Показать все теги
Одной из центральных и пока еще мало изученных проблем истории русско-вен- герскпх отношений середины XIII в. является вопрос о вассальных связях галицко- волынского князя Даниила Романовича (1238-1264) и венгерского короля Белы IV (1235-1270). Несмотря на значительное количество существующих документальных свидетельств (летописи, хроники, буллы и др.), данная тема не стала пока предметом специального анализа.
Новгородская I летопись (далее — HI) в домонгольский период при несомненном преобладании местного новгородского материала содержит известия о событиях в иных землях, в том числе в Киеве и Чернигове. Со второй половины XII в. такого южнорусского материала становится меньше — в силу сокращения контактов, из неновгородских известий преобладают владимирские. На этом фоне обращают на себя внимание «южнорусские статьи» в HI младшего извода среди летописных текстов за начало XIII в. Это известия под 6711 г.: о взятии Рюриком Ростиславичсм Киева; о походе Романа Мстиславича, Рюрика и других князей на половцев; о посылке Романом боярина Вячеслава постричь Рюрика в чернецы. Под 6712 г. сообщается
Июнь 1707 года в польском местечке Якобовичи близ Люблина выдался неспокойным. Здесь базировалась главная квартира русской армии, поджидавшей Карла XII. Согласно русским сведениям, шведский король вот-вот должен был подойти к Люблину с 40-тысячным войском. Обстоятельства осложнялись еще тем, что по всей Польше поползли слухи, что Петр I, находившийся здесь, намеревается посадить на польский трон своего сына Алексея. Чтобы успокоить поляков, царь даже отправил сына в Москву.
Вплоть до середины XVI века в имении феодала производились продукты преимущественно на потребу самого феодала с чадами и домочадцами, для домашнего скота, для следующего сева и т. п. Всю жизнь проводя в военных походах и вечно нуждаясь в наличности, дворянин меньше всего мог думали о коммерции, а если бы даже и захотел заняться ею, то вряд ли нашел бы в ту эпоху сколько-нибудь развитые рынки для сбыта продуктов своего имения. Вот почему все свои земли, кроме тех, где находились их собственные усадьбы, шляхтичи обычно отдавали в крестьянское пользование. Это было золотое время для крестьян - время, когда знать не вмешивалась в их дела, время колонизации новых земель и важных усовершенствований сельскохозяйственных орудий. Условия панщины, оговоренное количество оброка веками не менялись, в то время как доходы крестьян неуклонно росли.
Накануне второй мировой войны (1939 г.) население Крыма насчитывало около 1.127 тыс. жителей. Преобладающей национальной группой были русские, составлявшие примерно половину населения полуострова, четверть населения составляли татары, 10% - украинцы, а остальные 15% - немцы, евреи, греки, болгары, чехи, эстонцы, караимы, крымчаки и др. Это интернациональное сообщество жило довольно дружно в этом благодатном крае- среди гор, виноградников и в приморских городах. Вспышки национальных противоречий были редки. Относились они к тому времени, когда в Крыму было создано несколько колоний еврейских поселенцев, что вызвало недовольство части крымскотатарского населения, усмотревшего в этом угрозу землям, которые они считали своими.
Хотя средневековье близилось к концу, характерная для этой эпохи сословная система все еще была в диковинку на Руси. Лишь с окончательным переходом Украины под власть Польши в украинском обществе быстро утверждаются сословия западноевропейского типа.
Речь Посполита была самой большой страной в тогдашней Европе, а украинские земли и по территории, и по населению составляли крупнейшую часть этой страны. По статистике того времени (разумеется, весьма приблизительной), население всей Речи Посполитой составляло 7,5 млн человек, из них в Украине проживало около 2 млн, т. е. примерно 28 %. Поляки же населяли лишь 1 80 тыс. кв. км (при общей площади Речи Посполитой 815 тыс. кв. км), но зато составляли около половины всего ее населения. Среди других крупных этнических групп Речи Посполитой следует назвать, разумеется, литовцев, а кроме того, белорусов, евреев, немцев и армян.
Незадолго до своей трагической гибели мятежный лейтенант Петр Шмидт отправил своей сестре Анне Избаш письмо в котором предвосхищал грядущую небывалую в мировой истории кровавую революцию. Словно спадает пелена с глаз человека и, перед переходом в вечность, он видит грядущие события на оставляемой им земле. Щмидт писал: "... Куда же они нас ведут? К страшной небывалой в истории народов кровавой революции. Да теперь кажется и повернуть - то поздно. Перешли грань, порвалась струна в мужицкой душе, не остановить кажется уже ничем страшной темной массы крестьянства, вся тьма и дикость которого так бережно охранялась сотни лет от луча света. Это темнота обрушится на всех - на правых и виноватых и похоронит тех, кто случайно попадется на пути. Буря в груди и жажда смерти или своей или врага, так жить нельзя, надо кончить эти русские муки бесконечные".
Возникновение Севастополя связано с победой России в шестой по счету войне с Турцией 1768–1774 гг. и последовавшим вслед за этим указом императрицы Екатерины II о включении Крыма в состав Российской Империи и образованием на его территории Таврической губернии.
Мануфактурный период в истории японской промышленности до сих пор остается, пожалуй, одним из наименее изученных вопросов позднего феодализма, хотя он имеет важнейшее значение для правильного понимания процесса формирования капиталистического уклада в экономике Японии. Вот уже более двадцати лет на страницах японских исторических журналов й в специальных монографиях ведется дискуссия о роли и месте мануфактуры в капиталистическом развитии страны. Однако до сего времени среди японских ученых нет единства мнений по этому вопросу.
