Показать все теги
В 1967 г. народы Советского Союза торжественно отпраздновали 50-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, а вместе с ними эту знаменательную дату отметили трудящиеся всех стран мира.
Значение Октябрьской революции не ограничилось рамками Российского государства, она явилась переломным моментом в истории всего человечества и оказала могущественное влияние на дальнейшее развитие революционной борьбы трудящихся всех стран, на национальное и социальное освобождение.
Октябрьская революция пробила брешь в мировой капиталистической системе, вырвала Россию из блока империалистических держав Антанты и начала осуществлять марксистско-ленинскую программу социальной революции — обобществление средств производства и освобождение трудящихся от экономического и политического угнетения. «Призрак коммунизма», о появлении которого писал К. Маркс в 1848 г., стал реальностью и овладел одной тестой частью мира. Социалистическая революция, о которой мечтали лучшие умы человечества, которую западные социал- демократы рассматривали как перспективу отдаленного будущего, совершилась в России и стала мощной опорой международного революционного рабочего движения и главным препятствием на пути реакционных агрессивных устремлений империализма, направленных против свободы и независимости народов.
Особенно велико было значение Октябрьской революции для славянских стран Восточной и Юго-Восточной Европы. Влияние преобразующих идей Октября здесь было в значительной степени обусловлено географической близостью этих стран к России, этнографическим родством населения этих стран с ее народами, сравнительно одинаковой степенью их экономического и политического развития, историческими, культурными и политическими связями. Русский народ, вне зависимости от целей, преследуемых царизмом и господствующими классами России, а чаще всего и вопреки им, искренне сочувствовал борьбе западных и южных славян за национальное освобождение. Образование Сербского и Болгарского государств было непосредственно связано с помощью сербскому и болгарскому народам, оказанной народами России. Значительную роль в истории зарубежных славянских народов сыграли связи между революционерами России и славянскими революционерами, установившиеся с середины прошлого века Сильное влияние на подъем национально-освободительного движения в славянских странах оказала первая русская революция 1905—1907 гг.
Свержение самодержавия в России в феврале 1917 г. было встречено зарубежными славянскими народами с горячим одобрением и дало мощный толчок развитию революционного и национально-освободительного движения. Но свовг-о апогея революционная и освободительная борьба в славянских странах достигла лишь после того, как свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция.
Победа Октябрьской революции оказала не только прямое влияние на рост массового революционного рабочего и освободительного движения, она вызвала коренные изменения в международных отношениях, в политических позициях различных классов и партий и тем самым содействовала победе национально- освободительной борьбы славянских народов, росту международного рабочего движения. Октябрьская революция сделала анахронизмом существование Германской и Австро-Венгерской империй, содействовала их краху и создала благоприятные условия для образования независимых славянских государств. Советское правительство с первых дней своей деятельности начало проводить новую внешнюю политику, основанную на признании прав народов на самоопределение, необходимости дружбы народов в интересах свободы трудящихся, мира и прогресса. Безоговорочное признание независимости Польши и Финляндии убеждало, что Советская власть не ограничивается декларациями, а осуществляет принцип национального самоопределения на деле. Это мирное наступление идей Октября оказалось сильней политики империалистов, оно привлекло массы трудящихся и, став материальной силой, оказало определяющее влияние на ход исторических событий в славянских странах.
Октябрьская революция и образование независимых славянских государств
Буржуазные западные историки пытаются умалить или вовсе отрицают значение Октябрьской революции в деле восстановления независимости славянских государств и приписывают все заслуги в этом странам Антанты и их политике, в частности придается чрезмерное значение Парижской мирной конференции 1919 г., хотя известно, что к этому времени славянские народы, вдохновленные идеями Октября, сами добились национального освобождения и образования своих независимых государств [1]. Легенду о большой роли в славянских делах президента США Вудро Вильсона особенно старательно развивали американские историки Гарольд Фишер [2], Г. Кеннан [3] и др.
Буржуазные деятели славянских стран, исходя из своих классовых позиций, не хотели признать влияние Октябрьской революции на завоевание народами этих стран независимости и охотно принимали версии о миссии западных держав. «Чехословакия является страной Вильсона»,— писал Т. Г. Масарик Б. Р. Дмов- ский также утверждал, что решающую роль в образовании польского независимого государства сыграли страны Антанты [4], а Ю. Пилсудский придавал большое значение роли Германии, якобы «образовавшей самостоятельное польское государство» [5].
Советские историки и ученые других социалистических стран, объективно исследовав эту проблему, убедительно доказали, что утверждения буржуазных апологетов являются или мифами, или попытками сознательного искажения исторической правды. В настоящее время марксистской наукой убедительно доказано, что до победы Октябрьской революции ни одна из западноевропейских стран, так же как и царская Россия, не выдвигали задачи национального освобождения славянских народов, наоборот, они рассматривались ими как разменная монета для компенсации тех или других крупных держав за те или иные уступки и соглашения. Франция, например, в 1914 г. обязалась поддерживать планы Николая II по захвату польских земель, находившихся под властью Австрии и Германии, и предоставила на его усмотрение установление западных границ Российской империи. Ллойд Джордж в апреле 1915 г. обещал отдать Италии Истрию, часть Далмации и других югославянских земель в вознаграждение за откол Италии от Тройственного союза. Он же при переговорах с представителем австрийского правительства графом Менсдорфом в декабре
1917 г. заявил, что расчленение Австро-Венгерской империи не входит в задачу Антанты. Наоборот, Ллойд Джордж высказывался за сохранение Австро-Венгерской империи при условии, что она будет опираться на Британскую империю и порвет свои связи с Германией. Более того, он заверил, что будущая Польша будет в «некоторой связи» с Австро-Венгрией, а Менсдорф потребовал, чтобы Польша была полностью втянута в орбиту габсбургской монархии. Спор шел лишь о югославянских землях, которые Антанта обещала отдать Италии [6]. Даже в позднейшем выступлении (5.1 1918 г.) Ллойд Джордж вновь подтвердил, что Антанта не намеревается нарушить территориальной целостности центральных европейских держав при условии п р ед ост а в л ejj ия ими автономии некоторым своим народностям. Что касается роли президента США Вильсона в образовании новых славянских государств, то мифичность ее доказана рядом солидных исторических исследований [7]. Впрочем, достаточно вспомнить, что в «скрижалях Вильсона» — его известных 14-ти пунктах — ничего не было сказано о независимости славянских народов, а в 10-м пункте говорилось лишь об «автономии» отдельных народов Австро-Венгрии под короной Габсбургов[8]. Оторвать Австро-Венгрию от Германии Антанте не удалось, поэтому существование Габсбургской империи потеряло смысл, и с этого времени в западных странах начинаются разговоры о возможности ее раздробления.
«Друзьями славян» западные державы стали себя именовать лишь тогда, когда под ударами революционного движения масс, вдохновленных идеями Октябрьской революции, распад Австро- Венгрии стал неотвратим. Именно с этого времени западные империалисты всячески содействуют установлению власти буржуазных правительств в новых славянских государствах с целью пометать им стать союзниками революционной России и создать из них «барьер», «санитарный кордон» против проникновения большевистских идей на Запад.
В самом деле, как же в действительности проходило восстановление новых независимых зарубежных славянских государств? Прежде всего необходимо сказать о Польше, важнейшая часть которой — Королевство Польское — входила в состав Российской империи и в первую очередь самым непосредственным обра-, зом испытала на себе влияние революции в России. Как уже выше говорилось, Антанта продала Польшу Николаю II за участие России в войне против Германии, и царь, хотя и обещал Польше автономию (что было вызвано неудачами на фронте), вовсе не думал предоставлять ей независимость. Такие же намерения были и у Германии," пытавшейся создать «самостоятельную» Польшу, подчиненную Германской империи, а ее союзник Австро-Венгрия лелеяла планы подчинения всей Польши Габсбургам. Австрийский дипломатический представитель в Люблине Э. Хеннинг 3 января 1918 г. доносил министру иностранных дел Чернину об успешной «пропаганде проавстрийского решения польского вопроса», причем указывал, что «присоединение ее (Польши.— И. X., Т. С.) к Австрии должно произойти без задержек», что необходимо создать ситуацию «fait accom pli» (совершившегося факта) [9].
Даже после свержения самодержавия Временное правительство, обещая рассмотреть в Учредительном собрании вопрос о предоставлении Польше независимости, выдвигало условие заключения военного союза между Польшей и Россией. Что касается контрреволюционных «правительств» различных белогвардейских генералов, то они не давали даже и таких обещаний и боролись за «единую и неделимую Россию». Несмотря на это, польские буржуазно-помещичьи круги, руководствуясь своими корыстными классовыми интересами, сотрудничали с белогвардейцами и называли «своими» польские воинские части, боровшиеся против Советской власти в армиях Колчака и англо-американских оккупантов в Мурманске и Архангельске[10]. Более того, премьер Польши Падеревский предлагал Антанте бросить на Москву 500-тысячную польскую армию при условии, если Антанта согласится платить 600 тыс. — 1 млн. фунтов стерлингов за каждый день военных действий [11]. Борясь против Советской власти, польские господствующие клагсы по сути дела боролись против создания подлинной независимости Польши, ибо только Советское правительство и Коммунистическая партия, провозгласив право всех наций на самоопределение вплоть до отделения, принимали меры, способствующие реализации этого права.
Еще 14/27 марта 1917 г. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов провозгласил право Польши на независимость и пожелал полякам успехов в строительстве самостоятельного демократического государства [12]. В «Декрете о мире», утвержденном на второй день Октябрьской революции, говорилось о том, что Советское правительство выступает против «захвата чужих земель», против «насильственного присоединения чужих народностей» [13]. Идеи равноправия народов, право их на самоопределение и образование самостоятельного государства были провозглашены и «Декларацией прав народов России», принятой Советским правительством 2/15 ноября 1917 г. Во время брестских мирных переговоров с Германией советская делегация требовала полной независимости Польши, а представитель польской социал-демократии Станислав Бобиньский, являясь членом советской делегации, настаивал на выводе немецких войск из Польши, на объединении всех польских земель, на невмешательстве Германии и Австрии во внутренние дела Польши [14]. Под влиянием идей Октябрьской революции в феврале и марте 1918 г. вспыхнули массовые выступления польских рабочих против австро-германских оккупантов в Варшаве, Люблине, Кракове, Кельце, Олькуше, Хелмщине и т. д.[15] 29 августа 1918 г. Советское правительство специальным декретом отменило международные договоры, заключенные Российской империей с Австро-Венгрией и Пруссией, касающиеся разделов Польши, «ввиду их противоречия принципу самоопределения наций и революционному правосознанию русского народа, признавшего за польским народом неотъемлемое право на самостоятельность и единство» [16]. В Постановлении Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов от 12 ноября 1918 г. об аннулировании Брестского договора вновь повторялось, что население областей бывшей Российской империи, освобождаемое от оккупации австро-германских войск, имеет право самостоятельно решать свою судьбу [17].
Прямым следствием влияния Великой Октябрьской социалистической революции явились: поднявшееся в Польше освободительное движение, революция в Германии, распад Австро-Венгерской монархии, освобождение оккупированных польских земель и создание Польского независимого государства. Антанте при заключении Версальского мира пришлось считаться с уже реальным фактом. Поэтому утверждения фальсификаторов истории, что Польша создана Версальским пактом так же не обоснованны, как и легенда о роли Вильсона. Независимое Польское государство создал польский народ, поднявшийся на борьбу за свободу и не- завдслмосгь под влиянием революционных событий в России. «Если бы не было большевистского переворота,— говорил А. Барский на заседании Варшавского Совета рабочих депутатов 5 января 1919 г.,— или если бы не было революции в Германии, в Польше и теперь господствовала бы черная реакция русского царизма или немецкой оккупации» [18].
Подобным же образом под влиянием Октябрьской революции возникло и независимое Чехословацкое государство. В начале первой мировой войны чешская и словацкая буржуазия не ставила задачи добиться независимости; самое большее на что она рассчитывала, это на «дарование» австрийским императором автономии чехам и словакам. Чешская социал-демократическая партия, находившаяся под влияние австрийских социал-демократов, особенно К. Каутского, на своем XI съезде объявила себя сторонницей Австро-Венгрии и с начала войны прекратила свою деятельность, подчинив таким образом чешское рабочее движение влиянию буржуазии. Социал-демократическая печать писала, что классовая борьба развернется лишь после окончания войны. Однако затяжной характер войны, огромные потери на фронтах, истощение экономики, резкое ухудшение материального положения трудящихся, сопровождавшееся небывалым ростом барышей капиталистов, наживающихся на военных поставках, породили антивоенные настроения в народе, нежелание солдат воевать за чуждые им интересы, обострение национальных отношений и рост классовых противоречий. Таким образом, ко времени Октябрьского переворота в России почва в Чехии и Словакии для революционной пропаганды была уже подготовлена, чем и объясняется немедленный, сильный и положительный отклик на события в России и на первые декреты Советской власти.
Установление Советской власти в России правительства западных капиталистических стран расценили как явление кратковременное и потому совершенно игнорировали предложение Советского правительства о немедленном прекращении войны, о заключении мира без аннексий и контрибуций, о предоставлении народам права на самоопределение. Но совершенно по-иному реагировали на эти предложения народы всех стран. Рабочие одобрили установление пролетарской власти в России и вместе со всеми трудящимися потребовали принятия предложений Советского правительства о мире.
Сразу же после получения известий об Октябрьской революции и декрете Советской власти о мире в Чехии, Моравии и Словакии прошли стихийные митинги и демонстрации с одобрением действий русского пролетариата и установленной им власти. Под влиянием идей“Октябрьской революции чешские и словацкие рабочие связывали свою классовую борьбу за социалистические цели с борьбой за свержение Австро-Венгерской монархии, за национальную свободу и государственную независимость. Вначале движение носило преимущественно антивоенный характер, под лозунгом принятия советских мирных предложений, в чем чешских и словацких рабочих поддерживал и австрийский пролетариат. Чтобы вынудить правительства центральных держав к заключению мира с Советской Россией, австрийские рабочие под руководством левых социал-демократов в январе 1918 г. организовали широкую забастовку, охватившую почти все промышленные центры Австро-Венгрии, в том числе Брно, Моравскую Остраву, Кладно и другие чешские и словацкие города. Только при содействии правых социал-демократов власти справились с забастовкой.
Народное антивоенное движение распространилось и на армию: солдаты требовали заключения мира с революционной Россией, солдаты-славяне массами сдавались в плен, росло число так называемых зеленых, отмечались случаи вооруженных выступлений солдат в ряде тыловых гарнизонов, взбунтовались матросы в Которском заливе. Значительную роль в антивоенной и революционной пропаганде в армии сыграли солдаты, возвратившиеся из русского плена, где они были очевидцами, а иногда и участниками революционных событий.
Австро-венгерское правительство уже не имело возможности влиять на положение в стране и на фронтах: расстроилось снабжение армии и городов продовольствием; крестьянство открыто выражало недовольство непрерывными реквизициями скота, зерна, картофеля и т. д.; в городах начались «голодные бунты» и стачки не только с экономическими, но и с политическими требованиями. Все эти факты наглядно показывали, какое огромное влияние приобрели революционно-демократические лозунги, объявленные и осуществлявшиеся Октябрьской революцией, на внутреннее положение в Австро-Венгрии, стоявшей на краю распада. Австрийский император пытался спасти империю, издав манифест о предоставлении автономии славянским народам, но было уже поздно: автономия не удовлетворяла эти народы, задачей которых теперь было образование независимых национальных государств.
Под влиянием массового народного движения за полную национальную независимость начинают выступать и функционеры чешской социал-демократической партии. Депутаты партии в имперском парламенте выдвинули требование создания суверенного Чехословацкого государства. Это требование было решительно поддержано во время демонстрации 1 мая 1918 г. рабочими, выступившими с лозунгами образования чехословацкой республики и проведения в ней социальных и политических преобразований. Летом и осенью массовое движение чешского и словацкого народов за национальное освобождение и социальные реформы непрерывно нарастало, а тем временем чешская и словацкая буржуазия, отвернувшаяся от Габсбургов, готовилась к захвату власти на чешских и словацких землях, не желая допустить дальнейшего развития революционного движения и радикализации народных требований. В июле 1918 г. буржуазные партии организовали в Праге объединенный Национальный комитет, который с осени 1918 г. занялся под видом восстановления низших органов партии подготовкой местных органов власти для смены имперской администрации и созданием вооруженных отрядов, предназначенных стать опорой чехословацкого правительства и основой национальной армии. Буржуазия забыла, что вопросы о независимости и характере власти решает теперь уже народ.
Чешская социал-демократическая партия, оставаясь на оппортунистических позициях, все же не могла избежать влияния Октябрьской революции, которую она, правда, не порицала, но не верила в прочность ее победы и, кроме того, не считала «русский пример» применимым в Чехии. Под воздействием пролетарской революции в России в среде чешских социал-демократов усиливается идейно-политическая и организационная дифференциация. В партии возникают все более разнящиеся друг от друга три крыла: правое — националистическое, центристское и левое — революционное. Наблюдая консолидациию сил буржуазии, чешская социал-демократия предпринимает шаги к политическому объединению рабочих организаций. С этой целью были начаты переговоры об объединении с «национальными социалистами», переименовавшими себя в «чешских социалистов». Переговоры эти мало что дали, так как «чешские социалисты» защищали отнюдь не интересы рабочих. Все же в результате этих переговоров в сентябре 1918 г. был создан Пражский Социалистический совет, в который, кроме «чешских социалистов», социал-демократов, вошли также представители профессиональных организаций и заводских комитетов промышленных предприятий Праги. Несмотря на то, что абсолютное большинство мест в Совете принадлежало правым, все же он явился социальным противовесом Национальному комитету и доказательством того, что борьба за власть в Чехословацком государстве началась еще до его провозглашения. Октябрьская революция, воздействуя на политику чешского рабочего класса, указывала левым социал-демократам на необходимость отказаться от реформистского наследия, на необходимость настойчивого проведения классовой пролетарской политики, на необходимость установления власти пролетариата.
12 октября 1918 г. Социалистический совет принял решение о провозглашении независимого Чехословацкого государства и назначил на 14 октября всеобщую забастовку. Комитет действия Социалистического совета выпустил прокламацию «Час пробил...», в которой выдвигалось требование установления независимости и суверенности Чехословакии. Одновременно была выпущена листовка «Чешский пролетариат — немецким рабочим» с целью вызвать сочувствие у товарищей по классу: Забастовка состоялась и охватила все крупнейшие промышленные центры. В Кла- дно, Пльзене, Писеке, Моравской Остраве и других городах было провозглашено создание независимой Чехословацкой республики [19]. Увидев в этой забастовке «подобие русских событий» [20] чешская буржуазия, буржуазный Национальный комитет осудили
решение Социалистического совета от 12 октября и не допустили в Праге провозглашения независимости Чехословакии. Но забастовка 14 октября все же имела большое значение — дружное выступление чехословацких рабочих ускорило крах Австро-Венгерской империи. 27 октября Австро-Венгрия капитулировала перед Антантой, а на следующий день в Пра^е произошли стихийные народные волнения и демонстрации, под влиянием которых Национальный комитет, проводивший до этого времени переговоры с австрийским правительством, решил возглавить народное движение, желая подчинить его себе и придать ему нужное для буржуазии направление. Поэтому Национальный комитет присоединился к требованию народа и объявил независимость Чехословацкой республики [21]. И хотя независимость эта была завоевана народом и в первую очередь рабочим классом, власть в Чехословакии захватила буржуазия. Социал-демократЫ не смогли этого сделать, да и не стремились к этому, хотя и пользовались влиянием среди рабочего класса.
Национальный комитет начал переговоры с австрийскими гражданскими и военными учреждениями в Праге и других городах о мирной передаче власти представителям Комитета, что имперскими чиновниками было выполнено за сравнительно короткий срок. 30 октября Словацкий национальный комитет объявил об отделении Словакии от Австро-Венгерской империи и вхождении в состав Чехословацкой республики.
Антанта, напуганная революционными выступлениями в Чехословакии и фактом провозглашения народом самостоятельной Чехословацкой республики, была вынуждена изменить курс своей политики. Чтобы не допустить дальнейшего развития революционных событий, она начала спешно оказывать поддержку парижскому буржуазному эмигрантскому Национальному комитету Масарика — Бенеша, инспирировав реорганизацию его во Временное чехословацкое правительство.
Рабочий класс Чехословакии, добивавшийся образования социалистической Чехословацкой республики, не смог пойти дальше завоевания национальной независимости. Причинами того были отсутствие единой революционной марксистской партии, предательство правых социалистов и т. п. Но независимость Чехословакии была завоевана рабочим классом, и вдохновил его пример русского пролетариата. Октябрьская революция явилась не только стимулом развития национально-освободительной борьбы чешского и словацкого народов против габсбургской империи, но она была одним из решающих факторов, создавших такую международную политическую ситуацию, при которой не могло возникнуть серьезных препятствий к созданию суверенной Чехословакии.
«Победная Октябрьская революция в России,— говорил Антонин Запотоцкий,— была главным международно-политическим фактором, который привел к возникновению независимого Чехословацкого государства» [22]. Еще более категорично выразился К. Готвальд, сказавший, что «без Великой Октябрьской социалистической революции не было бы и самостоятельной Чехословакии» [23].
Мощным стимулом подъема революционной и освободительной борьбы явилась Октябрьская революция и для югославских трудящихся. Огромное впечатление произвели на них декреты о мире и самоопределении народов, о земле, о переходе власти в руки трудового народа. Сильное впечатление на крестьян Хорватии, Словении и Воеводины (где сохранилось много феодальных пережитков) произвело справедливое разрешение в Советской России земельного вопроса, а также меры Советского правительства, направленные на ликвидацию национального угнетения, которое особенно остро ощущали все южнославянские земли, насильственно присоединенные к Австрии. Рабочие этих областей участвовали в забастовках в январе 1918 г., проходивших под лозунгом прекращения войны, а крестьяне начинали захватывать помещичьи земли. В ряде районов возникли партизанские отряды, боровшиеся с австрийскими властями, полицией и помещиками.
После капитуляции Австро-Венгрии все южнославянские земли объявили 29 и 30 октября 1918 г. о разрыве с империей Габсбургов. Целью южнославянских народов было создание демократического объединения на основе автономии отдельных народов, но буржуазные верхи не считали эти принципы приемлемыми. Буржуазные партии Словении и Хорватии создали в Загребе Народное Вече, объявившее себя временным правительством всех южнославянских земель, входивших в состав Австро-Венгерской империи. 4 ноября 1918 г. Вече вызвало для борьбы с революционным народным движением войска Антанты под предлогом разо;- ружения австрийских войск.
Стремясь закрепить свое влияние в южнославянских землях, страны Антанты созвали в Женеве конференцию представителей Лондонского эмигрантского Комитета и Загребского Народного вече, на котарой было вынесено решение о создании Югославского государства под эгидой сербской династии Карагеоргиеви- чей. На основе этих решений сербский принц-регент Александр 4 декабря 1918 г. опубликовал манифест о создании Королевства сербов, хорватов и словенцев. Однако в манифесте ничего не говорилось об обеспечении прав отдельных народов, входивших в новое государство. Так, в общих чертах, завершился процесс объединения южнославянских земель, ставший возможным благодаря подъему национально-освободительного движения, в котором приняли непосредственное участие пленные и эмигранты, возвратившиеся из Советской России. В конечном счете и здесь решающим оказалось влияние Октябрьской революции. Но победа народа была неполной. Того демократического государства, которое обеспечило бы автономию и права каждого южнославянского народа, создать не удалось. Верхушечные слои этих народов предали трудящиеся массы и подчинили их сербской милитаристской династии.
Что касается Болгарии, то ко времени Октябрьской революции она уже была самостоятельным государством, но, находясь под властью немецкой династии Кобургов, втягивалась в орбиту политики Германии и Австрии, а поэтому часто противопоставлялась другим сдавянским народам. После Октябрьской революции и здесь назревает стремление к освобождению от немецкого влияния. Выражением этого стремления и протеста против антинациональной политики реакционно-монархического правительства, вовлекшего болгарский йарод в войну в интересах империалистов «Тройственного согласия», явились активные антивоенные выступления, развернувшиеся в Болгарии сразу после Октябрьской революции. Декрет Советского правительства о мире был сразу же переведен на болгарский язык, отпечатан и широко распространен среди гражданского населения и в воинских частях. Он стал программой болгарского антивоенного народного движения, требовавшего принятия советских предложений и прекращения войны за чуждые трудящемуся народу интересы.
Антивоенное движение выражалось не только в митингах и собраниях, не только в «женских бунтах», в которых принимали участие и инвалиды войны, и отпускники солдаты, и молодежь, но также в создании в воинских частях тайных солдатских комитетов, в широких волнениях солдат, требовавших немедленного заключения мира [24].
Под влиянием народного антивоенного движения реакционное правительство В. Родославова в июне 1918 г. ушло в отставку, и его место заняло правительство А. Малинова и С. Костуркова, представителей буржуазных партий — радикальной и демократической. Однако и это правительство ничего не предприняло для прекращения войны, и*только когда 28 сентября 1918 г. после поражения в секторе Градо-Поле вспыхнуло солдатское восстание, угрожавшее перерасти в гражданскую войну, правительство поспешило обратиться к командованию войсками Антанты с просьбой о перемирии, которое и было подписано 29 сентября. Восстание, неумело организованное и не имевшее единого боевого руководящего центра, было подавлено, но оно потрясло основы буржуазно-монархического строя Болгарии и сильно напугало правительства центральных и западных держав. Народ добился заключения мира, но суверенитет Болгарии теперь пытались ограничить уже государства Антанты.
В. И. Ленин 8 ноября 1918 г. говорил: «Возьмите Болгарию. Казалось бы, что такая страна, как Болгария, колоссу англо- американского империализма ведь страшна быть не могла. Однако революция в этой маленькой, слабой, совершенно беспомощной стране заставила англо-американцев потерять голову и поставить условия перемирия, которые равны оккупации» [25].
Развернувшаяся позже классовая борьба болгарских рабочих крестьян и всех трудящихся за свержение буржуазно-монархического строя, за социальные преобразования была в то же время борьбой за полный суверенитет Болгарии, против превращения ее в приспешницу империалистических держав.
Октябрьская революция и подъем революционного движения в славянских странах
Борьба славянских народов за независимость, за образование своих национальных суверенных государств являлась также и революционной борьбой, проводимой преимущественно рабочими и крестьянами. Огромное влияние оказала Октябрьская революция на подъем классового рабочего и крестьянского движения в славянских странах, особенно в Польше.
Отношение польского пролетариата к Октябрьской революции кратко, но со всей ясностью выразил в своем выступлении на II съезде Советов Ф. Э. Дзержинский, который заявил: «Польский пролетариат всегда был в рядах вместе с русскими. Декрет (о мире,— И. X., Т. С.) с энтузиазмом принимает Социал-демократия Польши и Литвы. Мы знаем, что единственная сила, которая может освободить мир — это пролетариат, который борется за социализм. Когда восторжествует социализм, будет раздавлен капитализм и будет уничтожен национальный гнет... у нас будет одна братская семья-народов без распрей и раздоров» [26].
Сразу же по получении известий об Октябрьском перевороте в Петрограде Главное правление СДКПиЛ выпустило листовку «Пролетарская революция в России», в которой говорилось, что Октябрьская революция «прокладывает путь» и для польских рабочих к социализму, что задача пролетариев Польши и стран всего мира выразить свою солидарность с русскими рабочими. «К борьбе нас зовет громовой набат русской революции»,— говорилось в этой листовке [27].
С подобной же листовкой в начале декабря 1917 г. выступила другая польская рабочая партия — ППС-левица, призвавшая польских рабочих по примеру русских товарищей «поднять еще выше знамя борьбы» против буржуазии и буржуазных правительств[28]. Листовки с призывами поддержать пролетарскую революцию в России издали и некоторые местные организации СДКПиЛ и ППС-левицы.
В воззвании Люблинского комитета ППС-левицы, например, говорилось: «Русские товарищи могут быть уверены, что их старые братья по оружию 1905—1906 гг. не забыли славных традиций всеобщей забастовки и революционной борьбы» [29]. И действительно, польские рабочие горячо откликнулись на победу пролетарской революции в России: в промышленных центрах Польши состоялись митинги и забастовки. Характеризуя забастовочное движение и демонстрации в Варшаве, немецкий генерал фон Безелер в январе 1918 г. сказал, что они основываются «на социально-политических мотивах и, видимо, связаны с интригами большевиков...» [30] В январе 1918 г. состоялась забастовка в Кельцах, проходили митинги и демонстрации с красными флагами. В листовках, распространявшихся в это время, провозглашались лозунги: «Долой буржуазный регентовский совет. Долой оккупантов. Да здравствует наш брат — рабочий и революционер России!» [31].
В политическом отчете министерства внутренних дел Польши от 29 января 1918 г. говорилось, что подъем польского рабочего движения связан с революцией в России и что «руководители этого движения вдохновляются и берут пример с событий в России» [32].
Новый этап в польском рабочем движении с осени 1918 г. характеризуется созданием Советов рабочих депутатов, претендующих на власть на местах. Советы были созданы в Варшаве, Лодзи, Домбровском бассейне и почти во всех промышленных центрах. Домбровский Совет, назвавший себя «зародышем пролетарской власти в Польше», в день первой годовщипы Октябрьской революции послал в Петроград приветствие Совету Народных Комиссаров [33]. Лодзинский Совет рабочих депутатов контролировал деятельность городского магистр
Исследователи наследия историка и философа Льва Платоновича Карсавина (1882-1952) до сих пор с видимым стеснением говорят о том, что увлечению Карсавина евразийством во второй половине 1920-х годов сопутствовало увлечение советской властью и большевистской государственностью. Ей он (и не он один) мечтал навязать своё представление о некоммунистическом пути развития СССР как Исторической России
«Устав бедных рыцарей Иисуса Христа и Храма Соломонова», составленный св. Бернаром и утвержденный высшими церковными иерархами на Соборе в Труа для регулирования деятельности монашеского и военного сообщества храмовников, являет собой религиозный кодекс самого строгого и сурового свойства. Он состоит из семидесяти двух глав и короткого пролога, обращенного «ко всем, кто желает действовать не по собственной воле, но с чистыми помыслами сражаться за высочайшего и истинного Владыку»
Рассмотрение маршрута сухопутного торгового пути Булгар-Киев следует производить на фоне историко-географических особенностей двух крупных восточно-европейских областей, где в средневековые времена находились южнорусские и булгарские земли. Географическое положение Киевской Руси от Волжской Булгарии отличалось по природным зонам тем, что ее верхняя граница находилась значительно севернее
С развертыванием кампании массового "большого" террора в 1937 году сталинская истребительная машина не оставила в стороне ни одну категорию населения. Поистине, никто не был забыт: рабочие и крестьяне, служащие и интеллигенция разного рода занятий. Не было забыто прошлое. В том числе, происхождение - из дворян, из бывших кулаков, торговцев, офицеров. И, не дай Бог, служивших в белой армии, в армии Колчака.
Одной из самых малоизученных тем в советском монголоведении остается история развития и функционирования монгольского феодального права.
Статья является продолжением работы автора над юридическими памятниками XVII в. и касается лишь одной отраженной в них отрасли права - процессуального. Материалом для исследования послужили монголо-ойратские законы, или "Великое уложение" 1640 г., и законы, принятые на съездах халхаских князей в конце XVI- первой трети XVII в. и получившие название "Восемнадцать степных законов". Берестяные листы с записями, текста законодательств были обнаружены отрядом советско-монгольской историко-культурной экспедиции во главе с монгольским историком X. Пэрлээ и советским археологом Э. Шавкуновым на территории Булганского аймака МНР в 1970 г.
Процессуальное право - часть норм правовой системы, регулирующая отношения, возникающие при расследовании преступления, рассмотрении и разрешении уголовных и гражданских дел. Нормы этой отрасли права формулируют обилие принципы судопроизводства, определяют правовое положение участников расследования, регламентируют ход судебного разбирательства.
Одной из основных фигур в процессуальном праве в Халхе в начале ХУП в. являлись элчи, состоявшие на службе у кратных нойонов. Мы не случайно оставили термин eici (букв. гскиы, посланники) в тексте перевода законов, не давая ему русского эквивалента. Как свидетельствуют материалы "Восемнадцати законов", этот термин оказался удивительно многозначным.
Кроме функции гонцов, законодательством определялась важная роль элчи при поимке и задержании виновного, его доставке к нойону. В этой связи можно рассматривать элчи как выполняющих обязанности полицейских. Статья 56 закона Шести хошунов, составленного во второй половине XVI в., гласит: "За беглецом, отправившимся в другой хошун, послать элчи всех хошунов" [L, с. 20]. Статья закона, составленного в конце ХУІ в., определяет награду элчи, поймавшему виновного, - "каждого скота по паре лучших" [1 с. 25].
В законах имеются другие статьи, дающие основание рассматривать элчи как выполняющих функции судебных исполнителей. Так, статья 52 закона Шести хошунов определяет, что "если случится какой-нибудь долг или проступок, то виновного элчи доставить к нойону. [с. 19]. Статья 1 закона 1603 г.: "Если какой-нибудь оток, не согласовав, отделился, его вверить, послав двух хошунных элчи" [l, с. 277]. Еще один пример: "Если два виновных человека вместе подадут жалобу, и если [кто-то из них] не приедет после трех [вызовов], то с отсутствующего, послав элчи, взять лошадь" [I, с. 73]. И, наконец, статья, раскрывающая значительную роль элчи в халхаском судопроизводстве: "Виновного человека отправлять с элчи. Если отправить без элчи, то дело не разбирать" [i, с. 74].
Находящиеся при исполнении служебных обязанностей элчи защищались законом. Так, за оскорбление полагался штраф - один деэлток и лошадь. Одновременно закон предусматривал наказание за самовольное пользование подводой, предназначенной для элчи: "если кто, назвавшись элчи, обманным путем возьмёт подводу и довольствие, [с того] взять три девятка" [Ч, с. 66].
Для проведения следствия и дознания применялось задержание на девять суток. Причем строго определялось, что задержанный пять суток питался за свой счет, еще на четверо суток продовольствие давал нойон. В случае отказа предоставить еду нойон подвергался довольно крупному штрафу в один верблюд и восемь лошадей [l, с. 19]. Видимо, такой порядок был призван сократить сроки выяснения существа дела и ускорить объявление наказания.
Это единственное в "Восемнадцати Степных законах упоминание о применении задержания виновного или подозреваемого. Нет упоминания о тюрьмах или каких-либо других местах для содержания преступников и в более позднем "Великом уложении " 1640 г. чело з видимо, в том, что лишение свободы вообще редко применялось у кочевых народов. Даже соседний оседлый Китай не знал наказания тюремным заключением и лишением свободы. Как отмечал Е.И. Кычанов, в тюрьмах велось только следствие, там же осужденный дожидался наказания" [3, с. 106], Этим объясняется отсутствие в процессуальном праве в средневековой Монголии норм, регламентирующих пребывание виновных в заключении.
Однако следствие все же проводилось. Причем, его порядок был весьма интересен и заслуживает, на наш взгляд, того, чтобы привести здесъ следующую статью: Если дважды виновный не сознается, [следует] взять тр.. овир. Если после этого не сознается , следует спросить у хана. Хан, послав элчи, берет одну лошадь. Если этому будут чиниться препятствия, взять эту лошадь с привязью. Если после этого не сознается, то, послав по одному элчи от каждого из Четырех хошунов, взять четыре лошади. Если и после этого не сознается, то, послать семь элчи, взять восемь лошадей. Если и после этого не сознается, то [следует поступать] таким же образом. Увеличивая число [элчи, орат, скот] [i, с. 38]. Такой порядок дознания определился соответствующими статьями "закона Четырех хапунов" 1614 г. и "Великого закона" 1620 г.
Из приведенной выше статьи можно заключить, что признание подследственного являлось определяющим для вынесения приговора по тому или иному делу.
Воообще профессиональный с юридической очки зрения порядок следствия предусматривался "Великим уложением" 1640 г, "Обнаружение следа [вора] должно рассматриваться в трех вариантах. Если след [вора] засвидетельствуют авторитетные свидетели, то [вора] наказать по закону о краже. При отсутствии авторитетных свидетелей провести расследование и судить [вора]. Если известно только направление следа при отсутствии свидетелей, то привести к присяге старосту айла, но если он откажется присягать, то взамен этого должен указать айл, р котором проживает вор, и наказать ero [f2f с, 22-23].
Примечательно, что законодательством не предусматривалось применение физических мер воздействия при дознании и следствии. В этом видится характерная особенность монгольского права по сравнению с правовыми системами дальневосточных государств, в частности Китая и Японии.
Процитированные виде статьи законов свидетельствуют, что в правовой культуре монголов за прошедшие двадцать лет произошли заметные изменения. Как развивалось пр~во, в т.ч. процессуальное, можно проследить и на последующих примерах.
В ходе расследования мог применяться обыск, которому подвергались представители всех слоев населения Халхи. Если же нойон, табунанг или кто-либо, обладающий властью, противился этому, он штрафовался андзой (единица штрафа скотом). Не явившийся на обыск штрафовался лошадью. Человек, проводивший обыск, награждался девятком.
Дальнейшее развитие положение об обысках получило в "Великом уложении" 1640 г. "Если кто [подлежащий обыску] категорически откажется в производстве у него обыска, то поступать согласно положению. Но при этом следует узнать через свидетелей, в самом ли деле он отказал в обыске у него, и, если свидетелей не будет, привести к присяге старейшину аймака" [2, с. 20].
Развитие права в течение первой половины XVII в. шло в направлении увеличения роли свидетелей. При разборе дела и для вынесения Обвинения большое значение имели свидетельские показания, что довольно четко просматривается в обоих исследуемых законодательствах. Например, факт измены или бегства с поля боя устанавливался через свидетельские показания. Со свидетеля ми необходимо было прибывать в суд при рассмотрении жалоб и и скорых заявлений. При этом свидетели ставились в особое, защищаемое законом положение/· За показания свидетель получал из штрафа один девяток. А свидетель по имущественным искам наград дался сообразно с количеством вещей. Кроме того, как устанавливал закон 1614 г., свидетель получал кормовые: из ста голов скота - пять [l, с. 40].
В "Великом уложении" 1640 г. появляется статья довольно интересного содержания: "Рабыню за свидетельницу [в делах о краже] не считать. Но если она [в доказательство] принесет мясо и кости [украденного скота], то считаться [с ее показаниями] " [T2, с. 277]
"Восемнадцать степных законов" содержат упоминание о свое образном способе решения споров. Испытуемый должен был пройти через ворота из трех палок, к которым были подвешены старая обувь, одежда и т.п. Если при этом он касался какого-нибудь предмета, то его считали виновным в том или ином преступлении.
Если же ему удавалось пройти через воротца не коснувшись, подозрение с него снималось. Описанная процедура обозначалась термином "испытание".
Статья закона конца XVI в. гласит: "Если человек, первым проходящий [испытание], не поместится [в воротца], [взять с нeго] три девятка..." Такой унизительной процедуре подвергались не только простолюдины: через воротца вынуждены были проходить и ответственные за нойонский скот шулэнги в случае потери скота. "...Если поместится [в воротца], то вины не будет; если не поместится - заставить все выплатить," - говорится в законе 1616 г. [ί9 о. 53-54].
Наличие такого испытания у монголов К.Ф. Голсунский возводил к шманским обрядам. Аналогичная форма решения споров - ордалии - применялась и в средневековых европейских судах.
Характерно, что в более позднем "Великом уложении" подобная процедура не упоминается. Законодатели считали, что достоверность сведений можно подтвердить принятием подследственным присяги. Причем такой порядок строго регламентировался соответствующими статьями: "Староста айла должен присягать в присутствии сайта [главы] отока. Сайт отока присягает в присутствии нойона".
Спорные дела решались тушимэлами, "поддерживающими закон, т.е. судьями. Суд производился в строго определенном месте. По этому поводу в Указе Галдан-хана говорится: "Вообще судьи не должны производить судебное разбирательство вне определенного места". Обязательным было присутствие в суде обеих сторон.
Материалы памятников рисуют следующую процедуру судебного разбирательства. Спорящие стороны, затеявшие тяжбу, подавали в суд жалобу. Через определенное время истец и ответчик должны были явиться в суд по вызову. Как устанавливала статья "Великого закона" 1620 г., в случае неявки одной из сторон после трех вызовов налагался штраф независимо от того, окажется ли она оравой или виноватой по делу. Близкая по смыслу статья имеется а в Указе Галдан-хана: "Если человек» вызываемый в суд по каким-либо делам, после трехкратного уведомления его при свидетелях не явится, то оштрафовать его независимо от того, прав он или виноват" [2, с. 10]. Уличенный в клевете во время суда должен был заплатить одного верблюда и пяток.
За разбор дела судья получал одну голову скота. В то же время Указ Галдан-хана определял, что "если судьи после разбора дела не преподнесут определенную часть [полученного штрафа] вору [князя], то взыскать с них в двойном размере” [2, с о 31].
Необходимо отметить, что в исследуемых памятниках статьи, касающиеся деятельности судей, занимают довольно большое место. За неправильное решение дел судья подвергался наказанию: по ”Великому закону" 1620 г. - штрафу пятком во главе с верблюдом, а по Уложению 1640 г. после троекратного вынесения неправильных решений - отстранению от должности. Характерно, что нетрезвость судьи, неправильно разобравшегося в деле, считалась отягчающим обстоятельством. С провинившихся брали штраф и отстраняли от несения судейских обязанностей. Приведенные статьи могут свидетельствовать о возможном существовании апелляций о пересмотре дел и существовании некоего органа, контролировавшего деятельность судов.
В этом сообщении представлена первая попытка анализа норм процессуального права монголов, отраженных в памятниках XVII в. Материалы крупнейших юридических памятников показывают, что право не стояло на месте. Даже на протяжении двух-трех десятков лет оно достаточно активно развивалось и совершенствовалось.
Несмотря на остатки прежней, более примитивной организации следствия и суда (применение ордалий, вознаграждение за свидетельские показания, случаи самосуда и т.д.) [1Ч с. 40], судопроизводство в Халхе перешло в руки государства, суд стал государственным институтом.
А.Д. Насилов
Из сборника «История и культура народов Центральной Азии», Улан- Удэ, 1993
Источники и литература
1. Халхын шинэ олдсон цааз эрхэмжийн дурсгалт билг // Monuments Historica. - Улаанбаатар, 1974, - Т. 1, f. VI.
2. Их цааз (Великое уложение). Памятник монгольского феодального права XVII в.
3. Ойратский текст / Транслит. сводного ойрат, текста, реконстр. монг. текста и его транслит., пер., введ. и коммент. С.Д. Дылыкова. - М., 1981.
4. Кычанов Е.И. Основы средневекового китайского права.
Тигран II отказался от борьбы с римлянами и полностью подчинился новому римскому полководцу во время встречи возле Арташата. Помпей, очевидно, был уведомлен заранее о намерениях армянского царя, так как позднее начало похода в Армению (осень 66 г. до н. э.) свидетельствует о том, что римляне не ожидали сопротивления в этой стране. Тигран II подверг себя унизительному визиту в лагерь римлян, где снял перед Помпеем диадему — символ царской власти, то есть вверил себя и свою страну власти римского полководца. Тигран II, таким образом, создал прецедент во взаимоотношениях Рима с азиатскими монархами. Никогда еще противник римлян такого уровня, как Тигран II, не демонстрировал столь явно признание гегемонии Рима. Армянский царь в 66 г. до н. э., по нашему мнению, не оказался в безысходной ситуации, и его подчинение Помпею было продуманным шагом.
В начале 66 г. до н. э. на Армению напал римский союзник парфянский царь. Однако Тигран II оказал парфянам активное сопротивление и смог защитить Арташат. Против армянского царства действовали силы римско-парфянской коалиции, и Тигран II понимал, что за неудачным походом Фраата III последует вторжение римлян. Следовательно, борьба с Парфией не могла предотвратить захват Армении. Объяснить эту ситуацию можно тем, что Тигран II сознательно шел на подчинение именно Риму, а не Парфии. По нашему мнению, у царя Армении существовали веские основания, чтобы вести борьбу с парфянами, но сдаться римскому полководцу. Два государства — Рим и Парфия, были враждебны армянскому государству и равно стремились к его подчинению. Но подчинение римлянам и подчинение парфянам было далеко не равнозначно. Парфия, несмотря на некоторые особенности государственного устройства, продолжала политику Селевкидов, стараясь поглотить владения слабых соперников. Парфяне рассматривали земли Армении как продолжение своих владений. Следовательно, учитывая территориальные претензии Парфии к Армении, вероятность сохранения Тиграном II своей власти была достаточно незначительна.
В отличие от парфян, римляне за долгие годы присутствия на Востоке продемонстрировали готовность сохранить престол за своим противником, если он признавал господство Рима. Поэтому для Армении римская гегемония выглядела более предпочтительно, чем парфянская. Религиозная и культурная близость парфян и армян, о которой говорят не только современные историки, но и некоторые античные авторы, не могла оказывать влияние на позицию армянского царя, когда решалась судьба его царства. В период античности этнические и религиозные факторы оказывали значительно меньшее влияние на межгосударственные отношения, чем это иногда представляется.
Полное и безоговорочное подчинение Тиграна II Риму изменило отношение Гнея Помпея к Армении. После переговоров с армянским царем под Арташа- том и похода в Иберию и Албанию римский полководец отказался от планов по максимальному ослаблению царства Тиграна II. Армянский царь не только сохранил свой престол, но и добился статуса «друга».
Литовченко С. Д. (Харьков)
Доклад на V Международной научной конференции, посвященной 350-летию г. Харькова и 200-летию Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина.
4-6 ноября 2004 года
Коронация Антигона Одноглазого является одним из важнейших моментов в истории античной государственности. Приняв в 306 г. до н. э. царский титул первым из всех диадохов, Антигон не только узаконил собственную единоличную власть, но и положил начало эллинистической монархии как таковой. До сих пор, однако, остается неясным, в каком качестве Антигон провозгласил себя царем — как официальный преемник Александра Македонского и властитель всей его империи или же как правитель собственного царства, ограниченного территорией, «завоеванной копьем». Долгое время исследователи склонялись к первому варианту, но в последние десятилетия, благодаря работам Э. Гру- эна и Р. Биллоуза, в научной литературе широко распространилась противоположная точка зрения, согласно которой коронация Антигона была не более чем актом провозглашения первой эллинистической монархии — царства Антигонидов. Рассмотрим, насколько обоснованным является такой пересмотр взглядов.
Проблема коронации Антигона, в сущности, сводится к двум вопросам: имел ли этот диадох притязания на господство во всей державе Александра и мог ли он принять царский титул лишь на основании личного харизматического превосходства, как это делали некоторые эллинистические правители впоследствии? Что касается первого вопроса, то его решение зависит прежде всего от трактовки сведений Диодора Сицилийского и Плутарха. Оба они свидетельствуют о том, что Антигон (по крайней мере, с 315 г. до н. э.) достаточно открыто стремился к господству во всей державе Александра и первенству среди диадохов. Р. Биллоуз и некоторые другие исследователи возводят все эти свидетельства к пропаганде противников Антигона, которая попала к Диодору и Плутарху через сочинение Иеронима из Кардии — родственника злейшего врага Антигонидов, Эвмена. Иероим, однако, писал свое сочинение уже после смерти Эвмена, в то время, когда служил придворным историографом у самих Антигонидов, и поэтому ложная информация о политике Антигона вряд ли содержалась бы в его труде. К тому же анализ политики Антигона в период 316-307 гг. до н. э. подтверждает достоверность сообщений античных авторов об «имперских амбициях» этого диадоха. Не менее красноречивой является и его политическая пропаганда тех лет.
Возможность принятия Антигоном царского титула только на основании личного превосходства также находится под сомнением. В пользу такой возможности, по мнению Э. Груэна и Р. Биллоуза, свидетельствует тот факт, что поводом для коронации Антигона послужила победа его войска над Птолемеем в битве при Саламине Кипрском, якобы подтвердившая его личное превосходство. Однако повод и официальное основание коронации — отнюдь не одно и то же. Отстаивая харизматическую основу власти Антигона, исследователи обычно ссылаются на различные эллинистические тексты, в которых говорится, что право царя на власть проистекает из его личных заслуг и добродетелей. Между тем, эти тексты составлены уже после того, как образовались и доказали свою жизнеспособность монархии других диадохов, провозгласивших себя царями без всяких на то прав — лишь в ответ на коронацию Антигона. До этого времени македонская политическая практика не знала подобных прецедентов: все монархи правили на основании их принадлежности к роду Аргеадов. Связь с этим родом через свою супругу Стратонику, очевидно, имел и сам Антигон, что должно было оправдать его претензии на трон после смерти прямых наследников Александра. На родственную связь с Аргеадами претендовал также и Птолемей, и, очевидно, именно поэтому победа над ним послужила официальным поводом для коронации Антигона.
В начале I в. до н. э. международная ситуация в Передней Азии обусловила вторжение армянского царя Тиграна II в сферу влияния римлян. Несмотря на попытки армянского царя избежать открытого конфликта с Римом, в начале 60-х гг. I в. до н. э. войска Луция Лукулла вторглись во владения Тиграна II. Решающим эпизодом этого конфликта стали события 66 г. до н. э., когда армянский царь подчинился новому римскому полководцу — Гнею Помпею. В работах современных исследователей капитуляция Тиграна II рассматривается как логичное следствие военного поражения Армении и единственно возможный политический шаг армянского царя. В то же время, развитие римско-армянских отношений в 60-е гг. I в. до н. э. было более сложным и не зависело исключительно от военных факторов.
В течение 90-70 гг. I в. до н. э. Тигран II, несмотря на достаточно агрессивную внешнюю политику, стремился сохранить мирные отношения с Римом. После успешного проведения парфянской войны и захвата Сирийского царства, Тигран II отказался предоставить помощь Митридату VI в третьей римско-понтийской войне. Армянский царь фактически создал условия для переговоров с римлянами, когда отказался встретиться с бежавшим в его царство Митридатом VI. Однако Луций Лукулл, откровенно стремившийся к войне с Арменией, напал на царство Тиграна II, не имея на это разрешения сената. Неудачный ход войны с Луцием Лукуллом заставил армянского царя обратиться за помощью не только к Митридату VI, но и к парфянам, так как переговоры с римским полководцем были невозможны. Замена Луция Лукулла в 67 гг. до н. э. Гнеем Помпеем коренным образом изменила ситуацию в регионе.
Таким образом, есть веские основания полагать, что Антигон Одноглазый принял царский титул как легитимный правитель державы Александра, а не как харизматический властелин «территории, завоеванной копьем». Понятие о праве такого властелина на собственный трон в то время еще не превратилось в юридическую норму. Очевидно, именно поэтому Птолемей целых два года не решался на «ответную коронацию». Когда он все же осмелился провозгласить себя «альтернативным» царем, необходимый прецедент был создан, и царские титулы сразу же приняли остальные диадохи, а за ними и более мелкие правители и тираны. Только тогда возникла эллинистическая монархия в классическом понимании, а вместе с ней и «харизматическое право» на власть. Антигон же короновался как преемник Александра, и поэтому и он сам, и его сын Деметрий Полиоркет никогда не отказывались от претензий на господство над всей бывшей державой Александра.
Нефедов К. Ю. (Харьков)
Доклад на V Международной научной конференции, посвященной 350-летию г. Харькова и 200-летию Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина.
4-6 ноября 2004 года
Древнескандинавское общество уже во времена викингов состояло из трех основных слоев — родовой знати, свободных землевладельцев-воинов и зависимого люда, включая рабов. От сложившегося классового общества его отличало то, что главная масса населения еще не подвергалась систематической эксплуатации со стороны короля и знати. Скандинавский земледелец-воин (так называемый бонд) имел не только сородичей-домочадцев, землю и скот, но также рабов и зависимых (вольноотпущенников). Между ним и знатным человеком— ярлом и даже конунгом — не было пока непроходимой сословной грани. Другим отличием древнескандинавского общества от сложившегося классового общества была крепость родственных, родовых связей. Эти кровные узы еще долго соединяли имущего и неимущего скандинава.
Мезолит (от греч. mesos — средний, промежуточный) — это непродолжительный переходный период (ок. 12-7 тыс. лет до н. э.) между древним каменным веком (палеолитом) и последующим новым каменным веком (неолитом). Его называют иногда эпипалеолитом (от греч. epi — после), что дословно означает послепалеолит, или протонеолитом (от греч. protos — первый), дословно — первый неолит
