Показать все теги
Вернуться к оглавлению книги
Андрей Шестаков, специально для сайта «Тайны истории»
Летом 1227 года умер Чингис-хан. В соответствии с его волей следующим Великим ханом был избран один из его сыновей – Угедэй (1186 – 1241). В 1235 г. он созвал очередной курултай, на котором была принята большая программа завоеваний и карательных экспедиций: подавление антимонгольского восстания в Корее, покорение империи Сун в Южном Китае, продолжение завоеваний на Кавказе, Ближнем Востоке, в Малой Азии, а так же увеличение территории Улуса Джучи на запад.
Перед Бату была поставлена задача покорения башкиров, волжских булгар, мордвы, печенегов, половцев, русских, саксинов, черкесов, ясов и других народов Поволжья и Северного Причерноморья.
Первой жертвой монгольской агрессии стала Волжская Булгария – государство, располагавшееся в бассейне Камы, по левому берегу Волги от устья Ветлуги до устья Самары.
Первое столкновение монголов с булгарами произошло в 1223 г. Тогда, по сообщению ал-Асира, монгольское войско под командованием Субедэя и Джебе, возвращавшееся в Центральную Азию после битвы на Калке, несколько раз попало в засаду на территории Волжской Булгарии и, понеся большие потери, было вынуждено отступить.
В 1229 г. монгольский корпус под командованием Субедэя провёл крупный рейд против булгар. Он прошёл вдоль границы Булгарии, разгромив буртасов, саксинов и половецкие племена, укрывавшиеся на территории Булгарии. Тогда же были уничтожены булгарские сторожевые заставы на Яике (Урале).
В следующем году монголы уже контролировали междуречье Волги и Урала.
В период с 1232 по 1236 гг. небольшие монгольские отряды совершили ряд набегов на булгар.
Осенью 1236 г. большая часть новой монгольской армии под командованием Бату вторглась на территорию Волжской Булгарии. Одновременно другая, меньшая часть – под командованием Гуюка (1205 – 1248) и Монке (1208 – 1259) начала боевые действия против буртасов, марийцев и мордвы в Поволжье, а так же против народов Северного Кавказа и половцев, в направлении от Нижней Волги к степям Северного Кавказа и устью Дона.
На границе Булгарии войско Бату столкнулось с главными силами булгар, собранными для отражения вторжения. В результате генерального сражения булгары были разбиты. После разгрома основных булгарских сил монголы серьёзного сопротивления уже не встретили. Им оставалось только захватывать всё ещё пытавшиеся оказать сопротивление булгарские города: Биляр, Булгар, Жукотин, Кернек, Сувар и другие.
Весной 1237 г. Бату, закончив войну в Волжской Булгарии, двинулся в прикаспийские степи, где монголы продолжали вести боевые действия против половцев и аланов.
Проведя большую часть осени 1237 г. в лесостепи в районе среднего течения Дона и пополнив свои войска за счёт покорённых приволжско-уральских народов: башкиров, буртасов, вотяков (удмуртов), марийцев, мордвы, суваров (чувашей) и других, монголы сосредоточили свои силы на южных границах Рязанского княжества, ожидая прихода зимы.
Нападение зимой позволяло не считаться с такими естественными препятствиями, как болота и озёра. Зимой замёрзшие реки становились прекрасными путями сообщения. Дело в том, что реки на Руси являлись главными путями, по которым происходило расселение. Они притягивали население и на их берегах возникали деревни и города.
Зимой в населённых пунктах происходила естественная концентрация населения, продовольствия и фуража. Кроме того, зимой по следам на снегу легко преследовать и находить скрывающихся в лесах местных жителей.
Недостаток подножного корма монголы компенсировали отобранными у местного населения запасами фуража, а так же выносливостью и неприхотливостью своих лошадей.[1]
Монголы начали вторжение в декабре. Это начало зимы, лошади только нагуляли подкожный жир, а на Руси недавно собрали урожай. Кроме зерновых – запасы сена и соломы. (Солому крестьяне для корма скота не использовали, её применяли для подстилки, покрывали крыши.) Перевозить с собой большое количество фуража монголам было не нужно, только на 2-3 перехода, это среднее расстояние между русскими городами по рекам.
Теперь кратко рассмотрим, что написано в иностранных источниках о нашествии монголов на Русь. Сведения о нём содержатся в нескольких иностранных источниках, а именно:
«История архиепископов Солоны и Сплита» написанная в 1267 г. Фомой (1200 – 1268) архидьяконом г. Сплита;
«Сборник летописей» -- свод всемирной истории, составленный под руководством Рашид ад-Дина;
«Юань ши».[2]
К сожалению, информация о монгольском нашествии на Русь, содержащаяся в этих источниках, отрывочная и неточная. Вот, например, что написано о нашествии у Рашид ад-Дина: «Осенью упомянутого года[3] все находившиеся там царевичи сообща устроили курилтай и, по общему соглашению, пошли войною на русских. Бату, Орда, Гуюк-хан, Менгу-каан, Кулкан, Кадан и Бури вместе осадили город Арпан (Ариан, Риан) и в три дня взяли [его]. После того они овладели также городом Ике. Кулкану была нанесена там рана, и он умер. Один из русских эмиров, по имени Урман, выступил с ратью [против монголов], но его разбили и умертвили, [потом] сообща в пять дней взяли также город Макар и убили князя [этого] города, по имени Улайтимур. Осадив город Юрки-бузург (Бурки-бузург), взяли [его] в восемь дней. Они ожесточённо дрались. Менгу-каан лично совершал богатырские подвиги, пока не разбил их [русских]. Город Кыркла (Каринкла), коренную область Везислава (Везирлава), они взяли сообща в пять дней. Эмир этой области Ванке-Юрку (Йике-Юрку, Рике-Юрку) бежал и ушёл в лес; его также поймали и убили. После того они [монголы] ушли оттуда, порешив на совете идти туменами облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся, брать и разрушать. На этом переходе Бату подошёл к городу Киф Матишка (Кисель Иске) и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня. Тогда они расположились в домах и отдохнули.»[4]
Пытаясь максимально приблизить данный текст к реалиям Руси XIII века, историки предполагают, что:
Арпан (Ариан, Риан) это Рязань или Пронск;
Ике – город на Оке, то есть Коломна;
Урман – князь Роман Ингваревич;
Макар – Москва;
Улайтимур – князь Владимир Юрьевич;
Юрки-бузург (Бурки-бузург) – Торжок;
Кыркла (Каринкла) – Переяславль;
Везислав (Везирлав) – князь Всеволод Юрьевич;
Ванке-Юрку (Йике-Юрку, Рике-Юрку) – князь Георгий (Юрий Всеволодович);
Киф Матишка (Кисель Иске) – Козельск.
Конечно, Урман и Роман очень похожи по звучанию, но вот каким образом из Торжка получился Юрки-бузург, а из Переяславля – Кыркла понять сложно.
Думаю понятно, что ждать каких-либо подробностей от текста, написанного за тысячи километров от Руси и через 70 лет после нашествия, не приходится.
В других иностранных источниках информации ещё меньше.
Таким образом, историкам для реконструкции монгольского нашествия на Русь остаются практически только русские летописи. В основном это всё те же Лаврентьевская, Ипатьевская, Новгородская и «История Российская» В. Татищева[5].
Кроме этих источников многие авторы привлекают и такое известное литературное произведение как «Повесть о разорении Рязани Батыем». Впрочем, так же есть историки, которые считают подобные действия неверными: «…авторы, исследующие монгольское нашествие на Русь, нередко считают достоверными источниками литературные памятники, которые не только были созданы в XV – XVI вв., но и носят ярко выраженный фольклорный или эпический характер. Наиболее характерный пример тому – попытка историков восстановить события войны Бату с Рязанским княжеством на основании «Повести о разорении Рязани Батыем», которую следует рассматривать как литературный памятник. Но ни в коем случае не как исторический источник.»[6]
Теперь посмотрим какие же конкретно претензии предъявляют к «Повести»: «…в «Повести о разорении Рязани Батыем» бросается в глаза ряд странностей, которые настораживают. Прекрасно описывая павших воинов, чьи тела запорошены снегом на поле брани, почерневшие изнутри стены городского собора, автор забывает имена рязанских князей, их родственные связи. Так, названные в числе павших в битве с татарами Давид Муромский и Всеволод Пронский скончались до татарского нашествия. Не дожил до разорении Рязани и Михаил Всеволодович, которому, согласно «Повести», пришлось восстанавливать Пронск после Батыя. Олег Ингоревич Красный, который, кстати, был не братом, а племянником рязанского князя Юрия, не пал от татарских ножей. Страшная гибель, приписанная ему автором «Повести», ждала спустя 33 года его сына Романа. Епископ рязанский также не погиб в осаждённом городе, а успел выехать из него незадолго до прихода татар. В качестве предков рязанских князей названы Святослав Ольгович и Ингорь Святославович, в действительности не являвшиеся родоначальниками рязанского княжеского дома. Сам титул Юрия Ингоревича «великий князь рязанский» появился лишь в последней четверти XIV века. Наконец, определение дружины Евпатия Коловрата, которая насчитывала 1700 человек, как небольшой не соответствует реалиям домонгольской и удельной Руси.»[7]
В заключение вполне закономерный вывод: «Возможно, в «Повести» имелись изначально какие-то сведения, основанные на свидетельствах очевидцев или летописных источниках, близких по времени написания к эпохе Бату. Но впоследствии они подверглись такой серьёзной переработке, что вряд ли можно опираться на «Повесть» как источник по истории того периода…»[8]
8.1 Исходное положение монгольской армии
При описании первоначального расположения монгольского войска перед началом вторжения на Русь большинство авторов, кроме русских летописей, обращаются к свидетельству венгерского монаха Юлиана, проезжавшего по Северо-Восточной Руси осенью 1237 г.: «Всё [татарское] войско, идущее в страны запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этиль[9] на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дон, близ замка Ovcheruch (Orgenhusin)[10], также княжества русских.»[11] (К сожалению, Юлиан, говоря о четырёх частях монгольского войска, описывает расположение только трёх.)
Теперь обратимся к летописям. В Лаврентьевской и Ипатьевской – рассказ о нашествии монголов начинается сразу со взятия Рязани. Следовательно, нам остаются только Новгородская летопись и «История» Татищева.
Новгородская летопись: «В год 6746 [1238]… В тот год пришли иноплеменники, называемые татарами, на землю Рязанскую, множество без числа, как саранча. И сначала пришли и остановились у Нузы[12], и взяли её, и стали станом там.»[13]
Похожий текст содержится и у Татищева: «Татары […] победив и покорив себе столь многие на востоке земли и государства, по Волге же болгар, пришли с восточной стороны чрез леса на область Рязанскую с ханом их Батыем. И придя, стали сначала на реке Узле…»[14]
Основываясь на этих трёх источниках, историки предполагают, что в конце ноября 1237 г. монгольская армия, разделившись на четыре части, располагалась на границе Руси следующим образом:
северо-восточный корпус (2 тумена) под командованием Берке (ок. 1210 – 1266) – у восточной границы Владимирского княжества, предположительно в междуречье Волги и Ветлуги;
восточный корпус (3 тумена) под командованием Бату – у восточной границы Рязанского княжества, вероятно, в бассейне Мокши;
юго-восточный корпус (3 тумена) под командованием Гуюка и Монке – у южной границы Рязанского княжества, в междуречье Воронежа и Дона или в устье Лесного и Польного Воронежа;
южный корпус (2 тумена) под командованием Бучека (ок. 1220 - ?) – предположительно в устье Воронежа – составлял стратегический резерв, а также служил гарантом против возможных враждебных действий со стороны половцев и контролировал коммуникации между Южной и Северо-Восточной Русью, кроме того, там находились захваченная ранее добыча и запасные табуны.
8.2 Рязань
О дальнейших событиях наиболее подробно рассказывает Татищев: «…и послали к князю Юрию Ингоревичу рязанскому и брату его Олегу и прочим князьям рязанским, пронским и муромским послов, которые, придя, говорили: «Прислал нас Батый, великий князь (князем именует, поскольку он тогда ещё не был ханом), сын и внук ханский, обвестить вам, всем князьям русским, что бог богов поручил ему всей вселенной обладать, всеми царями и князьями, и никто не может противиться и дани давать отказываться. И так как он ныне по повелению ханскому приблизился землям вашим, того ради повелевает вам к нему явиться и дань принести. И ежели оное исполните, то явит вам милость, если же воспротивитесь, то разорит и погубит мечём и огнём все пределы ваши, как то со многими учинил». Юрий спросил их, какую дань от них хан требует. Послы отвечали: «По уставу должны дать от всего, что имеете в земле вашей, от людей, скота и всего имения десятую часть. А ежели будете просить, то может вам, взирая на вашу к нему покорность, убавить и возьмёт по вашей возможности».
…Юрий князь отвечал им: «Я один собою не могу ничего ответствовать, но вскоре созову братию прочих князей и по совету их ответ дам». После чего немедленно послал к великому князю Юрию и прочим князьям, Юрию муромскому и пронским, обвестить и требовать их согласия. Потому Юрий муромский и пронский тотчас велели войска собирать от мала и до старого, а сами поехали к Рязани на совет. И съехавшись, много рассуждая, положили, что лучше с честию умереть, нежели бесчестие вечное на себя нанести, поставляя себе в грех тяжкий, чтоб христиан предать в руки беззаконных и поругать веру христианскую, хотя послы твёрдо обнадёживали, что они не имеют обычая к вере своей принуждать, но кто как знает, тот так верит. И так согласясь, князи ответствовали послам: «Отцы и деды наши издревле дани никому не давали и в рабах ни у кого не бывали, а за свою честь и отечество умирали. Так и мы хотим честь свою оружием или смертию сохранить. А поскольку мы хану вашему и князям никоей обиды не учинили, то по чести его разумеем, что он напрасно на нас не пойдёт. А мы также, не имея причины, против него воевать намерения не имеем, но для изъявления дружбы пошлём к нему послов с дарами по обычаю и воле вашей. Если ли захочет князь ваш воевать, мы готовы, и лучше головы сложим, нежели срам земле нашей нанесём. И когда нас не будет, тогда всё ваше и делайте, сколько вам Бог попустит». Послов же, держав до ответа, чествовали довольно и, одарив довольно, отпустили, а своих послов не послали.
…Через несколько дней получили рязанские князи известие, что татары к их области приближаются, стали войска совокуплять и, собравшись, пошли к Воронежу, хотели там, укрепясь, обороняться или, усмотрев удобность, бой учинить, а к великому князю Юрию Всеволодичу и князьям северским послали ещё просить помощи. Но князь великий ни сам не пошёл, ни войск не послал, не приняв прошения их, надеялся сам собою татар победить. Также северские и черниговские не пошли, извинился, что как рязанские с ними на Калку не пошли, когда их просили, то и они помогать им и снова в страх вдаваться не хотят. И так ни один князь другому помогать не хотел.
…Князи, будучи у Воронежа, увидели войско татарское, против них идущее. И видя оных великое и невероятное множество, в сомнение пришли. Тогда Олег муромский стал говорить: «Братия, хотя довольно знаем, что Бог малым войскам помогает и над великими победы даёт, да не всегда такое чудо являет. Здесь же видим, что неприятелей наших многократно более нас, потому не знаю, для чего мы хотим себя в страх крайней погибели приводить. Я ведаю, что поддаться и рабами себя учинить есть поносно и горестно, но противно тому самим погибнуть, жён, детей и всю землю в погибель и крайнее разорение привести есть несравненно тяжелее того. Вы вспомните, как прадед ваш Глеб и дед Ярослав, не желая покориться чести ради Всеволоду, сами тяжко претерпели и, землю вконец разорив, принуждены были тому, кто сильнее их, покориться, а того, что погубили, никогда возвратить не могли. О сих же слышим и сами видим, сколько они сильных царств и многолюдных народов, противящихся им, победили, разорили и обладали, а покоряющихся им и дающих дани не разоряют и не губят. Кому ведомо, для чего им всевышний Бог таковую силу дал? Ибо ведаем, что Бог разными способами людей за грехи наказывает. Вот же мы благо учинили, что против них с войсками вышли и не дали на себя порока, что мы, не видев силы их, им покорились. И ныне не стыдно нам помириться и дань, сколько упросит, может им дать, не отречёмся, а потом, как они куда отойдут, узрим, что нам далее делать. И так разоримся вконец, как болгары, обезы, хвалисы, половцы и прочие, не рассудив о силе, воспротивились и погибли».
…Игорь Ингоревич рязанский, посмеявшись ему, сказал: «Брат, если ты боишься за отечество потрудиться, лучше было тебе в дому сидеть и людей в страх и робость множество неверных не приводить, а я и мои воины смело на них пойдём». Он же сказал ему: «Ныне, брат, узрим каждого храбрость и боязнь». И поехал к полкам своим. И стали полки устраивать, но едва смогли устроиться, татары всею силою наступили и стали биться. Юрий муромский два раза весьма храбро со своими в полки татарские въезжал и разбивал, но из-за множество их принуждён был отступать, и тут был тяжко от стрел и копий изранен. И после долгого, жестокого сражения татары одолели русских, и князи рязанские и пронские ушли в свои грады, а Олег так изнемог, что уже и говорить не мог. Татары, видя своих весьма много побитых, так рассвирепели, что начали людей всюду побивать и пленить с великою яростию.»[15]
При прочтении текста Татищева в глаза бросается ряд нестыковок. Так, например, рязанские князья пообещали послать «послов с дарами», но почему-то не послали.
Почему они обратились с просьбой о помощи не сразу же после того, как отказали татарским послам, то есть, объявили войну Бату, а «через несколько дней»?
Так же представляется крайне маловероятным объяснение того, почему рязанцы не получили помощи. Скорее всего Юрий Всеволодович (1188 – 1238) просто не успел послать войска в Рязань.
Впрочем, ещё Н.М. Карамзин писал в своё время: «Татищев вымыслил речь послов татарских, князей Олега, Игоря и проч.»[16]
Теперь обратимся к русским летописям. В Новгородской – содержится та же информация, что и у Татищева, только в более сокращённом виде: «И оттуда послали послов своих, женщину чародейку и двух мужчин с нею, к князьям рязанским, прося у них десятины во всём: и в людях, и в князьях, и в конях, во всём десятое[17]. Князья же рязанские Юрий, Ингворов брат, Олег, Роман Ингворович, и муромские и пронские, не пустили к городу, выехали против них на Воронеж. И сказали им князья: «Когда нас всех не будет, тогда всё ваше будет». И пустили их к Юрию во Владимир, и оттуда пустили в Нузу к татарам в Воронеж. Послали же рязанские князья к Юрию Владимирскому, прося помочь или самому пойти. Юрий же сам не пошёл, не послушал князь рязанских просьб, но сам по себе хотел брань сотворить.»[18]
Естественно, я не первый, кто обратил внимание на необычность монгольского посольства: «…с монгольскими послами вообще происходит нечто странное: их убивают по всей Евразии. По неполным данным их убили в Киеве в 1223 г.[19], в Рязани в 1237 г.[20], в Венгрии и ещё какой-то христианской стране в 1241 г., в государстве Дали[21] в 1253 г., в империи хорезмшахов в 1218 г. Их бросали в темницу во Вьетнаме, в Камбуджадеше[22], в мамлюкском Египте. Их искалечил Кертанагара[23] на Яве. А ведь по всей Евразии прекрасно знали: казнить посла есть тягчайшее преступление и оскорбление, законный повод для жестокой, если не тотальной войны. Что же, в таком случае, говорили эти послы? Во-первых, практически во всех случаях они предъявляли совершенно недопустимое по меркам того времени для послов требование того, что мы сейчас назвали бы отказом не только от внешнего, но и от внутреннего суверенитета. А если это требование удовлетворялось, то вдобавок к нему предъявлялись новые, совсем уж неприемлемо оскорбительные. […] Остаётся заключить, что монгольские послы совершенно сознательно провоцировали чужеземных правителей на то, чтобы последние их убили, и тем самым дали Империи законный повод с чистой совестью вести против них тотальную войну и вырезать их подданных всех даже после принятия их капитуляции. (Сами послы едва ли особенно переживали по этому поводу, так как подобной смертью за Империю обеспечивали себе наилучшее положение на загробной государственной службе, где, надо полагать, их с ходу должен был обласкать бессмертный соправитель правящего хагана – Чингис, а немного погодя – и сам хаган, после собственной смерти.) Разумеется, если послов не убивали, а признавали полное, даже демонстративное порабощение перед лицом Империи, это тоже считалось превосходным результатом – но похоже, что гибель послов и открывающиеся вследствие этого возможности хаганы считали результатом ещё более замечательным.»[24]
В Лаврентьевской летописи, как это доказал Г.М. Прохоров[25], ту часть текста, в которой описывается взятие монголами Рязани, летописец позаимствовал из летописи, рассказывающей о разорении византийского побережья князем Игорем в 941 г.
Должны ли мы, в связи с этим, не доверять информации содержащейся в Лаврентьевской летописи? Вот, что написал по этому поводу В.В. Филиппов: «То, что описание некоторых сражений, а также осад и разорений в летописях частенько между собой перекликаются, абсолютно не удивляет. К этому надо просто привыкнуть. Не все летописцы были настолько талантливы, чтобы придумать и изложить в летописи, над которой работают в данный момент, всё по-своему, да ещё с литературными изысками. Не забывайте, это был официальный документ, изложенный по своим правилам и канонам. Менять его сообразно своему вкусу и видению вряд ли было позволено. Оригинальность и импровизация тогда и не сильно приветствовались. Поэтому, как вообще-то и сейчас бывает частенько, просто брали наиболее понравившиеся им выражения и фразы из других попавшихся на глаза или просто канонических текстов и вставляли в свой труд.
Да и голову в этом случае меньше надо ломать над подбором слов и построением фраз. Поэтому практически все летописи написаны в одном ключе, редко когда выделяясь своей оригинальностью. Всё традиционно и единообразно. Так что повторение даже целых фраз говорит не об отсутствии происходившего события, а только о возможном отсутствии у автора данного трактата фантазии или об уже сложившемся у него наборе определённых штампов.»[26]
Впрочем, информации в Лаврентьевской летописи очень мало: «…и начали воевать Рязанскую землю, и попленили её до Пронска, попленили Рязань и пожгли, и князя их убили; их же схватив иных распинали, других же стрелами расстреливали, а иным сзади руки связывали. Много же святых церквей огню предали, и монастыри и сёла пожгли, имущества немало отовсюду взяли…»[27]
Ипатьевская летопись: «И взяли город Рязань копьём, обманом выманив князя Юрия и привели к Пронску, потому что в это время была княгиня его в Пронске. Обманом выманив княгиню его, убили Юрия князя и княгиню его и всю землю разорили, и не пощадили детей и до сосущих молоко.»[28]
Этот текст вызывает вопросы:
Откуда монголы выманили князя Юрия, если Рязань уже была взята?
Зачем Юрий отправил жену в Пронск?
Если верить Ипатьевской летописи, то получается, что Бату повёл войско на Рязань, оставив Пронск в тылу, а уже после взятия Рязани монголы вернулись к Пронску. Таким образом, Бату совершил совершенно необъяснимый зигзаг: вначале на север – к Рязани, потом на юг – к Пронску и вновь на север – к Коломне.
Скорее всего, события развивались следующим образом:
Находясь на исходных позициях, монголы направили в Рязань послов с требованиями покорности и дани.
Состоялся совет рязанских, муромских и пронских князей: Всеволода Михайловича Пронского (? – 1237), Олега Ингваревича Пронского (? – 1258), Романа Ингваревича Коломенского (? – 1237), Юрия Давыдовича Муромского (? – 1237), Юрия Игоревича Рязанского (? – 1237) и др. На нём было решено отправить монгольских послов во Владимир к великому князю Юрию Всеволодовичу, одновременно обратившись к нему с просьбой о помощи.
После этого большая часть рязанского войска, под командованием Романа Ингваревича, выступила в направлении юго-восточного монгольского корпуса, который грабил приграничные области и уничтожал рязанские пограничные крепости на берегах Воронежа.
Приблизительно в это же время восточный и юго-восточный монгольские корпуса начали совершать манёвр по широкому охвату Рязани с юго-запада и северо-востока. В процессе его выполнения были разорены многие сёла и небольшие города, такие как Пронск, Белгород Рязанский, Бель, Дедославль, Долгов, Ижеславец и другие.
Рязанские дружинники узнали о вторжении монголов с востока, однако, вернуться в город они уже не успевали и были вынуждены принять бой в поле. В результате этого сражения большая часть объединённого войска рязанских, муромских и пронских дружинников была уничтожена монголами, Олег Ингваревич попал в плен. Остатки рязанского войска, не имея возможности вернуться в осаждённую монголами Рязань, отступили в Коломну.
Об осаде и взятии монголами Рязани рассказывают Новгородская летопись и В. Татищев.
Новгородская летопись: «Тогда же иноплеменники поганые осадили Рязань и острогом оградили её; князь же рязанский Юрий заперся в городе с людьми; князь же Роман Ингворович стал биться против них со своими людьми. […] Татары же взяли город 21 декабря, а начали 16-го того же месяца. Так же убили князя и княгиню, и мужчин, и женщин, и детей, чернецов и черноризцев, одних огнём, а иных мечом. Поругание черницам и попадьям и добрым жёнам и девицам пред матерьми и сёстрами; а епископа спас Бог; отъехал прочь в то время, когда рать окружила город.»[29]
В. Татищев: «Придя декабря 6-го, град Рязань обступили и острогом его огородили, чтоб из града никому уйти было невозможно, и стали жестоко приступать. Князи же, крепко бившись, вскоре из-за малости людей изнемогли, а татары, взяв Рязань декабря 21-го, князя Юрия и других со множеством людей побили, несколько младых в плен взяли и город, сжегши, оставили пустым.»[30]
16 декабря 1237 г. монгольские «клещи» сомкнулись вокруг Рязани[31]. Монголы, используя согнанное местное население, возвели вокруг города частокол, для прерывания сообщений осаждённых с внешним миром, и в течение четырёх дней обстреливали его камнями и снарядами с горючей смесью. 21 декабря последовал общий штурм и Рязань пала. Князь Юрий Игоревич, немногочисленный гарнизон и почти всё население были убиты, а город сожжён.
8.3 Коломна
Уничтожив Рязань, монголы, захватывая приокские города, двинулись вверх по Оке к Коломне. Были взяты: Борисов-Глебов, Ожск, Ольгов, Переяславль Рязанский, Ростиславль и другие города.
Вот что рассказывают о дальнейших событиях русские летописи.
Новгородская: «Князь же Юрий Владимирский тогда послал передовое войско с воеводою Еремеем, и соединились с Романом; и окружили их татары у Коломны, и бились крепко, и прогнали их к надолбам, и тут убили князя Романа и Еремея, и много пало тут с князем и с Еремеем. Москвичи же побежали, ничего не видели.»[32]
Лаврентьевская: «Той же зимой пошёл Всеволод сын Юрьев, внук Всеволода, против татар. И встретились у Коломны, и была сеча великая. И убили у Всеволода воеводу Еремея Глебовича и иных мужей много убили у Всеволода, и прибежал Всеволод во Владимир с малой дружиной.»[33]
Ипатьевская: «Кир Михайлович[34] же убежал со своими людьми к Суздалю и поведал великому князю Юрию о безбожных агарян приходе и нашествии. То услышав, великий князь Юрий послал сына своего Всеволода со всеми людьми и с ними Кира Михайловича. Батый же устремился на землю Суздальскую и встретил его Всеволод на Коломне и бились они и пали многие с обоих сторон. Побеждён был Всеволод…»[35]
В. Татищев: «После взятия Рязани пошли татары к Коломне января 1-го дня. Тогда Юрий, князь великий, послал в Новгород к брату Ярославу, прося его, чтоб со всеми войсками новгородскими как мог к нему поспешил и все свои войска, а также братьев своих и племянников Константиновичей велел собирать. А против татар послал к Коломне сына своего Всеволода, и с ним рязанский князь Роман Ингоревич со всеми оставшимися войсками рязанскими. Воеводу же Еремея Глебовича послали в передовой страже. И оные сошлись все у Коломны. Татары, вскоре придя, учинили с оными князьями жестокий бой. И хотя князи весьма храбро бились и многих татар побили, но от великого и несравненного множества сбиты к надолбам градским. Тут убили князя Романа Ингоревича и Всеволодова воеводу Еремея Глебовича. Всеволод же, видя крайнее своих изнеможение, едва мог спастись сам и отошёл с остальными ко Владимиру. А татары, взяв, Коломну сожгли, людей же, бывших тут, частию побили, других в плен побрали.»[36]
В начале января 1238 г. монголы подошли к Коломне, под стенами которой состоялась битва. Против монголов сражались присланные Юрием Всеволодовичем отряд под командованием его старшего сына Всеволода (1213 – 1238), ополчения и дружины из Коломны и Москвы, а также остатки рязанских полков.
В начале боя монголы, вероятно, с помощью ложного отступления сумели оттянуть русское войско от городских стен. После этого они окружили русских, прижав их к надолбам (брёвнам, врытым недалеко от города с целью ограничения манёвра конницы противника) и разделив на несколько частей, разгромили.
О том, что монголы сумели оттянуть русских от Коломны в нужном для себя направлении, подальше от городских ворот, свидетельствует то, что остатки русского войска не сумели вернуться в город. А о том, что русское войско оказалось рассечённым, по крайней мере, на две части свидетельствует то, что Всеволод Юрьевич бежал после боя во Владимир, а московская дружина – в Москву.
Князь Роман Ингваревич и большая часть русского войска погибли в бою.
Для обоснования утверждения о том, что это сражение было крупным, многие авторы используют следующую цитату из Рашид ад-Дина: «После того они [монголы. – А.Ш.] овладели также городом Ике. Кулкану была нанесена там рана, и он умер.»[37] Если верно предположение о том, что Ике это город на Оке, то есть, Коломна, то получается, что именно в этом бою погиб Кулкан – младший сын Чингис-хана, принимавший участие в походе Бату. Считается, что монгольские военачальники не участвовали в сражении лично и поэтому смерть Кулкана даёт основание предположить, что его тумен был полностью разгромлен.
Однако, буквально через одно предложение после этого, Рашид ад-Дин пишет: «Осадив город Юрки-бузург (Бурки-бузург), взяли [его] в восемь дней. Они ожесточённо дрались. Менгу-каан лично совершал богатырские подвиги, пока не разбил их [русских].»[38] Если верно предположение о том, что Юрки-бузург это Торжок, то получается, что при осаде этого города тумен Менгу был разбит и поэтому сам Менгу был вынужден вступить в бой.
Мне кажется, что два монгольских тумена, разбитых до такой степени, что командовавшие ими чингизиды были вынуждены вступить в рукопашный бой – это событие крайне маловероятное. Тем не менее, факт того, что оба чингизида лично участвовали в бою требует объяснения. Мне представляется, что возможны два объяснения.
Первое – разжалование в рядовые. Известно, что подобное наказание практиковал, правда очень редко, Чингис-хан. Однако, в данном случае это объяснение не подходит, так как все чингизиды, участвовавшие в походе, были практически в равном положении. Бату был номинальным руководителем и у него не было таких полномочий, чтобы разжаловать чингизида в рядовые.
Второе объяснение, наиболее вероятное с моей точки зрения, личное желание обоих чингизидов.
Сразу после окончания битвы монголы легко взяли оставшуюся практически беззащитной Коломну.
8.4 Москва
Разграбив Коломну, монгольская армия по льду Москвы-реки направилась к Москве. После взятия Коломны перед Бату стояла задача как можно быстрее достичь Владимира, с тем, чтобы уничтожить потенциально главного организатора обороны русских – Юрия Всеволодовича. Монголы выбрали для этого путь через Москву. Обычно это объясняют географическим положением Москвы, соединённой с Владимиром удобной дорогой по Клязьме. Однако, дорога через Москву была не единственной и не самой короткой. Так, Всеволод Юрьевич с остатками своего войска бежал из-под Коломны во Владимир по прямой, не заходя в Москву.
Существует, по крайней мере, два возможных объяснения того, почему монголы пошли к Москве, а не сразу к Владимиру.
Первое – они преследовали отступавшее московское ополчение, опасаясь оставлять в тылу вражеское войско.
Второе – монголы хотели захватить в плен находившегося в это время в Москве сына Юрия Всеволодовича – Владимира (1218 – 1238).
Впрочем, не исключено, что на Москву был отравлен отдельный монгольский отряд, а основное войско в это время двигалось к Владимиру по прямой.
О взятии Москвы рассказывает Лаврентьевская летопись и В. Татищев. Новгородская и Ипатьевская летописи ничего об этом событии не сообщают.
Лаврентьевская летопись: «Той же зимой взяли Москву татары, и воеводу убили Филиппа Няньку за правоверную христианскую веру[39], а князя Владимира, сына Юрия, взяли в плен. А людей избили от старца и до младенца…»[40]
В. Татищев: «После взятия Коломны пришли татары к Москве, где был князь Владимир Юрьевич с малым войском. И хотя он, как мог скоро, укрепился, но татары приступом оный взяли января 20-го дня, князя Владимира со многими людьми пленили, а прочих побили и град Москву сожгли.»[41]
Некоторые дополнительные подробности о взятии монголами Москвы содержатся в выписках из не дошедшей до нас летописи, сделанных в первой трети XVIII в. немецким историком Иоганн-Вернер Паузе (1670 – 1735): «Татарове приидоша оттуды под град Москву и нача в него бити непрестанно. Воевода же Филипъ Нянскинъ всяде на конь свои и все воинство его с нимъ, и тако прекрепи лице свое знаменьем крестным, оттвориша у града Москвы врата и воскрича вси[42] единогласно на татаръ. Татарове же, мнящее великую силу, убояшася, нача бежати и много у них побито. Царь же Батый паче того с великою силой наступи на воеводу и жива его взяша, разсече его по частемъ и расбросаша по полю, град же Москву созже и весь до конца разорил, людей же всехъ и до младенецъ посекоша.»[43]
Вот как А.А. Горский обосновывает летописное происхождение этого текста: «Переходя непосредственно к анализу этого рассказа Пауса, должно отметить два обстоятельства. Во-первых, он, очевидно, не является переложением какого-то сказания или повести. Текст слишком краток, и поэтому он ближе по характеру к тексту о коломенском бое (по-летописному краткому), чем к рассказу о разорении Рязанской земле (варианту «Повести о разорении Рязани Батыем»). Во-вторых, в нём имеются существенные фактические совпадения с летописной статьёй о взятии Москвы. Это – указание на «воеводу» Филиппа Нянка (прозвище его «Нянскинъ» в выписке Пауса не меняет дела, так как и в известных нам летописях оно встречается в разных вариантах:Нянко, Нанко, Няньско и т.д.) и концовка рассказа – о сожжении и разорении «града» и уничтожении Батыем всего населения Москвы «до младенецъ». В пользу летописного (а не легендарно-фольклорного) происхождения текста Пауса свидетельствует также отсутствие в нём каких-либо фантастических подробностей, подобных имеющимся, например, в «Повести о разорении Рязани Батыем».[44]
Судя по этому тексту, московские дружинники под командованием воеводы Филиппа, сделав вылазку, атаковали монгольское войско, осаждавшее Москву. Монголы, как обычно, с помощью ложного отступления завели москвичей в засаду, после чего окружили и перебили. Взятого в плен воеводу казнили, разрубив на части, а город, уничтожив население, сожгли.
Во второй половине января монгольская армия, разорив Москву и её окрестности, выступила к Клязьме, по льду которой направилась на восток к Владимиру.
8.5 Владимир
О взятии монголами Владимира рассказывают все четыре источника.
Новгородская летопись: «Тогда же Рязань безбожные и поганые татары взяли, пошли к Владимиру множество кровопролитцев христианской крови. Князь же Юрий выступил из Владимира и бежал на Ярославль, а во Владимире затворился сын его Всеволод с матерью и с владыкою и со всеми жителями. Беззаконные же измаильтяне приблизились к городу, и осадили город силою, и огородили тыном весь. И утром увидели это князь Всеволод и владыка Митрофан, что город будет взят, вошли в церковь святой Богородицы, и постриг всех владыка Митрофан: князя и княгиню, дочь и сноху, и добрых мужчин и женщин. И как уже беззаконные приблизились, поставили пороки, взяли город и зажгли, в пятницу перед мясопустом. И увидели князь и владыка и княгиня, что зажжён город, а люди умирают от огня, а иные от меча, бежали в церковь святой Богородицы и заперлись на хорах. Поганые же, выбив дверь, зажгли церковь, принесли лес, и умерли все; тут скончались, предали души свои господу.»[45]
Лаврентьевская летопись: «В ту же зиму выехал Юрий из Владимира с малой дружиной, оставив сыновей своих вместо себя, Всеволода и Мстислава. И поехал на Волгу с племянниками своими, с Васильком и со Всеволодом, и с Владимиром, и стал на Сити станом, а ждал к себе брата своего Ярослава с полками и Святослава с дружиной. И начал Юрий князь великий собирать воинов против татар, а Жирослава Михайловича назначил воеводой в своей дружине. В ту же зиму пришли татары к Владимиру, 3 февраля, на память святого Симеона, во вторник[46], за неделю до мясопуста. Владимирцы затворились в городе, Всеволод же и Мстислав, а воевода Пётр Ослядюкович. Владимирцы не открывали ворот, приехали татары к Золотым воротам, ведя с собой Владимира Юрьевича, брата Всеволода и Мстислава. И начали спрашивать татары, есть ли в городе князь великий Юрий. Владимирцы пустили по стреле в татар, и татары также пустили по стреле на Золотые ворота, и потом сказали татары владимирцам: «Не стреляйте». Они же замолчали[47]. И приехали ближе к воротам, и начали татары говорить: «Знаете ли княжича вашего Владимира?»[48]. И был печален лицом. Всеволод же и Мстислав стояли на Золотых воротах и узнали брата своего Владимира. […] А татары отошли от Золотых ворот, и объехали весь город, и стали станом перед Золотыми воротами, множество воинов без числа вокруг всего города. Всеволод же и Мстислав пожалели брата своего Владимира и сказали дружине своей и Петру воеводе: «Братья, лучше нам умереть перед Золотыми воротами за святую Богородицу и за правоверную веру христианскую». И не разрешил им этого Пётр Ослядюкович. …Татары станы свои разбили у города Владимира, а сами пошли и [взяли Суздаль, и разграбили церковь святой Богородицы, и двор княжеский огнём пожгли, и монастырь святого Дмитрия пожгли, а прочие разграбили. А чернецов юных, и черниц, и попов, и попадей, и дьяконов, и жён их, и дочерей, и сыновей их всех увели в станы свои][49], а сами пошли к Владимиру. В субботу мясопустную начали готовить леса и пороки ставили до вечера, а на ночь огородили тыном вокруг всего города Владимира. В воскресенье мясопустное после заутрени приступили к городу, месяца февраля седьмого[50], на память святого мученика Фёдора Стратилата. […] И взяли город до обеда от Золотых ворот, у церкви святого Спаса вошли по примёту в город, а с северной стороны от Лыбеди к Ирининым воротам и к Медным, а от Клязьмы к Волжским воротам, и так вскоре взяли Новый город. И бежали Всеволод и Мстислав, и все люди бежали в Печерний город. А епископ Митрофан и княгиня Юрия с дочерью, и со снохами, и с внучатами, и прочие, княгиня Владимира с детьми, и множество многое бояр, и всего народа заперлись в церкви святой Богородицы. И там огнём без милости сожжены были. […] Татары же силой выбили двери церковные и увидели некоторые в огне скончались, других же оружием добили. [Церковь святой Богородицы разграбили, чудотворную икону ободрали, украшенную золотом и серебром, и камнями драгоценными, и монастыри все и иконы ободрали, а иные разрубили, а иные взяли, и кресты честные, и сосуды священные, и книги ободрали, и одежды блаженных первых князей, которые те повесили в церквях святых на память о себе.][51] […] И убит был Пахом, архимандрит монастыря рождества святой Богородицы, да игумен Успенский, Феодосий Спасский, и прочие игумены, и чернецы, и черницы, и попы, дьяконы от юного и до старца и младенца. И так всех извели, одних убили, других же увели босых и раздетых в станы свои, умирающих от холода.»[52]
Ипатьевская летопись: «Батый же стоял вокруг города, боролись крепко из города. Сказали обманом горожанам: «Где князья рязанские, ваш город и князь ваш великий Юрий? Не рука ли наша схватила их и смерти предала». И услышав об этом, преподобный Митрофан епископ начал говорить со слезами всем: «Дети, не убоимся соблазна от нечестивых и не будем думать о тленной этой и скоро проходящей жизни, попечёмся об ангельском житье, если и город наш возьмут и смерти нас предадут. Я в том дети поручитель, венца нетленного с Богом примете». Эти слова услышав, все начали крепко бороться. Татары же пороками город били, стрелами без числа стреляли. Это увидев, князь Всеволод, что сильнее брань надвигается, испугался, потому что был молод. Сам из города вышел с малой дружиной и, неся с собой дары многие, надеясь жизнь спасти[53]. Он же как свирепый зверь не пощадил юности его, велел перед собой зарезать и город весь разорил. Епископ же преподобный в церковь убежал с княгинею и с детьми и повелел, нечестивый, огнём зажечь, те так души свои предали в руки божьи.»[54]
В. Татищев: «Князь великий […] созвал всех на совет, и рассуждали, что делать. Тогда многие разумные советовали княгинь, и всё имение, и утвари церковные вывезти в лесные места, а в городе оставить только одних военных для обороны, что татары уведав, не так ко взятию оного без имения прилежать будут, а хотя и возьмут, нужнейшее сохранено будет. Но другие говорили, что всё вывести вскоре невозможно, только тем людей более в робость приведут и оборонять град прилежно не будут; для того в городе оставить с княгинею и молодыми князьями войска довольно, а князю со всеми полками, собравшись, стать недалеко от града в крепком месте, чтобы татары, ведая войско вблизи, не смели город добывать. На это согласясь, князь великий […] выехал из града февраля 2-го дня, оставив во Владимире сынов своих Всеволода и Мстислава, воеводу Петра Оследюковича. А сам с племянниками Васильком и Владимиром Константиновичами отступили за Волгу и стали на реке Сите.
…Февраля 3-го дня во вторник Сыропустной седмицы пришли татары ко Владимиру и стали у Златых врат, приведши с собой из Москвы князя Владимира Юрьевича. И прислав ко граду, призвав на вал, немногих спрашивали, есть ли во граде князь великий. Но владимирцы, думая, что оные пришли крепость осматривать, стали по ним стрелять. Татары же сказали им, чтоб не стреляли, и, подойдя ближе к вратам, показали им князя Владимира, спрашивая, знают ли они сего князя. Братья его Всеволод и Мстислав, опознав брата своего, и все люди, смотря на него, плакали горько. Потом татары говорили, чтоб град отдали без бою, обещая им всем дать жизнь. Некоторые, видя татар великую силу, советовали тогда просить у татар мира на время, пока о том пошлют к великому князю просить его, не похочет ли их примирить. Но большая часть советовали, чтоб из-за одного всем не быть пленниками, надеясь на крепость града и свою храбрость, не хотели мира учинить. Татары, видя, что русские о мире не хотят говорить, убили пред очами их князя Владимира и потом обступили великим их множеством весь град, а обоз их стал пред Златыми вратами на рамени (на краю поля). Князи, поскольку были люди молодые, хотели, выехав за город, с татарами биться, но воевода Пётр рассудил им, что «видя татар великое множество, невозможно нам малым числом их конечно победить. И хотя бы весьма посчастливилось их несколько тысяч побить, но, своих сто потеряв, более сожалеть, нежели радоваться, будем, ибо в таком многочисленном их войске тысяча побитых не видна будет. Если же из-за их силы и хитрости нам не удастся, то мы всем нанесём великую печаль и страх. Но довольно нам, когда можем из-за стен обороняться и град от нападения сохранять».
…Татары часть их войска послали к Суздалю, который, взяв, Суздаль, сожгли, а людей всюду побивали и пленили. И та часть обратно со множеством плена возвратилась в субботу мясопустную февраля 7-го дня, другие же, пойдя, Юриев, Стародуб и другие грады взяв, разорили. Между тем у Владимира туры ставили и пороки готовили в пятницу февраля 6-го от утра и до вечера. Ночью же весь град огородили тыном, поутру в субботу стали пороками бить и выбили стены немалую часть, где люди, бившись в течение долгого времени, стали изнемогать, однако ж бились до ночи и во град их не пустили. Князи и воеводы, видя, что большего города удержать невозможно и оный может вскоре взят быть, а выйти из града было уже невозможно, поскольку всюду татары крепко стерегли, и собрались все к церкви в замок. […] Тогда княгиня великая с детьми, снохами и многие люди постриглись в монашеский чин и все причастились святых таинств. В неделю мясопустную февраля 8-го дня на первом часу дня приступили татары ко граду со всех сторон и начали бить пороками, мечущими во град великие каменья, которыми множество людей побили. И пробив стену у Златых, Ирининых и Медных врат и во многих местах учинив перемёты чрез ров, вошли во град со всех строн и взяли новый град до обеда. Тут убили князей Всеволода и Мстислава Юрьевичей, а другие князи и войско ушли в средний град. Княгиня же великая со снохами и детьми, а также епископ и прочие, войдя в церковь святой Богородицы, заперлись. Но татары, вскоре взяв средний град, поскольку не был укреплён и оборонять было уже некому, многих тут побили и пленили, спрашивая о великой княгине и её детях. И уведав, что они в церкви заперлись, придя, немедленно двери выломили и, которые противились, тех побили. И войдя в оную, видя княгинь на полатях церковных, говорили им, чтоб сошли все, но они не послушались и стали камни бросать. Тогда татары, озлобясь, нанесли дров множество и зажгли в церкви. И тут погорели все бывшие с княгинями, а также вся утварь, и святые иконы, и всё имение великого князя; чего татары пограбить и вынести не могли, всё в церкви погорело.»[55]
3 февраля монголы подошли к Владимиру. Великого князя в городе не было. (Незадолго перед этим Юрий, узнав от Всеволода о плачевных результатах сражения под Коломной, созвал военный совет, на котором принял решение отправиться к новому месту сбора войск.) Обороной города остались руководить князья Всеволод и Мстислав (1218 – 1238) Юрьевичи.
Вначале монголы подвели к Золотым воротам захваченного в плен в Москве Владимира Юрьевича, обещая освободить его и пощадить горожан, если те сдадут город без боя. После того как владимирцы отказались сдаваться, монголы, убив Владимира, разорили окрестности и, возведя вокруг города частокол, начали обстреливать его из камнемётов.
Приблизительно в это же время монгольский отряд захватил и сжёг Суздаль.
8 февраля монголы, разрушив с помощью камнемётов в трёх местах стены Владимира и завалив ров, предприняли общий штурм. Через проломы в стенах и по штурмовым лестницам они ворвались в город – Владимир пал. Жену Юрия – Агафью Всеволодовну (? – 1238) и епископа Митрофана вместе с их окружением монголы сожгли в церкви. Обстоятельства гибели Всеволода и Мстислава остаются неясными.
8.6 После Владимира
О действиях монголов после взятия Владимира источники повествуют, к сожалению, очень кратко. Так, например, в Ипатьевской летописи сразу же после рассказа о взятии Владимира идёт описание осады Козельска.
Новгородская летопись: «Окаянные же они оттуда пришли, взяли Москву, Переяславль, Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь; тут же и сына Ярослава убили[56].»[57]
Лаврентьевская летопись: «И одни пошли к Ростову, а иные к Ярославлю, а иные на Волгу на Городец, и пленили всё по Волге даже и до Галича Мерьского; а иные пошли на Переяславль, и его взяли, и оттуда всю ту сторону и города многие попленили даже и до Торжка. И нет места, ни сёл таких редко, где бы не воевали на Суздальской земле. И взяли городов 14 кроме слобод и погостов в один месяц февраль.»[58]
В. Татищев: «После взятия Владимира татары, сжёгши весь град и оставив пустым, разошлись по разным местам и, взяв, грады русские разоряли. Ибо в один февраль месяц взяли 14 градов[59] и опустошили все земли до Галича Меряжского и до Торжка.»[60]
Перечислим русские города, захваченные монголами в феврале 1238 г., согласно этим трём источникам.
Новгородская летопись: Волок Ламский, Дмитров, Переяславль, Ростов, Суздаль, Тверь, Юрьев.
Лаврентьевская летопись: Галич Мерский, Городец, Переяславль, Ростов, Ярославль.
В. Татищев: Волок Ламский, Городец, Константинов (Кснятин), Кострома, Переяславль, Ростов, Стародуб, Суздаль, Тверь, Юрьев, Ярославль.
Таким образом, получается, что за февраль 1238 г. монголы взяли следующие русские города: Волок Ламский, Галич Мерский, Городец, Дмитров, Кснятин, Кострому, Переяславль, Ростов, Стародуб, Суздаль, Тверь, Юрьев, Ярославль.
На основе этих кратких сведений современные авторы реконструируют возможные маршруты монгольских корпусов в феврале 1238 г.
После взятия Владимира монгольская армия разделилась, большая часть – под командованием Бату, пошла на северо-запад к Твери и Торжку, на север к Ростову и Ярославлю, для преследования великого князя был отправлен корпус под командованием тёмника Бурундая.
Соединение под командованием Бату пошло по льду Нерли к Переяславлю. В процессе этого движения небольшой отряд был послан для блокирования Юрьева. Взяв Переяславль, Бату вновь разделил своё войско на две части. Большая часть пошла на юго-восток к Юрьеву и, захватив его, двинулась на запад к Дмитрову. Разрушив Дмитров, она продолжила путь дальше на запад к Волок Ламскому. Взяв Волок, монголы двинулись на север к Твери, после захвата которой направились на северо-запад и осадили Торжок.
Меньшая часть – пошла от Переяславля по льду Плещеева озера и далее по Волжской Нерли к Волге, захватила Кснятин и направилась вверх по Волге к Твери на соединение с большей частью.
По другой версии Бату от Владимира пошёл не к Переяславлю, а к Юрьеву, после взятия которого он разделил своё войско на две части. Первая часть пошла по маршруту Дмитров – Волок Ламский – Тверь – Торжок, вторая часть – Переяславль – Кснятин – Тверь.
По третьей версии, после взятия Владимира монгольская армия в полном составе двинулась к Переяславлю, взяв который, Бату разделил своё войско на две части. Первая часть пошла по маршруту Дмитров – Волок Ламский – Тверь – Торжок, вторая часть – Кснятин – Тверь.
Приблизительно в это же время пришёл в движение северо-восточный монгольский корпус, который, двигаясь по льду Волги, захватил Городец, Юрьевец, Кострому и дошёл до Галича Мерского.
Впрочем, часть историков предполагает, что северо-восточного монгольского корпуса вообще не было. По их мнению, Бату после взятия Владимира разделил своё войско не на две, а на три части. Первая часть пошла к Переяславлю, Твери и Торжку, вторая – к Ростову и Ярославлю, третья – к Костроме и Галичу Мерскому.
8.7 Битва на Сити
Теперь обратимся к судьбе великого князя Юрия Всеволодовича, который покинул Владимир незадолго до подхода монголов.
Новгородская летопись: «…иные же погнались за Юрием князем на Ярославль. Князь же Юрий послал Дорожа на разведку с 3 000 воинов; и прибежал Дорож, и сказал: «А уже, князь, обошли нас». И начал князь полк ставить; и внезапно татары пришли, князь же не успел ничего, побежал, и был на реке на Сити, и догнали его, и живот свой скончал тут. Бог же весть, как скончался; много говорят о нём иные. Ростов же и Суздаль разошлись порознь[61].»[62]
Лаврентьевская летопись: «И пришли безбожные татары на Сить против великого князя Юрия. Услышав об этом, князь Юрий с братом своим Святославом, и с племянниками своими Васильком, и Всеволодом, и Владимиром, и с мужами своими, пошли против поганых. И встретились оба, и была сеча зла, и побежали наши пред иноплеменниками. И тут убит был князь Юрий, а Василька взяли в плен безбожные и повели в станы свои. Это зло случилось 4 марта…»[63]
В. Татищев: «Князь великий Юрий с племянниками, уведав, что Владимир и другие грады взяты, великая княгиня и князи все побиты и пожжены и татары на него идут […] Он же, ожидая брата Ярослава или помощи от него, но видя, что ни известия нет […] И тотчас велел воеводе своему Жирославу Михайловичу выстроить войско и увещевать, укрепляя их на брань. Вперёд же от войска послал в разъезд мужа храброго Дорофея Семёновича с 3 000, проведать о татарах. Который, недалеко отойдя, увидел множество их идущих, снова возвратился и сказал, что татары обходят полки его. Князь великий, выстроив войско своё, немедленно против них выступил со всем войском. И учинили бой на реке Сите; продолжая, русские весьма храбро бились, лилась кровь, как вода, и долгое время никто не хотел уступить. Но к вечеру стали безбожные одолевать и, смяв полки русские, убили князя великого и племянника его Всеволода, многих воевод и бояр со множеством войска русского на месте том. А Василька Константиновича ростовского взяли живого и вели его до Шеринского леса, принуждая его к принятию веры их. Но он не послушался их, и татары, муча его, смерти предали. Сие зло учинилось марта 4-го дня.»[64]
Всё это время Юрий Всеволодович в своём лагере на берегу Сити, притока Мологи, ждал подхода сохранившихся сил Владимирского княжества. (Больших сил собрать не удалось. Этому препятствовало двойственное положение Юрия. С одной стороны ему было необходимо держать место расположения своего лагеря в тайне, с другой – нужно было собирать туда воинов, что предполагало широкое оповещение.) Подойти успели из Юрьева – Святослав Всеволодович (1196 – 1252) со своей дружиной, из Ростова и Костромы привёл войска Василько Константинович (1209 – 1238), из Ярославля и Углече Поля – Всеволод Константинович (1210 – 1238), из Белоозера – Владимир Константинович (1214 – 1249). Ярослав Всеволодович не пришёл.
8.7.1 Почему Ярослав не пришёл на Сить?
Причина, по которой Ярослав Всеволодович не пришёл на Сить, уже давно вызывает споры среди историков. Существуют две основные точки зрения по этому вопросу:
первая – Ярослав не пришёл по каким-либо объективным причинам (например – опоздал);
вторая – Ярослав не пришёл сознательно, так как вступил в сговор с монголами и, таким образом, предал брата.
Первая точка зрения подразделяется, в свою очередь, на два варианта:
1). Ярослав к началу вторжения монголов находился в Киеве;
2). Ярослав – был в Новгороде.
Р.П. Храпачевский придерживается первого варианта: «…основные силы, на которые надеялся великий князь, -- то есть полки Ярослава Всеволодовича, не успели подойти до нападения монголов на стан войск великого князя и его вассалов. Этот факт часто интерпретируется как намеренное нежелание Ярослава Всеволодовича помочь брату, а то и вовсе как сговор его с монголами. (Намеренный сговор предполагает переговоры. А они могли идти только в том формате, который признавали сами монголы, а намерения других владетелей и их культурные традиции монгольских ханов совершенно не интересовали. Такие монгольские, совершенно чуждые ментальности русского христианского князя, ритуалы подчинения и изначального признания своей покорности «поганым» были абсолютно немыслимы для русского социума XIII в.) Но из скудных сведений летописей известно, что в 1236 г. Ярослав Всеволодович захватил Киев…»[65] «Судя по новгородскому летописанию, Ярослав Всеволодович спокойно «седее в Кыеве на столе» вплоть до гибели своего брата великого князя, то есть до 1238 г.
…Иное известие о киевских делах 1236 – 1238 гг. даёт Ипатьевская летопись. В ней приводится противоположная информация – Ярослав сел на Киевский стол, но «не мога его держати, идее пакы Суждалю», уступив Киевский стол черниговскому князю Михаилу Всеволодовичу.
…Исследователи феодальной войны первой трети XIII в. между Черниговым и Галичем (и их союзниками) за Киев давно сомневаются в достоверности данного фрагмента Ипатьевской летописи из-за тенденциозности её галицкого автора в описании событий этой войны и искусственности вставки рассказа о взятии Ярославом Киева…»[66]
«…Ярослав Всеволодович вполне мог быть в 1236 – 1238 гг. или в Киеве (точнее, в какой-либо из великокняжеских резиденций – в Вышгороде или Белгороде, где в подобных случаях отсиживались князья-соправители Киева), или в соседнем Переяславле-Русском, пока в течение года-полутора шла торговля за эти столы.
Сложная ситуация в Киевской земле держала там Ярослава Всеволодовича вместе с дружиной. Он мог помочь брату, только приказав своему сыну Александру собрать новгородские полки […] В этой ситуации юный новгородский князь ничем не мог помочь – его положение в Новгороде Великом как приглашённого князя, которое он не мог подкрепить силой или авторитетом, было в 1238 г. весьма шатким. Собственная дружина Александра была мала, а Новгород, отказавшийся помогать даже своему пригороду Торжку, явно не горел желанием отдавать воинов суздальскому князю.»[67]
Д.Г. Хрусталёв считает, что Ярослав был в Новгороде: «Осенью 1237 г. Ярослав, судя по всему, находился ещё в Киеве. Здесь он прокняжил немногим более полугода. Сложно сказать, насколько киевляне были готовы отправиться на далёкий северо-восток поддерживать брата своего новоиспечённого сюзерена. Да и особенных сил у них уже не было – слишком беспокойным было предыдущее десятилетие. Полагаться на новгородцев также было затруднительно. Для созыва ополчения требовалось решение веча, скептически смотревшего на дальние походы, прямая выгода от которых была неочевидна. Фактически Ярослав мог располагать только собственными дружинниками и верными переяславцами, полк которых, возможно, и был направлен на Волгу. Сам же князь лично прибыть на помощь уже не успевал. Даже если он получил тревожные известия в ноябре, то сначала (такое предположение напрашивается само собой) он должен был направиться в Новгород, в надежде собрать ополчение, а уж потом повернуть к Владимиру. Зимний путь от Киева до Новгорода мог длиться до трёх месяцев, то есть в лучшем случае к концу февраля 1238 г. Ярослав прибыл на север. Здесь его должны были застать известия о падении Владимира, а также о подходе монголов к Торжку. Смог ли князь убедить новгородцев в необходимости активных наступательных действий, или впечатление от поражений под Рязанью и Коломной не позволило ему этого сделать – источники умалчивают. Известно только, что с этой стороны помощи суздальскому князю не последовало.»[68]
«Факт «заезда» в Новгород перед «возвращением» во Владимир мы считаем не только вероятным, но и необходимым. Именно из Новгорода Юрий ждал помощи, обозначая её как «ожидание брата Ярослава». Именно с этой целью великий князь избрал в качестве своего базового лагеря реку Сить, расположенную на северной границе Владимирской земли и на южной границе Новгородской. Неужели кто-то думает, что безумный князь ожидал на Сити полков из Киева? Вся логика событий говорит о том, что Ярослав, спешно покинув Южную Русь, помчался к Новгороду, откуда вполне можно было быстро подвести войска.»[69]
Теперь рассмотрим точку зрения тех, кто считает, что Ярослав сумел договориться с монголами: «…монголы вообще никогда не начинали вторжения, не подготовив его разложением противника изнутри, нашествия Чингисхана и его полководцев всегда опирались на внутренний кризис в стане врага, на измену и предательство, на переманивание на свою сторону соперничающих групп внутри вражеской страны. При вторжении в империю Цзинь (Северный Китай) на сторону Чингисхана перешли жившие у Великой Китайской стены «белые татары» (онгуты), восставшие против чжурчженей племенами киданей (1212 г.), и нерасчётливо заключившие союз с захватчиками китайцы Южной Сун. При вторжении Джэбе в государство Кара-Китаев (1218 г.) на сторону монголов стали уйгуры Восточного Туркестана и жители мусульманских городов Кашгарии. Завоевание Южного Китая сопровождалось переходом на сторону монголов горных племён Юннани и Сычуани (1254 – 1255 гг.) и массовыми изменами китайских генералов. Так, неприступная китайская крепость Санъян, которую армии Хубилая не могли взять в течение пяти лет, была сдана её командиром. Нашествие монголов на Вьетнам происходили при поддержке южновьетнамского государства Чампа. В Средней Азии и на Ближнем Востоке монголы искусно использовали противоречия между кыпчакскими и туркменскими ханами в государстве Хорезмшахов, а затем между афганцами и тюрками, иранцами и хорезмийскими воинами Джелаль-эд-Дина, мусульманскими и христианскими княжествами Грузии и Киликийской Армении, багдадским халифом и несторианами Месопотамии, пытались привлечь на свою сторону крестоносцев. В Венгрии монголы умело разожгли вражду между католиками-мадьярами и отступившими в Пушту половцами, часть которых перешла на сторону Бату. И т.д., и т.п.
…Была ли Русь исключением из общего правила, принадлежавшего к основным в монгольской стратегии? Нет, не была. Ипатьевская летопись сообщает о переходе на сторону татар болховских княжат, поставивших завоевателям продовольствие, фураж, и – очевидно – проводников. То, что было возможным в Южной Руси, несомненно допустимо и для Северо-Восточной.
…Ярослав Всеволодович по складу характера был способен на заговор против брата, привлечение для этого кочевников было обычной практикой на Руси, он находился в эпицентре событий и ухитрился выйти из войны невредимым, сохранив дружину и почти всю семью. Монголы, всегда стремившиеся уничтожить живую силу противника, ухитрившиеся поразительно быстро и легко найти в заволжских лесах на р. Сить лагерь Юрия II, на дружину Ярослава, вступившую во Владимир, не обратили никакого внимания. Впоследствии Ярослав первым из русских князей поехал в Орду к Бату-хану и получил из его рук ярлык на великое княжение […] над всей Русью (в том числе Киевом). Если учесть, что Бату раздавал русским князьям ярлыки только на их собственные княжества, то естественно возникает вопрос – за что Ярославу такая честь?
…Союз с Ярославом Всеволодовичем позволял монголам не только решить проблему развала изнутри русского сопротивления, проводников в незнакомой стране и обеспечения продовольствием и фуражом, он так же объясняет загадку отступления татар от Новгорода, уже 250 лет занимающую умы русских историков. Незачем было идти на Новгород, управлявшийся дружественным монголам князем.»[70]
Определённая логика в этих рассуждениях присутствует. Однако, есть авторы, например, Р.П. Храпачевский, которые считают, что одних только логических рассуждений, чтобы считать Ярослава предателем, явно не достаточно: «…данное построение автором нерелевантно[71], так как посылки его силлогизмов[72] необоснованны. Что я имею в виду – для того, чтобы его посылки были релевантны и корректны, он должен был сначала доказать (или хотя бы показать/проанализировать) следующее:
1.Как монголы проводили политику привлечения изменников или союзников в странах – объектах нападения, причём дифференцированно по отношению к:
а). правителям и членам правящих родов явных противников (например проанализировать сношения с хорезмшахом и Теркен-хатунью, с императорами Цзинь и его родственниками, корейским ванном и т.д.);
б). соперничающими правителями вассальных или «обиженных» стран (пример – индикут уйгуров, халиф – враг Мухаммед б. Текеша, Арслан-хан карлуков, вассалы хорезмшаха и т.д.);
в). сепаратистами, формально не бывшими автономными правителями (всякие киданьские военачальники, объявлявшие свои «империи» на обломках Цзинь, китайские военачальники в Цзинь и Сун и т.п.).
Сделав это, надо систематизировать условия – как те на которые монголы были согласны принять этих «предателей» (автономный правитель, вассал, просто военачальник/аристократ, стал подручным без всякого влияния, вообще наказан-унижен-казнён и т.д.), так и те условия, которых хотел добиться «воспитуемый», сиречь потенциальный предатель.
2.Кто были предатели в известных и точно доказанных случаях коллаборациониста – их статус, их побуждения и на что они претендовали. Кроме того, здесь надо показать как они входили в контакт, что они сообщали и как их принимали монголы – церемониал подчинения, жалованный им статус и т.д. Например – индикут уйгуров прибыл сам в ставку Чингисхана, сразу и прямо признал власть его над собой, вступил своими войсками в состав армии Чингисхана ещё до войны с Цзинь, за что был признан автономным правителем и получил в жёны дочь Чингисхана. То есть аналогичным образом посмотреть по остальным фактам по указанной схеме.
3.Показать с какими из проанализированных в пп. 1-2 моделям (как монгольского подхода к коллаборационизму, так и подхода «предателей») совпадает поведение Ярослава Всеволодовича.
И только на основе данного сопоставления по п. 3 можно будет утверждать что-либо. Если же такая работа не была проделана, то утверждения вышепроцитированной статьи не более чем публицистика.»[73]
Автор, конечно, прав, однако он не может не понимать, что подобный анализ невозможен в принципе. Дело в том, что ни в одном из источников рассказывающих о нашествии монголов какой-либо информации о взаимоотношениях монголов и Ярослава, в этот период, нет.
Таким образом, точка зрения тех, кто считает, что Ярослав предал брата вступив в сговор с монголами, скорее всего, неверна. Вопрос же о том, где он был во время вторжения монголов, в Киеве или в Новгороде, остаётся открытым. (Лично мне точка зрения Хрусталёва кажется более убедительной.)
8.7.2 Сражение
К сожалению, каких-либо подробностей о битве на Сити источники не сообщают. Вот, что пишет по этому поводу В.В. Каргалов: «Несистематический характер раскопок, отсутствие полного описания археологических работ на реке Сити, противоречивые мнения историков, степень правильности аргументации которых почти невозможно проверить, выдвижение «памяти народной» в качестве основного источника исследования – всё это вызывает большие трудности…»[74]
Тем не менее, ряд авторов сумели создать весьма подробные реконструкции событий связанных с битвой на Сити. Вот, например, что написал С. Ершов: «Для штурма и взятия Ростова Великого, Ярославля, Вологды, Галича и разгрома войск князя Юрия Бату-хан должен был послать сильные отряды, не менее пяти туменов (тумен равен тьме), то есть 50 000 всадников, под общим командованием Бурундая. Ростов был взят 20 февраля 1238 года, затем отряд под общим командованием Бурундая разделился: часть его ушла на Ярославль; во главе основных сил Бурундай пошёл на Углич, где ещё разделил силы, образовав два (первый и второй) оперативных отряда для нападения на Сить. Третьим оперативным отрядом для нападения на войска князя Юрия с севера и северо-востока был ярославский отряд (около одной тьмы). Первым оперативным отрядом (две тьмы) командовал сам Бурундай, идя от Углича вверх по реке Вороксе до Коя, затем на с. Воскресенское на Сити, Второй пошёл от Углича на Мышкин – Некоуз – Лацкое – Семеновское, с отделением в Некоузе меньшей части отряда на Станилово. Ярославский (третий) оперативный отряд пошёл по Волге, реке Мологе в устья рек Сити и Удрусы.
…первый оперативный отряд Бурундая скрытно сосредоточился вблизи села Воскресенское, а ярославский отряд в лесу на левом берегу Мологи выше села Ветрина, в районе потом построенной деревни Пенье (теперь в зоне затопления). Второй оперативный отряд, отделившийся от отряда Бурундая в Угличе и направляющийся через Мышкин – Некоуз – частью к Станилову, а в основном к Семёновским обозам, также подошёл скрытно. Этому отряду путь был ближе: до Станилова – 71 километр, а через Лацкое до Семёновского – 113 километров.
…К началу битвы русские полки были расположены в следующем порядке. Первый – трёхтысячный конный полк во главе с воеводой Дорожем, находился в верховье Сити, в районе селений Могилицы и Божонки, с целью своевременного обнаружения (разведки) противника и встречного боя с его передовым отрядом.
Второй – центральный отряд – в районе селений Игнатово – Станилово – Юрьевское – Красное. Там был стан командующего, князя Юрия Всеволодовича, с оборудованными для боя позициями, с обозами в районе третьего полка.
Третий отряд (полк правой руки) – в районе Семёновского, Игнатова (рядом с Семёновским), Петровского, Ст. Мерзлеева и Великого Села, котрого сейчас нет. Задачи отряда – обеспечение северного фланга русских войск и участие в главном сражении. В соответствии с тактикой русских войск того времени должен быть и запасный (засадный) полк. Запасный полк князя Юрия, скорее всего и был поставлен на восточном берегу Сити, так как Юрий считал его безопасным (даже не вёл разведку в сторону востока), а точнее между Семёновским и Красным, чтобы во время битвы полк мог идти на помощь как в стан Юрия, так и к северному полку.
Все три отряда к моменту битвы были растянуты на расстояние более 100 километров. Бурундай, выйдя к Сити, точно знал расположение этих отрядов. Как от своей разведки, так и от пленных он узнал и о проходе полка Дорожа в верховье Сити мимо села Воскресенское, куда он пошёл, ожидая встречи передового отряда Батыя от Бежецка, ибо он, как и Юрий, считал, что все силы врага находятся в Твери и Торжке.
Итак, выйдя к Сити у села Воскресенское, Бурундай вдогонку Дорожу направил сильный отряд (около одной тьмы) для его уничтожения у селений Могилицы, Божонки и других.
…Второй отряд окружения, надо полагать, Бурундай направил в устье реки Верексы, в 5-8 километрах от Воскресенского, затем вверх по ней, до Ковалевского ручья и далее на север, до соединения с северным третьим отрядом окружения с целью замыкания кольца окружения.
Третий, северный отряд окружения […] отделился, как надо полагать, от ярославского оперативного отряда при подходе к устью реки Сити и устремился дальше вверх по Мологе (на 13 километров выше) до укреплённого городища Старое Холопье. […] Отряд взял Старое Холопье, пошёл вверх по реке Удрусе, рассыпавшись по деревням вплоть до Суминского, а через Новинку, Крутец, Ветрянку, замкнув кольцо окружения, вместе со вторым отрядом устремился через Федорково на Великое Село, Турбаново, Старое Мерзлеево, а с Халева на Покровское.
…Теперь можно представить весь ход Ситской битвы. Поскольку все отряды Бурундая подошли без спешки, скрытно и действия их были заранее согласованы, то больших временных интервалов между сражениями в разных местах не было. Однако первым сражением надо считать разгром трёхтысячного полка Дорожа ночью, под утро, второго марта 1238 года. Надо полагать, нападение на него было сделано тогда, когда основной его состав находился в крестьянских избах селений Могилицы, Божонки и других,…
Пройдя безлюдную низменную местность устья Сити, ярославский отряд напал на район селений: Черкасово, Иван-Святой, Брейтово, Остряковка и другие.
Одновременно с наступлением из устья Сити второй оперативный (некоузский) отряд Бурундая напал на обозы в Княгинине и Семёновском и начал громить их укрепления. Этот некоузский отряд ещё раньше обнаружил засадный полк и напал на него основными силами.
…В это время третий (северный) отряд окружения напал на Великое Село, окружил его и уничтожил вместе с людьми, а затем ударил по полку правой руки в с. Покровском и начал теснить воинов с берега на лёд Сити. С другого берега, от Княгинино, Семеновского и рядом стоящей деревни Игнатово, тоже стали теснить русских воинов на лёд Сити.
…Превосходящие силы Бурундая окружили русские войска по частям, сжимая кольцо окружения, и к вечеру того же дня полностью уничтожили оба полка: центральный, во главе с князем Юрием, в районе Станилово – Юрьевская – Красное, и северный полк правой руки, в районе Семёновское – Игнатово – Покровское. Князь Юрий погиб в деревне Юрьевская.
В районе Семёновское – Игнатово – Покровское битва разгорелась раньше, чем в самом стане Юрия в Станилове, поэтому летописцы, возможно, верно утверждают, что Юрий разделил свои войска, послав часть на помощь северному полку, и тем ускорил свою гибель. Поэтому именно здесь могла быть самая ожесточённая битва, ибо в ней участвовали весь полк правой руки, запасный полк и часть войск центрального полка.
…В заключение можно сказать: князь Юрий имел к началу битвы три боевых линейных полка на значительном удалении друг от друга и запасный (засадный) полк; для проведения Ситской операции и полного окружения русских войск Бурундай разделил войско на три оперативных отряда и три отряда окружения…
Ситская битва произошла в трёх местах: в районе селений Могилицы и Божонки (битва полка Дорожа); в районе Станилово – Юрьевская – Игнатово – Красное (битва центрального полка под командованием князя Юрия); в районе Семёновское – Игнатово – Покровское (тут, по предположению, была самая ожесточённая битва с участием в ней кроме полка правой руки запасного полка и части центрального полка, посланного Юрием на помощь).»[75]
Естественно, что столь подробная реконструкция основанная на столь скудном исходном материале вызвала критические замечания: «…С. Ершов отмечает, что «все отряды Бурундая подошли без спешки, скрытно и действия их были заранее согласованы» -- и вот здесь и возникают вопросы. Во-первых, действия войск, раскиданных на расстоянии в 100 км, необходимо как-то координировать, а без современных средств связи такое невозможно, тем более если учесть регион, где военные операции происходят. Дремучие леса и болота не позволят даже гонцам сноситься, а потому монгольскому полководцу пришлось бы действовать вслепую, полагаясь на авось, -- а вдруг всё получится и пойдёт, как задумано! Можно сколько угодно согласовывать заранее действия отрядов, но нельзя быть твёрдо уверенным, что они окажутся в нужное время и в нужном месте при разбросе в сотню километров. На войне может произойти всякое – вовремя не подошли, сбились с пути, наконец, были обнаружены и атакованы врагом! Это сотни мелочей, и всё не предусмотришь, а в итоге если один из монгольских отрядов не выйдет на рубеж атаки, то это будет грозить разгромом остальному войску, поскольку оно пойдёт в бой ослабленным, не зная о том, что их чудесный план дал сбой. Всё это Бурундай должен был знать, и, судя по всему, он это прекрасно знал, а потому можно признать, что атака со стороны Мологи не более чем красивая фантазия, не имеющая никакого отношения к реальности. Смотрим дальше. Абсолютно непонятно, на основании чего автор утверждает, что один из отрядов Бурундай «отправил в устье реки Верексы, в 5-8 километрах от Воскресенского, затем вверх по ней до Ковалевского ручья и далее на север до соединения с северным третьим отрядом окружения с целью замыкания кольца окружения». Достаточно просто посмотреть на карту, как сразу станет видно, что эта маленькая речушка петляет среди болот и чащоб и передвижение по ней больших кавалерийских масс практически невозможно. Так это сейчас, а что там было в XIII веке! Истоки Верексы расположены в сильно заболоченной местности, и куда бы по ней пришли монгольские тысячи, сказать трудно. Поэтому вряд ли Бурундай стал бы распылять все свои силы на столь огромном пространстве и наносить удар по растянутым вдоль реки русским полкам растопыренными пальцами, вместо того чтобы ударить кулаком, -- это можно было сделать гораздо проще, эффективнее и не столь мудрёно.»[76]
Теперь посмотрим, что написал В. Филиппов: «…к началу Ситской битвы русские полки были расположены в следующем порядке. Первый – трёхтысячный полк во главе с Василько Ростовским и его братом Всеволодом – находился прямо в верховье Сити, на той же реке, где и остальное войско, только в районе селений Могилицы и Божонки, с целью своевременного обнаружения противника и встречного боя с его передовым отрядом, если это потребуется.
…Второй – центральный отряд – в районе селений Игнатово – Станилово – Юрьевское – Красное. Там был стан командующего, князя Юрия Всеволодовича, с оборудованными для боя позициями.»[77]
«Выйдя под покровом ночной темноты незамеченным у Воскресенского к реке Сити, Бурундай разделил свои силы на две части, одна из них отправилась по реке в сторону Бежецка ударить с тыла по не прикрытому на этом направлении отряду Василько. Этот сильный отряд Бурундая (около одной тьмы) должен был внезапным ударом атаковать и уничтожить противника в районе селений Могилицы и Божонки. Второй отряд, по своей численности даже больший, чем первый, двинулся в противоположную сторону, к сёлам Станилову и Юрьевскому…»[78]
«Пока первый тумен атаковал русских в лоб, второй предпринял обходной манёвр, чтобы выйти в районе деревень Назарово – Красное и ударить владимирским полкам в незащищённый тыл.
…Разделились они ориентировочно в районе деревень Раково – Бабья Гора…
Войска столкнулись в ожесточённой схватке у деревни Игнатово.»[79]
«Русские встретились со вторым отрядом татар в районе села Юрьевского.»[80]
«К вечеру того же дня всё было закончено, весь центральный полк во главе с князем Юрием в районе Станилово – Юрьевская – Красное был полностью уничтожен.»[81]
Реконструкция В. Филиппова также подверглась критике со стороны М. Елисеева: «В. Филиппов… пришёл к выводу, что действия монголов как со стороны Волги, так и со стороны Некоуза быть на могло. Направление атаки он […] определяет со стороны Коя, хотя в дальнейшем […] не удержался от соблазна приписать тёмнику хитроумный манёвр среди дремучих лесов и болотных трясин. По его версии, разделив войска у деревень Роково и Бабья Гора, Бурундай часть своих сил отправил в обход по лесам, чтобы они вышли в тыл русских войск в районе Назарово – Красное. На мой взгляд, этого не могло быть, и вот почему – во-первых, от Бабьей Горы до Игнатова меньше двух километров, и у Бурундая не было никаких гарантий, что противник это разделение не заметит и не примет соответствующие меры. Во-вторых, если посмотреть на карту, то мы увидим, что на пути войск, которые пошли бы в обход, сплошные преграды – сразу за Назарьево, которое лежало на пути этого отряда, раскинулся заболоченный лесной массив, совершенно непроходимый для конницы.»[82]
Ну, а теперь реконструкция самого М. Елисеева: «В районе сёл Сить-Покровское и Семёновское расположился ростовский полк князя Василька…
…Георгий Всеволодович с пешими полками остановился в районе Станилово – Рубцово – Игнатово, а ярославский полк князя Всеволода прошёл ещё пару километров вверх по реке и встал в районе деревни Роково (Раково). Позднее, когда на Сить приведёт свою дружину из Юрьева-Польского князь Святослав, она расположится в районе Лопатино – Красное, в 4 километрах к северу от Станилово. Таким образом, мы видим, что протяжённость расположения русских полков в среднем течении Сити была примерно 15-16 км…»[83]
«Опасаясь появления орды именно со стороны Твери и Торжка, в деревне Шелдомеж была выставлена застава, откуда велось наблюдение за всей прилегающей местностью […] расположение русских войск на реке Сить прослеживается довольно чётко – в деревне Божонка, в верхнем течении, стоял полк Владимира Угличского […] В среднем течении реки, у деревни Роково (Раково), стоял ярославский полк Всеволода Константиновича, а за ним в районе Станилово – Игнатово – Рубцово пешая рать Георгия Всеволодовича […] Дальше вниз по течению у Лопатино – Красное, расположился князь Святослав с дружиной, и севернее всех, в районе Сить – Покровского и Семёновского, стоял ростовский полк князя Василька.»[84]
«…Бурундай […] мог действовать примерно так – понимая, что и со стороны Бежецка, и со стороны Волги русские могут ждать атаки, он решает нанести удар с юга – от Углича на Кой, а затем выйти в район Воскресенского. Таким образом, он […] этим сразу убивал двух зайцев – отрезал угличский полк от главных сил, а к этим самым главным силам подходил с той стороны, откуда его не ждали. Отряда из 3000 нукеров было вполне достаточно для удара по Божонке, благо силы русских там были не велики, а вот основные войска должны были выдвинуться в район Станилово – Игнатово и атаковать русские полки, растянувшиеся вдоль реки, по отдельности. Собрав все тумены в один кулак, Бурундай намеревался внезапной атакой внести панику и сумятицу в ряды русского воинства, а затем нанести ему поражение до того, как князья и воеводы сумеют свести полки вместе и организовать отпор. […] Для достижения успеха ему были необходимы два условия – внезапность и концентрация всех сил на направлении главного удара, причём оба эти условия Бурундаю удалось выполнить.»[85]
Вероятнее всего, монголы подошли к лагерю русских войск с востока, а не с запада, откуда их ждали. Приближение корпуса Бурундая было скрытным и быстрым. Разведка русских просмотрела подход монгольской армии и сама была почти полностью уничтожена. Уцелевшие разведчики сообщили о приближении монголов. Князь начал поднимать полки по тревоге, но было поздно. Значительная часть русского войска была сразу же окружена и уничтожена. Одновременно с этим, монголы двинулись вдоль Сити и, создавая численное превосходство на каждом участке наступления, обратили русских в бегство и изрубили бегущих. Погибли великий князь Юрий, Всеволод Константинович и большая часть русского войска. Князь Василько Константинович был взят в плен и впоследствии убит.
По-другому описываются обстоятельства смерти Юрия Всеволодовича в Ипатьевской летописи: «Юрий же князь оставил сына своего во Владимире и княгиню, вышел из города. И собирал он около себя воинов и не имел сторожевых отрядов, захвачен был беззаконным Бурундаем, весь город захватили и самого князя Юрия убили.»[86]
Получается, что Юрий был убит монголами, практически, сразу же после того, как он покинул Владимир. Эта информация противоречит той, которая содержится в трёх других источниках. Однако, если предположить, что это сообщение соответствует действительности, то снимаются, по крайней мере, два неясных момента.
Во-первых, для Юрия отпадает необходимость морозить в течение месяца своё войско в лесу, в то время как монголы разоряют его княжество.
Во-вторых, снимаются все вопросы, связанные с отсутствием Ярослава на Сити.
8.8 Торжок
Обстоятельства осады и взятия монголами Торжка описаны в Новгородской летописи и у В. Татищева.
Новгородская летопись: «Оттуда же пришли беззаконные, и осадили Торжок, и окружили тыном весь, как иные города брали, и били те окаянные пороки две недели, и изнемогли люди в городе. А из Новгорода им не было помощи, все были в недоумении и страхе. И так поганые взяли город и убили всех и мужчин и женщин, священников всех и монахов, а всё разграблено и поругано, горькою и несчастною смертью предали свои души Господу, 5 марта, на память святого мученика Никона, в среду[87]. Тут убиты были Иванко, посадник новоторжский, Аким Влункович, Глеб Борисович, Михаил Моисеевич. Тогда же[88] гнались окаянные безбожники от Торжка Селигерским путём даже и до Игнатьева креста, а всех людей секли как траву, за 100 вёрст до Новгорода не дошли.»[89]
В. Татищев: «…пошли к Торжку и, придя, град оный обступили в неделю 1-ю поста (сие прежде боя с князями), били пороками две седмицы. Новоторжцы, видя своё изнеможение, а помощи ниоткуда не надеясь получить, ослабели, и татары, взяв Торжок марта 15, весь сожгли, людей иных побили, иных в плен взяли, а за ушедшими гнались Селигерскою дорогою даже до Игнача креста, посекая людей, как траву. И только за 100 вёрст не дойдя Новгорода, возвратились, поскольку стало тепло, боялись между столь многих рек, озёр и болот далее идти.»[90]
Вероятно, воспользовавшись возникшей во время штурма неразберихой, часть горожан или пленных (из числа ранее захваченных) бежали на северо-запад в сторону Новгорода. Позднее за ними был отправлен в погоню монгольский отряд, который преследовал беглецов до Игнач-креста (в окрестностях озера Селигер). Изрубив всех, монголы вернулись в Торжок.
Появление этого отряда было воспринято новгородцами как попытка монгольского наступления на город. На самом деле, перед этим небольшим отрядом задача осады такого крупного города как Новгород не стояла.
Причина, по которой монголы не стали развивать успех и вслед за взятием Торжка не пошли на Новгород, не ясна до сих пор. Самая распространённая точка зрения – они испугались приближения весны с её распутицей и таянием льда на реках.
После взятия 5 марта Торжка у монголов оставался определённый резерв времени (ок. 6 недель до вскрытия рек) для осуществления похода на Новгород. Возможно, что после взятия Торжка монгольский корпус под командованием Бату начал движение в сторону Новгорода, а его авангард дошёл до Игнач-креста. Однако, вероятно, в процессе этого движения Бату, получив известие о том, что подкрепление опаздывает и, понимая, что с наличными силами захватить многолюдный Новгород до наступления распутицы нельзя, повернул назад. Дело в том, что в случае длительной осады Новгорода распутица и разлив рек могли привести к тому, что монголы потеряли бы лошадей, а это, практически гарантированно, привело бы монгольскую армию к гибели. Впрочем, падёж монгольских лошадей мог произойти уже и после взятия, в результате длительной осады Новгорода, в процессе возвращения монголов в степь.
Естественно, существуют и другие точки зрения на то, почему монголы не пошли на Новгород: «… по мнению современников, произошло чудо – монголы повернули назад! Каких только мнений не высказывалось по этому поводу, начиная от пресловутой распутицы и вплоть до того, что в Новгороде сидел союзник Батыя Ярослав, и потому грозный хан не стал громить его земли. В. Филиппов[91] высказал точку зрения, что в это время в город прибыл из Киева Ярослав Всеволодович с дружиной, и новгородцы в едином порыве выступили навстречу захватчикам. На мой взгляд, всё было гораздо банальнее – Батый наконец получил достоверную информацию о том, во что обошлась Бурундаю победа на Сити, и понял, что шансов на победу над Новгородом – ноль.»[92]
Оригинальную точку зрения высказал А. Карпов: «…могло быть и так, что двигавшиеся к Новгороду отряды затребовал к себе Батый, как раз в это время безуспешно осаждавший Козельск…»[93]
К началу марта основные силы монголов были рассредоточены на пространстве от Средней Волги до Торжка.
Вскоре после убийства великого князя монгольская армия широким фронтом стратегической «облавы» двинулась на юг. Фронт этой «облавы» раскинулся от восточных районов Смоленского и Черниговского княжеств на левом фланге до Рязанской земли на правом.
Восточную границу «облавы» историки определяют только приблизительно, от Средней Волги западнее Гороховца, севернее Рязани и к Козельску. (Если историки правы, то получается, что монгольские войска, двигавшиеся к Козельску от Углече Поля и Костромы, шли по только что разорённой ими же территории. Возникает вопрос, где же они в это время брали фураж и продовольствие?) Западная граница совпадала с маршрутом движения отряда под командованием Бату.
Большинство историков предполагают, что Бату от Твери пошёл вверх по Волге до устья Вазузы. Далее монголы, взяв Зубцов, прошли по Вазузе до её истока, после чего захватили Вязьму и перебрались к истоку Днепра. Спустившись вниз по Днепру, Бату взял Дорогобуж, потом он, скорее всего, по Уже добрался до устья Болвы. Далее, вероятно, поднявшись по Болве, Бату перебрался в верховья Жиздры, по которой дошёл до Козельска.
8.9 Козельск
Обстоятельства осады и взятия монголами Козельска описаны в Ипатьевской летописи и у В. Татищева.
Ипатьевская летопись: «Так город разорил Владимир, попленил города Суздальские и пришёл к городу Козельску, был в нём князь молодой именем Василий. Увидали же нечестивые какой ум крепкодушный имеют люди в городе, словами обманными невозможно город взять. Козляне же совет сотворили, не сдаваться, Батыю сказав: «Хотя князь наш молод, но положим животы свои за него и здесь славу сего света примем и там небесные венцы от Бога примем». Татары же бились, захватить хотели город, разбили городскую стену и взошли на вал татары. Козляне же ножами резались с ними, совет же сотворили выйти на полки татарские. И вышли из города, порубили камнемёты их, напали на полки их и убили татар 4000 и сами убиты были. Батый же взял город, убил всех и не пощадил детей и до сосущих молоко, а о князе Василии неизвестно и иные говорят, что в крови утонул, потому что очень молод был. С тех пор татары не смеют его называть городом Козельском, но город злой, потому что бились 7 недель, убили в нём у татар трёх сыновей тёмников. Татары же искали и не могли их найти во множестве трупов.»[94]
Летописец явно завысил количество убитых монголов. Вот что написал по этому поводу В. Чивилихин: «Четыре тысячи убитых степняков – слишком много, потому что в таком случае и противников должно бы быть примерно столько же, а это маловероятно: в средневековом русском городе такого значения и площади всё население едва достигало этой численности. Скорее всего, летописец допустил традиционное преувеличение ровно в десять раз, как это делал он и его коллеги во многих случаях.
…Когда в конце XIX века тянули через Козельск железную дорогу на Тулу, то при земляных работах посреди Батыева поля тронули груду человеческих черепов. […] Это были, несомненно, останки героической козельской дружины, потому что орда сжигала тела своих павших воинов в больших кострах. Так вот, черепов было по тщательному счёту двести шестьдесят семь. Выходит, в последнем своём бою защитники Козельска, вышедшие из города на вылазку, могли убить около четырёхсот врагов, но и сами сложили головы.»[95]
В. Татищев: «После разбития великого князя сам Батый возвратился в область Рязанскую и, недолго медля, дождавшись войск, посланных для разорения градов около Владимира, пошёл в Вятичи ко граду Козельску, в котором был князь Василий, прозванием Козля. Сей хотя млад, но весьма храбр был и, слыша о нашествии иноплеменников, град весьма укрепил. И когда Батый приблизился, послал по всем градам области Черниговской и в Козельск, чтоб не противясь отдались, что некоторые учинили и получили от него мир. А Василий, учинив совет, положил обороняться за веру и отечество до последнего излияния крови. Люди же сами, бывшие во граде, согласились, хотя князь их млад, но им всем вместе жизни своей не жалеть, и лучше себе поставляли помереть, нежели веру поругать. И с тем присланного отпустили. Батый, услышав сего малого града столь жестокий ответ, рассвирепев, немедленно град обступил и стали бить пороками. Выбили стены немало и хотели идти во град, но здесь козельцы учинили прежестокий бой и, долго бившись, принудили татар оставить оное. И видя татар многих побитых, ободрились и той ночью, выйдя из града, так храбро на татар напали, что все оные великие войска в смятении бежать принудили, где их более 4000 побили, а в плен никого не брали. Но татары, осмотревшись и увидев, что оных мало, обступив их, отошедших от града, всех порубили и в тот же день город, уже без обороны бывший, взяли. Батый, въехав во град, так рассвирепел, что велел во оном всех, не щадя жён и детей, порубить и повелел его не Козельском, но Злым градом называть (калмыцкое Мау Балгасун), поскольку в течение семи седмиц доставая оный, потеряли трёх знатных начальников от детей княжеских, и много войска их было побито.»[96]
Столь длительная по времени осада Козельска, особенно в сравнении с продолжительностями осад других русских городов, заставляет искать объяснение. Вот что написал по этому поводу Р.Ю. Почекаев: «…осада Козельска представляется историкам очередной загадочной страницей кампании 1237-1238 гг., и они готовы предлагать самые фантастические объяснения того упорства, с котором Бату его осаждал. В самом деле, почему монголам было столь важно захватить этот маленький и стратегический вроде бы совсем не важный городок? Л.Н. Гумилёв полагал, что, осаждая Козельск, Бату мстил черниговскому князю за участие его предшественника в убийстве монгольских послов перед битвой на реке Калке. В.А. Чивилихин, ссылаясь на результаты археологических раскопок, утверждал, что монголов привлекли хранившиеся в городе крупные запасы зерна: якобы козельцы, убедившись в неминуемости гибели, сожгли зерно, и именно это побудило монголов назвать Козельск «злым городом» и стереть его с лица земли. Полагаю, всё можно объяснить гораздо проще, причём это объяснение вполне вписывается в алгоритм действий Бату на Руси. Он просто должен был захватить пограничный город очередного княжества и дождаться реакции со стороны местного князя – собирается ли тот предпринять ответные действия или нет. Именно поэтому Бату в течение семи недель сам осаждал Козельск, выматывая и своих воинов, и осаждённых, и лишь убедившись в нехватке своих сил, был вынужден направить приказ отрядам Кадана и Бури присоединиться к нему и совместными усилиями взять город, на что всё равно понадобилось три дня.»[97]
С моей точки зрения, подобное объяснение вызывает только ещё больше вопросов. Вообще, какие действия мог предпринять местный князь? Мне представляется, всего два варианта: ничего не делать или попытаться деблокировать Козельск. Черниговский князь ничего не предпринял, вероятнее всего, из-за распутицы. Теперь предположим, что он всё-таки, каким-то чудом, сумел бы привести свое войско к Козельску. Далее, монголы в полевом сражении, вероятно, разгромили бы в очередной раз русских. Ну и что после этого, по мнению автора, должен был сделать Бату? Немедленно начать наступление на Черниговское княжество? (Кстати, дальнейшие события показали, что монголы всё равно разгромили Чернигов, хотя местный князь и не «предпринял ответных действий».)
Скорее всего, события развивались следующим образом:
В конце марта – начале апреля Бату появился под стенами Козельска и предложил жителям сдаться. На городском совете было принято решение – обороняться.
Получив отказ, Бату, у которого вероятно не хватало воинов для решительного штурма, блокировал Козельск, приступил к осаде на измор, ожидая подхода дополнительных сил.
Время шло, начался разлив Жиздры, ручьи и болота наполнялись талой водой. Половодье на Жиздре обычно продолжается около месяца и после конца половодья пойма Жиздры превращается в болото. Это затянуло осаду ещё, как минимум, на неделю. (Остаётся только гадать, чем всё это время питались как сами монголы, так и их лошади.)
В первой половине мая, когда земля подсохла и подошли дополнительные силы, монголы, проломив с помощью камнемётов городскую стену, попытались захватить город, но были отбиты. После этого на очередном городском совете было принято решение атаковать врага.
Ночью гарнизон совершил вылазку, уничтожив монгольские камнемёты, но сам был окружён и перебит. После этого монголы легко взяли город, который было уже некому защищать. Жители были вырезаны поголовно.
После взятия Козельска монголы двинулись в степь, практически по прямой. Последним русским городом, павшим под натиском монгольской армии весной 1238 г., вероятно, стал Елец.
Вернувшись летом 1238 г. в причерноморские степи, монголы продолжали вести боевые действия против ещё не покорённых половцев, а так же подавляли восстания в ранее завоёванных землях аланов, мордвы, черкесов и других народов.
8.10 1239 – 1240 гг.
К сожалению, о дальнейших событиях, связанных с нашествием монголов на Русь, источники рассказывают чрезвычайно скупо. Так, в Новгородской летописи описание заканчивается взятием Торжка.
В Лаврентьевской летописи рассказ о событиях 1239 и 1240 гг. позаимствован из летописи, рассказывающей о разорении византийского побережья князем Игорем в 941 г., и о взятии Киева половцами в 1203 г.: «В том же году взяли татары Чернигов, князья их выехали в Венгрию, а город пожгли и людей избили, и монастырь пограбили, а епископа Порфирия отпустили в Глухове, а сами пошли в станы свои. […] В том же году, зимой, взяли татары Мордовскую землю, и Муром пожгли, и по Клязьме воевали, и город святой Богородицы Гороховец пожгли, а сами пошли в станы свои.»[98]
Ипатьевская летопись: «Батый же, взяв Козельск, и пошёл в землю Половецкую. Оттуда же начал посылать на города русские, и взял город Переяславль копьём; избил всех и церковь архангела Михаила сокрушил и сосуды церковные и бесчисленные, золотые и драгоценные камни взял и епископа преподобного Симеона убил. В то же время послал на Чернигов, обступили город в силе тяжкой, слышал же Мстислав Глебович о нападении на город иноплеменников, пришёл на них со всеми воинами, бились с ними, побеждён был Мстислав, и множество воинов его убиты были и город взяли и запалили огнём, епископа оставили живого и вели в Глухов.»[99]
В. Татищев: «В тот же год Батый начал посылать рать на грады русские и взяли град Переславль Русский, который близ Днепра, и церковь архангела Михаила сокрушили, и епископа Симеона убили, и сосуды церковные золотые и серебрянные и драгоценных камней забрали, людей иссекли, а иных в плен повели, и град сожгли. В тот же год Батый послал иную рать на Чернигов в силе великой. Слышав же то, князь Мстислав Глебович, внук Святослава Олеговича[100], ушёл на них со многими воинствами своими, и была брань великая и сеча злая; а от града метали на татар камни со стены за полтора перестрела, а камни такие, что могли четыре человека сильные поднять. Но и так победили татары христиан, и едва убежал князь Мстислав Глебович, внук Святослава Олеговича, а множество воинства его убито было, и град взяли и запалили огнём, а епископа Порфирия живого повели с собою в Глухов и оттуда отпустили его. […] В тот же год Батыевы татары взяли Мордовскую землю и Муром, и по Клязьме всё повоевали и попленили, и град пречистой Богородицы Владимир и Гороховец повоевали и попленили, и со многим полоном возвратились восвояси. […] В тот же год приходили Батыевы татары в Рязань и попленили всю.»[101]
Весной 1239 г. монгольский отряд из состава корпуса, воевавшего с половцами в степях между Северским Донцом и Днепром, опустошил земли Переяславского княжества, взял столицу и разорил более десятка других городов.
Осенью 1239 г. монгольский корпус под командованием Бату осадил Чернигов. Мстислав Глебович[102] попытался деблокировать город, но был разбит и отступил. Разграбив и спалив Чернигов, монголы двинулись на восток вдоль Десны и далее по Сейму. Разорив Вырь, Глухов, Путивль, Рыльск и другие города, они вернулись в степь.
Зимой 1239 – 1240 гг. монгольские тумены под командованием Субедэя в ходе подавления восстания мордвы взяли Муром и опустошили русские земли по Нижней Клязьме вплоть до Нижнего Новгорода. Одновременно другой монгольский отряд разорил не затронутые предыдущим вторжением северо-восточные земли Рязанского княжества.
Весной 1240 г. монголы продолжили завоевание Северного Кавказа.
Осенью этого же года, пополнив свою армию за счёт народов Поволжья, Прикамья и Половецкой степи (башкиров, буртасов, марийцев, мордвы, чувашей и др.), Бату двинулся на Юго-Западную Русь.
Первыми подверглись нападению пограничные города-крепости, располагавшиеся на берегах р. Рось и её притока Росавы: Торческ, Юрьев (Белая Церковь) и др., всего более двух десятков городов. Так же как ранее, подобные крепости на границах Переяславского и Черниговского княжеств, киевские пограничные городки подверглись удару на уничтожение. Защитники этих крепостей оказали сопротивление и почти все погибли.
После этого пришла очередь городов, прикрывавших подступы к Киеву, были уничтожены Белгород Киевский, Васильев, Витичев, Вышгород и др.
8.11 Киев
Ипатьевская летопись: «Менгукаан же пришёл осмотреть город Киев, стал же он на иной стороне Днестра[103] в городке Песочном, видел город, удивился красоте его, и величию его, прислал послов своих к Михаилу и к горожанам, хотел их прельстить и не послушали его. В год 6746 [1238]. Михаил бежал за сыном своим перед татарами к венграм, а Ростислав Мстиславич Смоленский сел в Киеве. Даниил же поехал на него и взял его, и оставил Дмитра и дал Киев в руки Дмитра держать против иноплеменного народа, безбожных татар…
В год 6748 [1240]. Пришёл Батый в силе тяжкой, многое множество силы своей и окружили город и обступила сила татарская и был город в стеснении великом, и был Батый у города, и слуги его окружили город и не было слышно голоса от скрипа телег его, множества рёва верблюдов его и ржания коней его и была наполнена земля Русская ратными. Тогда же взяли у них татарина именем Товроул и тот рассказал им всю силу их. Это были братья его сильные воеводы Оурдю[104] и Байдар[105], Бирюй[106], Кадан[107], Бечак[108] и Меньгоу[109] и Куюк[110], который воротился узнав о смерти каановой и был кааном, не из роду же его, но был воевода Себедай богатырь и Боуроундай богатырь, который взял Болгарскую землю и Суздальскую, иных без числа воевод, их же не записали здесь. Поставил же Батый пороки к городу подле ворот Лядских, потому что там подошли дебри[111]. Пороком же беспрестанно били день и ночь, выбили стены и взошли на избитые стены, и тут было видно как ломались копья и щиты расщеплялись, стрелы помрачили свет побеждённым и Дмитр ранен был, взошли татары на стены и сидели тот день и ночь, горожане же создали другой город около святой Богородицы. Наутро же пришли на них и была брань между ними великая, люди же взбежали на церковь и на своды церковные и с имуществом своим, от тяжести повалились с ними стены церковные и взят был город так воинами, Дмитра же увели раненого…»[112]
В. Татищев: «Послал царь Батый воеводу своего Менгука посмотреть град Киев. Он же, придя, стал на той стороне реки Днепра у городка Песочна, и видев град Киев, удивился красоте его и величеству. Сидел же тогда на великом княжении в Киеве великий князь Михаил, сын Всеволода Чёрмного, и послал к нему Менгук, говоря такое: «Если хочешь град сей сохранить цел, иди повиноваться и поклониться царю нашему Батыю. Я тебе как друг любезный советую». И говорил ему князь великий Михаил: «Ведаешь сам, что царь Батый своей веры, а я благочестивой веры христианской. И поскольку вера вере недруг есть, я царю Батыю повиноваться и покоряться не хочу. И с тобою как могу в дружбе быть? Ибо какое причастие правде к беззаконию, какое ж общение свету со тьмою, и какое согласие Христово со дьяволом, и какая честь верному с неверным, и какое сложение церкви Божией с идолами?» Менгук же, слышав сие, разъярился. И сказала ему дружина: «Неудобно тебе о сём в ярость приходить, но пошли к нему ещё с лестию, и перелукавствовав его, как хочешь, и казнишь». Менгук же послал к нему послов своих с лестию, говоря такое: «Имею тебе нечто сказать, иди ко мне сам». Князь же послов его всех убил[113], а сам бежал из града Киева за сыном своим от татар в Угры; ибо гнались за ним татары и не настигли его. И много пленив, Менгук пошёл со многим пленом ко царю Батыю.
…В тот же год князь Ростислав Мстиславич смоленский, внук Давыда смоленского, слышал о великом князе Михаил Всеволодиче и, придя, сел в Киеве. Даниил ж Мстиславич[114], внук Мстислава Изяславича, придя на них, взял его, а град Киев дал Дмитрову, тысяцкому своему, охранять и вооружаться против татар.
…В тот же год пришёл царь Батый ко граду Киеву со многими воинствами и окружил град; обсела его сила татарская, и не было возможно никому же из града выйти и во град войти, и была исполнена вся земля татар. Взяли же тогда киевляне татарина, именем Таврул, и тот сказал всех князей бывших с ним великих и силу их бесчисленную. А сии были его братия великие и сильные воеводы его: Урдей, Байдар, Бирюй, Кайдар, Бечар, Менгай, Кайлуг, Куюк. […] Иные же были воеводы его и великие князи: Бутар, Айдар, Килеметет, Браньдай, Баты, который взял Болгарскую землю, и Суздальскую, и иных великое множество без числа. Поставил же Батый пороки (стенобитные орудия) многие ко граду Киеву возле врат Ляцких, ибо тут было много оврагов. Многими же пороками били беспрестанно, ни день, ни ночь не переставая, горожане же с ними боролись крепко, и были мертвы многие, и лилась кровь, как вода. И послал Батый в Киев ко горожанам, говоря такое: «Если покоритесь мне, будет вам милость; если же противитесь, много пострадав, зло погибнете». Горожане же никак не послушали его, но злословили и проклинали его. Батый же, разгневавшись весьма, повелел с великою яростью приступать ко граду. И так многими пороками выбили городские стены и вошли во град, и горожане против них устремились. И тут было видеть и слышать страшно лом копейный, треск щитов, и стрелы сомрачили свет, что не было видно неба в стрелах, но была тьма от множества стрел татарских, и всюду лежали мёртвые, и всюду текла кровь, как вода, и много убивали. Среди первых поражён был воевода Дмитрий, и сильные многие пали, и побеждены горожане были. А татары на стены взошли и от многого томления сели на стенах городских. И была ночь. Горожане же той ночью создали другой град около церкви Богородицы. На следующее же утро пришли на них татары, и была сеча злая. И изнемогли люди, и взбежали на комары церковные с товарами своими, и от тягости повалились стены церковные. И взяли татары град Киев месяца декабря в 6 день…»[115]
В конце 1239 г. или в начале 1240 г. монгольский отряд под командованием Монке подошёл к Киеву и горожанам было предложено сдаться. Правивший в это время в Киеве Михаил Всеволодович (1195 – 1245) ответил отказом и бежал в Венгрию. Монке вернулся в степь.
После ухода Михаила Киев занял Ростислав Мстиславович. Вскоре Ростислава пленил Даниил Романович (1201 – 1264), который так же не задержался в городе и уехал, оставив править в Киеве своего воеводу Дмитрия.
Осенью 1240 г. монгольская армия осадила Киев. 5 декабря монголы, проломив камнемётами городскую стену около Лядских ворот, попытались ворваться в город, но были отбиты.
Утром следующего дня они возобновили штурм. Под напором монголов киевляне были вынуждены отступить к сооружённой за ночь, около Десятинной церкви, баррикаде. Монголы баррикаду взяли, большую часть населения перебили. Часть горожан, спасаясь от монголов, взобралась на церковные стены, которые от их тяжести обвалились. Раненный Дмитрий попал в плен.
8.12 После Киева
Ипатьевская летопись: «Батый же взял город Киев и слышав, что Даниил в Венгрии, пошёл сам к Владимиру и пришёл к городу Колодяжену и поставил пороки, и не мог разбить стены, и начал уговаривать людей, они же послушали злого совета его, доверились и сами избиты были. И пришли к Каменцу, Изяславу взяли их, видя же Кременец и город Данилов, что невозможно взять ему и пошёл мимо них, и пришёл к Владимиру и взял его копьём и избил не щадя, так же и город Галич и иные города многие им же нет числа.»[116]
В. Татищев: «Батый же посадил во граде Киеве воеводу своего, а сам пошёл ко Владимиру в Волынь. И пришёл ко граду Коловяжию, и бив пороками, взял его. И оттуда пошёл ко граду Каменцу Изяславову, и бил пороками, и взял. И пошёл ко граду Кременцу Данилову, и не мог взять его крепость ради. И оттуда пошёл ко Владимиру, и бил пороками, и взял. И оттуда пошёл к Галичу, и бил пороками, взял его. И оттуда пошёл к Червенцу и, бив пороками, взял.»[117]
Разрушив Киев, армия Бату двинулась на запад, в земли Галицко-Волынского княжества, где, первым делом, разгромила пограничные городки, располагавшиеся на берегах рек Случь и Горынь. Были взяты: Колодяжин (с помощью обмана), Каменец, Изяславль и др. При этом устояли Кременец и Данилов. Они располагались на высоких холмах, что крайне затрудняло для монголов использование камнемётов против этих городов.
После этого монголы осадили и взяли одну из столиц княжества – Владимир-Волынский.
После Владимира монголы разделились. Три тумена под командованием Байдара пошли на север, захватили Берестье (Брест) и в конце января следующего 1241 г. вторглись на территорию Польши. Бату с Субедэем двинулись на юг и, взяв вторую столицу княжества – Галич, в начале марта 1241 г. начали наступление на Венгрию.
8.13 Причины поражения Руси
О причинах поражения Руси писали многие историки. Приведу несколько таких объяснений.
Дж. Феннел: «Причины поражений русских в битвах с татарами очевидны. Численность русского войска была, несомненно, меньше…
Русские не имели координационного центра обороны, а связей между городами и районами почти не было. Но что нанесло наибольший ущерб – это полное отсутствие системы разведки. […] Когда началось нашествие, русские оказались как будто совершенно не подготовленным к нему. Они ничего не знали о татарских методах осады и штурма городов, ведь во время предыдущего похода на Русь в 1223 году татары не осаждали ни больших, ни малых городов.
…Но самым слабым местом русских была не столько их военная неподготовленность и неумелость по сравнению с татарами, сколько отсутствие единства между территориями на севере, юге и юго-западе. В то время не было князя, который бы имел действенное влияние на все русские земли.»[118]
Р.П. Храпачевский: «…можно сформулировать основную причину полного поражения Северо-Восточной Руси во время этой кампании – стратегическое и тактическое превосходство монголов, которое определялось рядом факторов:
1. Войска главных русских княжеств размещены на значительном пространстве, что дало возможность монголам, имевшим превосходство в скорости, манёвре и инициативе, бить их по частям, создавая численное преимущество на каждом направлении (действуя несколькими мощными группировками).
…Монголы перебрасывали силы, сковав русские отряды на других направлениях, не позволяя им подавать помощь…
2. Монгольская армия качественно превосходила русскую и в случаях относительного равенства численности по организованности и дисциплине, руководстве и большей настойчивости в осуществлении единого стратегического плана, но не в лучшем вооружении и оснащении.
3. Русь испытала шок от неожиданности, силы и динамики удара. Очевидна неготовность русских сил к происходившему «пленению Батыеву»: из событий 1223 г. на Калке не было извлечено уроков. Татары первоначально воспринимались вроде привычных половцев (летописи их прямо сравнивали с тюрками – «таурмени», «половци»). […] Ответные меры являлись неадекватными и несвоевременными (например, выжидание великого князя Юрия Всеволодовича на Сити), усугублявшими ситуацию.»[119]
Н.В. Клёнов: « - нет общего[120] действия русских сил,
- разведка не вскрывает планы стратегического противника,
- провести серьёзную мобилизацию вооружённых сил власти не успевают,
- великий князь покидает столицу и практически сразу же теряет контроль над войсками и ситуацией.»[121] (Любопытно то, что автор имел в виду не нашествие Бату в 1237 г., а взятие Тохтамышем Москвы в 1382 г. Однако, как видим, за прошедшие от одного события до другого полтора века, изменились только название города, не Владимир, а Москва и имена главных действующих лиц, не Бату, а Тохтамыш, не Юрий Всеволодович, а Дмитрий Иванович. Ошибки, которые сделали русские, остались прежними.)
Теперь, подведём итоги, суммировав основные причины поражения Руси.
У монголов были:
стратегический план, численное превосходство;
более лучшие чем у русских руководство, организованность, дисциплина, манёвренность и скорость передвижения.
У русских были:
плохая разведка;
опаздывание с проведением мобилизации;
отсутствие единого центра обороны, так как великий князь, покинув столицу, сразу же потерял контроль над войсками.
[1] Монгольская лошадь – древняя порода степных лошадей, таких как башкирская, бурятская, калмыцкая, тувинская, якутская, существует в степях Евразии ещё со времён скифов. Отличается малым ростом, хорошо приспособлена к круглогодичному табунному содержанию на скудном травостое и малом количестве воды в условиях континентального климата. В благоприятных условиях быстро накапливает подкожный жир, помогающий переносить бескормицу зимой и засуху летом. Способна поедать и усваивать ветки, корни, кору и палую листву. В течение 4-7 дней может проходить под всадником по пересечённой местности до 100 км в сутки, довольствуясь пятичасовым отдыхом и трёхчасовой тебенёвкой. Тебенёвка (от тюрк. Тебу – ударить ногой) древнейший способ зимнего содержания скота кочевниками. Применяется везде, где практикуется круглогодичное пастбищное содержание скота кочевниками. Глубина снега, под которым степные лошади способны добывать траву, при условии отсутствия на снегу толстого слоя наста, достигает 70 см.
[2] «Юань ши» («Официальная история династии Юань» (1271 – 1368)) была составлена в 1369 – 1370 гг. по приказу Чжу Юань-чжана – первого императора новой династии Мин, на базе официальных документов монголов, попавших в руки победившей китайской династии. Содержит изложение событий царствования императоров предыдущей династии в хронологическом порядке. При составлении компилировались цитаты из официальных сводов законов и распоряжений властей, семейных архивов и других документов. Спешка при составлении обусловила отрывочный и несистематизированный характер текста, большое количество описок, пропусков, повторов и хронологических ошибок.
[3] Имеется в виду 634 г.х. [4.09. 1236 – 23.08. 1237]
[4] Золотая Орда в источниках. Т. 1. М., 2003. С. 407
[5] Многие историки предполагают, что при написании своей книги Татищев использовал летописи, не дошедшие до нашего времени.
[6] Почекаев Р.Ю. Батый. М., 2006. С. 114
[7] Амелькин А. Когда «родился» Евпатий Коловрат. На сайте: www.krotov.info
[8] Почекаев Р.Ю. Батый. М.. 2006. С. 296
[9] Волги.
[10] Не идентифицированный населённый пункт.
[11] Письмо брата Юлиана. На сайте: www.vostlit.info
[12] «Где находилась упомянутая летописцем Нузла, или Онуза, мы, к сожалению, не знаем: историки и археологи помещают этот предполагаемый южный форпост Рязанского княжества либо где-то в бассейне Верхнего Дона, между реками Лесной и Польной Воронеж, или чуть восточнее, в водоразделе Польного Воронежа и реки Челновой, либо на реке Цна (всё это в пределах нынешней Тамбовской области), либо ещё восточнее, на реке Суре или её притоке Узе ( в нынешней Пензенской области).» Карпов А.Ю. Батый. М., 2011. С. 54
[13] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[14] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 545
[15] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 548
[16] Карамзин Н.М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II – III. М., 1991. С. 637
[17] Состав монгольского посольства, как и предъявленные им требования, вызывают вопросы. Сам выбор посла – «женщина чародейка», вероятно, покоробил рязанских князей и был воспринят ими как неуважение. Кроме этого, посольство выдвинуло совершенно неприемлемые требования. Казалось бы, отдай 10 % своего имущества и живи спокойно. Однако, те, кто так рассуждает, забывают, что в эти 10 % входили и люди. Историки предполагают, что перед монгольским нашествием в Рязани проживало не менее 10 000 человек. Таким образом, при выполнении требований монголов 1 000 рязанцев должны были добровольно пойти в рабство, то есть практически на верную смерть, а женщины ещё и на насилие.
[18] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[19] Вероятно, автор имел в виду события, предшествовавшие битве на Калке.
[20] В источниках подобной информации нет. Вероятно, автор перепутал Рязань 1237 г. с Киевом 1240 г.
[21] Дали – государство, располагавшееся на юго-западе Китая.
[22] Камбуджадеш – государство, располагавшееся на территории совр. Камбоджи, Лаоса и Таиланда.
[23] Кертанагара (годы правления 1268 – 1292) – царь Явы.
[24] Монгольская империя в 1248 – 1388: мировая революция, которая чуть не победила. На сайте: www.wirade.ru
[25] Прохоров Г.М. Кодикологический анализ Лаврентьевской летописи. В кн.: Вспомогательные исторические дисциплины, т. IV. Л., 1972. С. 77-104; Прохоров Г.М. Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи. На сайте: www.lib.pushkinskijdom.ru
[26] Филиппов В.В. Батыево нашествие. Как очерняют нашу историю. М., 2012. С. 322
[27] Лаврентьевская летопись На сайте: www.pushkinskijdom.ru
[28] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[29] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[30] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 548
[31] Сейчас это городище Старая Рязань в 4 км ниже впадения в Оку р. Прони, современная Рязань тогда называлась Переяславль Рязанский.
[32] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[33] Лаврентьевская летопись. На сайте: www.pushkinskijdom.ru
[34] Кир Михайлович (Всеволод Михайлович) (? – 1238) – князь пронский, сын Михаила Всеволодовича (Кир-Михаила).
[35] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[36] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 407
[37] Золотая Орда в источниках. Т. 1. М., 2003. С. 407
[38] Там же. С. 407
[39] Смерть московского воеводы за «христианскую веру» совершенно невероятна – веротерпимость монголов общеизвестна. Скорее всего, монголы убили его за попытку сопротивления.
[40] Лаврентьевская летопись. На сайте: www.pushkinskinskijdom.ru
[41] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 548
[42] Словосочетание «воскрича вси» (на татар) близко по существу к одному из значений древнерусского глагола «кликнути» (и именно в его совершенном виде) – издать боевой клич (этот воинский термин – «кликъ», «кличъ» -- тоже известен древнерусским памятникам). Прим. А.А. Горского.
[43] Горский А.А. К вопросу об обороне Москвы в 1238 г. На сайте: www.annals.xlegio.ru
[44] Там же
[45] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[46] Ошибка летописца, 3 февраля 1238 г. – не вторник, а среда.
[47] Вероятно, часть текста утрачена – непонятно почему на просьбу «не стрелять» владимирцы «замолчали».
[48] Опять вероятна утрата части текста, так как остаётся неясно с какой целью монголы привели Владимира. Чтобы спросить узнали ли его владимирцы?
[49] Эту часть текста летописец позаимствовал из летописи рассказывающей о половецком набеге на Киев в 1203 г.
[50] Ошибка летописца, 7 февраля 1238 г. было не воскресенье, а суббота.
[51] Эту часть текста летописец позаимствовал из летописи рассказывающей о половецком набеге на Киев в 1203 г.
[52] Лаврентьевская летопись. На сайте: www.lib.pushkinskijdom.ru
[53] Маловероятная ситуация, так как, во-первых, вряд ли у Всеволода было время, чтобы собрать «дары многие», во-вторых, ему не было смысла предлагать монголам дары, так как после взятия Владимира всё и так бы им досталось.
[54] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[55] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 550
[56] Ошибка летописца. Дело в том, что годы смерти всех сыновей известны, а именно: Фёдор – 1233 г., Михаил – 1248 г., Константин – 1255 г., Даниил – 1256 г., Александр – 1263 г., Андрей – 1264 г., Ярослав – 1272 г., Василий – 1277 г. Как видим, ни один из них не погиб в 1238 г.
[57] Новгородская летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[58] Лаврентьевская летопись. На сайте: www.lib.pushkinskijdom.ru
[59] Все согласно сказывают, в феврале разорено 14 городов, но не все именовали, но точно: 1) Владимир, 2) Суздаль, 3) Юрьев, 4) Стародуб, 5) Городец, 6) Переславль, 7) Ростов, 8) Ярославль, 9) Кострома, 10) Константинов. Прочие не упомянуты, а должны быть в том числе: 11) Тверь, 12) Волок Ламский, а двух дознаться не могу. Прим. В. Татищева.
[60] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 550
[61] О смысле этой фразы историки спорят.
[62] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[63] Лаврентьевская летопись. На сайте: www.lib.pushkinskijdom.ru
[64] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 551
[65] Храпачевский Р.П. Армия монголов периода завоевания Древней Руси. М., 2011. С. 216
[66] Там же. С. 217
[67] Там же. С. 219
[68] Хрусталёв Д.Г. Русь и монгольское нашествие. Спб., 2013. С. 158
[69] Там же. С. 347
[70] Чернышевский Д.В. Русские союзники монголо-татар. На сайте: www.twow.ru
[71] Релевантность – смысловое сообщение между вопросом и ответом.
[72] Силлогизм – логическое умозаключение, состоящее из двух посылок (большой и малой) и вывода.
[73] На сайте: www.forum.xlegio.ru
[74] Каргалов В.В. Русь и кочевники. М., 2004. С. 121
[75] Ершов С. Тайна битвы на реке Сить. На сайте: www.wordweb.ru
[76] Елисеев М.Б. Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей». М., 2013. С. 244
[77] Филиппов В.В. Батыево нашествие. Как очерняют нашу историю. М., 2012. С. 400
[78] Там же. С. 405
[79] Там же. С. 412
[80] Там же. С. 417
[81] Там же. С. 420
[82] Елисеев М.Б. Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей». М., 2013. С. 244
[83] Там же. С. 235
[84] Там же. С. 237
[85] Там же. С. 246
[86] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[87] Ошибка летописца, 5 марта 1238 г. – не среда, а пятница, и памяти не Никона, а Конона.
[88] «Тогда же» может означать «во время», то есть, возможно, преследование монголами русских имело место не после взятия Торжка, а раньше – во время осады.
[89] Новгородская 1-я летопись. На сайте: www.litopys.org.ua
[90] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 552
[91] Филиппов В.В. Батыево нашествие. Как очерняют нашу историю.М., 2012
[92] Елисеев М.Б. Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей». М., 2013. С. 274
[93] Карпов А.Ю. Батый. М., 2011. С. 53
[94] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[95] Чивилихин В.А. Память. Т. 3. М., 1993. С. 344
[96] Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М., 2005. С. 552
[97] Почекаев Р.Ю. Батый. Хан, который не был ханом. М., 2006. С. 126
[98] Лаврентьевская летопись. На сайте: www.pushkinskijdom.ru
[99] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[100] Ошибка Татищева. На самом деле, Мстислав Глебович (после 1182 - ?) был внуком Святослава Всеволодовича Киевского (ок. 1117 – 1194).
[101] Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. М., 2005. С. 6
[102] Где княжил Мстислав Глебович не известно. Наиболее вероятны следующие города: Гомель, Любеч, Новгород-Северский, Стародуб.
[103] Ошибка летописца: не Днестра, а Днепра.
[104] Ордана (1207 – 1252) внук Чингис-хана, сын Джочи (ок. 1180 – 1227).
[105] Байдар (ок. 1210 - ?) внук Чингис-хана, сын Чагатая (1184 – 1242).
[106] Бури (ок. 1220 – 1252) правнук Чингис-хана, внук Чагатая, сын Мутугена (? – 1221).
[107] Кадан (ок. 1210 - ?) внук Чингис-хана, сын Угедэя (1187 – 1241).
[108] Бучек внук Чингис-хана, сын Тулуя (1193 – 1232).
[109] Монке внук Чингис-хана, сын Тулуя.
[110] Гуюк внук Чингис-хана, сын Угедэя.
[111] Обрывистые, покрытые лесными зарослями склоны.
[112] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[113] Часть историков оспаривает это утверждение Татищева. При этом они ссылаются на дальнейшее поведение Михаила, который в 1245 г. по собственной инициативе поехал в Орду к Бату. Вряд ли он пошёл бы на это после убийства монгольских послов.
[114] Вероятно, ошибка Татищева. В летописях сохранились сведения только об одном Данииле Мстиславиче, но он родился после 1253 г.
[115] Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. М., 2005. С. 8
[116] Ипатьевская летопись. На сайте: www.izbornyk.org.ua
[117] Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. М., 2005. С. 8
[118] Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. М., 1989. С. 126
[119] Храпачевский Р.П. Армия монголов периода завоевания Древней Руси. М., 2011. С. 223
[120] Вероятно, пропущено слово «план».
[121] Клёнов Н.В. Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород, Тверь, Смоленск, Москва. М., 2011. С. 225
