Показать все теги
Древняя черепно-мозговая хирургия: практика сверления отверстий в черепе, которой тысячи лет.
Черепные операции - сложное дело даже в условиях 21-го века (асептическая среда, специализированные хирургические инструменты и обильное количество обезболивающего во время и после).
Тем не менее, данные показывают, что целители в Перу практиковали трепанацию - хирургическую процедуру, включающую в себя удаление части свода черепа при помощи ручной дрели или выскабливающего инструмента - более 1000 лет назад для лечения различных заболеваний: от травм головы до болезней сердца, пишет Science Daily.
Биоархеолог Даниэль Курин (Danielle) и ее исследовательская группа из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре при проведении раскопок захоронений в пещере в юго-центральных Андах провинции Andahuaylas в Перу, обнаружили остатки 32 лиц, живших в период ок. 1000-1250 н.э. У найдённых были заметны 45 отдельных процедур трепанации. Результаты Курин опубликует в следующем выпуске Американского журнала физической антропологии.
"Когда вы получаете удар по голове, вызывающий опасное набухание вашего мозга, или у вас есть какие-то неврологические, психические или психосоматического заболевания, просверливаие отверстия в голове является разумной необходимой процедурой", - сказала Курин, ассистент профессора кафедры антропологии в Калифорнийском университете, специалист по судебной антропологии.
По его словам, трепанации впервые отмечены в южных и центральных Андах в период ок. 200-600 н.э., хотя метод не практиковался повсеместно. Тем не менее, он считался действенной медицинской процедурой, пока испанцы не прикончили эту практику в начале 16 века.
Но более всего Курин хотела бы знать первую очередь, как трепанация появилась. " В течение примерно 400 лет, с 600 до 1000 г., область, где я работаю - в Андауайлас - была процветающей провинцией в загадочной империи, известной как Вари, - рассказала она. - По причинам, все еще неизвестным, империя внезапно пришла в упадок. Крах цивилизации, как известно, приносит много проблем. Но именно во времена распада, как мы видим, устойчивость и ловкость людей выходит на первый план".
Курин продолжает: "Таким же образом, как новые типы пулевых ранений во время гражданской войны привели к разработке более эффективных стеклянных глазных протезов, точно так же эти люди в Перу использовали трепанацию, чтобы справиться с новыми вызовами, такими как насилие, болезни и лишения 1000 лет назад".
Исследование Даниэль Курин показывает различные практики и методы резки черепа, находившиеся на службе у практиков примерно в одно и то же время. Некоторые использовали соскоб, другие использовали резка, а третьи пользовались ручной дрелью. "Похоже, они испытывали различные методы, так же, как и мы экспериментируем с новыми медицинскими процедурами сегодня, - добавила она. - Иногда эксперименты древних перуанцев были успешными и пациент выздоравливал, а иногда и все шло не так хорошо".
"Мы можем сказать, трепанация исцеляет, потому что мы видим что эти пальцеобразные проекции костей растут", - пояснила Курин. – Нами обнаружено несколько случаев, когда при проломлении черепа и лечения при помощи операции, во многих случаях трепанация способствовала исцелению". "Это может занять несколько лет, пока кость нарастёт, а в некоторых случаях трепанационное отверстие в голове пациента может остаться на всю оставшуюся жизнь, тем самым делая "оставшегося в живых" живой рекламой.
Когда пациент не выживал, его череп (кстати, практика трепанации женщин и детей была запрещена в этом регионе), возможно, передавали в дар науки, так сказать, и использовали для целей образования".
"Идея этой операции заключается в том, чтобы пройти через кость, но не трогать мозг, - сказала Курин. - Это является невероятным мастерством и серьёзной практикой". "Как биоархеологи, мы можем сказать, что они экспериментировали на трупах, потому что мы можем измерить положение и глубину отверстий, - продолжила она. - В одном примере каждый просверливали отверстие немного глубже, чем предыдущее. Таким образом, вы можете представить себе парня на занятиях в его доисторической перуанской медицинской школе с его ручной дрелью, чтобы знать, сколько раз ему нужно это сделать для достижения ловкости и точности при проникновении в толщину черепа".
Некоторые могут считать сверление дыр в головах одной из форм пыток, но Курин не воспринимает ее как таковую. "Мы видим, где трепанации являются. Мы видим, что они брили волосы. Мы видим черное пятно от растительного лекарственного средства, которое накладывали на рану", - отметила она. - Для меня - это признаки того, что намеревались сохранить жизнь больному или пострадавшему человеку".
Останки, извлеченные из пещеры в Andahuaylas являются, возможно, самой большой хорошо контекстуализированной коллекцией в мире. Большая часть трепанированных черепов уже находятся в музеях, таких как Смитсоновский институт, Полевой музей естественной истории или Музея антропологии Hearst.
"Большинство из них были собраны археологами сто лет назад , и поэтому мы не имеем хорошую контекстную информацию, " - говорит она. Но благодаря тщательным археологическим раскопкам Даниэль Курин в интактных гробницах и методическому анализу человеческих скелетов и мумий, захороненных в них, она точно знает, где, когда и как эти останки хоронили, а также кто и что было захоронено с ними. Она использует радиоуглеродное датирование и кишки насекомых, чтобы определить, как давно тела были погребены, прежде чем стали скелетонированными или их мумифицировали, а мульти-изотопное тестирование позволяет реконструировать то, что они ели и где они родились.
"Это дает нам гораздо больше информации", - рассказывает Курин. - Эти древние люди не могут говорить с нами напрямую, но они дают нам информацию, позволяющую нам реконструировать некоторые аспекты их жизни и их смерти и даже то, что произошло после того, как они умерли". " Важно отметить, что мы не должны смотреть на состояние коллапса империи, как начало «темных веков», а, скорее, рассматривать это как эпоху, которая порождает устойчивость и стимулирует потрясающие инновации среди населения", - резюмировала биоархеолог Даниэль Курин.
