Показать все теги
Министерство обороны России в 2019 году, спустя 75 лет, рассекретило некоторые документы об освобождении Севастополя в 1944 году. Вместе с тем в истории пока остаются темными страницы падения Севастополя в 1942 году, когда командование Черноморского флота и Приморской армии было эвакуировано из осажденного города, а десятки тысяч человек попали в плен на мысе Херсонес.
Министерство обороны России в канун 75-й годовщины освобождения Севастополя от нацистов открыло на своем сайте мультимедийный архив документов, посвященных штурму города. На сайте размещены рассекреченные документы из фондов Центрального архива Минобороны России.
«Среди документов, представленных на портале, – итоговая оперативная сводка и журнал боевых действий войск Приморской армии, схема оборонительных сооружений наземной группировки противника и базирования авиации в районе города Севастополя с данными аэрофотосъемки и трофейными материалами, редчайшие фотоматериалы, а также протоколы, акты, справки, статьи из периодических изданий, свидетельствующие о кровопролитных боях по освобождению города», – говорится в сообщении пресс-службы российского оборонного ведомства.
Севастополь был освобожден 9 мая 1944 года – в этот день бойцы 32-й гвардейской стрелковой дивизии водрузили знамя на Севастопольской панораме.
Строго секретная правда
Стоит отметить, что рассекречены не все документы об освобождении Севастополя, а лишь некоторые. И это спустя 75 лет после событий! Впрочем, в российской военной науке это вещь обыденная. Грифы «совершенно секретно», «секретно» и «для служебного пользования» до сих пор стоят на многих документах, ограничивая доступ к ним ученых-историков. В начале 1990-х многие документы были рассекречены, но спустя некоторое время на них снова был наложен гриф секретности.
Основатель и редактор сайта soldat.ru Игорь Ивлев писал в 2012 году: «К подводной части «исторического» айсберга, которая все эти годы активно охраняется, исследователи отсекаются на дальних подступах прежде всего сохранением грифов секретности для хранимых документов. Более того, исследователь не имеет права даже ознакомиться с названиями дел в описях секретного хранения, т.к. не имеет возможности получить сами описи для изучения, ибо они тоже секретны. Вот почему с момента выхода в 1998 г. в свет сборника «1941 год» новых подлинных документов в рассматриваемой плоскости практически не опубликовано. Историческая наука России еще в 1998 г. встала на некой «мертвой» точке, не в силах пока преодолеть заслоны секретности по событиям 70-летней давности. Видимо, исследователи уже приблизились к барьеру, за которым, если его преодолеть, могут открыться совершенно неудобные и, наверное, даже стыдные и позорные страницы реальной истории страны, в т.ч. военной. И потому функционеры официальной Межведомственной комиссии по защите государственной тайны вновь не дают «добро» на рассекречивание миллионов подлинных документов».
Например, до сих пор нет в открытом доступе сводного труда по операциям РККА (Рабоче-крестьянская Красная армия – КР) в годы Второй мировой войны с приложением карт. В СССР данное издание было выпущено Воениздатом в 4-х томах в 1958 году, называлось «Операции Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и до мая 1993 года было секретным. Кто о нем ныне знает, кроме специалистов?
В другой публикации Игорь Ивлев пишет: «Специалистами Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС создавалась «История Великой Отечественной войны 1941-45 гг.», концепция которой стала главенствующей на десятилетия и является таковой до сих пор. Подчеркну – не военными историками создана концепция, а партийными. Отступления от нее не допускались. Даже ныне только за высказывание сомнений в ее трактовках генерал армии М. Гареев 17 февраля 2011 г. публично по телевидению предложил ввести уголовную ответственность. Политбюро ЦК КПСС жестко контролировало создание «Истории». Это было бы нормальным, если бы публикации подлежала исключительно правда, неудобная, тяжелая, но правда. Народ, понесший столь большие потери, вправе был ожидать именно ее».
Добавить к высказываниям уважаемого исследователя истории Второй мировой войны практически нечего. Власти России до сих продолжают скрывать от собственного народа неудобную историческую правду.
Падение Севастополя и две эвакуации
В этой связи совершенно не удивительно, что до сих пор не рассекречены многие документы по обороне Севастополя, а именно о ее последних днях в конце июня-начале июля 1942 года. Правда о тех событиях тщательно скрывается, поскольку не укладывается в российскую мифологему о героической роли высшего военного командования в сражениях Второй мировой.
В начале 2000-х много шума наделала изданная в 2001 году небольшим тиражом книга капитана 2 ранга в отставке Игоря Степановича Маношина «Героическая трагедия: О последних днях обороны Севастополя (29 июня-12 июля 1942 г.)» (в последующих изданиях называлась «Июль 1942. Падение Севастополя» – авт.) о последних днях обороны города. Автор, опираясь на находящиеся в открытом доступе архивные документы, а также свидетельства еще живых в то время очевидцев показывает неприукрашенную, по-настоящему трагическую историю брошенных командованием на произвол судьбы 80 тысяч красноармейцев и краснофлотцев.
В советское время о последних днях обороны Севастополя историки не любили вспоминать подробно. В книге «Великая Отечественная война Советского Союза (Краткая история)» (Москва, 1965, с. 158) об этом написано кратко: «... Несмотря на героизм и самоотверженность севастопольцев, силы их постепенно таяли. День 29 июня был самым трудным. Последние самолеты передислоцировались на аэродромы Северного Кавказа, последние снаряды расстреляли зенитные батареи. Севастополь оказался не прикрытым с воздуха. Враг усилил бомбардировки. 30 июня он прорвался к городу. Защитники Севастополя самоотверженно дрались до тех пор, пока не иссякли боеприпасы, продовольствие и питьевая вода. В этот день они покинули развалины города и отошли к бухтам Стрелецкой, Камышевой, Казачьей и на мыс Херсонес. 4 июля 1942 г. с разрешения Ставки часть из них эвакуировалась. Остальные бойцы и командиры или пробились к партизанам, или попали в плен. Противник полностью овладел Крымом...».
В действительности же Приморская армия и береговая оборона Черноморского флота были оставлены на мысе Херсонес сражаться до последнего и в количестве около 80 тысяч человек, значительную часть которых составляли раненые, попали в плен.
В то же время в результате спешно организованной операции по эвакуации старшего командного состава армии, флота и города в ночь с 30 июня на 1 июля 1942 года было вывезено подводными лодками и транспортными самолетами 600 человек руководящего состава. А в последующие дни – на сторожевых катерах, тральщиках, подводных лодках, буксирах – еще около 2400 человек командиров.
Эвакуации в первую очередь подлежали высшее командование и командный состав от командира полка и выше, а также ответственные партийные и государственные работники города. В первоочередном списке, по архивным данным, значилось от Черноморского флота – 77 человек, от Приморской армии – 78 человек.
«Эта так называемая эвакуация была похожа на бегство начальства от своих войск…» – рассказывал Д.И. Пискунов, полковник, командующий артиллерией 4-го сектора обороны Севастополя.
Вот что говорил командир 109-й стрелковой дивизии генерал-майор П.Г. Новиков, находясь в плену: «Можно было бы еще держаться, отходить постепенно, а в это время организовать эвакуацию. Что значит отозвать командиров частей? Это развалить ее, посеять панику, что и произошло. А немец, крадучись, шел за нами до самой 35-й батареи».
Генерал армии А.П. Белобородов заявляет: «…Если пришел твой последний час, умей встретить его как я. Поэтому всегда командующий разделяет судьбу армии. Таких примеров в минувшей войне было много. Иначе сложились обстоятельства при завершении обороны Севастополя. Имели ли они моральное право оставить своих подчиненных в такой критический момент? Вряд ли! Их бегство вызвало негодование и возмущение скопившихся на плацдарме бойцов и командиров».
В то же время все защитники Севастополя надеялись на флот, на свою эвакуацию, но этого не случилось. «Мы верили флоту, мыслей не допускалось. Верили», – вспоминает лейтенант С.Н. Гонтарев.
Но, согласно решению командования Севастопольского оборонительного района (СОР – авт.), воины должны были выполнить свою последнюю боевую задачу – прикрыть район эвакуации для вывоза старшего комсостава армии, а затем драться до последней возможности или прорываться в горы к партизанам.
Поражает количество брошенных раненых. Согласно последнему боевому донесению Военного Совета СОР и Черноморского флота по состоянию на 24:00 30 июня 1942 года, не вывезенных раненых осталось 15 тысяч. Но уже в 1961 году в докладе вице-адмирала Октябрьского на военно-исторической конференции их количество увеличилось до 23 тысяч. В 1968 году в Матросском клубе при открытии конференции по обороне Севастополя адмирал Октябрьский назвал цифру в 36 тысяч человек. Ряд авторов указывают, что к 4 июля 1942 года их было около 40 тысяч, из них в Приморской армии – 36 тысяч.
Интересно, что в аналогичной ситуации в мае 1944 года оказалась немецкая 17-я армия, также запертая на Херсонесском полуострове. 8 мая советские войска после штурма Сапун-горы взяли Севастополь. Гитлер отдал приказ об эвакуации армии. И хотя потери немецко-румынских войск при эвакуации из Крыма имеют неоднозначные оценки, все же стоит признать, что сама операция была достаточно успешной.
Так, по советским данным, в результате совместных действий подводных лодок, торпедных катеров и особенно авиации Черноморского флота в период Крымской операции из 200 судов и кораблей противника, участвовавших в эвакуации, 102 было потоплено и свыше 60 повреждено. Большая часть их была потоплена вместе с экипажами и эвакуируемыми из Крыма солдатами и офицерами – с 3 по 13 мая на переходе морем противником было потеряно свыше 42 тысяч человек.
По немецким данным, за период с 12 апреля по 12 мая 1944 года из Крыма было эвакуировано по морю около 130 тысяч человек. Из них в румынских портах было высажено 121 394 человека, то есть потери за указанный период составили 8606 человек. Воздушным путем было вывезено 21 457 человек.
Историк М. Морозов в книге «Крымская компания» пишет: «Согласно докладу адмирала Бринкмана, они составили только в период 9-12 мая 8100 человек, а по некоторым же отечественным публикациям аж 30 тысяч(!!). Не будем забывать, что из всех кораблей и судов противника, погибших в заключительные дни, солдат на своем борту имели лишь «Тея», «Тотила», «Романия» и «Гейзерих». Три последних транспорта затонули в непосредственной близости от берега или других кораблей, которые могли оказать помощь тонущим. С учетом апрельских потерь общая цифра погибших в море вряд ли превышала 4-5 тысяч…»
Кстати, и эти данные также старательно замалчиваются официальной российской историей.
Бывший член Политбюро ЦК ВКП (б) Леонид Каганович высказался как-то по поводу исторической правды в СССР: «Все люди делятся на три части: народ, который никогда не узнает правды, и руководители, которые знают правду, но она такая ужасная и далекая от действительности, что это главная их забота, чтобы кроме них ее больше никто не узнал. И есть небольшое количество людей, которые пытаются узнать правду, но они никогда не будут иметь полных доказательств. Руководители старательно уничтожают все улики своей преступной деятельности… О том, что в действительности происходит или будет происходить, говорить нельзя» (С. Каган «Кремлевский волк», М: «Прогресс», 1991).
Елена Майко, историк, крымчанка (имя и фамилия автора изменены в целях безопасности)
Крым.Реалии
