном быту».
Туакская долина «прорезывается рекой, всегда имеющей воду из родников и исключительно принадлежит татарам, которые занимаются хлебопашеством, садоводством и виноделием»
Затем автор отправляется по юго-восточному побережью Крыма – от Алушты до Феодосии. По пути ему встречаются не менее живописные места…
Туакская долина «прорезывается рекой, всегда имеющей воду из родников и исключительно принадлежит татарам, которые занимаются хлебопашеством, садоводством и виноделием». Краевед поражен обилием здесь черешневых гигантских дерев и множеством виноградников. Удивляет его и то, что «люди, живущие у берега морского, не имеют ни малейшего понятия о рыболовстве и, несмотря на то, что обладают поливными местами, не разводят никаких огородных овощей».
Селение Ускут расположено в глубине долины, перепоясанной рекой, по обеим сторонам которой тянутся богатые фруктовые сады, а не доезжая до деревни, направо, начинается другая долина, покрытая сотнями виноградников.
Кондараки привлекает оригинальный ландшафт и то, как вписывается в него местная архитектура: «Все домики построены однообразно и так близко один к другому, что издали можно принять за длинные коридоры с плоскою кровлею, покрашенною глиной стального цвета. В центре деревни стоит прекрасная мечеть с высоким каменным минаретом, подобным бахчисарайским».
Он отмечает зажиточность местных татар: «Здесь редко встретишь бедняка, нуждающегося в дневном пропитании, все имеют свои виноградные и фруктовые сады, свою хлебопахотную, сенокосную и лесную землю, на пространстве около 8 тысяч десятин».
Крымскотатарское жилище. Из коллекции Британской библиотеки
Кондараки пишет о своеобразии обычаев ускутских татар. Например, о том, что «они никогда не выдают замуж дочерей своих в чужие деревни». Дружные и гостеприимные, «они замечательны тем еще между собратами своими, что сами поканчивают всякого рода споры и недоумение, возбужденные кем-либо, и только в важных случаях прибегают к правительственным властям. В Ускуте я впервые встречал хаджи, по несколько раз бывавших в Мекке, и это убедило меня в зажиточности здешних жителей».
Давая советы путешественникам, автор невольно фиксирует важные сведения для будущих исследователей полуострова: «В стране этой ни один мужчина не вправе останавливать на улице татарку и делать ей какого бы то ни было рода вопросы и в особенности при незнании им ее языка. Подобные действия ужасно оскорбляют мужчин и неприятно действуют на молодых женщин, которые до настоящего времени положительно не знают нас, а прапрадеды их считают не только враждебными, но и способными нанести оскорбление и всякого рода обиды».
До времени присоединения Крыма к России не было ни одного грека в стране, который не владел бы татарским языком в совершенстве
В труде Кондараки «Этнография Тавриды» обнаруживаем ценные записи о межнациональных отношениях в Крыму, об общении разных этносов.
О совместном существовании крымских татар и греков в Крыму он пишет так: «До времени присоединения Крыма к России не было ни одного грека в стране, который не владел бы татарским языком в совершенстве. То же самое замечается и в среде греков, переселившихся в мариупольские степи. Увлечение это дошло до того, что они наполовину забыли отечественный язык и поневоле начали сознавать преимущество татарского, богатого песнями, сказками, пословицами и анекдотами. Кроме всего этого, татары увлекали их честным образом жизни, справедливым судом, гостеприимством и умением жить между собой спокойно, без всяких раздоров. Все это казалось так естественно и разумно, что греки, привыкшие к ссорам между собой, начали уважать поработителей своих и не только заинтересовались их языком, но даже и религией».
Размышляя о межконфессиональных отношениях в Крыму, Кондараки, ссылаясь на слова местного жителя, армянина Киркога-ага, пишет: «В Тавриде никогда не было трудно и опасно жить христианам. Все неприятности ограничивались только насмешками татар над религией, а в крайности дракою между молодыми людьми. В большинстве же случаев мусульмане вели себя безупречно и доверяли им на слово свои товары и производство для сбыта в Царьград и других отдаленных городах».
Огюст Раффэ. Армяне и крымские татары в кофейне
Василий Кондараки был свидетелем массовой эмиграции крымских татар, вынужденно покинувших родную землю во время Крымской войны и после ее окончания. Печальные картины расставания земляков с родиной навсегда врезались в его память…
«Я любил их счастливый настрой души, восхищался умеренными желаниями, самоуважением, безропотностью и индифферентностью к богатству. В них меня изумляло холодное отношение к иллюзиям, инстинктивное чутье к прекрасному и полнейший скептицизм к самым очевидным завоеваниям науки. Осознавая их значение в нашей земле, мы как-то невольно скорбим, что этот честный и гостеприимный народ, остается между нами совершенно чужим, потому что мы во все время нашего господства над ним не позаботились сблизиться и показать наши лучшие стороны. Не доказывает ли это нашу полную неспособность вдохнуть в иноверное племя своих идей и понятий».
Так, с симпатией и ностальгией, напишет Василий Кондараки о крымских татарах, которые через сто лет после аннексии Крыма Россией стали чужими на своей земле…
Гульнара Бекирова
Крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
